Текст книги "Несладкий сон (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4. Длинный день

Чувства, которые испытывал Нриз к пленной богине, были очень противоречивыми. Она являлась самой ценной и желанной собственностью Хозяина, а значит, требовалось соответствующее отношение. И это отношение он проявлял. Он ухаживал за артефактами, проверял их состояние, несколько раз даже производил замену, когда они сбоили или выходили за рамки штатных параметров. Делал это именно с теми любовью и заботой, которую требовательный хозяин мог ждать от идеального слуги, доверяя ему… ну если не дорогой спортивный автомобиль, то уж породистого арабского скакуна.

Но рядом с этой любовью соседствовала и лютая ненависть. Причём, он прекрасно осознавал, что никогда, ни при каких обстоятельствах не смог бы богиню заменить – как не смог бы заменить того самого скакуна детский деревянный конь-качалка. К сожалению, иррациональность обиды ничуть не мешала испытывать её горечь. Но главным грехом богини являлось не то, что она стала тем долгожданным призом, тем вожделенным сокровищем и заветной целью. Нет, её вина была гораздо глубже. Она отобрала у него Хозяина.

Повелитель и раньше отлучался, порою надолго, в поисках фел для ритуала призыва. Но у Нриза теплилась надежда, что когда всё закончится, когда Хозяин добьётся своего, то останется здесь, в Цитадели Ашрад. Эта надежда оказалась глупой и тщетной.

Первые несколько лет после появления в цитадели нового квартиранта, так и было. Хозяин постоянно находился в лаборатории, изучал, строил, создавал новые артефакты и проводил эксперименты. Но теперь невосполнимый раньше ресурс стал вполне доступным, и это повлекло за собой всплеск бурной деятельности. С помощью фел, силы, изменяющей саму реальность, можно было ставить недостижимые ранее опыты, изучать мир абстракций и концепций. Познавать Вселенную даже с тех сторон, которые у неё напрочь отсутствовали.

К примеру, как поведут себя заклинания и материалы в пространстве, где само существование элир находится под запретом? Что ожидает трёхмерное существо в месте, ограниченном двумя измерениями? Какие типы магических структур особо устойчивы к божественным воздействиям, а какие антагонистичны? Как изменятся свойства веществ в мире, где слабое взаимодействие отсутствует или заменено магическим?

Хозяин ставил множество экспериментов, которые, будучи не слишком масштабными – всё же объём источника фел имел ограничения – являлись уникальными и недостижимыми для других магов.

Хозяин выпустил несколько новых монографий, сделал множество публикаций в научных журналах, экспериментально доказал некоторые старые теоремы и вывел бесчисленное количество новых. Если раньше Нриз не особо уделял внимание секции библиотеки, в которую непостижимым образом попадала периодика, то теперь он нетерпеливо ждал каждого выпуска, каждого нового журнала, в надежде увидеть новые труды повелителя.

И пусть Хозяин всё так же не обращал внимания на своего верного раба, но это с лихвой компенсировалось его близостью. И эти времена стали самыми счастливыми в жизни Нриза.

А потом всё изменилось. Хозяин стал пропадать. Сначала ненадолго, потом промежутки становились всё большими и большими, пока не превратились в месяцы и года. Иногда Хозяин возвращался в Цитадель на длительный срок, чтобы приступить к новым экспериментам, и Нриз получал возможность подсмотреть, узнать, где же именно он бывал.

Оказалось, теперь, с доступом к фел, интересы Хозяина не ограничились миром Итшес. Он путешествовал по иным мирам и вселенным, постигал новые тайны, изучал другие виды магии – от таких же стройных научных, как манипуляция элир, так и диковинных и порой нелепых заклинаний, действующих по совершенно непонятным законам. Эти виды магии не могли существовать в материалистическом мире, но с помощью божественной силы Хозяин создавал в Цитадели помещения с особыми законами. Склады пополнились новыми артефактами, библиотека – новыми свитками, книгами и носителями информации, а голова Нриза, желающего знать всё, чем занят Хозяин – новыми приступами головной боли.

Но увы, новые знания не имели никакого значения, ведь Нриз не только не мог их применять, но не имел возможности продемонстрировать их понимание. Хозяина Нриз окончательно перестал интересовать, он превратился в когда-то занятную, но теперь окончательно забытую игрушку, очередным элементом ненужной мебели или вышедшей из моды одежды.

Нриз понимал, что ему не на что жаловаться – несмотря на пренебрежение, Хозяин не отказывал ему ни в чём, касалось ли это гастрономических радостей, доступа к развлечениям – в проекционной комнате каталог регулярно пополнялся новинками иллюзионов, и этот раздел каталога не был под запретом – или же ухода за здоровьем. Он периодически, мимоходом, накладывал на Нриза исцеляющие чары, поэтому тот никогда не страдал ни от одной из неизбежных болезней подступившей старости.

Но это всё было не то. Никакие радости жизни, даже обильная еда, не могли заменить внимания, пусть непостоянного и мимолётного. И единственным способом добиться этого внимания являлся саботаж, создание каких-то проблем в Цитадели. А на такое Нриз не пошёл бы никогда в жизни.

Он частенько впадал в депрессию, от которой помогал единственный метод – гастрономический. Увы, еда и сладости стали неизбежной потребностью, почти перестав доставлять радость. Но прекратить поглощение еды в таких количествах Нриз просто не мог. Если бы Хозяин отдал приказ, он бы с радостью сел на диету, сбросил бы лишнюю дюжину десятков килограмм, занялся бы спортом, став престарелым Мистером Олимпия. Однако, Хозяину было всё равно, а Нриз не имел ни желания, ни достаточной силы воли, чтобы отказывать себе в пагубной привычке.

Иногда он думал о вечной молодости Хозяина. Долгая жизнь являлась естественной способность сильного мага. Даже если магия омоложения и существовала, то находилась далеко за пределами возможностей Нриза, а заниматься исследованиями в этой области он и так не хотел. Единственным собственным желанием было лишь дожить свой век и тихо угаснуть, избавив Хозяина от ненужного нахлебника.

И во всём этом была виновата только богиня!

***

Нриз не имел представления о свойствах артефакта, алтаря, на котором Хозяин распял богиню, но два из них являлись очевидными – снабжение материализованного божественного тела питательными веществами, а также поглощение фел. Нриз подозревал, что существует и третья функция – передача фел Хозяину, в каком бы месте мультисвеленной он ни находился. Впрочем, эти выводы являлись чисто умозрительными – строения алтарной плиты, всё так же висящей под потолком ритуального зала, Нриз не только не знал, но и не мог увидеть магическим зрением. Визор, не подводивший его до сих пор, выдавал какую-то покрытую рябью серую муть, стоило попытаться взглянуть в соответствующем диапазоне.

Прошедшие полтора десятка лет никак не сказались на богине. Она оставалась столь же прекрасной, тело, даже покрытое незаживающими ранами с присосавшимися паразитами трубок, было столь же совершенным, а волосы не отросли ни на долю дюйма. Единственным изменением со дня того ритуала являлись глаза. Вот уж множество лет глаза были закрыты, а веки опущены, что, с одной стороны, вызывало жалость – несмотря на сложное отношение к богине, Нриз не мог не признать её потрясающую красоту, но с другой – дарило спокойствие, ведь меньше всего на свете Нриз хотел выносить её гневный, изучающий или просто равнодушный взгляд.

В те дни, когда не было Хозяина, единственными собеседниками, пусть и очень молчаливыми, оставались Тааг-18 и богиня. Нриз рассказывал богине о том, как ей повезло быть выбранной Хозяином, сколько важных открытий совершено и будет совершено с помощью её силы, какое важное дело она делает, и насколько оно стоит любых страданий. Иногда он делился с нею мечтами: то желанием оказаться на её месте, чтобы стать незаменимыми источником силы, то мечтой об обретении магии, чтобы превратиться в полезного раба и удобный инструмент, вместо того недоразумения, которым являлся сейчас. Время от времени рассказывал историю неудач, описывал прошлую бессмысленную жизнь, призыв и обретение своего места в Цитадели Ашрад. Описывал всё величие Хозяина, его силу, знания и изобретательность. Рассказывал о падении империи Гулун-ю-Ллар и о важной роли Хозяина. Много раз он вспоминал вторжение Мирикеша, лучась от самодовольства и радости, делился тем, что видел собственными глазами. Иногда он сидел и просто смотрел на лицо богини и, под настроение, либо любовался её красотой, либо кипел от гнева и зависти, ведь именно безымянная богиня заняла его место, посмела быть лучше чем он сам.

Нриз понимал, что, возможно, сходит с ума, тридцать три года (равнявшиеся тридцати восьми земным) в одиночестве, перемежаемом редкими встречами с Хозяином, не могли бесследно пройти для психики. У Нриза был спасательный круг – Тааг-18, но собеседник из голема был аховый.

Нриз не боялся возможного сумасшествия. Если он сломается, если перестанет делать что надо, Хозяин его утилизирует, как какой-нибудь сломанный механизм. Ну а раз он продолжает дышать, раз выполняет пусть и рядовые, но ответственные задачи – с его жизнью всё в порядке.

Нриз вздохнул, ещё раз провёл регламентную проверку алтаря богини, ещё раз сверился с показателями жизнедеятельности, поступления питания и отдачи фел, после чего кивнул голему:

– Пойдём, Тааг!

Тот, вместо того чтобы пройти к выходу из зала, внезапно резко остановился и издал одну из таких знакомых трелей. Нриз прекрасно знал, что означает эта мелодия, так греющая сердце. Хозяин вернулся!

– Тааг, отмена приказа! Побежали!

И с этими словами он рванул, насколько позволяла комплекция, вперёд, к телепортационным площадкам.

***

Тяжело дыша, Нриз ворвался в зал, краем сознания отмечая, как ожили, блеснув в магическом диапазоне, защитные структуры Цитадели. Как, сверив сигнатуры его и Таага, система «свой-чужой» вместо того чтобы поднять тревогу и отдать приказ уничтожить нежеланных посетителей удовлетворённо свернулась.

Нриз подбежал к Хозяину, спокойным шагом спускающемуся с широкого телепортационного помоста, и поражённо замер.

Он ни капли не сомневался в здравости своего рассудка – ведь новый разум являлся даром господина – но тут захотелось протереть глаза.

Хозяин был одет… привычно. Но не в свои обычные просторные одеяния, а в одежды, которые, казалось, навсегда остались в прошлой жизни.

Штаны на нём являлись, несомненно, джинсами, причём фасона, не изменившегося за последнюю сотню лет. Простая чёрная футболка, яркие кроссовки и небольшой нейлоновый рюкзак за спиной.

Пока Нриз стоял, разинув рот, Хозяин неторопливо спустился по ступеням платформы и остановился неподалёку от него.

– Х-хозяин, здравствуйте! – выпалил Нриз, приходя в себя.

– Вижу, ты понял, где я недавно побывал.

– В моём мире? – последовало логичное заключение.

– Именно там. И раз я нашёл путь в твой мир, то не мог тебе не сделать сюрприз.

По спине Нриза внезапно пробежали мурашки, а душу охватил беспросветный ужас. Он знал, насколько никчемен, знал, насколько тяготит Хозяина, а теперь, когда путь проложен…

– Хозяин, пожалуйста! Пожалуйста, не надо! – воскликнул он.

Повелитель смерил его недоуменным взглядом.

– Не надо что?

– Не надо отправлять меня назад! Пожалуйста! Я исправлюсь! Что-нибудь придумаю! Стану полезней!

Хозяин лишь покачал головой и криво улыбнулся.

– Понимаю. Это вполне разумное предположение. Ты действительно преимущественно бесполезен, ресурсы для твоего существования намного превышают приносимую пользу. Но не учитываешь один нюанс. Если даже какие-то моральные препятствия помешают мне тебя просто убить и уничтожить тело, то мне не обязательно прибегать к межмировому путешествию, чтобы от тебя избавиться. Достаточно просто вышвырнуть тебя из Цитадели, а там уж как-нибудь сам разберёшься.

– Хозяин, вы решили меня отправить…

– Да нет же, идиот! Хотя мысль, конечно, заманчивая. Под сюрпризом я подразумевал кое-что другое.

Он потянулся за спину, стянул рюкзак, расстегнул «молнию», запустил в него руку и потянул. Возле клапана рюкзака замерцали нити сложного узора элир, а пространство словно заколебалось. В руке Хозяина оказалась небольшая статуэтка, которая по мере покидания пространства рюкзака, начала стремительно увеличиваться, превращаясь в большую скульптурную композицию.

Не успел Нриз восхититься, как легко и непринуждённо Хозяин держит одной рукой явно тяжёлую статую, как тот отбросил её прочь. Полыхнул магический узор, подхватывая статую и плавно опуская её на пол, чтобы Нриз, наконец, получил возможность её хорошенько рассмотреть.

Скульптурная композиция состояла из трёх персонажей. Один из них был высоким двухметровым монстром с зелёной кожей. Широкое плоское лицо украшал огромный нос и пересекала широкая улыбка, открывающая ряд крупных плоских зубов, а по бокам головы торчали нелепые уши, напоминающие допотопные слуховые трубки, которыми доктора когда-то слушали дыхание пациентов до изобретения стетоскопов. На громиле были короткая жилетка и рубаха, которую подвязывал пояс в безуспешной попытке удержать огромное пузо. Одной рукой монстр обнимал женщину – такую же зелёную толстуху, у которой почему-то на голове была корона. Вторая рука лежала на загривке осла со странно человеческими глазами и улыбкой, почему-то вызывающей ощущение, что этот осёл умственно отсталый.

Нриз осмотрел ещё раз композицию, после чего осторожно сказал:

– Это действительно прекрасный сюрприз, Хозяин! Что прикажете с ним сделать?

Повелитель разочарованно покачал головой:

– Я надеялся, что ты его узнаешь. Это подарок, что хочешь, то и делай.

Нриз понятия не имел, для чего ему огромная статуя, но это был подарок Хозяина! Его захлестнула волна эйфории, от счастья по щекам потекли слёзы.

– Спасибо! Спасибо! Я придумаю! Обязательно придумаю! Спасибо! До этого момента я даже не представлял, что мне всю жизнь не хватало именно такой статуи!

Хозяин вновь недовольно качнул головой, залез в задний карман джинсов, вытянул какой-то большой параллелепипед со скруглёнными углами и бросил его Нризу. Бросок застал его врасплох, и если бы не ускоренная работа мозга, позволившая просчитать траекторию полёта и вовремя подхватить эту штуку, она бы упала на пол.

– Это тоже тебе, – пояснил Хозяин. – Думаю, ты найдёшь его довольно занятным.

С этими словами он повернулся к Нризу спиной и направился к выходу из зала.

Нриз хотел было броситься за ним, но Хозяин явно показал, что не нуждается в компании. Поэтому он повернулся к голему:

– Тааг, эту штуку надо отнести в мою комнату!

Пока голем выпускал щупальца, легко поднимая ими неподъёмную статую, Нриз получил возможность рассмотреть предмет, зажатый в руке. Им оказался прямоугольник из стекла и пластика, с несколькими кнопками на торцах и маленькими отверстиями разъёмов. С обратной стороны предмета находились два небольших стеклянных круга, напоминающие линзы объектива, а также серебристая надпись “SAMSUNG”. Чем бы этот предмет ни являлся, название оказалось весьма знакомым.

***

Как бы долго он не смотрел на эту скульптуру, она не вызывала ничего, кроме разочарования. И дело было даже не в том, что Нризу не нравился подарок или что он был как-то эстетически неприятен (зелёный здоровяк был похож на многих знакомых бюргеров своим объёмным животом и явно добродушным нравом, его жена напоминала добрую тётушку, а осёл вообще был вылитым старым другом Клаусом). Нриз злился на свою неспособность понять всё великолепие этого дара. Он просидел в своей комнате полдня – почти два с половиной часа – в безуспешной попытке постигнуть эту статую.

Поэтому он решил отложить эту задачу в сторонку, чтобы потом как-нибудь «ненароком» спросить Хозяина, а в данный момент сосредоточиться на прямоугольном предмете, выяснить его предназначение. Эта задача была легче хотя бы уже тем, что фирму Samsung Нриз знал.

Это была то ли китайская, то ли вьетнамская компания, занимающаяся выпуском дешёвой бытовой техники. Когда-то у Нриза даже был видеомагнитофон этой фирмы. Ни о каком немецком качестве речи не шло, зато на распродаже его удалось ухватить за три сотни дойчмарок.

Несмотря на то, что логотип отличался начертанием, да и на коробке и кассетах его дополнял узор из трёх звёздочек, Нриз не сомневался, что речь идёт об одной и той же фирме. И можно было не сомневаться, что загадочный предмет как-то связан с видеотехникой. Возможно, это замысловатая видеокассета, хотя против этой версии говорило наличие кнопок на торце.

Изучением этих кнопок Нриз и занялся. При нажатии на одну из них загорелась одна из плоскостей, оказавшаяся экраном, демонстрирующим абстрактный голубой узор. Нриз изумился глубине, яркости и чистоте цветов. В его время такой картинкой не мог бы похвастаться даже самый совершенный телевизор, не то что настолько маленькое устройство. Нриз даже заподозрил, что изображение статическое, какая-то подсвеченная фотография, но эту версию в пух и прах разбивали цифры, оказавшиеся часами. В нижней части экрана был нарисован кружок, стилизованный под изображение отпечатка пальца. Но при нажатии туда устройство лишь коротко вибрировало.

Нриз долго разбирался с этой непонятной штукой. Оказалось, если провести пальцем от верхнего края экрана, появлялось полотно с множеством непонятных пиктограмм. Увы, пиктограммы были подписаны какими-то иероглифами. И глядя на эти иероглифы, Нриз совершил ещё одно открытие.

В своё время Ульрих Зиберт много путешествовал. Он бывал в Индонезии, Японии, Южной Корее и во Вьетнаме. Видел надписи на множестве языков. С нынешней абсолютной памятью вспомнить если не значение надписей, то хотя бы опознать язык, было бы раз плюнуть. Но почему-то плеваться не получалось. Иероглифы оставались смутно знакомыми, но любая связанная с ними информация напрочь отсутствовала. Нриз удивился странной дыре в памяти, а после нескольких безуспешных попыток вспомнить хоть что-то, решил зайти с другой стороны – произнести вслух несколько известных каждому туристу фраз на индонезийском, корейском и японском языках.

Увы, интересной загадки не получилось, ведь разгадка лежала на поверхности. Вместо попытки сказать: «Здравствуйте!» на японском, изо рта Нриза вырвалось:

– Кхрада-та ризур ал!

Смысл слов он прекрасно понимал. Дословно фраза означала «Пусть дороги ваши будут прямыми», а язык, на котором это было сказано, Низкий Крашулир, принадлежал миру Итшес и являлся одним из языков, которые Хозяин запихнул в черепную коробку Нриза во время их первой встречи.

Не то, что он тосковал по утерянному, но следовало принять, что обрывочные знания разрозненных фраз и понимание начертания букв некоторых языков утеряны навсегда. Возможно, вмешательство Хозяина уничтожило больше, чем Нризу казалось на первый взгляд. Возможно, из земных языков остался только родной немецкий и именно благодаря ему Нриз способен прочитать хотя бы название фирмы на логотипе. В любом случае, этот обмен оказался неравноценным, причём, в пользу Нриза. Старые, ненужные и неприменимые языки сменились гораздо более актуальными, к тому же теперь он овладел ими в совершенстве.

Он снова включил устройство, снова оттянул шторку и нажал на единственную пиктограмму, значение которой показалось знакомым. Сзади устройства загорелась очень яркая лампочка, взгляд на которую даже резал глаза.

Нриз пребывал в недоумении. Чем бы ни являлось это устройство, оно было слишком сложным для фонарика. Впрочем, люди востока любили совмещать несовместимое, да и до тех пор, пока не установлено предназначение устройства, гадать смысла нет.

Нриз вновь выключил и включил прибор. На этот раз он снова нажал пальцем на экран, добиваясь лёгкой вибрации. Он нажал ещё и ещё, сам не зная, какой реакции хочет добиться. При очередном нажатии на экране возникла цифровая клавиатура, напоминающая то ли номеронабиратель телефона, то ли блок цифр на клавиатуре компьютера.

Нриз потыкал в цифры. Четыре кружка над клавиатурой при нажатии закрашивались белым, после чего снова шла вибрация, и кружки сбрасывались в исходное положение. Нриз повторил процедуру несколько раз, но никакого видимого результата не добился. Он нажал на кнопку SOS, находящуюся в углу, в результате чего на экране возникла ещё одна клавиатура, в самом низу которой находилась кнопка со стилизованной телефонной трубкой. Нажатие на эту кнопку результата не принесло.

Нриз отбросил глупое предположение, что подобное устройство – это телефон. Даже если предположить, что перед Нризом находилась лишь трубка радиотелефона, а база осталась у Хозяина или даже вообще на Земле, всё равно не складывалось. Во-первых, не было антенны, во-вторых, отсутствовали динамик и микрофон, а в-третьих, сама форма устройства являлась абсолютно неподходящей не только для разговора, но и для удержания в руке. Да и количество кнопок сразу же заставило рассмеяться над такой версией – не считать же, что кто-то захочет набирать номер тыкая в экран? Поэтому он вновь выключил и включил прибор, а затем нажал на ещё одну пиктограмму, назначение которой было неясно, но в очертаниях хотя бы угадывался знакомый предмет – фотоаппарат.

Нажатие на пиктограмму не принесло результатов, но после нескольких проб и ошибок, Нриз понял, что она активируется приблизительно так же, как выплывающая шторка, с той лишь разницей, что тянуть следовало не сверху-вниз, а справа-налево. Не успел Нриз подивиться неудобству и непродуманности работы этого элемента интерфейса, как у него перехватило дыхание.

На экране появилось изображение коленей Нриза. Причём, изображение отчётливое, кристально-чистое и потрясающе полноцветное. Нриз поднял этот фотоаппарат (в функции устройства не осталось сомнений) и провёл им по широкой дуге. Отвесив челюсть, он смотрел, как в центре экрана появляется Тааг-18, дверь в комнату, кровать и, наконец, скульптурная композиция из зелёного здоровяка, его жены и осла.

Как выяснилось, в его руки попало настоящее чудо! Несмотря на то, что в Цитадели Ашрад магия и технология умели и не такое, несмотря на то что с экранами, показывающими столь же детальные картинки, да ещё и в объёме, Нриз работал каждый день, фотоаппарат всё равно поражал. Ведь он был изготовлен не где-нибудь, а на Земле, причём, умел делать такое, что во времена Нриза никому и не снилось. Он шагнул дальше обычных Леек, Никонов и даже Хассельбладов дальше, чем современные сверхзвуковые лайнеры – от первого самолёта братьев Райт.

Нриз продолжил изучение фотоаппарата. Языковой барьер продолжал мешать, но он быстро выяснил, что нажатие на две кнопки из трёх вызывает спуск затвора (раздавался характерный звук), и что при нажатии на маленький кружочек внизу можно посмотреть получившуюся фотографию, причём, безо всякой плёнки! Нриз тут же сфотографировал Таага-18 и скульптуру. Дальнейшее исследование показало, что изначальная теория оказалась неверной, что устройство не фотоаппарат – а видеокамера! При нажатии на одну из групп иероглифов включался режим съёмки. Отснятый материал появлялся в том же кружочке, в котором Нриз ранее находил фотографии, причём, и фото и видео можно было увеличивать, сдвигая и раздвигая пальцы, а также пролистывать, как страницы книги.

Нриз мысленно сравнил устройство с известными ему видеокамерами и вновь поразился. Оно было меньше видеокассеты, на которые эти камеры снимали (причём, меньше, даже новомодных миниатюрных кассет Video8), но при этом качество изображения превосходило самые профессиональные камеры. Это устройство, как оказалось, могло снимать не только через объективы на тыльной стороне, но и работать в качестве зеркала, делая снимки и видеофрагменты через маленький кружок над экраном, который Нриз поначалу даже не воспринял, как видеообъектив!

Это открытие пополнило коллекцию фото и видео несколькими фотографиями изумлённой физиономии Нриза.

Провозившись с этой видеокамерой ещё с десяток минут, Нриз обратил внимание на индикатор батареи, теперь показывающий только половину. Он сперва с неохотой выключил камеру, чтобы поберечь заряд, но потом решил напоследок сделать ещё пару снимков.

Его ожидал неприятный сюрприз. Все фото, которые он делал, напрочь пропали. Нажатие на кружок рядом с экранной кнопкой спуска, показывало лишь самые последние фотографии, которые Нриз сделал уже после повторного включения. Он вновь выключил и включил фотоаппарат. Теория подтвердилась, новые снимки тоже исчезли.

Возможно, этой камере просто отсутствовала видеокассета. И где бы не хранились фотографии, после выключения они не сохранялись. Нриз вздохнул, не в силах сдержать разочарования. Без кассеты камера из великолепного и нужного устройства превращалась просто в сувенир, в памятку о родном мире и напоминание о прогрессе, который за жалкие сорок лет совершило человечество.

– Как думаешь, Тааг, – спросил Нриз, – Хозяин не будет сердиться, если я задам ему пару вопросов?

Голем лишь повернул голову уставившись на него зелёными кристаллами глаз.

– Да, ты прав, он может рассердиться!

Голем промолчал.

– А может и не рассердится! Может ему не хочется отдыхать после путешествия! Может он захочет меня спросить, как дела в Цитадели!

Голем не пошевелился.

– Решено! – повеселел Нриз. – Пойдём, проведаем Хозяина!

Сопровождаемый големом, Нриз направился к двери. Но внезапная мысль, возникшая в голове, заставила его резко остановиться: «Если даже какой-то Самсунг производит такое, тогда что же выпускает Грюндиг?».

***

Как бы ни хотелось навестить Хозяина, побыть рядом с ним, погреться в лучах его присутствия, затея провалилась. Хозяин занимался своими загадочными делами в одной из лабораторий. На осторожные попытки заговорить, поинтересоваться путешествием на Землю, узнать значение статуи и задать вопросы о видеокамере, он сначала реагировал отрывистыми междометиями, а потом, наконец, не выдержал.

Оторвавшись от сложной и запутанной паутины элир, которая выходила из большого, размером с голову, радужного кристалла, и разворачивалась по всему объёму лаборатории, Хозяин смерил Нриза раздражённым взглядом:

– Тебе что, нечем заняться?

– Да! То есть нет! То есть я всё, что надо уже сделал!

– Сделал? Сделай ещё раз! Проверь и перепроверь!

Желание Хозяина являлось абсолютным приказом, поэтому Нриз лишь кивнул и отправился прочь.

– Стой! – донёсся в спину голос Хозяина.

Нриз резко остановился и повернулся к нему лицом.

– Чтобы ты опять не натворил каких-то глупостей, уточняю. Если ты воспринял это как приказ, я его отменяю. Просто хочу, чтобы ты меня не беспокоил, как минимум до конца дня. Занимайся чем хочешь, но меня зови только в случае какой-нибудь экстренной ситуации. Понятно?

– Да, господин.

– Хорошо. Повторяю: занимайся чем желаешь, а если понадобишься, я тебя позову. Свободен!

Нриз снова кивнул, вышел из лаборатории, а когда за ним закрылись двери лаборатории, остановился в нерешительности. Приказ Хозяин отменил, поэтому совершать рутинный обход Цитадели заново не было смысла. Но раз уж он предложил заниматься чем угодно, то почему бы не совершить этот обход ещё раз? Тем более, что у Нриза была видеокамера, с которой он пока что не наигрался.

***

Несмотря на то, что в камере не было плёнки, а значит, фото и видео исчезали после выключения, Нриз не расстраивался. Пока устройство включено, можно проигрывать видео и просматривать фото, увеличивать, чтобы рассмотреть в подробных деталях. Нриз ходил по Цитадели и фотографировал. Он посетил ангары с големами и снял устрашающее воинство, зашёл в библиотеку и сделал прекрасный снимок уходящих в бесконечность стеллажей. Прошёлся по лабораториям, снимая приборы и артефакты. Проведал кухню, комнаты отдыха, бассейны, термы, галереи и оранжереи. Всё, как обычно, было в порядке, за последние несколько часов ничего не изменилось. Закончив со всеми основными и вспомогательными помещениями, а также убедившись, что происшествий не случилось, Нриз направился в святая святых – ритуальный зал.

В зале всё оставалось таким же, как он оставил утром. Всё так же зависла в воздухе алтарная плита, всё так же мерцали огоньки на трубках, поставляющих питательные вещества и поглощающих фел, богиня оставалась столь же прекрасной, а глаза её – всё так же закрытыми. Забота о богине была главной задачей Нриза, так что к проверке он приступил с обычной тщательностью. Он снова вызвал диагностические экраны, убедился в безупречной работе алтаря и вспомогательных артефактов, проверил уровни питательных веществ и поступление фел. Вызвав журнал проверки, Нриз записал туда результаты, а когда закончил, приступил к самому интересному занятию.

Он достал видеокамеру, включил, и, посокрушавшись по пропавшим в очередной раз фотографиям, начал фотографировать.

Он отошёл подальше и сделал фото общего плана, подошёл к светящимся столбам опорных артефактов, сфотографировав и их. Снова вызвал диагностические экраны и сделал несколько фото напоминающих мостик космического корабля из Стар Трека, вот только, в отличие от Энтерпрайза, приборы Цитадели выглядели более футуристичными.

Наконец, покончив со второстепенным антуражем, Нриз приступил к главному – фотографии алтаря. Нриз прошёлся по мосткам, сделал несколько фотографий с разных планов. Напоследок, он подошёл к самому алтарю и встал под нависшей над ним богиней, чтобы сделать портрет.

Нриз поднял видеокамеру, навёл богине на лицо и изумлённо застыл.

Он был знаком с лицом богини в мельчайших подробностях. Вот уже сколько лет он созерцал его ежедневно, помнил каждую его черточку. Все эти годы оно никогда не меняло своего выражения, а глаза всегда были закрыты. Но почему-то на экране видеокамеры отсутствовала питательная трубка во рту, лицо было искажено в страданиях, а ярко-оранжевые глаза широко распахнуты. Нриз опустил видеокамеру и снова уставился на богиню. В реальности глаза были закрыты, а лицо спокойным, насколько позволяла трубка. Нриз снова навёл камеру и почувствовал, словно взгляд широко распахнутых оранжевых глаз заглядывает ему прямо в душу. Словно завороженный, он смотрел, как из уголка глаза скатывается одинокая золотистая слеза. Он прекрасно помнил ритуал призыва, помнил, как выглядит ихор богини, так что эта слеза оказалась кровавой.

Не в силах пошевелиться он смотрел через объектив, как слеза стекает по её щеке, срывается и летит вниз. Он почувствовал, что что-то растекается у него по лбу, а когда провёл там пальцами, они оказались чистыми и сухими.

Нриз вновь взглянул на экран. Наваждение пропало. Лицо богини вновь стало расслабленным, а глаза закрылись, словно вовсе ничего и не происходило.