Текст книги "Побочный эффект"

Автор книги: Дмитрий Янковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Элеонора повисла на груди Олега мягкой теплой куклой, приведя его тело в состояние полного неистовства.

– Сходи в мужскую комнату, – шепнула девушка, коснувшись языком его уха. – Там на стене висят два автомата. Ну ты понимаешь…

Олег ничего не понял, но отправился в указанном направлении, лихорадочно соображая, о чем идет речь. Он довольно быстро нашел белоснежную дверь с нарисованной фетровой шляпой. Рядом была такая же с дамской туфелькой. Оттуда неожиданно вышла Натали, и приветливо подмигнула ему. Олег коротко кивнул, словно курсант кадетского корпуса, и скрылся за дверью мужской уборной.

Автоматов было два. На каждом из них красовалась надпись «Презервативы», но на одном было добавлено «Для орального секса», а на другом «Для безопасного секса». За обе вариации модельного ряда просилось пятнадцать рублей пятирублевыми монетами. Олег порылся в кармане, отыскав лишь одну.

«Спокойно!» – мысленно сказал он себе, и решительным движением распахнул дверь, направившись прямиком к барной стойке. Организм слушался беспрекословно, каждая мышца отрабатывала команды мозга, как рули самонаводящейся акустической торпеды.

Элеонора сидела к нему спиной, мило болтая с подсевшей к ней Натали. Олег поманил бармена пальцем к самому краю стойки, подальше от девушек.

– Не будете ли вы так любезны, – он выложил на полированное дерево сторублевую купюру, – разменять мне это пятирублевыми монетами?

Лицо бармена сделалось вдвое невозмутимее, чем прежде.

– Без проблем. – он достал из под стойки объемистую жестяную банку, доверху наполненную одинаковыми монетами.

Обе его руки синхронно зачерпнули по горсти, а пальцы движением опытного фокусника молниеносно выложили двадцать монет в два безупречно ровных ряда. Купюра исчезла в кармане белого фартука, бармен кивнул, словно циркач после успешного трюка, и убрал со стойки тяжелую банку.

Олег, рассовав пятаки по карманам, поспешил в туалет. Он несколько секунд подумал, затрудняясь с выбором – брать на все деньги одну и ту же модель, или позволить себе разнообразие. Решил разделить поровну, справедливо считая, что более трех предметов одного вида за ночь ему вряд ли понадобится.

Сменив тяжесть металла на выданные автоматами упаковки, Олег, вернулся в зал.

Элеонора опять была одна. Рядом с ней на стойке томились в ожидании еще две стопки.

– Нашел? – спросила она Олега и подвинула ему стопку.

– Все в лучшем виде! – кивнул тот и опрокинул дозу.

– Ко мне? – Элеонора щекотнула волосами щеку Олега.

– К тебе! – с энтузиазмом воскликнул Олег и, подав руку даме, повел ее в гардероб.

Он с удивлением отметил, что и множество других девушек почему-то засобирались. Они смеялись и кружились вокрух ярким цветастым хороводом. В голове Олега стало путаться и запомнилось только, что он без конца подавал им пальто и помогал одеться.

2.

Олег проснулся и глянул на циферблат наручных часов.

– У-у-у… Черт. – острый приступ головокружения заставил зажмуриться.

Три часа дня, но в комнате было темно. Свет хмурого дня с трудом пробивался сквозь щелочку между тяжелыми шторами. Олег вспомнил, как под утро, ввалившись в квартиру, задергивал их, приговаривая что-то о переходе на ночной образ жизни. На сиденье стула подсыхали грязные следы от рифленых подошв. События прошедшей ночи проносились короткими вспышками воспоминаний, временами оставляя мучительные шлейфы стыда. В голове бушевал шторм похмелья, а мозг с переменным успехом боролся за собственную живучесть. В ушах шипело и потрескивало, как в динамике ненастроенного приемника.

«Нет, человек не должен так нажираться». – самокритично подумал Олег и вновь попробовал открыть глаза.

Острый зов жажды и переполненный мочевой пузырь повеливали встать с постели незамедлительно. Олег подчинился, и все еще пошатываясь от выпитого, побрел сначала в туалет, а затем в ванную. Грязные следы ботинок виднелись на паркете и почему-то на кухонном столе. Память надежно скрывала подробности, но судя по старому одеялу, которым вместо шторы было завешено кухонное окно, Олег успешно боролся со светом по всей квартире.

Невесело усмехнувшись, он залпом выпил два стакана ледяной воды, но желаемое количество жидкости в организме просто не помещалось. Пришлось остановиться и перевести дух. Кончиком языка он нащупал новую пломбу и две лунки от удаленных корней – последствия героического похода к дантисту. Сам поход помнился весьма фрагментально, как и другие события ночи. В памяти отпечаталась лишь сумма, уплаченная дантисту.

Олег, не в силах до конца разогнуться, вернулся в комнату и осмотрел карманы новенькой куртки. Портмане найти не удалось, денег тоже. Сердце обдало холодом, Олег принялся судорожно ощупывать куртку сантиметр за сантиметром, не желая расстаться с надеждой найти хоть какие-нибудь остатки. Уже отчаявшись и проклиная все на свете, он нащупал за отстегивающейся подкладкой левого рукава пачку необмененных долларов. Видимо, по пьяному делу, он сунул деньги не во внутренний карман, как хотел, а в небольшую щель под подкладкой, что и спасло их от разграбления и бесконтрольной растраты. Придя в себя, Олег сосредоточился и с третьего раза насчитал тысячу.

– Офигеть можно. – Олег помассировал шею, чувствуя, как под пальцами медленно перемещаются комки боли.

Если бы позавчера у него спросили, сколько денег нужно для полного счастья, он бы не задумываясь назвал сумму в тысячу долларов в месяц. Но практика показала, что при определенном подходе этой суммой можно распорядиться значительно быстрее.

Отбросив куртку, он добрел до кровати и свернулся калачиком под одеялом. Тело сотрясалось в неприятном ознобе, голова раскалывалась от боли, а мышцы ныли, будто Олег всего час назад финишировал на марафонской дистанции. Он быстро погрузился в неустойчивое состояние между сном и бодрствованием, ворочаясь, скатываясь то в причудливый мир сновидений, то выныривая в реальность. Этажом выше кто-то переставлял мебель. Ее грохот напомнил радиосводку о бушующей в Аризоне грозе, о кактусах и о золотистой текиле, от которой внутри головы тоже бушевали громовые раскаты.

Две башни Национальной обсерватории Китт Пик выделялись на фоне грозового неба черными силуэтами. Не смотря на утро, было почти темно, лишь яркие стволы молний бесперестанно колотили в землю, высвечивая клубящиеся тучи и далекий конус горы.

Тяжелый закрытый джип с затемненными стеклами остановился возле кирпичного здания центрального входа и замер. Двигатель умолк, перестав спорить с раскатами грома. Водителю, на вид было лет сорок, он выбрался из машины и прикрывая воротником лицо от косого ливня, поспешил к зданию. Яркую кирпичную стену фасада украшало цветное космогоническое пано, а над дверью покачивался черный фонарь в стиле «ретро». Мужчина проскользнул внутрь, и смахнул с волос воду.

– Привет! – кивнул он охраннику в форме и прицепил к карману рубашки бедж со своей фотографией, именем и должностью.

– Здравствуйте, мистер Стрэнч. – кивнул охранник, делая пометку в журнале. – Вы желаете проехать на машине?

Вопрос был глупым, и Стрэнч не стал на него отвечать. Охранник нажал на кнопку, открывающую ворота.

До машины пришлось снова пробежаться под дождем, но гроза уже потеряла первоначальную силу, лишь изредка вонзая в землю светящиеся трезубцы молний. Стрэнч сел за руль, неспешно тронул машину с места и повел ее по внутренней территории. Злость за прерванный отпуск постепенно истончалась, осталось лишь раздражение на проститутку, которой он оплатил полных трое суток пребывания в его аппартаментах, использовал лишь половину купленного, а денег обратно не получил. После работы надо будет разобраться с этой «фирмой массажных услуг».

Добравшись до нужного здания, Стрэнч запер машину и поспешил в раздевалку, где с удовольствием сменил мокрую одежду на синюю униформу, поджидавшую в шкафчике с цифровым замком. Он перевесил бедж и накинул поверх формы белый халат.

– Привет, Майк! – окликнул Стрэнча светловолосый парень в такой же одежде, заходя в раздевалку. – Дерьмо собачье, эта гроза. Я выключил все основные приборы.

– Гроза скоро закончится, – ответил Стрэнч, – я видел сводку.Сколько у нас времени?

– Если судить по вчерашнему дню, до сегодняшнего всплеска осталось двадцать минут. Я думал, ты приедешь раньше.

– Я менял колесо в дороге, – соврал Стрэнч, снова вспомнив так разозливший его конфликт. – Запускай оборудование.

Парень пожал плечами.

– Близкие разряды могут повредить входные контура.

– Дерьмо собаьчье, Дэвид! – вспылил Стрэч. – Я прервал свой отпуск и добрался сюда не для того, чтобы ты говорил мне о гребаных входных контурах! Включай оборудование.

Дэвид снова пожал плечами и скрылся в коридоре. Через минуту, успокоившись и пригладив волосы, в комнате управления двенадцатиметровым радиотелескопом появился и Стрэнч. Он сел в кресло возле пульта.

– Гроза кончилась, – сообщил Дэвид, стуча пальцами, по клавиатуре компьютера. – Но остаточныйе разряды еще шумят.

– Время?

– До часа «ноль» пятнадцать минут.

Стрэнч похлопал себя по карманам, но промокшие сигареты остались в шкафу. Дэвид искоса посмотрел на напарника – в операторском зале курить запрещалось.

– Расшифровка вчерашних и позавчерашних сигналов дала результат? – поинтересовался Стрэнч.

– Нет. Грозовая активность оказалась слишком высокой, сигнал был принят со значительным искажением. Обе записи я оставил на лентах, но кибернетики не смогли запустить их на расшифровку. Слишком забиты шумом. Судя по неискаженным фрагментам, позавчерашний и вчерашний сигналы полностью идентичны. Есть несколько пересекающихся участков.

– Хорошо. – Стрэнч нервно потер ладони. – Я уверен, что мы поймали голос зеленых человечков.

– Не обязательно – Дэвид пожал плечами. – Повторяющиеся сигналы могут быть…

– Я это знаю и без тебя! – вспылил Стрэнч.

– Наводка телескопа завершена. – холодно сообщил Дэвид.

– Время?

– Три минуты. Две пятьдесят девять, две пятьдесят восемь.

Стрэнч глянул на монитор, показывающий вскрики Вселенной в понятном для человека виде. Пока лишь фон, обычный для этого участка неба. Иногда, все реже и реже, мелькали всплески далеких грозовых разрядов. Дэвид установил таймер обратного отсчета и вывел его показания на монитор. Стрэнч не мог оторвать от них взгляд, словно это были не цифры, а блестящий шарик гипнотезера.

– Включи звуковое отображение. – ровным тоном попросил он. – Я хочу это слышать.

Дэвид нажал несколько кнопок на клавиатуре компьютера, и зал наполнился шелестом и щелчками космоса. В хаосе атмосферных шумов отчетливо вскрикивал далекий пульсар, ровно пела старая остывающая звезда и перешептывались галактики.

Курить хотелось безумно, но Стрэнч заставил себя не думать об этом. Таймер медленно отсчитывал последние десять секунд.

– Ноль. – тихо произнес Дэвид.

Показания таймера замерли, закончив отчет.

– Где сигнал, мать его? – зло прошипел Стрэнч.

Прошло еще секунд пять. И вдруг в колонках прозвучал, нарастая, протяжный звуковой аккорд – гармоничный и грозный.

– Это он, – шепнул Дэвид.

– Срань господня… – Стрэнч привстал, слушая чистые переливы звука.

Но чем дольше длился сигнал, тем сложнее он становился, теряя стройность и часто скатываясь к фальшивым обертонам. По экрану метались линии осцилограмм и плыли густые потоки цифр.

– Я пишу прямо в компьютер. – сообщил Дэвид. – Очень насыщенный спектр.

Стрэнч не ответил. Он стоял так, будто в колонках звучал не космический шум, а гимн Соединенных Штатов Америки.

Олег вертелся и мучался, безуспешно борясь с тошнотой и шумом в голове. Через некоторое время он окончательно заблудился и потерялся во множестве закоулков собственного сознания Иногда он пробегал через темные комнаты сна, заполненные кошмарными образами, иногда он выскакивал в светлые комнаты бодрствования, заполненные жаждой и трескучей головной болью. Хотелось вырваться на свободу, но кругом были лишь светлые и темные комнаты – никакого намека на окна или на двери наружу. Да и куда наружу? Олег с ужасом понял, что единственный выход из этого кошмарного здания ведет в темный, сырой и душный подвал, пахнущий тлением и безмолвием. В подвале валялись скелеты.

Один из склетов чуть повернул выбеленный череп, грациозно убрал паутину с лица и сказал сладким голосом Кристи:

– Где же ты так нажрался, скотина?

Он вскрикнул, вырвался в комнату, где лежал скрючившись на диване, но разум не удержался и снова ввалился в темную комнату сна. Но в этот раз это была не совсем комната, точнее помещение в высшей степени необычное. Посреди него высилась огромная пирамида из золотых кругляшков, в которых, при некотором воображении, можно было узнать старинные монеты. Олег никогда еще не видел столько золота, но не это было главным – он понимал, что золото само по себе почти ничего не значит. Люди убивают друг друга не за желтый блеск, а за власть, которую он дает. Помещение было заполнено властью, ее можно было черпать ладонями и набивать ей карманы.

Тут же раздался сипловато-прокуренный женский смех, и тьму комнаты прорезали цветные лучи прожекторов. Олег сидел за столиком в ночном клубе, веселый и пьяный, а у него на коленях устроилась белокурая девушка, худенькая и легкая, как пушинка. Он не помнил, как попал в этот клуб, он не помнил его названия, но ему даже в голову бы не пришло, что это имеет хоть какое-то значение.

Лучи прожекторов разъехались в стороны, залив помещение ярким белым светом, и Олег едва не уткнулся лицом в писуар. Из писуара пахло клубникой, а вокруг все было отделано сверкающим кафелем. Пол тоже был кафельным, мокрым, отражжающим яркие светильники под потолком. Отвернувшись от писуара, Олег увидел уже другую девушку, черноволосую, стоящую перед ним на коленях и дергающую застежку на его брюках. Эту он вовсе не знал. Все закружилось перед глазами, и он грохнулся спиной на пол, тупо уставившись в кафельную стену. Возле нее стоял улыбающийся дантист с огромным стекляным шприцем в руке.

– А у вас, молодой человек, изо рта воняет, – усмехнулся доктор, выпуская из иглы тонкую прозрачную струйку. – Будем усыплять-с.

Олег дернулся и почувствовал острый укол в бедро, в лицо пахнуло ледяным ветром, а яркий свет собрался в один слепящий фонарь, оставив все остальное черным. Олега били ногами. Не зло, скорее для порядку, потом куда-то поволкли. Он равнодушно смотрел, как мимо проплывают дворовые лавочки, заснеженные качели и столик, на каких пенсионеры любят играть в домино.

Потом его рвало, он замерз и ломился в закрытый подъезд, его снова били, на этот раз совершенно другие люди и с гораздо большим усердием. Он гнался за кем-то, сидел на дорожном бордюре, а хмурый кавказец рылся в его карманах и приговаривал:

– Зачем тогда ехал? Платить надо!

Наконец кавказец психанул, сел в машину и она скрылась из виду. Только ветер остался, и качающийся свет фонаря. Снег падал густо, большими пушистыми хлопьями, кружась вихриками и волнами в потоках ветра. Олег встал и пошел вдоль дороги, постепенно трезвея от пронизывающего ветра. Он еще никогда не видел Москву настолько пустынной – за десять минут ни одна машина не прошуршала мокрыми шинами по асфальту, ни один пешеход не мелькнул в оражевом свете. Можно было подумать, что город мертв, что в нем вообще нет людей. Может и были когда-то, но давно вымерли, отравившись плохой водой, выхлопными газами, наркотиками и дешевой водкой, перестреляв друг друга в бессмысленных стычках за деньги и власть, что в сущности – одно и тоже. Они все могли умереть от СПИДа, так и не найдя вакцины против него, они могли состариться и умереть, так и не оставив потомства в одннополых браках. Город превратился в пронизанную ветром пустыню из бетона и льда – любая из тысяч случайностей, могла стать причиной для этого.

Олег брел вдоль дороги, кутаясь в воротник новенькой куртки, и на припорошенном снегом асфальте виднелись только его следы. Огромные дома приближались, нависали, проплывали мимо, словно надгробные плиты на кладбище. Параллельные линии бордюров пересекались в пространстве воображения, напрочь отрицая законы Эвклидовой геометрии. Олег решил, что двигаться надо точно между ними. Он перелез сугроб и выбрался на середину дороги. Ему хотелось поскорее добраться до места пересечения бордюров, и он ускорил шаг, боясь до смерти замерзнуть под порывами ледяного ветра. Наконец остановился, достигнув нужного места. Дорога кончилась, бордюры пересеклись, превратившись в математически круглую клумбу. Посреди нее из земли торчал бетонный фонтанн, похожий на излучатель антенны в фокусе параболической чаши бассейна. Рыхлый снег заполнил ее больше, чем наполовину, но от этого сходство с антенной радиотелескопа только усиливалось. В воздухе над бетонным стержнем висела абстрактная металлическая фигура. По мере того, как она поворачивалась, ее вид вызывал самые разные ассоциации. Она ни на чем не держалась, не было ни тросов, ни подпорок – ажурная конструкция просто висела в воздухе, окутанная неясным белесым сиянием.

Олег задрал лицо к небу, любуясь необыкновенной скульптурой, а падающий с черных небес снег усиливал и без того щекочущее чувство полета. Это было необыкновенное ощущение. Казалось еще чуть-чуть, и от взгляда на завораживающую фигуру родится необыкновенное открытие. Все разгадки сокровеннейших тайн Вселенной, были скрыты в форме и движении этой конструкции, казалось еще один оборот, и станет ясно, что движет звездами.

Олег проснулся, задыхаясь от безумного восторга – в последний момент перед пробуждением он отчетливо понял, что успел таки понять наиглавнейший закон мироздания, закон, по которому рождаются атомы и умирают галактики. Но чем дальше отступал сон, тем сильнее разрушалась казалось бы безупречная логика построений, а уже через минуту Олег не понимал, в чем же собственно состояло его открытие. Еще пару минут в памяти крутились бессвязные обрывки, но и они исчезли вместе с последними остатками сна. Лишь самый яркий образ прочно засел в памяти – исполинский фонтан, похожий на антенну радиотелескопа, и вращающаяся в воздухе конструкция.

– Вот черт… – Олег потер лицо ладонями. – Что-то ведь очень важное пришло в голову.

Он снова напрягся, пытаясь вспомнить, но ничего не вышло. Было лишь ясно, что замечательная идея, пришедшая во сне, как-то связана с формой висящей конструкции.

В комнате было темно, пришлось подняться с кровати и шлепнуть ладонью по выключателю. Яркий электирический свет заставил сощуриться, но глаза довольно быстро привыкли. Часы показали половину шестого.

– Подъем! – сам себе скомандовал Олег, и потер щеки.

Голова уже так не болела, но тяжесть в затылке, тошнота и легкое головокружение, все равно не давали почувствовать себя комфортно. Глянув в зеркало, он ужаснулся – под глазами мешки, цвет лица нездоровый, из отражения глядит совершенно чужое лицо. Казалось, события безумной ночи изменили не только его внешность, но и душу. Это вызвало короткую панику, но Олег усилием воли заставил страх отступить.

– От нагрузки на печень всегда бывает депресняк. – любила наставлять Шерстка.

Похоже, она оказалась права. Как обычно.

Подумав, Олег решил, что ударная доза глкозы и аскорбиновой кислоты пришлась бы весьма кстати. Тут же представилась кисть винограда, с бисеренками капель на пронизанных светом ягодах. В Москве его можно купить и зимой. Если есть деньги, конечно.

Сухо затрещал надломленный молоточек телефонного звонка. Олег присел на корточки и снял трубку.

– Алло, – еле живым голосом произнес он.

– У тебя что, грипп? – раздался голос на другом конце.

– Шерстка? Привет, ты откуда?

– От Иришки. Я уже приехала, Витька нас забрал на машине с вокзала.

– Он тебя домой довезет?

– Конечно. Сейчас, мы разгрузимся, и поедем. Я буду дома минут через сорок. Дома есть хоть намек на еду?

– Есть, – усмехнулся Олег.

– Вот как? Интересненько. Неужели устроился?

– Ага.

– Поздравляю. Ладно, приеду, расскажешь.

– Хорошо. А что бы ты хотела на ужин?

– Ого. Таких вопросов я от тебя раньше не слышала!

– Нет, ну серьезно.

– Ну, раз серьезно, тогда я выпила бы коньяка с черной икоркой. Курочка-гриль не помешала бы, – сострила кузина. – Ладно, хватит дурачиться. Все, я еду.

Ее голос прервался короткими гудками рассоединившейся лини, Олег положил трубку, потер лоб и помассировал шею. Он решил было открыть шторы, но сообразил, что за ними уже беспроглядная темнота.

– Кажется я знаю, как чувствовал себя Алладин, впервые применивший волшебную лампу, – он потер руки и прикинул, сколько понадобится денег на выполнение экзотического заказа.

Наспех одевшись в то, что подвернулось под руку, Олег взял пакет и принялся отпирать дверь. Это было не так легко – пластиковая ручка сломалась еще до его приезда в Москву, а на замену замка у Шерски не хватало ни времени, ни денег. Поэтому изнутри она приноровилась отпирать дверь отверткой, оставляя ее для этих целей на тумбочке в прихожей. Олег так и не научился делать это с присущим кузине изяществом, но со второго-третьего раза и у него получалось провернуть непослушную бороздку в нужное положение.

Вечер оказался еще ветреннее, чем вчерашний, снег шел не хлопьями, а ледяными иголками, неприятно царапавшими лицо. Одинокий уличный фонарь мелко подрагивал на столбе, словно его знобило от пронизывающего холода. Светофор одноглазо пялился в темноту зеленым кошачьим взглядом. Олег пересек дорогу и углубился в свистящие ветром дворы, заставленные брошенными на зиму автомобилями. Они вызывали настойчивую ассоциацию с динозаврами, ждущими палеонтологов под толстым слоем известковых пород. Олег физически ощутил сны, которые снятся им долгими пустыми ночами – это были видения наполненные солнцем, запахом перегретого асфальта, детским смехом, плеском озерной воды и шашлыками, нанизанными на блестящие шампуры.

Шум в голове не утихал, но теперь мозг, привыкнув к однообразному шелесту, пытался отыскать в нем упорядоченные звуки. Один раз Олег расслышал знакомый мотивчик, мелькнувший на грани осознанного восприятия, а проходя через детскую площадку различил нечто похожее на слова, произнесееные женским голосом.

«Текилу больше не пью», – решил он.

Когда впереди мелькнули огни метро, ловко имитирующие праздничную юллюминацию, Олег улыбнулся. Наконец-то он шел за покупками с радостью от возможности потратить собственные деньги. Добравшись до ближайшего магазинчика, Олег обменял сначала доллары на рубли, а затем рубли на два килограмма отборного винограда, три лимона, две бутылки коньяка, две банки черной икры, два цыпленка-гриль и батон хлеба. Для себя он вполне ограничился бы виноградом, но хотелось произвести на Шерстку неизгладимое впечатление. Подумав минуту, Олег спустился в метро и приобрел уже подключенный мобильный телефон.

Вернувшись домой, он выложил продукты на стол и оглядел свою комнату на предмет беспорядка, взбучка за который может последовать не смотря на взятку в виде черной икры. Пришлось закатать рукава, чтобы с помощю тряпки и веника устранить следы вчерашнего безобразия. Особенно пострадала кухня, вся истоптанная следами протекторов новых ботинок.

После уборки Олег занялся изучением мобильника, которым никогда раньше не пользовался. Он пробежал глазами несколько пунктов инструкции и поставил аппарат на зарядку аккумаляторов, как рекомендовал продавец. Олег хотел было позвонить куда-нибудь для пробы, но в подъезде раздались знакомые шаги кузины. Отложив телефон, он бросился отпирать замок, чтобы Шерстке не пришлось возиться с ключами. Наконец отвертка провернулась в нужное положение.

– Приветик, – кузина улыбнулась ему и, вручив две тяжелых сумки, захлопнула дверь. – Витька не стал подниматься.

– Все дуется на меня?

– Есть такое. Он очень уж не любит приезжих.

– Да знаю я его концепцию, – отмахнулся Олег, расставляя сумки в коридоре. – Сам пьет как сапожник, а виноваты приезжие.

– Вас, действительно, понаехало слишком много. – кузина пожала плечами, и устало присела на стул в кухне. – И лучшие места чаще всего достаются именно вам.

– Ну а кто вам их мешает занять? – удивился Олег.

Еще больше его поразило, что Шерстка в упор не замечает разложенных на столе деликатесов.

– Так вы же прете, как камикадзе! С вами конкурировать невозможно, вы не боитесь авантюр, потому что терять вам нечего. Ты, правда, здорово отличаешься от всей этой братии. – она запнулась, потянув носом воздух. – У тебя пахнет курицей-гриль?

– Она у тебя под носом, – рассмеялся он, – в фольге!

Шерстка обвела взглядом стол и несколько оторопела.

– На какие шиши? – осторожно спросила она.

– На заработанные, – похвастался Олег. – Вчера я устроился на работу и получил аванс. Четыре тысячи.

– Баксами? – не поверила Шерстка.

– Ну не рублями же. Правда, не все в личное пользование. Новый начальник дал мне два дня, на отъедание, отмытие, и приведения себя в порядок. Я зубы сделал. – Олег приоткрыл рот, и стукнул ногтем по новенькой пломбе. – Еще он приказал переходить на ночной образ жизни. Вот я и зашторился, чтобы отвыкать от солнечного света.

– Неожиданно, но приятно. – кузина порылась в кармане шубки, пытаясь найти сигарету, но Олег двольно выложил на стол пачку «Кента».

Они поочереди прикурили от лежащей на столе зажигалки.

– Завидую белой завистью, – вздохнула Шерстка. – Наверное есть какой-то кайф в стабильности, в каждодневной работе и ежемесячной оплате труда. Хотя, это явно не для меня.

Зазвонил телефон, кузина подняла трубку.

– Да, – сказала она. – Я и есть Людмила Шерстюк. И что, это так срочно? Хорошо, заберу. Сейчас я точно не могу сказать. Ну в пятницу вас устроит? Хорошо.

Она положила трубку и хмуро вернулась за стол.

– Из галереи звонили, – объяснила она. – Просят забрать скульптуры.

– Не покупают? – посочувствовал Олег.

– Покупают, работы ведь хорошие. Но платят мало. Зачем галерейщику занимать место моими скульптурами, если находится уйма народу, которые приплачивают ему за экспозицию? Его можно понять. Для хороших заработков нужна известность, а спонсора, чтобы провести пафосную выставку, у меня нет. Я хочу найти человека, который решил бы заработать вместе со мной. Жаль, что никто не понимает, сколько на этом можно скосить при минимальной раскрутке. Сделать-то всего надо пару статей в прессе о «самой модной скульпторше Москвы», шумную презентацию и пару персональных выставок где-нибудь в центре.

– И деньги можно будет лопатой черпать. – с ироничной усмешкой закончил за нее Олег.

– Зря ты прикалываешься. А впрочем, мне по фигу. – кузина поискала глазами пепельницу, но та была в комнате. – Ты специально для меня накупил все это?

– Ты же сказала, что хочешь.

– Я пошутила, а ты решил поиграть в волшебника. Мобила в комнате, надо думать, тоже твоя?

– Моя. Только я играю не в волшебника, – поправил Олег, – а в Алладина с волшебной лампой.

– А без лампы что делать будешь? Опять на помойку? Терпеть не могу, когда на кого-то обваливаются халявные заработки. Хотя курочку я бы съела, – кузина довольно раскрыла фольгу. – Особенно под коньячок. Хоть что-то приятное за сегодняшний день.

Олег принес пепельницу и достал из кухонного шкафчика пару бокалов. Раньше любые попытки Олега напиться в одиночестве кузина пресекала на корню, да и сама не очень-то жаловала спиртные напитки. Разве что в праздники. Но, видимо, сегодня ей самой необходимо было расслабиться.

– Налегай, – сказал он, – а я лучше виноград поем. С бодуна нет аппетита.

– А я думала ты простыл, – ехидно сощурилась Шерстка.

– Нет, это я вчера праздновал начало новой жизни. До сих пор шум в голове.

В комнате затрещал телефонный звонок и Шерстка вновь сняла трубку.

– Это тебя, – она удивленно пожала плечами. – Но не Крыська.

Олег удивился не меньше и, взяв телефон, перебрался в комнату. Знакомых в Москве у него попросту не было, поэтому факт звонка вызвал в душе тревожное предчувствие.

– Да. – ответил он. – Нет, все нормально. Вчера я его посетил. Нет, все нормально. До свидания.

– Кто это? – спросила из кухни Шерстка, стряхивая пепел в пепельницу на столе.

– Джин из волшебной лампы. – озабоченно ответил Олег, возвращаясь из комнаты.

– Новый начальник?

– Да. Вадим. Интересовался, нормально ли я себя чувствую после посещения дантиста.

– Что это они с тобой носятся, как с ребенком? Что за контора такая?

– Охранная фирма.

Шерстка задумчиво затушила окурок.

– Очень странная фирма. Такие деньги так просто не дают. Все-таки, лучше бы ты искал работу по специальности, честное слово. Сейчас ты нормально выглядишь. Попробовал бы. Зачем тебе эта охрана? Что ты в ней понимаешь?

– Ну знаешь. – вздохнул Олег. – Сюда меня взяли, а архитектором никто не берет.

– Конечно. Ты думаешь тебя сразу возьмут на приличную должность? Начал бы с какого-нибудь помощника. На черта тебе московская прописка, если все равно работать в охране? Оставался бы тогда в Крыму, там жизнь на порядок дешевле.

– Назад не поеду, – упрямо покачал головой Олег. – А охрана, это временное явление. Чуть-чуть поднимусь и попробую устроиться в проектную фирму. Обещаю.

– Ладно. Ты что-нибудь рисовал в мое отсутствие?

– Даже если бы рисовал, тебе бы все равно не стал бы показывать.

– Вот как? – Шерстка чуть обиженно вздернула брови.

– Опять начнешь придираться, – пояснил Олег. – У меня после твоей критики руки окончательно опускаются. Хорошо если бы по делу, а то цепляешься к мелочам – то нет целостности, то попса, то «где-то я это видела». Я стараюсь, душу вкладываю, а ты мешаешь мою работу с дерьмом.

– Если бы вкладывал душу, я бы только хвалила. А ты халявишь. Мог бы дотянуть – но не обращаешь внимания на важные мелочи, спешишь, с аккуратностью у тебя тоже проблемы. Иногда мне жалко твои работы, честное слово. Если бы в них не было ничего, я бы не советовала тебе устроиться архитектором. Но ведь есть! Есть. Но то ли ты боишься выразиться, то ли хрен вооще знает что.

– Ты главное не выгоняй меня раньше времени, – попросил Олег. – Дай мне заработать денег. С ними появится хоть немного свободы и я сам выберу, чем заняться. Если бы ты меня не прописала к себе, я и в охранную фирму не устроился бы. А так, будут деньги – прорвемся. Я и тебе помогу. К тому же на днях нас с тобой разведут, и ты снова станешь свободна в личной жизни.

– В этом как раз нет никакой спешки, – пожала плечами кузина. – Замуж я не собираюсь пока. Только лишняя беготня с этим разводом.

– Я бы тебя не напрягал, но Кристина настаивает. Ты же знаешь, какая она подозрительная.

– Честно говоря, не понимаю, что вас связывает.

– Тебе трудно судить, глядя со стороны.

Шерстка пожала плечами.

– Конечно, но, честно говоря, ваш брак выглядит исусственно. Так бывает, когда женятся из-за внезапно возникшей беременности. Или из-за прописки.