Текст книги "Тихий шёпот звезд"

Автор книги: Дмитрий Кружевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 2.

"Двадцатого числа сего месяца, мое звено было отправлено на патрулирование воздушного пространства вдоль линии фронта, на участке между поселком Терана и рекой Уйта. При подходе к месту мы столкнулись с пятеркой аэростатов противник класса «Эйстар-Хо» и вступили с ними в бой. В результате десятиминутной схватки, враг потерял три аппарата и вышел из боя. С нашей стороны был поврежден самолет капрала Энсана (разбито хвостовое оперение), но, тем не менее, он смог дотянуть на базы. Таким образом, звено потерь не понесло, на данный момент биплан восстановлен и возвращен в строй.

Хочется отметить крайнюю надежность "ЭСТ-4" их хорошую маневренность и неприхотливость.

Аэр– лейтенант Руданов, 2-ая УАГ 12-ой аэродивизии."

"Эти напичканные орудиями громадины горят как бумага и почти ничего не могут нам сделать. Ястанцы уже боятся летать днем, в основном выползают только по ночам. Единственная для нас угроза это их зенитки, которых они понапихали вдоль линии фронта как соломы в матрас, из-за них мы потеряли уже пятерых, но тут главное не зевать.

Аэр– сержант Эйр тер Антов, 3-я авиагруппа 134 аэротряда"

"Вчера утром над аэродромом неожиданно появилась двойка "хошек" под прикрытием пятерки "вайков". Мое звено было поднято по тревоге. К сожалению, удалось взлететь только мне и лейтенанту Утонову, так как машины остальных членов звена были повреждены бомбардировкой. Тем не менее, нам удалось отогнать противника от аэродрома, сбив при этом три "вайка". Хочу сказать спасибо господину Эйтану, за прекрасные машины! С радостью и некоторой грустью вспоминаю дни обучения. А ведь мы поначалу не верили в эти аппараты!

Аэр -лейтенант Тусов, 3-я АГ 134 аэроотряда"

"Орудийной мощи, нам не хватает орудийной мощи. "Вайки" мы щелкаем как орешки, да и с "Экстарами" справляемся довольно легко, а вот более крупные цели частенько заставляют нас ретироваться. Жалко нельзя на наши машины пушку поставить, но хотя бы пулеметов добавьте!

Аэр-сержант Локов, 1-ая АГ 4-ой ударной аэродивизии "

" Три дня назад два наших звена подверглись атаки десяти ястанских крыланов. Это было неожиданно, мы не знали о существовании у противника таких аппаратов! Двое наших было сбито сразу. Однако потом мы показали этим ястам их место. Летать они толком и не умеют. Все их маневры в вертикальной плоскости. Судя по всему, пилотов пересадили прямо с аэростатов, лишь немного обучив управлению крыланами. К тому же их машины более медлительны, а пулеметы расположены на верхнем крыле, что снижает их точность. Не знаю, что ястанцы хотели, но не один из их самолетов не ушел, – слабаки они. Небо будет нашим!

Командир 2-ой АГ 134 аэроотряда аэр-ратнинант Коваленко."

***

Сергей еще раз внимательно перечитал последнее сообщение и, откинувшись на стуле, несколько минут задумчиво выбивал пальцами на столе причудливую мелодию, затем перевел свой взгляд на стоявшего у окна Кутесова.

– Не ожидал, что ястанцы так быстро смогут наладить свое авиапроизводство.

– Быстро? – Кутесов саркастически хмыкнул. – Ну, специалисты у них есть. К тому же, судя по всему, первые образцы ваших машин они все же заполучили. Гляньте там, в папочке под бумагами фотографии должны быть…

Сергей приподнял пару страниц с отчетами и отзывами пилотов, обнаружив под ними несколько небольших черно-белых фотоснимков. Фотограф аккуратно и с разных ракурсов запечатлел сбитый биплан, на обгоревшем фюзеляже которого до сих пор угадывался опознавательный знак ястанцев; два соединённых вершинами желтых треугольника с красным кругом посередине.

– Да и времени прошло уже немало, – меж тем продолжил генерал, оборачиваясь и бросая взгляд на внимательно рассматривающего принесенные фото Сергея.

– Почти два года, – ответил тот – Однако я считал, что на появление у нас "крыланов" первыми среагирует Герания, – он с легким вздохом отложил фотографии в сторону и констатировал: – Думаю, вы, правы и ястанцы просто скопировали мои первые модели, -даже размещение огневых точек идентично.

– Насчет Герании…, – Кутесов подошел к столу и, достав из кармана кителя небольшой конверт, протянул его Ратному. – Вот это пришло от моего человека пару дней назад.

Сергей распечатал конверт и, бросив взгляд на находившуюся там фотографию, мысленно присвистнул. Фото было несколько не в фокусе, словно снимавший торопился, однако даже это смазанное изображение дало Ратному понять, что отображенный на нем аэроплан довольно сильно отличается от его моделей. Слишком широкий нос с торчащими из-под кожуха ребристыми рубашками цилиндров, какой-то куцый, несколько "горбатый" силуэт фюзеляж и странный резной профиль задней кромки крыла, словно некий неведомый гигант выгрыз из него ровные куски.

– Ну и что думаете? – поинтересовался генерал.

– Интересная машина, – Сергей задумчиво потер подбородок. – Судя по всему движок помощнее нашего будет, – это им в плюс. Хотя и тут надо глядеть на его характеристики. Ну и…похоже из плюсов все, дальше сплошные минусы. Слишком широкие крылья, а значит больший вес, да и маневренность у него должна страдать. Опять же форма крыла…интересно как воздушный поток себя ведет, думаю, при резких маневрах машинка довольна капризная и непредсказуемая, хотя на горизонтах может превосходить наши по скорости. Чья?

– Майсера.

– Почему-то я так и думал, – усмехнулся Ратный.

Об этом геранском инженере, лет пять назад выступившим со скандальным на то время заявлением о том, что будущее аэростроения лежит именно за "крыланами", он впервые услышал еще от Алая. Как-то в разговоре разведчик упомянул, что в Герании пытались построить крыланы, но изобретателя постигла неудача, – машины едва сумели оторваться от земли и пролетели всего пару десятков метров. Позднее Сергей вспомнил этот разговор и, заинтересовавшись, начал копаться в подшивках журналов и специальной литературе, пока, наконец, не натолкнулся на знакомую фамилию. Правда узнать удалось не так уж и много, так как, не смотря на то, что Отто Майсер считался одним из ведущих геранских аэроконструкторов, писалось о нем на удивлении мало. Пришлось обращаться к Кутесову, который с пониманием отнесся к подобному интересу и через несколько дней предоставил Сергею небольшое досье на Майсера, из которого следовало, что тот происходил из довольно знатной, но бедной семьи. Тем не менее, Отто сумел получить хорошее образование и поступить в Байденскую Инженерно-Техническую Академию на кафедру аэроплавания. На третьем курсе проект его легкого аэростата неожиданно для всех заинтересовал военное ведомство и вскоре юный инженер был принят на службу, заканчивая академию уже в звании экзац-лейтенанта аэрфлота Герании. К тридцати годам за плечами Отто было уже более десятка машин, до сих пор составляющих основу воздушных сил империи, и личное покровительство самого императора.

В досье Майсер характеризовался как чрезвычайно умный, фанатично преданный своему делу человек, всегда достигавший поставленной цели и не пасующий перед трудностями.

Читая документы, Сергей не раз ловил себя на мысли, что это геранец ему весьма симпатичен и при возможности он с удовольствием бы с ним познакомился. Одновременно Ратный прекрасно понимал, что скорей всего именно Майсер может стать для него источником основной "головной боли" и, судя по всему, оказался прав. В то время как ястанцы ограничились простым копированием, геранский аэроконструктор смог построить полностью свой самолет.

– Удивлены? – спросил Кутесов, внимательно наблюдавший за тем как Ратный буквально "пожирает" своим взглядом фотографию чужого истребителя.

– Есть немного, – не стал отрицать Сергей. – Впрочем, я уверен, что наши машины ничем не уступают этому аппарату, а во многом и превосходят его.

– Это пока…

– Вы в меня не верите, генерал? – землянин отложил фотографию и с легкой усмешкой посмотрел на Кутесова.

– Помилуйте, господин Эйтан, разве я когда-нибудь такое говорил?

– Не говорили, – согласился Ратный. – И чтобы поддержать веру в мои силы, давайте прогуляемся до ангаров, к тому же погода сегодня располагает.

***

Они вышли на улицу и Кутесов, извинившись, отошел к стоявшей неподалеку машине, около которой нервно топтался незнакомый офицер. Дожидаясь генерала, Сергей неторопливо принялся прохаживаться по дорожке, идущей вдоль металлической ограды небольшого двухэтажного дома. Последние полтора года этот домик являлся не только его жилищем, но и своеобразным конструкторским бюро. Весь его первый этаж был буквально завален масштабными моделями разрабатываемых аппаратов, деталями бипланов и двигателей. Все это добро лежало на полу, полках шкафов, громоздилось шаткими кучами и даже свисало с потока на веревках различного диаметра. Лишь одна из комнат, где было установлено несколько чертежных досок, была практически свободна от этого «хлама», да и то только благодаря Тейрине. Девушка регулярно пыталась навести тут хоть какой-то порядок, и порой это ей даже удавалось, но обычно этого «марафета» хватало от силы на пару дней, после чего рабочий «хаос» вновь поглощал окружающее пространство с ужасающей быстротой, – впрочем, она не сдавалась.

Сергей улыбнулся. Три месяца назад Тейрина наконец-то перебралась жить к нему, да и то только после того как на их руках появились так называемые "узы обета" – причудливые татуировка в виде переплетения разноцветных линий обхватывающих левое плечо в двух местах. До этого момента девушка упорно отказывалась жить с ним, хотя уже больше года они были близки. Еще одно нарушение…

Ратный вздохнул и подковырнул носком сапога валявшийся на дороге камешек, легким пинком отправив его в придорожные кусты.

" Статья 354 подраздел "Б" кодекса Земной Федерации: половые контакты с инопланетной формы жизни в любом ее проявлении строго запрещены и караются тюремным заключением на срок от пяти до сорока лет. Исключения составляют насильственные акты со стороны инопланетной формы при невозможности оказать сопротивление данным действиям".

Насильственным их союз назвать было трудно. Скорее это был результат его многодневных раздумий и…обычной любви. В ту ночь, когда она скинула свои одежды, он забыл обо всем. Обо всех глупых инструкций и запретах, которые остались где-то далеко…в другой жизни. В ту ночь больше не было землянина Сергея и инопланетной девушки Тейрины, в ту ночь они были просто мужчиной и женщиной. Он Она и Ночь. Соприкосновение рук, касание тел, влажность тонких губ, жар любовного безумия, упругие холмы грудей, напряжённые лопатки, легкий вскрик боли, капельки пота на лбу…Любовь.

Сергей улыбнулся. В ту ночь, сидя на широком подоконнике, он смотрел на спящую в его кровати Тейрину, неожиданно остро осознав, что этот мир ему больше не чужой и здесь есть люди, которые стали ему по-настоящему дороги. В ту ночь он мысленно попрощался с Землей, а проснувшаяся утром девушка впервые не обнаружила на его груди мерцающего красным цветом медальона.

Ратный остановился напротив раскидистого дерева похожего своими красными ягодами на земную рябину и, сорвав длинный пожелтевший лист, задумчиво покрутил его в руках. Мысли как-то сами перепрыгнули на события последних лет.

После демонстрации самолетов императору прошло уже больше полутора лет, в основном заполненных проблемами связанными налаживанием серийного производства бипланов и обучением летчиков. И если с первой проблемой справились довольно быстро, благо император личным указом передал в их распоряжение одну из фабрик по производству пассажирских аэростатов, находящуюся на окраине города Тала лежащего на западе в полутора сотне терров от столицы. Некогда процветающее предприятие находилось в печальном состоянии после разорения своего хозяина и передачи его за долги в пользу государства, однако назначенный министерством госуправляющий каким-то образом смог сохранить всю техническо-материальную базу фабрики и даже часть специалистов. Измученные безработицей люди с энтузиазмом взялись за новое для них дело и уже через какие-то полгода первые серийные образцы "эстов" выкатились из ворот цеха и отправились в свой первый испытательный полет. К счастью Спайковский продолжал полностью выполнять заключенное ранее соглашение, исправно поставляя новые двигатели и оперативно внося в выпускаемые модели необходимые изменения. Кончено вести моторы за сотню терров с ближайшего к ним завода Спайковского было не очень удобно, но Сергей мирился с этим, помня про вес отца Кая в обществе, о его помощи при постройке первых образцов и данном ему обещании.

А вот с пилотам в первое время возникла проблема. Предполагалось набрать добровольцев из числа курсантов имперской академии аэрфлота, но желающих набралось едва больше двух десятков, когда необходимо было не меньше сотни. Откуда-то появились странные, но упорные слухи о ненадежности новых аппаратов и большом числе погибших при их испытаниях. Так же говорилось, что крылан практически не может противостоять в бою аэростатам, а его возможности очень преувеличены и на самом деле это всего лишь очень ненадежная машина для ближней разведки. В общем, судя по этим слухам биплан можно было представить как некий летательный аппарат для изощрённого самоубийства, за штурвал которого сядет только полный псих, так что не было ничего удивительного в маленьком количестве желающих. Впрочем, стоило людям Кутесов заняться выяснением источников этих разговоров, как они довольно быстро прекратились и все же, несмотря на тщательные расспросы среди курсантов, найти распространителей не удалось. Все опрошенные только и говорили, что где-то услышали об этом краем уха, но толком не могли назвать от кого. Это наводило на определенные мысли о неких недоброжелателях, что было вполне ожидаемо. Появление летающих аппаратов тяжелее воздуха было воспринято аэроконструкторами всех стран неоднозначно. Первое время многие газеты чуть ли не в открытую обвиняли Руссарию в подлоге. Писалось, что якобы для демонстрации был изготовлен специальные аэростаты, к которым на тросах крепились макеты крыланов, а с земли они не были видны из-за того что их оболочка была покрашена в цвет неба. Конечно же, это был полный бред, но, как ни странно, многие поверили. В одной из стран был даже построен действующий макет подобного аппарата и продемонстрирован публике. Правда, несмотря на специально подобранный цвет оболочки и гондолы, сам аэростат был прекрасно заметен на фоне неба, но это почему-то никого не смущало, – истерия в прессе продолжалась. Видимо признание того что многие годы считалось абсолютно невозможным для многих людей было куда хуже, чем отрицание очевидных фактов. Пришлось провести еще несколько демонстраций, прежде чем все эти скептики умолкли. Тем не менее, даже в Руссарии многие из аэроконструкторов отнеслись к машинам Сергея довольно холодно, называя их тупиковым развитием аэростроения. Ратный, ожидающий вспышки интереса и многочисленных попыток воссоздания крыланов другими изобретателями, был удивлен, когда ничего подобного не последовал. Мало того через некоторое вообще создалось такое впечатление, что о них все дружно позабыли. Причем странная амнезия сошла даже на специализированные газеты и журналы, в последнее время постоянно печатающих различные статьи на тему аппаратов тяжелее воздуха,– и тут в один миг как отрезало…

По мнению Сергея это могло означать только одно: работы по созданию собственных крыланов начаты во многих странах и эта неожиданная "тишина" как раз один из ее показателей, – кстати, Кутесов был в этом с ним абсолютно согласен.

С одной стороны это было даже хорошо, так как Ратный не хотел привлекать к себе лишнего внимания, а первое время это было довольно трудно. Пришлось даже подсовывать назойливым корреспондентам Рослава, возложив на него функции пресс-атташе. Как ни странно, но Васлов с удовольствием давал интервью многочисленным представителям газет и журналов и был даже немного раздосадован неожиданному потерю к ним интереса. И все же вся эта истерия не способствовала улучшению имиджа создаваемой авиации, что служило еще одной причиной отсутствия добровольцев, тем более что аэронавты всегда считались некой элитой вооруженных сил Руссарии. Поэтому вполне естественно, что, переходить в только что создаваемый тип войск с непонятной перспективой на будущее, желающих было мало. Решение этой проблемы было довольно необычным. Для создания летной школы им было выделено здание местного военного училища, готовящего в своих стенах артиллеристов. Курсантов распределили по другим учебным заведениям, а вот только что поступивших ожидал небольшой сюрприз. Именно им, прямым приказом военного министерства Руссарии, было суждено стать первыми авиаторами и авиамеханиками империи, – всего было набрано чуть больше ста человек.

Обучение новых пилотов Сергей поручил своим ребятам, которых осталось всего пятеро, – один из курсантов его наймарской группы погиб во время нападения ястанцев, а отправившийся с Алаем Яр считался "пропавшим без вести", как и сам разведчик. Не сказать, что сразу все пошло гладко, но постепенно работа школы наладилась, тем более что во главе ее встал Роханцев, который, как уже неоднократно убеждался Сергей, был прекрасным хозяйственником. Сам же Ратный вместе с Васновым вплотную занялся работой над своими бипланами и их модернизацией, одновременно подыскивая людей для организации небольшого конструкторского бюро, надобность в котором уже ощущалась довольно остро, особенно после начала серийного производства. Кроме того, по задумке Сергея следующая машина должна была стать четырехпулеметным монопланом с мощным двигателем и убирающимся шасси, а это был намного более сложный аппарат, для производства которого понадобится не один десяток чертежей. Он мог задать концепцию, идею, но для проработки каждой мелочи ему срочно нужны были люди и чем дальше, тем больше: от простых чертежников до грамотных инженеров-конструкторов. Чуть раньше с этой же проблемой столкнулся Васнов который, при разработке нового двигателя, буквально потонул в массе чертежей и расчетов. Пришлось идти на поклон к Кутесову. Тот молча выслушал и пообещал помочь. Через месяц под их руководством было уже почти два десятка человек и переданное в их полное распоряжение одно из зданий фабрики, где некогда размещалась мастерская по пошивке оболочек для аэростатов.

Потом были долгие месяцы обучений, несколько разбитых самолетов, постоянные просьбы со стороны Росовского поторопится и наконец-то первые самолеты отправились в войска. Первоначально планировали создать пару авиаполков, но потом было принято решение о формировании небольших авиогрупп по 10-15 машин в каждой и придании их действующим аэроподразделениям. Как оказалось позднее, такая тактика себя полностью оправдала. Руссарские дирижабли, прикрываемые юркими бипланами, в буквальном смысле захватили господство в воздухе, поставив под вопрос само существование ястанского воздушного флота.

И все же были и неудачи, касающиеся в основном попытки создания принципиально нового двигателя звездообразной конструкции. Первые образцы постоянно клинило, или же они, в буквальном смысле, начинали разваливаться на части всего лишь после нескольких часов работы на стенде, заставляя Рослава в бессилии "рвать на себе волосы". Сергей ничем не мог помочь молодому инженеру, так как никогда не был особо силен в двигательных установках, специализируясь на воссоздании планеров аппаратов, компенсируя нехватку этих знаний компьютерной базой данных и специальными программами по реинженерингу. Оставалось только жалеть о планшетнике, где содержалась масса полезной информации и который остался в сумке сгоревшей вместе со спасательной капсулой. Пришлось идти методом проб и ошибок, так что работа над двигателем затянулась.

***

– Извинтите меня, полковник, дела.

Сергей обернулся и, бросив взгляд на Кутесова, понимающе кивнул.

– Я понимаю, что ж надолго я вас не задержу, пойдемте тут недалеко.

Они неторопливо направились через парк по узкой тропинке, ведущей к стоящему за ним приземистому кирпичному зданию ангара, красующегося новенькой металлической крышей, которую еще не успели покрасить. Постройку ангара закончили всего лишь неделю назад, для чего пришлось снести забор, отгораживающий бывшую пошивочную мастерскую от специально возведённых неподалеку новеньких двухэтажных бараков для инженерного состава и их семей. До этого почти полгода Сергею вместе с остальными инженерами приходилось ютиться прямо в цехе, разбив часть него на жилые помещения при помощи обычных фанерных перегородок. Естественно можно было снимать квартиру в городе, благо средства позволяли, но первое время работы на фабрике было столько, что проще было ночевать прямо на месте, чем ехать куда-то посреди ночи, чтобы уже через пару часов вернуться назад. На условия Сергей не жаловался, но был приятно удивлен, когда специально для него военное ведомство приобрело целый дом, расположенный прямо за небольшим полузаброшенным лесопарком отделяющий окраину города от фабричных территорий. Дом ему понравился, единственное неудобство заключалось в том, что Тейрине приходилось добираться до училища почти через весь город. Хорошо еще, что он был довольно небольшим, и из конца в конец его спокойно можно было пересечь пешком за какие-нибудь полчаса. К тому же ему выделили паромобиль, которым он сам не решался пользоваться, а вот Тей освоила его довольно быстро и проблема с удаленностью ее нового места службы исчезла сама собой.

Сергей невольно улыбнулся своим воспоминаниям и покосился на хмурого Кутесова.

– Что-то случилось, господин генерал?

– Ничего серьезного, обычные дворцовые свары, – вздохнул тот и, неожиданно улыбнувшись, добавил: – А ваши самолеты, господин Эйтан, многим поперек горла стали.

– И кому это? – поинтересовался Сергей, примерно догадываясь какой последует ответ.

– Некоторым довольно влиятельным при дворе людям, в основном промышленникам и кое-каким господам, имеющим свою долю с производства аэростатов и их составляющих.

– Боятся?

– Еще как, – кивнул Кутесов. – А тут еще Росовский вступил с предложением свернуть производство легких аэростатов, в связи с тем, что армия больше в подобных аппаратах не нуждается. Я конечно Никола прекрасно понимаю сокращение расходов ведомства и все такое, но все же он поторопился, не ко времени все как-то…друзей это нам явно не прибавит. Зато императора уже засыпали прошениями, призывающими чуть ли не запретить производства крыланов или хотя бы ограничить оное. Причем причины называют самые разные от экономических, связанных с сокращением производства, до религиозных; дескать, эти машины выдумка самого РиктыТемного, – ну да этого следовало ожидать.– Генерал махнул рукой и, расстегнув шинель, достал из кармана кителя небольшую металлическую коробочку с аромами.

– Не понимаю, ведь производство можно перепрофилировать. Наша фабрика едва справляется и дополнительные мощности…

– Тут дело цены и желания, – прервал Сергея Кутесов. – Да и перенастроить производство это не булочку с маком за утренним тайклом скушать, тут я их понимаю. Хотя все же союзники у нас есть, – сказал он, открывая крышку и извлекая одну из аром зубами, после чего протянул коробку Сергею, но тот отрицательно покачал головой.

– Нет, спасибо. Насколько я понимаю на нашей стороне Спайковский…

– И не только он, – Кутесов затянулся и, выпустив в сторону струйку дыма, добавил: – хотя и этого не мало. Господин Спайковский сам по себе очень влиятельная фигура и к нему многие прислушиваются. Однако помимо него есть люди, прекрасно понимающие всю перспективность вашего изобретения. Впрочем, все эти дрязги вас не должны тревожить, спокойно занимайтесь своей работы, а эту грязь оставьте мне.

– И все-таки хотелось бы быть в курсе дел, знать кто "за", а кто "против"…

Кутесов резко остановился и пару минут внимательно смотрел на Сергея, буравя его взглядом своих серых глаз, затем коротко кивнул:

– Хорошо, подготовлю вам небольшой материальчик на эту тему и в следующий раз передам. Может вы и правы, – врагов и друзей надо знать в лицо.

Дальше шли молча. Сергей думал об услышанном от Кутесова, сопоставляя это со своими собственными размышлениями. В этом мире огромное количество трудовых и промышленных ресурсов было задействовано в производстве дирижаблей. Сотни тысяч людей трудились на заводах и фабриках занимающихся изготовлением нужных для постройки этих воздушных гигантов материалов и различных устройств. Огромное количество инженеров, обслуживающего персонала, аэронавтов, а он…он практически одним махом перечеркивал все это, направляя историю чужого мира по другому руслу; ломая судьбы, чаянья и планы множества незнакомых ему людей. Имел ли он право так поступать? Правилен ли был его выбор? На мгновение перед глазами встал пылающий город и висящие над ним черные туши ястанских дирижаблей. Сергей сжал кулаки и тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие сомнения, – его выбор был верен. В конце концов, люди найдут новую работу, предприятия перестроятся, да и сами аэростаты потихоньку найдут свою нишу в новом мире. Увы, но рождение чего-то нового всегда происходит в муках, и тут ничего не поделаешь.

***

Штаб-канцлер Карнот в раздражении откинул папку с докладом и, откинувшись в кресле, задумчиво пробарабанил пальцами по столу.

А у мальчишки начинало получаться. Он довольно ловко погасил назревающие среди среднего класса волнения, снизив налоги и переложив основную их часть на плечи членов высшего общества, богатых промышленников и коммерсантов. Это, конечно же, многим не понравилось, однако "сопляк" вывернулся и тут: патриотизм, новые военные заказы, пара блестяшек кой-кому на грудь, дворянские звания…

Карнот криво усмехнулся. А ведь все шло так хорошо: казна почти пуста, кой-где назревает смута, армия в большинстве своем деморализована, везде разброд и шатание. Некоторые главы губерний почувствовали себя чуть ли не царьками. Казалось еще немного и страна вспыхнет, погружаясь в пучину междоусобицы. Вот тогда-то и потребовалась бы твердая рука… Канцлер сжал руку в кулак, так что ногти впились в ладонь.

А мальчишка умен, очень умен, и куда прозорливее своего отца, – однако надежда еще есть. Положение в стране довольно нестабильно и Руссария сейчас напоминает пьяного мужика, которого бросает из стороны в сторону, так что если знать где и куда подтолкнуть… Только вот стоит ли?

Карнот нахмурился, чувствуя, как внутри вновь закипает непримиримая борьба между прожжённым патриотом и расчетливым жаждущим власти человеком. Он встал с кресла и, пройдясь по своему кабинету, остановился перед висевшей на стене огромной картой мира. Несколько минут он переводил взгляд с синего пятна Руссарии на лежавшие вокруг нее разноцветные лоскуты других стран, затем резко отвернулся, а в его глазах сверкнул металлический блеск принятого решения.

– Извините, мой император, но этой стране нужна жесткая рука, иначе нас просто сожрут.

***

Полутемное помещение ангара, посереди которого, распластав крылья над бетонным полом, замерла тупоносая машина, заставившая Кутесова удивленно посмотреть на Сергея. Выше и больше всех предыдущих крыланов эта машина имела всего лишь два крыла, обладала стремительными обводами и опиралась на три стойки шасси, одно из которых торчало из-под днища чуть впереди кабины пилота, а над которой зачем-то были установлены металлические дуги. Двигателя у самолета не было, а вместо него внутри корпуса лежало несколько мешков, по всей видимости с песком, не дававшие ее носу задираться.

– Всего два крыла? – растерянно спросил генерал.

– Да, – кивнул Ратный. – Поверьте, этого вполне достаточно.

– А дуги для чего?

– Кабина должна быть закрытой.

– Ясно, – генерал прошел вдоль самолета, половина которого представляла из себя голый каркас все еще не обтянутый тканью. – Выглядит как-то совсем по-другому, – сказал он. – Более грозно что ли. Когда планируете закончить?

– Не знаю, – покачал головой Сергей. – По сути это просто полномасштабный макет, прорабатываем на нем различные мелочи, а что выйдет в конце пока можно только гадать. Просто решил вам показать, чтобы вы не теряли в меня веру. – Он улыбнулся и, похлопав по крылу, заметил: – Майсеру до этого еще далеко.

– Верю вам на слово, – бросил Кутесов. – Однако все это хорошо, но направляясь к вам, я думал, что вы покажете мне действующий образец нового "крылана", который так ожидает Росовский, а не эту недоделку…

– Значит, Росовский вам уже проговорился, – улыбнулся Сергей. Он достал из кармана часы и бросил на них взгляд. – Что ж, сейчас полдесятого, если не заняты, то пройдемте на заводской аэродром, там все увидите сами.