Текст книги "Двойной оскал"

Автор книги: Дмитрий Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Хорошо, Лилия Борисовна, договорились. До завтрашнего утра я ваш личный охранник, а потом что-нибудь придумаем.

– У меня сейчас еще одно заседание, часика на полтора, не больше! – Муратова заметно повеселела. – А потом я свободна и отдам себя под вашу охрану.

Мне оставалось лишь молчать и делать озабоченное лицо. Мы вышли из кабинета, и Лилия направилась в дамскую комнату приводить себя в порядок, а я медленно пошел по коридору в сторону открытой двери зала заседаний. «Велесова ей, что ли, подсунуть? – пришла в голову неожиданная мысль. – Внешность у Пашки, конечно, впечатляющая, но ведь флегма невероятная! А этой тигрице нужен, как минимум, Тарзан по темпераменту и Сирано де Бержерак по интеллекту. А может, Даньку Седых?.. Ушлый парнишка, но малоопытный. Испугается еще поди – Муратова ему в мамочки сгодится…»

Мимо меня быстро прошла какая-то девушка, показавшаяся смутно знакомой. Я быстро оглянулся и обомлел: к дамской комнате направлялась Тояна Тудегешева! Мне не хватило нескольких секунд, чтобы задержать ее, как она исчезла за дверью, куда обычным мужчинам входить не рекомендовалось. Но ведь я-то не обычный! Я же теперь личный охранник зампредседателя думы!

Я рванул к туалету так, будто от этого зависела моя собственная жизнь. Из-за спецпокрытия моего передвижения никто не слышал, а лоб у дверей кабинета смотрел строго перед собой. Поэтому я беспрепятственно вломился в дамскую комнату и оказался в интересном положении. Тояны в туалете не обнаружилось, зато там обнаружились три деловых дамы, занимавшихся разными мелкими женскими делами. Мое появление естественно вызвало весьма бурную реакцию и отнюдь не в мою пользу. На дружное трио в помещение вломился тот самый охранник от кабинета Муратовой и, не вдаваясь в детали, профессионально сгреб меня за шкирку. Устраивать с ним разборку было глупо, поэтому я покорно дал себя выволочь из туалета и, только оказавшись в коридоре, провел прием перехвата. В результате теперь я держал амбала за загривок и вывернутую к лопатке кисть.

– Мальчик, – сказал я почти ласково, – разве тебя в детстве не учили вежливому обращению со старшими?

Детина молча дернулся, пытаясь освободиться, и я слегка нажал на его кисть. Что-то хрустнуло и парень тихо взвыл от боли.

– Пусти, гад!

– Ответ неверный, – уже жестко сказал я. – Прежде чем действовать, всегда надо думать. Тем более ты видел мое удостоверение. Так что я могу расценить все это, как нападение при исполнении с соответствующими для тебя оргвыводами. Усек?

– Да. Отпусти…

– А ты будешь себя хорошо вести?

– Да…

Я разжал руки и отступил от парня на шаг. Он тут же развернулся и двинулся на меня как танк. Но в этот момент из дамской комнаты вышла Муратова.

– Это что за безобразие, Антон?! – рявкнула она как заправский прапорщик. – Немедленно прекратить!

Бугай покорно вытянулся во фрунт.

– Он же нарушал, Лилия Борисовна, – пробубнил он извиняющимся тоном.

– Он – начальник моей личной охраны. Капитан Кротов, – веско сказала Муратова. – Сейчас же извинись!

– Извините, господин капитан, – выдавил из себя непривычные слова парень и отступил к дверям на свой пост.

– Денис Анатольевич, – продолжила мизансцену Муратова, – я освобожусь через полтора часа. Будьте готовы.

«Всегда готов!» – чуть было не ляпнул я, но лишь кивнул и, сопроводив Лилию до зала заседаний, вышел в холл к лифтам. Вытащил заветный фрикер и набрал номер мобильника Ракитина.

– Слушаю, Ракитин, – тут же отозвался он.

– Олег, это я. Ситуация: Муратова согласилась на личную охрану и до завтрашнего утра это буду делать я, а ты пока подбери парня порасторопней и без комплексов.

– Круглосуточная?

– Это уж как тебе угодно. Дамочка она нервная и дюже озабоченная.

– Так я на тебя рассчитываю?..

– Иди в баню! Это не моя возрастная категория. И вообще, я в завязке…

– С каких это пор?

– Все, я отключаюсь. Время. Привет комиссару!

Я вернулся в коридор третьего этажа, увидел на стене стрелку с надписью «Кафе» и пошел туда. Желудок после кофе все настойчивей требовал работы, тем более что я не ел со вчерашнего вечера в аэропорту Горно-Алтайска.

Полтора часа пролетели незаметно. Уминая мясные деликатесы и запивая их душистым травяным чаем, я лениво наблюдал за редкими посетителями, в основном секретарями депутатов и их охранниками, а сам думал, куда девалась Тудегешева. Спряталась в кабинке? Может быть. Хотя – нет. Я успел заметить, что все кабинки, кроме одной, были открыты, а у раковин находились три дамочки, и Муратовой среди них не было, следовательно, она и занимала единственную закрытую кабинку. Куда же делась Тояна? Конечно, будь немного времени, я бы просканировал помещение, но меня отвлек этот дуболом Антон. Скорее всего Тудегешева просто отвела всем глаза, в том числе и мне. А сие означало, что она, как минимум, равна мне по возможностям.

Да нет, превосходит меня! Она доказала это в Горно-Алтайске, наведя сильный морок в собственной квартире. Блин, ей же элементарно нужно было выведать, что мы про нее знаем – и получилось!.. Так, может, все-таки она сама со всеми своими обидчиками и разбирается? Нет, что-то не припомню я сиддхи, дающей возможность превращения из женщины в мужчину и обратно, причем «в полевых условиях». Есть, конечно, Паракая Правеша – одна из малых сиддх, позволяющая временно вселяться в чужое тело и управлять им. Но не создавать себе новое, а потом еще и уничтожать его каждый раз после использования. Даже мадхъя Нурия лишь меняла свой внешний вид. Правда, она же создавала матрикаты и психумов… Так ведь то – мадхъя!

Не-ет, определенно у Тудегешевой есть напарник. И, раз Тояна заявилась в думу, значит, Муратова следующая, и надо держать ухо востро. Никаких отвлечений, медитаций и прочих шалостей! Как учила меня в свое время Ирина Колесникова, в сексе, медитации, трансе человек полностью раскрывается для глубинного обмена энергиями с партнером или тонкими планами и потому становится совершенно беззащитен. Так что, госпожа Муратова, даже если бы вы были в моем вкусе, в этот раз вам – полный облом!..

Я допил, смакуя, третий стакан чая с мятой, мелиссой и зверобоем и посмотрел на часы – пора. Через пять минут заканчивается заседание и начинается моя работа.

* * *

На квартиру к Муратовой мы попали лишь под вечер. После заседания Лилия развила бурную деятельность, усадила меня в свою машину рядом с собой на заднее сиденье, и водитель повез нас сначала в парикмахерскую, потом в супермаркет, потом на какой-то деловой коктейль в пригородном ресторане и наконец доставил в новый элитный микрорайон на южной окраине Сибирска, где я не был уже несколько лет. В основном потому, что там не происходило ровным счетом ничего примечательного для уголовной хроники. Признаться, этот вояж настолько мне осточертел, что я был готов пешком убраться восвояси, лишь бы поскорее забыть о самом существовании сумасбордной депутатши! Только данное ранее обещание и удержало меня от бегства. А ведь еще надо было как-то ночь пережить…

Квартира у Лилии была двухуровневая. На первом этаже располагалась кухня-столовая, ванна с джакузи и гостиная с гигантским полукруглым диваном перед комплексом домашнего кинотеатра с плоским полутораметровым экраном посередине. На втором этаже, естественно, были спальные комнаты. Две. И еще один санузел с биде и душем.

Все продумано. Ничего лишнего, и в то же время максимально удобно.

Лилия сразу упорхнула наверх, а я проверил мягкость дивана, на котором определил себе ночлег, и занялся кинотеатром. Муратова объявилась минут через двадцать в серебристом полупрозрачном пеньюаре, под которым само собой ничего не было, кроме располневшего, но еще очень аппетитного тела. Волосы, днем собранные в строгую аккуратную прическу, Лилия распустила и зачесала на одну сторону, заколов огромным гребнем из слоновой кости. Получилось действительно сногсшибательно. И если бы я заранее не настроил себя на добровольный отказ от удовольствия, скорее всего не устоял бы перед таким соблазном.

Продумано было все: и внешний вид, и жесты, и голос, и музыка, которую опытная искусительница включила легким хлопком ладоней, и мягкий полусвет в гостиной, зажегшийся одновременно с музыкой. Ну, чего еще мужику надо? Плиз, халява, сэр!..

– Вы великолепно выглядите, Лилия Борисовна, – честно сказал я и сел на диван перед кинотеатром. – Только, думаю, это лишнее.

– Что именно? – Она сделала полуоборот и подошла ко мне почти вплотную.

– Продолжения не будет, мадам, – вежливо ответил я и включил воспроизведение. – Спокойной ночи.

Сначала она приняла мои слова за кокетство, рассмеялась, села рядом, прижалась ко мне разгоряченным зовущим телом, но я сидел спокойно и даже не приобнял ее. Постепенно в глазах женщины протаяло понимание. Муратова вдруг резко отпрянула, запахнула пеньюар и уставилась на меня злыми колючими глазами. Я мысленно дал себе пощечину, вторую влепила Лилия. Она бы влепила и больше, но я поймал ее за руки и заговорил низким властным голосом, перейдя на «ты» для максимального сокращения дистанции внушения:

– Слушай меня, Лилия! Сейчас ты пойдешь в свою спальню, ляжешь в постель и уснешь. Ты очень хочешь спать, Лилия. Твои веки тяжелеют и закрываются. Ты очень устала, Лилия. Ты хочешь спать. Сейчас ты встанешь с дивана, Лилия, поднимешься по лестнице в спальню и ляжешь в постель… Слушай мой голос, Лилия!

Я говорил и говорил, развивая трансформационную формулу внушения, добавляя с каждым новым циклом все больше подробностей предстоящего действия, и через пару минут женщина затихла, расслабилась. А когда я произнес команду «иди», Лилия послушно встала и медленно двинулась вверх по лестнице.

Тогда я наконец тоже расслабился и тут же почувствовал дикую усталость: суггестия всегда отнимает много энергии. Я выключил кинотеатр, откинулся навзничь на диванные подушки и мгновенно заснул.

Проснулся я сразу, рывком. В квартире стояла почти полная тишина, но я точно знал: где-то совсем рядом посторонний. Я остерегся сканировать пространство, зная, что обнаружу себя, если в доме паранорм. Вместо этого, не меняя позы, я шагнул на площадку второго этажа и замер перед дверью в спальню Лилии. Оттуда доносились едва слышимый шорох и какая-то возня. Тогда я включил второе зрение и бесшумно проскользнул в комнату.

Несмотря на почти полную темноту я прекрасно видел все детали обстановки и широкое ложе в дальнем углу спальни. И там-то, среди подушек и перин боролись двое. Незнакомый мне мужчина уже подмял под себя Лилию и раздвинул ей ноги, а она почему-то перестала сопротивляться и лишь тихо стонала то ли от боли, то ли от страсти.

Раздумывать было некогда. Я длинным змеиным прыжком метнулся к ложу, целя незнакомцу голову, но тот почувствовал опасность и вдруг… исчез! То есть мне показалось, что исчез, потому что в следующий миг он перехватил меня в прыжке и швырнул в дальний угол комнаты на трельяж. Лишь хорошая реакция спасла меня от серьезного увечья. Больно ударившись о край тумбочки, я кувырком ушел с линии атаки и успел поставить жесткий блок от следующего удара, направленного мне в голову.

Противник оказался просто феноменально быстр, и он был настоящим мастером боя. Я почувствовал это уже в следующую секунду, с трудом парировав серию «кобра» – каскад жалящих ударов по «точкам смерти». Вряд ли я бы уцелел после этой атаки, если бы сам не владел подобной техникой. Не давая парню перегруппироваться для новой серии, я сам провел комбинацию «гром», завершив ее нехарактерным, но эффективным ударом «медвежья лапа». Противник легко парировал комбинацию, а вот «лапу» пропустил. Однако, вопреки ожиданиям, удар не произвел на него обычного ошеломляющего действия, лишь слегка замедлил следующую атаку. А через несколько секунд я сам прохлопал «нижний хлыст» и грохнулся навзничь, ощутимо приложившись затылком об пол. Какие-то мгновения я «плыл», ничего не видя перед собой, и вот тут-то включилась моя новая защита, подаренная матрицей Белого шамана.

Время как бы замедлилось раз в двадцать, зрение скачком вернулось и стало почти панорамным, звуки полностью исчезли, а предметы обстановки превратились в полупрозрачные тени. И в этом вновь организованном пространстве остались только я и мой странный противник. Теперь я видел не только его физическую оболочку, но эфирное и даже ментальное тела. Я осознал, что могу атаковать врага сразу на всех обозначенных уровнях, и сделал это незамедлительно.

И он не смог отразить все удары! Его ментальное тело вдруг лопнуло радужными брызгами, и парень рухнул ничком как подкошенный на пушистый ковер возле ложа, на котором лежала в глубоком обмороке обнаженная Лилия.

Пространство боя тут же схлопнулось, и время вернуло привычный ход. Я нагнулся над поверженным противником, хотел перевернуть лицом вверх, но тело его вдруг странно задрожало, заколыхалось, и… исчезло. На этот раз совсем. А я ничего больше не успел предпринять и даже почувствовать, как на меня упал потолок.

Психокинетическая атака была настолько мощной и стремительной, что мгновенно вышибла сознание из бренной оболочки и погрузила в состояние грогги. Если бы такое произошло раньше, до встречи с Алыкчаком Тудегешем, со мной все было бы кончено. Но теперь мое оглушенное «я» сумело в последний момент выскользнуть из-под смертельного удара и затаилось в глубинах подсознания. Опыт прохождения Хинаяны не пропал втуне, и организм незамедлительно им воспользовался. А из вибрирующего пространства вдруг протаяло знакомое, прекрасное и злое лицо. Мадхъя вгляделась огромными зелеными глазами со змеиными зрачками в остатки меня и улыбнулась.

«Вот и все, жалкий человек! – спокойно произнесла Нурия. – Ты сделал неверный выбор, став на Путь Шакти. Ты слаб для воина, потому что подвержен чувствам. Они тебя и погубили, и теперь ты умрешь!..» Лицо мадхъя исчезло, откуда-то сверху начала опускаться циклопическая темная плита, и я понял, что когда она опустится совсем, меня не станет.

А потом я услышал далекий как эхо голос: «Сила… Призови Силу…». И тут же я понял, что могу и знаю, как это сделать. И в тот же миг мощный золотисто-алый поток хлынул в меня со всех сторон, наполнил все мое существо живительной силой и радостью, а потом ударил гигантским гейзером в темную плиту чужой воли и расколол ее, раздробил на миллионы мутных осколков, тут же истаявших в пространстве, и сам исчез, исчерпав свою энергию.

Последним, что я запомнил, было жутко перекошенное, какое-то неправильное лицо Нурии, медленно тающее в пространстве.

Глава 7

Очнулся я все же в постели Лилии, но вместо нее рядом сидела Ксения и разглядывала меня хмуро и сочувственно.

– Привет, – сказал я и не узнал собственного голоса, таким он был жалким и слабым.

– Котов, ты когда-нибудь перестанешь таскаться за каждой поманившей тебя задницей? – поинтересовалась Ксения и с плохо скрываемым презрением обвела взглядом сексодром Муратовой.

– Ты просто не в курсе, милая, – сделал попытку объясниться я. – Лилия Муратова – следующая в списке Тояны Тудегешевой. Ее необходимо было как-то защитить.

– Ну да, кроме тебя других защитников не нашлось! – фыркнула Меньшикова и встала. – Идти сможешь, кот мартовский?

– Августовский… Попробую.

Я сел и тут же оперся на руки – комната противно перекосилась, в глазах поплыли радужные круги.

– М-да, досталось тебе, – вздохнула Ксения и чисто по-женски добавила: – И поделом!

– Да не было между нами ничего! – рявкнул я изо всех невеликих сил.

– «Меня царицей соблазняли, но не поддался я!..» – ехидно процитировала Меньшикова известного киногероя. – Ладно, в конце концов, ты мне не муж и я тебе не жена. Давай руку!

Я счел за лучшее промолчать, все равно она сейчас была не в состоянии адекватно оценить ситуацию. Руки у Ксении были сильные, а плечо крепкое. Мне вдруг стало ужасно стыдно, но не за Муратову, а за свою слабость.

– Как ты здесь оказалась? – спросил я, когда мы благополучно добрались до машины Меньшиковой, припаркованной прямо у подъезда. – Территория охраняется… Ракитин позвонил?

– По-моему, тебе сегодня ночью последние мозги отбили, Котов. – Ксения уселась за руль, двигатель взревел, и «сузуки» прыгнул вперед как тигр. – Я, по-твоему, кто?

– Мой учитель и наставник, моя берегиня, мой самый близкий друг…

– Еще!

– Мое отражение в эйдосе…

– Наконец-то! Хоть это вспомнил.

– И что из этого следует?

– Дурак!..

Очень содержательный разговор получился. А ведь действительно забыл, в каких мы с ней отношениях. Все еще по привычке пытаюсь оперировать бытовыми человеческими категориями, а среди магов они абсолютно неприменимы. Смысловая насыщенность обычных понятий несоизмерима, а этические и нравственные аспекты отношений между магами или магами и людьми многим могут показаться странными и даже неприличными.

Оказывается, иногда полезно на время стать больным и немощным, можно спокойно оглянуться, оценить и переоценить свои дела и поступки, разобраться в отношениях и с самим собой, а главное, сделать выводы на будущее. Какое же все-таки имя у моего будущего? Лена?.. Ксения?.. А может, Нурия? Почему бы нет? Никакого парадокса. Противоположные полюса магнита притягиваются, разноименные электрические заряды – тоже, флегматика всегда тянет к сангвинику, Инь дополняет Ян, Рай без Ада – нонсенс. Добро и Зло неразделимы – по сути, это одно и то же – и лишь в сознании человека приобрели антагонистическую окраску. Человек вообще существо противоречивое, и прежде всего самому себе…

– Долго ты еще будешь философствовать, Котов? – ворвался в мои размышления голос Меньшиковой.

– Что, опять фоню на всех частотах? – недовольно скривился я.

– Вот именно. Вылезай, приехали.

Я посмотрел вперед. Прямо перед нами было высокое крыльцо центра «Световид». Я открыл дверцу и медленно выбрался из машины. Голова больше не кружилась и ноги держали вполне сносно. Видимо, за время поездки организм смог в какой-то мере подлатать себя, хотя конечно до полного восстановления было еще далеко. Ксения тоже вышла из джипа, поставила его на сигнализацию, и мы чинно, под ручку, поднялись на крыльцо к автоматически раскрывшимся стеклянным дверям.

– Забыл тебя спросить, Ксюша, – сказал я, очутившись в знакомом уютном кабинете, – что ты сделала с Муратовой?

– Ничего, – хмыкнула Меньшикова и скрылась за ширмой. – Когда я пришла, ее уже не было. А на кухне я нашла безобразную записку: «Уехала в думу. Отдыхай до вечера. Твоя Л.». Ну и что я должна была после этого про вас подумать?

– Да уж, – я почувствовал, что у меня горят уши. «Вот же дура озабоченная, прости господи!» – Но мне-то ты веришь?

– Верю. – Ксения вышла из-за ширмы, облаченная в свободную белую тунику, босая и простоволосая. – Ты еще не готов?

Я поспешно стал раздеваться.

– Значит, подробностей вчерашней ночи ты не знаешь?

– Ты снова сцепился с кем-то из подручных Нурии.

– Его-то я одолел без проблем…

– Неужели сама пожаловала? – Ксения встревоженно обернулась ко мне. – И ты сумел отбиться?! Сам?

– Представь себе, – не удержался я от маленького бахвальства и полностью обнаженный улегся на высокую кушетку посреди кабинета.

– Значит, ты освоил уровень Пхова, управляемый перенос сознания, – задумчиво покачала головой Меньшикова. – Ложись поудобнее, процедура на этот раз будет долгой.

– Она чуть было меня не угробила, – сказал я, закрывая глаза и расслабляясь, – но я сумел воспользоваться Силой Шуньяты и, похоже, здорово покалечил красотку.

– Одной Шуньяты недостаточно, чтобы убить мадхъя. Она скоро восстановится и нам надо быть к этому готовыми, – услышал я ровный и тихий голос Ксении, и мне очень понравилось это «нам».

А потом я плыл в океане голубой пустоты, и мне было тепло, хорошо и безмятежно. Изредка из этой голубизны прорывался золотисто-алый луч, быстро пробегал по телу щекочущей змейкой и снова растворялся в пустоте. И с каждым его новым посещением внутри прирастало и набирало силу ощущение радостной мощи и веры в себя…

Я не заметил, как вышел из транса. Ксения сидела в изножье кушетки и по-прежнему задумчиво разглядывала меня. Я сел.

– Сеанс окончен, доктор?

– Да, – очнулась от размышлений Меньшикова. – Можешь одеваться.

– А как же…

– А никак! Тебе это больше не требуется: твой гомеостаз[37]37
  Гомеостаз – совокупность физиологических и биохимических процессов, обеспечивающих жизнеспособность организма.


[Закрыть] перешел на другой уровень регуляции и во внешней гармонизации более не нуждается. – Она ехидно прищурилась. – Может быть, только изредка и по большим праздникам.

Отомстила-таки! Ох уж эти ля-фам, ля-фам, как выражался один профессор. Однако, пора и работу работать.

Я быстро и молча оделся и пошел к выходу, но Ксения вдруг оказалась передо мной, порывисто обняла за шею и подарила долгий и сладкий поцелуй.

– Будь осторожен, Котов, – тут же перешла она на свой обычный тон, – и научись наконец пользоваться прямой связью.

– Телепатией, что ли?

Она фыркнула и распахнула дверь кабинета:

– Убирайся! Я и так из-за тебя кучу времени потеряла.

Дверь захлопнулась за спиной, и я остался в коридоре один-одинешенек. Ладно. «Первым делом мы испортим самолеты, ну а девушек…» Я вынул Мишкин фрикер и набрал номер Ракитина.

– Приветик с того света, майор, какие новости?

– Паршивые. Хилевич отказался от страховки. Приезжай, есть что обсудить.

– А комиссар будет?

– И тебя будет, и меня будет. Давай в темпе!

– Уже в пути!..

Мрачный юмор Олега вселял некоторую надежду, что все образуется и решение будет найдено. Лишь бы комиссар не закусил удила. С ним иногда бывает в критических ситуациях.

Я вышел на крыльцо центра и тут вспомнил, что остался без колес. Милая сердцу «хундайка» так и заночевала на стоянке возле «белого дома». Ловить такси на этой тихой улочке представлялось делом почти безнадежным, и я решился на легкоступ. Все равно необходимо было как-то проверить свои кондиции, почему бы не начать с телепортации?

Я вызвал в памяти картинку Зеленого проспекта, где располагалось управление криминальной милиции – благо, визуальная память у меня с детства была великолепная, – и спустя несколько секунд определил конечную точку перехода: боковую тропинку в сквере напротив здания управления. Место было весьма удачное: ни со стороны аллеи, ни с проспекта тропинку не видно из-за разросшихся густых кустов боярышника и волчьего лыка.

Через минуту я уже переходил улицу перед главным входом в управление. Шаг получился легко и почти без неприятных последствий. Лишь легкий звон в голове да почему-то медный привкус в рту.

Ракитин расхаживал по кабинету с зажженной сигаретой в зубах и пластиковой синей папкой в руке. Увидев меня, он тут же загасил окурок, облапил за плечи и повлек в коридор:

– Пошли, пошли, Берест уже всю икру выметал.

– Погоди, давай хоть обсудим, в какую сторону грести, – попытался я его урезонить. – Чего врать шефу будем?

– Ничего. Говорить только правду, смотреть честными и преданными глазами и изображать неистовое желание работать! Только так мы сможем избежать раздачи очередной партии слонов. Мне лично уже их складывать некуда, а тебе?

– Олежек, ты никогда так много не говорил сразу, – я сделал озабоченное лицо и пощупал его лоб. – У тебя приступ логореи?

– Отвали! – Он вдруг помрачнел и остановился посреди коридора. – Понимаешь, к Хилевичу я все-таки наружку прилепил для очистки совести, а вот к Муратовой послать некого. А ведь она по списку следующая. Вчера-то как, все спокойно было?

– Обошлось. – Я решил не посвящать Олега в подробности прошедшей ночи, у него и так забот хватало. – Да не переживай ты, сгоняю в думу после совещания, если надо – еще вечерок подежурю. Не бросать же женщину на произвол судьбы?

– Хорошо, – посветлел Ракитин, – договорились. Идем к шефу.

Берест был в своем репертуаре.

– А-а, явился наконец, голубь сизокрылый! – рявкнул он, поднимаясь из кресла во весь немаленький рост. – Надеюсь, казенные средства потрачены не зря?

– Здравия желаю, господин комиссар! – Я выкатил глаза и щелкнул каблуками. – Готов доложить результаты командировки.

– Ладно, не паясничай, – махнул рукой, успокаиваясь, Берест. – Присаживайтесь, сыщики. Сейчас подъедет Велесов, и начнем.

Мы с Ракитиным сели друг напротив друга за длинный стол для совещаний, комиссар раскурил трубку, и тут дверь распахнулась во всю ширь, едва не слетев с петель.

– Извините, господин комиссар, – Велесов переступил через порог и осторожно, одним пальцем, прикрыл дверь.

– Проходи, Паша, тебя ждем, – как-то очень ласково сказал Берест.

Мы поздоровались с Павлом за руку, и все дружно уставились на шефа.

– Ну, что ж, приступай, путешественник, – кивнул мне бравый комиссар. – Только без мистики и домыслов. Одни факты.

– Если без мистики, то дело выглядит так, – медленно начал я. – Двадцать семь лет назад молодой, подающий надежды геолог, красивый видный парень, познакомился во время экспедиции на Северо-Восточный Алтай с юной девушкой-аборигенкой, оказавшейся дочерью местного шамана. Нравы в горах и сейчас современными не назовешь, а тогда – тем более. Дивчина же по уши втрескалась в красавца блондина с голубыми глазами, но вмешался грозный папаша и все пошло кувырком. Дочка, будучи характером в родителя, проигнорировала отцовский запрет и, более того, отвела любимого в… одно священное место, положенное древнему культу демона Ночи – Икэбитле, то есть Двуликому. Условия сложились крайне романтические, и молодые не устояли от соблазна. В результате геолог уехал и забыл о своем увлечении, а обманутая девушка родила дочь. Старик-отец вскоре узнал все подробности греха, счел их опасными для себя и дочери и отвез ребенка в столицу республики, записав в роддоме на имя Тояна, сиречь Найденыш. Будто бы нашел ее в горах и спас. Фамилию и отчество девочке, думаю, сочинили уже сами врачи.

Я замолчал, переводя дыхание. Ракитин также молча поставил передо мной стакан с водой. Я глотнул и продолжил:

– Девочка Тояна выросла, получила аттестат и приехала в город Сибирск поступать в университет. В положенное время влюбилась в красавца кавказца со старшего курса, а тот оказался сволочью и женился на другой. Наша героиня с горя или от отчаяния тоже вышла замуж, но продолжала сохнуть по кавказцу. Жене его вскоре это надоело, и она сообщила мужу Тояны о ее похождениях. В результате бедная девушка оказалась на улице, а потом и без работы, ибо уважаемый банк, где она трудилась, не мог допустить в своем штате сотрудников с подмоченной репутацией. Пришлось нашей героине отправиться восвояси несолоно хлебавши в родной Горно-Алтайск. А дальше, господин комиссар, начинается сплошная мистика.

– Погоди пока с мистикой, – сказал Берест, выбивая трубку.

– Но это же самое интересное!

– Все равно. Ракитин, что думаешь по этому поводу?

– Думаю, что осталось пережить еще два трупа, и вендетта закончится сама собой.

– Ага, подсчитал, значит? Ну а если мы кого-то не учли? А если ей просто понравится убивать, и появится еще один список? Мало ли обидчиков более мелкого пошиба?

Комиссар встал и принялся мерить шагами кабинет.

– Тогда уж «им», а не «ей», – подал голос Велесов.

– Что? А, ну да. Их же двое… Так что будем делать, господа сыщики? Мышей ловить или убийц?

– Предлагаю подготовить две группы захвата и наружного наблюдения, для Муратовой и Хилевича, – сказал Олег. – Дежурить круглосуточно, глаз с них не спускать.

– И сколько ты намерен держать такую прорву людей? – саркастически осведомился Берест. – День? Два? Неделю?..

– Разрешите, господин комиссар? – снова встрял Велесов.

– Валяй, лейтенант. Что надумал?

– Смотрите, если считать от убийства Ильхана Амиева, смерть Витковского наступила на шестой день, а Есаулова – на одиннадцатый после Ильхана…

– А на тринадцатый, то есть вчера, было покушение на Муратову, – сообщил я.

– Ты же сказал, что все было тихо! – возмутился Ракитин.

– Я сказал, что обошлось…

– Ну, знаешь!..

– Спокойно, – вмешался Берест. – Горячие эстонские парни. Так что там с Муратовой?

– Ночью была попытка покушения на Лилию Борисовну Муратову прямо в ее квартире. Ликвидирована успешно.

– Кто? Муратова?

– Попытка… То есть киллер. Мной лично. – Я скромно опустил глаза долу.

– А как ты оказался у Муратовой в квартире? – нехорошо прищурился комиссар.

– Она сама меня пригласила… охранять.

– Славно наохранялись?

– Что вы такое говорите, Николай Матвеевич?! Я честный человек!..

– Ты лучше на себя в зеркало посмотри. Вылитый жиголо!

Берест вернулся в кресло за столом и уставил прокуренный палец на Велесова.

– Дальше, лейтенант.

– А-а… Дальше ничего, – развел ручищами Велесов. – Не получается…

– Паша хотел сказать, что закономерность – по трупу каждые пять дней – на Муратовой нарушилась, – решил поддержать я реноме лейтенанта. – Почему-то наш неуловимый мститель заторопился.

– Ну а дальше? – нетерпеливо спросил Николай. – Главный-то вопрос?

– Да все в ажуре, комиссар! – Я посмотрел на него невинными глазами. – Раз уж они заторопились, вряд ли вернутся к прежнему графику. Следовательно, попытка покушения на госпожу Муратову состоится в ближайшее время, а на подлеца Хилевича – буквально следом.

– Логично, – подытожил Берест. – Получается, нам бы только день простоять да ночь продержаться, так?

– Не совсем, – ляпнул я.

– Это еще почему?

– Потому что может статься, я ошибаюсь, и во всем этом сокрыт некий тайный, эзотерический смысл, или сложный астрологический расчет, или…

– Сто-оп! – хлопнул дланью по столу Берест. – Я же сказал, никакой мистики!

– Молчу, молчу. – Я демонстративно сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Вот так-то лучше, – буркнул комиссар и повернулся к Ракитину: – Ну, майор, тебе и карты в руки. Чтоб через час планы операций прикрытия и захвата лежали у меня на столе! Вопросы есть?

– Никак нет.

– Все свободны.

Мы гурьбой вывалились из кабинета и, не сговариваясь, двинули в курилку.

Там мы уселись на угловой диванчик, Олег закурил, а мы с Пашей сунули в рот по тонизирующей пастилке.

– Засаду у Хилевича будем готовить на завтра, – сказал Ракитин. – А с Муратовой…

– Я сам к ней заеду, – перебил я. – Доведу уж до конца.

– До чего доведешь? – усмехнулся Олег.

– Не ерничай! Мне сейчас не до того, что ты подумал. А группу пришли к ее дому. Записывай адрес…

Мы еще немного поспорили об этом странном алгоритме, едва не открытом Велесовым, и я ушел. Не мог я больше сидеть и точить лясы. Чувство смутной тревоги все сильнее свербило в голове назойливым комариком. Поэтому я, едва выйдя из управления, перешел в сквер на знакомую тропку и шагнул прямо в нишу коридора на третьем этаже «белого дома». Здесь была дверь в какую-то подсобку, поэтому я не сильно рисковал столкнуться с кем-нибудь лбами или напугать до икоты припозднившегося депутата.