Текст книги "Через тернии к берсу (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Глава 7

– Да с хрена он Тимотивич-то? – в очередной раз возмутился я, шагая вместе с Максимкой по непривычно пустынному тротуару вдоль такой же пустой автострады.

– Потому что Тимоти, уважаемый – это папа Джигана, – как дебилу, снова разжевал мне дурачок.

– Ррррр!..

– Так мне Федя Пачкин по секрету рассказал, – вдруг решил аргументировать свою пургу веским доводом Максимка. – А Федя умный.

– Как ты что ли?

– Чё?

– Уточняю: умный Федя точно, как ты?

– Ну… почти, – выдал спутник через секунды три напряженных раздумий.

– А про маму Оксану Джигана тебе умник Федя, часом, ничего не впаривал? – хмыкнул я.

– Нет, – оживился Максимка. – Значит у Джигана Тимотивича есть мама Оксана?

– Ага. Прикинь?

– Ух ты! Как здорово!

– Да я прикалываюсь, забей, – заржал я, не выдержав комичности ситуации. – Нет у него никакой мамы. Вернее, мама-то у него, разумеется, есть, только кто она – я не курсе. А Оксана, про которую упомянул – это жена его, так-то.

– У Джигана Тимотивича есть не только мама, но и жена! И обе Оксаны! – аж засиял от восторга дурачок. Уже представляя, наверняка, как в своей «особенной» школе завтра будет втирать «умным» однокашникам всю эту дичь. Доводя столь охренительным инсайдом дурачков до экстаза.

– Писец ты умный, конечно, бро, – закатил я глаза.

– Угу! Максимка очень умный, – охотно подтвердил дурачок, благополучно проигнорив очевидную издевку с моей стороны.

– Сколько будет двенадцать плюс двадцать четыре?

– Чё?

– Охренительный ответ, бро!

– Почему?

– По кочану, блин!

– Максимка умный!

– Блин, еще ведь даже одной остановки не прошли. А ты уже так меня задолбал.

– Чё?

– Ну-ка замер, умник! – шикнул я на спутника, и в следующую секунду с призванным в руку топором метнулся наперехват выскочившей со двора дома, к которому мы подходили, стае гончих мрака.

Парой метких бросков я снес двух противников еще в коротком встречном нашем забеге по проулку. И еще двоим, при непосредственном столкновении с остатками стаи, снес бошки одним широким боковым рубящим ударом из второй стойки «Изумрудного берса». Но самая хитрая из пятерки атаковавших нас гончих догадалась обежать опасного игрока с топором по широкой дуге. И, обезглавив пару ее товарок, мне пришлось торопливо разворачиваться, чтоб добить последнего монстра броском в спину. Но… Не понадобилось.

Широко размахнувшийся свой ржавой трубой Максимка, бормоча, как мантру, под нос незамысловатые строфы Джигана, так лихо засадил тяжелой чугунной колотушкой по оскаленной пасти набегающей твари. Что она, то бишь пасть гончей, смявшись гармошкой, зашла внутрь не шибкой большой черепной коротки изнаночного зверя. Мгновенно превращенный в мимимишного мопса-переростка кровожадный монстр не смог пережить такого позорного удара по репутации, и тут же сдох от разрыва сердца. Или, что более достоверно, гончая издохла от фатального повреждения головного мозга собственными вбитыми под черепушку зубами. Но лично мне первая версия бесславной кончины зубастого ублюдка куда больше пришлась бы по вкусу.

– Ай молодца, – захлопал я в ладоши старшекласснику, проявившему себя в реальном бою с тварью изнанки на зависть большинству брутальных выпендрежников, на деле позорно обмочившихся бы при реальной встрече с жаждущей человеческой крови гончей мрака.

Внимание! За убийство 4 гончих мрака стадии молодняк единовременно зачисляется 311 единиц живы.

Загоревшийся перед глазами системный лог с мизерной наградой я сморгнул, не читая. А вот Максимка, судя по его вдруг остекленевшим глазам и характерно зашевелившимся губам, в кой-то раз решился-таки самостоятельно ознакомиться с системным уведомлением.

– Ну и сколько тебе там живы за убийство прилетело? – спросил я, вернувшись на главную улицу, и потащив дальше по ней подхваченного под локоть чересчур сосредоточенного читателя.

– А? Где? – ожидаемо «адекватно» откликнулся переставший залипать в системных «буковках» Максимка.

– У тебя там в конце уведомления было трехзначное число. Просто назови его мне, – попытался максимально доходчиво разжевать просьбу.

– Чё?

– Понятно, – поморщился я.

– Максимка…

– Да умный ты, умный – помню, – перебил я дурочка. – Ладно, хрен с ним. Когда до уровня следующего жива накопится, там по любому узнаю.

– Чё?

– Молодчина ты, Максимка, говорю. Что во время боя не растерялся и вон как душевно тварь изнанки промеж глаз отоварил.

– Ага! – растянул лыбу до ушей «герой». – Дядя Дэн, а можно мне тогда еще шоколадку?

– Как ты их в таком количестве только жрать можешь, – проворчал я, но отмашку дал, мол, валяй, разоряй дальше свой рюкзак.

– Пофому фто вкуфные, – с набитым шоколадом ртом через пару сек обстоятельно объяснил мне дурачок.

– Так. А это что еще там за кипишь? – нахмурился я, придерживая за плечо на месте сосредоточившегося на сладком батончике спутника. И наблюдая, как в конце следующего дома по нашему маршруту какой-то выбежавший из проулка взъерошенный тип в расстегнутом пуховике, вскинув двустволку, с тротуара практически в упор выстрелил по застывшему посередь дороги фургончику скорой помощи. «Газельку» же, после его громыхнувшего почти слитно дуплета, как-то странно затрусило на месте. А еще через несколько секунд, пока стрелок лихорадочно перезаряжал двустволку, из матюгальника «скорой» раздался всхлипывающий женский голос:

– Петь, это бесполезно! Твоя дробь даже ЕГО не ранила! Ты только разозлил ЕГО еще больше! И добавил дыр в и без того почти продавленном ЭТИМ ГАДОМ корпусе!

Глава 8

Глава 8

– А вы еще кто такие? – перезарядивший ружье всклокоченный тип, с выпирающим из не застегнутого пуховика солидным пивным брюшком, навел на нас ствол двустволки.

– Ай-яй-яй! Не стреляйте, дяденька! – тут же загнусавил рядом Максимка с поднятыми руками.

– Аварийную бригаду вызывали? – в параллель паникеру, решительно шагнул я вперед, укрывая телом охающего дурачка.

– Чё? – чутка подвис от моего напора мужик с двустволкой.

– Хорош пацана моего пугать, говорю. Ружье убери от греха, и давай объясняй резче: в чем проблема. А то день сегодня, звездец, какой суматошный. У нас, кроме тебя, вызовов еще выше крыши.

– Ты че, парень, правда из аварийки? – совсем поплыл от моего решительного настроя мужик, опуская ружье.

Очень вовремя, кстати, опуская. Еще бы пара секунд заминки с его стороны, и подкравшись на расстояние броска, я бы просто, подскочив, вырвал опасную для подопечного двустволку из его рук.

– Кривда, блин! Долго из пустого в порожнее гонять будем? В чем проблема, спрашиваю? – продолжил давить я.

– Да вот же ж, собственно, она – в смысле, проблема – вся, как есть, тут, – мужик ткнул ружейным стволом в сторону фургона «скорой».

Разумеется, боковым зрением я все уже там заранее успел срисовать. А этот спектакль с якобы слепо спешащим на вызов работником городских коммунальных служб разыгрывал спецом для скруча – крайне отвратительного разумного монстра изнанки, питающегося, помимо кровавой плоти, еще и эманациями ужаса своих потенциальных жертв. Питоноподобное полупрозрачное в обычном состоянии тело скруча в мгновенье смертельной опасности делалось совершенно прозрачным, что, вкупе с отменной реакцией, превращало его в практически неуязвимую для дистанционной атаки цель. Именно поэтому, расстреливающий монстра почти в упор из ружья мужик промахнулся. Скажу больше: даже я с запредельной по местным меркам ловкостью (а, соответственно, скоростью и меткостью) игрока девятого уровня имел весьма незначительные шансы поразить чрезвычайно чуткую и юркую тварь броском топора.

Чтобы гарантированно кончить гада, сжимавшего сейчас своими мощными кольцами корпус «скорой», с находящимися внутри людьми, и наслаждающегося, под скрип неотвратимо сминающегося металла, ужасом угодивших в смертельный капкан жертв, мне нужно было незаметно приблизиться к скручу на дистанцию прямого, верного удара. И проделать это так, чтоб без проблем считывающий чужие хотелки противник, не распознал до срока во мне крайне опасного для себя высокоуровневого игрока.

Вот и пришлось прикинуться аварийщиком, совершенно бесполезным против не убиваемого из ружья монстра, по мнению встретившего нас с Максимкой мужика с ружьем, а, соответственно, и давно читающего его мысли, как открытую книгу, скруча. Искренне испугавшийся даже мужика с ружьем сопровождающий меня юный помощник, ожидаемо, был воспринят скручем так же, как дополнительный кусок мяса к вот-вот стартующей кровавой развязке.

– Это еще что такое? Что за странная слизь прилипла там к бортам? – продолжив разыгрывать самоуверенного до идиотизма аварийщика, я решительно зашагал к «скорой».

– Э-э, парень, может не стоит? – попытался перехватить меня за рукав куртки мужик с ружьем.

Но у него, разумеется, не хватило для этого проворства.

А следом, чуть было всю игру мне не поломала сердобольная пленница, запертая скручем внутри «газели».

– Мальчик, убегай отсюда скорее! – закричала она мне из «скорой» по матюгальнику. – Это не слизь, а огромным червяк! И если приблизишься, он тебя… Ааааа!

Игнор предупреждения из авто мгновенно разоблачал бы меня перед разумным скручем. Потому почти добравшись до монстра, я вынужден был остановиться, разыгрывая появившиеся сомнения и нерешительность.

Разумеется, я мог попытаться резким ускорением почти мгновенно сократить последние метры до цели. Но это подставило бы под смертельную опасность людей внутри фургона, для превращения которых в кровавый фарш и обломки костей внутри гармошки из спрессованного железа могучему скручу вполне хватило б тех десятых долей секунды, пока я буду до него добираться. Да и, добежав, чтоб смертельно ранить этого выходца с изнанки мне необходимо было с одного удара перерубить топором его достаточно толстое и крепкое, несмотря на внешность слизня, тело. Проще всего это было сделать возле головы монстра – шкура там на «шее» была помягче и объем «шеи» был заметно тоньше, чем на прочих участках длиннющего тела. Но сходу определить, где тут в этом многослойном нагромождении полупрозрачных колец тонкая шея, даже с развитой интуицией было, мягко говоря, сложновато. Я ж планировал нацелиться с фатальным ударом пока неспешно приближался к твари, и вдруг остановленный досадным предупреждением не успел еще этого сделать. Не разрубленное же с первой попытки тело, благодаря читерской маскировке, мгновенно сделается совершенно прозрачным, и следующим ударом фатально попасть по нему вслепую станет уже на порядок сложнее.

К счастью, мое наигранное замешательство было воспринято скручем за чистую монету. И пожелавшая добавки жадная тварь, решив оставить людей внутри «скорой» на закуску, атаковала сперва растерянно замершего примерно в трех метрах меня. То есть разумная тварь изнанки сделала аккурат то, что я от скруча исподволь добивался.

Призвать топор в руку и встретить ощеренную сотнями кривых, крючкоподобных зубов пасть скруча встречной до миллиметра отточенной контратакой из мощнейшей восьмой стойки «Изумрудного берса» стало уже делом техники.

Расплатой за излишнюю самонадеянность для угодившей в ловушку игрока твари сперва стала пустота на месте невероятно быстро сместившейся в сторону жертвы, на которой почти сомкнулись страшные зубы монстра, однако, вместо сладкой человеческой плоти, в следующий миг они сполна вкусили эфемерную горечь поражения. С фатальным подтверждением тут же неотразимым двойным рубящим острейшим системным оружием по беспечно вытянутой шее, сопровождающимся дополнительным выплеском чрезвычайно горючих изумрудных искр, падение которых на утратившее целостность и лишившееся, соответственно, спасительной защитной маскировки обезглавленное тело, подпалило последнее не хуже щедрой порции напалма из огнемета.

Для сторонних наблюдателей наша случившаяся с высокоранговым монстром стремительная схватка обернулась расплывчатым, непонятным мгновеньем. После которого обвивающие покореженный фургон полупрозрачные слизистые кольца твари изнанки вдруг полыхнули ярким пламенем, как просмоленная пакля.

– Валечка! – белугой взвыл за моей спиной мужик с ручьем.

– Ой-ей-ей! Дядя Дэн, спасайся! Пожар! – вторил ему вторым голосом где-то там же Максимка.

У меня же на причитания не было времени.

Активировав воздушный доспех «Стального вепря», я метнулся к пылающему фургону. Срубил топором с двери пылающие канаты мертвого тела скруча. Буквально выломал эту заклинившую железяку из пролома. Нырнул в затянутое плотной дымовой завесой нутро салона. И стал на ощупь искать задыхающихся там людей.

Глава 9

Глава 9

Блямс!..

Пшшш!..

– Максимка, да хорош уже давится-то, – покачал я головой, наблюдая, как жадный дурачок начинает упрямо глотать колу из восьмой по счету подряд вскрытой банки.

– Мее хоется, – пробулькал в ответ старшеклассник, запрокинув голову и старательно работая кадыком.

– Обоссышься же, дурик.

– Не-а! – упрямо пропыхтел пацан и, прервав питьё, смачно рыгнул.

– Вот видишь: до какого скотства уже себя довёл, – попенял я упрямцу.

– Я не напился. И хочу ещё! – фыркнул в ответ Максимка и снова присосался к жестяной банке…

Интересуетесь: с чего вдруг у подопечного случился столь резкий крен от последовательного поедания обожаемых шоколадок к планомерному выпузыривания всех запасенных в рюкзак жидких ничтяков? Вынужден признаться: это не без моей подначки так случилось. Грешен. Не то, чтобы я с ним наперегонки газировку пить стал. Но почти.

В общем, когда надышавшихся дыма пару медиков с водителем из загоревшейся «скорой» я наружу вытащил, бросать спасенных на попечение растерявшегося мужика с ружьем не стал, и взялся их лично реанимировать. Благо дело это было не хитрое. Сильно надышаться угарного газа люди не успели, и минеральная вода без газа (достаточный запас которой, благодаря недавнему мародерству, имелся в моем пространственном кармане-ячейке системного плаща), безо всяких сорбентов, замечательно очищала их отравленные организмы. Однако, из-за того, что практически вся выпиваемая болезными минералка, практически не задерживаясь в желудках, тут же возвращалась с рвотными массами наружу, постепенно оживающие организмы начинали испытывать острый дефицит не усваивающейся жидкости. Сладкого чая, идеально решающего возникшую проблему, увы, под рукой не было. Зато, в рюкзаке у «хомяка» Максимки, когда тот лазил за очередным шоколадным батончиком, я заметил жестянки с «Пепси Колой» по ноль тридцать три литра. Пришлось раскулачить спутника на три банки со сладкой шипучкой. Которые тут же благополучно были выпиты болезными, окончательно их оживив.

В итоге, заполучив еще четверку потенциальных должников… Четверку, кстати, потому что мужика с ружьем, который души не чаял в спасенной мною Валечки, и, в случае смерти любимой, запросто мог застрелиться, система так же приплюсовала к спасенным от скруча. Так вот, заполучив таким макаром новую, одобренную системой партию потенциальных кандидатов на звание преемников, я без особого труда уговорил должников стать системными игроками и, соответственно, бонусом от своих щедрот помог четверке нулевок апгрейдиться до первого уровня.

И все время, пока я занимался с потенциальными кандидатами в приемники, «натерпевшийся» от моего вероломного отбора разом трех его банок Максимка планомерно добывал из рюкзака остальную свою колу и, вскрывая жестянки, оперативно сливал в широко распахнутую пасть их пузырящееся содержимое. Я же, сосредоточенный на беседе с четверкой кандидатов, никак не мог остановить эту «пенную» вечеринку в одно рыло для жадного дурочка.

К тому ж моменту, когда распрощавшись с четверкой новых игроков, вернувшись к прежнему маршруту, мы двинулись вдоль автострады дальше, дурачок благополучно добулькивал уже седьмую банку. И, едва с ней закончив, тут же выудил из рюкзака восьмую. Ну а что было дальше, собственно, вы уже слышали…

– Послушай, если немедленно не прекратишь фигней страдать, я заберу у тебя из рюкзака все оставшиеся банки, – пригрозил я.

– Угу. Ладно, – согласно закивал Максимка, комкая в здоровенной ладони очередную до суха выдоенную жестяную тару и аккуратно опуская получившуюся гармошку в тротуарную урну.

– Забирай, – довольно ощерился старшеклассник, выхватывая из рюкзака девятую банку. Тут же ее вскрыл и продолжил шумно хлебать колу.

– Ах ты ж!.. Ну-ка дай сюда! – сорвав с плеча обнаглевшего пацана рюкзак, как обещал, я зарылся рукой в его глубины. Но, кроме книжек с тетрадками и вороха разнокалиберных шоколадок, ничего напоминающего жестянку с шипучкой я там не обнаружил.

– Это последняя была, – подтвердил мои бесплодные поиски торжествующий Максимка, салютуя мне банкой с остатками шипучки. Забросив обратно на плечо возвращенный рюкзак, он шумно рыгнул и снова присосался к жестянке.

– Куда в тебя только столько лезет-то? Это ж, считай, ты три литра за один присест выдул.

– Макфимка фильный, – похвалился пацан, стряхивая в рот последние капли сладкой пены.

– Ага. И еще пипец какой жадный, – хмыкнул я.

– Нет. Не правда, – заспорил спутник, сминая пустую банку и отправляя метким бросков в очередную нарисовавшуюся сбоку урну. – Максимка добрый.

– Оно и видно. Вона как от доброты-то тебя пробрало. Чуть не захлебнулся шипучкой своей, торопясь за раз выжрать все, чтоб только другом не досталось.

– Мне просто пить захотелось. Сильно!

– Угу. Я так и подумал… Макс, ты на остановки-то поглядывай, – решил сменить я тему, благо появился повод – мы как раз дотопали до следующей остановки. – А то я фиг знает: где там должен находиться твой пипец приметный желтый столбик.

– Дык чё смотреть-то – рано пока. Это ж самая первая пока что. А их до нужной у-у сколько проехать надо.

– У-у – это сколько? Бро, можно поточнее, плиз.

– Много, – пожал плечами Максимка.

– Почему-то я именно так и подумал…

– Э-э, парни, закурить не найдется, – раздался вдруг сзади, с территории оставшейся за нашими спинами, толком не осмотренной остановки, хриплый зловещий голос.

Интерлюдия 3

Интерлюдия 3

– Ты прав, походу. Елочная смола гаду не по вкусу пришлась, – прошептала Риточка на ухо незнакомому парню, волею случая вместе с которым она оказалась почти на самой макушке здоровенной елки.

– Ну дык, – фыркнул заносчиво незнакомец – дескать, держись меня, крошка, я человек бывалой, со мной не пропадешь. – Меня, кстати, Геннадием зовут, – отрекомендовался даме молодой человек и, оторвав левую руку от ствола ели, изобразил неуклюже приветствие.

Однако от случившего в следующую секунду сильного удара по дереву чересчур поверивший в себя задавака едва не сорвался вниз.

Дабы удержаться среди закачавшихся, как в сильный шторм, вкривь и вкось колючих веток, Гена цапнул беспечно отпущенной рукой за первое же, что под нее подвернулось. И лишь когда рядом раздался возмущенный девичий писк:

– Вы что себе позволяете, молодой человек!

Осознал, что самым беспардонным образом ухватил соседку левой пятерней за упругую ягодицу. Благо из-за колючих елочных веток, пока ребята бок о бок лихорадочно взбирались на вершину дерева, модный длинный пуховик девушки задрался почти до груди, и аппетитная пятая точка, прикрытая лишь тонкой джинсой, оказалась теперь беспечно выставленной на обозрение.

– Извините, – густо покраснев, Гена тут же отдернул «шаловливую» руку. – Это не специально. Само собой как-то…

– Да не парься. Все норм, – хихикнула девушка, успокоенная искренним смущением парня. – Вышло даже забавно.

– Правда? Вы не сердитесь?

– Слышь, хорош выкать, Гена. Я – Маргарита. Теперь мы знакомы, и можно на ты.

– Очень приятно познакомиться, Марг… – договорить имя девушки парню помешал очередной мощный толчок снизу, снова спровоцировавший адскую пляску колючих иголок вокруг, и сопровождавшийся на сей раз жалобным скрипом елочного ствола.

– Если этот кроль рогатый продолжит и дальше нашу елку так жестко бодать, то очень скоро мы вместе с деревом рухнем на землю! – озвучила общие выводы более решительная Риточка.

– Ага. У ели, увы, не самая крепкая древесина, – печально констатировал сосед Гена. – И нам, походу, кабзда!

– Да ты охренел! – вдруг рявкнула на парня девушка. – Вместо поддержки и предложения какого-то плана спасения, так запросто нас тут же сливаешь! Ты мужчина, или где!

– А че я могу-то⁈

Разгорающийся на вершине дерева спор прервал очередной сильнейший удар, после которого привычно затрусившее дерево со зловещим скрипом накренилось в ритину сторону. И оторвавшаяся от ствола девушка с истошным визгом буквально повисла в колючей пропасти на руках.

– Сука! Держи меня! – заорала она на растерявшегося соседа.

– Ага… Конечно… Сейчас… – зачастил Гена неуклюже пытаясь подтащить к себе болтающуюся на весу соседку за гармошкой сбившуюся кучу пуховика.

– Да за жопу меня хватай, идиот! – взвыла Риточка, чувствуя как из-под скользких от заледеневшей смолы варежек начинают выскальзывать колючие ветки.

– Я тебя сейчас схвачу за жопу, шлёндра ты бесстыжая! – вдруг грянул снизу истерический женский визг. – Так схвачу, что наизнанку выверну!

К счастью для Риточки раздался он уже после того, как напрягшийся сосед подтянут-таки ее к накренившемуся стволу, и девушка из последних сил успела зацепиться за что-то устойчивое ногами.

Что намертво зафиксировавшиеся отчаянным замком голени, при этом, оказались вдруг за спиной подтянувшего ее к себе парня, чудом удержавшаяся на елке девушка осознала из следующего еще более яростного женского вопля снизу:

– Гена, скотина такая! Ну-ка руки убрал от этой шалавы!.. Ух ты ж, ё-ё! – последнее восклицание скандалистки адресовалось уже, разумеется, монстру, вынырнувшего из метрового сугроба под елкой на расчищенную дорожку и атаковавшую чересчур шумливую девицу.

Дружно скосив взоры вниз, сцепившиеся в единое целое пленники дерева наблюдали, как третирующий их уже почти полчаса метровый зубастый кроль, с похожим на бараний рог массивным наростом на лбу, выскочив из-под заснеженного лапника нижних елочных веток, бросился на горланившую только что гламурного вида расфуфыренную мамзель, в короткой белечьей шубке и в высоких ботфортах на шпильке.

Однако, несмотря на весьма неустойчивую по зимнему времени обувь, крайне неудобную для активных действий на обледеней брусчатке, девица неожиданно лихо увернулась на своих тонких шпильках от проскользнувшего мимо кроля и, подскочив к ближайшей заснеженной лавочке, буквально вырвала из сугроба притаившуюся сбоку массивную чугунную урну.

– Оренеть! Эта ж дура весит, поди, не меньше, чем она сама! – не удержавшись, прокомментировала вслух увиденное Риточка. – Кто она? Та ее знаешь?

– Знаю, конечно, – откликнулся Гена. – Вернее, думал, что знаю. Но теперь не уверен. Это Катя. Моя девушка.

Меж тем яростная схватка внизу вовсю набирала обороты. Тормознувший за счет выпущенных когтей зубасто-рогатый кроль, развернувшись к неожиданно верткой противнице снова рванул к ней, намереваясь срубить с ног дамочку коронным таранным ударом, и дальше уже огромными волчьими зубами спокойно, в свое удовольствие, рвать на куски законную добычу.

Но противница вновь удивила. Заскочив в последний миг перед столкновением на деревянную лавку, она тут же обрушила на беззащитную хребтину проносящегося впритирку кроля массивную чугунную урну. Ломая монстру позвоночник, и парализуя опасному зверю разом все четыре лапы.

Дальше добить паралитика ей тем более не составило труда. Еще три остервенелых удара урной в район шеи монстра, визжащего, как натуральный порося, и неуклюже мечущего башкой из стороны в сторону, в тщетных попытках дотянуться до обидчицы выпирающими из пасти огромными зубами. И закатившая глаза длинноухая рогатая образина, поперхнувшись очередной писклявой трелью, забилась в агонии. А из раззявленной зубастой пасти ее фонтаном хлынула непривычно черная кровь.

– Хо-хо! Вот это приход! Просто охренительно! – отшвырнув обратно в сугроб помятую урну, как невесомый мяч, победительница довольно потянулась, будто, вместо жестокой схватки, только что занималась с любимым мужчиной сексом.

Но этот период ее победной эйфории продлился не долго. А далее ее внимание, ожидаемо, вернулась к парочке, сцепившейся в невольных объятьях на покосившейся елке.

– Сука, ты следующая! – вынесла неумолимый вердикт разлучнице грозная победительница кроля. – И лучше тебе слезть вниз самой. Потому что, если я за тобой полезу, то жопу твою похотливую на макушку елки этой натяну. И уж поверь, я смогу это сделать.

– Отвали от меня, психопатка чертова! – заистерила в ответ Риточка.

– Катюш, между нами ничего не было! – вторил соседке Гена. – Я ее всего пару раз случайно за попу потрогал и все! А ногами – это она сама меня обхватила!.. Девушка, ну-ка отпустите меня немедленно! Что за безобразие! Прекратите домогательства! Я не свободен, меня внизу невеста ждет!

– Гена, блин! Ты смерти моей, что ли хочешь! – зашипела на парня Риточка.

– Извини, подруга! Но дальше каждый сам за себе! – зашипел в ответ Гена. – Давай, отпускай меня!

– Ага щас!

– Я Катюше пожалуюсь!

– Слизняк!

– Провокаторша!

– Ну все, звездец вам, голубки! – Катерина, всерьез разозлившаяся из-за затянувшихся интимных шушуканий наверху по-прежнему стиснутой с страстных объятьях парочки, решительно шагнула в сугроб и потянула за нижнюю ветку елки. Намереваясь лишь отогнуть ее в сторону, чтоб добраться до центрального ствола. Но то ли, взбешенная изменой Геночки, девушка не рассчитала силу и дернула за ветку чересчур рьяно, то ли уже основательно надломленный таранными ударами кроля ствол держался на последнем издыхании, и даже легкого бокового толка за нижнюю ветку оказалось более чем достаточно, а возможно оба вышеозначенных фактора сошлись воедино, спровоцировав окончательный перелом ели. Как бы то ни было, причина уже не имела значения. Факт же заключался в том, что стоило девушке внизу тронуть разлапистую колючую ветку, и со зловещим хрустящим скрипом огромная десятиметровая ель начала заваливаться вниз.

К счастью для пары «пассажиров» падение случилось в глубокий сугроб, а захлёсты от относительно тонких окружающих веток амортизировала толстая зимняя одежда парня и девушки. Потому оба рухнувших примерно с семиметровой высоты отделались лишь общим испугом, и мелкими ссадинами и царапинами на открытых участках лиц, шей и рук.

Увы, долго разлеживаться в снегу, постепенно приходя в себя, парню с девушкой не позволила третья сила. Ураганом налетевшая на расцепившуюся после падения парочку, Катерина цапнула обоих за воротники курток и, как нашкодивших котят, поволокла за собой на расчищенную брусчатку.

– Эй, послушайте, как вас там… Екатерина, – залепетала торопливо первой оправившаяся от шока Риточка, – мы с Геннадием случайно вместе на дереве оказались. Спасались от того монстра, что вы убили. Ведь мы же так круто, как вы, сражаться не умеем, вот и пришлось…

– Заткнись, сука! – перебила зло разлучницу Катерина, добравшись наконец с грузом до расчищенной дорожки.

Отпущенный парень через секунду рухнул задницей на ледяную брусчатку, а подхваченная уже двумя невероятно сильными руками ревнивой стервы Риточка, исполнив в пространстве косое колесо, вдруг увидела прямо по курсу стремительно летящую в лицо деревянную спинку скамьи.

– С чужими парнями сосаться любишь! – загремел где-то сбоку свирепый голос ревнивицы. – Так пососись с этим!..

В последний миг Маргарита успела лишь выставить перед лицом закутанные в варежки ладони, понимая, что погасить скорость жесточайшего удара точно уже не успеет, и пытаясь хотя бы смягчить неотвратимо-кровавое его последствие, ведь ущерб от столкновения лица с мягкими руками выйдет определенно меньшим, чем от удара фейсом об голые ледяные доски.

Однако за миг до рокового «поцелуя» с лавочкой покорное чужой воли тело Риточки вдруг резко взмыло вверх и ушло на очередной круговой виток, из которого девушка неожиданно безболезненно плюхнулась на ту же лавочку, но вполне привычным для подобного рода экстренных посадок мягким местом.

Через секунду рядом с ней на припорошенное снегом деревянное сиденье рухнул и заброшенный Катериной Гена.

– Короче, сука, считай, тебе повезло! Показательная казнь отменяется! – грозовой тучей нависнув на Риточкой, объявила о неожиданном помиловании ревнивая стерва. – Мне от системы только что задание прилетело: возвести двух спасенных утырков в системные игроки. Очень, знаете ли, вкусное задание. И я, прям, жажду его исполнить. Но там условие имеется: вы оба должны сами пожелать стать игроками. Типа, без вашего желания, ничего у меня самостоятельно не выйдет. А потому выбор у вас, утырки, простой, как песня. Либо вы ща оба возжелаете стать системными игроками так же страстно, как только что на елке обнимались.

– Кать, да не было между нами ничего!..

– Я за него цеплялась только, чтоб не упасть!.. – наперебой загалдели спасенные.

– ЛИБО! – повысив голос, Катерина вынудила обоих мигом смолкнуть. – Если откажитесь быть игроками, я вас обоих верну обратно на елки. Только уже на разные деревья. И с голой жопой, без трусов. Натянув на макушку каждого через…

– Все всё поняли, дальше можно не продолжать, – поспешила заверить мстительную стерву Риточка. – Я согласна стать системным игроком. Честно-честно!

– И я тоже, – торопливо закивал рядом Гена. – В смысле, согласен!

– Отлично!.. О, у меня задание зачли. Значит, не обманули. Кайф!.. Ну ладно, живите пока, нубяры. Все, расход, – неожиданно резко свернула бычку Катерина и, развернувшись на шпильках, как ни в чем не бывало, зашагала от брошенной на лавочке пары прочь.

– Это че сейчас было? – ошарашенно пробормотала Риточка.

– Понятия не имею, – пожал плечами сосед, невольно провожая взглядом соблазнительно виляющую пятую точку своей бывшей…

– Да, Гена, блин! – обернувшись, рявкнула на замечтавшегося парня отдалившаяся на десяток метров девушка. – Ты с фига ли до сих пор там сидишь⁈ Живо, ко мне!

– Да-да, Катенька! Уже бегу, любимая! – подорвался тут же вдогонку за подругой засиявший, как серебряный рубль, Геннадий.

– Слизняк, – фыркнула вдогонку парню Риточка, ловя себя невольно на мысли, что сама была бы не прочь оказаться под крылышком этой крутой девахи, так лихо управляющейся с монстрами в этом окончательно слетевшем с катушек мире.

– Эй, красотуля, – подхватив под руку подбежавшего парня, Катерина неожиданно обратилась и к оставшейся на лавочке девчонке. – Не забывай, что ты теперь тоже игрок. Для начала рекомендую статус открыть. Это делается просто: говоришь вслух «статус» и вуаля!.. Дерзай, короче. Обещаю, узнаешь там до фига интересного. – И уже окончательно отвернувшись, стерва потащила стреноженного парня куда-то восвояси.