Текст книги "Север"

Автор книги: Дмитрий Силлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Я взял сверток, развернул – и удивленно хмыкнул.

На моей ладони лежал портативный кремневый пистолет. Сразу видно – оружие делалось простым и надежным, без изысков и украшательств. Причем оно было относительно новым. То ли музейный экспонат, то ли собственное производство, во что верилось с трудом. Тем не менее зажимы для кремня на курках не сточены, затравочные полки закрыты сдвигающимися крышками, предохраняющими от ветра и сырости, а калибр толстеньких стволов предполагал достаточный объем пороха, для того чтобы с пяти шагов при удачном попадании отправить в мир иной нео средних габаритов. Все-таки лучше, чем ничего.

– А пороховница, натруска, шомпол, пули, пыжи к десерту не прилагаются? – поинтересовался я.

Шайн покачал головой.

– Пистолет заряжен, – сказал он. – Взводишь курок, сдвигаешь крышку полки, жмешь на спуск. У тебя будет время только на два выстрела.

Я с недоумением посмотрел на официанта. Интересно, он имеет в виду то, о чем я подумал?

– Дом Драйва находится там.

Шайн показал пальцем в сторону развалин, за которыми на фоне луны торчала какая-то труба… Сразу вспомнилась другая труба, выходящая из крыши так называемого «семь тысяч первого помещения» третьего энергоблока Чернобыльской АЭС, вплотную примыкавшего к печально известному четвертому… И воспоминания хлестнули было через плотину, которую я искусственно возвел в своей памяти… [2]2
  О приключениях Снайпера, предшествующих описываемым событиям, можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Закон Снайпера», «Кремль 2222. Юг», «Закон Меченого», «Закон наемника», «Кремль 2222. Северо-Запад» (список романов приведен в хронологическом порядке).


[Закрыть]

Стоп! Не время распускать сопли, воин. Прошлое осталось в прошлом. А в настоящем имеются дела важные и неотложные.

– Ты хочешь сказать…

– Что наши интересы совпадают, – кивнул мутант.

– Ну да, ну да… – протянул я, вертя в руке двуствольную игрушку, чем-то похожую на маленького динозаврика. Я все еще не мог привыкнуть к мысли, что пройдет несколько десятков лет, и, вполне возможно, люди начнут одеваться в шкуры и разжигать огонь трением. Кстати, не факт, что кое-кто и сейчас этого не делает. Взять тех же нео…

– Я убиваю Драйва, охрана Драйва убивает меня, роботы разбегаются, база маркитантов становится уязвимой. И кто-то очень умный, подстроивший всё это, дает притаившимся снаружи мохнатеньким воинам сигнал к атаке. Что это будет, шайн? Воздушный змей? Или сигнальная ракета в ночи?

Шайн недобро прищурился:

– Ты неглуп, хомо. Неглуп и при этом удачлив. Потому совсем необязательно, что охрана нейроманта убьет тебя. Но по-другому тебе не выйти. Боевые роботы слишком хорошо охраняют периметр, а маркитанты не выпустят тебя отсюда. К тому же вечером прошел слух, что какой-то хомо убил в переходе двоюродного брата начальника внутренней охраны рынка. Парень был слегка тронутым и любил ради шутки попугать новичков. Но кто-то шутки не понял и надел его затылком на арматурину. На утро назначена большая облава, прочесывать будут всё, даже канализацию, в которую уже много лет никто не заглядывал.

– А ты хорошо обставился, шайн, – улыбнулся я. – Не боишься, что я тебя за такой комплекс услуг грохну и закопаю в помойке?

– Нет, – покачал головой маленький официант. – Кто боится смерти, тот боится жить – и все равно умирает. Так зачем бояться? Главное, чтобы в жизни был смысл. Ради него и умирать не страшно.

– Угу, – кивнул я, засовывая пистолет в карман. – Мир может погибнуть, но восточные замуты будут жить вечно. И что самое странное в них: я думаю точно так же. Бывай, шайн. Глядишь, я еще загляну в ваш шпионский шалман, когда база маркитантов станет караван-сараем твоего народа.

– Хорошим клиентам у нас всегда рады, – склонился в поклоне шайн. – Удачи на Пути Воина, хомо.

– И тебе не кашлять, – проворчал я, ныряя в чернильный омут теней, отбрасываемых останками разрушенных зданий. Кто бы мог подумать! Я иду выполнять программу, заложенную в меня мелким мутантиком, абсолютно неопасным с виду. Хотя по рисунку многоходовки даже хитроумным осмам до него далеко. Н-да… Если люди не поднапрягутся, то совсем скоро обожженной планетой будут владеть совершенно другие существа с переразвитым IQ, в совершенстве умеющие таскать каштаны из огня чужими руками…

Я нырнул в узкий проход, образованный двумя полуразвалившимися стенами зданий, между которыми было от силы метра три. Направление, указанное шайном, я запомнил хорошо. Теперь главное – не сломать шею среди куч битого кирпича, слежавшегося мусора и сухого дерьма. Лунный свет едва пробивался в этот проулок, и идти приходилось, в основном полагаясь на интуицию и удачу…

Но, похоже, на сегодня лимит везения был исчерпан.

Впереди послышался шорох, и мне в лицо ударил сноп света. Я инстинктивно отпрянул в сторону, одновременно прикрывая глаза левой рукой, в то время как правая чисто на рефлексах потянулась за пистолетом. Хотя нет, выстрелы нужно поберечь на потом. Тем более что вряд ли они сейчас помогут.

Передо мной стоял серв, такой же точно, как и тот, которого я вырубил на помойке. Хотя нет. У этого отсутствовал левый манипулятор.

– Колян? Ты, что ли?!

Я ожидал услышать что-то типа: «Да, хозяин, хэллоу, я так давно тебя искать!» Но ничего подобного. Робот вновь направил на меня свой прожектор и ринулся в атаку, угрожающе щелкая стальной клешней.

Проклятие! Бегать от охотящегося робота по всему периметру не входило в мои планы. Тут хоть света от его прожектора снаружи не видать, стены прикрывают. Пусть тесно, но – преимущество. Придется решать все здесь и сейчас, один на один.

Я подхватил с земли обломок кирпича и метнул его, целя в фонарь. Робот довольно легко отклонился в сторону – просто качнулся влево на своих суставчатых ногах и, даже не сбавив хода, продолжал нестись в мою сторону.

Я поискал глазами вокруг. Ни черта хорошего, одни колотые кирпичи. Ну и ладно, как говорится, кирпич – оружие пролетариата. Или что-то в этом роде.

Схватив половинку кирпича, я бросился навстречу устрашающе щелкающему манипулятору. Под такое попадешь – конечность отстрижет вмиг. А мне все четыре дороги как память. Потому за пару метров до контакта со стальными кусачками я высоко подпрыгнул и кувырнулся в воздухе, обхватив руками колени. Сальто называется, в цирке акробатов на первом году учат выполнять этот несложный трюк.

Робот среагировал мгновенно – но все-таки недостаточно быстро. Манипулятор клацнул рядом с моим лицом, но я уже успел приземлиться, развернуться на сто восемьдесят и прыгнуть вперед, прямо на спину ходячему тазу.

Тот от неожиданности и внезапной прибавки веса слегка присел. И этого мгновения мне оказалось достаточно, чтобы со всей силы долбануть роботу кирпичом между глаз – в смысле между светодиодов, сильно напоминающих крабьи глаза.

Кирпич от удара рассыпался в моей ладони, но добавки не потребовалось. Ситуация повторилась один в один. Робот подергался немного – и добросовестно завис, только диоды бестолково мигали, да неопасно пощелкивал манипулятор, расслабленно упавший на землю. Эх, техника заграничная! Хороша до первого теста на прочность кирпичом да по микросхемам.

Я слез со стального краба. В отличие от самого робота, прожектор в его головной части не вырубился, так что свету в переулке хватало. Да, сомнений не было. Это был именно мой Колян-инвалид, только добросовестно зазомбированный нейромантом. И что теперь делать?

В электронике я, мягко говоря, не профи. Но бросать старого механического кореша в состоянии грогги тоже с моей стороны некрасиво. Даже если очнется, будет носиться на побегушках у стального босса до фатальной коррозии. По мне, так лучше сдохнуть. Думаю, будь Колян в здравом процессоре и твердой памяти, он бы со мной согласился.

Я присел на корточки и после недолгих поисков обнаружил какое-то подобие защелок на краю верхнего броневого листа. С усилием откинув слегка помятые фиксаторы, я обнаружил под ними две самые обычные кнопки. Ясно. Все просто на случай, если в боевых условиях надо будет срочно заменить сгоревшую плату. Другое дело, что запасных плат-то у меня и нет.

Тем не менее на кнопки я нажал, сильно надеясь, что завис всего устройства не повлиял на возможность добраться до его внутренностей.

Действительно, не повлиял. Бронелист, прикрывавший переднюю треть стального таза, медленно поднялся вверх, словно крышка навороченного японского унитаза, реагирующего на появление человека в санузле.

Внутри робота включилась мягкая подсветка, мол, вот оно всё, как на ладони. Но помогло это мало. Сказать, что я ни хрена не понял, что это такое, – это ничего не сказать.

Разве что вот этот куб из бронестекла, наверное, был процессором. А из стекла его сделали не иначе, чтобы всякие неучи типа меня сразу поняли, что не с их интеллектом соваться в такую сложную конструкцию.

Куб был заполнен жидкостью, в которой плавал самый натуральный мозг. Правда, от силы треть этого мозга состояла из биологической материи, представляющей собой хорошо знакомые переплетения извилин. Остальная часть была представлена темно-серой субстанцией явно искусственного происхождения, оплетенной множеством тончайших проводов. Провода собирались в толстый пучок возле герметичного отверстия в кубе, от которого потом расходились по множеству плат и непонятных устройств, коими были забиты внутренности робота.

Мне так и представилась картина: умирающий доктор наук завещает часть своего мозга поместить в одно из своих творений. И, благодаря переразвитому интеллекту создателя, серв научился работать извилинами не только в соответствии с военной программой, но еще и сумел пронести сквозь столетия часть человеческой индивидуальности. Хотя, скорее всего, это я нафантазировал, а почти человеческий интеллект Коляна – это просто отклонение, производственный брак. Впрочем, некоторые ученые в моем мире тоже считали, что разум есть не что иное, как ошибка природы. И, судя по тому, во что люди превратили свою планету, думаю, те яйцеголовые были недалеки от истины…

Обо всем этом я размышлял, разглядывая электронные кишки серва и прикидывая, что бы такого сделать, чтобы Коляну полегчало. Несмотря на фатальное отсутствие спецподготовки по данному вопросу, я осознавал, что размещение начинки робота подчинено определенной логике, абсолютно непонятной для меня. Но система была налицо. При этом в системе что-то было не так. Это как лежишь в засаде и обозреваешь в бинокль окружающий ландшафт. Все вроде нормально, как и должно быть. А внутри черепа бьется молоточек – смотри, думай, далеко не всё так волшебно, как тебе кажется… И точно. Все вокруг зеленеет, соком наливается, а на вон том кустике листочки слегка повисли. Почему? А потому, что вражий снайпер, оборудовав лежку, забыл маскировочный кустик водичкой полить.

Так и тут… Наконец после того, как я в пятый раз по накатанной траектории принялся водить носом над сложной электроникой, до меня дошло. Одна длинная плата, типа компьютерной PCI, явно была здесь не к месту. Торчала немного, выпирая кверху буквально на полсантиметра, выбиваясь из общей картины. То есть явно нарывалась. Ну я, недолго думая, и выдрал ту плату. Чисто поглядеть, что получится.

И чуть не выронил ее, когда из нутра серва раздался утробный голос:

– Поставь на место.

Голос был знакомый, правда, сильно измененный. Понятное дело, слышал-то я его через внешний микрофон, а тут оно гундит прямо из брюха.

– А хулиганить не будешь? – осторожно осведомился я.

– Не будешь, – прогудел Колян. – Я есть говорить тебе спасибо. Ты уничтожить один очень вредный программ.

– Каким образом? – поинтересовался я, не спеша втыкать плату на место. – Когда между глаз треснул? Тогда, может, добавить, чтоб окончательно хорошо стало?

Сейчас я был не совсем уверен, что говорю именно с Коляном, а не с какой-нибудь защитной системой, которую наворотил внутри робота хитрый нейромант. Без платы-то робот не двигается. А воткнешь – глядишь, опять охотиться начнет, но уже с учетом моих прыгательных способностей.

– Не надо добавить, – поспешно отозвался Колян. – На плате оперативный статический память. Нейромант прописать в ней управляющий коды. Он уметь управлять мной ментально напрямую, но, чтобы обеспечить постоянный контроль, использовать внедряемую программ. Этот память хранить информаций бесконечно долго, пока включен питание. Но когда ты ее вытащить, она обесточиться и программ исчез. Мне этот плата нужен, чтобы двигаться. Давай, запихивай в зад.

Я хмыкнул. Судя по лексикону и полученной информации, я сейчас действительно разговаривал с Коляном. Удивительно, но я был действительно рад возвращению механического кореша. А разницу между «в зад» и «назад» я ему объясню как-нибудь потом, на досуге.

Я вставил плату на место, нажал на кнопки, подождал, пока бронеплита встанет на место, и прикрыл кнопки защелками.

– Ты есть настоящий друг, – с пафосом произнес серв. – Это очень плохо, когда ты понимать, что делаешь, но не можешь ничего с этим сделать.

– Угу, – отозвался я. – Еще хуже, когда ты ни хрена не понимаешь, а делаешь что-то, причем исключительно на рефлексах. Было такое в биографии, знаю.

– Это есть твой очень ценный опыт! – заметил серв. – Его надо описать подробно. Это целый научный работ!

– Описано уже, – усмехнулся я. – Роман мой биографический вышел перед войной, «Закон Снайпера» называется. Я уж не ожидал, что опубликуют. Ан нет, напечатали. Признаться, был сильно удивлен. Потом я еще два продолжения написал, и они тоже вышли на Большой земле, пока я по зараженным территориям Украины мотался.

– О! – воскликнул серв. – Такой роман есть в мой библиотек! Мой память хранит весь творческий наследий человечество. Я обязательно ознакомиться…

– Погоди, – тормознул я словесный поток выздоровевшего робота. – Теперь у меня проблемка есть. Причем один в один как та, что была у тебя.

– Вирусный программ?

– Типа того, – кивнул я. – Ты ж вроде рассчитан на помощь личному составу на поле боя. Я помню, как ты ловко у Иона кость срастил. Глянь, нет ли у меня под скальпом металлической сетки? А то как-то не хочется идти к нейроманту с таким подарком в черепе. Боюсь, он мне мозг взорвет раньше, чем я к нему подойду.

– Становись на колен, наклоняй голова, – сказал Колян. – Мой будет смотреть.

Я повиновался. Интересно, как оно смотрится со стороны? Стоит коленопреклоненный мужик, грязный как помойный кот, а стальной краб ищет вшей у него в башке. Кто увидит – сильно удивится.

Только некому было лицезреть процесс. Переулок оставался пустым, словно старая водопроводная труба. И хорошо. Прежде всего для тех, кто попробовал бы в него сунуться. Свидетели нашего с Коляном чудесного спасения нам точно не нужны.

Копался Колян недолго.

– В твой голова сетки нет, – произнес он. – Только следы от нее на атомной уровень, но это неопасно. Но под твоей кожа вживлен микродатчик, который запрограммированный собирать сигнал со спутники позиционирования GPS, и один раз в сутки, по запрос через спутниковый телефонный сеть «Иридиум», передавать сведений о твой текущий положений и состояний здоровье. Датчик подключен к разный участки мозга и просто измерять электрическую синаптическую активность эти участки. Если ты хотеть идти к нейромант, это очень плохо. Нейромант может сформировать электрический сигналы, который будут менять синаптический проводимость и управлять твой поведение…

Робот говорил что-то еще, но я уже думал о другом…

О человеке, не раз выручавшем и меня, и почти всех, кого я знал на зараженных землях своего мира. Только теперь я понял до конца, что он для меня сделал, и сейчас остро сожалел о том, что не могу лично высказать ему все, что творилось у меня на душе. Спасибо тебе за заботу, дружище! Ты вытащил из-под моего черепа металлическую сетку, а взамен вживил мне чип, согласно показаниям которого всегда мог узнать, где я нахожусь и не нужна ли мне твоя помощь. Ты был уверен, что я, обзаведясь семьей, теперь постоянно буду где-то неподалеку. И конечно, ты не мог предположить, что я вновь воспользуюсь своим умением рассекать границы миров, которому ты меня когда-то научил… И уйду туда, откуда нет возврата…

– Есть большой риск повредить мозг, – донесся до моего сознания голос робота. – Тончайший щупальца датчик уходить в теменной доля, и я не знать, на какой глубина. Я мочь попробовать только извлечь прибор. А щупалец либо остаться в твой голова…

– …Либо потянутся за датчиком, как корни за луком, – закончил я за робота. – Ты много говоришь, Колян. Делай. Время не ждет. Скоро рассвет, а мне нужно до восхода закончить одно важное дело.

– Я не уверен, смочь ли ты вообще двигаться после такой операций, – с сомнением в голосе пробормотал серв.

– Делай, – прошипел я. – А то в следующий раз сам будешь обесточивать свои зараженные платы.

Робот вполне натурально вздохнул, хотя, возможно, это уже я очеловечивал в своем воображении звуки, издаваемые механизмом. Кожу на голове резанула легкая боль. По волосам и по лбу вниз потекла теплая струйка…

А потом мне показалось, что у меня через макушку выдирают спинной мозг!

Усилием воли я сдержал стон, рвущийся наружу. Лишний раз демаскировать… что он там делает?.. Почему я на коленях?..

Мысли путались в голове, бегая одна по другой, словно крысы в бочке, пытаясь задавить друг друга… Или как мы в «бочке»…

Передо мной как живой возник шам, медленно вытягивающий нож из пустой глазницы… Щупальца на его лице шевелились, а маленький рот кривился в приступе безудержного, издевательского смеха… Но это было еще не все. Я стоял по щиколотку в вязкой жидкости, над которой сновали какие-то тени…

Я присмотрелся. Из темного угла залитой кровью арены меня манил к себе Ург. Его шепот ледяными когтистыми пальцами больно ковырялся в моих ушах: «Иди сюда, хомо, – шелестел мертвый осм. – Здесь, в Краю вечной войны, твое место…»

– Ну, давайте, ребятки, – проговорил я, сжимая кулаки. – Идите сюда. Я и здесь вышибу из вас дух во второй раз. Или сам сдохну снова. Очень интересно, куда отправляются убитые из этого вашего Края вечной войны…

Внезапно кровь под ногами забурлила и начала подниматься, словно вода в заполняемом резервуаре. Тени захохотали, закружились…

«Ты наш, – наперебой шептали они… – Ты никуда от нас не денешься…»

Я поднял глаза. Действительно, бежать было некуда. Трехметровые деревянные стены арены стали выше втрое. А над ними, протыкая изуродованным шпилем черное небо, высилась Башня, похожая на гигантское копье давно умершего рыцаря.

Я застонал от бессилия и со всей силы ударил по бурлящей крови, поднявшейся мне уже до пояса…

– Тихо, тихо, – раздался у меня над ухом голос. И это не был голос мертвого предводителя осмов…

Видение медленно таяло, теряя краски и объем, становясь лишь тенями от прожектора на кирпичной стене. Передо мной стоял робот, нервно переминаясь на крабьих ногах. А стальные кусачки его манипулятора осторожно сжимали крохотную песчинку, с которой свешивался едва видимый пучок волосинок. Их бы вообще не было видно, если б не луч прожектора, направленный на них сбоку, и если бы они висели свободно, а не слиплись в крохотную косичку, на кончике которой повисла свежая рубиновая капля.

– Вот твой плата, хозяин, – произнес довольный серв. – Не в смысле я отдать тебе долг, а в смысле это твой микросхема. Теперь никто не путать тебя с киборг, и я в тот число.

– Блин… – простонал я, зажимая глаза ладонями и непроизвольно покачиваясь из стороны в сторону. – Голова…

– Я понимать, – прогудел робот. – Удвоение мыслей, двигательный активность не совпадать с волевой намерение, светобоязнь. Это временный эффект раздражений кора головной мозг. Датчик быть вживлен именно так, чтобы его можно было извлекать без сложный операция, простой вытяжкой прибор из ткани. Жаль, у меня нет лекарств из старый запас…

– Спирт есть? – прохрипел я.

– Спирт есть, – отозвался робот.

Загудело что-то, наверно лифт под брюхом серва, и в следующую секунду моих ноздрей коснулся знакомый запах.

Я с усилием оторвал ладони от глаз, протянул руку…

– Не надо, – сказал робот. – Твой расплескать. Запрокинь голова, открывать рот.

Я повиновался. Действительно, единственное, на что я был сейчас способен, это с усилием разогнуть шею и раззявить хавальник. В который немедленно плеснуло обжигающей жидкостью.

Естественно, я задохнулся. Поперхнулся, закашлялся… И тут же двигательная активность восстановилась сама собой. Схватиться за горло, повалиться на битый кирпич, затрястись в смеси постоперационных конвульсий и неистового, раздирающего кашля… который, надо сказать, понемногу сходил на нет. Дьявол, может, хоть сейчас я наконец сдохну?

– Порядок, хозяин, – раздался над моей головой знакомый хриплый голос, как только я стал перхать немного тише. – Спирт пить твоя не разучился, не бойся. Это последствий внедрений в мозг, который уже проходит. Пей второй, станет совсем хорошо. Дезинфектор С ₂Н ₅ОН для русский Иван самый лучший лекарств.

– Вряд ли меня зовут Иваном, – сказал я, собирая себя по фрагментам и вставая с земли.

– Зря, – сказал Колян. – Тебе бы подошло. Героический имя, судя по вашей история.

– Может быть, – пожал я плечами. – Да только давай именины отложим на потом. Сейчас нам надо кое-что сделать, а потом я задам тебе несколько вопросов.

– О'кей, босс, – бодро отозвался Колян.

* * *

Полная луна висела точно над старой водонапорной башней. Создавалось впечатление, что ночное светило лежит прямо на верхушке трехэтажного строения, отчего вся конструкция напоминала гипертрофированный уличный фонарь, выполненный в старинном стиле.

Этот «фонарь» прекрасно освещал ландшафт, и оттого становилось немного грустно…

Мы лежали, прячась за развалинами перрона. Колян забрался в тенек, подогнул под себя суставчатые ноги и не отсвечивал. Я тоже расположился по всем правилам военного искусства, закопавшись в бетонную крошку чуть не по макушку, – и наблюдал. При этом настроение моё понижалось неуклонно, как ртуть в уличном термометре во время заморозков.

Шайн показал направление верно, а Колян подтвердил. Впереди находилась резиденция Драйва. Но вот проникнуть в нее незамеченным оказалось задачкой не из легких.

Четверть часа назад Колян сверился со встроенной в него картой местности и сообщил, что нейромант разместился на территории бывшего веерного депо станции «Москва-Бутырская». Между нашим наблюдательным пунктом и забором депо находилась хорошо простреливаемая зона. Когда-то здесь пролегали железнодорожные пути, которые за двести лет, естественно, растащили на всякие хозяйственные нужды. Однако пустое пространство оставалось пустым, и очень заметно, что для этого предпринимались определенные усилия. Ни камешка, за которым можно укрыться, ни деревца, ни кустика. Молодцы охранники, кое-что понимают в военном деле.

За полосой пустого пространства тянулся кирпичный забор с навернутой поверху спиралью Бруно. Я хорошо видел, как в лунном свете поблескивают серебром хищные нити. Помимо этого над правым крайним углом забора торчала деревянная вышка с прожектором, лучом которого неторопливо водил вдоль забора невидимый отсюда наблюдатель. Рядом с вышкой располагались два каких-то строения, причем на крыше одного из них я разглядел что-то типа пулеметного гнезда. А над левым углом забора возвышалась та самая лунно-водонапорная башня, на которой наверняка какой-нибудь доморощенный снайпер свил себе уютное гнездышко. Скажем, на верхнем этаже. А на среднем – пулемет прикрытия. Я б, например, расположился именно так. Хотя, поскольку это охраняемый объект, вполне могут и одним пулеметом обойтись, без снайпера. Но легче от этого не становится. Тем более что имеется еще одно очень весомое обстоятельство.

Вдоль забора непринужденным прогулочным шагом дефилировал боевой робот росточком как минимум в два этажа. Внешне био напоминал гигантского паука, отдаленно похожего на того, что я встретил в подземельях Зоны ЗИЛ. Только по сравнению с этой машиной ЗИЛовский монстр выглядел бы как интеллигент-очкарик рядом с элитным бойцом спецназа.

Восемь мощных лап легко несли многотонную бронированную тушу, на спине которой возвышалась подвижная башня, напоминающая танковую. Из башни во все стороны угрожающе торчали стволы необычной формы. «Дальнобойные аркебузы» – вспомнил я рассказ Драйва. Однако помимо башенных аркебузов робот имел два мощнейших манипулятора, свешивающихся до земли. Любой из клешней этих крайне подвижных конечностей можно было бы легко перекусить пополам слона средних размеров. Серьезный паучок, ничего не скажешь. Как его тогда нейромант обозвал? «Спайдер ВЗ»? Подходящее имечко. И как теперь мимо него пройти? Да и куда? Вряд ли кто с воплями радости откроет нам стальные ворота, расположенные в самом центре забора…

Неожиданно справа от меня раздалось какое-то шуршание. Я глянул – и прошипел, словно сильно удивленный и одновременно раздосадованный удав:

– Куда? Мать твою…

Но было поздно. Колян, тот самый трусливый Колян, боящийся собственной тени, сейчас довольно шустро бежал прямо к роботу, на бегу приветственно помахивая единственным манипулятором. Вряд ли, конечно, он делал ручкой стальному монстру, скорее, просто берег последнюю конечность, чтобы не долбануть ею об обломки чудом не растащенных шпал. Но со стороны это выглядело несколько комично. Да только от этой комедии у меня комок в горле встал. Колян сейчас явно жертвовал собой во имя… чего? Моей цели? Или у роботов тоже имеются чувства, и мой крабообразный кореш, в свою очередь, решил посчитаться с Драйвом, определившим его в рабы к боевой машине?

Естественно, что «Спайдер» тормознул. Развернулся. Слегка наклонился вперед, словно пытаясь рассмотреть, что там за козявка мешает нести охрану объекта? Слегка довернулась башня на его спине, ловя в прицел приближающегося Коляна.

Я затаил дыхание… Ну да, Драйв говорил, что именно к «Спайдеру» моего серва и приставили. Да только можно ли приближаться к роботу-пауку во время боевого дежурства?

Судя по поведению «Спайдера», было нельзя, и категорически. Нарушение устава по всем статьям. Я услышал, как внутри робота что-то угрожающе зарычало, словно в его железное брюхо посадили пяток рассерженных медведей.

Но Коляну все было до фонаря. Он подбежал к «Спайдеру», остановился, махнул манипулятором… и вдруг, нырнув под брюхо боевой машины, высоко подпрыгнул, мощно оттолкнувшись от земли всеми шестью лапами… Но обратно не упал. Зацепился манипулятором за край огромного брюха, качнулся – и прилепился шестью ногами к горизонтальной плоскости днища «Спайдера», откуда росли его мощные стальные лапы.

Робот-паук заметался. Его башня начала бестолково вращаться туда-сюда, но толку от этого было мало. Длинные манипуляторы огромного биоробота шарили под днищем, но достать Коляна не могли. Тот намертво завис в «мертвой зоне», откуда сейчас снопами сыпались искры, какие бывают от резки «болгаркой».

Вот, значит, как! Колян использовал знакомство с роботом в личных целях. Вот так, наглядный урок начальникам, недооценивающим коварство своей обслуги…

Тем временем искры из-под брюха «Спайдера» сыпаться перестали, взамен них оттуда вывалился пучок проводов, в свете прожектора смахивающий на красноватые кишки. Колян все-таки сумел вспороть брюхо роботу, которого кормил трупами целые сутки. Ну да, мой друг не из тех, кто прощает обжор, трескающих его паек…

«Спайдер» взвыл сервомоторами, судорожно взбрыкнул ногами, словно загнанный конь, – и неуклюже завалился прямо на забор. Из-под тяжеленной стальной туши во все стороны брызнули осколки кирпичей, после чего место падения тут же заволокло облако пыли, словно в сторону забора бросили дымовую гранату.

Это был шанс. Как раз из тех, которые грех упускать. Единственный прожектор охраняемого периметра был направлен на робота, и все взгляды невидимой отсюда охраны – наверняка тоже. Нужно быть конченым сумасшедшим фанатиком, чтобы пропустить такое шоу и продолжать бдить во тьму согласно уставу караульной службы (если, конечно, таковый сохранился до этого времени).

Короче, я сорвался со своего места и, не таясь, пулей рванул к забору. Если б кто замерил по секундомеру, за сколько я пробежал полста метров, наверно, мне бы можно было олимпийскую медаль выдавать. Оно всегда хорошо бегается, когда осознаешь, что ты – на открытой местности, и тебя вот-вот заметит вражеский пулеметчик…

Но – повезло. Стрелки охраны наверняка сейчас вглядывались в пыльный туман, пытаясь понять, что же происходит с роботом. В общем, не зря я хорошо думал об этих людях, не подвели…

Я нырнул в пыльный туман, ловко увернулся от ноги «Спайдера», чуть не проломившей мне голову, прыгнул вправо, в темноту, проскочил пролом в заборе, образовавшийся от падения многотонного робота, и помчался вдоль стены ограждения, стараясь побыстрее миновать участок, интенсивно освещаемый луной.

Когда чего-то очень сильно хочется, оно обычно получается. Если не помешают, конечно. Мне не помешали, и я довольно благополучно достиг угла большого бетонного куба высотой с одноэтажный дом. Бес его знает, для каких целей использовали его здесь, может, как склад, может, как подставку для пулеметного гнезда. Но это точно не был жилой дом – в отличие от стоящего за ним здания.

Сосед монолитного куба был трехэтажным зданием, сложенным из тяжелых бетонных блоков. С моего места можно было рассмотреть, что это строение отличается от соседнего не только габаритами, но и наличием нескольких узких окошек, больше похожих на бойницы. Более в пределах видимости каких-либо зданий не наблюдалось, если не считать водонапорную башню. Из чего я сделал вывод, что Драйв окопался именно в этом трехэтажном особняке, больше смахивающем на тюрьму. Хотя, наверно, в этом мире самая навороченная вилла и должна быть похожа либо на «Матросскую тишину», либо на Бутырский замок. Всегда хорошо только там, где безопасно, остальное приложится.

В плане безопасности, кстати, Драйв обставился неслабо. И если сейчас вся охрана периметра носилась вокруг пролома в заборе, то возле входа в двухэтажный каземат нейроманта неподвижным монументом торчал охранник, вооруженный АКС-74У. Укороченный автомат в его медвежьих лапах казался несерьезной детской игрушкой. Сам же страж представлял собой воплощение холодного спокойствия, несмотря на суматоху за моей спиной. Что это? Профессионализм отлично обученного вояки или…

Луна как раз полностью вылезла из-за набежавшей тучки – и я удостоверился. Это было «или». То есть киборг в мужском обличье, на которых я насмотрелся предостаточно во время своего похода на юг. Бесстрастное, нереально симметричное лицо, гипертрофированная мускулатура под новой камуфлированной униформой, абсолютная неподвижность, несвойственная человеку… Идеальный страж, запрограммированный… Кстати, интересно, а на что может быть запрограммирован такой агрегат?