Текст книги "Пацифист (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Минаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Два. Четыре. Семь.

– Алексей, я правильно понимаю, что читать ты учился именно по нему?

– Не только, ещё по "Уставу Космического флота Российской империи", "Наставлению космических сил Содружества", "Международному соглашению по освоению космоса"...

– И ты их знаешь наизусть?

– Да.

– Но были ведь исправления, дополнения? – ошарашено вставил Воронцов.

– Я их уже выучил, можете проверить.

– Не надо, я верю! – махнул рукой Дёмин, – Вот что, мне тут такого наплели...

– Но, господин полковник ведь вам говорил,.. – попытался было вступиться за своего шефа капитан.

– Любит Шевчук наводить тень на плетень! Так ему и передай! Я-то думал, ты хочешь поступить к нам на учёбу, – повернулся начальник корпуса ко мне, – Для собеседования было достаточно меня одного, а вот для выпускных экзаменов, да ещё экстерном... Придётся собирать комиссию. Вот только вряд ли я сегодня это сумею.

Начальник корпуса нахмурился.

– Вот что, Воронцов, нечего твоему подопечному на челноке туда-сюда мотаться. Пусть остаётся здесь. Место есть. Переночует в корпусе, посмотрит воочию, какая она, солдатская служба. Вдруг, не понравится. Только уговор, – голос полковника стал строже, – драк не затевать, кадетов не избивать. За такое у нас мигом гонят в шею!

– А у кадет бластеры есть?

– Нет, – удивлённо уставился на меня Дёмин.

– Это хорошо, но попробуют ударить ножом – сломаю руку.

– У нас тут вообще нет оружия, – усмехнулся полковник.

– Что, даже холодного?

– Только учебное. Боевое выдают на стрельбах.

– А-а-а.

Что ж это за армия такая, совсем без оружия?!

Видно искреннее недоумение настолько отпечаталось на моём лице, что Дёмин поспешил добавить:

– Это всего лишь дети. Тебе, кстати, сколько лет?

– Четырнадцать.

– А не рано тебе во взрослую жизнь?

– Я уже давно в ней. С шести. Как из корабля вышел.

– М-да.

– Господин полковник, а не опасно это? Его... такого... в одной казарме с кадетами, – озвучил свои сомнения капитан.

– Я ему верю! – веско бросил Дёмин, – И потом, будущий офицер должен уметь ладить с коллективом, работать с людьми. Заодно и посмотрим, насколько ты взрослый! – это уже мне.

А ничего так помещеньице, миленько. Строго выровненные в два ряда кровати, заправленные лохматыми тёмно-синими одеялами. У изголовья – тумбочки.

– Рота, равняйсь! Смирно! – гаркнул во всю мощь лёгких тот самый прицепившийся ко мне здоровяк, и испуганные кадеты застыли столбиками, кто где, вытянувшись в струнку, лицом к двери, – Господин полковник, докладываю, первая рота находится на отдыхе, старший отделения кадет Провалов.

– А где ваш ротный?

– Я здесь, господин полковник, – появился за нашими спинами новый персонаж.

– Капитан Финистов, вы сегодня дежурите?

– Нет, поручик Галицкий, – отозвался этот русоволосый офицер, такой же стройный и подтянутый, как и Дёмин, только на полголовы повыше, с аккуратной щёточкой усов, которые он, похоже, всячески холил и лелеял.

Этакий поручик Ржевский – гроза женщин, только для полноты образа доломана с ментиком не хватает.

– Я уж собрался уходить, – добавил этот хлыщ.

– Постройте роту, я хочу сделать объявление.

Зазвучали слова команд. Юноши пулей вылетали из углов и строились на проходе. Что интересно, ни одной девчонки среди них не было. Хотя, чего это я туплю, ясное дело, те живут отдельно.

– Кадеты, – обратился Дёмин к строю, – завтра у первого взвода ответственное испытание, надеюсь, они выдержат его с честью. А остальные пусть посмотрят по визору, оценят чужие успехи и ошибки, чтобы сделать соответствующие выводы и не повторять их в дальнейшем. Всё ясно?!

– Так точно! – гаркнули кадеты.

– И ещё. Это – Алексей Серебров, ему тоже завтра сдавать экзамены, так что переночует он здесь. Капитан, выделите ему койку и можете быть свободны, – с этими словами полковник, попрощавшись, удалился.

Кровать тут же нашлась у самой двери, видно это место было самым отстойным.

Что и требовалось доказать. Когда дали команду отбой, рядом зажглась лампа дежурного освещения.

Меня-то это не особенно волновало. Я мог заснуть когда и где угодно, проснувшись точно в назначенное время. Внутренний "будильник" действовал безотказно, тут со мной даже Штирлицу было не тягаться.

Правда, памятуя о том, что нахожусь в условно-враждебном, хотя и слабоопасном окружении, я особо не расслаблялся. И правильно.

Пробудился я за пару секунд до того, как над моей кроватью склонились две фигуры. Не открывая глаз и не шевелясь, я уже во всю их сканировал в тепловом и во всех прочих видах "зрения": наличие оружия, внутренний настрой, резкость движений...

– Спит? – едва слышно произнёс тот, кто стоял справа от койки.

– Т-ш-ш-ш, – прошипел его напарник слева.

– Не дышит. Как убитый, – опасливо проронил самый говорливый.

Его подельник нервно махнул рукой, приказывая заткнуться, а затем в сторону прохода. И оба отступили к задней спинке кровати, где на откидывающемся пластмассовом не то столике, не то сиденье, были аккуратно сложены мои вещи – куртка и брюки. Всё, как у остальных курсантов: штаны внизу, куртка сверху. Под ними носами к проходу притаились ботинки. Футболку и трусы я снимать не стал.

У кадет, правда, сверху были ещё воздвигнуты береты. Почти такие, как у космических десантников, только у тех они были тёмно-фиолетовыми, под цвет формы, а у ребятни – чёрными. Но с такими же серебряными звёздочками рядом с флагом. Серьёзная претензия на крутость, даже очень.

Да, я ведь до этого говорил о фуражках, кителях и галстуках. Так вот, то была парадная форма. Не знаю, повседневная или выходная, но для обычных занятий, а тем более кросса, все переоделись в рыжеватый военный камуфляж. Обувь тоже сменили почти на такие же ботинки, как мои, только чёрного цвета.

Меня эти метаморфозы не особо волновали, тем более, сейчас.

Не дожидаясь, пока злоумышленники осуществят задуманную ими гадость, я резко вскочил на кровати, оказавшись рядом и схватив их за уши. Одного за правое, второго за левое.

– Уй!.. Ё-ё! – в один голос воскликнули оба, стукнувшись лбами.

– Не подскажете, молодые люди, что вы тут посреди ночи колдуете? Да ещё с моими вещами? – зловеще прошипел я, чтобы не будить народ.

– Да мы... Того... Шли мимо... В туалет, – послышалось невнятное бормотание на два голоса.

– А мои ботинки с писсуарами перепутали? – чуть не заржал я в голос.

Не-е, ну надо ж такую хрень придумать.

– Отпусти их немедленно!

А это кто ещё, такой смелый?! О-о, тяжёлая артиллерия пожаловала. Тот самый кадет Провалов, что так усиленно ищет приключений на свою задницу.

А-а, так ведь и пойманные мной злодеи из его шайки. Это со всей этой бандой я столкнулся там внизу, в вестибюле. И эта сладкая парочка была вместе со всеми.

Я отпустил добычу, чтобы освободить руки, а то, мало ли...

– То-то же.

Э-э, не понял юмора! Этот пёс что, решил, что я его испугался?!

– Слышь ты, фельдмаршал...

– Я те не фельдмаршал, а Провалов Александр Юрьевич.

– Хрен какой... Александр Юрьевич, – передразнил я его, старательно коверкая слова.

– Ты... ушастый, – змеем подколодным прошипел кадет, – Если б не завтрашний кросс...

– Да нет проблем, – звучно шлёпнул я кулаком правой руки по раскрытой ладони левой, – Наваляю и тебе, и всем желающим. Хоть сейчас, хоть завтра... Могу и попозже.

– А валялка не порвётся? – пришёл на помощь товарищу другой шкет, рыжеватый, тот самый, что ловил отброшенную мной белобрысую "принцессу".

– Даже не надейся... Есть, правда, одна проблема.

– Какая же? – выпалил рыжик, пока здоровяк только собрался открыть рот.

– В отличие от вас, салаг, – при этом слове слушавшие нас, навострив уши, кадеты зашумели, – я на службе. Видишь, – с этими словами я вполоборота повернулся к свету, расправив на груди выданную на звездолёте форменную синюю майку с надписью по верхнему краю эмблемы союза "Содружество демократических государств", а снизу – "Уильям Ледлоу".

– И кого ты там обслуживаешь, – с гаденькой ухмылочкой поддел меня рыжий, – У ВАС ТАМ, говорят, свобода нравов.

Вот сволочь!

– Могу тебя, – не полез я за словом в карман, – только тогда тебе ни один проктолог не поможет. Знаешь, кто это?

Похоже, мой оппонент слов-то таких не слышал, не то непременно полез бы на меня с кулаками. Хреново у него с эрудицией. А вот другие были в курсе или догадались. Кто-то выругался, другой тихо хмыкнул, со стороны малышни хихикнули. Но делиться своими познаниями никто не спешил.

– Ещё, узнаешь, какие твои годы, – резюмировал я.

– Тебе-то самому, сколько лет? – очнулся от спячки Провалов.

– Сколько есть, все мои!

– Ему четырнадцать, я слышал, – сдал меня с потрохами какой-то стукачок-малолетка.

Хотя, кто его знает, может, по годам он старше меня.

– Сколько-сколько? – поднёс ладонь к уху рыжий прохиндей, – Да ты сам салага... Сынок ещё!

– Ты что ль взрослый? Только подумал о своей "принцессе", а трусы уже мокрые... Папаша!.. Вот что, орлы, – обратился я ко всему честному народу, пока рыжик в панике разглядывал своё бельё (хотя чего он там собирался найти?), – все, кому надо в сортир, быстренько вскочили с коек и отправились по своим делам. Будет кто-то лазить мимо меня ночью, встану, уши надеру и худой крантик на узел завяжу, чтоб до утра не будили. Бить мне вас нельзя, а про всё остальное уговора не было.

Никто не успел ничего возразить, как добрая половина "малышни" соскочила с кроватей и вылетела за дверь. Вслед за ними по одному потянули и старшие.

– Не много ль ты на себя берёшь? – поинтересовался здоровяк, когда я уже улёгся.

– Слышь, старшОй, – как можно громче зевнул я для пущего эффекта, – тебя всё сказанное тоже касается.

Опять послышались смешки и хмыканье, рыжий, едва слышно, не найдя никаких "вещдоков", отчаянно ругался...

Весёлая она, кадетская жизнь!

Похоже, моя проникновенная речь подействовала, так что ночью все спали, как убитые, и никто по казарме не шастал. Даже старшие. Хм-м.

Но всё равно, утром, встав за пару минут до побудки, я внимательно осмотрел форму и ботинки, принюхался. Так на всякий случай. Впрочем, никто к ним близко не подходил... Лишь пару раз кто-то из малолеток прошмыгнул мимо, тихо, как мышка.

Сперва, была у меня мысль сунуть одежду под подушку, а берцы под кровать, чтоб до них никто не добрался. Но, поприкинув так и этак, я передумал. Уж больно эта предусмотрительность смахивала на трусость, будто я кого-то боюсь. Ха! Пусть только попробуют...

Что удивительно, моё пробуждение будто послужило сигналом... Четвертая часть... да нет, больше... треть воспитанников вскочила с кроватей, рванув к двери. Куда это они? Выглянул в коридор. У двери туалета образовалась очередь. М-да, видимо, вчера я малость погорячился. Нагнал жути на пацанов, большинство из которых моложе меня и ничего плохого мне сделать не успело. Даже в мыслях. Да и не намеревалось, похоже, за исключением некоторых...

Н-да, зря я так с ними...

Впрочем, проснувшаяся было совесть меня не гложила. Так, маленько поворчала для порядку, поворочалась с боку на бок, как медведь в берлоге, и тут же, свернувшись калачиком, вновь впала в спячку. Ну не могу я долго себя терзать, занимаясь самокопанием. Тоже одна из особенностей моего организма, не знаю, хорошая или плохая.

Глава 2.

– Рота подъём! – крикнул появившийся в дверях невысокий коренастый поручик, – Время пошло! А ты что одет?!

– А я уже встал, что мне теперь, раздеваться?

– Поговори у меня! Медленно, медленно одеваемся! И вы, выпускники, тоже! Равняйсь! Смирно!.. А тебе, что, особое приглашение требуется?! Встать в строй! – напустился на меня хмырь.

Я присоединился к общей шеренге, оказавшись самым первым от двери.

– Не сюда, по ранжиру!

По росту что ли? Пришлось притулиться в конце взвода.

– К выпускникам!

А-а, к здоровяку... этому, Провалову... Пристроился последним в его отделение за каким-то чернявым малым, которого раньше не видел. Кадет от моего соседства был не в восторге, скривив рожу, я от него тем более.

– Рота, слушай мою команду! Форма номер два, выходи строиться на плац! – прозвучала следующая команда.

А что это за форма такая? Первый раз слышу. Знаю только "раз" – трусы, кепка, противогаз. И то, это, скорее, военный фольклор.

Тем временем кадеты скинули куртки с беретами и в таком полураздетом виде рванули из казармы. Я тоже не стал задерживаться.

– Что, ни мыться, ни чистить зубы не будешь? – вновь прицепился ко мне рыжий, когда я, фыркая, как кот лапой, отёр водой лицо.

А нафига, я ж не грязный и не потею, тем более после такой слабенькой физподготовки. Так только пыль смахнуть. Это ж не Хирон с его кислотными дождями, под которыми ты всё время, как под душем. А парная там практически постоянно.

Ничего, на корабле отмоюсь! А в зубах у меня никакая пища не задерживается, всё до молекулы переваривается.

– Ты грязный, ты и мойся, – огрызнулся в ответ.

– Что, грязь больше трёх миллиметров сама отваливается? – блеснул остроумием Провалов.

– Тебе виднее.

Вот так, с шутками, с прибаутками мы и закончили водные процедуры.

– Рота-а, напра-во! В столовую, шаго-ом арш! Рота-а-а! – при этом рыке кадеты затопали, как оглашенные, высоко поднимая ноги.

Можно было тоже попробовать, но я экспериментировать не стал, потихоньку шлёпая, как и раньше в конце строя.

– Эй, Карандаш, тебя что, команда не касается?! – рявкнул поручик.

Интересно, кому это он? Вроде все молчат.

– Филиппок, ты что, не слышишь, я к тебе обращаюсь! Тебя что, в Содружестве плохо кормили или твои "ласты" совсем неподъёмные?!

Послышались смешки и до меня наконец дошло, к кому обращается этот клоун. Понял, не дурак. Оставалось лишь решить, откусить ему голову прямо сейчас или всё-таки подождать до конца экзаменов.

– Рота-а, тут некоторые не понимают приказов, поэтому идём на второй круг! Левое плечо вперёд!

А-а, ну, дело ваше. Строй привычно стал разворачиваться по дуге, а я направился прямиком туда, где заметил нужную мне вывеску над входом.

– Рот,.. – горластый поручик осёкся на полуслове, – Аллё, а ты куда?!

– В столовую, – откликнулся в ответ.

– Постой, я команду не давал? – оторопело протянул офицер, похоже его изумлению не было предела.

– Я проголодался!

– Стой! Кому говорю, остановись! – послышалось сзади, но я лишь прибавил шагу, пулей влетев в столовую.

Проскочив мимо каких-то кадетов, которые шарахнулись от меня, как черти от ладана, я рванул прямиком к кухне, откуда исходил манящий мясной дух. Попавшиеся по дороге женщины, застыли, открыв рты и вытаращив глаза, но мне было не до них. Поворот, ещё. Вот ОНО!!! Я выудил из большущей кастрюльки кусок мяса... судя по всему, чью-то ногу... и с наслаждением вгрызся в него зубами. Ум-м-м!

– Ты что творишь, окаянный?! Тр-р-р-р! – как из пулемёта застрочила появившаяся на пороге дородная женщина, здоровее и толще всех прежде виденных в этом заведении.

Вот же гадство! Поесть спокойно не дадут человеку!

– Слышь, тёть, ты не ори! Не люблю! Жалко мяса? – потряс я в воздухе своей недогрызанной добычей, – Ты смотри, а то следующая нога может стать твоей!

Когда через пару секунд до женщины дошёл смысл сказанного, она, пискнув, как мышка, несмотря на свои габариты, ланью унеслась прочь.

Я уж было подумал, что смогу спокойно закончить трапезу, но не тут-то было.

Следующим из двери показался троллеподобный мужик, потрясавший здоровенным топором, как Илья Муромец секирой. Не-е, если у них тут весь поварской состав такой, то меня не удивляет, почему половина воспитанников выглядит тонкими и звонкими. Иных, аж ветром качает.

– Ты кто такой и что здесь делаешь?! – прорычал громила.

– Что-что... Не видишь? Мясо ем.

– А-а... чего это ты его ешь?

– Проголодался. Вот ты, когда голодный, есть хочешь?

– Угу, – не стал отрицать очевидного мой собеседник.

– Вот и я тоже хочу, – от моей милой белозубой улыбки, мужика аж передёрнуло, – И ты это... с топориком поосторожнее, а то вдруг порежешься, – почти по-дружески посоветовал я.

Да что такое?! Не успел доесть свой завтрак, как в коридорчике у подсобки стало не протолкнуться. Повара с поварихами, несколько офицеров, двое из которых с бластерами. Они очень эмоционально потребовали, чтобы я "выполз" наружу, но я вежливо отказался:

– Вот доем и выйду, а пока "отвалите"!

– Выходи немедленно, а то гранату кину! – пригрозил один, самый бойкий.

– Кидай, но помни, не успеешь мяукнуть, как она будет у тебя за пазухой.

Надо было б сказать "в заднице", но я честно пытался соблюдать вежливость. Всё-таки, мне здесь экзамены сдавать. Если, конечно, меня теперь до них допустят. Потому что в дверном проёме мелькнуло лицо Дёмина, и всё в момент изменилось.

– Как поест, сразу ко мне, – бросил кому-то полковник, – А вам всем что, делать нечего!

После этих слов толпа в коридоре вмиг рассосалась, и наступила гробовая тишина. Я с сожалением последний раз провёл зубами по кости, моими усилиями отполированной до идеальной чистоты и с сожалением швырнул её на разделочный стол.

Хорошо, но мало! И почему всё, что дарит нам удовольствие, так быстро заканчивается, укладываясь буквально в одно мгновение?

Впрочем, нажираться до осоловелого состояния перед экзаменом тоже не стоило. В этом состоянии меня начинает клонить в сон, а следовало, наоборот, выглядеть бодрым и свежим.

– Тебя вызывает начальник корпуса! – стоило мне перешагнуть порог, выскочив откуда ни возьмись, как чёртик из табакерки, оттарабанил какой-то кадет-малолетка, – Аудитория семнадцать! – добавил он, уже разворачиваясь.

Пацан шустро газанул из столовой, я за ним...

– Эй, стой! – догнал я своего Сусанина, когда тот свернул в сторону от главного корпуса, – Семнадцатая рядом с двенадцатой?

– Нет, чуть дальше... Там такой поворот, аппендикс, – старательно объяснил паренёк, показывая рукой, куда и как повернуть.

– Счастливо! – махнул я ему.

– И тебе!

Нет, есть же нормальные ребята, не все сразу лезут кулаками махать. Или это когда мы один на один, а в толпе даёт волю стадное чувство: "Чужак! Бей его, гада! Ату его! Ату-у!"

С такими мыслями я поднялся на второй этаж...

А-а, чёрт! После еды надо ж хотя бы руки помыть и умыться! Пришлось бегом мчаться в умывальник, а потом футболкой на ходу вытирать лицо и руки.

Ладно, потом всё отстираем.

– Господин полковник, Алексей Серебров для сдачи экзаменов прибыл! – прикрыв за собой дверь, отчеканил я, щёлкнув каблуками.

Не идеал, конечно, но, по-моему, гораздо лучше, чем раньше. Впрочем, со стороны виднее. Во всяком случае, ни начальник корпуса, ни сидевшие рядом с ним офицеры... один подполковник и два майора... по возрасту никак не моложе Дёмина, а может, даже постарше... мне никаких замечаний не сделали.

– Так это и есть тот самый вундеркинд? – хрипловатым голосом проскрипел подпол, сурово сдвинув брови, отчего стал похож на сказочного филина Гуамоко.

Это выглядело так забавно, что я едва сдержал улыбку.

– Он самый... Но, прежде, чем мы начнём, я хотел бы, молодой человек, задать вам пару вопросов... Там в столовой... Что это было?

"Что, что?" Есть захотел, вот что!

– Я проголодался.

– И что?! Значит, можно так врываться, пугая персонал до полусмерти?! Прямо батыево нашествие какое-то!

А при чём тут Батый? Я ж никого не убил, не зарезал... Куска мяса им жалко!

– И кроме того вы, юноша, ухитрились оставить всех кадет без обеда! – полковник просто-таки кипел возмущением.

– Вы так говорите, будто это был последний кусок мяса на планете?! – возмутился я, – Больше нет?! Следующий нужно везти с Земли?!

– Не кричи! – одёрнул меня Дёмин.

Ему, значит, можно, а мне нельзя?! Но спорить я не стал.

– Мясо поступает из подсобного хозяйства, но его размеры и мощности не беспредельны.

– Мне что теперь, совсем не есть? Вы ж меня сутки не кормили!

– Не повышай тон!

– Я б посмотрел, чтоб вы сказали на моём месте.

– "Солдат должен стойко переносить тяготы и лишения воинской службы", – слово в слово продекламировал "Филин" пункт один-один-три "Устава Вооружённых сил Российской империи".

– Так я и так уж сколько времени в полуголодном состоянии. Но я ж не железный, мне так нельзя!

– Это почему это? – вполне искренне удивился подполкан.

Сказать бы ему про мою тонкую душевную организацию, так ведь не поймут!

– Тогда мне ничего не останется, как выйти на охоту.

– На людей?! – не сдержался круглолицый майор, справа от меня... У сидевшего на другом краю стола, лицо было вытянутым, а нос крючковатым. Такой, восточный тип...

Едва прозвучало это дикое предположение, как все офицеры подобрались, сверля меня взглядами.

– Пока только на чью-то оттаявшую ногу. Даже не знаю, что это был за зверь. Какой-то местный? Дикий или домашний?

– Я же уже объяснял, Алексей, на Агрии в пищу используется лишь мясо домашних животных, выращенных под куполом. Дикие твари несъедобны: большое содержание азота и углекислоты в атмосфере, сероводород, тяжёлые металлы. Не то, чтобы местные твари были ядовиты, но в пищу их лучше не употреблять.

– Что, абсолютно все? Разве животный мир планеты полностью изучен?

– Для категорического запрета полученных результатов и нескольких десятков смертей оказалось вполне достаточно.

– Так я ж сам читал, китайцы на Гилее разводят свиней и коров, птицу...

– А ты видел этих мутантов?! От одного вида дрожь берёт!

– Но они же их едят?

– Да эти узкоглазые прохиндеи кого хочешь сожрут, и осьминогов, и каракатиц, лишь бы в рот полезло. А ты знаешь, сколько их умирает ещё в младенчестве? Думаешь, просто так?

Тут полковник, пожалуй, был прав. Детская смертность в китайском секторе... даже по официальным данным, которые журналисты и аналитики считали преднамеренно заниженными и намного... зашкаливала за все допустимые пределы, если сравнивать с более цивилизованными соседями – Содружеством и Россией.

Как уже говорил, дело было не в технической отсталости, а в оснащённости сложной аппаратурой и приборами на душу населения, которое было ниже в разы. Только благодаря тому, что представители жёлтой расы плодились, как кролики или тараканы... Это не расизм, просто констатация факта, хотя многим в Содружестве и России... не буду скрывать, и мне в том числе ... такое положение дел не нравилось.

А чего в этом хорошего?! Если так пойдёт и дальше, то китайцы заполонят все обитаемые планеты. Тогда в мире неизбежно что-то поменяется. И вряд ли мирным путём. Вот это меня и напрягало!

Впрочем, всё это – геополитика, а у меня тут была конкретная тема.

– Но это же были научные статьи авторитетных учёных, не только китайских, – возразил я, – Разве им нельзя верить?!

– Эти яйцеголовые ещё не то придумают, а людям расхлёбывай. Любая теория должна подтверждаться практикой! Пусть сама жизнь расставит оценки, докажет правильность сделанных выводов, а мы подождём, посмотрим.

Ну ладно, уговорили. В конце концов, я что ли всё это понапридумывал?!

– Хорошо, выставите мне счёт за мясо, выплачу, сколько надо!

Крохоборы, за копейку удавятся!

– А у вас, господин Серебров, деньги имеются? – поддел меня горбоносый.

– Сдам экзамены – будут!

– Вы так уверены в своих силах?

– Не был бы уверен, чтоб мне тогда тут делать?

Майор хмыкнул, Дёмин дал "добро" и понеслось.

Посыпались вопросы. Начали мы с математики, потом, как-то незаметно, перешли на физику и химию. Затем снова вернулись обратно, но уже на новом витке спирали.

– Александр Сергеевич... Алексан,.. – повторил полковник.

– Что? – откликнулся "Филин", посмотрев поверх очков, смешно сдвинутых на самый кончик носа.

Такая допотопная конструкция, и это в век всеобщей коррекции зрения, когда даже те, кому она противопоказана, предпочитают удобные биомолекулярные линзы.

А забавный оказался дядечка... Так он ещё и Александр Сергеевич? Всё, решено, будет теперь "Пушкиным", а то "Филином" для такого "профессора" как-то несолидно.

– Александр Сергеевич, вы уверены, что заданная вами задача относится к курсу средней школы?

– Хм-м, возможно, я несколько увлёкся, – задумчиво протянул "проф", глядя, как я заполняю интегралами очередную строку доски, – Но мы ведь должны выяснить, насколько далеко распространяются знания этого молодого человека. Постойте-ка, юноша, что вы там накарябали? Какая степень?

– Вы сами сказали – "вогнутая сфера"... А-а, прошу прощения, – я быстро исправил двойку на тройку – альфа вместо квадрата получилась в кубе.

– Вот, уже лучше! Внимательнее надо расставлять степени, юноша, – пожурил меня препод.

– Но вы же сами понимаете, господин подполковник, я к такому не готовился, – развёл я руками.

На самом деле, благодаря имплантантам, эти долбаные формулы я мог писать одну за другой сотнями, особо не напрягаясь. Только окружающим о моих уникальных способностях знать было незачем, поэтому передо мной стояла задача не демонстрировать свои таланты направо-налево, кому ни попадя, а всячески их скрывать. И так они были явно выше среднего, что само по себе выглядело весьма подозрительно. Вот и приходилось по ходу дела что-то "забывать" по мелочи, как сейчас, старательно прикидываясь обычным парнем.

– Александр Сергеевич, – наклонившись к уху "профессора" негромко спросил Дёмин (надеялся, что я не расслышу?), – я правильно понимаю, что это задача, как минимум, второго курса инженерно-технического института?

– Скорее третьего, – задумчиво протянул "Пушкин", – именно там начинаются специальные предметы, а ведь конструирование кораблей относится именно к ним... если программа не изменилась, – добавил он, старательно протирая свои окуляры специальной тряпочкой.

– Ваша очередь, Георгий Константинович, – повернулся полковник к чернявому майору.

– Как я понимаю, – задумчиво произнёс тот, подперев щёку рукой, – базовую теорию электронно-вычислительных систем у вас, молодой человек, спрашивать не имеет смысла, вы её знаете. Верно?

Я кивнул.

– Тогда давайте сразу перейдём к программированию. Вы умеете составлять программы?

Честно скажу, я малость запаниковал. Не то, чтобы я не смог составить ни одной... Проще простого!.. в моей голове много чего хранилось, бортовой компьютер запросто можно перезагрузить... Но я – это я, а вот способен ли обычный человек на такое... Может, тут какой-то подвох?

К счастью, сами же преподы мне и помогли:

– А не слишком ли это для парня? – с сомнением протянул "Пушкин".

– Вы, Александр Сергеевич, у него и не такое спрашивали, – не остался в долгу майор, – А составить простейшую программу должен уметь каждый пилот. Возьмём к примеру ситуацию: ИИ повреждён, произошёл сбой в системе. Должен же грамотный штурман... по-настоящему грамотный... задать новый курс или проверить и скорректировать старый? Как вы считаете?

– Что, вручную? – засомневался уже Дёмин.

– А как ещё, если программа "крякнула"? – резонно заметил горбоносый офицер.

Возражений ни у кого не нашлось, тем более у меня.

– Приступать?

– Я думал, вы, юноша, уже всё написали, – подколол меня "испанец"... или кто он там по национальности.

Блин, похоже, язык у него острее бритвы, как он им до сих пор не зарезался?

Я принялся чертить формулы. Проклятье, точно помню, там были альфа, бета... а за ними что?

– Если мне не изменяет память, третья по счёту... Да-да, вон там... не гамма, а йота, – указал чернявый на ошибку.

Йота твою мать! Почему-то именно в этом месте в моей памяти оказался изрядный пробел. Обучавший меня ИскИн не пожелал запудривать мои мозги ненужными буквенными обозначениями коэффициентов, сразу перейдя к цифрам.

– Разрешите подставить сразу численные значения, а то я уже запутался в этой греческой абракадабре?

– Валяй, – милостиво махнув рукой терзавший меня майор.

Раз он был не против, остальные тем более не возражали.

Я тут же, постирав чёртовы альфы с бетами, вставил вместо них числа. Буквенными остались лишь переменные: масса покоя, скорость корабля, ускорение, курс относительно Солнца. Все эти величины... так же, как и производные от них: время разгона и торможения, инерция... должны были задаваться, исходя из технических характеристик конкретного звездолёта.

– Готово! – шумно выдохнул я, когда почти вся виртуальная доска оказалась испещрённой цифрами, буквами и символами.

– В целом, неплохо... Вот только почему у тебя в числовых значениях коэффициентов всего по четыре знака, когда в компьютер для расчётов вводится как минимум шесть?

– Но я же не комп, чтоб столько всего запомнить. И потом, погрешность получается не более одной сотой процента, что по инструкции вполне допустимо.

– Это если ты прыгаешь в "точку один"! Там на тысячу куб-кэмэ ни одного небесного тела, а скакнёшь к Земле, можешь прямиком влететь в пояс Койпера! "Если повезёт"... Ладно, – офицер махнул ладонью, – приемлемо. Ещё какие-нибудь программы на память знаешь?

– Как вы сами сказали, такие сложные расчёты лучше всего проводить на машине. Но, прежде чем начинать вычисления, особенно после аварии или какого-то сбоя, технику следует предварительно оттестировать, – и я пошёл, как по писаному, излагать порядок стандартного для такой внештатной ситуации комптеста, тут же, по ходу дела, дополняя свои слова необходимыми формулами.

Старая писанина за ненадобностью была мгновенно стёрта, так что на девственно чистой доске можно было смело карябать новые "иероглифы". Чем я и занялся.

– Хорошо, – кивнул мой экзаменатор, – А на практике с чем-то подобным сталкиваться приходилось?

Я вспомнил своё житьё-бытьё на Хироне, совсем недолгое пребывание на "Уильяме Ледлоу"... Что там у меня было: уход за оружием, замена пары проводов у микроволновки... "Зарядка"?.. Да я у неё лишь несколько контактов зачистил.

– Да ничего такого... Если только робот, – я вспомнил, как "пришивал" оторванные руки "погрузчику".

– Ну-ка – ну-ка, а поподробнее...

Принялся рассказывать.

– Ага, понятно, – задумчиво потёр подбородок майор.

– А вот мне не совсем ясно, – нахмурился Дёмин, – провода, гидравлика, они-то как уцелели, когда трубы отгорели? Как это вообще возможно? И, кстати... Та-ак, Алексей, что-то вы нам не договариваете, – принялся он пристально сверлить меня взглядом.

Не прошло и секунды, как к нему присоединились остальные офицеры.

Блин! Это, прям, не экзамен, а допрос с пристрастием какой-то! И как теперь выкручиваться?!

– Ну-у-у, так получилось, – протянул я, прикидывая, как бы ловчее соврать, подавая полуправду в выгодном для себя свете.

– А поподробнее? – не сдавался дотошный майор.

Остальные экзаменаторы тоже навострили уши.

– Всё вышло совершенно случайно,.. – я принялся рассказывать, как попал на борт "Ледлоу", старательно обходя скользкие моменты.

Не знаю, кто точно придумал фразу... есть много похожих афоризмов разных авторов... что самая убедительная ложь – это щедро перемешанное с правдой враньё. Так, что толком и не разберёшь, где кончается одно, и начинается другое.