Текст книги "Пророк"

Автор книги: Дмитрий Шидловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6
ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ

Я повесил трубку на рычаг. Разговор с президентом Евразийского Союза промышленников и финансистов был продолжительным и сложным. Кроме того, теперь я должен был выполнить поручение, которое могло сильно изменить расстановку сил в Европе и придать новый импульс развитию Евразийского союза. Нужно было снова менять рабочий график, лететь за границу, организовывать тайные переговоры, да еще и выдумывать правдоподобную легенду о причине моей поездки, чтобы наши противники не разгадали задуманную комбинацию. И почему прекрасно выверенные планы всегда нарушаются непредвиденными обстоятельствами?

«Бог с ним, – я отмахнулся от роящихся в голове мыслей. – У меня сегодня выходной. По ходу придумаем, как совместить приятное с полезным и исполнить долг благородного мужа перед отечеством».

Я нажал кнопку вызова секретаря.

– Ваша светлость, цветы доставлены, – Анатолий торжественно внес букет в мой кабинет.

Я придирчиво осмотрел композицию. Да, все как я и заказывал. Паскаль Колеман, лучший флорист Петербурга, просто превзошел себя.

– Отлично, – похвалил я. – Отнеси его в мой спортивный «Мерседес». И скажи механику, пусть заправит полный бак. Я выезжаю через пятнадцать минут.

– Слушаюсь, ваша светлость. С вашего позволения, в приемной вас ожидает адвокат Морозов. Говорит, что дело срочное и не терпит отлагательства.

– Да, он предупреждал меня. Зови.

– Здравствуйте, ваша светлость, – вошел в кабинет грузный Морозов. – Рад вас видеть в добром здравии.

– Я вас тоже. Вы, как я погляжу, все в трудах, даже в воскресенье. В вашем-то возрасте пора бы себя поберечь.

– Таков уж я, ваша светлость.

– Я удивлен вашей энергии, Григорий Васильевич. Скоро будем отмечать ваш семидесятилетней юбилей, да еще сорок пять лет безупречной работы на семью Юсуповых. Не устали?

– Что вы, ваша светлость. Работа мне в радость.

– Завидую. А я вот в последнее время все больше стал тяготиться своим бременем. То и дело подумываю, не бросить ли все и не перебраться ли куда-нибудь на Таити. Правда, и там мне без вашей помощи будет не обойтись. Люди нашего круга, увы, не могут вести жизнь простых людей.

– Я никогда не понимал вас, ваша светлость. Ни когда вы в молодые годы куролесили по всему Петербургу, ни когда возглавили семью. Вы с рождения обладаете тем, о чем простые люди могут только мечтать, и всегда чем-то недовольны.

– Может, потому и недоволен, что знаю иллюзорность мечтаний большинства людей. Но оставим это. Что привело вас ко мне в выходной день? Уж не тот ли дурацкий инцидент у «Максима»?

– Что вы, ваша светлость, этих сопляков я и без вас съем с потрохами и не поперхнусь. Кстати, вы уверены, что не будете возбуждать против них дело о клевете? Приговорят к крупным штрафам или исправительным работам, в следующий раз неповадно будет.

– Бросьте, – отмахнулся я. – Слону не пристало бояться мышей.

– Между прочим, слоны боятся мышей, – усмехнулся Морозов. – Факт.

– Да? Не знал. Значит, я неправильный слон. Хотя все же не пристало. Так с чем вы ко мне?

– Ваша бывшая супруга возбудила против вас иск. Ее адвокаты утверждают, что вы неправильно управляете имуществом корпорации, и это, как следствие, приводит к ухудшению жизни рабочих. Требуют перевода семейных активов под управление Елены Сергеевны до совершеннолетия вашего сына.

– Вот как? И что же послужило поводом для возбуждения иска?

– Ваш отказ продать Николаевские верфи. Адвокаты Елены Сергеевны представили расчет, согласно которым ваша программа инвестирования приведет к снижению прибылей в ближайшие пять лет и, соответственно, снизит доходы работников по программе участия в прибылях.

– Но тот же расчет должен показать, что по истечении пяти лет их доходы возрастут.

– Возможно. Но по нормам нашего законодательства действия собственника ни в коем случае не должны приводить к понижению уровня жизни работников. Так что иск не столь уж безоснователен.

– Что ж, я думаю, что экономисты Николаевских верфей без труда предоставят расчет, по которому в случае отказа от инвестирования доходы работников снизились бы куда значительнее.

– Хорошо бы. Это не будет натяжкой?

– Будет, конечно. Если бы я не трогал верфи, ближайшие три года все было бы прекрасно. Потом начался бы кризис. Опытный предприниматель должен видеть на три шага вперед.

– Толпам этого не объяснишь. Им подавай все и сразу. А суды последнее время слишком часто становятся на сторону профсоюзов. Да и закон тому способствует.

– Увы, диктатура толпы бывает хуже диктатуры единоличного правителя. Вот поэтому мы и подсунем им немного передернутый расчет, чтобы массы успокоились. Хороший экономист, как и адвокат, всегда может сделать из мухи слона, и наоборот.

– Совершенно справедливо, ваша светлость. С таким расчетом я сумею выиграть дело. С вашего позволения, завтра утром я вылетаю в Николаев.

– Да, конечно. Надеюсь, успех будет сопутствовать вам и в этом деле.

– Не сомневаюсь. Не зря же вы мне ежемесячно выплачиваете целое состояние. Но я все же просил бы вас быть предельно осмотрительным. В последнее время Елена Сергеевна проявляет нешуточную активность.

– Что может быть хуже характера брошенной женщины? – пожал я плечами.

– Возможно. Но достаточно долго было тихо.

– Наверное, накапливала желчь. Ладно, благодарю вас за заботу о нашей семье. А сейчас простите, мне надо ехать.

– Конечно, ваша светлость. Всего доброго.

Я припарковал свой «Мерседес» на улице Генерала Юденича. Мимо, к станции метро «Белогвардейская» шли празднично одетые люди. Ничего не поделаешь, рабочая окраина. Вся культурная жизнь вертится вокруг районной филармонии, галереи изящных искусств, напичканной творениями второсортных художников девятнадцатого—двадцатого веков, да пары-тройки театриков. Если хочешь чего-то большего, изволь отправляться в центр, где крупнейшие музеи и императорские театры. Вот и получается, что по выходным с рабочих окраин множество народа едет на Невский, Васильевский и Петербургскую сторону, а вечером возвращается обратно.

«Может, построить где-нибудь здесь культурный центр? – подумал я. – Такой, чтобы с летним садом и оранжереями, с выставочным залом, где в экспонатах были бы лучшие произведения искусств прошлого и настоящего. Ну и с концертным залом. А что, лиха беда начало. Попрошу Володю Спивакова и Пласидо Доминго с концертами выступить, а там, глядишь, и от остальных звезд отбою не будет».

Я подхватил с заднего сиденья букет и зашагал к дому. Консьержка, судя по виду из Афганистана или Пакистана, жалобно пискнула:

– Вы куда, господина?

– Квартира девяносто три, – бросил я, проходя мимо нее.

Юлина квартира оказалась на пятом этаже. Не больно-то роскошно, для пятиэтажного дома. Выйдя из лифта, я шагнул к нужной мне двери и нажал кнопку звонка. Вскоре за дверью послышались шаги.

– Кто там? – услышал я незнакомый девичий голос.

– Мне нужна Юля, – ответил я.

– Юля, к тебе, – прокричала невидимая мне девушка.

Вскоре я снова услышал за дверью шаги и раздраженный Юлин голос:

– Кто там?

– Князь Юсупов, – ответил я.

Немедленно послышался звук отпираемого замка, дверь открылась, и на пороге возникла Юля. Она была в простеньком халатике и тапках-шлепанцах.

– Господи, ваше сиятельство! – выпалила она, явно волнуясь. – Как вы здесь оказались?

– Я же сказал, что за мной долг, – улыбнулся я, протягивая ей цветы. – Позвольте пригласить вас на обед в ресторан «Тифлис»?

– Ой, какой красивый букет, – она приняла букет.

– Главное, что они абсолютно свежие. Только сегодня утром были срезаны в Эквадоре.

– Что же вы стоите? – Юля изящным жестом поправила прическу. – Проходите. Господи, да я же не причесана, не накрашена! Подождите меня.

Она метнулась в квартиру и скрылась в одной из боковых комнат.

Окинув взглядом квартиру, я прошел в центральную комнату, которая, очевидно, служила девушкам гостиной. Небольшая стандартная трехкомнатная коморка общей площадью меньше ста квадратных метров. Гостиная, явно самая большая комната, метра четыре на пять с простенькой мебелью, видеодвойкой и аудиоцентром.

Юлина подружка зашла следом за мной.

– Вы правда князь Юсупов? – спросила она.

– Правда, – заверил я ее.

– Тот самый, с которым Юля в «Максиме» обедала?

– Тот самый. А вы, как я понимаю, Ира?

– Да. Чаю хотите?

– С удовольствием.

Девушка вышла из комнаты и вскоре вернулась, неся на подносе фаянсовую чашку с чаем и розетку с вареньем. Поставив поднос на стол, она села на диван, закинув ногу на ногу. При этом ее короткий халатик задрался, полностью продемонстрировав длинные красивые ноги девушки.

– А вы своеобразный мужчина, – произнесла она вкрадчивым голосом.

Я усмехнулся. Кажется, Ира всерьез собиралась стать соперницей подруги.

– А себе вы не принесли? – я сел за стол.

– Спасибо, я не хочу.

Я взял чашку и стал пить чай с вареньем.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась Ира.

– Все хорошо, – улыбнулся я в ответ. – Вы знаете, я много раз участвовал в чаепитиях: и в закрытых английских чайных клубах, и в восточных чайных церемониях. Но вдруг подумал, что впервые в жизни пью чай вот так, с вареньем. То есть так, как его пьет большинство моих соотечественников.

– Вы участвовали в чайных церемониях? – Ира подалась вперед, халатик на ее груди немного распахнулся, демонстрируя крепкие груди. – Как интересно! Расскажите.

– Долгая история, – ответил я и добавил про себя:

«Что же это Юля там так долго копается?».

– Вы, наверное, были во многих странах, – состроила глазки Ира.

Следующие минут десять Ира пыталась кокетничать со мной, а я развлекал ее светской беседой о дальних странах и с каждой минутой чувствовал себя все более неуютно.

В комнату буквально влетела Юля. На ней было голубое платье и туфли на высоком каблуке. В ушах висели недорогие сережки, а на шее – нитка искусственного жемчуга. Ни единого намека на ту пацанку, с которой я обедал в «Максиме»!

– Я готова, ваше сиятельство, – произнесла она.

– Прошу вас называть меня Александр, – поднялся я. – Что ж, едем. Всего доброго, сударыня. Ваше общество было исключительно приятным, – я повернулся к Ирине и поцеловал ей руку.

Краем глаза я заметил, что Юля украдкой показала подруге кулачок, а та состроила невинную мордочку.

Мы с Юлей спустились на улицу, и я распахнул перед нею дверцу «Мерседеса».

– Благодарю, – она села в автомобиль, старательно разыгрывая светскую даму.

Я занял свое место, запустил двигатель и поехал по улице.

– У вас, как я посмотрю, в основном иностранные машины, – заметила Юля. – Сейчас в моде российские.

– Я никогда не следовал моде, – ответил я. – Машины я покупаю такие, чтобы ими было удобно пользоваться. Вот этот «Мерседес», например, и быстр, и удобен, не в пример отечественным машинам. «Руссобалты» помпезны, как царские дворцы, но очень медлительны и неповоротливы. «Питера» мощные и агрессивные, но в них неуютно. Была бы российская машина вроде «Мерседеса», я бы купил ее.

– А у меня вот «Запорожец», – печально усмехнулась Юля. – Я его выбрала, потому что он дешевый. Хотя в нем всего девяносто лошадиных сил, а когда едешь больше сотни, в салоне такой гул, будто самолет взлетает.

– Дешевизна – это тоже преимущество, – улыбнулся я. – А насчет хороших машин не беспокойтесь. Они у вас еще непременно будут.

– Свежо предание... – снова усмехнулась она.

Я свернул на проспект Корнилова и поехал к центру.

– Ваше сиятельство, – произнесла Юля после непродолжительной паузы, – я бы не хотела, чтобы вы думали, что чем-то обязаны мне. Напротив, я сама в долгу перед вами. Я участвовала в этом дурацком нападении...

– Пустое, – отмахнулся я. – Я уже забыл об этом. Я встретил красивую девушку и решил пригласить ее в ресторан, и она согласилась сделать мне одолжение. Я получаю удовольствие от вашего общества, а вы дарите мне его. Я уже не говорю о том, что вы согласились свидетельствовать в мою пользу в полиции. Как видите, я кругом в долгу перед вами.

– Я все-таки хотела объяснить, – вздохнула она после непродолжительной паузы. – Этот Андрей, которого вы оглушили, он был моим парнем. Он мне нравился. Из-за него я и пошла в эту дурацкую организацию. Я бросилась на вас, потому что вы ударили его.

– Что ж, вы хотели помочь своему сердечному другу, Это благородный поступок.

– Он больше не мой, – решительно произнесла Юля. – Я рассталось с ним после того... случая. Он оклеветал вас – а я ему не простила. Ведь это он сам на вас напал, а полиции заявил, что вы на него набросились, еще и меня уговаривал сказать то же самое. Мы расстались.

– Вот как? И с организацией расстались?

– Да. Я сама хотела уйти. Но они, оказывается, исключили меня за то, что я не оклеветала вас. Не подчинилась партийной дисциплине, как они сказали.

– Строго у вас, – заметил я.

– Не у нас, а у них, – чуточку раздраженно фыркнула она. – Дура была, что с ними связалась.

– Я извиняюсь, у нас есть запас времени? – спросил я. – Вы никуда не спешите?

– Нет. Мы с Ирой сегодня хотели сделать генеральную уборку, но сделаем в следующие выходные. А что?

Я резко свернул на дорогу, ведущую к торговому центру «Элит».

– Как сказал мне Фаберже, великолепный брильянт должен иметь достойную оправу. Вы не возражаете, если мы купим вам платье для сегодняшнего выхода?

– В «Элите»?! Вы шутите?! – Юля явно смутилась. – Там же все очень дорого.

– Не обольщайтесь, милая, – усмехнулся я. – Я это делаю не для вас, а для себя. Я большой сноб, видите ли, и не могу себе позволить, чтобы одежда моей спутницы была небезупречна.

Автомобиль взлетел на пандус и замер у центрального входа. Я вышел из машины и распахнул дверцу перед Юлей.

– Прошу вас, сударыня.

Служитель магазина немедленно занял водительское место в моем «Мерседесе» и отогнал его на подземную стоянку.

В просторном холле торгового центра нас встретил распорядитель во фрачной паре, лакированных туфлях и белых перчатках. Он украдкой скользнул взглядом по простенькому Юлиному платью и дешевым украшениям, но ни тоном, ни взглядом не выказал презрения.

– Доброго дня, сударыня. Здравствуйте, ваша светлость. Чем можем услужить?

– Госпоже моей спутнице необходимо платье для обеда в ресторане, – ответил я. – Распорядитесь подобрать.

– Слушаюсь. Позвольте узнать, ресторан европейский, восточный или иной?

– Грузинский.

– Ясно, – распорядитель махнул вставшему за его спиной продавцу, и тот сделал пометку в блокноте. – Что-нибудь еще?

– Ну, разумеется. Подберете соответствующие туфли и украшения. Сразу выберите вечернее платье, платье для коктейлей, пару костюмов для прогулок на яхте, костюм для сафари. Если госпоже моей спутнице потребуется, загляните в отдел дамского белья, косметики и аксессуаров. Нужны еще несколько купальников – пять или, может быть, шесть, – потом отведите госпожу в косметический салон, пусть госпоже сделают прическу, макияж и маникюр. Оплату произведите с этой карты, – я протянул пластиковую карточку Евроазиатского банка распорядителю.

Повинуясь его знаку, две продавщицы подхватили совершенно ошарашенную Юлю под руки и повели вглубь торгового центра. За ними последовал продавец, который перед этим тщательно записывал все мои указания, а потом бережно принял от распорядителя мою пластиковую карточку.

– Покупки вашей дамы прикажете положить в багажник или направить по адресу?

– Платье для ресторана пусть наденет сразу, остальное в багажник.

– Слушаюсь. Какие будут еще распоряжения, ваша светлость?

– Свяжитесь со службой домашних услуг. Пусть пошлют бригаду по адресу улица Генерала Юденича, дом восемь, квартира девяносто три. Там надо произвести генеральную уборку. В квартире бригаду встретит девушка Ирина, которая объяснит, что делать.

– Слушаюсь. Не желает ли ваша светлость что-нибудь еще?

– Отведите меня в вип-кабинет с компьютером, подключенным к Интернету, и спутниковой связью и подайте кофе по-турецки.

Часа четыре в моем распоряжении было наверняка. За это время я собирался посмотреть последние биржевые котировки и кое с кем переговорить.

Из окна вип-кабинета открывался красивый вид на Неву и стоявшую на противоположном берегу Александро-Невскую Лавру. От вод реки и вознесшихся над ней церковных куполов веяло покоем и умиротворением.

Я снова повернулся к монитору. Здесь не было покоя. Напротив, Интернет кричал об очередной морской катастрофе: панамский танкер потерпел крушение у берегов Флориды, и нефть вылилась в море. Великолепные пляжи оказались загажены в разгаре купального сезона, и власти Южной Конфедерации предъявили многомиллиардный иск крупнейшему пароходству и арестовали все его суда в своих территориальных водах. Дело грозило обернуться большим скандалом, который неизбежно должен был повлиять на весь рынок морских перевозок. Да был бы этот инцидент первым! Третья уже в этом году морская катастрофа. Первая в Малаккском проливе, вторая у берегов Испании – и вот теперь Флорида. И все с человеческими жертвами и огромным ущербом для экологии. Судовладельцы несли огромные потери, рынок рушился. Даже греки, обычно закупавшие суда при каждом спаде цен, отказывались размещать новые заказы на верфях. Я поднял трубку аппарата спутниковой связи и набрал нужный номер. Лора Онасис ответила почти сразу.

– Здравствуй, красавица, – приветствовал я ее. – Как у тебя дела?

– Ах, Александр. Давно не слышала тебя. Как говорят русские, сколько лет, сколько зим.

Она говорила по-русски с еле заметным акцентом.

– Много, Лора. Три года... или три с половиной?

– Точно, три с половиной.

Возникла короткая пауза, после которой Лора сразу перешла на деловой тон:

– Ты, наверное, звонишь по поводу Николаевских верфей?

– А вы отказались размещать там контракт на постройку танкера?

– Да. Извини. Судоходство сегодня – сплошные убытки. Нам просто не потянуть новый танкер, даже по бросовым ценам. Я понимаю, что это лишает твои предприятия...

– Не извиняйся. Бизнес есть бизнес. Я про другое. Тебе не кажется странным то, что происходит в судоходстве?

– Кажется, Александр. Такого кризиса не было со Второй мировой. Катастрофы, иски государств, повышение портовых сборов в Америке и Европе...

– Ты не думаешь, что это может быть организовано?

– Вряд ли, – ответила она после короткой паузы. – Я не представляю, кто может все это организовать и скоординировать. Мне кажется, это просто цепь несчастных совпадений.

– Возможно. Я надеюсь, твоя империя устоит.

– Я тоже. Но приобретать новые корабли мы сейчас просто не в состоянии.

– Понятно. А тебе никто не предлагал их продать?

– Ты знаешь, как ни странно, предлагали!

– И кто этот безумец?

– Китайская государственная судоходная компания. Они были готовы скупить большую половину моего флота. У них якобы большие планы по развитию экспорта. Со мной встречался сам министр финансов Поднебесной. Как его там, забыла имя.

– И Чан?

– Точно, он.

– Странно... Покупать суда в то время, когда дешевле зафрахтовать? У Китая не так много денег, чтобы разбрасываться ими.

– Возможно, они формируют флот, пользуясь благоприятной конъюнктурой. Дедушка делал так же.

– Пожалуй. Но ты отказала?

– Конечно. За спадом последует значительный подъем, я и не сомневаюсь в этом.

– Надеюсь. Что же, успехов тебе... красавица Лора.

– До встречи, Александр.

Я повесил трубку и сразу достал мобильный телефон. Мамин долго не отвечал.

– Здравствуйте, полковник, – сказал я, когда он все-таки отозвался. – Юсупов беспокоит. Я вас, кажется, оторвал от важных дел?

– Ничего страшного, ваша светлость. Я на даче, грядку копал, звонок не сразу услышал.

– Вы цветовод?

– Да. Люблю, знаете ли, повозиться с землей.

– Что ж, это ничем не хуже игры на скрипке, господин сыщик. У меня к вам просьба. Пару месяцев назад одна компания сделала мне предложение о продаже Николаевских верфей. Покупатели входили в состав Екатеринбургской группы «Уральский металл». Нужно выяснить, нет ли у ее хозяев каких-либо дел с дочерними фирмами Гоюна или китайскими государственными компаниями.

– Выясню, ваша светлость.

– Заранее благодарен. Извините, что побеспокоил.

– Всего доброго, ваша светлость.

Я убрал мобильник в карман и, вернувшись к ленте новостей, прочитал:

«По заявлению бразильского генетика Риккардо Эстрадо, в ближайшее время урожайность зерновых и соевых культур по всему миру может быть повышена в несколько раз».

«Что за бред?» – подумал я.

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул я.

В кабинет вошел распорядитель торгового центра.

– Виноват, ваша светлость, но ваша дама, кажется, заканчивает покупки.

– Да неужели? – я выразительно посмотрел на часы.

– С вашего позволения, мне показалось, что она просто проголодалась.

– Хорошо, идемте.

Вместе мы спустились в холл отеля, и почти одновременно из боковых дверей туда вышла Юля в сопровождении двух продавщиц. Девушка преобразилась неузнаваемо. На ней было элегантное платье, искусно сочетавшее в себе восточные элементы и новейшие веяния моды. В ушах поблескивали золотые сережки с брильянтами, а на шее красовалось изящное колье. Юлины волосы были уложены в невиданную прическу, а на лицо был нанесен изысканный макияж. Юля ступала по мраморному полу, словно королева, выходящая в тронный зал к своим подданным.

Распорядитель благоговейно вернул мне пластиковую карточку, сделал знак продавщицам следовать за ним и удалился.

– Благодарю вас, ваша светлость, – присела в неумелом реверансе Юля.

– Мы же договорились обращаться друг к другу по именам, – ответил я. – Мне было бы проще, если бы мы перешли на «ты».

Впрочем, про себя я отметил, что девушка впервые назвала меня «светлостью», а не «сиятельством», то есть перестала принижать мой титул как минимум на ступень. Похоже, она быстро училась.

– Да, конечно, – она почему-то печально улыбнулась.

Я подал ей руку, и мы вместе пошли к выходу.

– А что если я сейчас попрошу отвезти меня домой? – вдруг спросила Юля.

– Отвезу, помогу занести в дом покупки и поцелую на прощание, – ответил я.

– И не...

Я посмотрел ей в глаза, и она осеклась. Выруливший из подземного гаража «Мерседес» застыл напротив нас. Швейцар распахнул перед Юлей дверцу, я занял водительское место.

– Так в ресторан или домой? – осведомился я. – Честно говоря, я голоден как волк, и был бы благодарен, если бы ты составила мне компанию.

– В ресторан, – ответила она после непродолжительного колебания.

Всю дорогу до ресторана Юля упорно молчала, и мне никак не удавалось разговорить ее. В конце концов я включил приемник, и остаток пути мы проделали под чарующую музыку Моцарта. Когда мы подъехали к «Тифлису», к машине выскочил совершенно растрепанный метрдотель и затараторил в окно:

– Ах, ваша светлость, такая неприятность! Два часа назад в ресторан приехал князь Давид Кипиани с товарищами. Кутят так, что все посетители разбежались! Приносим свои извинения, но как бы они не помешали вашему досугу.

– Мне ли бояться князя Кипиани? – усмехнулся я, выходя из машины.

Швейцар распахнул дверцу, выпуская Юлю, а я подал ей руку.

Еще когда мы поднимались по лестнице, нас почти оглушила громкая грузинская музыка и крики пирующих. Войдя в зал, мы увидели, что все столы в нем составлены вместе, по грузинскому обычаю. Гостей было не меньше сотни: большинство грузины, хотя я заметил и русских, в основном девушек. Сам князь, в грузинской одежде, как раз поднял рог, чтобы произнести какой-то тост. Музыка смолкла, и тут Кипиани увидел нас.

– Вах, Саша! – князь отдал рог ближайшему собутыльнику и двинулся к нам навстречу. – Сто лет тебя не видел, дорогой! Заходи, гостем будешь.

Не дойдя до нас десятка шагов, Кипиани выразительно посмотрел на Юлю, схватился за сердце и рухнул на пол, явно изображая обморок.

– Какая красавица! – возопил он, поднимаясь на колени. – Я сражен вами, сударыня. Прошу, назовите ваше имя.

– Юлия, – заметно смутившись, ответила девушка.

– Прошу к нашему столу, – князь все еще стоял на коленях и простирал к ней руки. – Ваша красота затмила сегодня петербургское солнце. Но, клянусь честью, если бы мы были в Грузии, вы затмили бы и ее солнце! Осветите своим присутствием наше застолье. И если вы не подарите мне сегодня танец, я умру от тоски!

Юля растерянно посмотрела на меня.

– Прошу к столу, – улыбнулся я в ответ. – Отклонить такое приглашение – значит нанести кровную обиду.

– Почетное место нашим дорогим гостям! – вскричал Кипиани, вскакивая на ноги.

За столом возникла суета. Два места рядом со стулом князя освободились почти мгновенно. Повинуясь знаку Кипиани, музыканты заиграли медленную мелодию. Я отступил чуть в сторону, и Юля поплыла к столу, рдея и смущаясь под множеством взглядов.

Князь ненадолго задержался около меня.

– Стол пополам? – спросил я его.

– Обижаешь, ты мой гость!

Мы медленно двинулись к столу.

– Обставил, кобеляка, – шепнул мне Кипиани на ухо, указывая глазами на вышагивающую впереди Юлю.

– Клинья будешь подбивать – зарежу, – тихо пообещал я.

– Что ты, дорогой! Пошли, сейчас тосты говорить будем.

Грузинское застолье увлекло нас. Кипиани непрерывно произносил тосты, выполняя роль тамады, веселье перехлестывало через край, и даже Юля, в начале сидевшая с отстраненным видом, быстро увлеклась, весело смеялась и одаривала благосклонными взглядами тех, кто отпускал ей комплименты. Уступив настойчивым просьбам Давида, она станцевала с ним грузинский танец, прилежно изображая из себя полную достоинства грузинку, в то время как лысеющий и заметно обрюзгший Давид выделывал вокруг нее затейливые коленца под заводной ритм оркестра.

– Ты давно знаешь Кипиани? – спросила она меня, после того как князь произнес напыщенный тост в честь «своего давнего друга Александра Юсупова».

– С юности, – ответил я. – Когда нам было по семнадцать-восемнадцать лет, мы облазили почти все петербургские рестораны и злачные места. Да и в Тифлис как-то ездили кутить, на целых две недели. Сколько же мы тогда вина выпили и танцев перетанцевали! – О количестве покоренных мной вместе с Давидом женщин я предпочел умолчать. – Так, как гуляют грузины, не гуляет никто. У них совершенно особое отношение к жизни. Я многому научился у Давида.

– Гулять и пить?

– Нет, легко относиться к жизни.

– А что было потом? – в глазах Юли горел неподдельный интерес.

– Потом я уехал в Китай и продолжил учиться там.

– А Кипиани?

– Он по-прежнему гуляет и пьет.

Застолье неслось своим путем: грузинские блюда, приготовленные в полном соответствии с традициями, тончайшее вино, музыка и песни грузинского хора...

Ближе к полуночи Кипиани сам поднялся с рогом в руке и затянул песню.

– Мне кажется, нам пора, – склонился я к Юлиному уху. – Они здесь будут гулять еще до утра.

– Да, пожалуй, – согласилась Юля. – Я так много сегодня съела... и выпила. Пойдем, пожалуй.

Впрочем, само прощание с Давидом заняло едва ли не час. Кипиани решительно не хотел отпускать нас, буквально заставил меня выпить еще несколько бокалов вина и спеть с ним на пару «Я могилу милой искал...». Когда же, наконец, удалось получить милостивое разрешение покинуть застолье, я громогласно пригласил князя Кипиани к себе в гости, подал руку не очень твердо стоявшей на ногах Юле и двинулся к выходу.

На пороге ресторана мы остановились. Юля в изумлении уставилась на ожидавший нас с открытой пассажирской дверцей «Роллс-ройс».

– Мы приехали не на этой машине, – решительно заявила она, немного подумав.

– Да, – согласился я. – Но отсюда поедем на этой. Я выпил слишком много, чтобы сесть за руль.

– А где твой «Мерседес»?

– Его отогнали в гараж.

– Там же мои покупки!

– Не волнуйся, они никуда не денутся.

– А когда ты успел вызвать эту машину?

– Когда ты танцевала с Кипиани.

– А я думала, ты обо всем забыл и совсем захмелел. Да и вечеринка была такая, что обо всем можно забыть. Ты что, никогда не расслабляешься?

Я сдержано улыбнулся.

– И что теперь? – она пристально посмотрела мне в глаза.

– Если хочешь, можем поехать ко мне. Я покажу тебе свою оранжерею. Ты ведь любишь цветы?

Юля долго молчала.

– Да, твою оранжерею я бы посмотрела с удовольствием, – произнесла она наконец.

Ее руки обвили меня. Я склонился к ней, и мы слились в поцелуе.