Текст книги "Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография."

Автор книги: Дмитрий Кузьмин

Соавторы: Нора Галь,Борис Володин,Юлиана Яхнина,Александра Раскина,Евгения Таратута,Эдварда Кузьмина,Раиса Облонская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

4.

22.03.81

        Уважаемая Нора Яковлевна!

        Недавно я прочла Вашу книгу «Слово живое и мертвое», и мне захотелось Вам написать.

        Мне 27 лет, я по профессии микробиолог, кандидат биологических наук. Филологического образования не имею, но с 8 лет занимаюсь английским языком, некоторое время работала гидом-переводчиком в «Интуристе». Студенткой самостоятельно изучала французский.

        Я немного пробовала свои силы в художественном переводе и очень бы хотела заняться этим всерьез. Но, не имея опыта, я, безусловно, нуждаюсь в советах.

        <...>

        Ради бога, извините меня за беспокойство и не подумайте, что я «ищу легкого хлеба и легкой славы». Просто мне обидно бывает читать хорошие книги на английском или французском языках, сознавая при этом, что многие лишены возможности наслаждаться ими. Например, я бы очень хотела, чтобы наши дети могли познакомиться с чудесными сказками Ховарда Пайла или с его книгой «The Merry Adventures of Robin Hood». Книги Пайла полны юмора, доброты, они написаны изящным живым языком. Мне бы очень хотелось перевести эти книги самой, но я не вполне уверена, что смогу это сделать без посторонней помощи, без моральной поддержки, без совета более опытных людей.

        Переводить мне очень нравится, хотя пока в моем арсенале всего лишь одна пьеса Ноэля Кауарда (сейчас перевожу вторую), одно короткое стихотворение Жана Кокто и баллада Ховарда Пайла, которую я посылаю Вам вместе с текстом оригинала.

        Еще раз извините за беспокойство. Благодарю Вас за интересную и очень полезную книгу.

        С уважением,

        Марина Зюзина, Ленинград

        Уважаемая Марина Львовна!

        <...>

        Судя по переводу баллады, Вы человек литературно одаренный. Но... есть известное выражение: переводчик прозы – раб, переводчик поэзии – соперник. Оно отчасти устарело, немало уже появилось переводов прозы, способных потягаться с подлинником. С другой стороны, переводчик-поэт не вправе своевольничать сверх меры. А чувство меры – штука тонкая.

        Какие-то замены и потери неизбежны, ибо слишком различны законы, ритмы, даже «масштабы» (длина слов!) англ. и рус. языка. Но и потери бывают разные. Я видела, как переводит, напр., Китса В.А.Потапова, как бьется она, чтобы, теряя (ради свободного дыхания стиха) второстепенное, непременно сохранить главное.

        О чем я? Вот пример из Вашего перевода: в балладе, как, допустим, в сказке, очень важен тройной повтор. Условие превращения старухи в красавицу – чтобы ее поцеловали трижды. В строфе 9 Вы его опустили, у Вас довольно одного «поцелуя в уста». И потому чудо совершается уж слишком легко, вдруг, от единственного поцелуя, – напряженность подлинника, нарастающее волнение утрачены.

        Другая сторона – степень верности автору, его интонации. Насколько тут дозволен отход, отсебятина? У Вас Ланселот «душой раним», т.е. нежен, уязвим, а у автора не то: уязвлена не душа, но гордость, надменность, высокомерие (haughty pride) – совсем иной образ! И в след. строфе: «... спросил король, усмешку пряча в ус» – у автора ничего подобного! Да, бывает, переводчик вынужден что-то и прибавить, но Вы присочинили неудачно, вместо короля Артура возникает образ какого-то гоголевского казака.

        Однако все это частности, важнее другое. Вы пишете, что хотели бы переводом «заняться всерьез». Что это значит? Если у Вас хватит сил, времени, самоотверженности сочетать свою основную работу с переводом того же Пайла, остается пожелать Вам успеха: люди одержимые, влюбленные в литературу иногда справляются с таким трудом на два фронта. Но не обольщаетесь ли Вы? Тут нельзя торопиться. Вот у Вас готова пьеса, делаете вторую. На это и опытному добросовестному профессионалу, ничем другим не занятому, нужно много времени и внимания, иначе толку не будет. Если Вы можете и готовы тратить на переводческий нелегкий труд это время, внимание, силы – хорошо. Советую запомнить и нынешние мои замечания о потерях и отсебятине, кое-что подскажет и мое «Слово» – спасибо на добром слове о нем, оно и впрямь может служить подспорьем тем, кто, как Вы пишете, ищет помощи более опытных людей: как умела, я этим старалась поделиться. Издательство, редактор обычно не могут обстоятельно «возиться с новичками», а советы иного редактора, увы, приносят молодым больше вреда, чем пользы, – случается и такое.

        Но – опять но! – за Вашим «заняться всерьез» мне послышалось другое: желание не сочетать, не совмещать два разных дела (что, конечно, очень нелегко), а «переквалифицироваться в переводчики». Решительно и убежденно советую – не надо! Микробиология – живое, интересное дело. Рассчитывать на перевод как на профессию, основное занятие, которое не только насытит душу, но и даст хлеб насущный, – это, простите, наивно. Переводчиков с европейских языков – легион, а планы издательские весьма ограничены и не всегда надежны. Даже «верная» книга нередко откладывается на годы. В поисках заработка человек начинает хвататься за что попало, спешит, халтурит. Даже профессионалы, члены Союза писателей со стажем и серьезным опытом подчас подолгу не получают настоящей работы, перебиваются мелкой поденщиной либо берутся за книги не по душе и не по руке. За 30 с лишним лет я насмотрелась на грустную эту практику, могла бы назвать немало несостоявшихся людей, растраченных дарований – и, напротив, пробивных бездарностей, которые изувечили немало прекрасных книг. Да Вы все это могли понять и из моей книжки.

        Письма, подобные Вашему, с переводами стихов или прозы я получаю нередко. Бездарным людям отвечать радости мало, но кривить душой я в этих случаях не могу и не хочу. А Вы, повторяю, человек со слухом и чутьем, но Вам надо еще очень много работать и очень многому научиться. Превыше всего – верности подлиннику, уважению к автору. Настоящий перевод, по слову Корнея Ивановича, высокое искусство, а оно – не устану повторять – требует огромного времени и труда. И только если Вы способны на это, не изменяя основной профессии, не бросая ее, т.е., громко говоря, готовы в каком-то смысле на подвиг ради любимого дела (если и впрямь настолько его любите) – только тогда сумеете сделать что-то хорошее и полезное, не искалечив при этом собственную жизнь. Переводите мало и неторопливо, пусть хотя бы одну книгу – тогда будет по-настоящему хорошо.

        И последнее. Думаю, что у Вас больше данных именно к поэтическому переводу, чем к прозе, но – снова повторю – и в поэзии не следует слишком самовольничать.

        <...>

        Всего Вам доброго.

2/IV-81. 

5.

23.06.86

        Уважаемая Нора Яковлевна!

        Пишет Вам инженер-программист из Одессы Берестецкий Валерий Львович. Большое Вам спасибо за прекрасную книгу – уже несколько лет «Слово живое и мертвое» помогает мне работать над переводами с английского статей и фирменных материалов по вычислительным машинам и программированию (это не основная, но любимая работа). Дело в том, что этой области знаний, как никакой другой, свойственен большой наплыв новых слов и понятий, – в виде калек (а часто и калек) они порой вторгаются в язык совершенно бесцеремонно с «легкой» руки переводчиков, которым лень задуматься над тем, что слово-то пойдет гулять по книгам, а то и по словарям... Я редактирую технические переводы и стараюсь, конечно, избегать «вкусовых» правок – но как все же порой хочется перестроить пусть даже правильную фразу полностью, чтобы она «заиграла» в сухой научной статье! И чтобы поменьше было «амрусских»[101]101
  Слово, придуманное Норой Галь для обозначения стиля речи с множеством ненужных американизмов (по аналогии с французским «franglais»); см. «Слово», с.62-63.


[Закрыть] слов – ведь очень легко, если не хочешь подумать, объяснить в примечании переводчика, что понятия такого, а значит, и соответствующего термина у нас еще нет. Ведь скоро в нашей специальной литературе вообще по-русски разучатся разговаривать. Картина слишком мрачная, и хочется наш язык защитить от этого цунами новых слов, для которых можно и нужно искать русские соответствия.

        Это – о моей работе. А теперь прошу Вашего совета. Очень хочу испытать себя в художественном переводе. Читаю разные книжки – «Тетради переводчика», учебники, статьи о мастерах художественного перевода и их работе. Однако мне кажется, что мои действия бессистемны. С чего начать? Существует ли у нас что-то вроде заочной школы? Где этому учат? Помогите мне, пожалуйста.

        С уважением,

        В.Берестецкий

        Уважаемый Валерий Львович!

        Простите за опоздание с ответом: Ваше письмо переслали из издательства, когда меня не было в Москве.

        Спасибо на добром слове о моем «Слове». Не знаю только, которое у Вас издание, первые два (1972 и 1975) изрядно устарели, а через полгода примерно выйдет 4-е, за эти годы я кое-что исправила и дополнила.

        Прекрасно и очень правильно, что Вы в самых «сухих» переводах стараетесь оживить фразу, а для этого ее, конечно же, надо перестраивать, делать естественной, русской. Беда, что этого не понимают не только авторы научных и технических работ, но и многие наши журналисты и прозаики, потому-то я, вслед Корнею Ивановичу и в меру сил моих, и кричу «караул» и призываю воевать с канцеляритом.

        Теперь о Вашем желании приобщиться к художественному переводу. При Союзе писателей время от времени возникают так наз. семинары молодых переводчиков, один такой семинар несколько лет назад вели мы с Р.Е.Облонской. Обычно это группы в 7-12 человек, уже имеющих кое-какой опыт. Иногда работают коллективно над сборником рассказов какого-нб автора, обсуждают (часто – весьма придирчиво и сурово!) переводы друг друга. Но это уже не начальная стадия.

        Два слова о моем собственном опыте: мой основной язык (еще до войны) был французский, в английском я – самоучка: взяли, как щенка, за шиворот, бросили в воду – барахтайся. Точнее, весной 43 года, еще не зная даже, что have и had – один и тот же глагол в разных видах и посему дважды лазая за этими словами в словарь, – по поручению одной редакции за 2 недели прочла, а потом за 2 месяца перевела книжку в 12 печ.л. Тем временем журнал закрылся, рукопись пролежала у меня в ящике 40 лет. А потом выдалось у меня немного свободного времени, я все это откопала, конечно, порядком почистила, и журнал «Урал» в 6-8-м номерах за 1983 г. напечатал эту добрую и мудрую повесть – «Крысолов» Невила Шюта, того самого, по другой книге которого Ст.Крамер сделал фильм «На последнем берегу».

        Это, конечно, не рецепт на все случаи жизни. Раз Вы владеете английским, можно поступить и так (часто советовала это начинающим): возьмите, допустим, небольшой очерк из I тома с.с. Диккенса, либо рассказ Дж.Лондона или Хэмингуэя, переведенный кем-нб из мастеров (Топер, Холмская, Лорие, Дарузес, Калашникова, Волжина, Богословская). Переведите сами – и только доработав до своего «потолка», сравните с прежним переводом, и попробуйте понять, в чем и почему у мастера лучше. А бывает, увы, что-то в тех переводах устарело и покажется Вам хуже – надо и это понять: современная школа перевода (говорю не о буквалистах и не о борзописцах, а о людях одаренных и добросовестных) выросла «на плечах» тех, прежних мастеров, так наз. кашкинцев, они полвека назад открывали америки, для нас уже привычные. Пишу об этом в 4-м изд. «Слова», отрывок оттуда, вероятно, осенью появится в «Дружбе народов»[102]102
  Это произошло в марте («Дружба народов», 1987, #3).


[Закрыть].

        Если сделаете такую пробу, небольшую, странички 4-6, пришлите мне (но непременно вместе с подлинником) – постараюсь выбрать время, посмотреть и сказать свое мнение. Вообще же переводу учиться заочно – трудно, тут важен непосредственный разговор по каждой мелочи.

        Но хочу предупредить Вас еще об одном: переводчиков с английского – великое множество, хотя далеко не все работают по-настоящему профессионально и, увы, совсем немногие – талантливо. Издательские планы забиты на годы и годы вперед. Так что надеяться на появление в печати очень, очень трудно. И трудно доставать новые книги, к-рые заинтересовали бы издательство. При немалом уже стаже и опыте я, например, не имею возможности «достать» книгу или сидеть в читальне и знакомиться с иноязычной периодикой, а перевожу то, что предлагают издательства. Правда, меня притормаживает малая подвижность, все же 8-й десяток и здоровье не то. Но при всех условиях помните, художественный перевод – это большой и нелегкий труд.

        Всего Вам доброго.

27/VII-86. 

6.

        Глубокоуважаемая Нора Яковлевна, здравствуйте!

        Спасибо Вам огромное, что вы ответили и на это мое письмо. Понимаю, что отнимаю у вас своими писаниями драгоценное время, и не хочу быть назойливой, но, поверьте, Ваши письма для меня – своего рода глоток свежего воздуха. Понимаете, меня здесь, у нас, очень многие считают фанатичкой, педанткой, просто ненормальной какой-то. Так редко встретишь единомышленника! Вот свежий пример (и очень, кстати, показательный!). Недавно, буквально на днях, помогала делать контрольные по английскому языку студентке-заочнице (филологине! sic!). Зашел разговор о том, что и как лучше переводить, потом, как водится, речь зашла о родном языке. Ну, вот тут-то мне и досталось! Да это бы полбеды, но ведь будущий учитель русского языка не видит разницы между выражениями «непролазный туман» (так написано у автора) и «непроглядный туман», «густой туман»! И это кругом! Не знаю, в какие колокола звонить, в какой набат бить, чтоб люди услыхали и поняли! Спасибо Вам за поддержку. В «ЛГ» напишу обязательно, вот только боюсь, им там сейчас не до языковых проблем – писатели друг с другом отношения выясняют, да и политические известия много места занимают, – но все равно напишу. Соберу весь «букет», прямо в вырезках, чтоб не подумал редактор, что я преувеличиваю, и пошлю. И будь что будет! И еще одно. Нора Яковлевна, можно мне время от времени писать Вам? Отвечать мне вовсе не обязательно, просто я очень не хочу, чтобы эта ниточка между нами оборвалась. Я буду посылать Вам письмо и знать, что Вы его прочтете. Мне этого вполне достаточно.

        Ваша

        <Нагиба Ирина Вадимовна, Владивосток, январь 1991 г.>

7. Владимиру Винтеру, Донецкая обл., г.Славянск

        Уважаемый Владимир Васильевич!

        Начну со справки: Гальпериных очень много[103]103
  Нора Галь отвечает на письмо, автор которого вспоминает о своем костромском знакомом послевоенных лет Якове Гальперине и осведомляется, не родственник ли он ей.


[Закрыть], фамилия настолько распространенная, что в институте и аспирантуре я оказалась однофамилицей моей руководительницы[104]104
  Литературовед Евгения Львовна Гальперина (1905-1982), в конце 30-х гг. профессор МГПИ. Выступала в печати со статьями о зарубежной литературе с 1927 г.


[Закрыть], начала печататься в том же журнале. Это было бы ей весьма неприятно, но, на счастье, еще раньше и в другом качестве[105]105
  Псевдонимом «Нора Галь» впервые подписана первая «взрослая» публикация – стихотворение «Борис» (журнал «Смена», 1933, #15); детские публикации середины 20-х гг. подписаны непосредственно школьным прозвищем Норы Галь – «Норгаль».


[Закрыть] я уже печаталась под школьной «кличкой» – сокращением, как было распространено в 20-х гг., так оно и пошло: Галь. /.../

        Спасибо на добром слове о моем «Слове». Что книжка все же работает, ясно уже из того, что и Вы ею пользуетесь, еще 2-м изданием (1975). Предназначена она отнюдь не только для переводчиков. Знаю, что ею пользуются преподаватели разных вузов, в Ереванском ун-те и еще кое-где большие куски даже размножали (стеклографом, ксероксом и пр.) для студентов. В какой-то мере годится она и журналистам, тем более редакторам, да и школьным учителям – ведь не только о переводе речь.

        Вы пишете о рыхлости книги, о недостаточной систематичности. Видите ли, когда издательство (больше 20 лет назад) предложило мне «поделиться опытом», люди там представляли себе примерно так: параграф или главка «Роль глагола в тексте», другая – «Роль причастия и деепричастия», «Значение инверсии», раздел, допустим, «Несовместимые слова» с подразделами – несовместимость по времени (эпохе), по эмоциональной окраске и т.д. и т.п. Я бы померла со скуки – и читатели тоже, если бы нашлись читатели. О том же самом можно сказать иначе – и назвать это иначе, что я и сделала. В послесловии ко всем трем изданиям содержание почти всех глав раскрыто, расшифровано. Дополненное 4-е изд. готовится сейчас, уже прошла верстка. Там, по технич. причинам, бывшее послесловие оказалось в начале книжки – м.б., читателю легче будет разобраться в оглавлении: к чему относятся «свинки», а к чему – «предки Адама».

        Новое издание я дополняла не примерами (их у меня за эти годы накопилось несчетное множество, в частности – присылали и присылают читатели). Новый раздел «Поклон мастерам» – о тех, кто начинал новую школу, новую систему художественного перевода. Но, повторяю, этот опыт применим далеко не только к переводу, а вообще к обращению со словом, с русским языком.

        /.../

        Вы ничего не написали о себе – сколько Вам лет, в какой области работаете (редактор?). Но каждое письмо читателя, которому так или иначе пригодилась моя книжка, мне – добрый подарок. Спасибо. Всего Вам доброго и счастливой работы!

6/XII-86. 

8. Нелли Олейник, Молдавия, г.Леово

        Дорогая Нелли Ришатовна!

        Спасибо за доброе письмо и за приглашение. Принять его не могу, не обижайтесь: мне без пяти минут 77, а я и в более молодом возрасте была не слишком подвижна, несмотря на худобу: собственный «мотор» плохо тянет. Даже к дочери с внуком (они живут на другом конце города, это час езды городским транспортом и даже на такси около того) – сама не выбираюсь, навещает постоянно дочь, верный помощник и тоже профессионал, почти 30 лет – редактор, притом неплохой (мнение многих серьезных авторов, в т.ч. Льва Разгона, чья интереснейшая книга «Непридуманное» сейчас вышла в изд. «Книга», а отрывки Вы, мб, читали в разных журналах).

        Т.к. я давно не молода и никогда не была прекрасна (спасибо, позабавили!), я и вправду пережила 30-е годы, хоть и не попала в дальние края сама. Зверство и беззаконие коснулись и родных, и друзей, и сверстников. Книгу Разгона постарайтесь найти и прочесть, авось, попадет в библиотеку.

        Очень сочувствую Вам и вашему мужу в главном: горько, если человек не реализовал себя, не воплотил. Тут беда не только в провинции. Вот Вы пишете – м.б., мне одиноко... Нет, после 1-го изд. моего «Слова» я годами переписывалась с несколькими читателями из «глубинки», иных уже нет, появились новые, иногда даже навещают меня, попадая в Москву, почти все – люди не лит. профессий, но читающие, иногда – пишущие, помогаю, чем могу. И есть друзья из бывших моих студенток, в 1944/45 г. я вела семинар по новой зап. лит-ре на редакторском фак-те, мальчики были на фронте, а девочки мои (ныне уже бабушки и почти все пенсионерки) до сих пор мне друзья, одна – Р.Облонская – стала моей ученицей и в переводе, моим соавтором («Убить пересмешника», «Домой возврата нет») – и членом моей семьи, моя дочь с 6-ти лет и до сих пор зовет ее сестрицей. И переписка у меня огромная, не всегда хватает времени сразу ответить. И еще у меня за последние 4 года «завелась» целая театральная труппа молодых друзей – совсем желторотые (только режиссеру сейчас исполняется 34, а начал он это свое прекрасное дело, при подрастающем и сменяющемся составе, больше 8 лет назад). Они не только играют, но своими же силами ведут разные кружки – «студии» разных планов: ритмики, пластики, работы по металлу и дереву, живописи, музыки (одна девушка окончила с отличием муз.училище по классу фортепиано) и пр. и пр. Вокруг них – больше 500 чел. от детей 5-7 лет и примерно до 25, причем есть и детская «труппа» от 7 до 14, играют, напр., «Сказку о попе...» И все это – в дурном, окраинном районе, где «культурных заведений», кроме них, один-единственный кинотеатр! Вот сколько доброго можно сделать при горячем сердце, самоотверженности и энергии. А ведь этим ребятам куда больше мешают (бюрократы, чиновники, инструкции), чем помогают. В меру сил стала помогать им и я, когда побывала у них на поразительной постановке «Маленького принца». Я видела эту сказку на профессиональной сцене, аж в Драм.театре им.Станиславского, не говоря о многих других вариантах, но никто и нигде так интересно, талантливо, глубоко не передал философский смысл сказки – и поставили они ее не иллюстративно, не для детей, а для взрослых!

        Это я все к тому, что можно и в трудных условиях, и в глуши найти еще какое-то дело для души (ребята мои живут оч. нелегко, в т.ч. и материально). И еще – что мне не до одиночества. Меня очень тронуло, что Вы об этом подумали, спасибо, но в этом отношении всё в порядке. А самое главное, самое важное – я и сейчас работаю по 8-10 чс. безо всяких выходных, и новое перевожу, и издаются переводы, ждавшие перестройки по 40-30-25-12 лет, готовлю к печати, держу корректуры. Вот такая жизнь, и это лучшая опора во всех несчастьях, лучшее лекарство от всех болезней.

        Всего доброго Вам и Вашей семье. И – не унывайте!

18/IV-89.

        А еще мне подумалось: вот вы все музыкальны. Соберите с десяток ребятишек разного возраста, друзей Ваших детей, раз в неделю играйте и пойте с ними, приобщайте к музыке. Это ли не доброе дело для души – и для детских душ, для их роста и дружбы?