Текст книги "Колонизатор (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Старицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 5
Полистал свой ««темпоральный журнал»» куда я записывал время моего появления в разных странах. На память уже не надеялся – слишком много всего обрушилось на меня за прошедший год. Иначе можно было и, запутавшись, с самим собой столкнуться. Что при этом случится никто не знает, но нафиг, нафиг этот график…
Посмотрел Москву моего осевого времени. Надо же… даже половину октября 2018 года не выбрал. То есть в осевом времени я провел всего полтора месяца, даже немного меньше. А тут в ««Неандертале»» прошёл почти год, это не считая проведенного мною времени в других временах. Вот и стал я записывать где был и когда. Чтобы не повторяться.
Пересчитал наличность в казначейских билетах Центрального банка Российской федерации. На один поход хватит.
И переместился в свою квартиру на Сивцевым вражике.
С удовольствием постоял под душем. Не часто мне выпадает такое удовольствие, хотя банька у нас в колхозе знатная. Но одно удовольствие другого не заменяет.
Переоделся в цивильное и пошел узнавать каково тут нынче москвичам в шопе.
Парикмахерская отпала, так как ещё неплохо держалась прическа от лондонского куафера. Даже бородку подравнивать не нужно было. Хорошая стрижка для джентльмена там всё. Это только в 21-м веке стали появляться в хай-классе Борисы Джонсоны ака Страшилы из страны Оз.
В соседнем доме, в магазинчике ««шаговой доступности»» купил хороший подарочный набор для моего пленного немца: Большая банка растворимого гранулированного кофе ««Монарх»», ложка с витой длинной ручкой и кружка офисного типа с изображением самолета Ил-2 в атаке и надписью ««70 лет великой Победы 1945-2015»». Стоило недорого, потому как на дворе кончается 2018 год и как подарок к дате данный набор давно ««протух»», вот и скинули цену. А я взял в качестве поощрения Ганса за его ударный труд, ну и… в качестве тонкого троллинга.
Затем сел в ««Джетту»», что дожидалась меня около дома, и поехал по оружейным лабазам столицы решать вопрос по боеприпасам для охоты на ««большую пятёрку»» [наиболее почётные трофеи охотников на сафари: лев, леопард, черный буйвол, носорог и слон]. И, что самое удивительное, нашел их.
Для старого манлихера не было ничего вообще. Под новый, который со второй мировой, было кое что, но нам по размеру гильзы ничего из этого не подходило.
Калибр ««.303 Бритиш»» оригинального производства Соединённого королевства для винтовок системы Ли в наличии был, но откровенно спросом у русских охотников не пользовался. Хотя именно на африканскую ««большую пятёрку»» нашлись и полуоболочечные экспансивные пули, которых не было на канадских военных складах. Их только для гражданского рынка выпускали. А русские охотники, даже те кто мотался на дорогие сафари в Африку, предпочитали такие же пули но в калибре 7,62х54 для СВД или ««Вепря»» или уж совсем убойный калибр .338 Лапуа для финских болтовых винтовок.
В общем взял всё что у них оказалось в наличии. Все пять упаковок.
Потом катался по Москве и скупал эти патроны во всех оружейных и охотничьих магазинах по пути, пока рубли на руках не кончились.
Заодно брал такие же пули для мосиновских винтовок. Шоб було. Просто подумал, что если и устраивать леопардам в ««Неандертале»» геноцид то уж по всем правилам.
Потом метнулся в 1996 год, где за наличные доллары купил в у антиквара на Арбате великолепный серебряный гарнитур с крупными густо-фиолетовыми аметистами – для жены. Старой, ещё дореволюционной работы гарнитур: серьги, перстень и колье. Не с пустыми же руками являться к жене после долгого отсутствия?
Оставив дома в Москве коробку ««Даржилинга»» – а чтоб была, вернулся в ««Неандерталь»».
Поспел вовремя. И телегу с подарками для белорусов уже собрали, и Сосипатор приволок на волокуше огромного самца леопарда в мертвом виде. Самое то, чтобы народ пугать – в оскаленной пасти клыки с мой указательный палец.
– Быстро ты, – удивился я, потрепав трофей за ухо.
– Это всё Кирюха, – Сосипатор огладил лобастую голову мордаша, глядящего на псаря влюбленными глазами. – Сами бы мы его долго выслеживали. Представляешь какой гад – у переправы устроился в засаде, как мытарь.
– Молодцы, – удовлетворился я таким быстрым исполнением моего пожелания. – А я вам гостинчик привёз именно на такую дичь.
И достал коробку патронов.
– Видал какая пуля убойная, – похвастал я, доставая из пачки один патрон и вкладывая его в ладони псаря.
– Это к англичанке?
– Угу, – кивнул я в подтверждение.
– А к манлихеру таких нет? Этого, – махнул Сосипатор рукой на трофей, – Я из манлихера и приголубил. Обычной пулей.
– Там, где я был не было. А так надо специально смотреть.
Но Сосипатор уже говорил о другом, нужном для нас больше.
– Ты это, командир, дай команду, чтобы все нижние ветки на дубах у переправы посшибали к чёртовой матери на три человеческих роста, чтобы негде было лютому зверю засады на нас делать.
– Принято, – отвечаю. – Белорусам сегодня мясо возили?
– А чё они сами безрукие? – возразил мне псарь делая круглые глаза.
Ну, а чё? Он в своём праве. Белорусы в его ведение не входят.
– Поехали, – залез я на облучок фургона и толкнул Пахома.
На колени положил ППШ – мало ли какой другой леопард у переправы опять таможню устроит. Шестнадцать путь в секунду из кого хочешь дуршлаг сделают. Шкура будет, конечно, ни к чёрту, но зато сам живой. Хотя, если здраво рассудить, тут больше Томпсон с его 45-м калибром подойдет.
Щёлкнули вожжи и застоявшиеся суффолкские мерины потащили нас бодрой рысью.
Сосипатор с волокушей и собаками за нами пристроился.
Ехали с опаской и как истребители вертели головами на все 360 градусов. Но обошлось. Нового "таможенника" у брода не было. Мало времени прошло чтобы новый зверь мог появиться на освободившейся территории. Леопарды в этом отношении одиночки.
Подарки белорусам решил раздавать лично. Чтобы не получилось, как в моем детстве, когда подарки двоюродным братьям в другой город я передал с дядькой, а вышло так в сознании кузенов, что дарил их не я, а дядька, хотя тот и не скрывал что всё это посылка от меня. Таковы выверты человеческой психики.
Когда выехали из леса то обратил снова внимание на то какое количество птиц тут летает над плавнями. Трудно тут с голоду пропасть. Это не считая ещё бегающих по степи страусов и дроф. Последних вообще палкой можно сшибить при определенной ловкости. Даже подумалось: а не с охоты ли на дроф появилась игра в "городки"?
Белорусские выселки встретили нас вкусным запахом ухи.
– О! На что ловили рыбку, – спрашиваю, останавливая фургон у полевой кухни?
– Дед Сашко, муляр наш, острогой набил в море. С пацанами.
Отвечает симпатичная бабёнка лет под сорок, что поварешкой мешала в котле, чуть не подмигивая мне, намекая на... Да плевать на что она намекает. У меня жена тут есть.
– Цыбули бы нам побольше, да марквы с лаврушкой. Вот тогда бы вам я ушицу сварила, так ушицу.
Потом началась раздача подарков. Выкрикивали фамилию и имя и вручали персональный сидор, который собрали в ангаре.
Радость на лицах, особенно баб, была явно читаемой. Одна старушка, которая прибыла к нам вообще босой, плакала от счастья и даже целовала канадские ботинки. Правда, стоит заметить, что никаких особых славословий в мой адрес, кроме тихого: ««Дапамагай цабе Пан Бог»» или ««Дзякуй цабе за дабрыню тваю»» не было.
А чтобы особо прониклись толкнул с фургона речь.
– Это вам от нас гуманитарная помощь, по христиански, бесплатно. Но дальше всё что вы тут захотите будем поставлять только за соль.
И тут я, уловив нотки недовольства в тихом гуде, толпы усилил голос.
– Мы все идём к коммунизму, где как вам уже говорили каждому воздастся по потребностям, а от каждого возьмут по способностям.
Дождался гула одобрения. Всё же не зря им лет двадцать вульгарный марксизма-ленинизм в уши дули с каждого утюга.
– Только вот в чём закавыка: кормить в пути нас никто не обещал. Так что по прежнему от каждого по способностям, а каждому по его труду, ибо как сказал апостол Павел: ««Не трудящийся да не ест»». А теперь расходись.
Митинга не было. Возражать мне не стали.
Слезая с фургона, сказал Яну Колбасу.
– Деда Сашко ко мне позови.
Ян пристально глядел на меня, а потом разродился.
– Это точно сказал апостол Павел? Разве не Маркс?
– Точно, точно, – ответил я. – Можешь сам прочитать в Библии. В ««Деяниях апостолов»». А твой Маркс – жалкий плагиатор. Апостол Павел всю жизнь кормился тем, что шил палатки. Кстати, и Нестор Махно, помимо руководства своей армией во время войны, ещё шил сапоги. А твой Маркс в жизни копейки не заработал, так и сидел до смерти на шее у Энгельса, который, кстати, был буржуй-фабрикант и эксплуататор рабочего класса. Давил с трудового народа кровь, чтобы содержать шлемазла Маркса и его большую семью с нехилыми хотелками жены-баронессы. И профсоюз на своей фабрике запрещал.
Ян ускакал а я, взяв поднесенную мне миску с ухой, поблагодарив ту бабоньку, что мне у кухни подмигивала, стал есть. Вкусно. Не пропадут они тут с такой поварихой.
Ян Колбас привел ко мне вполне крепкого безбородого мужика с морщинистым лицом напоминающим бабье. Всё же борода красит мужчину в возрасте. А так на нём пегая щетина двухдневная. Может от того что борода пегая растёт он ее и не носит.
Поздоровались. Познакомились.
– Чем рыбу ловишь, дед Сашко?
– Да острогой.
– А где острогу взял?
– Да сам и сделал.
Отвечает по-русски практически чисто с легким акцентом напомнив мне выступления Рыгорыча Лукашенко.
– Хорошо по-русски говоришь, дед.
– А чё мне на ём плохо гаварить? Я и в Смоленске, и в Вязьме, да и в самой Маскве печки ладзил отхожим промыслам.
– Острогу покажешь?
Дед свистну мальца и что-то ему сказал на ухо.
– Ща принесёт, – пояснил мне свои действия. – Жальчей всего тут, что сапоги мои болотные тама остались. Взабродку не встанешь. А омутов у берега я тут всего два нашёл. Мало тама рыбы.
– Взабродку говоришь, – усмехнулся я и вытащил из фургона комплект ОЗК. – Держи. Это лучше болотных сапогов тебе будет.
Дед размотал узелок, примерил к себе высокие резиновые штаны-сапоги на лямках. Встряхнул резиной плаща с капюшоном. Поцокал одобрительно щербатым ртом.
– Дзякую, пана, за то. А гапликов для рыбалки не?
– Чего? – не понял я.
– Крючков для рыбы, да лёски. Вуду сабе я и сам змастраваю. Да и хлапчуки без справы не будуць сядзець.
– Хорошо, привезу я вам крючки да лески с грузилами, – пообещал я.
Тут и парнишка прибежал с острогой в руках.
Острога была знатная. Во-первых, из бамбука. Во-вторых, без какого-либо наконечника – ни железного, ни медного, ни даже каменного. Конец её был просто расщеплён на четверо и заострен. Удерживались острия распорками и бамбука же. Просто и эффективно.
– Где бамбук достал?
– Там, – махнул дед на восток – За возерам. Отсуль за рагозам не видаць.
– И много так можешь наловить?
– Та нет. На раз усим похлебать. Шмат рыбы взять так сетка потребна и лодка.
– Будет соль. Будет вам и лодка с сетями, – озвучил я условие.
Может так до них дойдёт необходимость на испарителе трудиться. Через желудок.
Тут к нам присоединился старший Колбас.
– Принимай, войт, весы, – показываю ему на фургон. – Привезу тару. Будешь соль в неё по пуду развешивать.
– То добре, – и кивает на леопарда. – Но нам бы ружьишко не помешало бы.
– Будет соль. Будет тебе и ружье и патроны. А пока тут и егерь с вами вооруженный. И у Яна винтовка есть.
Втянул войт воздух носом недовольно.
– А в чём работать в воде? У нас сменной одёжи нет.
– Я привез. Вот такую же, – улыбнулся и показал на ОЗК, который дед Сашко внимательно разглядывал по швам. – На всех хватит. Вот тут в фургоне лежит, весы захламляет.
Искупавшись в мелком море, будущем Азовском, перекурив и выслушав по докладу от дежурного егеря и Яна Колбаса, понял, что белорусы не пропадут, даже если их совсем тут бросить без содержания. Люди они работящие, с навыками выживания в отрыве от цивилизации. Но… как все человеки любят халяву, а халява развращает. Так что и без неё они как вижу прекрасно обходятся. В общем люди как люди, которым нужна не дармовая рыба, а удочка.
И ещё они все с диким желанием работать только на себя самого, а не на дядю, каким бы добрым этот пан не был, и какие бы сказки о светлом будущем не рассказывал. Крестьяне пока своими руками не пощупают, ничему не поверят. И им без разницы, кто отнимет у них часть урожая: пан, комиссар или немецкий оккупант. Тем более, что фронт с боями мимо их деревни стороной прошел. А благодаря своему войту, который умел разруливать узкие места с немцами и отсутствию в их районе партизан жили они в войну тихо и спокойно. До тех пор, пока мы не ликвидировали соседний санаторий люфтвафферов.
В общем, организовывать их как то и ставить над ними начальника необходимости не было.
Но вот соль нужна была в товарных количествах уже к осенней ярмарке на Тамани. С этим мы не успевали. Слишком тонкий слой её осел на дно испарителя.
Не поленился, а, надев ОЗК, сам прошелся с линейкой, замеряя уровень воды и уровень осадка. Да и вода была хоть и солёной но далеко ей ещё было до рапы, которую я помнил по Сивашу своего осевого времени.
На торг соль все же придется в этот год заводить из других времен. Скорее всего из 1990-х годов. С того же Малого Сиваша из Крыма. А эту пустить на домашние нужды в колхозе и накапливать на будущее.
Так что пусть пока гребут то, что есть, чтобы было за что им ништяки подкидывать. Чтобы халявы не было.
– Командир, я вот тут что надумал, – обратился ко мне младший Колбас. – На зиму дров много будет надо, а у нас же только дубовые ветки да обрезь. Не самые лучшие дрова.
– И? ... – обратился я в слух. Ян часто толковые мысли подбрасывал, стоило прислушаться.
– Бригада лесорубов, пара бензопил, КамАЗ с краном и монстра с прицепом и кониками. Отводишь их туда, где никого нет, а есть старый берёзовый лес. Три ходки монстры и на все наши печки нормального топлива хватит на зиму. А бревна уже можно будет и тут попилить, да поколоть на дрова. Особливо если с колунами не ваганькаться, а специальные дровоколки купить. Тогда и любая баба справится. Там делов-то, что полешко вставить и разок кувалдой по торцу тюкнуть, вместо четырех-восьми замахов колуном.
– Дело говорит, – поддакнул егерь.
А Ян уже рисовал такую дровоколку прутиком на песке для наглядности. Ничего особенного два кольца из арматуры с приваренными по бокам стержнями из неё же в качестве крепления и ножек. На нижнем кольце толстый крестовой нож, на который ставят чурбак, который поддерживает в вертикальном положении верхнее кольцо. Один удар кувалдой сверху по торцу чурбака… и четыре полена сразу готовы. Только чурбаки заранее напилить из бревна. Простенько и со вкусом.
– Я и сам такой девайс сварю из арматуры, – предлагает Ян. – Вся хитрость тут в крестовом ноже. А его нет.
– Убедил, – согласился я. – Но только после того как на конезаводе построите мне пару погребов. И после уборки урожая. Образец такой купим, а нож твой хитрый думаю кузнецу сковать по силам будет.
– Кстати о погребах, – раздухарился Ян на рационализацию. – Ледник можно так же организовать. Просто пойти туда, где зима и чистый лёд. На Байкал, к примеру. И напили его там бензопилами. Сюда вывезти и установить в погребе как хладагент. А то холодильник американский всё же маловат для всего. И керосина требует.
Оттер выступивший на лбу пот и сказал главное для себя.
– И тут в белорусской веске такой же ледник надо сделать.
– И дров им привезти, – усмехнулся я.
– Зачем возить. Лесорубами они сами пойдут.
– Хорошо. – решил я. – Планируй такие операции по людям, и по матобеспечению. Дело нужное. Проект мне на стол, тогда и организуем такую командировку.
Потом усмехнувшись, я спросил.
– Обосрались твои односельчане в лес за дровами ходить, когда леопарда живьем увидели?
– И это тоже, – смутившись сознался Колбас. – Ружья бы нам не помешали. А то вся защита вески только спирали Бруно по периметру. А этого мало.
Глава 6
Бли-и-и-и-ин! Ну не разорваться же мне. Только к жене наладился, прибыли на конезавод Тарабрин с мичманом. Вывалились из ««окна»» посередине манежа на таком же фургоне, как и я покупал в Англии, только запряженном парочкой мощных высоких шайров. Слава богу, никого на манеже в тот момент не было.
И тут же стали раздеваться. Жарко у нас, в отличие от ветреного летнего Лондона. Там, где-то двадцать по Цельсию, а у нас сегодня за тридцать зашкаливает. И ни ветерка.
Шайры – мерины. Крепкие пятилетки редкой масти: сами темно-коричневые, почти черные, но гривы и хвосты светлые и мохнатые бабки в белых чулках. Не знаю даже как такая масть называется.
Первым их встретил Шишкин с ехидным вопросом.
– И чем я тут этих громил кормить буду?
– Что было, то и купили в придачу к фургону, – отмахнулся от него мичман, сняв жилет и расстегивая рубашку. – Не понравятся они тебе, Ваня, так осенью на ярмарке продадим. А пока распрягай и веди в конюшню.
Тут и я приехал от белорусов, весь в раздумьях о безопасности новых поселенцев.
– Нам завтра, по Лондону на примерку к портному, – обрадовал Тарабрин, вместо ««здравствуй»».
– Ну, хорошо, – отвечаю с некоторым раздражением. – Только вот когда я к жене попаду?
Тут Тарабрин отвел меня в сторонку от остальных и тихо спросил.
– А ты так и не научился играть со временем в свою пользу?
И видя недоумение в моих глазах продолжил.
– Вот мы были в Лондоне… Да, ладно – к черту Лондон. Ты тут в Крыму, к примеру, неделю торчишь. Потом ушел к себе в Москву осевого времени и перешел к жене на Тамань на начало этой же недели. Сам с собой не встретишься – между вами пролив будет. Понимаешь теперь? В Москву девяностых же ходил уже так, когда сам же – ранешный – в ней одновременно жил и ничего, мир не обрушился.
Я почесал репу в районе затылка. А, впрочем, почему бы и нет? Надо только всё тщательно рассчитать.
– Ещё вопросы есть? – смотрит на меня участливо Тарабрин. Прямо добрый профессор с не догоняющим идею аспирантом.
– Есть, – отвечаю. – Нужно штук тридцать охотничьих ружей. Сразу. Белорусов вооружать для их же спокойствия на солепромысле, а что-то военное давать им не хочется. Нет пока полного к ним доверия. Вот и советуюсь с тобой: где купить лучше: в царской России или СССР. У нас в эРэФии с этим сам знаешь какие проблемы с бюрократией. Или сразу в Америку за ними направляться?
– СССР отпадает, – отвечает проводник. – Не бывает у меня столько советских денег на руках разом, чтобы одновременно три десятка ружей покупать. Разве что Иж-17, одностволку. Она всего восемнадцать рублей стоит. А какие ружья ты хочешь?
– Желательно ««Зауэр – Три кольца»». Они вроде как понадёжнее будут, как наши охотники мне говорили. – Озвучиваю я пожелания.
– ««Зауэр»» – ширпотреб среднего ценового разбора, – отвечает Тарабрин. – И ««Три кольца»» твои всего лишь обозначение того, что ружьё сделано из крупповской стали. Клеймо такое. И больше ничего. Есть и лучше ружья – ««Хуберт ле Паж»» для горизонтальных стволов, ««Братья Меркель»» для боксфлинта. Я не говорю уже о ружьях ««Холанд и Холанд»», но это в Англии и дорого очень. Да и делают их мало. Но если денег жалко, то… попробуй обчистить одной прекрасной ночью магазин Охотничьего союза в Германии. Ты же у нас великий экспроприатор. Там тебе всё сразу будет в комплекте. Только моих людей в это не втягивай. Для этого у тебя уже свои находники есть в достаточном количестве.
– На Макарьевой ярмарке, помню ты для своих ««тулки»» двудулки курковые покупал.
– Покупал, потому как бельгийки к тому времени уже распродали. А они подешевле тульских ружей будут при том же качестве. В том же Льеже ««ле Паж»» ходовой можно взять за 10 рублей царских. Лучше там, ибо в России много подделок ходит от производства Малой Арнаутской в Одессе. Часто вообще ««Лепаж»» называется, без отделения артикля. Правда больше дуэльные пистолеты их фабрикации ходят. Специально их такими делают, чтобы стреляли криво. Вроде и дуэль состоялась, честь не умалилась, и все живы-здоровы. Так что надежнее в Льеже брать. И патроны у них ходовые, которые потом все в мире делали. Двадцатый, шестнадцатый и двенадцатый калибр. А пулю ««жакан»» уже спокойно можно и в брежневской Москве купить. Это не дорого. Да и отдельно они свободно в продаже. Для всех. Даже охотничьего билета не нужно будет предъявлять.
– Это я знаю, сам свинцовые пули школьником покупал в ««Охотнике»» на Новых Черёмушках для мелких поделок. Грузила лили из них. Биты для ««расшибалочки»».
– А то прямо сейчас поехали, только пообедаем. – Предложил Иван Степанович. – На вот нашем же фургоне и поедем. На нём и привезем сюда всё.
Так и сделали.
Для переговоров взяли с собой и ветеринара – он кроме немецкого и во французском силён. Вдруг нам разделиться с Тарабриным приспичит, а я только английским и владею. А для проходимца по временам быть полиглотом не просто желательно, а крайне необходимо.
Пахом и Никанорыч при нас – все мы правильно одеты для начала ХХ века, хоть и немного старомодно выглядели по лондонской моде 1880-х годов. Слава богу, моды, особенно мужские, в те времена консервативные. А мы вообще по легенде из Российской империи…
Мертваго в своей неизменной черной черкеске, высоких шевретовых сапогах и каракулевой папахе. С кинжалом на поясе и трофейным ««парабеллумом»» в медицинском саквояже.
Я с собой кроме трости-шпаги на всякий случай взял травматический ««кольт»» М1911А1 в подмышечной кобуре. В случае чего лишним не будет. С одной стороны не летальное оружие, а с другой резиновая пуля 45-го калибра – это очень сурово. Да и удобный он, хоть и большой, но плоский.
Льеж нас встретил мелким противным дождиком. Но особых луж на мощеных улицах не попадалось.
Заселились в постоялый двор на торговой окраине. Выбор на него пал только из-за наличия конюшни с кузнецом. А так в нём даже электричества не было. Хотя светильный газ хозяева провели.
В отличие от Лондона Льеж был чистым городом, несмотря на всю его индустриализованность на угольной энергетике. Даже столы в общем обеденном зале были свежевыскобленными и передники на половых стираные и крахмальные. Посуда и едальные приборы чистые. Этим Бенилюкс в лучшую сторону отличался от Англии. Сразу вспомнил, что в соседней Голландии вообще с мылом тротуары у домов моют.
А у местных лошадей под хвостами подвязаны специальные мешки для сбора навоза на ходу. Нам уже в конюшне попеняли, что таковых у нас нет. И предупредили что в центре города можно нарваться на солидный штраф, если коняшка на мостовую насрёт.
Мертваго взял заказ полдника в свои руки и посыпал халдею ничего мне не говорящими французскими терминами. Официант его прекрасно понял, возразив пару раз, как я догадался, указывая чего нет на кухне и принял заказ.
Принесли нам сразу по большой кружке яблочного сидра. Потом – луковый суп (вкусный надо признаться, в Москве его готовить не умеют так) и рагу, чем-то напоминающее грузинский чанах, только не столь острый, но столь же сытный. И серый ««деревенский»» хлеб с тмином.
Несмотря на то, что перед выездом мы в колхозе пообедали, все с большим удовольствием угостились. И нашли бельгийскую кухню превосходной.
После перекуса и осмотра того, как устроили наших шайров, вызвали через портье пару фаэтонов на резиновом ходу и отправились в город.
Я было подумал, что едем сразу на завод, но не угадал. Приехали мы по наводке Мертваго в большой охотничий магазин недалеко от моста Ангелов через Маас. На набережной, где магазин занимал весь первый этаж старинного трёхэтажного здания с архитектурными излишествами на тему охоты.
И там я узнал, что в Льеже только охотничьи ружья изготавливают более двух сотен фабрик и кустарных мастерских. Последние как на себя работают, так и по заказам от крупных производителей. Именно потому и такая куча клейм на ружьях, чтобы показать всех кто к этим стволам приложил свои руки.
Проторчали там до вечера. Вусмерть загоняли приказчиков – те даже хозяина вызвали на помощь. Но остановились на ходовом ружье где левый ствол был цилиндрический, а правый – чок. Вес всего два с половиной килограмма за счет того только что стволы были тонкими из ленточного дамаска. ««Витые»», как их назвал Мертваго.
А вот с размером патронов вышел затык. Распиаренный Тарабриным ««ле Паж»» ладно ещё что только латунь кушал, так ещё изготавливал ружья только под патрон с размером гильзы в 65 миллиметров. А современные патроны с пластиковыми папками делаются под 70 или 76. Остальные ружья в большинстве своём такие же – стандарт этого времени или совсем уж экзотика от которой зависеть мне не хотелось бы.
Можно конечно заставить белорусов самих себе патроны вертеть, но кто тогда на солепромысле работать будет?
Я уже пробовал кручением собственных патронов заниматься, но бросил это занятие – муторно и времени много отнимает. И особой экономии не даёт.
Помог нам хозяин заведения – метр Жуавиль, указав, что то, что мы ищем делает в Льеже фабрикант Демулен со стволами из компаундной стали Кокеркиля, которую вырабатывают в пригороде Льежа – Серане.
– Ваш русский купец Биткофф покупает у него до двух тысяч таких ружей ежегодно и увозит их в Россию. Там точно размер патронной камеры 70 миллиметров. Только вот у меня сейчас в наличии таких ружей в продаже нет.
Был этот владелец охотничьего магазина чем-то неуловимо похож на киношного детектива Пуаро. Особенно напомаженными черными усами тонкими концами вверх.
Мы быстро с ним договорились о сумме его куртажа и о том, что завтра он нас сведет с самим мсье Демуленом на его фабрике. А также о том, что патронташи мы купим у него же в магазине.
Спрашивается, если мы покупаем в его магазине амуницию, то зачем ему платить ещё и за куртаж? Что поделать, такова традиция бизнеса во всех франкоговорящих странах. Комиссионные – это у них святое. Без комиссии во Франции и Бельгии нет торговли нигде и ничем.
На следующее утро, часикам к десяти мы, на трёх наемных колясках возглавляемые хозяином охотничьего магазина метром Жуавилем, подкатили на другой берег Мааса к фабрике над воротами которой на сетчатой балке перекрытия сияли серебром в утреннем солнце буквы ««F. Dumouline et Co»».
Встречал нас сам хозяин предприятия в своём кабинете с высокими окнами видом на улицу. Видимо мсье Жуавиль достаточно его заинтересовал нашим предложением, если фабрикант нас встречает сам, а не передоверил вести переговоры приказчику.
Было предложено нам присесть к кофейному столику и само кофе так же было предложено.
Мы не отказались.
Минут двадцать нам терли по ушам какая есть славная почти вековая история у бренда Демулен и как пару лет назад они удачно все объединились и акционировались в крупное предприятие. И только потом подошли к делу за которым мы собственно и приехали.
– Чем, господа, я могу быть вам полезен, после того как мсье Биткофф уже скупил у меня в этом году партию ружей нижнего ценового разбора в количества двух тысяч штук для русского рынка? – с довольством произнёс Франсуа Демулен. Типа: знай наших.
– Зачем нам посредник в виде господина Биткова, если мы уже здесь? – ответил я по-одесски, а Мертваго перевёл. – Тем более, что у нас не такой уж большой заказ – всего на полсотни ружей. Но… – поднял я многозначительно палец, – у нас есть пара условий по их качеству.
– Я весь во внимании, – отпарировал мсье Демулен.
– Гильза должна быть размером в 70 миллиметров. И не только латунной, но и бумажной. Это раз. Второе – двенадцатый калибр только. Третье, ружье должно стрелять кроме черного ещё и бездымным порохом. В четвёртых – один ствол цилиндрический, другой – чок. Или оба цилиндра. И пятое – не менее пятнадцати тысяч выстрелов ресурс стволов. Гравировка и прочие украшательства нас интересуют мало. Нам нужны рабочие стволы, а не те, которые висят для похвальбы на стенах.
– Курковые или бескурковые ружья? Последние мы начали изготавливать сами. – Похвалился хозяин фабрики.
– Это без разницы. А эжектор у вас механический или патрон после отстрела требуется вытаскивать специальным приспособлением, – выложил я для наглядности советский охотничий нож, который свободно продавался без охотничьих билетов в СССР за 6 рублей. Особенность такой конструкции – на конце рукояти две рамки ручного эжектора под 12-й и 16-й калибры – вытаскивать стреляные гильзы из ружья вручную.
Метр покрутил нож в руках, повытаскивал наружу лезвия, шлицевую отвертку и штопор, покачал, проверяя как плотно сидят лезвия в гнёздах. Наконец выдал вердикт.
– Занятная вещица. Если гильза застряла то нет надобности в шомполе. Но мои ружья теперь все имеют эжектор.
– Прекрасно, – ответил за меня Тарабрин. – Можете оставить себе этот нож как сувенир из России.
– Что ж, пошли смотреть мою продукцию, – встал мсье Демулен и пригласил нас за собой в соседний зал, где уже образцы продукции фабрики были разложены на длинных столах.
После господина Биткова, который из года в год выгребал практически все дешевые ружья этой фабрики оптовой ценой в 10 рублей золотом, нам пришлось выбирать из более дорогих сортов. А так как ждать нам особо не хотелось, то брали то, что есть на складе в данный момент.
Но сначала под восторженным взглядом хозяина фабрики были игры больших мальчиков, которые отличаются от маленьких лишь ценой своих игрушек. Пока не перепробовали все ружья по очереди не успокоились.
Под конец нам вынесли то что мы изначально заказывали. Курковую горизонталку весом в 3 килограмма без 100 грамм. То, что нужно для ходовой охоты. Садочные ружья этой фирмы были намного тяжелее.
– Обратите внимание на то, что весь блок стволов вместе с рамкой выточен из единого куска великолепной бельгийской тигельной стали. – начал презентацию мсье Демулен. – Стволы проверены бездымным порохом Шульце. Ложа ореховая.
– Корень ореха? – спросил я.
– Нет, – честно ответил мсье Демулен. – Не корень. Просто ореховая древесина. Такая же которая употребляется и в мебельном производстве.
– Что же вы сразу нам его не показали, – упрекнул я фабриканта, взводя тугие курки и определяя на слух резкость спуска.
– Ну, а вдруг вам что-либо ещё понравилось, – не растерялся фабрикант.
Ложе ружья имело полупистолетную рукоятку с мелкой насечкой. Гравировка металлических частей была скромной – только арабески и листья дуба. Затыльник приклада из формованного рога.
– Попробуйте навскидку, – посоветовал мсье Демулен. – Стреляют же не стволы, а ложе. Удобно?
Ружье было очень прикладистым. Это оценили все, поигравшись с ним.
– Сколько? – спросил я.
Мертваго перевел.
Я же для наглядности прошуршал пальцами.
– Половины сотни штук двенадцатого калибра этой модели сейчас на складе нет. Только тридцать восемь. Скажем так: каждое ружьё по двадцать пять рублей золотом. Это оптовая цена. Но для вашего количества могу предложить добрать бескурковые ружья с вертикальными стволами, причём верхний ствол нарезной.
