Текст книги "Штурмовая пехота (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Штурмовая пехота: цикл ЧВК «Земля», 2 часть

Глава 1

Побудка не задалась – это я понял, не открыв глаз.

Дело было не в том, что проснулся я в казарме на другой планете, неизвестно в каком количестве световых лет от Земли. Даже не в том, что располагалась казарма на военном полигоне «Инферно» среди жаркой пустыни, из которой на нас время от времени нападали агрессивные и загадочные дрищи. И тем более не в том, что пару дней назад сама собой заработала система безопасности полигона, выстроенного много веков назад не людьми.

И я не упоминаю «бешенство», вырвавшийся из хранилища боевой вирус, погубивший сотни моих сослуживцев и едва не отправивший в могилу меня…

Дело в том, что команда «Отделение, подъем!» оказалась подана незнакомым голосом. Незнакомым, но очень противным, напомнившим о капитане Тихом, под началом которого мне довелось служить срочную в российской армии.

– Шустрее, мокрожопые! – заявил обладатель этого голоса с властностью человека, имеющего право отдавать приказы.7

Я спрыгнул с койки, рядом совершил тот же маневр Вася Макунга, обрусевший негр, любитель водки с пельменями, обладатель фигуры борца-тяжеловеса и золотого сердца. Заспанная физиономия его отразила недоумение… как же так, кто это такой распоряжается?

У двери в коридор стоял незнакомый мужик в новенькой форме ЧВК «Земля», с тройкой на погонах, лицом цвета кофе с молоком и огромным носом, при виде которого зверь муравьед заплакал бы от радости и сказал «Вот он, мой потерянный брат!».

– Сопли подобрали! – изрек мужик тем самым противным голосом. – Сорок секунд! Отвратно! Куда это годится⁈

От взвода в шестьдесят бойцов на данный момент имелись лишь остатки нашего отделения, ровным счетом шесть человек, так что казарма выглядела пустой. Что стало с первым и вторым отделениями, мы не знали, они застряли на полигоне во время последнего патрулирования, и имели шансы застрять там навсегда.

Мы сами после того, как включилась система безопасности, уцелели и вырвались только чудом, и теперь нас будит какой-то неведомый хрен с бугра?

– Я – Данкан Шредингер! – сообщил он таким тоном, словно весь мир знает это имя. – Ваш новый комвзвода! И я сделаю из вас настоящих штурмовиков! А ну в сортир метнулись! Потом на пробежку! Жду внизу! Марш!

Наш прежний командир взвода, Поль Жиру, погиб несколько дней назад, во время нападения одержимого «бешенством» солдата. Потом его обязанности взял на себя комотделения-один Ричардсон, чернокожий сквернослов родом из ЮАР, бывший охотник и гид, но и он остался где-то на полигоне.

– Разрешите обратиться? – не выдержал, как я и ждал, Ингвар. – Мы вчера из боя! Командование обещало два дня отды…

– Теперь я – ваше командование! – перебил его Шредингер. – В сортир – марш! Пробежка!

– Вот сука, – проговорил Вася достаточно тихо, чтобы можно было сделать вид, что ничего не было, но достаточно громко, чтобы услышал новый комвзвода, прыщ на ровном месте.

Ноздри «прыща» раздулись, светлые глаза сверкнули, и даже гладкие щеки гневно вспучились, будто их хозяин собрался как следует блевануть.

– Бегооом! – гаркнул Шредингер. – Снаружи! Три минуты! В полной выкладке! Опоздавшим – карцер!

У крыльца казармы нас ждал сюрприз – выстроенные в шеренгу бойцы, такие же «свежие», как комотделения. Мы в потрепанном выгоревшем камуфляже, обожженные жаркими солнцами, исхлестанные ветрами пустыни, изнуренные, выглядели рядом с этими молодцами жалко.

– Встать в строй! – распорядился Шредингер. – Бегом! Вокруг казармы! Маарш!

Первое, белое солнце только всходило, так что жарко еще не было, но световая стена по периметру «Инферно» полыхала как вчера. За ней едва проглядывали силуэты ближайших кубов и башен, «курились» на легком ветерке хребты длинных дюн, на которые сунется только сумасшедший, ведь где-то там прячется неуловимый враг, попивший нашей кровушки.

В распоряжении батальона оставалась военная часть, освоенная территория сбоку от полигона. Гонять бойцов, навьючив на них шлемы и бронежилеты, разумнее всего на стрельбище, где хотя бы есть свободное пространство, но новый комвзвода прибыл только что и вряд ли это знает.

– Обалдеть, а я-то думал, что это раньше у нас были плохие офицеры, – пробормотал Эрик, когда мы потрюхали вслед за остальными: вдоль стены, поворот, вдоль стены, поворот, очень увлекательно. – Скажи, Сыч, разве в мире предков могут быть такие самовлюбленные и тупые мудаки? Ну злые духи, людоеды, всякие чудовища – это ладно, но вот люди-говнюки?

Индеец Пестрый Сыч поглядел на финна как на несмышленыша.

– В мире предков можно встретить кого угодно, – сообщил он авторитетным тоном. – Мудрые прародители готовят каждому подходящие испытания.

– Пусть меня испытывают бухлом и едой, и долгим сном, – предложил Вася. – Искушают! Чтобы я, братаны, мог бороться изо всех сил!

– Отставить разговорчики! – рявкнул Шредингер, мимо которого мы как раз пробегали.

Пришлось заткнуться.

Я бежал, прислушиваясь к ощущениям в колене, вместо которого еще две недели назад имел хороший, качественный, но не более чем протез. Усталость от пережитого за последние дни давала о себе знать, но сустав гнулся легко и спокойно, без какой-либо неловкости, да и в целом я чувствовал себя нормально.

«Бешенство», едва не утащившее меня в могилу, пропало из организма без следа.

Шредингер прогнал нас вокруг казармы десять раз, после чего скомандовал «Упор лежа принять!». Тут мне стало интересно, в какой армии нашей планеты воспитали подобного типа, и за какие заслуги он попал в ЧВК «Земля».

Фамилия у него была немецкая, имя шотландское, а вот внешность типично мулатская, так что родом он мог быть из Бразилии, из Штатов, Европы, вообще откуда угодно по нынешним временам.

– Давай-давай! – вопил Шредингер, прохаживаясь вдоль ряда отжимавшихся бойцов. – А на тебя, Серов… – он неожиданно остановился рядом со мной и наклонился так, что мерзкий голосишко ввинчивался прямо в ухо, – мне посоветовали обратить особое внимание. Поэтому я еще тобой займусь, сделаю так, что ты кровавые сопли глотать будешь!

Не иначе как этот совет дал сам комбат, польский алкаш, русофоб и мой большой «поклонник».

А я-то облегченно вздохнул, когда мы избавились от прежнего комотделения, Цзяня, тот был компетентным и жестким офицером, но принадлежал к тайной секте, практиковавшей ритуальный каннибализм. Видимо рано я обрадовался, судьба тут же повесила нам на шею нового офицера, в чем-то еще хуже.

Мне он позволил встать последним, когда руки уже тряслись, а спину сводило судорогой.

– Надеюсь, мы сработаемся, – пообещал Шредингер. – А теперь вольно! Все в душ! Завтрак. Потом построение.

– Вот ведь гнида, видит Аллах, – подал голос Хамид, последний из нашей шестерки. – Как знаменитый психолог вам говорю – еще хлебнем мы с ним горя.

Для такого предсказания не надо быть психологом, достаточно обычного житейского ума, ешь меня кони.

* * *

Новичков оказалось примерно два десятка, и что меня удивило – они направились прямиком в нашу спальню.

– Э, братаны, вы куда? – спросил Вася. – Тут столько свободных мест не будет.

– Да ладно? – отозвался шагавший первым совершенно лысый, даже без бровей и ресниц чувак с гладким лицом младенца, жертва то ли генетики, то ли множества косметических операций; обрядить такого в платье, пришить титьки, и будет тетка, страшноватая, но в целом ничего. – Сколько вас? У тебя в глазах троится, салажоночек?

Остальные новички заржали, Вася нахмурился.

– И это, сколько нас – неважно, – влез Ингвар. – Пустые койки от тех, кто в патруле. Освободятся, когда их признают умершими или пропавшими без вести.

– А тебя кто спрашивает? – из-за плеча лысого шагнул крепкий азиат с шапкой черных волос и шрамом на правой щеке, эта самая щека конвульсивно дернулась. – Молчи, охрана! Настоящие солдаты прибыли! Мы вам покажем, как надо воевать!

Третий из новичков, такой черный, что Вася рядом с ним показался бы белоснежным лебедем, просто сдернул с застеленной койки одеяло и швырнул на пол, через мгновение туда же полетели наволочка и простыня.

– Научим вас истинным европейским ценностям, толерантности и демократии, – добавил безволосый-бесполый.

Это он зря сказал.

Наверняка Ингвар в свободное время и сам не против порассуждать о подобной мишуре, но когда задевают его самого, он отбрасывает ее и становится нормальным мужиком. А на оскорбления реагирует не как толераст из прогнившей Норвегии, а как самый позорный русский ватник.

Его кулак впечатался в челюсть безволосого, тот покачнулся, но устоял.

– Наших бьют! – закричал азиат, и бросился почему-то на меня.

Я не успел оглянуться, как получил твердым кулаком в живот, и едва увернулся от второго удара, нацеленного в ухо. Краем глаза успел заметить, как Вася аккуратно замешивает в тесто чернокожего собрата по африканским корням, покусившегося на чужую койку.

Больше чем троим в проходе не развернуться, и надо отдать должное новичкам, они не попытались смять нас толпой: драка трое на трое, все честно.

– Ах ты! – воскликнул насевший на меня азиат, когда я заблокировал третий его удар, и достаточно жестко.

Это он зря, орать в такой ситуации не стоит, поскольку дыхалки на серьезное дело может не хватить.

Я обманул его ложным выпадом, а когда он открылся, с размаху засадил в печень. Смуглое лицо посерело от боли, азиат смог отскочить, но ноги его подогнулись и он упал на четвереньки, шипя змеей, которой прищемили хвост дверью.

Вася к этому момент тоже управился, завернул противнику руку за спину и придавил его мордой к полу.

– Нехорошо так себя вести, – приговаривал он, чуть усиливая давление, на что чернокожий нахал отзывался унылым рычанием. – Нехорошо. Не делай так больше. Настоящий солдат, твою мать!

А вот у Ингвара неожиданно возникли проблемы.

После первого удара он не смог сделать ничего, и вскоре сам получил по челюсти и оказался в нокауте. Отступил на шаг и упал назад, прямо в подставленные руки Хамида, который в этот момент выглядел еще мрачнее обычного.

– Ну что, кто еще? – гордо вопросил безволосый, задирая подбородок. – Салажата! Мелкий, ты, что ли?

Последняя фраза относилась ко мне.

– Я! – Вася отпустил собрата по расе и встал во весь рост.

– Нет, с угнетенными меньшинствами я не дерусь! Это стыдно! – безволосый неожиданно опустился на одно колено и завопил: – Черное имеет значение! Черное имеет…

Вырубленный мной азиат тем временем сумел сесть на корточки, на лице его появилось более-менее осмысленное выражение.

– Во дебил, – буркнул Вася. – Или зассал?

– Черненькое имеет значение! Прости моих предков, которые торговали твоими! – безволосый упал на второе колено и пополз к Макунге, чуть ли не отвешивая земные поклоны. – Позволь мне, Луишу Маноло Рамошу Фернандо Силве, искупить их проступки!

– Э, отвали нахер! – Вася отпрыгнул, словно от бешеной крысы.

– Давай я, – сказал я.

Пусть этот урод считает меня «мелким», самое время показать ему, что рост не так важен.

– Это дело, – безволосый, оказавшийся португальцем или бразильцем, проворно вскочил на ноги.

И через минуту я понял, что этот противник мне не по зубам.

То ли сказалась усталость от событий последних дней, то ли бесполый обладатель множества имен и вправду был выдающимся рукопашником. Но я получил по ребрам так, что они затрещали, потом чужой кулак зацепил мне бровь, вскользь, но очень болезненно,а сам я при этом попал лишь по воздуху, хотя вспотел, вымахался и дышал так, словно оставил за спиной как минимум двадцатку.

– Ладно, хватит, – сказал мой противник, отступая. – Ничья.

– Как так ничья? – влез Вася. – Койки трогать не дадим! Ищите жилье где хотите!

– Во втором взводе, – подал голос Пестрый Сыч. – Там живых почти не осталось.

– Да у нас приказ! – воскликнул азиат, и щека у него снова задергалась. – Комвзвода!

– Погоди, – безволосый поднял ладонь. – А что с ними случилось?

– О, мудрые духи предков ниспослали на наш батальон вирусное бешенство, от которого люди лишаются разума и едят друг друга, – сообщил маленький индеец самым будничным тоном, – и вот двое безумцев напали на соратников прямо в казарме. А, кстати! Казарма третьей роты свободна, там вообще живых не осталось.

Лица новичков помрачнели – этакие новости «настоящим солдатам» не понравились, а шутки про духов они не поняли.

– Лучше вам уточнить у комвзвода насчет мест, – сказал очухавшийся Ингвар.

– А ты застели все обратно! – велел Вася поверженному сораснику. – Быстро сделал! Черненькое имеет значение, твою мать.

Я с облегчением опустил кулаки – драка, похоже, на сегодня отменилась, хотя враждебность, исходящая от безволосого и его приятелей, никуда не делась.

– Хорошо, мы сделаем это, – пообещал он. – Но пока укажите, где можно разместиться. Хотя бы на время. И зовите меня Фернандо…

* * *

Но вопрос с расселением новичков пришлось отложить, поскольку сначала наш взвод погнали на завтрак, потом в оружейку, а затем на склад. Встретил нас там Левон, толстое материально ответственное лицо, ведавшее в части всеми ценностями – этого типа не убрали даже по результатам скандала, который должен был непременно разразиться после того, как в одном из его помещений обнаружился нелегальный бордель.

То ли руки не дошли в суете, то ли сего достойного мужа крышевал кто-то из старших офицеров, может командир батальона, может кто выше чином.

– Приперлись, туда-сюда, а то этого, – на нашего комвзвода Левон посмотрел как на пустое место, хотя был ниже званием. – Давай бумаги сюда, в дупу, и посмотрим, что ты за. Красивые какие нашлись, ишь…

Шредингер и прибывшие с ним бойцы на завсклада произвели откровенно хреновое впечатление, а уж расставаться с материальными ценностями не любит ни одно ответственное за них лицо.

– Чтоб его, совсем с ума сошли, и что у меня останется тогда? – ворчал Левон, ставя закорючки на одном листе за другим, и широкая физиономия его багровела все сильнее. – Завоза давно не было, последние запасы выгребаю.

При этом в закутках у него наверняка хранилось всякого добра на пару дивизий.

Новичкам достались рюкзаки с комплектом для выживания в пустыне – накидка, термос, лопатка, чтобы выкапываться из песка. Всем выдали новые броники, куда лучше обычных,которыми снабжали наш охранный батальон раньше – легкие, с кучей застежек, чтобы подгонять по фигуре.

Я поискал на своем бирку фирмы, изготовившей это чудо военной техники, но не нашел.

– Я такого не носил, – признал Ингвар, намерив обновку. – И как удобно!

Да, броник легко садился и на огромного Васю, и на не особенно крупного Сыча. Движений он не стеснял совершенно, в нем можно было бегать, ползать и наверняка танцевать.

Шлемы тоже получили новые, обтянутые тканью от солнца, так устроенные, чтобы не мешали двигаться и слышать. Вдобавок каждому досталась рация, на вид игрушечная, очень маленькая, как раз в карман разгрузки.

– Наверняка не умеете такой пользоваться, сопляки, – сказал Шредингер, подходя к нам. – Сейчас научу…

Выяснилось, что у офицеров такая же, но более продвинутая, позволяющая контролировать связь во всем подразделении. Нашу же мы могли только наглухо выключать, чтобы экономить заряд – которого хватало, по словам комвзвода, на пару недель активного пользования – да выходить на связь с командирами, не используя позывные, поскольку имя говорящего определялось у слушающего автоматически, хотя я не понял, каким образом.

И вновь я не нашел на корпусе никакого опознавательного знака – ни «Сони», ни «Ростех», ни «Хуавей».

Шредингер же убедился, что мы освоили простейшие операции с двумя кнопками, и отпустив пару издевательских комментариев, пошел вдоль ряда бойцов, которые пытались разобраться с накидками.

– Сухие пайки, – заявил Левон, подвозя к дверям склада тележку, загруженную уже знакомыми нам коробками. – По одному на рыло. Берите, туда-сюда, хотя зачем, не понимаю. Мужики, вы же тут не первый день?

Последнюю фразу он произнес вполголоса, и смотрел при этом на нас.

– Не первый, видит Аллах, – согласился Хамид, поглаживая себя по обритой наголо макушке.

Первое солнце шпарило из зенита, второе поднималось над горизонтом, в «Инферно» царил обычный адский день. Мы, наученные опытом, не спешили закрывать головы шлемами, хотя «настоящие солдаты» водрузили их на себя, и теперь радостно потели.

– Так будьте осторожны, – продолжил Левон так же тихо. – Такое дело не раз видел. Туда-сюда, нагонят таких с понтами, а затем их обычным парням приходится вытаскивать из задницы.

– Тут видел, на полигоне? – спросил Ингвар.

– Я в ЧВК этой уже двадцать лет, и семь провел с автоматом в руках, – сообщил Левон. – Потом надоело… Двенадцать штурмов, пять осад, четырнадцать специальных операций, три «Мерцающие звезды», одна «Призрачная», и это не говоря о всякой мелочи.

Мы не знали, о чем говорил завсклада, но гордость у него в голосе звучала искренняя. Да, он был толстым и одышливым, но двигался легко и уверенно, и под взглядом темных глаз легко верилось, что Левон только изображает алчного и продажного тыловика, играет для собственного удовольствия.

И легко было представить его на пятнадцать лет моложе, на тридцать килограмм легче, в бронике и с калашом.

– Такого могу рассказать, что закачаетесь, – пообещал Левон.

– А ну не болтать! – заорал Шредингер, зорким оком узревший непорядок. – Гранаты! Амуницию! Давайте быстрее! Сопли подбери! Время поджимает!

В честь чего? Что нас ждет? Нам и правда обещали два дня отдыха!

Завсклада нахмурился и утопал прочь, а пока он бродил между стеллажей, мы смотрели, что творится в расположенной через дорогу от складов транспортной зоне. Донесся короткий гудок, сверху, из пустоты упал пучок алого света, и в нем возник хорошо знакомый мне силуэт – зенитный комплекс’Панцирь', предназначенный для защиты от всякой низколетящей дряни.

Ага, начальство озаботилось тем, чтобы прикрыть нас с воздуха, а то сверху иногда падает не пойми чего.

Мы набили рюкзаки и разгрузки магазинами и гранатами, после чего Шредингер велел нам построиться и нацепить каски. Прошло минут пять бессмысленного стояния навытяжку на солнцепеке, когда от штабного корпуса вывернула машина, обычный для нашей части пикап в пустынном камуфляже.

Рядом с водителем сидел некто краснорожий и весьма упитанный.

– Этого только не хватало, – прошептал уголком рта стоявший рядом со мной Эрик.

– Бойцы! – заорал комбат, едва машина остановилась, и попытался из нее выбраться, но едва не упал и решил остаться внутри. – Вам, храбрецам, выпала с-с-суровая задача – отправиться в неведомое! С вами пойдут те, кто уже был там! Они помогут вам в-вернуться!

Збржчак немного запинался, и судя по этому, он вмазал сто грамм с утра пораньше, ну а херню он был готов нести в любом состоянии и в любое время.

Из речи длиной в пять минут я так и не понял, что нас ждет, но после того, как командир батальона уехал, нас бегом погнали через стрельбище к внутреннему забору, отделявшему часть от полигона. Там обнаружился БРЭМ и рядом с ним с дюжина техников, возившихся с некой штукой вроде древнего кинопроектора на высоких ножках.

Возглавлял их комвзвода Аслан, с которым мы уже сталкивались.

– Хы-хы, двухминутная готовность, – сообщил он Шредингеру.

– Отлично! – возликовал тот, после чего повернулся к нам. – Бойцы, слушай меня! Задача наша – проникнуть на охраняемую территорию, обойти ее и провести разведку! Отключить силовое поле мы пока не в силах, но можем открыть в нем проход!

«Нет-нет-нет! – хотелось заорать мне. – Только не туда! Только не это!».

– Давай! – рявкнул Аслан, «кинопроектор» заскрежетал, выплюнул луч света, и в стене из янтарного сияния появилось отверстие примерно два на два метра.

– За мной, мокрожопики! – гаркнул Шредингер и побежал к нему.

Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

Глава 2

Наш доблестный командир и «настоящие солдаты» не обратили внимания, как отреагировало защитное поле на проделанную в нем дырку, а кроме того, они не могли знать, как оно ведет себя обычно. Но вот мне судорожная пульсация, разошедшаяся по сияющей поверхности, очень не понравилась, было в ней что-то болезненное, раздраженное – содрогание живой плоти, получившей болезненный укол.

И проходя через стену, я услышал гудение, тихое, но сердитое, недовольное.

До сих пор система безопасности полигона не обращала на нас, людей, внимания… если же обратит?

На другой стороне нас встретило беспощадное сияние со всех сторон, белесый песок под ногами, и полыхающий впереди куб – тяжелым, сердитым огнем цвета индиго. Оглянувшись, я убедился, что отверстие, через которое мы сюда явились, медленно зарастает. Открыть проход наши техники сумели, а вот сделать его стабильным у них не получилось.

Будем надеяться, что к нашему возвращению они этому научатся.

– База, это Штурм! База, это Штурм! Прием! – завопил Шредингер в свою рацию, но та отозвалась лишь суматошным треском.

Как и следовало ожидать, выданные нам красивые игрушки оказались бесполезны на полигоне.

– Ух, не нравится мне все это, – пробормотал Эрик.

– Еще бы, женщин нет, бухла нет, – поддержал его Вася.

Финн не огрызнулся, лишь бросил мрачный взгляд, и от этого мне стало нехорошо. Если уж этот вечный насмешник и болтун настолько вымотался, что реагирует таким образом…

– База, прием! Это Штурм! Прием! – Шредингер наконец сообразил, что метод «кричать погромче» тут не работает, и с проклятьем убрал рацию в карман разгрузки. – Слушай мою команду. Движемся между хранилищами до западной границы полигона, осматриваем ее, после чего возвращаемся по южной или северной в зависимости от обстановки.

Интересно, карту «Инферно» он изучил?

– Разрешите обратиться, – начал Ингвар. – Мы прошли через…

– Не разрешаю! – окаймленное шлемом лицо исказилось, и даже нос словно выдвинулся. – Молчать, пока не спрашивают! Вы будете выполнять мои приказы! Вам ясно?

– Так точно, – пробормотал норвежец.

Комвзвода озвучил построение, определив нас в арьергард, и мы двинулись прямо на ближайший куб, выглядевший очень большой лампочкой. Захрустел под берцами песок, дунувший в лицо ветер принес запах апельсиновых корок, и тот напомнил мне о дрищах.

Когда трое бойцов авангарда остановились и недоуменно завертели головами, стало ясно – началось.

– Они здесь! – воскликнул японец, с которым я сегодня дрался. – Они наступают!

– Кто? – спросил Шредингер. – Доложить!

– Тьма! Вокруг тьма! Во мне тьма! – заорал второй парень из авангарда, очень большой, даже крупнее Васи.

Третий смолчал, он упал на колени, да так и замер, молитвенно вскинув ладони.

– Сопли подобрали! – комвзвода ускорил шаг. – Симон, Нагахира, Черпак! Смирно! Смотреть на меня!

Но на его приказ никто не отреагировал, даже и головы не повернул, а в следующий момент накрыло и Шредингера. Он издал звук, похожий на журавлиное курлыканье, и закружился на месте, приплясывая и поводя в воздухе руками – подобными танцами развлекаются девочки и мальчики в детском саду, но в исполнении здорового мужика, офицера все это выглядело дико.

– Что с ними? Вы ведь знаете? – Фернандо обернулся, его пристальный взгляд хлестнул словно кнут.

Этот, в отличие от командира, дураком не был.

– Воздействие куба, вон того, – пробормотал Хамид. – Хватайте их и тащите назад! Только не обращайте внимания на то, что вам будет мерещиться, это я вам как известный полигоновед говорю.

Мгновение Фернандо смотрел на него с сомнением, а затем принялся отдавать команды. Послушались его мгновенно и без разговоров, двое бойцов закинули автоматы за спину и двинулись к танцующему командиру, где-то за метр до него сбились с ровного шага, но ухватили за руки и дернули к себе.

– Что? Где? – Шредингер заморгал, принялся вырываться. – Что происходит? Музыка? Почему…

Эрик хихикнул, и комвзвода тут же свирепо вытаращился на него.

– Чего тут смешного? Явно имеет место враждебное психическое воздействие! Предупредили бы лучше!

– Мы пытались, – на этот раз Ингвар даже не обратился к уставному «разрешите обратиться».

– Хреново пытались! – Шредингер резко повернулся. – Чего встали? Тащите остальных!

Оравший про тьму здоровяк позволил себя увести, по лицу его струились слезы, он всхлипывал и дрожал. Нагахира вздрогнул, когда его взяли за плечи, но тут же обмяк и не произнес ни слова, только выпучил глаза и задергал щекой.

А вот третий, тот, что упал на колени, с бородкой, начал бороться, его пришлось тащить волоком.

– Что за детский сад⁈ – бушевал Шредингер. – И это лучшие штурмовики Вселенной? Смирно! Это я тебе говорю! – и он постучал пальцем по бронежилету на груди здоровяка. – Стабилизатор вколоть! Все трое!

Про такое лекарство я и не слышал никогда, но аптечки у этих парней наверняка куда лучше и полнее наших.

– Эй, вы, умники! – комвзвода вспомнил о нашем существовании. – Пойдете впереди! Давай, двинулись. Обходим хранилище справа!

– Ну что же, пошли, – сказал Ингвар.

– Духи предков защитят нас, – добавил Пестрый Сыч.

Это не было галлюцинацией, я не увидел и не услышал ничего особенного, просто внутри родилось стальное, несгибаемое убеждение, что я маленький желтый цветочек и должен расти, подставив листья солнцу. Замри на месте, уставься вверх, откуда льется живительный свет, воткни корни поглубже, и все будет хорошо.

С трудом, но я различил сдавленное проклятие Васи.

Но я уже проходил через подобное, и я помнил, что я человек, и должен идти дальше, и все это неправда.

Сияние цвета индиго застило глаза, окутало меня словно плащ, так что потерялись из виду даже идущие рядом соратники. Из-за спины донесся окрик, но я не обратил на него внимания – вперед, только вперед, останавливаться нельзя, иначе на самом деле выпущу корни, да тут и останусь.

– Ну ни хрена себе… это вам не дрочильня… хочу еще… – раздраженное ворчание принадлежало Эрику, и я сообразил, что вижу следующий куб, розовый, как лак для ногтей. – О, прошли. Ну вот… – последняя фраза содержала не только облегчение, но и разочарование.

Интересно, что ему привиделось? Свальная оргия с порнозвездами?

– Все тут? – спросил Ингвар.

Повернуть шею оказалось сложно, будто все позвонки растворились в теле, а мышцы стали водой.

Мы вшестером стояли на вершине небольшого бархана, и сзади, в густом светящемся тумане брели, спотыкаясь и натыкаясь друг на друга, «настоящие солдаты». Кто-то слепо шарил руками перед собой, другие рыскали из стороны в сторону, будто теряли направление и снова находили его, третьи шагали сгорбившись, четвертые прыгали с ноги на ногу.

Шредингер топал впереди всех, прямой, как палка, и глаза его пылали ненавистью.

– Вперед, вперед, не стоять, – забормотал он, едва выбравшись из индигового свечения. – Чего замерли?

Мы окунулись в розовое сияние, и тут же его прорезала голубоватая молния, ударившая параллельно земле, я ощутил толчок в бок, пошатнулся. Запахло горелым, озоном, саданула вторая искра длиной с дерево, на этот раз досталось Хамиду, и могучий пакистанец не удержался на ногах, пришлось его поднимать.

Куб плевался разрядами, лупил нас точно электрической мухобойкой, и в какой-то момент она стала такой мощной и частой, что пришлось сдать левее, туда, где розовый туман становился белесым. Мы ухитрились найти линию, где эффекты двух хранилищ уравновешивали друг друга, и если с одной стороны нас бодрил громадный электрошокер, то с другой наплывали волны сладко пахнущего дурмана, от которого закрывались глаза.

Уклонившийся чуть в сторону Ингвар едва не заснул прямо на ходу, колени его подогнулись, голова упала на грудь. Он начал заваливаться вперед, но тут к нему подскочил Вася и оттащил обратно, и норвежец встрепенулся, заморгал, помянул троллевы причиндалы.

Миновав еще пару кубов, мы оказались перед Воронкой.

Только вот из ее необъятного чрева била струя желтовато-серого тумана, уходила в небо, откуда взирали на нас два солнца. Слева темнели громады башен, далеко впереди, над рядами кубов, поднимались дредноуты, темно-серые, все в синеватых и белых огнях.

– Чтобы меня волки сожрали, это еще что такое? – спросил здоровяк, оравший про тьму – именно он откликался на прозвище Черпак. – Семнадцать миров прошел, такого не видел. А, командир?

Шредингер ничего не ответил, просто не успел.

С севера прикатился металлический лязг, и из бледно-зеленого свечения вокруг очередного куба выдвинулось нечто растопыренное, высотой в два человеческих роста. Покачнулось длинное тело, клацнули лезвия на суставчатых конечностях, и желудок мой смерзся в ком льда.

Я узнал эту штуку.

– О нет… – протянул Вася: он тоже ее видел раньше.

Мы наткнулись на такую машину, когда прятались от дрищей в хранилище, когда осматривались там. Тогда она выглядела почти мертвой, а сейчас пусть вяло, но передвигалась, но не шла или катилась, а будто струилась, перешагивала по песку, складывая и раскладывая себя на отдельные сегменты.

В человеческих языках вряд ли имелось слово для такого способа передвижения.

– Взвод, к бою! – заорал Шредингер.

– Нет! – повернулся я к нему. – Нельзя!

Я видел, что машина не направляется к нам, она лишь перемещалась туда, куда смотрели глаза с ее верхушки… но если мы начнем стрелять, то из безобидного элемента пейзажа станем врагами.

И не уверен, что наши пули и гранаты тут помогут.

– Что? Оборзел, боец? – комвзвода вылупил глазищи, на губах его запузырилась пена. – Ты…

– Лучше залечь! – поддержал меня Ингвар. – Не заметит – так пройдет мимо! Обнаружит – порубит в клочья.

Шредингер запыхтел, я думал, что он начнет вещать о лучших штурмовиках Вселенной, которые никого не боятся. Но все же он кое-чему научился за проведенное на полигоне время, так что прозвучала команда «Залечь!», и мы с облегчением повалились на горячий песок.

* * *

«Боевое дерево» проклацало мимо, не удостоив нас и взглядом, и Шредингер объявил привал на полчаса.

– Значит та фиговина выбралась, – сказал Вася, с треском вскрывая сухой паек. – Счастье, если только она.

Ну да, содержимого даже одного куба вполне хватит, чтобы уничтожить весь наш бравый батальон. Да что куба, с нами едва не покончил вирус, наверняка умещавшийся в емкости размером с пробирку.

Рационы на этот раз нам выдали усиленные, помимо обычных галет и сушеного мяса в них обнаружились консервы с эффектом саморазогрева – открываешь банку, она начинает шипеть, выпускает облако пара и вот перед тобой порция месива вроде кабачковой икры, но с запахом креветок. Попробовав, я убедился, что и на вкус это напоминает креветочную пасту.

– Пива не хватает, – заявил Эрик, чавкая так, что его финская бабушка наверняка отвесила бы внуку подзатыльник.

– Скажи спасибо, что есть вода, – нравоучительно заметил Хамид, и был прав.

Сдохнуть в этих местах от жажды – проще простого.