Текст книги "Ниочема 3 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Ниочёма-3

Пролог

Во время Последней Магической Схватки империя, ослабленная внешними и внутренними врагами, потеряла немалую часть своих территорий. Нашлись люди, пожелавшие властвовать самостоятельно, без оглядки на Петербург, и принялись рвать на куски ослабевшего двухглавого льва. Правду сказать, им активно помогали заграничные дяди, надеясь на полный распад и деградацию огромной страны. Но династия удержалась на троне, империя выстояла, а спустя время, когда появилось достаточно сил, принялась постепенно возвращать утраченное. Каждый раз это вызывало море воплей со всех сторон, требовало великих трат в деньгах и в войсках, но в конце концов империя неизменно забирала своё.

Земли возвращались в порядке их важности для государства. И так получилось, что огромный кусок территории на юго-востоке на долгое время оказался без присмотра. Люди, спровоцировавшие отделение его от империи, давно уже умерли, и обширные степи от юго-восточных границ империи до самых Ханьских гор оказались практически ничейными. Но даже в то время земля долго не могла оставаться бесхозной. Нашелся род, которому достало сил забрать эти земли под себя и основать новое государство.

Какое-то время степь процветала, но потом произошел переворот, и род основателей был уничтожен. Новые ханы степи хорошо умели интриговать и воевать, а с государственным управлением, как это обычно бывает, у них было плоховато. Ханство захирело, а потом на его землях и вовсе воцарилась анархическая вакханалия. Формально ханство существовало, но фактически верховная власть в нем отсутствовала. Это полуаморфное псевдогосударственное образование соседи стали называть Диким полем. И название прижилось настолько, что прежнее, намного более благозвучное, теперь даже не вспоминали.

Три десятка лет назад ситуация стала, как будто, выправляться. Появился сильный молодой хан, который начал было энергично устанавливать в степи новые порядки. Но прошло не так много времени, и начинания постепенно сошли на нет. Номинально хан присутствовал, жил во дворце, издавал приказы, содержал крупные военные отряды, но власть его ограничивалась стеной, ограждающей столицу ханства, город Караим-кала. На остальной территории люди жили так же, как и тысячи лет назад: пасли скот, кочевали и существовали главным образом за счет натурального хозяйства.

Детей в степи рождалось много, и раз в несколько лет, когда подрастало очередное поколение голодных и резких парней, на южные границы империи шли набеги. Набеги эти более-менее успешно отражали, а иногда в отместку вырезали пару-тройку кочевий, неосторожно задержавшихся у границы.

Главной целью набегов был банальный грабеж. Брали то же, что и всегда: деньги, ценности и людей. Молодых женщин и девушек – в бордели, крепких мужчин – в рабы. Со временем успехи трансплантологии привели к возникновению чёрного рынка донорских органов. А откуда эти органы взять? И опять, как и в давние времена, потянулись из империи на юг караваны невольников. Пусть не в таком количестве, как прежде, но все-таки.

За живой товар торговцы платили очень даже хорошо. Один удачный набег мог обеспечить воина и его семью на всю жизнь. И потому не переводились желающие поправить своё благосостояние за счет северных соседей.

В прежние времена степняки шли в набег на лошади, одетые в стеганый халат и войлочный колпак. Теперь времена изменились. Воины степей ездили нынче на джипах да на квадроциклах, одевались в армейский камуфляж и стреляли не из луков, а из автоматических винтовок. Порою к хану Дикого поля приезжали бледнокожие мужчины в дорогих костюмах, привозили деньги, оружие, технику, и тогда случался большой набег. Степняков гибло в таком набеге множество, зато уцелевшие привозили столько добра, что еще и детям оставалось.

С полгода назад, в середине зимы, к хану приехала делегация. Мужчины в дорогих костюмах пробыли в гостях намного дольше обычного. А когда они уехали, по степи, по всему Дикому полю, от кочевья к кочевью потянулись гонцы: готовьтесь, нынче будет очень, очень большой набег.

Глава 1

В центральном призывном пункте Санкт-Петербурга

Даже в таком насквозь казенном учреждении, как призывной пункт, можно при должном желании оборудовать уголок уюта и комфорта. Накрыть уставную тумбочку неуставной скатертью, сверху поставить купленный вскладчину чайник, а внутрь положить печенье и заварку. Еще нужно рядышком поставить кресло, самое удобное из всех имеющихся, а лучше – два.

В воскресный день посетителей немного, а к вечеру их число и вовсе сходит на нет. Начальник без крайне важного повода из кабинета не выходит и, тем более, вниз, в общий зал, не спускается. Да и на мелкие нарушения смотрит сквозь пальцы. И, значит, вполне можно себе позволить пересесть из-за своего стола с жесткого скрипучего стула в уютный закуток. Устроиться поудобнее в кресле, заварить более-менее приличного чаю и за чаепитием скоротать оставшееся рабочее время.

Хр-р-р-р! – проскрежетала дверная пружина. Рука дежурного писаря ефрейтора Чумичова с чайным пакетиком зависла над чашкой с кипятком.

Бум-м-м! – Дверь звезданула о косяк. Клерки давно просили начальство потратить несколько рублей на хороший доводчик, чтобы не дергаться при каждом посетителе. С другой стороны, дверь с такой пружиной – отличная сигнализация. Никакой внезапный гость не застанет врасплох. Только кого ж это принесло под занавес? Как бы не сорвался так хорошо продуманный план.

С этими мыслями Чумичов вернул чайный пакетик в коробку, поднялся из кресла и поспешил к рабочему столу.

При виде вошедшего мальчишки в дорогом костюме, на вид годов восемнадцати, дежурный писарь поморщился, даже не думая скрывать недовольство. Через полчаса заканчивается рабочий день, а на полноценное оформление всех положенных документов уйдет как минимум столько же. И что теперь делать? А чай-то стынет!

Впрочем, выгонять добровольца армейский клерк не решился. Все с той же кислой гримасой он протянул тинейджеру многостраничную анкету, ручку и отправил к столу, за которым предполагалось эту анкету заполнять. Заняв незваного гостя, он с надрывом вздохнул и принялся готовить пачку бумаг, которые предполагалось заполнять от руки. После эти бумаги следовало продублировать в компьютере и подшить в картонную папку, формируя личное дело военнослужащего. Зачем требовалось дублирование, Чумичов не задумывался. Положено! А раз положено, раз есть инструкция, то её следует исполнять, а не рассуждать.

Парень справился с анкетой на удивление быстро. Клерк принялся было переносить данные из анкеты в бумаги, но споткнулся о графу «ранг».

– Скажите, у вас действительно пятый ранг? – удивленно спросил он.

Вместо ответа парень положил перед ним свежий, двухдневной давности, протокол тестирования. Это меняло не просто многое, это меняло всё. А начальник призывного пункта, майор Филинов, особо предупреждал о таких случаях. Следовало немедленно ему доложить.

– Э-э-э… – дежурный поискал в бумаге имя, – Олег Иванович, присядьте на скамеечку. Я ненадолго отлучусь, а по возвращении закончу оформление ваших документов во мгновение ока.

Вернулся он действительно быстро. Довольно улыбаясь, слегка поклонился Песцову:

– Олег Иванович, с вами хочет побеседовать начальник призывного пункта майор Филинов. Будьте добры пройти следом за мной.

Олег пожал плечами:

– Ну что ж, ведите.

* * *

Майор Филинов, очкастый одышливый толстяк с пепельного цвета шевелюрой, облаченный в осыпанный перхотью китель, сидел в сравнительно небольшом кабинете за огромным начальственным столом в столь же огромном кожаном кресле. Едва за дежурным закрылась дверь, как он вперил в Олега немигающий взгляд круглых желтоватых глаз. Тот, ожидая от майора более активных действий, принялся скучающе разглядывать увешанные пыльными грамотами стены кабинета.

Наконец, видя, что пассивная тактика успеха не приносит, начальник призывного пункта почесал крючковатый нос, достойный высокоранговой Бабы-Яги, и со всем доступным ему радушием промолвил:

– Так вот ты какой, Песцов!

Вышло довольно жутковато. С таким голосом хорошо было бы озвучивать фильмы ужасов или пугать непослушных детей. Для начала разговора этого было явно недостаточно, и Олег продолжил разглядывать рабочее место майора. За спиной хозяина кабинета, меж двух окон, висел на стене ростовой портрет императора, такой же пыльный. Слой пыли мешал разглядеть, что император был предыдущей версии. Видимо, Филинов своевременно не поинтересовался, а ему никто не подсказал.

Не привыкший к подобному, майор поёрзал на своём насесте, прокашлялся и бухнул:

– Песцов, я предлагаю тебе огромную честь: войти в уважаемый и славный род Филиновых.

– Господин Филинов, вы серьезно? – неподдельно изумился Олег. – Интересно, чем таким славен род Филиновых? Лично я до сего дня и не знал о его существовании. А что до чести, так меня и Кабановы, и Кабаргины заманивали, и даже Оленев попытался дочек своих подложить. И вы всерьез рассчитываете, что я, отказав таким людям, сочту выгодным принять ваше предложение?

Филинов засопел. К отказу он был явно не готов. По крайней мере, к такому прямому, скорому и однозначному. Сопение усиливалось, лицо майора стремительно приобретало сходство с помидором. Казалось, еще немного, и рванет. Олег на всякий случай приготовился поставить защиту, но майор вдруг успокоился. Перестал сопеть, вернул лицу естественный цвет и заявил с прежним апломбом:

– Песцов, ты делаешь огромную ошибку. Такое предложение бывает лишь раз в жизни.

Олег с недоумением взглянул на хозяина кабинета:

– Господин Филинов, если бы я хотел присоединиться к какому либо роду, то сделал бы это уже давно. Предложений у меня было множество, от самых знатных родов империи. И я пришел сюда не для того, чтобы влезать в подобную кабалу.

– Ты, Песцов, мало знаешь об армии, иначе бы не стал так говорить. Служить можно по-разному.

«Я достаточно узнал об армии за два года срочки», – подумал Олег. Вслух же сказал:

– Давайте не будем тратить время.

Он достал телефон и потыкал экран, запуская нужное приложение.

– Я, Песцов Олег Иванович, глава клана Песцовых, находясь в здравом уме и твердой памяти категорически отказываюсь от предложения начальника призывного пункта майора Филинова о подчинении клана Песцовых роду Филиновых. Это решение является окончательным и пересмотру не подлежит.

Олег продемонстрировал экран телефона майору.

– Видите, заявление доставлено на имперское государственное облако. Так что не трудитесь меня уговаривать. К тому же я пришел не на контрактную службу наниматься, а для прохождения годичного курса военного обучения согласно закону Империи о воинской повинности. И перестаньте уже мне тыкать. В конце концов, вы разговариваете с главой клана и высокоранговым магом.

* * *

Дежурный вопросительно поглядел на спустившегося в канцелярию новобранца.

– Оформляйте, – махнул рукой Олег. – Мы не договорились. И не перепутайте в бумагах: не контракт, а годичный курс военного обучения. Я проверю. Так что поберегите свое время, сделайте всё правильно с первого раза.

Через четверть часа Песцов уже ехал на армейском грузовике вместе с такими же новобранцами на станцию железной дороги. А через час поезд повез его на сборный пункт, откуда должна была начаться его служба.

Если бы Олег мог слышать мысли дежурного, он бы услышал примерно следующее: «Как хорошо, что заранее заполнил все бумаги. Бумага что? Если бы они договорились, порвал, да и выбросил. А так сколько времени сэкономил»! Мысли же начальника призывного пункта майора Филинова были совершенно иными, и не только бродили в его голове, но и выходили временами наружу в виде невнятного бормотания: «Вот же… сопляк! Глава, млин, клана! Тыкать ему нельзя, ишь цаца»!

Филинов сделал несколько звонков, где-то напряг своих должников, где-то пообещал разумную компенсацию за беспокойство. Но это все было не то, мелочно и недостаточно весомо. Он задумался: какие самые тяжелые места для службы? Разумеется, крайний север и крайний юг. Ну-ка…

Начальник призывного пункта выпрямился в кресле и решительно подтянул к себе клавиатуру компьютера. Барабанной дробью набрал запрос в служебном поисковике. На север команды призывников нынче не отправлялись. Зато на юг – целых три штуки. И одна как раз в учебку, которой командовал приятель Филинова еще со времен училища.

Была у майора возможность, которая принесла ему за последние несколько лет изрядный доход. Не то разработчики, не то наладчики программ для армейской кадровой системы поленились и оставили дырочку, недокументированную возможность. В чем была причина, Филинов не интересовался. А следствие состояло в том, что он мог не только видеть заявки из воинских частей, но и создавать свои.Так что возможности для мести у Филинова были. Оставалось только добавить в личное дело Песцова нужную заявку.

Майор вытащил на экран монитора личное дело своего обидчика, быстро просмотрел.

– Ух ты! Заявка из элитного центра подготовки! – Вслух прокомментировал он. – В элиту захотел, голубчик? А вот хрен тебе! Так даже веселее будет.

Филинов внес необходимые правки в компьютере, переписал наново бумаги, поставил свою подпись и печать. Вот теперь справедливость была восстановлена в полном объеме. Осталось только сделать один телефонный звонок. Начальник призывного пункта с усилием поднялся из кресла, вперил гневный взгляд в то место, где час назад стоял Песцов, и погрозил воображаемому обидчику кулаком:

– Неблагодарный малолеток! – пафосно продекламировал он. – Ты еще попомнишь Филинова, тебе этот год за десять покажется!

В столичном окружном сборном пункте

На сборном пункте было многолюдно. Что здесь и сейчас, что в другом мире и тридцатью годами раньше – никаких отличий. Ну, вывески другие. Ну, должности называются иначе. Ну, форма отличается. Только это все мелочи. Организация процесса и смысл действия совпадали буквально тик в тик.

Прибывали команды призывников и добровольцев. Их последовательно проводили через каптенармуса, баню, столовую и оставляли в казармах, где они ждали своей очереди на отправку в часть. «Покупатели», имеющие право первоочередного отбора, зорко высматривали в толпе новобранцев контингент получше да поперспективнее. Остальные забирали уже сформированные команды, ориентируясь больше на численность пополнения, чем на его качество.

Один из таких привилегированных сидел в кабинете начальника сборного пункта и, устроившись у окна, оглядывал столпотворение на плацу.

– Петя, а вон тот, в шикарном костюме, откуда здесь взялся?

– Который?

Начальнику пришлось вылезти из-за стола и тоже подойти к окну.

– Да вон, от станции бредет подобие строя.

– А-а! Это из столицы команда. Какой-нибудь проштрафившийся мажорик. А что, заинтересовал?

– Есть такое дело. Уж больно сильно он выделяется среди прочих. И осанкой, и поведением, и даже взглядом. Непростой мальчик. Пойду, пообщаюсь.

Три десятка тинейджеров топтались неподалеку от входа в здание. Сопровождающий их фельдфебель курил в сторонке, одним глазом поглядывая на подопечных. Тут-то и появился, как паяц из табакерки, серьезный плотный мужчина в штатском с холодными цепкими глазами. Он сделал знак фельдфебелю и, еще раз окинув взглядом плац, направился к своей цели.

– Молодой человек, можно вас на минуту? – обратился он к юноше в дорогом костюме.

Против ожидания, тот не сдвинулся с места. С подозрением оглядел штатского и произнес:

– Прежде я хотел бы услышать ваше имя.

Штатский про себя хмыкнул.

– Капитан Соловьёв, – представился он. – А вы?

– Новобранец Песцов, – назвался юноша. – Хорошо, давайте поговорим. Надеюсь, наш сопровождающий в курсе.

– Разумеется, – уверил капитан.

Фельдфебель подтверждающе кивнул.

Едва отойдя следом за Соловьевым на несколько шагов в сторону, Песцов спросил:

– Разведка? Спецназ?

– А вы шустрый, молодой человек, – удивился капитан. – Взвод специального назначения западного военного округа.

– Мимо, – не раздумывая заявил Песцов. – Я вам, может, и подхожу, но вы мне – нет.

– Почему же? – снова удивился капитан.

– Я не собираюсь тратить время на военную службу, так же, как и на любую другую службу. У меня иные планы в этой жизни. Кроме того, имеющиеся обязательства не позволят мне неделями и месяцами пропадать на полигонах и секретных заданиях.

– Это решаемый вопрос, – небрежно бросил Соловьев. – Империя может себе позволить взять на себя заботу о вас и вашей семье.

– И о трех молодых женах? Ну уж нет. Год обязаловки – все, что я могу отдать армии. И простите, господин капитан, моя группа начала двигаться. Надеюсь, вам встретится более подходящий кандидат. Желаю успеха.

С этими словами молодой человек шустро присоединился к своей группе и вместе с ней исчез за дверями, оставив капитана Соловьева в полном изумлении.

Несколько оправившись, он вернулся в кабинет начальника сборного пункта.

– Ну что, поговорил? Подходит он тебе?

– Поговорил, подходит. Но, по его словам, я ему не подхожу. Честное слово, я давно уже так не удивлялся. Дай глянуть личное дело некоего Песцова.

– Вон четыре стопки, ищи, гляди. Только, ради предков, не перепутай.

Капитан Соловьев, движимый любопытством, потратил четверть часа на то, чтобы из кипы дел вытащить папку, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «Песцов Олег Иванович». Капитан открыл папку и принялся читать. И чем дальше он читал, тем больше становились его глаза. Закончив чтение, он закрыл папочку и не глядя бросил её на стол.

– Да, о таком кандидате можно только мечтать. Но, совершенно точно, никто нам его не отдаст. Хотя с ним такого можно было бы натворить…

Соловьев мечтательно поднял глаза к потолку.

– Неужели настолько редкий кадр? – заинтересовался начальник сборного пункта.

– Погляди сам.

Капитан передал папочку.

Начальник взял ее, прочел полстраницы и вернул папку Соловьёву.

– Да, такого тебе точно не отдадут. Я вообще не понимаю, что он здесь делает.

– Зато я понимаю.

Соловьев небрежно бросил личное дело Песцова поверх других, отошел к окну и вновь принялся высматривать среди новобранцев подходящих кандидатов.

– Парень из бедного и захудалого рода решил поднять свой статус перед академией, чтобы ни одна высокородная сволочь не посмела против него даже слово вякнуть. Стратегически абсолютно верный ход. А если ему удастся побывать рядом с боевыми действиями, да какую-никакую медальку заиметь, у него, считай, полный иммунитет будет от подобных мерзавцев.

– Хочешь сказать, в ближайший год будет война? – встревожился начальник.

– Война-не война, но на юге идут нездоровые шевеления. Давно наши соседи люлей не получали. Забыли, гады, как их в своё время казаки по степи гоняли. По всем признакам, этим летом случится большой набег. Только имей в виду: будешь перед своими подчиненными умствовать, меня не упоминай. Я ничего не говорил, и вообще меня здесь не было.

Глава 2

В широком коридоре царили толчея, шум и гам. Фельдфебели окриками и подзатыльниками выстроили своих подопечных в подобие колонны, которая относительно бодро двигалась вперед. Где-то там был открыт прилавок вещевого склада, за которым маячила кругленькая тушка каптенармуса. Новобранец подходил к прилавку, называл размеры одежды и обуви, помощники каптенармуса тут же выкладывали на прилавок сверток с формой и берцами, вещмешок с полагающейся мелочевкой: фляга, котелок и прочее. После парень наскоро черкал свою подпись в ведомости и, схватив в охапку имущество, шел дальше, а его место занимал следующий.

– Размер! – выкрикнул каптенармус, уже несколько оглохший и охрипший.

– Сорок восьмой, – ответил Олег. – Обувь – сорок второй.

Помощник бухнул на прилавок тюк с формой, толкнул новобранцу заполненный бланк:

– Расписывайся!

– Сейчас, проверю и распишусь, – спокойно ответил Олег.

– Хватай свое добро и вали! – рявкнул фельдфебель.

– Не спеши, дядя, а то кладовщик просчитается. Недостача выйдет, или пересорт.

Песцов говорил, а сам в это время старательно фотографировал бланк, выданную форму, помощника и самого каптенармуса.

– Ну вот! – удовлетворенно подытожил он. – В бланке сорок восьмой размер, а мне пихают шестьдесят четвертый, к тому же гнилой. Да еще неизвестно, все ли по списку в наличии.

Фельдфебель заткнулся. Против факта переть было невозможно.

– Жабин, кончай свои штучки, дай нормальный комплект. – сказал он кладовщику.

– Что есть, то и даю, – огрызнулся каптенармус. – Пусть берет иглу и ушивает. Чай, руки не отвалятся.

– Дядя, а у тебя харя не треснет? – вмешался Песцов, ненавязчиво снимая телефоном беседу. – Ты, поди, уже сговорился партию новой формы налево толкнуть, а солдатиков решил надурить, неликвид сбагрить. Хочешь, скажу, кому и за сколько? У-у, вор-рюга!

Жабин подскочил и, вытаращив круглые от природы глаза, заверещал не хуже базарной торговки:

– Ты чего себе позволяешь? Ты как со старшим по званию разговариваешь!

На Песцова эти вопли не подействовали.

– Ты лучше не ори, дядя, – пригрозил он, – а то я слово волшебное знаю: внезапная ревизия.

Очередь застопорилась. Жабин орал, Песцов огрызался, фельдфебель бездействовал. А стоящие рядом парни, слыша эти разборки, тоже решили проверить полученное. И тут началось:

– Мне сорок четвертый размер выдали, – возмущался здоровый детина. – Мне на какое место это натягивать?

– И у меня форма гнилая!

– А у меня берцы разваливаются!

Назревал скандал. И скандал этот грозил выплеснуться за пределы сборного пункта.

Подскочил какой-то подпоручик, грозно задал вопрос куда-то в пространство:

– Почему задержка?

Песцов вытянулся по стойке «Смирно» и отрапортовал:

– Господин подпоручик, разрешите доложить! Каптенармус Жабин выдает новобранцам негодное обмундирование. Вот, можете посмотреть сами.

Подпоручик брезгливо пощупал ткань и, перегнувшись через прилавок, ухватил кладовщика за ворот мундира:

– Ну все, Жабин, ты допрыгался. Выдавай годное, а я постою, посмотрю. К вечернему рапорту докладную майору подготовлю.

Жабин свирепо взглянул на Песцова, но в открытую против начальства переть не решился. Кивнул помощникам, и те принялись таскать свертки из другой части склада. Олег по-быстрому проверил: вещи нормальные, нужного размера и, вроде, всё на месте. Под шумок, поменяли своё гнильё и другие, кто был рядом и сообразил подсуетиться. Каптенармус скрипел зубами, глядел зверем, но положенное выдавал.

Расписавшись в ведомости, Олег вместе с другими отправился дальше, в баню. То есть, это так говорилось – баня. А на самом деле – душевая на сорок леек. Загоняют в нее четыре десятка солдат и включают воду. Хочешь, не хочешь, а мойся. Олег за судьбу своего барахла всерьез опасался и, надо признать, имел к этому все основания. Было очевидно, что Жабин попытается отомстить за упущенную прибыль, а душевая для этого самое удобное место.

Аккуратно свернув парадный костюм, Олег спрятал его в вещмешок, вещмешок положил в шкафчик, шкафчик запер на хлипкий замок. Не удовлетворившись этим, сотворил конструкт и «приклеил» дверку к шкафчику. Оставшись в перстне и ладанке, он почти бегом отправился в душевую. Но едва успел намылиться, как Милка неслышно для прочих заверещала:

– Хозяин! Воры! Скорее!

Бежать по мокрому кафельному полу с мылом во всех местах – это прямой путь в лазарет. И хорошо если не сразу к предкам. А что? Поскользнулся, хряпнулся башкой – и вперед, в увлекательное путешествие по белому тоннелю. Олег однажды пробовал, и ему не слишком понравилось. Пришлось лезть под душ, а он, как это бывает, вдруг стал выдавать то идеально холодную воду, то абсолютный кипяток. А потом и вовсе затрясся, как припадочный, захрипел и принялся плеваться.

Наскоро сполоснувшись, с клочьями мыльной пены там и сям, Олег, выскочил в раздевалку и кинулся к оставленным вещам. Издалека шкафчик выглядел закрытым, но, увы только выглядел. Блокирующий конструкт был развеян, дохлый замочек сорван, а вместо недавно полученного нормального комплекта в шкафчике лежал тот самый, шестьдесят четвертого размера. Костюм из вещмешка тоже исчез, причем вместе с телефоном.

Дежурный унтер, к которому Олег сунулся было с претензиями, равнодушно пожал плечами: мол, ничего не видел и не слышал. А тут еще и фельдфебель принялся активно и громко подгонятьсвоих подопечных, и Песцов отступился. Армейские порядки он помнил хорошо, еще с прошлой жизни. Сейчас никому ничего доказать не удастся, все ото всего отопрутся. Ведь какое армейское правило? Не у тебя стащили, а ты пролюбил. Раз допустил, что тебя крайним сделали, значит, сам виноват. Старательно пряча злость, Олег домылся, вытерся, натянул форму, больше смахивающую на танковый чехол, отпросился у фельдфебеля и сбегал в ларёк военторга. К счастью, ума хватило: бывшие при нем деньги он благоразумно спрятал в ладанку, к оберегу, в котором сидела Милка. Вернулся с рулоном туалетной бумаги – напихать в берцы, чтобы не сваливались с ног, пачкой швейных игл, ножницами, сапожным шилом и двумя бобинами крепких ниток. Форму придется-таки ушивать.

После «бани» полагались ужин и спокойный сон в казарме. В ожидании своей очереди в столовую команда новобранцев стояла у стены главного здания сборного пункта. Олег стоял вместе со всеми, но разговоров с другими не вел, по сторонам не глядел, а глядел как раз-таки на кирпичную стену здания. Лицо его было напряженным и сосредоточенным.

– Песцов! – раздался окрик посыльного.

– Песцов! – продублировал фельдфебель.

Олег нехотя оторвался от созерцания стены.

– Ты включен в команду номер… – посыльный неразборчиво назвал этот самый номер. – Отправление через полчаса.

Через полчаса Олег вместо того, чтобы, плотно покушав, завалиться на кровать в казарме, вместе с группой восемнадцатилетних оболтусов полууголовного вида погрузился в обшарпанный вагон. Только что решеток не было, да окна краской не замазали. Одно грело душу: в казённом рюкзаке кроме обязательного набора солдатского имущества уютно устроился сухпай на трое суток. Не слишком вкусно, но вполне питательно. Он отвоевал себе место на нижней полке, закинул рюкзак с барахлом и продуктами в рундук под сиденьем и улегся сверху. Тепловоз дал гудок, лязгнули сцепки, состав дернулся и покатил, постепенно набирая скорость. Очередная партия новобранцев отправилась к южной границе.

Поезд уже давно ушел, о Песцове и думать забыли. Мало ли таких, поперву резких и скандальных, попадает в армию. Но тут случилось событие, которое надолго запомнилось всем на сборном пункте. На фасаде главного здания что-то мигнуло, послышался треск, и вниз посыпались обломки кирпичей. Началась паника, поднялась тревога. Наружу высыпали все, кто был внутри. И тут на фасаде что-то мигнуло еще раз и глазам всех присутствующих предстала надпись, аккуратно, на глубину в полкирпича, прорезанная в стене между окнами второго и третьего этажа. Надпись гласила:

«Жабин, паскуда! Через год вернусь и убью».

Была у надписи и подпись: «П». Все решили, что неизвестный автор решил остаться полуинкогнито. Но на самом деле Олег просто не успел дописать.

Как отнесся к угрозе сам Жабин, никто не узнал. Сам он предпочел от обсуждения происшествия уклониться. Но на следующий день на сборном пункте появилась бригада штукатуров. Вырезанные в кирпиче буквы были тщательно замазаны раствором, и теперь на темно-красной стене отчетливо виднелись крупные светло-серые буквы. Штукатурить весь фасад начальник сборного пункта отказался: бюджета на такие работы у части не было.

Где-то в воинском эшелоне на перегоне север-юг

Военный эшелон в представлении Олега должен был иметь высший приоритет. Но все вышло иначе. Поезд шел медленно, подолгу задерживаясь на полустанках и пропуская пассажирские, а порою и грузовые составы. В окнах пассажирских поездов были видны хорошо одетые изящные дамы и солидные господа. Дамы и господа направлялись к морю, на отдых – не иначе. Они в вагоне-ресторане кушали деликатесы и запивали их превосходным вином. У новобранцев же заканчивался сухпай, вода во фляжках, а все спиртное, которое не нашли фельдфебели, было выпито еще в первый день.

Кто-то активно догрызал взятое из дому, делясь вкусняшками со «своими», кто-то угрюмо смотрел на этот пир, нащупывая в кармане последнюю банку перловки с тушенкой. Олег сидел чуть в стороне и размышлял о своем. Бухать с командой он не стал, а потому скинуться продуктами и организовать общий стол его никто не пригласил. Как следствие, у него оставалось еще консервов и галет на полтора суток пути. Что же до воды, то на одной из остановок он сбегал до колонки и заново наполнил флягу.

Новобранцев с самого начала одолевали жара и скука. Сопровождающий смылся к своим коллегам и сейчас наверняка квасил по-черному. А в вагоне кто играл в карты, кто тренькал на гитаре, кто травил давно просроченные анекдоты. Теперь часть из них, самых торопливых, начал терзать еще и голод. Ну а где взять еду, если она у тебя кончилась? Разумеется, отнять у того, у кого она еще осталась.

Витёк с говорящей фамилией Козочкин до призыва был на районе чётким пацаном, под ним ходила не самая маленькая бригада. Но пришло время, и пришлось, хотя и против воли, идти в призывной пункт. Да, лучше год в армии, чем три на каторге. Уже здесь, в поезде, за день дороги он успел поставить под себя двоих бойцов и объяснить им, кто здесь главный. И когда закончился сухпай, он поступил просто и логично: отправил их найти терпилу, у которого что-то еще осталось. Разумеется, такой нашелся.

Следом за помощниками Витек пришел в соседний вагон. Забравшись с ногами на нижнюю полку, поодаль от остальных сидел щупловатый паренек в штанах фасона «Оверсайз XXXL» и сосредоточенно тыкал иглой в куртку, убирая размер по шву. Под боком у него притулился вещмешок, сквозь ткань которого явно проступали контуры коробки армейского рациона. Типичный терпила. Правда, у него на среднем пальце правой руки была надета гайка, прямо как у благородного. Но это явно был не тот случай, благородных Витёк видел. И они выглядели совсем не такими. И уж точно не поехали бы в ободранном плацкартном вагоне в заштатную учебку вместе с такими, как он.

Чёткий пацан Козочкин сделал шаг вперед и, чуть нагнув голову для пущей убедительности, скомандовал:

– Эй, заморыш, гони консервы!

Олег оскорбился. Такой грубый заход нарушил его внутреннюю гармонию, и причинил душевную боль. Да, комплекция у него почти не поменялась. Но за последние месяцы он сильно прибавил как в мышечном объеме, так и во владении боевыми искусствами. И случись ему теперь, к примеру, подраться в рекреациях Воронежской гимназии, он положил бы мордой вниз всю банду Косулина, несмотря на магию. А если вспомнить магический ранг, то и та встреча с ночными татями в закоулке Воронежа, на которой прервалась жизнь его предшественника, вполне могла закончиться в его пользу. Зарвавшемуся хаму следовало немедленно втолковать всю глубину его заблуждений.