Текст книги "Экзамен судьбы (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Безродный

Соавторы: Алексей (1) Федоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

15

– Как же, позвольте?.. Он служил в очистке…

– Я его туда не назначал, – ответил Филипп Филиппович, – ему господин Швондер дал рекомендацию, если я не ошибаюсь.

М. А. Булгаков «Собачье сердце»

 Мы шли по коридору. Впереди гордо вышагивал Грёффер, мерно постукивая посохом. Следом, с глуповатыми улыбками, шли мы с Миа. Нас веселил внешний вид ректора, на плече у которого сидела крыса, в точно такой же мантии как и у него. По пути мы никого не встретили. Рабочий день давно закончился.

Как только из-за поворота показалась дверь Службы Государственного Контроля, Грёффер метнул в нее торпеду. Загрохотало, засверкало, и вот уже на месте двери неровная дыра в стене. Неужели торпеда может устроить такие разрушения? Нет. Тогда… Ах да! Торпеда просто активировала многочисленные ловушки, навешанные на дверь. Вот теперь я узнаю почерк архимага!

В приемной висело густое облако пыли.

– Что вы себе позволяете!? Пчхи!! Стоять! Я применю каст! – Раздался голос, видимо, секретаря.

В пылевом облаке скрылся еще один синий шарик магторпеды.

– Ай! Больно же! Кто там такой смелый? На рудники захотел? – В последней фразе скрывать истерический ужас секретарь уже не мог.

Грёффер повел посохом, и пыль стала очень быстро оседать на всех поверхностях (за исключением самого ректора, разумеется). Я закрыл лицо ладонями, а когда открыл, то смог рассмотреть приемную ГосКона.

У входа лежала груда щепок и щебня – остатки двери, стены и столов со стульями, которым не повезло стоять рядом с взбесившейся дверью. Рядом с разбитым окном за своим столом сидел секретарь – здоровый детина, похожий, от осевшей пыли, на каменного голема. Он баюкал на груди левую руку и бросал на нас затравленные взгляды. Все вокруг было равномерно серым и напоминало памятник в камне "Последний день ГосКона".

– Вы? – Теперь секретарь выглядел еще и удивленным. – Гражданин ректор…

– Вы оговорились, ГОСПОДИН ректор! – рявкнул Грёффер.

– Господин ректор, я буду вынужден доложить господину Настерги о вашем…

– А зачем я по-твоему сюда пришел? Докладывай уже!

Секретарь кинулся к двери, а я шепнул на ухо Грёфферу:

– Извините, но не слишком ли резко? Даже архимага на рудники можно послать при желании.

– Об этом я помню. Но более удобного случая припереть ГосКон к стенке у меня не будет.

Секретарь тем временем открыл дверь кабинета своего директора, заглянул туда и отпрянул, вскрикнув. Грёффер, а за ним и мы вошли в святая святых Службы Контроля.

Нас встретили перевернутые стулья и полки. По столу были разлиты чернила, а на полу под окном валялись разбитые цветочные горшки. В дальний угол забился сам Настерги собственной персоной. Он сидел на корточках, держа перед собой обгрызенную книгу, смотрел на нас остекленевшими глазами и, кажется, принюхивался. Ради этого я сюда и пошел. Чтобы увидеть ужасного главу ГосКона в таком "забавном" виде. Но забавно мне не было. Мне было противно, неуютно и, наверно, страшно, что ли. В общем, я испытывал ту богатую гамму чувств, какую вызывают душевнобольные люди.

Грёффер ссадил с себя крысу и указал на нее посохом. Пахнуло озоном. Крысу объяло клубящееся сияние густого сиреневого цвета. Сияющее нечто увеличилось в размерах и вот уже перед нами стояло два ректора. Настоящий Грёффер сделал неуловимое движение и его копия с сухим хлопком исчезла. У меня зашумело в ушах и поплыло перед глазами. Нельзя рядом со Взломщиками такие сложные магические системы одним махом уничтожать!

Взгляд Настерги стал осмысленным. Он аккуратно отложил книгу, встал на четвереньки и его вырвало жеваной бумагой. Потом он прокашлялся, встал, отряхнул свою серую мантию и прошелестел сиплым, злым голосом:

– Все, Грёффер, ты доигрался. Теперь никакие регалии не спасут тебя от казни. Ты оскорбил, нет. Ты покусился в моем лице на власть Великого Канцлера. И он тебе этого не простит.

– Не пугай меня, Настерги. Пугалку-то ты потерял. Я уже в курсе, что у нас появился король.

– Король твой – тупой солдафон, и в политике не разбирается. Так что реальная власть по-прежнему у Канцлера. Тебя, гражданин ректор, новый король уже не спасет.

– А вот то, что ты короля оскорбляешь, я запомню. – Вмазал Грёффер оппоненту его же картой. – Новый король – профессиональный военный. Он очень хорошо знает, чего стоит архимаг для обороны государства. И у него не будет возражений против казни на костре одного бесталанного мага, который покусился на обороноспособность своей Родины.

– Если я через час не отчитаюсь перед Великим Канцлером, то еще через полчаса тут будет королевская гвардия с ордером на твой арест. Не будешь же ты с гражданами своей Родины воевать.

Ректор легкомысленно хохотнул.

– А вот тут ты, крыс мой, блефуешь. Причем блефуешь бездарно. Великий Канцлер, как ты правильно подчеркнул, опытный и умный политик. Он прекрасно знает, что случается с государствами, арестующими своих архимагов на ровном месте. Давно кончилась эпоха Хромой Собаки, и не один, даже самый одиозный политик не посмеет спорить с Верховным Советом. Ты очень сильно ошибся, когда закрыл за мной проход в карман. Ты подписал себе смертный приговор.

– Неужели ты казнишь своего подчиненного, Грёффер? – Настерги криво усмехнулся. – Твой любимый Верховный Совет этого очень не одобряет, да и Канцлер будет не в восторге.

Даже мне, человеку неискушенному, стало понятно – Настерги сломался. Тут ректор – самый интеллигентный и сдержанный человек из всех, что я встречал, сделал то, чего я ожидал от него в последнюю очередь. Коротко, без замаха он ткнул Главу ГосКона своим посохом под дых. Настерги согнулся пополам и его снова вырвало, теперь желчью. Грёффер, как бы участливо, наклонился над корчившимся магом и четко и громко стал выплевывать слова прямо ему в ухо.

– Ты, скользкий безмозглый червяк, не имеешь никакого права называться моим подчиненным. Ты изуверски замучил Кеввера, когда положил глаз на его жену, а потом сжег на костре и ее, поняв, что с таким уродом, как ты, она никогда не будет. Ты добился изгнания Сидима просто потому, что он был талантливей тебя, сгноил в рудниках Даяту, Лекса, Акива, казнил Ваамира, Дукка, Левва потому, что они были твоими сокурсниками и имели наглость подняться выше тебя в научной карьере. А Двекку, Ламию, Чирка, Окодара, Лиммена, Ускорвила, Ивитеги, Саарка ты уничтожил просто для отчетности. Да, Настерги. Я помню их всех. ВСЕХ!!! И ты, паскуда, ответишь мне за каждого! Я даже знаю как. Те двадцать лет, что ты не покладая рук трудился на ниве изуверства, подлости и свинства, я творил. Можешь гордиться, тебя будут пытать уникальными, придуманными специально для твоей персоны заклинаниями. И еще. Эти двадцать лет я ждал. Ждал, пока ты подставишься. Я знал, что такой бездарь, как ты, даже в интригах ничего путного не соображает. Но ты настырно копал под меня. И докопался. Секретарь!

Мы с Миа квадратными глазами смотрели на эту сцену. И форма, и содержание монолога Грёффера ввели нас в настоящий ступор. Робко заглянул секретарь.

– Наручники! – Рявкнул Грёффер.

– Да что же это происходит? – залепетал секретарь, – гражданин ректор я обязан бу…

– ГОСПОДИН ректор! Еще раз так оговоришься, и всю оставшуюся жизнь будешь испражняться исключительно через рот. Наручники сюда!

Секретарь с ужасом посмотрел на согнувшегося в три погибели своего начальника и выскочил в приемную. Загрохотал металл. И через пару мгновений торопливо вошел секретарь, неся ночной кошмар каждого мага. Оковы Молчания. Жестко прикованные по бокам к железному стержню, увенчанному с каждой стороны латунными шарами, латунные кандалы. Желтый металл – белый металл – желтый металл, и вся магическая энергия утекает из тела мага как вода в песок. Дешево, надежно и удобно. Изобретение инквизиции религии Единого.

– Гр… Господин ректор, это же… Вы не имеете права! Вы покусились на представителя власти! Вас посадят. И эту, и этого… – плаксиво причитал секретарь.

Еще бы! У него на глазах ректор заковывал Великого и Ужасного главу Службы Государственного Контроля. Вот если бы дело обстояло наоборот – он бы понял. А сейчас, по его мнению, рушился весь миропорядок. Да и я, признаться, не верил глазам своим. Не может быть, чтобы этого человека, так вот ткнули под дых и в каменный мешок заточили. Может, ректор все же маленько тронулся умом, пока в кармане валялся. Это же гражданская война!

– Что притихли! Неужели думаете, что Канцлер поведет войска на университет из-за этого слизняка? – Нет. Он определенно читает мои мысли! – Не беспокойтесь. Великий Канцлер, слава ему, наверняка был в курсе моей подмены, значит рассчитывал пожертвовать сэром Настерги в случае неудачи. Конечно, когда я пущу под нож вышеозначенного сэра, отношения магов и власти несколько натянутся, но это будет простой обмен нотами протеста. Потом все утрясется.

С громким стуком упала дверь в кабинет. На пороге стояли закованные в железо… Мое сердце пропустило удар. Уф! Мне показалось, что это гвардейцы. Нет, это стражи университета. Великоваты они для гвардейцев. Они протиснулись в дверной проем и взяли под руки обмякшее тело Настерги. Уже направляясь к выходу, они вдруг замерли. Я бросил взгляд на ректора. Тот хитро щурился. Один из стражей выбросил в сторону свою неимоверно длинную ручищу, схватил за шкирку жалобно взвизгнувшего секретаря, поднял на пару футов над землей и шмякнул (не сильно, по его мнению) о стену. Секретарь тут же повис тряпкой. Стражи, наконец, вышли, унося арестантов.

– Знаешь, папа, – сказала Миа ошарашено, – никогда бы не поверила, что ты настолько кровожаден, чтобы двадцать лет придумывать казни какому-то, пусть и выдающемуся, недоноску.

– Правильно бы сделала, что не поверила, – улыбнулся Грёффер. – Но пытки у него все равно будут редкостные. Авторы некоторых книг из моей коллекции были настоящими маньяками.

– Так что же это получается? – Я восторженно посмотрел на ректора. – ГосКона больше не будет?

– А я уже подумал, что вы неглупый человек, эээ… Как тебя зовут-то?

– Витар. Витар Смитесгар.

– Так вот Витар, от ГосКона мы вряд ли когда-нибудь избавимся. Он будет существовать в той или иной форме всегда, пока существует власть как таковая. Но настолько ужасным он не будет уже никогда. Я уж потружусь. Настерги все-таки войдет в историю. Я позабочусь, что бы все узнали, как плохо бывает зарвавшимся ГосКоновцам. Кстати, Витар, а когда у тебя защита?

– Завтра.

– Есть что защищать-то?

Я честно помотал головой.

– Почему-то я так и предполагал. А кто руководитель у тебя?

– Заарегу.

– Уу… Дружок, тут я тебе ничем помочь не могу. Заарегу – это тебе не какой-нибудь ГосКон. Он блатных студентов на дух не переносит, так что можно и не пытаться хлопотать. Только хуже будет. Думал, что спас ректора и посох тебе на блюдечке с голубой каемочкой поднесут? Нет, Витар. Я знаю – ты герой, и за это тебе воздастся, но маг ты или нет – выяснится на защите. Ни пуха тебе!

– К черту! – От души рявкнул я.

Препод – он всегда сволочью остается. Теперь я знал это наверняка.

16

Бди!

Козьма Прутков

 Мы шли с Миа к корпусу моего общежития. Моя супруга вызвалась помочь выпутать из Святых Оков импа.

– Это просто настоящее матерое свинство! – не выдержал я. – Надо архимага-потеряшку найти, или государственный переворот учинить, или Гос Контроль раком поставить, так сразу все окрестные ректоры кричат: "Витар! Спасай! Ты же герой, Витар!". А как на доцента авторитетом надавить слегка надо, так сразу все ректоры кристально честные и не знают, что такое "блат".

Миа прыснула.

– Да ладно тебе, Витар! Я не поверю, что ты не сможешь накатать за ночь более-менее приличный диплом. Ну не на "отлично", конечно, но Красный Посох тебе все равно не светит.

– Мало ли что я могу? Веру я в людей потерял. Кто мне за это заплатит в чистом золоте? Твой отец совершенно неблагодарная скотина. Мог бы мне и Красный Посох устроить, и никто бы ему не помешал, на него теперь даже ГосКона нет.

– А как же совесть?

– Вот именно! Где совесть ваша, господин ректор? Да если бы не я… Ух! Злости моей на вас всех не хватает.

Так, мило скандаля, мы дошли до дверей моей комнаты. Имп нам особых проблем не доставил. Миа сняла с него заклинание, я нарисовал сдерживающую пентаграмму, куда мы его и поместили. Проведя, считай, сутки в Святых Оковах, имп лежал мешком, давая знать, что еще жив, только редкими матюками. Мне даже стало его немного жалко. И еще я понял, насколько наши с ним состояния похожи. Когда я искал мелок для начертания пентаграммы, наткнулся на остатки походного набора, из которого три дня назад доставал Регенератор и повязку. В матерчатой сумке с загадочным казенным трафаретом еще остались: нож, сигнальная ракета, однозарядный жезл с заклинанием молнии и, слава Великому Мастеру, бутыль кваса и сухой паек. Сэкономили, могли ведь и самобранку низкого уровня положить. Хотя сейчас и это пир.

– Получите и распишитесь! Кусочек вашей никчемной жизни. – Миа протянула мне увесистую бухту серебряной цепи. – Фу! Витар, как ты можешь есть эту гадость?

– Не кормишь мужа. Вот и приходиться… – Я с наслаждением положил в рот очередную жесткую, как подметка, полоску вяленого мяса неузнаваемого ныне зверя.

– Последний раз я ел на свадьбе – добавил я прожевав, – да и то, "ел" это громко сказано. Урвал кусок яблочного пудинга да одного рябчика. Вот и вся моя еда за последние три дня.

– А я как-то и не подумала… – виновато пробормотала Миа. А потом игриво добавила – Ты тоже не спешил свои супружеские обязанности выполнять. А я-то уж решила… Вот выйду замуж за молодого, да горячего… Почему молчишь? Да выплюнь ты эту мерзость! Паек твой еще в прошлую эпоху, наверное, упаковали. Ладно, сейчас чего-нибудь добуду. Жена я или кто?

Миа выпорхнула из комнаты. Я не стал бросать паек. Да хоть в прошлую, хоть в позапрошлую эпоху… Голод – не тетка! За пять минут я умял порцию питательной еды, рассчитанную на двухсуточный переход. Насытившись, мой организм напомнил, что не спал я тоже очень давно. Я прилег на кровать. Миа придет – разбудит.

Проснулся я от яркого света в глаза. Вскочил на кровати. Часы показывали шесть. В окно заглядывало веселое утреннее солнышко. Миа беззаботно дрыхла, свернувшись в кресле калачиком. Я кинулся к ней.

– Что ты натворила? Почему не разбудила меня? – орал я, тряся Миа за плечи.

– Угомонитесь, мужчина! – промямлила она сонно. – Не успел жениться, а туда же – жену бить. А торпедой в лоб?

– Миа! Ты с ума сошла? У меня же защита через четыре часа.

– Вот и славно. Умойся, приведи себя в порядок. И вперед! Устраивать наше общее будущее.

– А работа? У меня же только вступление написано.

– Да вон твой диплом. – Миа махнула рукой в сторону пентаграммы. – Грамотного я тебе импа вызвала. Повезло. Я ему твой ужин скормила, вот и договорились. Он и написал тебе работу. Эй! Гррускш! Хорошо написал-то?

– Не ссыте, начальнички. Все в лучшем виде намалевал. С вас склянка! – Проворчал имп, потягиваясь.

Действительно. В пентаграмме лежала внушительная стопка бумаги, увенчанная моим титульным листом. Я взял работу и пробежал взглядом несколько листов наугад. Почерк корявый – на мой похож. Термины в тему. Объем внушает уважение. Вот и сказалось влияние личности вызывающего на интеллект вызванной бестии. Действительно повезло.

– Откуда такие глубокие познания, бес?

– Мой братан в вашем мире на какого-то крутого мага пашет. И меня языку научил, когда в увольнительную возвращался. Я не против был. У нас же как? От Вызова не зарекайся!

Вот это номер! Неужели воздалось за мои мучения? Я издал торжествующий вопль. Миа с импом прогнали меня в ванную, что бы не мешал досыпать свое законное честным людям и бестиям. Я с наслаждением залез в душ (слава Мастеру, вода есть), оделся в чистое. Надел парадную мантию студента. Теперь кофе. На запах кофе проснулась Миа и потребовала себе чашечку. Нам не жалко.

Кстати, родственные связи, привязанности, уровень интеллекта – это все характеристики уже вызванной бестии. Что происходит в Нижнем Мире, никто не знает.

– Миа, а ты серьезно насчет "общего будущего" говорила? – спросил я, отхлебывая кофе.

– Размечтался! Нужен мне муж такой. Пожрал и спать завалился. Где романтика? Да я даже не смогла тебя разбудить, чтобы подвинулся. Так и пришлось в кресле спать.

Вот не поймешь ее. Серьезно она говорит или шутит. Ну и ладно. Кстати, эта наша свадьба не самое плохое, что со мной случилось. Мой папаша спит и видит меня в своем гарнизоне на вакантную должность пристроить. Придумали же: "В штате каждой пограничной крепости должен быть демонолог. На случай атаки с использованием тварей из Нижнего Мира". Можно подумать, границы так и атакуют демоны. Почему именно демонологам такая обязанность прописана? Под эту дудку можно было бы и от каждой магической специализации по человеку поставить. Но не повезло именно нам. Какой-то командир допился до чертей, а нам отдуваться. Да в каждой крепости своих бесов достаточно! Видели бы вы пьяных латников. Какого черта я забыл в этом гарнизоне? Пялиться денно и нощно на пустыню? Играть в карты со скучающим рыцарством, да потом бегать в соседнюю деревню на танцы, где даже потанцевать не с кем (каждая деревенская девка при виде мага плюет через левое плечо)? Я к столичной жизни привыкнуть успел. И на тебе! Жена с квартирой в Маларе. Даже если мы жить вместе не будем, тесть все равно мне какой-нибудь угол устроит. Закрепит за мной эту комнату, хотя бы. Он хоть и сволочь, но помочь в этом вопросе может. Совесть, пусть и рудиментарная, у ректора есть.

Я отставил допитую кружку. В общем и целом я к защите готов. Диплом есть, имп есть… Чего-то с импом не так. Бирка! Где она? Я порылся на столе. Нашел! Теперь будем разбираться, как на место ее приладить (нет, надо все-таки приобрести пассатижи). Взломщик я или погулять вышел? Ну и намешано… Где тут защелка-то… Ага, вот она, родимая. А чего это от нее лишний контур отходит? Так, еще один блок. Ну эту штуку мы хорошо знаем. Счетчик. Надеюсь "запас открываний" защелки еще не исчерпан. Я подошел к импу с уже "открытой", готовой к навешиванию биркой. Он косо посмотрел на меня.

– Слышь, начальник, мы так не договаривались! Я тебе помогаю, отмазываю от властей как могу. А ты?

– Раз уж взялся помогать, то терпи до конца, – твердо сказал я. – А то толку от твоей помощи? Да не вертись! С меня пинта ртути. Ну ладно, две пинты! Всю жизнь пьяный будешь!

Я приладил бирку к уху. Так. Нет. К правому… Произнес заклинание Закрытия. Имп завизжал. Кольцо бирки прокололо ему ухо. И… сама бирка рассыпалась серым прахом, оставив только стальную серьгу в ухе Гррускша. Я выматерился так, что даже имп заткнулся и удивленно посмотрел на меня.

– Ну чего ты орешь? – спокойно спросила Миа – Ну нарисуй этот номер на куске кожи. Вон, от ремня своего, например. Или иллюзию повесь.

– Мне его сдавать сразу после защиты. Там сидит старая перечница – маг-предметник. Она эту подставу раскусит. Как я выкручиваться буду? Мне посох не вручат до тех пор, пока я всю собственность университета не сдам. Да и на защите могут проверить. Миа, ты можешь такую наколдовать?

– Ты серьезно?

– Нет, из праздного любопытства! Сама кричала, что ведьма, что все могёшь. Докажи на деле!

– Да я даже представления не имею, чем их маркируют. Мне пособия не выдавали. Можно, конечно, у папы поинтересоваться. Но это тоже времени требует, да и ему, скорее всего, это неинтересно. Не знаю даже.

Вот, опять все против меня. Я уже привыкать начинаю. Что ж, тогда по привычке рассуждаем:

– Зная запасливость университета – начал я, – этих бирок наклепано невозможное количество. И хранится это богатство где-то на складах.

– А после взлома кабинета ректора тебя уже никаким замком не напугаешь, – ехидно добавила Миа. – Даже если так. Подземелья университета исчисляются милями. И где ты будешь искать нужный склад, я себе представить не могу.

– Надо найти амбарную книгу. Я думаю, у завхоза такая есть. Осталось только в нее заглянуть. Миа! Я гений! Нам нужен гремлин. Обычный гремлин. Их по зданию университета, как тараканов по дешевой забегаловке.

Есть у университета такая беда – гремлины. Маленькие, с мизинец человека, внешне похожие на импов, только серые и без рогов и крыльев существа неизвестной природы. Никто не знает, астральные они или материальные. Ни то и не другое. Что-то третье. Так же как и домовые, могут прятаться в тень, проходить через стены. Но только гремлины могут проходить даже через экранированные всеми мыслимыми способами стены университета. Когда Миа сказала про запечатанные лаборатории, то я понял: гремлины – это побочный эффект какого-то заклинания, проведенного в лаборатории с истончившейся Гранью Реальности. Их хаотическая природа ярко выражена в нелюбви ко всяким сложно упорядоченным системам – заклинаниям или механизмам. Поэтому с ними и справиться не могут. Все, что связано с Хаосом практически не поддается ни анализу, ни проверенным средствам борьбы. Хотя одно безотказное средство существует. Гремлины терпеть не могут пауков. Видимо потому, что пауки, в свою очередь, любят гремлинов. В качестве праздничного блюда, разумеется. Поэтому пауков в университете жалуют. Все настенные часы густо оплетены паутиной. Тут уж выбор небогатый: или паутина и пыль, или чистота и нерабочее состояние. Вот и приманка есть. На стене тикают часы с кукушкой. Осталось их хорошенько помыть, и через полчаса тут обоснуется гремлин. Часы надо будет после этого чинить. Но это небольшая цена.

– Думаешь, удастся договориться? – Спросила Миа.

– С импом договорились. Чем гремлин хуже?

Надо сказать, что гремлины, хоть и обладают развитым интеллектом, но логика у них весьма отлична от человеческой. Отпечаток Хаоса чувствуется. У импов похожая ситуация. Нижний Мир упорядочен гораздо хуже мира Реального и, соответственно, ближе к первородному Хаосу. На вызванных бестиях это хорошо заметно.

Что ж, пока есть время, надо чистить часы. Как только я вспомнил подходящее к месту заклинание, в дверь постучали. Хорошо я знаю этот стук – будто ногой долбят.

– Открыто! – Крикнул я.

В дверь вошел Грамб Смитесгар собственной персоной.

– Не помешал? Мадмуазель, мое почтение. Витар, сына! Уже готов "сдаваться"? Молодец, конечно. Но сегодня ведь выходной.

Мы с Миа ошарашено переглянулись.

– Да вы тут ничего не знаете! – Рассмеялся мой родитель. – Ну и студенты нынче пошли, за периметр университета носа не кажут. Я-то в ваши годы, только на занятиях и появлялся, даже не ночевал иногда. Ты, сына, рано с ристалища убежал. Знаешь, что было? Камень кувырнули, представляешь? Да здравствует новый король! Видели бы вы физию канцлера. Так что сегодня – коронация. Никто, включая университет, не работает. Народный праздник. И сегодня и завтра. Так что правильно ты нарядился. Пойдем на коронацию! Пойдем, пойдем! Сегодня на престол взошла новая династия. Не каждый день такое случается. Потом внукам будешь рассказывать, что собственными глазами видел.

От отца круто пахло мятой. Под заклинанием перегар прячем? Все ясно – спорить бесполезно.

– Я сейчас. Подожди, мне тут надо…

– Понимаю, понимаю. – Отец бросил красноречивый взгляд на Миа – Я вам мешать не буду, внизу подожду. Но у тебя, Витар, пять минут. Время пошло!

С этими словами он вышел.

– Ну и везунчик же ты! – Усмехнулась Миа. – Давай, топай на коронацию! Я пока своего папашу найду, узнаю где бирку взять. Сейчас связь телепатическую наладим и иди, отдыхай. Главное, чтобы вечером ты был в состоянии дипломную работу прочесть и запомнить. Дай руку!

Миа взяла мою ладонь, прошептала что-то и вот уже между нашими руками незримая нить. За нее можно "дернуть" и, прочитав соответствующее заклинание, поговорить с тем, кто на другом конце этой нити.

– Бывай! Увидимся вечером.

С этими словами Миа вышла. Я кое-как прибрал волосы и тоже вышел. Время, отпущенное суровым Батальным Магом, подходило к концу.