Текст книги "Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок"

Автор книги: Дмитрий Володихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Плохая война. Трудная война. Война с непредсказуемой концовкой.

Собственно, не Федор Алексеевич ее затеял. Он всего лишь унаследовал войну, начавшуюся еще при его отце, Алексее Михайловиче. В этом грандиозном противостоянии основным «яблоком раздора» стали Днепровское Правобережье, а также все казачьи области, оказавшиеся южнее и западнее его. Прежде всего Чигирин – сильная крепость, исторически связанная с возникновением самостоятельной гетманской власти.

Малороссия в ту пору разделилась надвое. Часть казаков во главе с гетманом Иваном Самойловичем встала под знамена Московского государства. Другая часть, под руководством гетмана Петра Дорошенко, отдалась под защиту турок и татар, оказавшуюся чудовищно разорительной. Битая, обескровленная турками Речь Посполитая вышла из войны.

Противоборство за Правобережную Украину легло на Московское государство тяжким бременем. Ситуация для русских войск развивалась относительно благоприятно, но чего это стоило! «К воцарению Федора Алексеевича Россия пришла с повышенными налогами и постоянными экстренными поборами, с ограниченными мобилизационными ресурсами и распыленными на огромном фронте регулярными войсками», – пишет современный историк [75]75
  Богданов А. П.Несостоявшийся император Федор Алексеевич. М., 2009. С. 146.


[Закрыть].

В 1676 году русскому полководцу Г.И. Косагову открыл ворота Чигирин. Под контроль государевых воевод попала ключевая позиция всего Правобережья! Старый, упорный враг России, Дорошенко сложил с себя гетманскую власть и сдал гетманский артиллерийский парк. Бывшего гетмана отправили в Москву.

Из Москвы в Чигирин двинулись 2 тысячи 400 стрельцов. Они составили ядро гарнизона. Вместе с ними отстаивать город должны были казаки Самойловича и российский солдатский полк, приученный к новой, европейской тактике. Во главе защитников города встали русский полковник Матвей Осипович Кровков, а также иноземец русской службы генерал-майор Трауэрнихт. Последний велел отремонтировать стены, усилить крепостные сооружения и привести в порядок неисправные пушки. В итоге неприятеля встретила современная мощная твердыня, усиленная фортификационным искусством иноземных служильцев Федора Алексеевича.

Турки, выйдя к Чигирину при поддержке войск Молдавии, Валахии, Крымского ханства, имели, по разным данным, от 65 до 82 тысяч бойцов при 36 орудиях. С ними шли казачьи отряды, подчинявшиеся марионеточному псевдогетману, большому недоброжелателю России Юрию Хмельницкому.

Этот новоявленный «гетман» обратился к защитникам города с грамотой, где призывал покориться ему как «законному наследнику» его отца – Богдана Хмельницкого. Он сопроводил свой призыв обещаниями щедрых выплат и подарков. Но в городе отлично знали, чего ждать от татар с турками. Казаки сослались на русский гарнизон, а русские решились стоять твердо.

В первых числах августа 1677 года началась вооруженная борьба за Чигирин.

Турки повели земляные работы, постепенно приближаясь к Чигирину. При подавляющем превосходстве в силах они действовали неторопливо, наверняка. Однако им оказывали яростное сопротивление, сбивавшее наступательный порыв. Турок во множестве поражали во время рискованных вылазок. Эти вылазки требовали невероятной отваги, зато не раз приносили успех осажденным. О них единодушно повествуют как иностранные, так и русские источники.

По словам драгунского полковника Патрика Гордона, полторы тысячи русских стрельцов и украинских казаков под покровом ночи ударили на позиции турок и многих перебили, застав врасплох. На следующий раз вылазка совершалась среди бела дня: «Они выступили, будучи вооружены бердышами и полупиками, – и столь решительно, что 24 турецких знамени [76]76
  Речь идет о двадцати четырех подразделениях, имевших собственные знамена.


[Закрыть], покинув траншеи и апроши, бежали к своим орудиям. В сей вылазке, согласно донесению осажденных, было перебито несколько сотен турок, а из осажденных – 26 и примерно вдвое больше ранено» [77]77
  Гордон П.Дневник 1677-1678. М., 2005. С. 21-22.


[Закрыть].

Та же картина прослеживается и по русским документам. Полуголова московских стрельцов Алексей Матвеевич Лужин имел все основания с гордостью рассказывать о действиях московских войск у Чигирина в августе—сентябре 1677 года: «Три недели было из города на неприятелей вылазок всех з 10, а на выласки ходили сотники, а с ними стрельцы и казаки охотники. И Божиею милостию и великого государя счастием на тех выласках турков побивали многих, и в Верхней город ратные люди у турков взяли на тех выласках три знамени… А приступом турки к городу приходили по многие дни с щитами без лестниц, а туры метали в ров и засыпали землею. И по ночам ратные люди изо рву ту землю розметывали по рву на стороны и серед рву те туры, складчи, жгли. А как те туры жгли, и в то время из города по турским людем стреляли ис пушек и из мелкова ружья безпрестанно. А турских людей и волох, и мунтян [78]78
  Волохи и мунтяне – жители Валахии и Молдавии.


[Закрыть], и сербов, сказывали взятые языки и переезщики, которые переезжали в Нижней город х казаком, что побито на выласках и на приступах тысяч с шесть и больше» [79]79
  Оборона Чигирина в 1677 г. // Российское государство в XIV—XVII вв. СПб., 2002. С. 502-504.


[Закрыть].

Русские стрельцы и украинские казаки действовали в полном союзе и взаимопонимании.

Прибытие татар на подмогу туркам ничуть не изменило ситуации. Крымский хан не горел желанием расходовать силы, обслуживая военные нужды сюзерена. Его подданные воевали без особенного задора. Порой они даже подстрекали осажденных к сопротивлению.

В середине августа турки прибегли к решительному штурму Однако потерпели полное поражение и откатились с большими потерями. Минная война также не принесла туркам удачи.

Между тем российское правительство выслало большую армию на помощь сражающемуся Чигирину. Как сообщает тот же Гордон, участник похода, во второй половине июля 1677 года эта армия, сконцентрировав боевые силы, прибыла на театр военных действий: «Июля 27. Несколько полков перешли гати под Суджей и квартировали отдельно на другой стороне… Армия ныне в сборе, и перепись оной послана в Москву – [всего] более 42 000 человек. Боярин (князь Г. Г. Ромодановский. – Д. В.)выступил, и мы стали в нашем обычном вагенбурге, за 10 верст от Суджи. Узнав еще в Судже, что турки переправились через Днестр, мы теперь получили верные сведения, что они несколько дней ожидали татар, выступили, когда те явились, и вместе с Юрасем Хмельницким направляются к Чигирину… Мы рано выступили и разбили лагерь в лесу у речки Алешинки, в 10 верстах от Сум» [80]80
  Гордон П.Дневник 1677-1678. С. 12.


[Закрыть].

В преддверии появления Ромодановского с полками турки в очередной раз бросились на приступ. И вновь были отбиты.

Русская армия подошла к неприятельским позициям вплотную. Стычки с отрядами свежего войска также складывались для турок неудачно.

В конце августа прибыло подкрепление: целая армия с князем В. В. Голицыным и И.В. Бутурлиным во главе. «В сей армии было около 15 или 20 тысяч человек, среди коих многие князья и знатные вельможи императорского двора», – сообщает полковник Гордон. Устрашенные новыми силами, пришедшими на подмогу Ромодановскому, «…турки… сняли осаду и в великом страхе ушли, бросив множество гранат и других осадных припасов». Их потери достигали, по разным оценкам, от двух до восьми тысяч одними убитыми. Осажденные, а также армия Ромодановского понесли урон чуть более тысячи человек [81]81
  Там же. С. 17,26.


[Закрыть].

По указу Федора Алексеевича участников чигиринской кампании щедро наградили.

Российское правительство отнюдь не считало, что турки отступятся от своих планов на Украине после первого же поражения. Их ждали на следующий год: усиливали гарнизон, восстанавливали старые укрепления Чигирина, строили новые. Все эти приготовления оказались весьма уместными, когда под стенами города появилось новое турецкое войско.

Летом 1678 года было разыграно второе действие великой чигиринской драмы.

В первых числах июля 1678-го Чигирин обороняло порядка 11—13 тысяч кавалерии и пехоты при 86 пушках и мортиpax. По сведениям, полученным от перебежчиков и весьма неточным, турецко-молдавская армия, пришедшая под Чигирин, насчитывала 102 тысячи одного лишь боевого элемента [82]82
  Там же. С. 50, 54.


[Закрыть]. На ее стороне оказались также силы Крымского ханства и казаки Юрия Хмельницкого. Артиллерия насчитывала порядка 120 орудий.

Осажденные вели беспрерывный многодневный бой за укрепления, несли колоссальные потери от непрекращающейся бомбардировки, били врага на приступах и во время вылазок. Им приходилось всё тяжелее и тяжелее: сказывались огромное превосходство турок в силах, а также высокие боевые качества их армии. Каждый день боев и перестрелок вырывал из рядов осажденных несколько десятков, а то и сотен воинов. Но и туркам приходилось тяжко. По сведениям пленника, одними убитыми они потеряли «…свыше 6000 человек и более чем вдвое ранено; турки изумлены, встречая такое сопротивление, – они не могут разнести или обратить в пепел груду дров!» [83]83
  Там же. С. 68.


[Закрыть].

Первые числа августа принесли перемену. Под Чигирин явилась русская армия того же Г. Г. Ромодановского: 50 тысяч российских бойцов плюс еще 30 тысяч казаков Самойловича. Она нанесла несколько чувствительных ударов неприятелю. Численность русских бойцов, иностранных наемников и украинских казаков оказалась сопоставимой с количеством вражеских сил. Противостояние возобновилось с новой энергией. Турки пытались большими силами атаковать полуразвалившийся город, шли на штурм с ожесточением отчаяния: победа уплывала от них! – но ничего не могли добиться. Чигирин стоял непоколебимо.

Возможно, несколько больше решительности со стороны наших воевод – и город удалось бы отстоять. Однако защищавший его гарнизон был до крайности измучен, среди бойцов росли панические настроения, а биться за развалины уже не имело смысла. Русское командование выбрало пассивный сценарий боевых действий. Защитников Чигирина отозвали, город и остатки крепостных сооружений предали огню, пороховые погреба подняли на воздух взрывами. Фактически чигиринская позиция была не столько сдана, сколько уничтожена. Неприятель, боровшийся за нее с таким упорством, не мог ею воспользоваться, поскольку получил в свое распоряжение одно лишь пепелище.

Многие бранили тогда Ромодановского за нерешительность, за странно-медлительную манеру воевать. Но состояние русской армии, в значительной степени укомплектованной вчерашними крестьянами, оставляло желать лучшего.

Ромодановский выжал из нее максимум боеспособности. Многие полки нового образца – солдатские, рейтарские – показали слабую организованность. Так стоило ли рисковать генеральным сражением с турками?

К тому же волю князя сковывали распоряжения из Москвы. Российское правительство не собиралось стоять насмерть за Чигирин, опустошая казну и выкладывая украинские степи ковром из мертвых русских тел. Туркам дали сдачи, чтобы они не лезли на территории, твердо контролируемые Россией, например Киев. А Чигирином в конечном итоге решили пожертвовать – ради мира. Но пожертвовать так, чтобы турки понесли за это приобретение максимальный урон и утратили всякое желание продолжать войну. Ромодановскому отдали распоряжение: в случае необходимости «Чигирин… свесть (то есть уничтожить. – Д. В.)…а того смотреть и остерегать накрепко, чтоб то чигиринское сведение не противно было малороссийским жителям» [84]84
  Собрание государственных грамот и договоров. Т. 4. С. 366.


[Закрыть]. Угрожающая позиция поляков подстегивала московское правительство спешить с заключением мира. «Союзники», видя страшное напряжение русской военной машины, принялись выставлять дерзкие требования, стращали новым вторжением на нашу территорию.

Раскаты чигиринской канонады достигали ушей польских дипломатов, явившихся для переговоров в Москву: «Августа 1-го [1678] последовало двадцать седьмое заседание… Между тем пришло доброе известие о победе, одержанной над турками при г. Чигирине, который целое лето они осаждали в числе 200 тысяч, а москвитяне со столькими же тысячами его защищали. Рассказывали, будто главный воевода Ромодановский хоть и отнял у турок стан и, взяв громадную добычу, перебил их до 50 тысяч, но за то, что и сам потерял большую часть войска, впал у царя в немилость, который и решил его отозвать и сменить. Однако удержавшись стараниями друзей, он снова заслужил расположение и любовь царя нанесенным неприятелю поражением, о коем сейчас расскажу. Дело в том, что не очень-то горюя о потере стана, турки повели осаду Чигирина энергичней, взяли город и предали его полному разорению. Воевода вошел в прилежащий к городу замок и, зная, что и ему долго не продержаться, велел тайно понаделать в земле подкопов, насыпать в них пороху и добровольно сдал замок неприятелю. Турки, торжествуя, заняли и окружили его всем войском; глядь, воевода зажег подкопы, и тысячи турок вместе с замком взлетели на воздух, еще больше было засыпано землей и погребено заживо без помощи могильщиков» [85]85
  Таннер Б.Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. С. 87-88.


[Закрыть].

В дальнейшем русско-украинская и молдавско-турецко-татарская армии вели тяжелую позиционную борьбу, нанося друг другу серьезный урон. Измотанным до предела туркам не оставалось ничего иного, как отступить. По дороге они совершили опустошительный набег на Канев и другие городки.

Итог: чигиринская кампания завершилась без прибытка, без славы, но и неприятель не приобрел ничего. Канев и тот пришлось впоследствии вернуть.

А это – неплохая основа для переговоров.

И в дипломатической борьбе с поляками карта Чигирина сыграла немаловажную роль.

* * *

В жизнеописаниях царя Федора Алексеевича много и со вкусом пишут о событиях Русско-турецкой войны. Порой видят в ней чуть ли не центральное событие царствования. Но если для судеб России кровавая бойня с турками за Украину действительно чрезвычайно важна, то для жизни государя Федора Алексеевича она – на втором плане. И не стоит путать историю монарха с историей его державы.

Поэтому перипетии великой военной страды переданы здесь весьма кратко, хотя сами по себе они заслуживают отдельной большой книги.

Да, конечно, нужды войны надолго подчинили себя очень многое во внутренней и внешней политике Московского государства. Царю приходилось уделять им самое пристальное внимание. Но… во-первых, Федор Алексеевич ни разу не выезжал на фронт. Он вообще на протяжении всей жизни не бывал в действующей армии. Боевые действия велись его воеводами. А во-вторых, при всем напряжении дипломатических, экономических и мобилизационных усилий юный царь не столь уж много участвовал в вершении дел по военным вопросам. Б о льшая часть войны приходится на то время, когда центральную роль в управлении страной играли аристократические «партии», а сам Федор Алексеевич еще не до конца принял бразды правления. Его касательство к проблемам военного времени ограничивалось участием в переговорах с поляками, обсуждением мирного договора с турками, чтением отчетов да еще незначительными частными распоряжениями.

Возможно, внимание государя было приковано к битвам и походам, совершающимся на дальней южной окраине. Но главные решения по военным вопросам пока еще, видимо, принимал не он.

С весны 1678 года роль царя понемногу увеличивается. Так, 12 апреля состоялось большое заседание Боярской думы с царем во главе и при участии патриарха: обсуждался план действий против турок [86]86
  Собрание государственных грамот и договоров. Т. 4. С. 357.


[Закрыть]. Вторая чигиринская бойня застала государя в семнадцатилетнем возрасте. Он отправил в армию собственную походную церковь. Затем, по согласованию с патриархом, велел служить панихиды по погибшим в боях 11—13 августа во всех соборах и внести их имена в синодики для «вечного поминовения» [87]87
  Смирнов Н. А.Россия и Турция в XVI—XVII вв. // Ученые записки Московского государственного университета. М., 1946. Вып. 94. С. 155.


[Закрыть].

Летом 1678-го, когда до Москвы добралось польское посольство, Федор Алексеевич – активный участник переговоров.

Государь становится свидетелем жесточайшего торга. Поляки требуют отдать им Киев, Смоленск, несколько малых городков, выставляют иные обширные требования. Расчет прост: пока русские связаны великой войной с турками и татарами, угроза с западного фланга для них гибельна. Но вот с юга доходят известия: Чигирин пал, но туркам не достался; визирь Мустафа, возглавивший турецкую армию, уходит с войсками. У бояр Федора Алексеевича возникает надежда отвернуть самые жесткие условия, а польский посол Чарторыйский лишается серьезного козыря в игре. Что теперь? Опасность польского вторжения крайне неприятна для Москвы, но это уже разгромленная и ослабленная Польша; велик ли страх перед нею?

Патриарх Иоаким вмешался, призывая уступить: страшно устраивать новое кровопролитие между христианами! Особенно в то время, когда басурманская угроза далеко не исчезла. Скрепя сердце бояре во главе с царем отдали малые городки: Себеж, Велиж, Невель да приплатили 200 тысяч рублей серебром. Но Киев, возвращения которого так жаждали поляки, удалось отстоять.

Перемирие с Речью Посполитой продлили до 1693 года. Впрочем, за семь лет до его исчерпания две величайшие державы Восточной Европы заключили между собой «вечный мир». Киев остался за Россией.

Федор Алексеевич получил полное представление о том, с каким ожесточением ведутся переговоры по украинскому вопросу. Малороссия того времени, страшно разоренная, фактически руинированная, стала огромной дырой, куда безвозвратно утекали деньги и войска трех громадных государств: Турецкой империи, Речи Посполитой и России. Рыбку несомненных выгод в темной водице войны за Украину вылавливало одно лишь Крымское ханство, устраивавшее набеги для пополнения работорговых рынков.

Поэтому для русского царя на повестку дня встал вопрос о скорейшем заключении мира.

В 1679 году начались русско-турецко-татарские переговоры. Царь проявлял к ним первостепенный интерес. Еще бы!

Огромная армия стояла под ружьем, выворачивая государственную казну наизнанку. Поданным 1681 года, страна содержала 164 тысячи «ратных людей», не считая гетманских казаков; из них на юге, в Северском и Белгородском разрядах, концентрировалась самая мощная группировка – 58 тысяч бойцов! [88]88
  Роспись перечневая ратным людем, которые во 189 [1680/1681] году росписаны в полки по разрядам // Описание Государственного Разрядного Архива. М., 1842. С. 71—92.


[Закрыть]Там ждали нового вторжения турок. Татары пошаливали, то и дело врываясь на наши земли ради наживы. Против них тянули чудовищно дорогие новые «засечные черты».

Уже шло полным ходом сооружение Инсарско-Пензенской черты, а в 1679 году начинается возведение грандиозной Изюмской черты на полтысячи километров [89]89
  Загоровский В. Л.Общий очерк истории заселения и хозяйственно го освоения южной окраины России в эпоху зрелого феодализма // История заселения и хозяйственного освоения воронежского края в эпоху феодализма. Воронеж, 1978. Подробнее: он же.Изюмская черта. Воронеж, 1980.


[Закрыть]. Ее строят на самом опасном направлении, каковым стала юго-западная окраина державы. Появляются новые фортификационные сооружения на подступах к Киеву. Трудно понять, сколь велика в этой громадной государственной работе доля царского участия. От агрессивных соседей с юга Россия с XVI века традиционно отгораживалась оборонительными линиями. К концу XVII века в этом не было ничего нового. Но сама интенсивность строительства свидетельствует о том, что его «подгоняли» сверху. Изюмскую черту создали весьма быстро. А значит, можно предположить: Федор Алексеевич торопил с этим делом, настаивал, нажимал.

Между тем дела с Константинополем-Стамбулом шли медленно. Там тоже не хотели нового раунда масштабных военных усилий. Чигиринская бойня столь же разорительно подействовала на султанскую казну, сколь и на царскую. Но с договором турки не торопились. Султан не менее поляков жаждал заполучить Киев со всей Правобережной Украиной. А в России вообще какое-либо присутствие турок на Украине считали необоснованным. Усталая Малороссия во главе с Самойловичем также хотела мира, но не искала подчинения туркам. Тут позиции гетманского руководства и российского правительства совпадали.

Место для ведения переговорного процесса оказалось самым неудачным: Бахчисарай, столица крымского хана. Татары меньше всех были заинтересованы в мирном соглашении… Отсюда – острые территориальные споры и мучительские меры в отношении московских дипломатов.

Итог долгих препирательств вышел сомнительный. Граница российских земель проводилась по Днепру, но за Россией оставалась и вся Киевщина; Запорожье не получило твердого статуса: запорожскую область султан с ханом официально не признали царским владением. Между территорией Московского государства и турецко-татарской образовывалась своего рода «буферная зона», где не запрещались татарские кочевья. Да и в целом, при переносе русских условий, вроде бы уже обговоренных в Бахчисарае, на турецкие грамоты появилось много произвольного, неясного, сокращенного. Из Москвы для окончательного утверждения исковерканного договора в Константинополь отправился П. Возницын. Но ему так и не удалось вернуть в договор статьи о Запорожье.

Сам Федор Алексеевич и боярское правительство остались недовольны. Их реакция не осталась тайной для иноземцев: «Посол, возвратившийся от Порты, привез с собою договор мира, не столько истинного, сколько подложного: бояре, собравшись в Совет, толкуют смысл договора и ничего не находят в нем, кроме пустых и ничего не значащих слов. Государь сердился на их оплошность, на то, как они допустили басурман пододвинуть свои границы в его государство до Дона, не исключив даже крепостей Василькова и Киева… [90]90
  Здесь видно некоторое преувеличение: Киев определенно остался за Россией.


[Закрыть]Москвитяне испугались, видя, что мир с этим врагом не надежен; да и государь царства Московского никак не хотел согласиться на этот договор, предвидя из того самое близкое бедствие для своего государства…» [91]91
  Повествование о московских происшествиях по кончине царя Алексея Михайловича… С. 74—75.


[Закрыть]

Однако грамоту, утвержденную султаном, в Москве все же приняли. Опустошенное, обезлюдевшее Запорожье представляло собой проблему, а не приобретение. Малороссийский люд спешно уходил со своих мест и переселялся на русские земли, под защиту царских полков. Так что запорожской областью решили пожертвовать – так же как ранее пожертвовали Чигирином. Много чем жертвовали тогда ради сохранения Киева и ради обретения покоя…

Бахчисарайский мирный договор 1681 года подвел итог чудовищно тяжелой войне.

Трудно сказать, до какой степени верно решение, принятое российским правительством. С одной стороны, прояви Москва больше твердости в переговорах, будь она готова к продолжению войны, возможно, турки уступили бы. Им эта борьба также не несла особых прибылей. С другой стороны, продолжение конфликта вело к новому разорению, новым людским потерям и – самое главное – к опасности новых бунтов.

К 1681 году Федор Алексеевич стал полноправным самодержцем. Ни кто-либо из лидеров русского боярства – ни Голицын, ни Долгорукий, например, ни тем более Милославский, – ни Боярская дума в целом не смогли бы «протащить» утверждение мирного договора мимо царя. Совершенно ясно: именно Федор Алексеевич сделал окончательный выбор. Он согласился окончить войну подобным образом. Следует подчеркнуть: пусть воевал не сам царь,но именно он завершал войну.Это его воля, его политика. Итоги титанической борьбы оказались довольно скромными, но не провальными. Россия удержала «синицу в руках», когда и ее пытались вырвать. Нельзя забывать и о другой выгоде Бахчисарайского договора: теперь монарх и правительство получили долгожданный шанс снизить внутреннюю напряженность. Отказаться от экстраординарных поборов, от непрерывных мобилизационных усилий. А следовательно, начать постепенный вывод общества в нормальное состояние.

Алексей Михайлович воевал, воевал, воевал без конца и края… Он заработал разинщину, Соляной и Медный бунты, колоссальные восстания во Пскове и Новгороде Великом, а также много иных мятежных выступлений, но военные действия не прекращал до своего смертного часа.

А сын его прекратил. Отказался кое от чего – да. Зато… тишь наступила на Руси.

* * *

Война – превосходное зеркало для государственного устройства. Она увеличивает отражение всего, что ненадежно, неудобно, хрупко. Иными словами, всего, за что в экстремальных условиях приходится дорого платить. После того как война ткнет носом в жесточайшие недостатки, трудно их не заметить.

Государь Федор Алексеевич на финальных стадиях войны – взрослый человек, связанный узами брака, окруженный неглупыми помощниками, получивший серьезный опыт государственной деятельности. Явленные войной недостатки он отлично разглядел. А разглядев, принялся их выправлять.

Монарх увидел страшную громоздкость военного, да и прочего управления. Борьба между военачальниками за старшинство вносила сбои в слаженную работу военного механизма. Полки пехоты, рейтар, драгун, обученные и вооруженные по-новому, то есть по европейским образцам, то показывали большую стойкость, то вдруг лишались организующего начала и превращались в беспорядочные толпы. В гражданском управлении всякие большие дела застревали на мелочах, на «текучке». Работа разных ведомств не имела общей координации. Чины и должности, то сливаясь в единое целое, то различаясь, более соответствовали старинному родовому укладу русского общества, нежели новому, «регулярному», государственному порядку.

Требовалось многое изменить. К тому имелись средства и возможности. А главное – воля. Монаршая воля к масштабным преобразованиям.

* * *

Первым делом Федор Алексеевич упростил областное управление. Помимо воевод в городах существовали разнообразные должностные лица – выборные и не-выборные, имевшие власть по частным вопросам. Таковы, прежде всего, «губные старосты», «сыщики», «ямские приказчики», «головы» при хлебных складах и всякого рода «целовальники». Они не подчинялись воеводам и вели свои дела самостоятельно. Порой работа разных отраслей администрации дублировалась, рождала путаницу, вводила в лишние расходы местных жителей. 1679 год поставил точку в этой пестроте: вся полнота власти перешла к воеводам; «губные старосты» и прочие «сыщики» с «головами» исчезли [92]92
  Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е. СПб., 1830. Т. 2. № 779.


[Закрыть].

Вскоре Федор Алексеевич отменил целый ряд телесных наказаний, предполагавших увечье, – например отсечение рук, ног, пальцев. Взамен нарушителей соответствующих статей закона принялись ссылать в Сибирь [93]93
  Там же. № 772, 846.


[Закрыть].

В этом преобразовании многие видят свидетельство гуманности и милосердия Федора Алексеевича. Что ж, возможно. Однако царское нововведение могло иметь и совершенно другую причину. По стране бродили тысячи калек, получивших раны на войне. И добавлять к их числу новых, искалеченных топором палача, выходило очень накладно. Ведь таким образом уменьшалось количество полноценных работников! Нарушался казенный интерес… К тому же увечье как способ наказания для русской политической культуры являлось «импортом», а потому выглядело чужеродной присадкой. У нас как минимум до середины XVI века преступников увечили только в виде исключения. Судебники Ивана Великого и Ивана Грозного не знали «членоотсечения» как способа наказывать виновных. Вот и оказалось легким делом отменить то, что не имело прочных корней в народной почве…

Человечность в характере монарха видна, скорее, по распоряжениям 1680 года, касающимся тюремных сидельцев. Царь повелевал не держать «колодников» в приказных избах и тюрьмах по «многу дней», а решать их дела немедленно. Кроме того, их избавляли от «влазного» – побора со стороны тюремщиков [94]94
  Акты исторические. СПб., 1842. Т. 5. № 55; Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е. Т. 2. № 845.


[Закрыть].

Летом 1681 года, стремясь возместить потери казны после окончания тяжелой войны, Федор Алексеевич указал со всей строгостью собирать пошлины с разного рода незаконных «торжков». Откупа же, как способ сбора пошлин на таможне и в кабаках, царь велел отменить: они рождали такое количество злоупотреблений, что для казны оказались в конечном счете убыточны [95]95
  Собрание государственных грамот и договоров. Т. 4. № 125, 126.


[Закрыть]. Тут видна важная особенность монаршего характера: Федор Алексеевич желал «прозрачности» в финансовых вопросах и полной рациональности во всем. Ему хотелось добиться от государственной машины правильного, «регулярного» и максимально эффективного порядка работы. Он любил «систему».

Поэтому не удивляет еще одна финансовая реформа его времени. Правительство полностью перешло на «подворную» форму налогообложения. Посадское население и огромное количество «бобылей» – крестьян, не имеющих полноценного пашенного хозяйства, – платили с «дворов», о их способности нести государево «тягло» [96]96
  Тягло – совокупность налогов и повинностей.


[Закрыть]судили по имуществу и «промыслам». Те, кто не имел собственной земли, например сельские ремесленники, различные зависимые люди при монастырях, архиерейских домах, дворах знати, также принимали на себя часть «тягла». Вместо многочисленных разнообразных сборов правительство ввело единую общую подать – «стрелецкие деньги» [97]97
  Демидова Н. Ф.Федор Алексеевич. С. 181.


[Закрыть].

Денег не хватало катастрофически. Их недостача усугублялась тем, что помощники царю-реформатору попались, мягко говоря, небескорыстные. Сребролюбие ключевых фигур государевой «команды», например Языкова, надолго запомнилось. Между тем в России того времени не добывалось ни золота, ни серебра. Вся ходячая монета Московского государства изготавливалась из привозного металла. И в 1681 году правительство пошло на крайне неприятную меру: московская копеечка при Алексее Михайловиче и на протяжении почти всего царствования Федора Алексеевича весила 0,45 грамма серебра, но теперь ей пришлось резко сбавить вес – до 0,4 грамма [98]98
  Мельникова А. С.Русские монеты от Ивана Грозного до Петра Первого. М., 1989. С. 228.


[Закрыть]. По меркам того времени это очень значительная «порча» монеты. Вынужденное и, вероятно, не слишком популярное экономическое нововведение мощно повлияло на экономику всей страны. Прежде такое «похудение» случалось разве что в «аварийные» годы Смуты…

Дабы выправить положение с нехваткой серебра, Федор Алексеевич пытался наладить розыск его залежей. Раньше драгоценные руды искали, и в свидетельствах иностранцев даже сохранились воспоминания об этих поисках: «Еще и поныне есть следы, что они когда-то искали золотой и серебряной руды, но напрасно: все золото и серебро, какое только у них есть, ввозится из других стран» [99]99
  Таннер Б.Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. С. 70.


[Закрыть]. Правда, не совсем понятно, о ком тут идет речь: то ли о русских «рудознатцах», то ли о насельниках Немецкой слободы. Федор Алексеевич отрядил экспедицию дворянина Петра Елисеевича Молженинова искать серебряную руду на Русском Севере. Судя по отчетам Молженинова и его людей, кое-каких успехов им удалось добиться. Первый слиток серебра, с фунт весом, отправился в столицу в 1680 году [100]100
  Поиски драгоценных металлов на Севере в XVII и XVIII вв. // Красный архив. 1936. № 2 (75). С. 141-144.


[Закрыть].

* * *

Главнейшие реформы Федора Алексеевича относятся к сфере центрального государственного управления, военного дела, культуры и просвещения [101]101
  В этой главе рассматриваются главным образом реформы, проведенные в области государственного управления и экономики. Преобразованиям в области культуры и просвещения посвящены главы: «Строитель», «Охабни и кафтаны», «Типографская школа». Самой крупной реформе Федора Алексеевича посвящена глава «Отмена местничества».


[Закрыть].

Неровная – то высокая, то вдруг падавшая до ничтожных величин боеспособность русской армии требовала серьезных перемен. Царь очень хорошо видел: по внешней видимости на фронт уходили громадные воинства, их укомплектование и снаряжение стоили казне запредельно дорого. Но как только доходило до боевых действий, какие-то части действовали слаженно и храбро, другие же в лучшем случае могли испугать неприятеля своей численностью, а при серьезной сшибке просто разбегались… Старые стрелецкие и «выборные» (лучшие) солдатские полки годились для хорошей драки, а вот рейтарские, драгунские, простые солдатские как боевой элемент стоили очень мало. Обнищалые дворяне и немногочисленные иноземцы составляли самую надежную часть их личного состава. Прочая же масса «окрестьянилась» и откровенно боялась сражений. В 1679—1680 годах по указу Федора Алексеевича был проведен «разбор» всего российского воинства. Правительство собирало сведения о численности наличных войск, их составе и пригодности к службе.