Текст книги "Свободный поиск (отрывки)"

Автор книги: Дмитрий Тарабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Я склонен к использованию импланта, но можно прибегнуть к еще одному способу...

**** **** ****

Воздух вблизи автострады, связывающей Ко-Муну и Марксбруг, одни из самых густонаселенных городов планеты, объединенных единым мегалополисом Ко-Мар, густ и жарок. Он походит на жидкое стекло, струящееся с неба. Стоит стеной между мной, еще пошатывающимся от перегрузки при посадке, и серой полосой из тонкослойного максибитона. Пригорок, который образует насыпь автострады, ползущий от одного конца горизонта к другому, усыпан желтыми прутьями выцвевшей травы.

Хрустит, хрустит...

Оглядываюсь назад. Холм, за которым в неглубоком овраге я оставил модуль, достаточно удалился по диагонали. На добрую милю. Конечно, можно пройти еще милю-другую, чтобы окончательно сместиться на картах КИБ, но движение пешком означает затрату сил. А если климат в городе останется таким же неприветливым, сил понадобится немало.

Тем более, искать мне приходится не обыкновенного гражданина, а чтивотолкователя.

Того самого, про которого мне на терминал информацию сбрасывали. Хоть он и коммунист, как все здесь живущие, парень работает под полем, не взымая установленной платы – и он одна из тех единственных надежд, которые приведут меня к местоположению и тайне пользования Оружием Свободы.

Пригорок вблизи оказывается не таким крутым, каким казался с расстояния. Цепляясь за сухие копны травы, торчащих в попытке съесть больше сжигающего их солнца, ползу вверх. По трассе проносится грузовик, от которого отсюда мне видна лишь могучая верхушка, и меня окатывает облаком пыли.

Прокашливаюсь.

Осторожно поднимаю над полуметровым бордюрчиком голову.

Ожидаю, пока идущие навстречу машины не разойдутся. Только потом перебрасываю через ограждение ногу.

И все-таки, это не максибитон. И даже не битон. Было в древности такое вредное покрытие, как асфальт...

А я не верил банку данных корабля, который уверял меня, что большинство планет Социмперии подобны общей картине Земли середины двадцатого века. Думал, это полит-издевательства.

Голосовать на планетах Социмперии, складывая пальцы руки в привычный римско-коллизейский жест, не принято. Терминал сказал, достаточно махать руками, словно тонешь. А вообще, в разогретом до шестидесяти градусов асфальте можно без затруднений утонуть.

Мне приходится припоминать своей блестящей памятью карту местного региона, чтобы определиться в какую сторону следует двигаться, чтобы достичь Ко-Муна. Итак жгучее солнце висит там, час назад находилось – там, сместилось так... Значит восток там...

Ко-Мун по правую руку.

Блестящие в лучах солнца корпусы грузовиков проносятся мимо, а их водители не обращают на меня никакого внимания. Словно я вовсе не стою и не голосую. Трейлеры под семь метров высотой и двухэтажные автобусы. Как частицы в кольце гигантского синхрофазатрона. Гоняют пыль и ветер.

– Деньги есть?

Дергаюсь испугано.

Возле меня притормозил небольшой грузовичек, не колфермский, частный. Синий такой, с черными полосами. Покрытый дорожной пылью недельной несмываемости, с прибитой у дна грязью.

Видно, не только по трассам он ездит.

Водитель замер с приоткрытой дверцей. Изнутри несет табаком и корицей. И беконом.

– Есть, – часто киваю, закидывая сумку на плечо. В сумке – несколько неотъемлемых вещей прессерского гардироба. И просто нужные вещи.

– Покажи! – водитель приподнимает черные очки, отводит взгляд на мгновение.

– Минутку, – лезу в карман хамелеонского костюма – его все-таки удалось найти в многоэтажных гардеробах линкора, – извлекаю перевязанную пачку веленовых купюр.

– До города?

– Да, к Ко-Муну.

– Залазь.

Повторять не приходится. Ровно мгновение поколебавшись, ныряю внутрь кабины, плухаясь в магко вытоптанную ложбинку сидения. Дверь, привязанная на пояс – явный признак постоянного контакта с желающими проехаться звонко цокает.

Не простаивая и секунды, трогаемся.

– Деньги не прячь, – напоминает водитель.

– Сколько?

– Десять тысяч.

После такой цыфры у меня дыхание переходит в фазу глубокого торможения. А потом вспоминаю, что не в пойнтах это, а в либерах. У них, в Социмперии, просто все финансовые проблемы стали решать с помощью печатного станка. Вот и пошел обвал гос-валюты.

Отсчитываю десять тысяч, автоматически переводя на пойнты.

Нет, не больше сотни, наверное.

– Ты из колфермы "Свободные рога"?

– Нет, из "Копыт-патриотов", – отвечаю.

Водитель качает головой. В такт ему мечутся подвисные безделушки на лобовом стекле.

– Нет такой, – заявляет.

– А ты больно знаешь...

– Я все знаю.

– Даже те, что за Краплак-Водицей? – припоминаю звучное название из заученной карты местности.

– Так ты из-за Краплаченьки?

– А то: не похож?

Понятия не имею, как вглядят те, кем я назвался. Но обирающего пассажиров водителя развалюхи в такой социалистической стране я представить точно не мог. Не похож он на коммуниста. Или он просто на сектанта не похож?

– Да вы все оттуда никакие. Жизнь у вас там, не как у людей.

Оттого и штампуют вас, уродов этаких...

– Спасибо на добром слове.

– Умею приятное делать таким кретинам, как ты.

Машина трясется, наскакивая колесом на очередную кочку.

То ли у грузовика с амартизаторами настолько плохо, то ли трасса здесь асфальтом выстеленная. Но вероятней, обе причины вкупе.

Загорелая рожа водителя с нагло-тупым вытянутым носом, поддерживающим очки, реагирует на каждое покачивание смещением с положения равновесия на тонкой шее. Интересно, у них, коммуняк, сектанты на правах рабочих или лидеров? Как-то меня по этому вопросу никто не просвещал, да и сам копаться в архиве не стал. А вообще, атмосфера не та была, хрен покопаешься: трупы по всему кораблю раскиданы, а инфо-страница из бортового журнала вырвана самым варварским методом. Вирус, посаженный прежде, чем катастрофа нагрянула на линкор. И знай, чьих это рук дело. Тайное оружие Секты или...

Черная лента, всхлобученная на саванноподобной равнине, полупустыне-полустепи, равномерно стелится под колеса грузовика. Сколько поглощено, ровно столько остается позади.

Нас не обганяет никто – едим мы быстро, да и не разминуться на автостраде. Никакого располосованного движения. Только трущащиеся бок о бок встречные автомобили. Проносящиеся мимо с быстрым шорохом-свистом. На расстоянии вытянутой руки.

Поистине, водители в таких условиях при всем своем дурачестве виртуозы.

– Музыку не включите? – спрашиваю, кивая на цифровой магнитофончик на передней панели.

– Обойдешься без музыки, буржуй, – буркает водитель, не отрывая глаз-очков от дороги.

Отворачиваюсь к окну, чтобы скорчить гриммасу недовольства.

Мимо проносится наблюдательная вышка с символом КИБ – принявший боевую стойку богомол, – окрашенная в зеленую краску. По моему лицу проскальзывает красная черта лазерного сканера. Теперь местные компьютерные службы знают, что я проезжал по автостраде Ко-Мар. Так что искать меня в первую очередь станут в Ко-Муне. Правда, у меня есть запасное лицо.

То, что самое натуральное.

Но к нему прибечать мне совершенно не хочется. Я отвык от нормальной человеческой жизни. В своем теле, со своим лицом, чувствую себя голым и подверженым выстрелу в спину.

Навстречу несется знак с перечеркнутой надписью "Свободные рога", а следом за ней – "Добро пожаловать в Ко-Мун!"

Вскоре из-за горизонта проклевываются абрисы домов, гаражей, бараков и сараев. Мы переезжаем через обложенный каменными плитами канал, вокруг которого теснятся жадные заросли концентрированной зелени.

Пригород.

Пустынная степь сменяется лугами, на которых коричневыми комками расставлены фигурки коров. Изредка они перемежаются с белыми и серыми пятнами коз. От автострады здесь расходятся несколько ответвлений, некоторые из которых даже не заасфальтированы. На то, чтобы местные жители слыли ценителями экологии, непохоже – двигатели внутреннего сгорания еще в ходу. Выходит, планетка и впрямь отсталая.

Похлеще Монгольской Степи. Но на счет сходности с Епио еще можно поспорить...

– Тебе где выходить? – спрашивает водитель, раскуривая от прикуривателя самокрутку. Наполнитель – явно не табак.

– Знаете, где улица Джованни-Фав?

– Смотря какой номер дома.

– Четырнадцать-Б.

– Ого! – водитель округляет рот, поворачивает ко мне лицо, потом снова смотрит на дорогу. – Это далеко от Петербургской!

Аж в самом начале. Петербургская параллельно проспекту, а Джованни-Фав – перпендикулярно. Я еду по Петербугской, так что только возле сороковых номеров могу высадить.

– А если я доплачу?

– Нет! – обрезает он. – У меня времени нет, а тут какие-то закраплачники голову морочат. Поди своим поморочь, раз они таких слушают. У нас парень наученый...

– Возле сороковых, – соглашаюсь.

Только скандалов на почти вражеской планете не хватало.

– Тут так самодвижущиеся дороги не построили? – вспоминаю давнюю коммунистическую мечту.

– Собираются. Уже век, как собираются. В Марксбурге попыталсь, но ее на второй же год хулиганы по болтикам разобрали. Только улицы этими самодвижками попортили. Канавы, куда не глянь. Перерыто все.

– Остатки выгребали, – подсказываю.

– Во-во! Ты, наверняка тоже за металлом охотник, раз спрашиваешь.

Пожимаю плечами.

Хорошо, хоть шпионом не назвал. Здесь туговато со шпионами.

Город нарастает по мере в него проникновения. Зеленые насаждения, одиноко клумбящиеся по углам домов с небогатыми на украшения фассадами, не спасают улицы Ко-Муна от пыли.

Она, как вездесущий организм, ютится на скатах крыш и в щелях бордюров. В легких местных жителей.

Грузовик притормаживает у тротуара. Улицы здесь, в отличие от тех, что на мирах Метафедерации, изначально ориентированы под пешехода, а не под движущееся средство. Одно из основных различий планеровки городов капиталистического и коммунистического звездных государств.

– Вылазь! – гаркает водитель. – Любитель прокатиться хренов...

– Большое вам спасибо, – произношу слова благодарности, на которые мужичище не надеялся. Он чуть слюной с перепугу не захлебывается.

Кидаю ему на колени еще одну купюру. И, налягая на ручку, толкаю дверь.

Выскакиваю на тротуар, хлопаю дверцей. Синий пошарпаный грузовичок отчаливает. Черные очки водителя еще долго ищут меня – буржуя хренова – в зеркальце заднего вида.

На соседнем доме надпись: "Ул. Джованни-Фав 42". А рядом, на этом же доме: "Ул. Петербургская 71".

Де жавю?

Забрасываю сумку на плечо, полностью уподобляясь – старания хамелеонского костюма – здешним жителям, и иду в сторону убывания номеров улицы. Как и на Монгольской Степи, народ здесь не яркий. Правда, у тех хотя бы стиль свой имелся – соломенные шляпы, накидки, ботинки без системы регенерация кожи – а эти напоминают обитателей сектантских трущоб. Только здешние пытаются копошиться, а те лежат штабелями, наслаждаясь своим Единством, Хороводом, Рукопожатиями, коллективным сознательным и свободой. Свободой, которой они "хотят с нами поделиться". Недоеденной свободой, в общем.

Если корабль сделал все по оговоренному плану, его засекли на расстоянии в пол-астроединицы от планеты. Приблизительно тридцать минут назад. То есть, они имели все права полагать, что линкор такого класса как "Гибралтар-Лабрадор" мог подойти к планете вплотную и скинуть десант. В таком случае служба КИБ поднимает всех подчиненных на мои поиски. И район она сможет определить наверняка: посадки модуля могли заметить с колфермы или с автострады. Хотя помутнители работали во всю, создавая эффект солнечного блика, а потом и рассеянного облака...

Но остается еще один вариант. КИБэшники могли посчитать положение линкора "случайным выныриванием из инопространства с немедленным выходом из зоны владения Социмперии". Тогда мне не о чем беспокоиться.

В затененных зарослями серени двориках сидят бабушки. Сложив на коленях руки или подперев ими подбородок. Иногда стаями, чаще – поодиночке. Стариков вижу только в одном дворике, где они образуют некий застольный анклав. Лупят по столу и с надрывом кричат. Дети гоняют мяч на проезжей части, разбегаясь, когда в игру вмешается автомобиль. А я прохожу мимо, как ни в чем не бывало.

Наконец добираюсь до дома с выцведшей табличкой "Четырнадцать-А". По наводке местного жителя, прохожу тоненькой улицей по ту сторону дома, где обнаруживается не стандартная четырехэтажка... а вполне солидный двухэтажный домик с занавешенными подобием жалюзей окнами. Более того, мне мимоходом сообщают, что в домике обитает "хозяин местных бензоколонок и рынков". Не чтивотолкователь, а крупный собственник. Что здесь, в Социмперии – местные и слыхом не слыхали такого понятия, ибо пользуются неискаженным "Соцгос"

– настолько нетипичное явление... Как и чтивотолкователь.

Вход обнаруживается в торце домика – неизящная стальная или из металла покрепче дверь. Настоящий щит, отделяющий жильца от его страны. КИБэшники потратили бы немало сил, если бы полезли напролом парадным ходом. А окна, наверняка, еще сложней штурмовать: силовое поле с контактными электрическими разрядами не хотите?

Поэтому я предпочитаю постучаться.

Дверь открывают через несколько минут, когда я уже решаю, что дома никого нет. В десятиметровой щели между рамой и дверцей тотчас обнаруживается пружинистое поле, защищающее того, кто находится внутри от чего-нибудь непредвиденного.

Коротко остриженный мужчина с приплюснутым, но заостренным на конце носом. Широколобый. Кареглазый. Вопросительно вздергивает подбородок. Мол, кто такой?

– Мне нужен чтивотолкователь.

Он внимательно меня осматривает. Его левая рука скрыта от моего взгляда. Из чего делаю вывод, что она имеет прямое отношение к той дырке в раме. Что там: первобытный лаз или огнестрельное оружие?

– Вы ошиблись, – сухо сообщает широколобый.

Неправильная наводка? Эллизобарский толкователь дал не тот адрес? Я что – сюда зря сквозь сотни парсеков гнал?

– Но мне ясно сообщили: здесь живет чтивотолкователь по имени Франциско Среден. Специалист высокого класса. Работает подпольно...

– Кто сказал такую чушь? – лицо мужчины постепенно наливается краской. Не могу знать что это: гнев или раскрытие тайны.

– Чтивотолкователь из Торра. Он назвал вас "коллегой".

– Имя?

– Вряд ли я припомню...

– Имя? – повторяет он настойчивей.

Напрягаю память. Комната ожидания. Борец за права оскорбленных потребителей чтива. Раздосадованный тин-эйджер с пачкой ультрапейпера в руках. Дверь с табличкой. Надпись...

– Не припоминаю.

Мужчина кривит рот, перемещая ямку с одного углка губ в другой. Думает.

– Зачем вы здесь?

– Я же сказал: к чтиво...

– По какому вопросу? – останавливает он меня.

Значит по адресу-таки?

– Есть один артефакт... – расстегиваю пояс, ширинку. Запускаю в штаны руку.

– Не нужен мне твой артефакт! – заявляет мужчина испуганно.

Не то, чтобы он сильно испугался "намека". Просто имитирует реакцию нормального человека.

– Вы не так поняли... – оправдываюсь, не переставая копаться.

Наконец отыскиваю дактиль-замок подкожного кармана на правом бедре и извлекаю оттуда текст мифа.

– Пожалуйста! – приставляю листик в прозрачном пакете к щели с лицом чтивотолкователя. В фас. – Вас должно заинтересовать.

Я уже было исполняюсь радости: нашел наконец! – когда картинка в глазах туманно смещается, словно от высокочастотных помех.

И снова то же ощущение омыновения в бочке с ледокаином.

Онемение и отупение, расползающиеся по перестающему слушаться телу.

И снова я ругаю себя за неосторожность.

Прежде чем отключиться.

**** **** ****

Сколько раз я умирал по своей дурости? Два? Два.

И каждый раз мне позволялось исправиться в следующей жизни.

Но, как муляжные физиономии, жизни когда-нибудь подойдут к концу. И тогда станет по-настоящему печально.

Просыпаюсь, когда за окном уже темно. Лежу на диване в стильно оформленом рабочем кабинете с неотъемлемыми стиллажами книг и жидкокристальников. Из-под купола настольной лампы расползается неяркий свет, освещающий лицо широколобого мужчины и поверхность стола.

– С пробуждением, экс-прессер Муравьед-Термит, – приветствует он меня.

– Вы – Я-Мы? – спрашиваю. Без удивления. Мне уже как-то все-равно в чьем плену я нахожусь. Главное, пока еще жив.

– Не Я-Мы и не прессер, будь уверен, – улыбается он. – А вот я сперва сомневался в твоей непринадлежности к первой группе.

И ко второй, кстати тоже, – он делает паузу. – Но человечество придумало такую чудесную вещь, как цереброшокер...

– Гипноз-зомбирование?

– Точно-точно. Ты собственными губами ответил на все интересующие меня вопросы. Не волнуйся, их было немного. И имя чтивотолкователя с Торра припомнил. И тезисы из своей поисковой истории сформулировал. Голова не болит?

– Нет, спасибо... Значит, господин...

– Франциско.

– ...господин Франциско, вы знаете все обо мне?

– Только общие детали. Не волнуйтесь, в вашу личную жизнь я и не думал совать нос.

– Премного благодарен. А то, что вы стали одним из прямых свидетелей поиска Оружия Свободы, вас не волнует?

Чтивотолкователь вздыхает.

– Вам повезло, что голова не болит. На лицо отличное РНК-восстановления тканей мозга и сосудов. Не каждому удается так легко перенести гипноз цереброшокером.

– Вы не ответили на вопрос.

Среден отодвигает плоский, бросающий блики на потолок, аппарат от себя. Достает из паза лист с "Мифом". Поднимает глаза.

– Ответ покажется вам несколько необычным, поскольку... Вы человек, которого волнует то же, что и меня. А это офигенная редкость в наши времена.

– Редкость? – приподнимаюсь на руке.

– Вам удобно на диване, или все-таки попытаетесь занять сидячее положение? – он отфутболивает ногой соседний стул.

Рывком встаю, отмечая, что пятна в глазах не мечутся.

Усаживаюсь на предложенное место.

– Так что же нас обоих интересует? – повторяю.

– Надеюсь, что не облажаюсь, предположив... Свобода.

Свобода? Видать, хозяин данного домины провел немалую ревизию в моем мозге, пока я находился в выключеном состоянии.

– Я имею в виду не просто морально-этическое понятие, а нечто более... осязаемое.

– Оружие Свободы.

– То, что оно может дать, – чтивотолкователь кивает. – То, к чему приведет действие Оружия.

– К Свободе... – заключаю.

– В этом есть немалая тафтологическая доля, но конкретезировать расплывчатые понятия нельзя. Именно к Свободе.

– А вы вообще откуда знаете о...

– Простите, я вас перебью. Мне будет легче, если я сперва изложу то, что должен изложить вам в качестве чтивотолкователя, а только потом отвечу на оставшиеся вопросы. Идет?

– Угу...

– Тогда слушайте... Кстати, если в горле сухо, сервобот привезет чашечку кофе. Я его сам готовлю.

– Надеюсь, кофе не отравлен? Детектор вирулентности остался в импланте.

– Не обольщайтесь по поводу. Вы наверняка заметили, что убивать вас окончательно никто не собирается. А?

– Почему? – отшатываюсь, когда на стол запрыгивает сервобот с герметически закупоренными чашечками.

– Начнем с самого начала, – широколобый чтивотолкователь кривит испещренный дырками от угрей нос. В Метафедерации давно научились бороться с этой косметической напастью, но в Социмперии – Соцгосе – проблема не была удостоена должного внимания. – С самого-самого начала.

Принимаю комфортное положение с чашечкой в руке. Напиток чуть теплый.

– Как я уже сказал, обое мы ищем свободу. Каждый свою. Вы изначально искали гипотетическую свободу, я же нащупал след материальной. То есть, то, что Пресс узнал сравнительно недавно – Миф об Оружии – мне уже было известно несколько лет. И все эти годы по крупинкам я собирал информацию.

– Откуда стало известно, если не секрет?

– Из научно-фантастической литературы.

Округляю глаза.

– Точнее, это называлось НФ, когда я это приобретал. Роман малоизвестного автора. Мастерски сделанный экшн. Вещь, внесенная в "черный список" соцгосской литературы. Называется "Мозгоштурм", – Франциско игриво касается пальцем пластины ЖК-романа, лежащего среди избранных вещей на столе. В голопроекции материализуется городок с нависшим над ним мозгом. Я вижу, вам уже знакомо это произведение...

– Только обложкой.

– Вам демонстрировал его Куин с Торра?

– Чтивотолкователь? Ваш коллега?

– Да, он.

– Куин сбросил мне на терминал тезисы романа, с которыми я так и не успел ознакомиться. Терминал был уничтожен.

Единственное, что мне удалось спасти – это мнемоническую запись с информацией о том, где вас отыскать.

– Хорошо, хоть это. Но общий принцип романа, точнее, его фабулы, вам знаком, так?

– Части Тела и вездесущий Мозг.

– А также Хоровод, регенерация Нитей Паутины, правила ведения Хоровода... Знаете кто ее писал?

Машу головой.

– Информатор. Ее писал сектант. И, судя по изложенной информации, писал он чистую правду.

– Вы можете быть на сто процентов уверены в том, что "Мозгоштурм" принадлежит перу сектанта? Но ведь Информатор и пяти минут не протянет, выкладывая наболевшее.

– Этот протянул, – Франциско громко отпивает с чашечки. – Интересно все получилось. Когда автор работал над романом, никто не мог заподозрить неладного. Пишет – пусть пишет.

Деньги издательство все равно обязалось выплатить по досрочно оговоренному контракту. Только тело его нашли в собственной постели на второй день после выхода романа в печать. Умер обыкновенной смертью Информатора. Или, как он сам выразился, смертью обрубленой Скрытой Нити.

– Скрытой Нити? – вспоминаю знакомое понятие.

– Индивиды, которые вышли из зоны влияния Я-Мы, – спешит пояснить Среден. – Те, кто предпочел разжать руки и оторваться от Хоровода. Кто они – борцы за свободу внутри свободного общества? – не известно. На этом моменте как-то штурмовик погряз. Наверное, сам не знает, что к чему. Это как настроение: понимаешь, что оно неожиданно хорошее, а что послужило ему причиной ... Тут даже психологи не разберутся.

А автор романа не мог обращаться к Хороводу за коммунальным советом. Проще денег у мафии занимать.

– Или у КИБэшников билет на Нова-Капитал транжирить...

– Но суть не в этом. В романе мимолетом упоминатется Оружие Свободы, которое некогда создал Некто, имеющий прямое отношение к Пауку – отцу Секты. Только автор ссылается на полную утрату информации, дат и имен. Это и делает роман легким, фантастическим, мифическим... Но никак не документальным.

– Может потому Пресс им не интересовался, – пожимаю плечами.

По коже пробегают мурашки. От горячего кофе или от захватывающей дух информации?

– Так ему и надо, Прессу твоему! Пресс изначально – и до сих пор пытался и пытается бороться с такой силой, как Секта, физическим оружием. Универсы всевозможные, спец-агентские комплекты в серебристых чемоданчиках... Пресс упивается своим напыщенным изяществом. Пресс – это театр во главе с Шимбаловым. А в Метафедерации, где абсолютное большинство – поклонники массовой культуры, этот театр вытеснил остальные федеральные службы... даже полицию вытеснил! Витрину разбили – прессеры прибежали. Девчонку трахнули на проспекте – прессеры снова нос суют. А методы действия у Пресса – пропаганда, подвиги и демонстрантивные распятия. И чего этим добьешься?

– Ничего.

– А Секта-Я-Мы в свою очередь спокойно пробивает себе путь.

Если раньше в ряды паутинников шли доверчивые тупицы, то сейчас время пришло для элиты. Они осознают, что в Секте меньше выпендрежа, нежели во всем, что их окружает в Метафедерации. Вот и идут... А Соцгос, думаешь, лучше?

Никогда не слышал такого: "Сектанты – антикоммунистическая, капиталистическая диверсия!"?

Тупо моргаю.

Капиталистическая диверсия?

– Но ведь в Социмперии самая благодатная почва для укоренения Секты!.. Идеальное общество Я-Мы поглощает коммунистическое общество... – уверенно возрожаю.

– Это у вас Секту принимают за социум. Наши политруки склоняются ко мнению, что "Секта – гигантский индивидуум, эгоист вселенского масштаба, который создала Метафедерация с целью парабощения свободного социалистического общества!" Как тебе такое: нравится?

Честно говоря, я поражен. Все те слухи, что Секта входит в союз с Социмперией – чушь? Быть такого не может! Или китайцы тоже – не "благодатная почва"?.. Тогда какого черта тысячи парней с прессерскими нашивками отираются на пограничных станциях безвылазно? Действительно театр? Или новый способ тоталитарно-милитаристического захвата власти? Или Шимбалов самый последний умалишенный, маньяк вселенского масштаба?

– Так вот, – продолжает Франциско, чуть поостыв. – Последним способом поставить все с ног на голову автор считает Оружие Свободы, спрятанное на одном из миров... скорее всего миров Метафедерации.

– Точное место не указано?

– Я же сказал: без имен, без дат, без координат. Фантастика.

Единственная весомая зацепка – упоминание про "Миф..." с некоторыми сведениями. Я этим конечно же заинтересовываюсь.

Дергаю за необходимые ниточки, поднимаю целину в чтивотолковальщецкой среде... И одним прекрасным утром ко мне приходит копия... вот этого. Первой страницы.

Среден поднимает за уголок белый ультрапейперовый листочек.

Обновленный клон моего "Мифа..."

– Ух ты, – протягиваю. – Быстро у вас сообщение работает.

– Быстро, но единожды. В прямой последовательности за информацией стали доноситься весточки и трагических гибелях чтивотолкователей с разных миров. Пресса объеденила всех их, как "жертв маньяка Чтивоненавистника", но я то знал, кто на самом деле их убивал! И совсем недавно я получил известие о смерти Куина...

Во рту собирается неожиданно много слюны. Сглатываю как можно незаметней.

– Это из-за меня, – утвердительно предполагаю.

Франциско Среден молча кивает.

– Скорее даже из-за "Мифа". Хотя, для меня до сих пор остается загадкой, почему тебя не собирались убирать, покуда ты носил при себе "Миф"?

– Понятия не имею... – пожимаю плечами.

– Теорию о магических связях я сразу отбросил, – Среден потирает указательным пальцем бровь. Широкий лоб моментально пересекают борозды морщинок. – Если вводить в дедуктивное уравнение излишне много неизвестных, корни найдешь только из множества неизвестных. Еще кофе подлить? – качаю головой. – Можно перебирать ситуации, но ни одна из них не дает объяснения на вопрос. И что остается?

– Что-то быстро ты ситуации отмел...

– Что остается? – повторяет толкователь.

– Возможность совпадения, – нехотя отзываюсь.

– Вот! – Среден протыкает пальцем воздух. – Именно совпадение!

– То есть... никакой закономерности?

– По крайней мере, я не нашел, – толкователь сбрасывает с лица ухмылку. – Зато между "Мифом", Оружием и свободой столько закономерностей, столько логических связей – просто представить не можешь!

– Представляю.

– Нет, это даже больше. Знаешь, из чего этот листик создан? – Франциско умелым движением подхватывает оригинал "Мифа..."

Хвастливо им помахивает.

– Куин с Торра сказал, что "Миф..." напечатан струйно-принтерной краской на обыкновенной бумаге с помощью ручного "Тубуса"...

– Куин с Торра ошибался.

– Что?

– Материал "Мифа" не бумага. И не ультрапэйпер. "Миф" – живое существо.

Недоверчиво хмыкаю.

– Нанотехнология что-ли?

– Нанотехнология нового поколения. Как раз то, что было описано в "Мозгоштурме", в этой безобидной с виду НФ-книжечке. Наука и техника, над развитием которых работает Секта, тоже не стоят на месте – развиваются. Только не в том русле. Я ведь говорил, что Пресс и ученые Метафедерации пытаются одолеть Секту "механическими" средствами...

– Почему? – пытаюсь возразить. – Нанотехнология имеет место...

– Но не такая! Если на слово верить "Мозгоштурму", у Секты инопространственная нанотехнология! Представляешь?

– Я не до конца понимаю термин. Какое отношение организм-бумага может иметь к инопространству?

– Не организм-бумага, а организмы... – он снова почесывает бровь. Неожиданно вытягивает из кармана металлическую монету.

– По-твоему, что это?

Осознаю, что где-то в его вопросе кроется потайная комната.

Но отыскать сейчас мне ее не по силам.

– Монета.

– Правильно: монета. А из чего она состоит?

– Из сплава. В частности, меди или алюминия.

– А из чего состоит сплав?

– Молекулы. Право, не знаю, зачем повторение прописных истин...

– Как держатся молекулы в форме монеты?

– С помощью кристаллической решетки.

– А кристаллическая решетка материальна? Я имею в виду не узлы, а прутья.

– Ни в коем случае! Атомы связаны одним из типов фундаментальных взаимодействий.

– Правильно. А природа этих взаимодействий?

– Теория сверхобъединения: слабое и сильное ядерные, гравитационное и электромагнитные взаимодействия порождены эффектами инопространства. Так?

– Совершенно верно. А если корректировать некоторые эффекты в свою пользу?

– Вроде мультиэнтрансов?

– Глобальней. Свободно разрушать и объединять. Не только перемещаться.

– Вряд ли такое станет возможным, – качаю головой. – Инопространство очень строго, и постичь его законы – задание неосуществимое.

– Но ведь постигли!

– Секта?

– По-твоему, как они держатся? На соплях? Или на клею?

– Обьединяющий носитель: слюна, кровь, лубрикат, семя...

Встроенный в ДНК вирус.

– Ни фига! Нет никакого вируса! Сектанты чисты биологически!

Их иное связывает. Их связывают Руки.

– И это я уже слышал. Руки, Хорвод...

– Ты только представь, что Руки – эффект псевдоподий при переходе через мультиходовое инопространство помнишь? – это прутья кристаллической решетки монеты, именуемой Секта.

Вместо атомов в узлах Секты находятся люди – сектанты.

Монета: Я-Мы в виде Паутины. Никогда не наращивал на кубике соли соленые кристалы? Нет? Сначала нужна затравка, на которой все и выростит...

– Помедленней, не все улавливаю.

– Так этой затравкой и послужил присловутый создатель-Паук.

Он имел псевдокард – Сердце – которое протянуло множество нитей – Рук, – на которые в свою очередь наростали его последователи, особого органа псевдокарда не имеющие. Но они имели Руки. Одной соединялись с Сектой, другой присоединяли нового добровольца. И так до бесконечности. Но каждый, по сути, присоединял только одного добровольца. А Паук мог присоединить ровно столько, сколько хотел.

– Потрясающе... – закидываю голову, упираясь взглядом в потолок. И вдруг меня осеняет: – А если кто-то выпадит из Хоровода?

– Нити заставят Хоровод потесниться и снова соединить Руки.

– А если умрет Паук?

– Ага, – протягивает Франциско, любопытно потирая ладони. – Интересный вопрос. Автор ЖК-романа на него отвечать не собирается. По-сути, Паук пропал. Он мог умереть, а мог "отсоединиться" по типу Скрытых Нитей и затеряться где-нибудь. Но, если из нарощенного кристалла соли изъять затравку-сердцевину – очень-очень осторожно, – кристалл будет продолжать существовать. Как лик святого: святой давно помер, а к нему по-прежнему ходят исповедоваться... Секта держится.

Сервобот, незаметно удравший со стола, приносит еще две порции кофе.

– Ты что: целую канистру готовишь? – улыбаюсь.

– Когда и больше, – Франциско выпячивает нижнюю губу и вжимает голову в шею. – Кофе все-равно с минимумом кофеина. А все остальное, что не вредит здоровью...