Текст книги "Пророк"

Автор книги: Дмитрий Шидловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Дорога сделала небольшой поворот, и передо мной выросла каменная стена высотой метра четыре. Как мне показалось, планировавший ее архитектор старался создать Великую китайскую стену в миниатюре. Дорога пролегала через ворота, прорубленные между двумя башнями.

Я шагнул к ним, и из башни тут же вышел автоматчик в камуфлированной форме без знаков отличия – весьма рослый китаец. Я двинулся к нему, и он вскинул оружие, но помешать мне не успел: я поднырнул, уходя с линии огня, перехватил оружие и ударом локтя отправил стражника в нокаут.

Немедленно все вокруг загрохотало. По меньшей мере пять стрелков из башен открыли предупреждающий огонь. Инстинктивно я сделал шаг назад – и тут же все смолкло.

Я сделал шаг к воротам – и короткая очередь очертила перед моими ногами линию, которую я, очевидно, не должен был переходить. Я повернулся и пошел назад в поместье. Из прилегающих кустов, преграждая мне дорогу, вышли шестеро автоматчиков. Я бросил оружие на землю, и они расступились.

Над моей головой по направлению к дворцу пролетел небольшой пассажирский вертолет. «Гоюн вернулся», – подумал я.

Гоюн действительно встретил меня во дворце.

– Как вам понравилось поместье? – спросил он, поприветствовав меня.

– Неплохо спланировано, – ответил я.

– Рад, что вам понравилось. Не желаете ли пообедать со мной?

– Почту за честь.

Мы вместе прошли в столовую, где уже был накрыт стол на двоих. Слуги подали зеленый чай и еду.

– Вина? – осведомился Гоюн.

– Нет, спасибо.

– Вы, наверное, все еще сердитесь на меня за те доводы, которые я привел в нашей последней дискуссии.

– Отнюдь. Поединок был честным, а я к тому же надеюсь взять реванш.

– Ну а я надеюсь отговорить вас от реванша.

– И на чем же зиждется ваша надежда?

– На вас. Знаете, кого вы мне напоминаете? Притаившегося дракона. Можно сказать, спящего. Ваши возможности огромны, но вы загнали себя в спячку, решив, что ничего не должны менять в этом мире.

– Возможно. И что с того?

– У меня планы на вас.

– Какие?

– Обсудим это позже... после боя с охраной вам надо немного остыть. Кстати, я не советовал бы вам повторять подобные эксперименты. У охраны действительно есть приказ не выпускать вас живым. Мне было бы жалко потерять вас.

– Вам следовало бы убить меня сразу. Наши взгляды на мир слишком расходятся.

– Постараемся их сблизить. Времени у нас достаточно. Кстати, не желаете сыграть в шахматы после обеда? Заодно обсудим наше видение насущных мировых проблем.

– Я не против, – пожал я плечами, и добавил про себя:

«Если поединок, то во всем».

Глава 18
ШАХМАТНАЯ ПАРТИЯ

За неделю я обследовал большую часть территории и неизменно натыкался на стену, а стоило мне подойти к ней ближе, чем на пятнадцать метров, как укрытый за оградой стрелок делал над моей головой предупредительный выстрел. Даже моя ночная попытка приблизиться к ограде была пресечена.

Других выездов из поместья, кроме того, который я нашел в первый день, мне обнаружить не удалось. Повторять же попытку прорыва я не решился.

Перегнувшись через перила павильона, я наблюдал за зеркальными карпами, игравшими в воде пруда. «Интересно, а по ручью, вытекающему из пруда, можно отсюда выбраться? – подумал я. – Надо пройти по нему сегодня вечером. Вряд ли мне удастся найти лазейку, и все-таки...»

Шаги Гоюна раздались за моей спиной, но я не обернулся.

– Вы уже пообедали, ваша светлость? – спросил он меня.

– Да, – я оторвался от созерцания рыб и повернулся к собеседнику.

Сегодня Гоюн снова был одет в длиннополый костюм китайского придворного. «Павлин расфранченный», – подумал я раздраженно.

– Вы хорошо отдохнули? Как самочувствие?

– Превосходно. Даже жара не помеха. Вам не кажется, что октябрь в этом году выдался на удивление теплым?

– В последнее время природные аномалии встречаются слишком часто. Вы довольны прислугой?

– Совершенно. Искусство вашего повара выше всяких похвал.

– Благодарю. Может, вы желаете, чтобы для вас приготовили какие-то европейские блюда или что-нибудь из кухни других стран?

– Нет, спасибо, меня вполне устраивает китайская кухня. Она напоминает мне о годах, проведенных в Поднебесной... Впрочем, от хорошего сашимия бы не отказался.

– Все будет сделано. Завтра же я выпишу из Японии повара, а составить ему заказ вы можете уже сегодня.

– Спасибо, непременно составлю. Вас не испугает, если заказ будет слишком экзотичен?

– Что вы, буду рад его исполнить. Сегодня в поместье прибывают новые служанки. Не хотите ли выбрать горничную? Будут не только китаянки, но и тайские, и нумибийские девушки, а также шведки, итальянки, кубинки. Все прелестны, а некоторые просто жемчужины. Я думаю, вам, тонкому ценителю прекрасного, будет интересно их увидеть. Ведь всем известно, какой вы тонкий ценитель прекрасного, князь. А хотите, я вызову сюда любую из тех, которых вы видели в моем поместье в Калифорнии?

– Спасибо, я удовлетворюсь теми, которых вы пришлете мне.

– И опять ограничитесь тем, что позволите им убирать вашу комнату, – в голосе Гоюна зазвучало сочувствие. – Милый князь, мастер не должен ограничивать себя в желаниях.

– Но, может, почтенный мастер Гоюн позволит мне самому принимать решения о том, какие из желаний на данный момент для меня наиболее насущны?

– О, простите мне мою бестактность. Просто мне хотелось бы сделать как можно более приятными ваши дни вынужденного затворничества. Кроме того, я беспокоюсь о вас и вашем здоровье. Добровольная схима, может, и хороша для поиска духовного просветления, но заставляет нас терять силы в борьбе с собственными естественными потребностями.

– Красивые девушки заставляют замолкнуть голос разума, а красивые юноши вынуждают не слушать мудрых советников, – процитировал я текст одной из древних стратагем. – Если это знали древние, то не стоит забывать и нам.

– Что ж, тогда, может, еще одну партию в шахматы?

– С удовольствием.

Мы подошли к шахматному столику из черного дерева, на котором уже были расставлены фигурки из слоновой кости.

– Сегодня, если не ошибаюсь, ваша очередь играть черными, князь.

Я кивнул и занял свое место.

– Счет три два в вашу пользу, Гоюн, и я намерен отыграться.

– Желаю успеха.

Гоюн сделал первый ход. Я тоже передвинул пешку. Гоюн ответил. Некоторое время мы играли молча. Я, желая реванша, внимательно следил за стратегией, которую Гоюн выстраивал на шахматной доске, и был не слишком расположен к разговорам. Гоюн тоже молчал, давая мне возможность собраться с мыслями, – похоже, он был сегодня в ударе и прямо-таки сочился благородством. Наконец я взял белую ладью, отдав в обмен коня, и, почувствовав себя более уверенно, сказал:

– Однако вы заинтриговали меня, – задумчиво произнес я. – Туманно намекнули, что должно прийти время, когда потребуются моя мудрость и прозорливый ум. Что же вы имели в виду?

– Безусловно, наше плодотворное сотрудничество.

– В чем?

– В построении нового мира.

– Это и есть та совместная работа, о которой вы говорили в первый день? Вы так уверены, что я окажусь на вашей стороне?

– Да, это она. У вас не останется выбора.

– Вот как?!

– Возрождение порядка из хаоса – путь благороднейших. Дракон, который не смог предотвратить беспорядок, проснется, чтобы навести новый порядок, лучший.

– То есть в ближайшее время на земле должен возникнуть хаос?

– Это неизбежно, после длительного периода стабильности. Сейчас человечество вошло в пору золотой осени. Но за этим непременно наступит зима. Наша задача, чтобы она не была слишком длинной. Мы – те, кто принесет весну.

– Нам, русским, не привыкать к длинным зимам, – я передвинул коня. – И мы, как никто, знаем, насколько лютыми они бывают. Но мы также знаем, что они бывают и на удивление мягкими. Да, Министерство экономики уже давно сделало прогноз предстоящего кризиса в две тысячи восьмом году. Оно предложило программу структурных изменений для его преодоления. Евразийский институт стратегических исследований спрогнозировал социальные последствия кризиса и разработал свои предложения. Мы знаем о возможном кризисе и готовимся к нему. Почему вы думаете, что грядущий кризис станет хаосом, а не просто очередной встряской, каких было много?

– Вопрос, сколько факторов сложатся в один момент времени, – Гоюн сделал ход слоном и перекрыл возможности для дальнейшего продвижения моей атаки. – Впрочем, и усиленный резонансом кризис будет встряской, не более. Но для изнеженных землян это будет хаос. Для человека средних веков набег из соседнего государства и утрата всего имущества были простой неприятностью. Для людей первой половины двадцатого века мировая война была трагедией. А для человека начала двадцать первого века подорожание бензина на десять процентов – это катастрофа. Скажите мне, что будет, если бензин подорожает на пятнадцать процентов? Россия сделала современный мир очень удобным и спокойным. Но это настолько изнежило людей, что они стали считать покой и достаток нормой. Не так важно, насколько силен удар. Важно, как воспринимает его тот, по кому он нанесен. Во время кризиса девяносто первого года в Нью-Йорке начался хаос, когда там на неделю из магазинов исчез кофе. Собственно, этот кофейный кризис и был последней каплей, которая привела к развалу США. Смешно! Впрочем, я оценил тогда игру вашей разведки.

– О чем вы?

– Но ведь уход с политической арены США, как мощного игрока, были в интересах России.

– В интересах стабильности в мире, – поправил я его. – Противостояние двух держав, претендентов на мировое господство, – это очень плохая почва для прогресса.

– По-вашему, однополярный мир лучше?

– В зависимости от того императива, который задает лидер, – я спешно выстраивал оборону против перешедших в наступление фигур Гоюна. – Если речь идет о выравнивании уровня жизни, техническом прогрессе, сохранении экологии, то да. А именно такое направление придало мировой цивилизации доминирование России.

– Оно не дало справедливости. Оно не дало подлинного равенства.

– Мир не может быть чище, чем люди, его населяющие.

– По сути, последними двумя репликами мы с вами вернулись к философскому спору, который вели все эти дни. Но вы так и не ответили мне, могут ли быть справедливыми люди, рожденные в несправедливом мире?

– Я вам уже говорил, что абсолютная справедливость, как и совершенство, достигнуты быть не могут. Мы можем делать мир лучше, но не в состоянии сделать его идеальным.

– И чтобы сделать его лучше, вы решили разделить США? Только не рассказывайте мне, что ваша разведка не участвовала в раздувании сепаратистских настроений в Северной Америке.

– Не буду. Я никогда не служил в разведке и не могу говорить о ее действиях достаточно квалифицированно.

– Возможно. Но в том, как была проведена операция, чувствуется опытная рука и тонкий психолог. Возможно, операцию проводило ИКГБ. Но идею подал кто-то, кто видел вперед на десятилетия. Кто-то, кто знал великие принципы китайской стратегии, – Гоюн внимательно посмотрел на меня.

Я ничего не ответил и сосредоточил свое внимание на доске, на которой фигуры Гоюна рвали мою оборону.

– Тогда Россия лишь перестраивала мировое политическое здание, – продолжил Гоюн. – Увы, несмотря на все усилия, оно осталось убогим. Но если сломать его до основания...

– А затем, мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем, – закончил я его фразу. Мне наконец удалось заблокировать белую ладью и избежать полного разрушения своих позиций.

– Зачем же ничем? Как раз проблема современного мира в том, что те, кто ничего из себя не представляют, выходит наверх. Не знатность, не богатство, не связи должны приводить в правящую элиту. Да и знания сами по себе ничего не дают. Править должны мастера. Но к власти они могут прийти только после большого потрясения, масштабного кризиса.

– Вы рассчитываете, что испуганные люди перестанут слушать продажных политиков и бросятся на поклон к мастерам вроде вас?

– Я не так наивен, – усмехнулся Гоюн. – Как всегда, запасутся тушенкой, забьются в норы и будут ждать спасителя. Другой вопрос в том, кто сможет убедить их, что только он – единственный спаситель и пророк для всей земли.

Гоюн вперил в меня испытующий взгляд.

– Значит, вы собираетесь поднять мировые цены на бензин? – спросил я.

– Учитывая нефтяные запасы России и жесткий контроль государства над ценами, это невозможно. Да и не в этом суть. Вы наверняка поняли, о чем я вам говорю.

– Итак, вы планируете использовать меня в качестве советника при своем восхождении? – я взял белого коня, оставшегося без защиты.

– Соратника, – поправил меня Гоюн, явно растерянный потерей коня.

– Возможно. Но тогда зачем вам потребовалось похищать меня?

– Возможно, мне хотелось иметь достаточно времени, чтобы убедить вас играть на моей стороне.

– Ограничение свободы не лучший способ искать союзника.

– К сожалению, мы всегда ограничены во времени.

– Как вы знаете, сейчас нет. Приехали бы в Порт-Артур, пожили бы недельку, как живете здесь. Или пригласили бы меня в свое имение. Почему вы решили, что я не приехал бы сам?

Гоюн молча передвигал фигуры на доске, стремясь остановить мое наступление.

– У меня возникло опасение, что вы будете слишком привязаны к старому миру, – произнес он наконец.

– Вы побоялись, что я выступлю против вас? Но помилуйте, я же не занимаю никаких государственных постов. От руководства корпорацией вы меня отстранили. Что я мог вам сделать?

– Вы могли увидеть надвигающийся хаос и оценить его масштабы. Вы могли разгадать мои комбинации и спутать их. Это дано не многим.

– Шах, – я передвинул ферзя. – И поэтому вы решили изолировать меня? Я для вас все еще опасен.

Гоюн быстро защитился конем, которого я тут же взял слоном.

– Мастер всегда нестандартен, а значит непредсказуем, – Гоюн закрылся пешкой и тонко улыбнулся. – Кто знает, что может прийти вам в голову теперь, когда вы свободны не только от государственных постов, но и от корпорации?

– Видимо, я должен считать это комплиментом, – я снова передвинул ферзя. – Шах.

– Разумеется. Но сделать вам комплимент было второй задачей. Первая – это убедить вас выступить на моей стороне. – Он переставил короля. – Я так понимаю, что пат и ничья.

Я быстро оценил обстановку на доске.

– Пожалуй, вы правы. Выходит, четыре три в вашу пользу.

– Выходит, так. Спасибо вам за интересную игру.

– И вам спасибо.

– Не желаете ли прогуляться по парку?

– Нет, благодарю. Я бы предпочел уединенно попрактиковать тайчи в павильоне «Небесного покоя».

– Желаю успеха. Не будет ли у вас каких-то пожеланий, которые я мог бы передать слугам?

– Нет. А впрочем... По поводу японской кухни. Я тут подумал, черт с ним, с сашими. Привезите лучше мастера чайной церемонии. Я с удовольствием повторил бы этот ритуал.

– Если угодно, я распоряжусь доставить необходимый инвентарь и построить специально для вас японский чайный домик. В северо-западной части парка чудесно смотрелся бы настоящий японский садик с садом камней. Пожалуй, мы сделаем это.

– Будет очень любезно с вашей стороны, но мне бы хотелось увидеть не столько японский сад, сколько мастера чайной церемонии.

– Я слышал, что вы сами большой специалист в японской чайной церемонии, – улыбнулся Гоюн. – Компанию вам может составить японская прислуга. Например Мичико. Милая девушка, не находите?

– Я ценю ваш дипломатический талант, дорогой Гоюн. Безусловно, как хороший переговорщик, вы знаете, что слово «нет» произносить нельзя. Но я все же заставлю дать мне определенный ответ: пригласите ли вы мастера чайной церемонии?

– Поскольку вы просите встречи именно с мастером, я откажу вам, – Гоюн легко поклонился. – Мастер всегда нестандартен, а значит непредсказуем. А вот японский сад с домиком для чайной церемонии я вам обязательно сделаю в самое ближайшее время. И... прошу вас, будьте благосклонны к Мичико. Обидно, что такой прекрасный цветок не приносит истинным ценителям радости. Если хотите, я пришлю ее вам. Да, и еще, совсем забыл сказать. Вы зря потратили время вчера вечером, когда искали проход в южной части поместья. Там такая же охрана, как и по всему периметру. Вам отсюда не уйти без моего ведома. Не пытайтесь. И, пожалуйста, не приближайтесь к ограде. Как я уже говорил, после предупредительного выстрела охранники обязаны стрелять на поражение. Мне будет очень обидно потерять такого умного и начитанного собеседника, как вы.

Гоюн выжидающе посмотрел на меня.

– Хорошо, – сказал я, – пришлите мне вечером Мичико и Арчимби.

– Эта рослая кенийка?

– Да. И пусть прилетит Кристина из Калифорнии.

Глава 19
ШТУРМ

Я открыл глаза. За окном едва-едва брезжил рассвет. Накинув халат, я подошел к балконной двери и приоткрыл ее, потом прислушался, но ничего необычного не услышал. Где-то вдали кричала ночная птица, под слабым ветром шелестела листва. На моей кровати мирно посапывали Кристина и Мичико. Все было спокойно, одно лишь чутье толкало меня из дворца. Я быстро вернулся к кровати и надел костюм для занятий тайчи. Мичико зашевелилась под одеялом.

– Что-то произошло? – тихо спросила она по-английски.

– Спи, – ответил я ей. – Хочу позаниматься.

Она пробормотала что-то неопределенное и перевернулась на другой бок. Я выскользнул из комнаты, спустился по лестнице, вышел в сад.

«Что-то больно теплый конец ноября для окрестностей Пекина, – подумал я, разглядывая листву на кустах. – Соврал Гоюн, как пить дать соврал. В лучшем случае вьетнамская граница. Жаль, не удалось поймать его на этом».

Гоюн исчез, как раз когда я начал догадываться, что мы значительно южнее Пекина. Он исчез и не появлялся последние три недели, а шахматный матч остался не доигранным при счете семь—семь. В моем распоряжении остался огромный штат слуг и служанок, и я по-прежнему не мог приблизится к ограде, не услышав предупредительного выстрела. О том, чтобы завербовать кого-то из слуг, нечего было и думать: наверняка Гоюн допускал ко мне только проверенных людей, ведь даже Арчимби убрали из поместья, стоило мне лишь почувствовать ее искреннюю симпатию.

Я сделал несколько шагов по дорожке и остановился в раздумье. «Зачем я сюда вышел? Спал бы еще и спал».

Меня не покидало чувство тревоги. Чтобы как-то справиться с ним, я решил все же выполнить комплекс дыхательных упражнений.

Подойдя к пруду, я встал в исходную позицию и начал выполнять комплекс. Вначале все шло как обычно, а потом вдруг непонятно откуда взявшаяся дрожь пробежала по всему моему телу. Я инстинктивно сделал глубокий вдох и застыл на месте. В лицо ударил яркий свет. Я зажмурился, а когда открыл глаза, увидел невероятной красоты водопад – чистейший из всех, какие я когда-либо видел. Над его берегами, поросшими густым, аккуратно подстриженным крыжовником, парили красивые белые птицы. Воздух плавился от аромата цветов, и, вдохнув этот аромат, я вдруг почувствовал удивительный покой и умиротворение.

Неожиданно я почувствовал, что лечу! Ощущение собственной невесомости, свободы и восторга свободного полета охватило меня. Я упивался, совершая невероятные кульбиты в воздухе, а потом, наигравшись этим новым ощущением, понесся над открывшимся мне миром. Насколько хватало глаз, до горизонта простирался дивный лес. Я полетел над ним и вскоре увидел вдали словно слепленный из чистейшего алебастра город на взморье. Дворцы и храмы утопали в зелени пальм, кипарисов и акаций, и над всем возвышался огромный дворец. Это строение, размещенное подковой среди садов, с огромным фонтаном перед главным входом, не было похоже ни на один из известных мне на Земле дворцов и вместе с тем, казалось, объединяло в себе все их лучшие архитектурные находки. Крыша дворца с загнутыми краями напоминала китайские строения, сводчатые окна были подобны тем, которые украшали венецианские палаццо, а в нишах вдоль стен стояли статуи каких-то людей в самых разных одеждах. Впрочем, лишь взглянув на эти изваяния, я бы мог поклясться, что созданы они мастерами Древней Греции. Несмотря на всю эту безумную эклектику, дворец был невероятно красив и гармоничен.

Бог весть, откуда пришло это знание, но я сразу и безоговорочно понял: вот мир, где правят счастье и гармония, где нет ни бед, ни страданий, и этот мир – мой дом. Я почувствовал безудержную радость, я ринулся к городу, к дворцу, туда, где передо мной должно было открыться нечто новое, великолепное, величественное, совершенное, мудрое...

Я вздрогнул и очнулся. Я по-прежнему находился на той же поляне, куда несколько минут назад пришел делать дыхательные упражнения, и меня окружала предрассветная мгла. Что за видение было мне: сон, бред, наваждение?

Внезапно я услышал короткую автоматную очередь. Потом вторую. Потом грохнул взрыв. Через несколько секунд от ворот донеслись звуки яростной перестрелки.

Я укрылся под ближайшим кустом – и вовремя! Как раз в эту секунду весь сад озарился светом множества ламп и прожекторов. Теперь стреляли сразу с нескольких сторон. Грохнуло еще два взрыва. С крыши дворца начали лупить из пулемета, и я не сразу сообразил, что цель пулеметчика – вертолет. С вертолета выпустили две ракеты, и пулемет замолк. «Черная акула» – я узнал ее сразу – зависла над дворцом, и из нее на крышу посыпались вооруженные люди. Подоспевшие защитники открыли по ним огонь, и на крыше завязался бой. С порожнего уже, поднявшегося в небо вертолета полился пулеметный огонь.

Я услышал шаги: несколько человек бежали по дорожке. Двое автоматчиков в форме охранников поместья, с масками на лицах, остановились рядом со мной и застыли, держа оружие наизготовку. Я затаил дыхание.

– Куда он пошел? – спросил один из них по-китайски.

– Мичико сказала, заниматься тайчи, – ответил другой. – Наверное, к павильону «Небесного покоя».

– А если его предупредили?

– У выхода перехватит Лай. Надо прочесать территорию от павильона «Небесного покоя» до пруда. Если увидишь, сразу стреляй.

– А если взять его и вывести через подземный ход? Хозяин тогда озолотит. Он князя ценит.

– Хозяин сказал, если будет угроза, убить немедленно. И не вздумай с князем врукопашную – он тебя вмиг...

Окончания разговора я слушать не стал. Выскочив из засады, я выхватил у одного из них автомат и свалил его ударом локтя в висок. Короткая очередь оборвала жизнь другого. Прихватив его сумку с запасными магазинами, я скрылся в кустах напротив. Теперь у меня было оружие. Я знал, что меня ищут и хотят убить. Судя по всему, моя отлучка из дома спасла мне жизнь. Возвращаться сейчас во дворец было равносильно самоубийству, ждать на месте тоже казалось не лучшим выходом. Наверняка меня искало несколько групп, и, зная Гоюна, я не был уверен в исходе сражения. К тому же я не до конца понимал, кто эти штурмовики. Понимал я только, что другого способа выжить, кроме как пойти навстречу десанту, у меня нет.

Скрываясь за кустами, я начал продвигаться к воротам, где разгорался уже нешуточный бой. Памятуя о неведомом Лае, который должен был меня перехватить по дороге к выезду, я заложил солидный крюк вокруг пруда и чуть не наткнулся на засаду из трех стрелков. Меня спасло то, что стрелки ожидали нападения с другой стороны и не заметили, как я ушел в тень одного из деревьев. Лишь когда я откатился в укрытие, один из троицы вскинул оружие и обернулся. Прикинув, что отойти незамеченным мне не дадут, я приготовился к стрельбе.

Прошло несколько минут, показавшихся мне часами, как вдруг «мои» стрелки открыли огонь в противоположном направлении. Оттуда тоже ответили автоматными очередями. Теперь двое стрелков были для меня как на ладони, а третьего скрывал павильон, и я видел лишь кончик его ствола, изрыгавший пламя.

Я нажал на спусковой крючок. Две очереди – и двое охранников уткнулись лицами в землю. Одновременно замолчал автомат третьего. Очевидно, его достали пули нападавших.

На несколько мгновений мне показалось, что мир замер. Где-то в отдалении все еще раздавались выстрелы и ухали взрывы, но весь мир собрался для меня сейчас на небольшом пятачке, где был я и засевшие в нескольких десятках метров десантники.

– С вами говорит штабс-капитан Анисимов, императорская морская пехота, – услышал я хорошо поставленный мужской голос, говоривший по-русски. – Вы находитесь в зоне боевых действий армии Российской империи. Положите оружие и выходите с поднятыми руками. В случае отказа от сопротивления мы гарантируем вам жизнь.

Он принялся было повторять фразу по-английски, но я прервал его:

– Штабс-капитан, скажите своим людям, чтобы не стреляли. Я князь Александр Юсупов.

Возникла секундная пауза, после чего я услышал заметно повеселевший голос собеседника:

– Князь, мы прибыли, чтобы освободить вас. Выходите из укрытия и ничего не бойтесь. Мои ребята уже оцепили площадку.

Немного помедлив, я поднялся во весь рост и сделал несколько шагов вперед. Автомат я держал в левой руке, к земле стволом. Мне навстречу кинулись несколько человек в камуфлированной форме, касках и бронежилетах. Быстро взяв меня в кольцо, они выставили наружу автоматы Калашникова. Впрочем, двое все же держали меня на прицеле. Через мгновение передо мной предстал десантник с еле заметными офицерскими нашивками на рукаве. Он пристально посмотрел мне в лицо и, похоже, узнал.

– Вы не ранены?

Я покачал головой.

– Объект обнаружен, цел, – доложил штабс-капитан в висящее на шее переговорное устройство и, выслушав неведомый мне приказ, коротко добавил: – Слушаюсь.

Он сделал знак своим людям:

– Отходим. Следуйте за мной, князь.

Мы вместе рванули к выезду. Я заметил, что бойцы сгрудились, прикрывая меня от пуль возможных стрелков. Некоторые несли своих товарищей. Мне показалось, что один из них был убит. Мы быстро пересекли поместье и выскочили через закрытые для меня прежде ворота. Сейчас они были сорваны взрывом, а на дороге и у обочины лежало несколько трупов. Наших я среди них не увидел, но по количеству стреляных гильз понял, что взятие этого рубежа далось ребятам дорого и, возможно, кровью.

Мы бежали еще несколько минут, и наконец за очередным поворотом я увидел вертолет, зависший прямо над дорогой. Мне навстречу, пригибаясь от ветра, поднятого вертолетными лопастями, шагнул рослый широкоплечий офицер морской пехоты – без бронежилета и в лихо заломленном черном берете. Он внимательно присмотрелся ко мне, потом отдал честь и отрапортовал:

– Полковник императорской морской пехоты Штерн. Прошу в вертолет.

Я быстро забрался в вертолет. Полковник сел рядом со мной.

– Благодарю вас, полковник...

– Внимание всем отрядам, – не слушая меня, скомандовал Штерн в переговорное устройство, – объект взят. Отходим.

Вертолет затарахтел еще громче и начал подниматься.

– Вы прекращаете операцию? – спросил я.

– Да, сопротивление чудовищное, – ответил он. – Все поместье нашпиговано ловушками и секретами. У нас и так потери больше пяти процентов личного состава. Это не считая двух вертолетов. Там даже собственная система ПВО.

– Ничего себе!

– Во-во. И со спутника ничего не разглядели. На кой черт тогда вообще все эти спутники!

Я увидел внизу освещенное прожекторами поместье. С противоположной от нас стороны валили клубы дыма, и, приглядевшись, я увидел там горящие обломки «Черной акулы».

Наш вертолет по большой дуге начал облетать поместье. Я увидел, как еще одна «Акула» отлетает от дворца Гоюна: видимо, только что забрала десант. Судя по огонькам, из сада вертолет обстреливали защитники.

– Сволочи, – выругался Штерн. – Князь, есть в поместье еще пленные – наши или евразийские?

– Нет, но...

Не успел я договорить, как из подвала дворца полыхнуло, грохнул взрыв – и вертолет, только что подобравший десантников, осыпался черными осколками в парк.

Полковник зло выматерился. Я отвернулся, чтобы не видеть его лица.

– Перун, я Ястреб, – услышал я хриплый голос Штерна. – Поляна свободна.

Я повернулся к полковнику.

– Там есть какой-то подземный ход. Я слышал, как о нем говорили слуги.

– Мы так и думали. Вряд ли он длиннее пяти километров – значит, все, кто попытается сбежать, попадут в наше оцепление.

– Я имел в виду, проникновение в поместье.

– Это уже не имеет значения, – отмахнулся Штерн.

Он указал мне куда-то вдаль. Проследив за взглядом полковника, я увидел два штурмовика Сикорского, заходивших на поместье. Они стремительно приближались, и вскоре от них отделились ракеты. Несколько мгновений спустя все поместье утонуло в огненном вихре. Дворец окутал дым, но я успел увидеть, как валятся его крыша и стены. А потом до нас долетел рев самолетных турбин и грохот взрывов.

– Вряд ли там, внизу, кто-то выжил, – печально заметил я.

– Надеюсь, – ответил Штерн.

– Там были не только боевики, – заметил я.

– Смотреть надо, кого в хозяева выбираешь, – отрубил полковник.

Вертолет стремительно удалялся от поместья, набирая высоту.