Текст книги "Штурмовая пехота (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

В этот раз соприкосновение двух разумов вышло не таким, как в прошлый, хотя оно никогда не повторялось, всегда происходило иначе. Я не перестал быть собой, не уловил поток чужих мыслей или чувств, просто внутри меня что-то изменилось, перестроилось, словно начали расти новые нервы, и мельчайшие частички крови сменили заряд с плюса на минус или наоборот.

Пули засвистели вокруг, но я знал, что они не предназначены мне, что они для тех, кто прячется за мной.

– Вперед! Иди вперед! – прокричал Симон. – Или я тебя…

Он поперхнулся и замолчал, и повернувшись, я увидел, что обладатель бородки клинышком и выбитого зуба лежит лицом вниз, и от этого лица растекается лужа крови. Фернандо успел спрятаться, на виду остались только ноги, и судя по ним, он сидел, прижавшись к стенке.

Ну а я поднялся и зашагал обратно, туда, откуда пришел.

– Ты? Что ты такое? – безволосый вытаращился на меня, вскинул автомат, но я перехватил ствол и отвел в сторону.

Злость плеснула внутри обжигающей волной, и контакт с чужим разумом порвался, точно лопнула туго натянутая веревка.

– То, что тебя сейчас прикончит! – я ухватил Фернандо за горло, он попытался вырвать у меня оружие, но нам обеим было зверски неудобно, и я не мог душить его как следует, и он не имел возможности что-то мне сделать.

Шаги донеслись с лестницы, кто-то поднимался к нам с нижнего уровня.

Мы замерли, с ненавистью уставившись друг на друга.

* * *

Я выпустил шею Фернандо, он отвел автомат в сторону, и я даже успел подобрать свой собственный. Из-за поворота лестницы показался Бадави, и за ним – с полдюжины бойцов, то ли подкрепление, то ли смена, хотя для нее вроде бы еще рано.

– Что тут у вас? – комотделения-два нахмурился. – Этот готов?

– Не успели посмотреть, – ответил Фернандо. – Они напали внезапно.

Симон и правда оказался «готов», пуля угодила точнехонько в глаз, так что он даже пикнуть не успел.

– Тащите его вниз, – велел Бадави. – А затем в распоряжение основных сил.

Но выполнить этот приказ мы не успели, стрельба послышалось сверху, оттуда, где стоял еще один дозор. И тут же задвигались между «десептиконами», пошли в нашу сторону дрищи внутри большого зала, горящая «палка» врезалась в стену рядом с проемом и взорвалась, разбрасывая в стороны раскаленные осколки.

Через мгновение я оказался лежащим с прижатым к плечу калашом, рядом с Фернандо.

– Сдерживайте их тут! – крикнул Бадави. – Мы посмотрим, что наверху!

Волна горячего воздуха ударила нам в лица, и я сначала подумал, что дрищи пытаются использовать свое погодное оружие, умение направлять потоки ветра, разве что песка под рукой у них тут нет… Но затем увидел, как заколыхалась, двинулась лента на конвейере, как задвигались нависающие над ней трубки.

Второй уровень дредноута тоже начал оживать, с некоторым отставанием от первого.

– Прикрывай! – велел Фернандо, и я принялся лупить короткими очередями, не давая перебегающим туда-сюда дрищам высунуться на открытое место.

Если они доберутся до лестницы, то сомнут нас числом.

«Десептикон» у левой стены вздрогнул, надрывный скрежет заставил содрогнуться весь дредноут, от крыши до подвалов. Громадная машина начала поднимать то, что сидело на широких плечах и могло называться головой, и на усеянном механическими отростками лице вспыхнули три ярких глаза-прожектора, их лучи ударили вниз, задвигались по полу.

Даже для дрищей это оказалось сюрпризом, они на мгновение замерли и тут же попрятались, словно мыши при виде кота.

– Вот это да, – пробормотал Фернандо, про которого я на несколько секунд забыл.

Так и не удалось выяснить, принадлежит ли этот тип к той же секте, что и Симон. Терминов вроде «священная плоть» или «обнаглевшее мясо» он ни разу не использовал, странных вещей не упоминал.

Выглядел при этом совершенно безумным, но ведь свихнуться можно не только на религиозном каннибализме?

Первый «десептикон» перестал двигаться, и даже прожекторы на его голове погасли. Зато пошевелился второй, попытался согнуть непомерно длинные ручищи, завращались зубчатые колеса толщиной с тело человека, захрустели сочленения, не двигавшиеся может быть сотни, а может и тысячи лет.

А что если эти великаны сойдут со своих «насестов» и начнут крушить все вокруг? Тогда прочие монстры, с которыми мы имели дело, боевое дерево, столбоходы и безголовцы, не говоря уже о дрищах, покажутся нам игривыми котятами.

Но пока громадные машины лишь «потягивались», разминали окаменевшие от долгой неподвижности тела. Зал полнился скрежетом и шелестом, журчанием, какое издает текущее внутри механизма масло, волны горячего воздуха несли запах смазки, горелой изоляции и горячей резины.

– Вот это да, – повторил Фернандо.

Ладно хоть атака с этого направления закончилась, толком и не начавшись, но зато сверху пальба не затихала.

– Слушай, ты, – я посмотрел на безволосого. – А если я тебя пристрелю и кину внутрь? Скажу, что ты свихнулся и бросился в атаку.

Мой автомат смотрел прямо в лицо Фернандо, и это самое лицо медленно бледнело. Честно говоря, я не был уверен, что смогу выполнить свою угрозу, не учили меня вот так убивать своих, но надеялся, что выгляжу убедительно.

– Ты… это, не держи зла… шутка была, неудачная, – начал он, облизывая тонкие губы. – Это Симон все…

И на этот раз нам вновь помешал Бадави, разве что теперь он торопливо сбежал по лестнице. За ним посыпались бойцы, одного вели под руку, а он пьяно крутил головой и шатался, другого тащили за руки и за ноги, и судя по окровавленному камуфляжу и запаху порванных кишок, ему прилетело в живот.

Скорее всего – не жилец.

– Отходим, – велел комотделения-два. – Хватайте своего, и быстро вниз. Не удержимся, – он заглянул в зал, где «десептиконы» продолжали заниматься сидячей зарядкой, и добавил. – Вот жеж шоу-то…

Приказа я, честно говоря, не понял, мы вполне могли защищаться и на этом рубеже. Зачем уступать тактически важный выход на лестнице и дать двум группам врага соединиться?

Но спорить со старшим по званию, да еще и в боевой обстановке – занятие для идиотов.

Мы взяли труп Симона, и побежали следом за остальными вниз, застучали под ногами ступеньки. Когда спустились до наземного уровня, теперь освещенного и полного механической жизни, то коленка моя заболела, как в те времена, когда в ней стоял протез, и боль оказалась такой, что я заскрипел зубами.

Я не инвалид, и это мне только кажется! Проклятый мозг выдумывает невесть что!

– Тащите дальше, к выходу, – распорядился Бадави. – Мы их тут остановим.

С лестницы мы свернули в узкий коридор, и неожиданно увидели перед собой настоящую толпу: Ганс, за его спиной девчонки, все четверо, и дальше раненые, что должны прикрывать выход наружу.

– Вот это жопа! – пробормотала Гелия, глаза у которой стали очень, очень большими.

Явонда хорошо знакомым мне жестом прижала руку ко рту, Тамурда погладила себя по лысой макушке.

– Куда? – спросил Ганс.

Очень хотелось задать тот же вопрос ему – куда и зачем он ведет эту толпу?

– Так к вам… – ответил Фернандо, и в голосе его прозвучало то, что я ранее там никогда не слышал – растерянность.

Комотделения-один скривился так, словно ему вместо шоколадки подсунули лимон.

– Клади тут, того-сего. Этот еще жив? – распорядился он. – Давай посмотрим, что с ним. Моя аптечка еще целая.

Только что раненый боец застонал, когда на нем принялись резать одежду, запах дерьма, исходивший из его внутренностей, стал сильнее. Те, кто получил повреждения раньше, начали усаживаться вдоль стен, на ногах остались только здоровые, в том числе девчонки.

Я подошел к Явонде и очень тихо спросил:

– Почему вы тут? Что случилось?

– Там эти пришли, которых вы дрищами называете, много, – ответила она. – А потом… отверстие начало закрываться, зарастать, прямо на глазах… ну и он, – она показала на Ганса, – велел внутрь.

Я ощутил, как пол под ногами дрогнул, и торопливо оперся о стену.

Это что получается, мы заперты внутри ожившего дредноута в компании отряда врага, и не имеем шансов выбраться наружу?

Глава 21

Стенка выглядела бы девственно-гладкой… если бы не раковинка с кулак, зараставшая с такой неторопливостью, что этого почти не было видно.

– Оно мне кажется? – спросил Шредингер и постучал по серой поверхности кулаком.

Увы, нашим глазам предстал вовсе не глюк, именно тут находилась трещина, через которую мы попали внутрь дредноута. Находилась, а потом взяла и заросла… после того, как хранилище пробудилось к жизни, и начало, судя по всему, приводить себя в порядок и ремонтировать.

А я вспомнил бабушку, с которой расстался чуть больше двух недель назад, а кажется – очень давно. Затем из памяти неизбежно всплыла Мила, хотя вот о ней думать совершенно не хотелось, поскольку ей до меня нет дела, поживает со своим Жабенем и радуется жизни. Только вот мозгу не прикажешь, увы.

Хочется ведь увидеть и ту, и другую, но увы, не получится.

Выходит так, что я отсюда не выйду, даже если нам удастся победить дрищей. Останусь внутри, чтобы умереть от голода и жажды, или меня прикончит какой-нибудь из «десептиконов», раздавит, точно насекомое, и даже не заметит.

И ради чего я выжил во всех прежних передрягах? Уцелел в Африке – два раза. Ухитрился выздороветь после жуткой болезни, одолевшей наш батальон уже на этой планете, имени которой я так и не узнал, не пал от пули дрища, металлической лапы столбохода или острого лезвия на ветке боевого дерева.

Зачем?

Стоявшая позади меня Явонда всхлипнула, кто-то из бойцов выругался, длинно и неразборчиво, так что я разобрал только сочетания «через колено» и «упоротый выкидыш».

– Эх, а мне даже нечем сделать себе харакири, – сказал Ганс, бывший чистокровным японцем, несмотря на немецкое имя, ну или скорее намертво приросшее прозвище. – Обычным ножиком совсем неправильно.

– Я тебе сделаю. Что за детский сад⁈ – в голосе Шредингера звучала сдерживаемая ярость. – Приказ есть приказ! Стенка заросла? Насрать! Мы должны выполнить приказ! Напомнить, как он звучал⁈

Мне повторение не требовалось, я помнил, как звучал голос Нгуена, сказавшего «нужно остановить их!». Вот только дредноут работал, и не поздно ли пить минералку, если почки приказали долго жить?

– Мы должны перебить ту дрянь, что забралась сюда! Всех, до последнего! – комвзвода обвел нас взглядом. – Даже если придется порвать их зубами! Мы не никудышная охрана! Мы – штурмовая пехота!

На меня эта речь впечатления не произвела, и не такие слышал, особенно на срочной, от нашего комполка, любителя повыступать перед солдатами. Но лица моих соратников посветлели,место безнадеги в глазах заняла решимость, и даже Ганс перестал озираться в поисках меча для харакири.

Донесся дробный топот – кто-то несся к нам по коридору.

– Разрешите доложить! – задыхающийся, срывающий голос принадлежал Эрику, и услышав его, радостно пискнула Азна. – Там эти, здоровенные роботы, они начали двигаться!

– Идут сюда? – Шредингер криво усмехнулся.

– Нет, никуда не идут, они что-то пытаются сделать, с помощью того конвейера. Собирают всякие детали.

Так что, «десептиконы» вовсе не боевые машины, спавшие в ожидании боевой трубы? Это всего лишь станки, а дредноут – автономная, частично разумная фабрика, которая изготавливает… правильно, оружие, и такое, которого нужно бояться сильнее, чем всей начинки кубов и башен.

Вот о чем пытался сказать Поль Жиру перед смертью.

– Пусть хоть грибы собирают, – Шредингера новость не удивила, не расстроила и не обрадовала. – Новые дрищи внутрь не сунутся, и нам надо разобраться с теми, что тут есть. Тридцать минут до начала атаки. Гражданских забираем, раненых тоже, мертвых…

Тело Симона мы оставили на подземном уровне, где не было такой суеты, как выше, и где не лазили роботы-уборщики, способные принять труп за особо большую кучу мусора, которую нужно утилизировать. Мне этот набор прямых коридоров и просторных комнат, забитых чем-то непонятным, напомнил склад, да наверняка им и являлся.

А затем мы оказались на лестнице между первым и вторым уровнями, превратившейся в импровизированный лагерь. Тридцать девять бойцов, из них одиннадцать раненых, плюс четверо гражданских, вот и все, что осталось от первого взвода второй штурмовой роты отдельного седьмого батальона, уже не охранного,а не пойми какого.

Честно говоря, я бы предпочел скучную караульную службу всей этой катавасии, но кто меня спросит?

– Серов, ты с нами в группе обхода, – сообщил мне Ричардсон, едва я вскрыл сухой паек: есть не хотелось, но я понимал, что надо докинуть энергии в организм, иначе свалюсь в самый важный момент.

Вместо уставного ответа я кивнул, но комотделения не обратил на это внимания.

– Эх, я бы накатил сейчас, братаны, – мечтательно сказал Вася, разглядывая галету так, будто она была его смертельным врагом. – Холодной водочки… под селедку с лучком… черный хлеб, потом сварить пельмешков, да с горкой, чтобы они за края тарелки выпадали… Масла сверху, зелени покрошить…

В животе у Хамида, который вряд ли пробовал пельмени, а тем более водку с селедкой, оглушительно заурчало.

– Скажу вам как известный диетолог… – начал он, но вынужден был прерваться, поскольку ржали уже все.

Включая Ингвара, к которому я старался не поворачиваться спиной, включая Азну, сидевшую рядом с Эриком, положив голову ему на плечо.

Остальные трое девчонок располагались тесной кучкой у стены. Гелия ошеломленно таращилась в пространство, видимо никак не могла осознать факт, что ее, галактическую звезду, никто не спасет, что тут, в этих затхлых коридорах она и останется. Явонда лежала, свернувшись в клубок, и Тамурда гладила ее по роскошным волосам, напевала что-то ласковое, вроде колыбельной.

Смех затих, и некоторое время прошло в молчании, которое никто не рискнул нарушить.

– Ну что, пора, – сказал наконец Ричардсон. – Кто в группе охвата, те за мной.

Помимо меня, встали Сыч, Грегор, Нагахира, и еще бойцы из других отделений, все небольших размеров – кому будет проще развернуться на аварийной лестнице.

– Пятнадцать минут для выхода в точку атаки, – напомнил Шредингер. – Не подведи. Часы мы сверили, так что…

И даже на меня он в этот момент посмотрел без обычной неприязни.

Отломанный люк пыталась приделать на место железная зверушка о многих руках, но мы ее отпугнули. Ричардсон первым забрался внутрь, и я полез за ним, хватаясь за изжеванные временем перекладины.

* * *

К люку на третьем уровне мы добрались за пять минут до назначенного времени.

– Отдыхаем, – велел Ричардсон сверху. – Можно бухать, танцевать и распевать песни. Только тихо.

Я судорожно вцепился в лестницу, думая лишь об одном – как бы не свалиться на головы висящим ниже соратникам. В этот раз подъем дался мне ничуть не легче, чем в первый, и тактические перчатки на ладонях превратились в лохмотья, хоть снимай и выбрасывай.

Вроде бы запасные в кармане рюкзака… или это уже вторые?

– Двинулись, – снова подал голос Ричардсон в тот момент, когда снаружи, за стенками началась стрельба.

Клацнул люк, и я буквально рванул себя вверх, стартовал, будто ракета на мускульной тяге. Зацепил мордой ботинок комотделения, и следом за ним выбросил себя наружу, в отсек с расставленными по нему металлическими крестами.

Сейчас они пылали мерзким зеленым огнем, да еще и жужжали отвратно.

Я вскочил на ноги, и не обращая внимания на творящееся за спиной, побежал к входу в следующий к югу отсек. Позади застучали берцы Сыча, стрельба стала громче, кто-то вскрикнул, явно не от радости.

Дрищ вырос передо мной словно из-под земли, многочисленные черные глаза блеснули. Автомат задергался у меня в руках, я отступил в сторону, открывая сектор обстрела для остальных.

Враг успел поднять оружие, но выстрелить уже нет, и вообще ничего не успел. Заменявший ему череп предмет разлетелся вдребезги, посыпалась черная крошка, полетели в стороны серые перья.

Внутри дредноута дрищи выглядели совсем не такими быстрыми, ловкими и неуязвимыми, как в пустыне.

– Давай! – я присел у дверного проема, выставил автомат, а Сыч пронесся мимо меня, исчез из виду.

– Никого! – донесся его голос.

Здесь тоже стояли ванны для бегемотов, и в них бурлила жидкость цвета ржавчины. Пузыри с кулак лопались, но их место тут же занимали другие, остро воняло неполезной химией.

Мы с Сычом понеслись дальше, он справа от ванн, я слева.

Тем, кто идет за нами, придется зачистить в правый и левый отсеки, а затем поддержать наш рывок, если мы наткнемся на сопротивление. Очереди позади не смолкли, хотя дрищи в северной части третьего уровня сейчас оказались между молотом и наковальней, между атакующими бойцами Шредингера и нашей группой.

Ну а на южной лестнице врага тревожит отряд Ганса, составленный из легкораненых.

Мы успели добежать до крайней ванны, когда в секцию влетели два дрища, и палки в их руках нацелились в нашу сторону. Я припал на колено, не переставая стрелять, и чужая очередь прошла у меня над головой а вот Сыч полетел кубарем, пропал из виду… убит, ранен?

Несколько пуль угодили в ванну, в той образовалась дырка, и бурая густая жидкость потекла из нее, закапала на пол.

Граната, брошенная из-за моей спины, шлепнулась между дрищами, и я сам упал, перекатился вбок. Громыхнуло так, что я на мгновение оглох, и ядовитое шипение взлетело к высокому потолку.

Открыв глаза, я обнаружил, что рукавом вляпался в бурую лужу, и та ползет в мою сторону.

– Ты цел? – спросил сзади Ричардсон.

– Даа, – выдавил я, поднимаясь.

Шипел бившийся на полу дрищ, точнее то, что от него осталось, куча обрубков причудливой формы, замотанных в серую пленку. Второго видно не было, то ли его изрубило в кашу и та испарилась, то ли он просто сбежал, и второй вариант выглядел более вероятным.

– Добей, – велел комотделения. – Проверь Сыча.

Он сам потопал дальше, к выходу в транспортный отсек, за ним пробежали двое бойцов.

Я подошел к раненому существу, поднял автомат, и в этот момент дрищ перестал дергаться. Он ощутил мое присутствие, и попытался заговорить, как это делали другие, а может быть этот же самый… может с ним я дрался около разрушенной башни, кто их разберет?

Меня словно клюнули в темя, пробили дырку, и в нее потекли шепчущие, царапающие мозги слова:

– Убееокончание… завершениедвижения… остановитьпрекратитьпрервать…

Каждое имело очень много значений, они переплетались, смешивались, я не был уверен, что понимаю хоть в какой-то степени верно. Но лежащее передо мной понимало, что не может дальше функционировать нормально, и хотя не испытывало боли в человеческом смысле слова, хотело закончить свое существование с моей помощью, и даже подсказывало, куда стрелять!

Я спустил курок, пули вонзились в ребристый живот, тот содрогнулся и перестал вздыматься и опадать.

– Хсссс… – произнес свистнувший мне в ухо ветер, и чужие слова из головы исчезли.

Ну а я бросился к Сычу, который сидел на полу, ошарашенно крутил головой и ощупывал грудь.

– Ребро, кажется, – сказал он, поднимая на меня взгляд. – Давай руку… Живой, надо же. Предки решили, что я могу дальше сражаться… и я не разочарую их.

Живой? Интересное слово из уст того, кто верит – мы в мире духов и давно померли? Хотя когда в тебя попадает пуля, наступает некоторая спутанность мысли.

– Погоди, – я потянулся к аптечке, и вытащил шприц-тюбик с антишоком.

Сыч попытался отвести мою руку, но я не обратил на его жест внимания и сделал укол. Индеец недовольно заворчал, но взгляд его почти тут же прояснился, а дыхание стало не таким напряженным.

Так что я оставил его и двинулся следом за Ричардсоном.

Одному из двигавшихся с ним бойцов не повезло, он лежал на полу и истекал кровью. Зато второй и сам комвзвода заняли позицию у выхода на лестницу, и стреляли они вверх, и это значит, что скорее всего лестница ниже наша.

Не дожидаясь приказа, я бросился к раненому.

Пробито бедро, и это значит, надо шустрить, иначе через пять минут некого будет спасать. Боец застонал, когда я принялся накладывать турникет, а потом расслабился, видимо потерял сознание.

Стрельба затихла, причем не только на нашем кусочке пространства, но и вообще. Остались только звуки работающей машинерии – булькание ванн, далекое жужжание крестов, еще более слабое, доносящееся снизу погромыхивание, видимо производимое работающими «десептиконами».

Наша связь внутри дредноута не работает… интересно, работает ли у дрищей?

– Так, следите за лестницей, они могут остаться внизу, хотя отступили наверх, и мы… – довести фразу до конца Ричардсон не успел.

В отсек вступил Шредингер, и это значило, что две атакующие группы соединились. Замысел удался, мы зачистили весь третий уровень, и в руках врага остался кусочек второго, ну и четвертый, где до сего момента никто из нас не побывал.

– Подгузники быстро меняем, – сказал комвзвода, улыбаясь безумно и кровожадно. – Сопельки вытираем, к новому делу готовимся.

* * *

Подготовка заключалась в том, что мы вкололи себе стимулятор.

В голове у меня зашумело, уши заложило, предметы в поле зрения стали очень-очень контрастными, как на древнем телевизоре, где настройка безо всякого пульта, ручками. Усталость не ушла совсем, просто вдруг появилась возможность не обращать на нее внимания, сердце забилось чаще, и мускулы болезненно задергались от наполнившей их силы.

Потом за эту силу придется заплатить, но сейчас мы почти как новенькие.

Нас вновь ждала аварийная лестница, и чтобы добраться до нее, мы двинулись в зал с ванными. Крайняя оказалась пустой, вытекшая из нее жижа зачавкала под ногами, от химического смрада зачесалось в носу.

Когда проходили мимо, сверху на дырявую емкость упало нечто вроде здоровенного механического паука.

– Не стрелять! – гаркнул Ричардсон, и вовремя, на железную тварь нацелилось с полдюжины стволов, в том числе и мой.

Паук не обратил на нас внимания, он сноровисто пополз к ближайшему отверстию от пули. Растопырился над ним, будто собрался отложить яйцо, из брюшка его выдвинулось тонкое жало, и на его кончике вспыхнула яркий огонь.

– Это просто сварщик, – констатировал Сыч, и мы пошли дальше.

От убитых дрищей не осталось почти ничего, они испарились точно так же, как и погибшие в пустыне. Там, где лежал добитый мной, обнаружилась горсточка черного пепла, и когда я поглядел на нее, то души моей коснулась мохнатая лапка печали.

Немного радости убить того, к чьим мыслям ты прикоснулся.

В люк я опять забрался вторым, следом за Ричардсоном, за мной снова оказался индеец. Из нашей группы один человек погиб, один получил тяжелую рану, так что нам добавили еще двоих, и в их число попал Эрик.

– Это штрафбат или гвардия, никак не пойму? – пробормотал он, знакомясь с лестницей, которая нам успела надоесть, и в шахте голос финна прозвучал глухо и неестественно.

В тот момент, когда клацнул запорный механизм люка, мне показалось, что это уже было, что мы сейчас снова вывалимся в уставленную пылающими крестами секцию, потом я увижу наполненные пузырями ванны… Может быть я заснул на пару минут, не отрываясь от перекладин, и вся удачная атака мне только приснилась?

Но нет, я оказался посреди огромного зала, наполненного дымом, ревом и скрежетом, и едва не заорал.

Прямо надо мной нависло механическое лицо размером с гараж, и ручища, способная раздавить самосвал, пронеслась в каком-то метре. «Десептикон» поставил на конвейерную ленту некую конструкцию, и распрямился, голова его унеслась под потолок, глаза-прожекторы на миг погасли.

В царящем вокруг грохоте выстрелы были почти не слышны, но бой шел с двух сторон, у южной лестницы и северной. И судя по тому, что никто нас не встречал, дрищи не ждали атаки с тыла, ничего не знали о том, что произошло уровнем выше, то есть связь у них тоже не функционировала.

Для разнообразия – хорошая новость.

– Что за еболда тут творится⁈ – прокричал Эрик.

На лице Ричардсона застыло потрясение, прочие бойцы озирались с открытыми ртами, и только Сыч выглядел спокойным.

«Десептиконы» впахивали, будто семь гномов в шахте, и пот не капал с них только потому, что потовых желез у этих существ не было. Конвейерные ленты двигались рывками, и по ним от центра к краю зала перемещались каркасы с навешанными на них… деталями, другого слова я не мог подобрать. Многие выглядели живыми, пульсировали и дергались, другие напоминали элементы детского конструктора, третьи – сухие ветки или пучки травы.

– За дело!! – комотделения пришлось напрячь глотку, чтобы напомнить, мы тут не просто так.

Я оказался в той группе, что побежала в сторону южной лестницы, и командовал нами Сыч. Дрищи заметили нас, только когда мы оказались практически у них за спинами, и даже успели развернуться.

Мы столкнулись лицом к лицу на дистанции уже не стрелкового, а рукопашного боя.

– Ыаааа!!! – заорал Эрик, выпуская чуть ли не весь магазин в брюхо наскочившего на него дрища.

Тот повалился на пол, но другой ухитрился избежать пуль и набросился на парня по имени Грегор, с которым я так толком и не познакомился. Два тела переплелись, раздался отвратительный хруст, и сорванная с позвоночника голова Грегора отлетела в сторону, ударилась об основание ближайшего «десептикона»; безголовое тело рухнуло на пол.

Дрищ выпрямился, и его расстреляли с двух сторон.

Последний попытался удрать, метнулся к грузовому лифту, видимо надеялся им воспользоваться.

– Не уйдешь! – азартно завопил Ричардсон, и снял бегущего нелюдя так, как в прошлом снимал львов, леопардов и другое зверье на потеху туристам.

Неужели все?

«Десептиконы» нас не заметили, они продолжили лязгать и дымить, но стрельбы больше слышно не было.

– Эй, Ганс!! – закричал комотделения, выглянув на лестницу. – У вас там есть кто?

– Нееет! – донеслось снизу.

– Тогда поднимайтесь! Тут чисто!

Да, похоже мы отбили еще один уровень, и в трехпалых руках дрищей остался только верхний, четвертый.

– Эй, в стороны! – донесся сзади крик Сыча.

Инстинкты завопили об опасности, и я отпрыгнул к стене, на ходу разворачиваясь. Автомат поднялся, выискивая цель, выскочившего из какой-то щели дрища… и ничего не обнаружил.

Зато первая из собранных «десептиконами» конструкций подъехала к самому краю конвейера, и теперь собиралась с него спуститься. Она напоминала блестящий металлом человеческий торс, установленный на четырехколесную платформу, лишенный головы, но с шестью гибкими конечностями типа шлангов.

– Это что еще за Терминатор недоделанный? – спросил Эрик.

Наши рассосались и наблюдали за машиной во все глаза, но стрелять никто не спешил, все посматривали на командира.

– Э, хм, – сказал Ричардсон. – Давай все к дверям.

Колеса завертелись, механическая хренотень подъехала к краю конвейера и спрыгнула с него. Приземлилась не очень удачно, платформа покосилась, одна из конечностей отвалилась и задергалась на полу, точно громадный червяк, истекая прозрачной смазкой.

Зато оставшиеся пять начали подниматься, нацеливаясь на нас.

– Огонь!

Я нажал спусковой крючок одновременно с остальными, и сотни пуль принялись рвать машину на части. «Шланги» успели выстрелить по разу, но неприцельно, стена надо мной вспучилась и пошла трещинами.

После этого металлический торс завалился набок и затих, из дыр в блестящем корпусе пошел черный дым.

– Так себе противник-то, – сказал Эрик.

А я посмотрел на конвейер, туда, где «десептиконы» собирали еще пяток боевых машин, и каждая выглядела более совершенной, чем первая. Фабрика-дредноут только начала работу, и первый блин у нее вышел комом, но другие наверняка окажутся лучше, и это будут враждебные нам, агрессивные «блины», их не получится разобрать на части так просто.

И это значит, то нам придется не только уничтожить дрищей, но еще и отключить эту штуковину!