Текст книги "Чужие следы"

Автор книги: Дмитрий Баханцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ВЫГОВОР

Прошло еще две недели. Каждый день Павлик ходил в лес. Часто приносил грибы, хотя специально их не искал, а срезал только те, которые попадались на глаза.

Ему, выросшему в городе, нравилось ходить по лесу одному. Нравилось густое мелколесье, где надо было продираться только тропинками, и то согнувшись, поляны с густой травой, островки деревьев с группами белоствольных берез, светло-зеленых осин, серебряная листва которых шумела в любую погоду.

Он видел птиц, вслушивался в их голоса. Наталкивался на муравейники и долго рассматривал в беспорядке сновавших муравьев. Однажды видел даже лосей, пробежавших совсем рядом.

Любил слушать ветер. В каждой точке леса он звучал по-разному. Как будто деревья были для него музыкальными инструментами, а ветви струнами…

Сегодня Оля сказала, что видела дядю Мишу и что он велел ему после обеда быть дома.

И вот после обеда он стоит и ждет. Дядя Миша подошел неожиданно.

– Пошли купаться, – сказал он.

До водоема шли молча. Разделись – и сразу в воду. Скоро Павлик вылез и лег на теплую траву. К нему подсел и дядя Миша.

– Где же ты все это время пропадал? – спросил Карасев.

– В лесу, – коротко ответил Павлик.

– Как в лесу? – не понял Карасев. – А ну-ка, рассказывай. – Выслушав Павлика, сказал: – Так вот оно что. А я-то думал… Пропал, а куда – никто не знает. Ребята сами по себе, а их командира нет. Это, парень, так нехорошо, что ты даже представить не можешь. Они тебе поверили, выбрали командиром, а ты их бросил. Живите, мол, как знаете, а мне до вас и дела нет.

– Так нас бы не пустили всех в лес.

– Всех бы не пустили. А тебя одного?

– И меня никто не пускал…

– Обманул, значит. Всех обманул. Ребят, тетю Полю, а заодно и меня.

– Я никого не обманывал. Не хотел обманывать. Я не знал, что может так получиться. Раньше никогда сам в лесу не был, а тут вы компас дали… Если бы вы только знали, что такое лес! – с жаром воскликнул Павлик.

– Ладно. Оставим это. Давай лучше подумаем, что дальше делать.

СОБРАНИЕ

После выговора от дяди Миши звездочка снова собиралась регулярно. Каждый день после обеда ходили на речку, купались и загорали, а потом собирались на веранде у Тани, где у нее была небольшая библиотечка.

Читал Павлик. Иногда приходили взрослые и ребята просили их почитать.

У каждого были свои любимые книжки. Таня, например, любила «Валерку председателя» и «Президента Каменного острова» Вильяма Козлова. Валерка, Павлик и Вовка – рассказы Виктора Голявкина.

Но были книжки, которые охотно слушали все.

Это русские народные сказки, лесные сказки Бианки, рассказы Сладкова, Носова, Житкова.

Сегодня, после того как закончила читать и ушла домой тетя Поля, Павлик сказал:

– А теперь, ребята, будем делать, как договорились. Пусть каждый расскажет, что он делал в последнее время и что произошло на участке, который мы за ним закрепили.

Встал и скомандовал:

– Звездочка, становись!

Все вскочили и построились в шеренгу. Справа самая высокая Таня, потом Валерик, за ним Вовка и Оля. У каждого грудь колесом.

– Рассказывайте, – предложил Павлик.

– Я рвала траву кроликам, чистила их клетки, носила воду, мыла посуду и помогала маме на огороде. У нас ничего не случилось.

– У нас тоже все в порядке, ты же сам знаешь, – сказала Оля. – Я работала, ела все, занималась с Тузиком и не баловалась.

– А у нас не все, – выкрикнул Вовка, – сначала было в порядке, а вчера нет. Ночью кто-то полгрядки редиски вырвал. Мы еще сами ее не ели. Дедушка хотел, чтобы она немножко подросла…

– Садитесь, ребята, – сказал Павлик, – займемся делом.

– Полезным? – спросила Оля.

– Да, да. Полезным. Только не повторяй ты, пожалуйста, все время это слово.

– А когда сам без конца говоришь «понимаешь», так тебе можно.

– Ночью на участке Валерика, – продолжил Павлик, – опять были воры. Они могут забраться и на другие огороды, надо их как-то поймать…

– А если они большие? – спросила Оля.

– С большими нам не справиться, – вздохнул Павлик, – но надо бы хотя узнать, кто они, и рассказать дяде Мише или Василию Михайловичу.

– Надо ночью установить дежурство, – предложила Таня.

– Нас дедушка на ночь не пустит, – сказал Валерик.

– Меня тоже, – вздохнула Оля.

– Молчала бы ты, сторожиха, – поддел ее Вовка, – вот если бы собаку привязать на огороде. Давайте Тузика.

– Ты, Боцман, чужими собаками не распоряжайся. Своего Уголька привяжи, – не выдержала Оля.

– Кто боцман? Кто? А ну повтори, – кинулся к Оле Вовка.

– Не шуми, Вовка. Разве Тузик собака? Он же первый убежит, если увидит чужого, – успокоил его Валерик.

– Собака здесь не поможет. Пусть она хоть всю ночь лает, а кто приходил, она же не скажет, – помирил всех Павлик. – Здесь надо придумать что-нибудь другое.

Ночью Павлик проснулся и начал прислушиваться к каким-то странным звукам, разбудившим его. За окном кто-то плакал. Сначала звук доносился тихо, как вой ветра за стеклами окон, но потом все громче и громче. Павлику стало не по себе. Наконец плач стал таким громким, что в соседней комнате зашевелилась тетя Поля.

– Что там на улице? – спросила она. – Кто там воет? Павлик! Ты спишь?

– Проснулся, тетя.

– Одевайся. Пойдем отвяжем это горе. Кто же это ухитрился привязать на огороде Тузика? А ты, стрекоза, зачем встала? Лежи! – крикнула она на Олю.

Хотя белые ночи кончились, но было светло. Росы не было. Тузик, услышав шаги, заскулил еще сильнее.

– Идем, идем, пискля несчастная! Тоже мне неженка! Ночи не смог отдежурить, а еще собакой называешься, – отчитывала его тетя Поля. – Да стой же ты, морока, на месте!

Но Тузик прыгал от радости, стараясь лизнуть ее в лицо.

– Павлик! Отвяжи ты его, окаянного, а то мне с ним не справиться.

Зажав Тузика между колен, Павлик с трудом развязал затянувшийся узел. Почувствовав свободу, Тузик стрелой метнулся к дому.

Утром, как обычно, после физзарядки и завтрака ребята собрались у Оли.

– Кто вчера вечером привязал у нас на огороде Тузика? – строго спросил Павлик.

– Вчера вечером, – ответила Оля, – Вовка взял его у меня, сказал, что только поиграет с ним и сразу принесет, а сам привязал…

Все посмотрели на опустившего голову Вовку.

– Так, значит, это твоя затея? – начал Павлик. – Что ты, неугомонный? Вечно что-нибудь придумаешь. Ну какой же из Тузика сторож?

– Какой, какой, – не выдержал Вовка. – Гавкать-то он умеет?

Из угла, где сидела Оля, послышалось всхлипывание, Валерка, сидевший рядом, спросил:

– Ты чего? Чего ревешь? Тебя что, обидели?

– Тузик заболел… – сквозь слезы ответила она. – Когда ты ночью отвязал его, он был еще ничего, бегал. А сейчас лежит и стонет. Живот у него болит, – и она по-настоящему разрыдалась.

Валерка нахмурился, почесал затылок, толкнул Павлика и сказал:

– Я пойду к Василию Михайловичу и попрошу, пусть свезет к ветеринару. Там его вылечат.

Вечером, когда Тузика привезли из ветлечебницы, все повеселели.

– Расстроился, – весело разглагольствовал Валерик, – перепугался, когда его привязали сторожить огород ночью. Но доктор дал ему что-то выпить, и будь здоров, Тузик.

Все глядели на бывшего больного, который не спеша, как будто к чему-то прислушиваясь, осторожно ходил по веранде.

– Не бойтесь! Будет жить! Будет! Так доктор сказал, – продолжал Валерик. – Он сказал, что у Тузика тоже есть нервы.

Оля смотрела на своего любимца, хотела, как все, радоваться, но боялась: «А вдруг он не совсем выздоровел?»

– Небось своего Уголька не привязал, – сказала она тихо.

– Уголька, Уголька, – повторяя, как всегда, одно и то же слово дважды, отозвался пристыженный Вовка. И чтобы как-то задобрить Олю, продолжал: – Тузик все-таки собака. Хорошая собака, – сказал он с жаром. – А Уголек что? Котенок и больше ничего. И сторожем быть он не умеет.

ПЕРЕСТАРАЛСЯ

Дедушка разбудил ребят ровно в восемь утра, и после завтрака они с Валерой ушли в магазин, а дома остался один Вовка. В саду он разыскал Уголька и сел с ним на ступеньку крыльца.

Солнце поднялось высоко и хотя еще не пекло, но грело хорошо. Очень хотелось спать, но спать было нельзя. Теперь он член звездочки, должен подчиняться ее распорядкам и делать полезные дела. А полезных дел так много, что забыть какое-нибудь из них можно запросто. Сколько ни вспоминал, о каких Делах говорилось на собрании, в памяти держалось только то, что надо охранять огород, поймать вора, который шастает по участкам, помогать старшим и ухаживать за животными. Последнее он лучше всего помнит, так как сам внес это предложение. Вот и сейчас Уголек, доверчиво прижавшись к коленям, закрыл глаза, сладко мурлыкает, а он гладит его теплую черную шубку и думает, как сделать что-нибудь такое, такое важное, чтобы Павлик похвалил его на собрании. Но почему-то раз от разу голова падает на грудь, он вздрагивает и опять смотрит на тропинку, которая тянется через весь участок, от калитки к соседнему забору. И вот в один из таких моментов он увидел, что по тропинке, в нескольких шагах от него идут двое: мальчик лет четырех, а девочка еще меньше. В руках они держали по пучку редиски.

«Где же они ее взяли? – подумал он. – И вообще, как сюда попали и что здесь делают? И не спал как будто, а не заметил».

По привычке хотел погладить Уголька, но того почему-то не оказалось на коленях. «Где же он?»

Вовка поднялся, потянулся так, что кости захрустели, и вышел ребятам навстречу. И тут в его голове стрельнула мысль: «Воры! Ну конечно же, воры. И сразу двое. Вот так повезло! Я первый поймал. Ох и разговоров будет…»

– Попались голубчики, – сказал он, оглядывая их с высоты своего роста, – думаете, если дедушки дома нет, так и воровать можно. Где редиску взяли? – спросил он строго.

Дети испугались и молчали. Потом мальчик как бы что-то вспомнил и сказал:

– Нам домой надо. Бабушка ждет…

– Ну нет, – запротестовал Вовка. – Ты сначала скажи, где редиску взял.

– Нам тетя Оля дала, – бубнил, как сонный, мальчик, не мигая глядя в лицо Вовке.

– А не врешь?

Мальчик молчал, а напуганная девочка расплакалась.

– Заворачивайте назад, – скомандовал Вовка.

И когда они подошли к грядке, где росла их редиска, Вовка вырвал две штуки, приложил их к пучку мальчика и затрясся от возмущения.

– Что же ты врешь про тетю Олю, – закричал он. – Это наша редиска. Видишь, одинаковая. Совсем, совсем похожая.

Ему не жалко было редиски, но желание отличиться взяло верх. Он открыл дровяник, загнал туда малышей и закрыл их на крючок. Сначала дети молчали, потом захныкали, а вскоре оттуда раздался рев. «Ничего, ничего, голубчики, посидите немного. Сейчас сбегаю к Павлику, он разберется». А в голове радостные мысли: «Я первый поймал воров».

Павлика дома не оказалось. И чтобы не ходить домой и не слышать из сарая детский плач, Вовка остановился на дороге, по которой должны были идти из магазина дедушка с Валериком, и стал ждать. Вскоре они показались. Захлебываясь от радости, Вовка рассказал им, как поймал воров, и очень удивился, что дедушка не похвалил его, а чуть ли не бегом пустился домой. Открыл сарай, выпустил оттуда детей и начал угощать их конфетами. Когда они успокоились, взял их за руки и отвел домой. Удивило Вовку и то, что дедушка даже не спросил, где они взяли редиску. Домой вернулся он сердитый. Весь день молчал и только вечером заставил Вовку еще раз повторить утреннее происшествие.

– Не думал я, что ты на это способен. Я думал, ты добрый, – сказал дедушка, всматриваясь ему в глаза. – Котенка жалеешь, с Тузиком играешь, а малышей в сарай. Как же это, Вовка?

– Так они же воры, – уныло сказал Вовка.

– Нет, Вовка. Воры не такие…

– Дедушка! – вмешался Валерик. – А ты его самого посади туда на ночь. Пусть узнает, хорошо ли там.

– Но, но, ты не больно-то, – запротестовал напуганный Вовка. – Я редиску не воровал, и нечего мне в сарае делать.

КТО ПРИХОДИЛ НОЧЬЮ!

Каждый вечер перед сном Павлик обходил огород вдоль забора и все замечал, а утром, просыпаясь раньше всех, снова выбегал в огород. Чужих следов не было. Но однажды утром возле сарая он отчетливо увидел следы ног, ведшие в густые кусты смородины. «Похоже, Костины», – подумал Павлик. Рядом были следы побольше. Почти на четвереньках, осторожно отклоняя росистые ветки, он пополз по следу и неожиданно натолкнулся на Вовку.

– Ты что здесь делаешь? – спросил Павлик.

– Я? – вскочил на ноги перепуганный Вовка.

– Да, да. Ты.

– На вашем огороде? – продолжал он тянуть время.

Потом, отряхнув прилипшую к коленям, к локтям и животу землю, шмыгнул носом и ответил:

– Уголек наш сбежал. Вот что…

– Как сбежал?

– Так. Я всегда с ним сплю. Сегодня просыпаюсь, а его нет. Убежал. Вот я и пошел искать. Они с Тузиком, когда жарко, в вашей смородине прячутся.

– Так то когда жарко, а сейчас утро…

– А может, ему и сейчас жарко. Откуда ты знаешь? Черным всегда жарко…

Вовка взглянул хитрыми глазами на Павлика, повернулся и засеменил короткими ножками к калитке.

«Врет он про котенка», – решил Павлик и пошел за ним.

– Мы нашли следы сначала на нашем, а потом и на вашем огороде, – сказал Валерик.

– Чего же вы раньше не сказали?

– Сначала сами хотели проверить. Пойдем покажу.

На рыхлой земле между кустами смородины и штакетником забора Павлик сразу увидел следы Кости и другие, незнакомые.

Погода стояла сухая и жаркая. Уже с десяти утра раскаленное добела солнце нагревало воздух так, что ни о какой работе не было и речи. Одно спасение – речка или водоем. И только под вечер, когда солнце уходило куда-то за Ропшу и уже не жгло, а только грело, ребята расходились по домам, брали лейки и поливали засохшие за день грядки.

Когда ребята прибежали на поляну, они увидели дядю Мишу, сидевшего на берегу с удочкой.

– Здесь не клюет, – предупредил Валерик и побежал к ребятам, уже барахтавшимся в воде.

– А ты чего не купаешься? – спросил Павлика Карасев.

– Я к вам. Ребята нашли следы у нас и у Валерика на огороде. Они идут от соседнего, никем не занятого участка. Пойдемте покажу.

– Ладно, иди. Я следом.

Минут через десять Карасев шел по тропинке вдоль забора. Вдруг две штакетины подались немного вперед и разъехались в стороны. В образовавшуюся дыру влез улыбающийся Павлик.

– Хорошо придумано? Смотрите, – позвал он дядю Мишу. – Видите следы? Вот эти, поменьше, Костины. А вот большие наверняка того парня, о котором я вам говорил.

– Да, здесь есть над чем подумать, – сказал Карасев. – Ну, а пока пойдем рыбачить.

Карасев поднялся и пошел на речку к оставленной удочке. «Пора заниматься Костей и его дружком», – решил он.

ЭТО БЫЛ КОСТЯ

В пятницу на дачу к Прохоровым из Ленинграда приехали гости, и так как им негде было спать, то Валерика отправили к Павлику.

– Что же теперь делать? – сокрушался он. – Если Костя попадется, ты же не услышишь, – говорил он Вовке.

Вчера вечером они тайно от всех ребят поставили против дыры у забора ловушки из петель и провели от них веревку в комнату, где спали. А к веревке привязали колокольчик.

– Я не услышу? – хорохорился Вовка. – Да я… я знаешь…

– Знаю я твое «я», соня. Тебе хоть гром греми, хоть воду в ухо лей, все равно спать будешь.

– Ты, Валерка, не ври больно. Гром пусть себе, дома не страшно, он спать не мешает, а вот если надо, я всегда встану. – Потом подумал и вдруг зачастил: – Придумал! Придумал! Давай веревку с колокольчиком перенесем к Павлику, где вы будете спать.

Валерик согласился, и к вечеру с особыми предосторожностями работа была сделана. Но там, где случилась неудача, жди вторую. С койки, на которой они должны были спать с Павликом, их перевели на веранду, а на их место легла Полина Ивановна с Олей.

Валерик ворочался с боку на бок и думал, как выпутаться из этого положения. «Надо будет отвязать колокольчик из-под кровати тети Поли и перенести на веранду», – подумал и незаметно уснул. И вот он видит сон. Густой лес. Высокие деревья. К каждому дереву привязано по корове. Они ходят вокруг, срывают губами траву и мотают головами. На шее каждой коровы – колокольчик, но звонят почему-то не все, а только один. «Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь» – и перестанет. «Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь» – и снова тихо. «Павлик!» – кричит кто-то из леса. И опять «дзинь-дзинь».

– Павлик! – кричит все тот же голос, но уже близко. И вдруг начинают звонить колокольчики на всех коровьих шеях. А знакомый голос кричит почти рядом:

– Павлик! Валера! Ребята!

Валерка вскакивает и вместе с Павликом бежит на крик. На кровати сидит перепуганная тетя Поля. Рядом, прижавшись к ней, – Оля, а под кроватью не умолкая звенит колокольчик.

– Попался! Попался! – закричал Валерик и метнулся из комнаты. За ним, еще ничего не поняв, побежали Павлик и тетя Поля. На границе двух участков, возле забора, сидел парень, лихорадочно освобождая ноги от веревок.

– Это Костя Бабкин! – закричал Павлик.

– Он, он, – вторил Валерик.

Костя вскочил на ноги, но снова рухнул на землю.

– Ах ты мазурик! Вот я тебе сейчас… – кинулась к Косте тетя Поля, но, налетев на веревку, протянутую ребятами через огород к ее комнате, полетела в клубнику и со страху тоже закричала: «Караул!» Косте все-таки удалось освободиться, и не разбирая дороги он побежал в сторону леса.

– О господи, – стонала тетя Поля. – Что здесь творится, что происходит? Я вас спрашиваю! – накинулась она на ребят. – С меня довольно. Хватит. То какой-то кирпич над дверью повесили, то щенка привязали, и он всю ночь как сумасшедший выл. А сегодня еще чище, – продолжала она. – Слышу, что-то звонит. Просыпаюсь – тихо. Думала, приснилось. Только уснула, а оно опять. И где бы вы думали? У меня под подушкой. От такой шутки заикаться станешь.

КОНЦЕРТ

Утром все были в сборе. Не было только Вовки.

– Он котенка ищет, – сказал Валерик. – Скоро придет.

Наконец Вовка показался, но в его движениях было что-то странное. Он то останавливался и колдовал над котенком, то брал его на руки и бежал бегом, то опять опускал на землю и пытался вести его на веревочке. Но Уголек, вместо того чтобы бежать рядом, как того хотел Вовка, упирался лапками в землю, и его приходилось тащить по траве волоком, отчего он задыхался и кашлял. Когда ребята прибежали на Восьмую Речную улицу, где собрались садоводы, собрание было в полном разгаре. Говорили о деньгах на водопровод, на дорогу и на сторожа.

«И чего они тянут? – думал Павлик. – Говорят, что надо платить. Надо так надо. А они все говорят, говорят…»

Но вот собрание кончилось и председатель правления – Василий Михайлович – объявил:

– Товарищи! Прошу не расходиться. Сейчас детишки дадут нам концерт. Павлик, иди сюда.

– Это еще что за выдумка, – возмутился кто-то, – дел по горло, а вы с пустяками.

– А ты за всех не распинайся. Не хочешь слушать – беги. Не привязан, – крикнула женщина, стоявшая рядом со столом.

– Мы на своей улице, – начал Павлик заранее заученные слова, – создали октябрятскую звездочку из пяти человек и делаем разные нужные дела… Помогаем старшим, читаем книжки и все время находимся вместе. А сейчас ребята выучили стихотворения и прочитают вам.

– Ты бы, хлопец, поподробнее рассказал про свою детскую организацию. Детей-то у нас много, и каждый сам по себе. Может, и их как-то организовать? – попросил мужчина в белой майке и старой изломанной соломенной шляпе.

– Об этом потом, – вмешался Василий Михайлович, – а сейчас видишь, артисты ждут.

– Таня Царева прочитает стихотворение Михалкова «Дядя Степа», – объявил Павлик.

После Тани стихотворение Агнии Барто читал Валерик. За Валериком очередь его, Павлика. Но вместо стихов ему все-таки пришлось отвечать на вопросы: как создалась в садоводстве звездочка и чем она занимается. После Павлика Оля танцевала «барыню». Ей много аплодировали, и она, как настоящая артистка, кланялась, а потом станцевала еще и «цыганочку». Возвращаясь к ребятам, она остановилась, несмело посмотрела на председателя и тихо, как мышонок, пропищала: «Дяденька! Василий Михайлович! Скажите всем, чтобы не оставляли здесь на зиму котят. Им без хозяев плохо».

Наконец дошла очередь и до Вовки. По программе он тоже должен был читать стихотворение, но, выйдя в круг, где до него выступали его друзья, вынул из-за пазухи Уголька, поставил его на землю и полез зачем-то в карман. Но котенок так проворно шмыгнул к ребятам, что Вовка не успел и рта раскрыть, потом опомнился, догнал его – и снова на сцену.

Достав из кармана кусок рыбы, он начал вертеть им у носа Уголька, но тот даже не смотрел на рыбу, а отвернувшись, внимательно разглядывал свой гладкий черный хвостик, как будто увидел на нем муху.

– Ничего, ничего, не волнуйтесь! – успокаивал зрителей Вовка. – Мы выступаем первый раз, и он немножко стесняется. Сейчас успокоится и будет прыгать, как собака, – и вместо рыбы поднес к морде котенка кусочек мяса.

Уголек водил глазами за мясом, вертел головой, но не прыгал. Потом, изловчившись, ухватил мясо зубами и начал пятиться назад. Тут, откуда ни возьмись, появился Тузик и схватил мясо с другого конца, вырвал его у Уголька и наутек. Уголек за ним. Зрители подумали, что все было задумано заранее, начали аплодировать. Довольный Вовка пошел к ребятам.

– Ты же должен читать стихотворение, – набросился на него Валерик. – Зачем же ты со своим котенком?

– Таня – стихотворение, ты – стихотворение и я тоже? Нет. Уж лучше я – цирк…

– У тебя все время цирк, – упрекнула Таня. – Тоже мне член звездочки! Уж лучше бы танцевал, как Оля, чем с котом возиться.

– Я не виноват, что дедушка накормил его утром. Вот он и не прыгал за рыбой, – говорил Вовка с обидой, – и, если бы эта артистка держала своего Пузика, Уголек бы обязательно прыгнул, а то налетел как сумасшедший, отобрал у маленького мясо, и бежать. Хозяйка! Нечего сказать. Уморила голодом собаку. – Возмущению Вовки не было конца.

– Ты лучше за собой смотри, кошачья мама, – огрызнулась Оля.

– А ну повтори! Повтори! Кто кошачья мама?

Павлик развел их, и они пошли домой. А Вовка еще долго не мог успокоиться. Шел сзади всех и бубнил, обращаясь уже к Тузику, вертевшемуся у него под ногами:

– Разве ты собака, Тузик? Свинья ты после этого, а не собака. Хорошие собаки не обижают котят.

– А ты когда-нибудь видел живую свинью? – спросила Таня.

– Видел, видел, не беспокойся! По телевизору показывали…