Текст книги "Против стаи (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 18. Наедине с Вольфгангом

Пару раз у Равена появилась мысль отправить бывшего мужа на тот свет, чтобы не мучился. Но, как эта мысль появлялась, так и улетучивалась. Убивать парень никого не собирался. Не кормить тоже не мог. А еще нужно было подмывать и делать массаж. Первые двое суток Равен ничего этого не делал, он просто лежал на лавке, поглядывая на оборотня. На третий день, когда тонкие холодные иглы совести начали колоть особенно сильно, парень поднялся и, вздохнув, приступил к растиранию тела бывшего мужа. Сам Равен готов был завыть от боли, которая давала о себе знать после каждого движения. Поработав минуты две, мальчишка обычно сглатывал, садился рядом, на постели, и переводил дух.

Так было изо дня в день, мучительный уход за альфой, после которого Равен сам ложился навзничь и подолгу набирался сил. Парень старался не думать ни о чем, не рассуждать. Он превращался в машину, выполняющую определенный набор задач. Через «не могу», «не хочу» и «больно». Равен не пытался себя анализировать, не думал о мотивах своего поступка. Скорее, он выполнял свой долг, обязанность, которую в какой-то момент взвалил на себя.

И лишь однажды, когда ребра разболелись особенно сильно, он сел рядом с Вольфгангом, провел рукой ему по лицу и тихо прошептал.

– Ну что же ты не просыпаешься...

Так прошла неделя, но оборотни не возвращались из своего похода. Берндт не видел в этом ничего страшного, хотя и волновался. А Равен запутался в днях и числах. Он уже не верил, что Вольфганг проснется. Он даже почти забыл, какой муж на самом деле. Вся его жизнь теперь состояла из комнаты, коридора и кухни в другом конце замка, куда он ходил за похлебкой для себя и альфы. Из-за постоянных физических нагрузок травма заживала плохо.

В один из дней, когда Равен лежал на лавке, ожидая прекращения очередного витка боли, Вольфганг вдруг странно вздохнул. Не так, как это было обычно – тихо, почти не слышно. Это был хрип, и парень тут же вскочил на ноги.

Альфа просыпался. Он чуть двигал головой, стонал, пока, наконец, не приоткрыл синие веки.

– Вольфганг... – прошептал Равен, присаживаясь на краешек кровати, не спуская глаз с альфы, – Ты как? Ты меня слышишь?

Сердце отчего-то забилось сильнее. Парень провел рукой по плечу оборотня, тщетно пытаясь понять, не сошел ли альфа с ума, пока находился в своем глубоком, многодневном сне. Вольфганг молчал, глядя на Равена. Его взгляд не был пустым, однако было видно, что оборотень плохо понимает, где находится и что происходит. Наконец, альфа произнес.

– Равен... Где я? – голос Вольфганга был глухим, хриплым. Почти что чужим.

– Ты в замке. Ты был ранен, а я за тобой ухаживаю. – Протараторил парень и снова затих, чувствуя, что взгляд бывшего мужа становится тяжелым. Оборотень мрачнел, и Равен начал смутно догадываться по какой причине.

– Что за вонь от тебя?

– Я... – мальчишка прикусил губу, соображая, – Я коровник чистил.

Вольфганг молчал, не сводя глаз с парня. Он собирался с силами для следующего вопроса. И Равен прекрасно понимал это, чувствуя себя преступником перед судом присяжных.

– Не коровник. – Наконец, выдохнул оборотень. – Ты пахнешь альфой.

– Тебе кажется. Я пахну только тобой, я твой муж, – Равен говорил быстро, сбивчиво, стараясь не отводить глаза. – Ты болен, ты спал два месяца и перестал различать запахи...

Парень не анализировал, почему врет, не желая говорить про нового мужа. Что это было? Забота о Вольфганге? Или что-то еще? Но оборотень выдохся. Спорить он не мог.

– Кушать хочешь?

Альфа еле заметно качнул головой. Нет. Тогда Равен начал аккуратно поглаживать Вольфганга, однако тот не смотрел на мальчишку.

«Разлюбил...» – пронеслось в голове у мальчишки. Эта мысль вызвала досаду и леденящий ужас. Равен не был уверен, что в случае, если Вольфганг откажется от своего «омежки», Ричард продлит этот фиктивный брак. В конце концов, у него была истинная пара, Берндт, который нисколько не был рад такому положению вещей. И пускай омеге всего тринадцать, князь, во-первых, с ним считается, а во-вторых, Равен четко понимал, насколько он лишний для князя. Не пришей кобыле хвост. Да и пользы в племени от парня никакой нет и вряд ли будет.

Тяжело вздохнув, Равен поднялся и пересел на лавку. Почувствовав, что парень перестал его поглаживать, Вольфганг повернул голову.

– Он тебя любит? – прохрипел оборотень.

– Нет. – без раздумий ответил Равен, ложась навзничь. – Я никому не нужен.

Глава 19. Ненависть

В этот день Вольфганг не произнес ни слова. Правда, Равен тоже молчал, с опаской поглядывая на бывшего мужа, чувствуя, что тот на редкость мрачен.

На следующее утро ситуация не поменялась. Оборотень не имел никакого желания разговаривать с мальчишкой. Равен предполагал, что причиной тому была обида за брак с другим. Но альфа не задавал вопросов, и парень никак не мог понять, почему. Неужели Вольфгангу совсем ничего не интересно? Или он догадался, кто именно новый муж? Да даже если он и узнал Ричарда, по запаху, почему бы не поинтересоваться, что заставило Равена пойти на этот шаг?

Однако оборотень был слишком глубоко поглощен своими не очень радостными мыслями. И его молчание было настолько глубоко и мрачно, что казалось громче всех слов.

Так прошло несколько дней, за которые Вольфганг не задал ни одного вопроса о новом статусе Равена. На самом деле оборотень молчал не потому, что был оскорблен или обижен, хотя, безусловно, это тоже было. Альфа боялся. Он до паники, до истерической дрожи в руках боялся услышать ответы бывшего мужа. В своем жутком кошмаре он видел, как мальчишка, отведя глаза, рассказывает, как полюбил какого-то альфу и как ему хорошо с ним. Единственно, что было Вольфгангу удивительно, что Равен его выхаживает. Поэтому один вопрос всё-таки оборотень задал.

– Где лекарь? Где князь? Где вообще все?

– Они отправились в поход. Там теневые напали...

Мальчишка не успел договорить, потому что альфа дал знак рукой, «хватит». И Равен замолчал. Теперь для оборотня как будто всё встало на свои места. И почему бывшего мужа заставили за ним ухаживать, и куда подевался лекарь... Но снова возник вопрос. Если Равена его альфа не любит, то как случилось, что брак всё-таки случился?

Получалось, мальчишка наврал, видимо, из жалости к бывшему мужу. Вольфганга это злило всё больше. Он испытывал стыд, настолько сильный, что становилось тошно. И как он мог так увлечься? Как мог потерять себя? И зачем он вообще связался с человеком, чья природа оказалась слишком непохожа на омежью? А еще предстояло объяснить князю, как он, Вольфганг, оказался на Кривой горе, куда ходить смертельно опасно...

А отправился он туда, поддавшись злости, эмоциям, обиде на Равена. За его пропадающую метку, за невыносимый быт, наполненный презрением и молчанием младшего мужа, за то, что альфа стал чувствовать себя чужим не только в собственном доме, но и в племени. Всё сразу... И Вольфганг сорвался, решив, что раз уж пожертвовал собой ради Равена, то надо идти до конца. Чтобы метка не пропала окончательно. Но его спасли...

Всё-таки напрасно Вольфганг рисковал собой. Парень нашел себе мужа, спасся. А он-то беспокоился, что человек слаб и не приспособлен к жизни!

А, может, повторить попытку? Вольфганг покосился на парнишку, который как раз укладывался спать. Ну уж нет... Альфа отвернул голову, стараясь, чтобы Равен случайно не увидел его выражения лица, на котором отпечаталась смертельная обида. Внезапно в голове Вольфганга вспыхнула мысль... А не отомстить ли мальчишке? И эта идея вдруг теплом и удовольствием отозвалась внутри. Она, казалось, врачевала душевные раны. Даже сама мысль... А каким тогда будет действие?

«Уничтожить» – мысленно произнес оборотень. Огромная любовь, страсть, которой долгие месяцы жил оборотень, превращалась в жгучую ненависть. Альфа вдруг пожалел, что так относился к человеку, что напрасно растратил все свои чувства, всё, чем была наполнена его душа... А в ответ не получил ничего, ни капли любви. Не смог растопить человеческое сердце.

На следующее утро Равен почувствовал, что взгляд оборотня стал другим. Будто в нем появилась сотня иголок. И это испугало. Парень отводил глаза, боясь встретиться взглядом с бывшим мужем. Было неуютно, страшно.

И когда Равен попытался очередной раз помочь оборотню с туалетом, тот вдруг оскалился.

– Не смей находиться тут, пока я буду это делать. Выйди!

Мальчишка опешил, но попытался возразить.

– Ты не упадешь? Ты же слаб еще...

– О себе беспокойся, падаль. Выйди!

Равен встал и, не чувствуя ног, отправился в коридор. «Падаль»... Так альфа его никогда не называл, даже во время семейных скандалов. И ненависть в глазах. Почему? Равен же за ним ухаживал. Парень посмотрел на дверь, за которой приводил себя в порядок оборотень. Стесняется? Но ведь раньше не стеснялся...

Равен не решался зайти обратно. Он чувствовал, что Вольфганг вдруг стал другим, чужим, страшным. Что воздух, которым они оба дышат, вдруг наполнился опасностью. Любовь повернулась другой стороной. Влюбленный волк вновь стал хищником.

Глава 20. Разговор с Вольфгангом

Прошло несколько дней. Равен, как мог, пытался ухаживать за Вольфгангом, стараясь не замечать жгучего тяжелого взгляда, наполненного ненавистью. Дни проходили в молчании. Оборотень не желал помощи мальчишки, но отказаться от нее пока что не мог. Хмурясь, он принимал еду из рук бывшего мужа и делал это лишь потому, что был пока что не в состоянии сам сходить за тарелкой бульона. Прикасаться к себе альфа не позволял. Равен больше не массировал Вольфганга, не подмывал. Это всё оборотень делал самостоятельно, превозмогая слабость и боль. В течение дня он пытался подняться, разминал себе руки, плечи, бедра. Вольфганг был оборотнем, и раны заживали гораздо быстрее, чем у человека.

Равен чувствовал, что перестал сколько-нибудь контролировать ситуацию. Он понимал, что что-то происходит, что-то такое, что может закончиться для него крайне неблагополучно. Инстинкт самосохранения кричал, но Равен, каждый раз собираясь сказать оборотню хоть слово, едва взглянув на него, сжимал зубы, заранее проигрывая в голове диалог, в котором он не сможет оправдаться. И Равен продолжал молчать, опасаясь, что разговор только усугубит положение.

Наконец, на третий день, когда альфа, скрипя зубами и утробно рыча от боли, смог сесть на постель самостоятельно, мальчишка, наконец, решился поговорить.

– Вольфганг... – Равен сел на краешек кровати, сжав губы и теребя пальцами простынь, – Что с тобой происходит?

– Выздоравливаю, – усмехнулся оборотень, не сводя глаз с мальчишки. Альфа чувствовал себя хозяином положения и наслаждался этим. – А тебя что-то не устраивает?

– Устраивает. Я за тобой и ухаживал, чтобы ты выздоровел.

– Ты? Равен, я не люблю когда омеги врут. А когда врут неумело, раздражает еще больше.

– С чего ты взял, что я вру? – мальчишка неуклюже кашлянул.

– Ой не свисти, малыш. Если бы ты хотел видеть меня живым и здоровым, я таким бы и остался. А в своих мечтах ты желал от меня поскорее избавиться.

– Это не так...

– Не так, это наше житье-бытье тебе было. Всё не так, – оборотень зло оскалился. Мальчишке даже показалось, что клыки Вольфганга стали длиннее, – Тебе же было не угодить. Ты же у нас гордый...

– Я сейчас за тобой ухаживал, меня никто не заставлял... – начал было Равен, но Вольфганг его снова перебил.

– Кто-то тебя заставил, значит.

– Нет, я сам...

– Допустим. Ну а мне какая разница? В любом случае мы квиты. Я спас тебя от голода, обогрел, дал кров на несколько месяцев. Ты, чувствуя благодарность, ухаживал за мной. – оборотень откровенно издевался, глядя на ерзающего, как на иголках, бывшего мужа. – Теперь ты мне не принадлежишь. К слову, так чей ты там муж? Всё забываю спросить.

– Муж Ричарда, – пролепетал Равен, пряча глаза. – Но я его не люблю... И он меня.

– А мне с этого какая печаль? Ты мне кто вообще?

– Ты же сам меня привел в свое племя! Что значит, кто я? – мальчишка поднял глаза на Вольфганга, задыхаясь от возмущения. – Я не просил этого! И ты теперь спрашиваешь, кто я тебе?

– Да, я спрашиваю. Потому что сейчас ты мне никто, – Вольганг развел руками, с удовольствием глядя на раскрасневшегося Равена. Оборотень открыто злорадствовал, – Я тебе устроил жизнь, о которой большинство омег племени могли бы только мечтать. Тебе не понравилось. А стоило мне оказаться на пороге смерти, ты тут же лег под другого альфу. Тебе не нравился я, зато, видимо, понравился Ричард. Потому что он князь, так?

– Нет, не так! Что мне было делать, если у меня сходила метка? Как бы я смог остаться в племени, если бы мне ее не обновили?!

– Не ори, – усмехнулся оборотень, – Я понимаю, ты хотел жить, причем так, как раньше. Вот и подлез под князя, надеясь, что он такую жизнь тебе обеспечит...

– Это неправда! У меня не было выхода!

– Был у тебя выход! Был! – тут уже и сам Вольфганг не выдержал, сорвавшись на крик, – Ты мог хотя бы раз в неделю выполнять свой супружеский долг, а ты предпочел в итоге перепробовать всех альф в племени, гордый ты мой! Ты меня не хотел, ведь не хотел, да? Так и не надо! Что ты сейчас от меня хочешь?!

– Вольфганг! – Равен вскочил с постели и начал прохаживаться по комнате, сжимая пальцы в кулаки, так сильно, что на ладонях оставались следы от ногтей, – Ты не понимаешь! Если ты меня не заберешь обратно, то я пропаду!

– Это почему еще? Ты оказался настолько паршивым любовником, что не смог удовлетворить князя? Он тебя больше не хочет, так?

– Наш брак фиктивный. И Ричард со мной не делил ложе со дня бракосочетания. Вольфганг... Метка сходит, и... – Равен всхлипнул, – Он не собирается ее обновлять. Я ему не нужен.

– Это твои трудности, Равен, – с ядовитой улыбкой произнес Вольфганг, – Ты сам себе всё устроил. И я тебе нужен для выживания. Но я тебе помогать не собираюсь. Так что, малыш... Желаю тебе удачно сдохнуть.

– Но Вольфганг...

– Я сказал!

– Прошу тебя, – Равен, чувствуя, как внутри всё холодеет, готов был броситься на колени, умоляя бывшего мужа. Однако тот, казалось, только этого и ждал.

– Малыш, ты до сих пор не понял? Я не люблю тебя. И более того, я не могу тебя больше видеть. Совсем. Сдохни, Равен, просто сдохни.

Глава 21. Окончательно решение

Когда Ричард, наконец, вернулся из похода, он застал между Равеном и Вольфгангом полнейший разлад. И если человек еще как-то надеялся на восстановление отношений, то оборотень был настроен идти до конца. Альфа ежедневно твердил мальчишке, что мечтает только об одном – чтобы тот погиб. Он твердил это, не спуская глаз с лица Равена, наблюдая, как у того на глазах наворачиваются слезы обиды и страха. Но парень все равно не сдавался. Понимая, что самому переломить ситуацию вряд ли получится, Равен решил обратиться к князю, тайно надеясь, что тот сможет хоть что-то исправить. Узнав, как обстоят дела, Ричард не отказался попытаться помочь, но альфа хорошо понимал, что в сердечных делах власть бессильна.

В один из дней он явился в комнату выздоравливающего Вольфганга, который только начал подыматься с кровати.

– Так в чем дело? – князь уселся между бывшими супругами, всматриваясь в лицо то одного, то другого.

– Ни в чем, – альфа оскалился, догадавшись, о чем сейчас начнет говорить Ричард, – Твой муж пытается вешаться мне на шею, а я отказываюсь принимать его предложения матримониального свойства.

– Тебе неприятны такие предложения? – князь вскинул брови и закинул ногу на ногу, сканируя оборотня взглядом.

– Более чем, – процедил сквозь зубы Вольфганг, скрывая нарастающую нервозность.

– А раньше тебе всё нравилось.

– Я разлюбил, – резко произнес альфа. Он старался почему-то не смотреть на Равена, который становился всё мрачнее и печальнее, понимая, что договориться у князя скорее всего не выйдет.

– Поздравляю. Но это не просто омега, – Ричард скривил губы, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы как-то разрешить ситуацию, – Ты привел в племя человека, предварительно выкрав его из родной деревни, а теперь бросаешь на произвол судьбы.

– После того, как ты подобрал.

– Я его подобрал, чтобы он не погиб. А теперь я возвращаю его тебе.

– Спасибо, конечно. Но мне это не нужно. Я отказываюсь.

Возникла пауза. Ситуация обрисовывалась как тупиковая, и все трое это понимали. Но князь не сдавался.

– Почему? – Ричард видел, как упирался альфа, но пока что сдерживался, надеясь, что, возможно, получится договориться без скандала.

– Потому что его место возле тебя. Я благородный оборотень.

– Пока что ты ведешь себя не как благородный оборотень, а как самый настоящий подонок.

– Не смей со мной так разговаривать! – прорычал Вольфганг, хотя в глубине души он понимал, что князь всё-таки прав. И эта мысль доставляла ему удовольствие. Ему претило положение жертвы, которому сочувствовали соплеменники. Он устал от их покачивания головами, вздохов и осуждений. Пусть теперь Равен попляшет. А его, Вольфганга, пусть ненавидят и презирают. Но лишь бы не жалели.

– Успокойся. Ты хоть понимаешь, что я метку обновлять не буду?

– А что мне до этого?

– Тебе действительно всё равно? Тебе плевать?

– Плевать. Ты им попользовался, а теперь мне подсовываешь? Мне он и чистенький-то не нужен... – Вольфганг хотел продолжить фразу, но тут Равен вскочил с места, гневно сверкая глазами.

– Хватит! Перестаньте! Не надо! Ничего не надо... – парень резко замолк, кусая себя за палец, – Хватит...

– Равен, – князь поднялся следом, но мальчишка выскочил в коридор. Ричард опустился обратно, понимая, что мальчишку утешить нечем.

– Да пусть бежит, – Вольфганг усмехнулся, явно довольный собой, – Пока метка есть, он может передвигаться по селению без проблем...

– А ты хорош...

– Хорош. И не смей меня осуждать.

– А я думал, ты не боишься осуждения, – с сарказмом в голосе произнес Ричард, – Но дело твое. Мои слова слишком дороги, чтобы я тратил их впустую.

– Зря ты вообще пришел, – пробурчал Вольфганг, вдруг как-то странно поникнув. Князь заметил это, но заострять внимание не стал.

– Ты не отвечаешь за свои слова и поступки. А еще подставляешь меня, – князь встал и направился к двери, – Надо было раньше думать, когда крал его. А теперь... Дело твое. Но если ты думаешь, что после этого я к тебе буду относиться как к равному, ошибаешься. Ты для меня теперь хуже омеги.

Поразмыслив, князь решил, что Равен не должен больше и приближаться к Вольфгангу, не то что его лечить. И искать, искать себе нового мужа.

Глава 22. План действий

Равен пришел в отчаяние. Это было мучительно – осознавать, что тебя ожидает смерть, а ты ничего не можешь с этим поделать. Он ходил по селению, прокручивая в голове сотни вариантов, как можно спастись. Может, бежать, вернуться в родную деревню? Без языка... Ну и пусть. А что еще делать? Больше придумать ничего он не мог. Равен кусал губы, запускал пальцы в волосы и часами сидел на поваленном когда-то дереве, возле самого леса.

На дворе уже была весна. Стало совсем тепло, и возле домов распустились нарциссы. По воздуху носился особенный, приятный острый запах, который бывает только весной. Земля прогревалась, пели птицы. Поселение было окружено лесом, поэтому каждое утро они оглушительно щебетали, перелетая с ветку на ветку...

Равен не видел всего этого. Не замечал он и того, что за время, пока он ухаживал за Вольфгангом, оборотни перестали над ним смеяться, осуждать и покачивать головами, стоило ему пройти мимо. Обстановка стала значительно мягче, но, задавленный страхом и депрессией, Равен по привычке избегал кого-либо. Он по-прежнему боялся подойти к оборотням, по-прежнему ждал, что его оскорбят или обидят.

Прошло три дня, но никакого решения принять парень так и не смог. Рискнуть, чтобы ему обрезали язык? Если только это... Равен решил, что лучше будет посоветоваться с князем. И если он разрешит уйти, то немедленно покинуть селение.

Ричард тоже думал над тем, что делать с мальчишкой. Он был далек от того, чтобы оставить его в качестве мужа, но и бросать на произвол судьбы тоже не хотел. Не то чтобы Ричард жалел Равена... Но, во-первых, князь чувствовал ответственность за члена своего племени, коим считал парня, а, во-вторых, отдавал должное тому, что мальчишка самоотверженно ухаживал за Вольфгангом, и, по сути, спас бывшего мужа.

– Князь... – Равен подошел к оборотню, привычно восседающему на своем каменном троне. Это было ранним утром, и альфа был еще в одиночестве.

– Здравствуй, – Ричард поднялся и кивнул на лавку, – Давай присядем.

Мальчишка повиновался. Князь сразу заметил, что тот очень подавлен. И понимал, что Равен ищет выход и, конечно же, его не находит. За тем и пришел, чтобы муж помог.

– Князь, что мне делать? Вольфганг меня не примет обратно... Мне, наверно, лучше вернуться, пусть и без языка, – парень покосился на оборотня, ожидая, что тот скажет.

– Домой хочешь? Или это от безысходности?

– Я не уверен, что хочу вернуться. Что мне там делать, немому? Но лучше живым, чем мертвым, да еще и опозоренным...

– И то верно, – Ричард задумался, – Скажи, а если бы Вольфганг снова бы начал к тебе так же хорошо относиться, ты бы хотел тут остаться? Ведь племя к тебе смягчилось, хоть ты и чужак, и я это вижу...

– Вольфганг никогда не будет ко мне относиться как раньше... – Равен вдруг задумался, и с удивлением поймал себя на мысли, что хотел бы иметь второй шанс. Вот только его не будет, – И племя меня убьет, как только сойдет метка.

– Для того, чтобы убить тебя, достаточно одного недовольного... Даже если оборотень потеряет свои права, его тут убьют, – Ричард повернулся корпусом к Равену, – И всё-таки?

– Больше да, чем нет. У меня нет места. Нигде нет места...

– То есть Вольфганг был не так уж и плох...

– Был. Но сейчас он изменил отношение ко мне! Эти вопросы впустую!

– Перестань истерить! – Ричард снова задумался. Это продолжалось минут пять, затем альфа поднялся и, усмехнувшись, продолжил, – Значит, так... Ты продолжишь работать в коровнике. Пока ты жив, с тебя должна быть польза племени. Чтобы племя видело, что ты полезен и не падаешь духом. Может, кто на тебя и клюнет.

– А если нет?

– То, как только сойдет метка, я отрежу тебе язык и отправлю в деревню. Но... тебе лучше будет туда не возвращаться.

– Почему же? – Равен не спускал глаз с князя, глядя как в полутьме поблескивают его глаза.

– А ты думаешь, тебя не найдут там? Ты всё знаешь об оборотнях... И твои сегодняшние соплеменники очень не любят, чтобы выносился сор из избы. Так что, оказавшись в своей деревне, тебе, не раздумывая, нужно будет идти куда-то дальше от этого места. Так далеко, насколько сможешь. Обосноваться за сотни миль отсюда. Иначе... Твоя потеря языка станет напрасной жертвой. Тебе придется очень сильно постараться, чтобы тебя не убили.