Текст книги "Через тернии к берсу (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Интерлюдия 8

Интерлюдия 8

Они парили в салатовом тумане. Рядом. Две сотканные из изумрудного пламени фигуры духов системного оружия. Бородатого старика, суровое морщинистое лицо которого могло принадлежать лишь могучему некогда воину. И маленькой десятилетней девочки, с двумя смешными косичками, извивающимися, будто живые, с разных сторон в тумане вокруг симпатичного детского личика. В руках девочка крепко стискивала и прижимала к груди небольшую каменную статуэтку крылатого быка, на искаженной гримасой боли морде которого, вместо пары глаз, зияли жуткого вида провалы.

В живых же, сверкающих ярче самых чистых изумрудов, глазах пары парящих фигур, если приблизиться к ним и очень внимательно вглядеться, можно было различить отражение бесконечно далекого вечернего неба. Неба, затянутого серой пеленой смога от тысяч пожаров, неотвратимо пожирающих былое величие очередного, разоренного неумолимой игрой, человейника. И в безрадостной серой хмари гибнущей цивилизации проницательные взгляды двух парящих в тумане фигур были сосредоточены на крошечной букашке-игроке, волею случая в одночасье ставшей для бывших своих соплеменников вершителем судеб.

– Деда, – обратилась к старику девочка, прерывая затянувшееся надолго молчание, – ну почему он такой скучный. Все же очевидно. А он решает какие-то второстепенные задачки, вместо того чтобы протянуть руку и просто забрать главный приз.

– Ты чересчур строга к нему, внучка, – заворчал в ответ старик. – Денис старается. Не щадит себя. Ведет честную игру. И выкладывается без остатка, как положено воину.

– Пффф! – фыркнула девочка досадливо. – Пока он там выкладывается, жива утекает из него, как из пробитого корыта. Ведь очевидно ж, что нужно перво-наперво залатать эту дыру. И уже потом сколь угодно выкладываться без остатка. Смотри, его Запас уже истощился до жалкого миллиона. Которого хватит при таком чудовищном перерасходе живы окружающими пиявками от силы еще на час. Да Дэн просто гробит себя, вместо того чтобы…

– Прекрати немедленно! – строго перебил внучку старик. – Непа, он хоть и достиг девятого уровня, но по-прежнему очень юный и начинающий ещё практически игрок. И то, что нам, из-за колоссального игрового опыта, видится очевидным, Денису в текущей ситуации не замечать простительно. Он старается. Учится на бегу. Потому, прошу тебя, не будь к нему чересчур строгой, внучка. Он справится – я верю. И ты, искренне рекомендую, тоже просто возьми и поверь.

– Будто у меня есть иной выбор, – тяжко вздохнула девочка. – Как же это все-таки трудно, зная очевидное элементарное решение, безучастно следить за никчемными потугами лузера заколачивать гвозди микроскопом.

– Ишь ты – микроскопом, – хмыкнул в огненные усы старик.

– О что не так что ли? – возмутилась девочка. – У него же на руках козырная карта! А он с ней возится, как со швалью завалящей. Теряя попусту время и живу… Ну вон, смотри, он опять за свое.

– Напрасно, Непа, ты так категорично относишься к действиям нашего Дениса, – покачал головой старик. – Я, знаешь ли, давненько не встречал такого везучего игрока, как он. Фортуна благоволит этому молодому игроку. И вот увидишь: он не только сможет выпутаться из сложившейся непростой ситуации, а сделает это, наверняка, еще и с солидным прибытком.

– Деда, ты ли это? – хихикнула девочка. – Я тебя просто не узнаю. Полагаться на удачу в игре – это ж гиблое дело. Сам же сам всегда учил меня этому основополагающему закону.

– Да, так и есть, внучка. Все так. Ты права, – улыбнулся старик. – Но наш нынешний игрок полон непредсказуемых сюрпризов. И с ним возможно даже невозможное. Потому просто смотри, и сама скоро всё увидишь.

Глава 23

Глава 23

– Дядя Дэн, вон она! Смотри, вон! Ура! Мы её нашли! – заистерил вдруг рядом дурачок, тыкая пальцем в распахнутое окно.

– Эй, тише ты! Чего разорался! – зашипел я на спутника, торопливо оттаскивая Максимку от окна.

– Но там же ж она, – растерянно захлопал глазами дурачок. – Сам же просил искать. И говорить, как увижу.

– А еще там, снаружи, толпа огромная зомбаков. Которая, если вопли твои услышат, на приступ дома ломанется, – стал растолковывать очевидные вещи насупившемуся Максимке. – А нам с тобой, согласись, такого счастья точно ни разу не надо.

– Какого счастья? – пацан озадаченно поскреб кончиком трубы затылок.

– Да забей, – отмахнулся я. – Просто потише у окна открытого говори вдругорядь. Ок?

– Ну ладно.

– Так что ты там увидел-то? – поинтересовался у притихшего помощника, снова занявшись намоткой на кулак прочной капроновой нити и затягиванием, соответственно, в распахнутое окно примотанного к ней веревочного конца.

– Остановку увидел там ту самую, с желтым столбиком, – проворчал все еще дующийся дурачок, помогая затягивать в окно свешивающийся с верхотуры соседнего дома длиннющий ниточный провис.

– О как! – хмыкнул я. – Свершилось наконец. А то я уж, грешным делом, и надеяться перестал.

– Что? Не нужна больше тебе остановка?

– Да ты чё, Макс! Ещё как нужна, – поспешил заверить я совсем приунывшего напарника. – Сейчас только веревочный конец тут закрепим, и тут же плотненько займемся твоей находкой. Лады?

– Угу, – приободрившийся дурачок активней заработал руками, приближая к цели болтающийся еще примерно на середине провиса веревочный конец.

Примерно через минуту, когда натянутая, как струна, веревка была зафиксирована надежным тройным узлом за массивную батарею, и получившие отмашку помощники в соседнем доме стали крепить к подвесу смельчака, первым решившегося апробировать налаженный веревочный спуск, мы с Максимкой сгрудились во второй, свободной от торчащей веревки, части окна. И дурачок с гордым видом указывал мне пальцем на нечем особо не примечательную стандартную, типовую остановку.

– И где там, стесняюсь спросить, так распиаренный тобой желтый столбик? – возмутился я.

– Так вон же ж, дядя Дэн! – не менее искренне возмутился в ответ Максимка. Но предыдущую взбучку мою не забыл, и теперь лишь пыхтел в ухо сердитым шепотом. – Ты слепой что ли⁈ Крайний столбик там желтый же!

– Во-первых, это не столбик, а стойка конструкции, крышу поддерживающая. Во-вторых, она не желтая, а полосатая и черно-желтая. Да и, вообще, это гребаная реклама. Мне даже отсюда видно, что там «Билайна» логотип мелькает повсюду.

– Чё?

– Через плечо, блин! – фыркнул я, не сдержавшись

– Максимка умный, – набычился тут же дурачок.

– Извини, не хотел обидеть, – тут же сбавил я обороты. – Конечно ты, дружище, очень умный у меня. И вообще молодец, что остановку свою, даже без моих понуканий, вот так взял и отыскал вдруг.

– Да. Я – молодец! – раздувшись от важности, закивал довольный прогибом дурачок.

– Поберегись!.. – донеслось со стороны завибрировавшей веревки.

Дружно отшатнувшись в сторону, мы дали место для приземления на широкий подоконник спустившемуся по веревке помощнику.

– Вадим, вы с парнями пока тут обустраивайтесь. Обратную связь налаживайте, квартиры с нейтралами ищите, тварей и зомбаков в доме зачищайте, – обратился я к молодому мужчине, помогая тому отцепиться от веревочного карабина. – А мы с Максимкой пока отскочим минут на десять по срочному делу.

– Э-э, Денис! Какой отскочим? – удержал меня за рукав куртки спустившийся помощник. – Без тебя вслепую по квартирам местным шариться – это та еще лотерея, сам знаешь. Ты ж, ведь, ублюдков изнаночных сквозь стены чуешь. И без такого чита кого-то из нас стопудово порвут тут. А у нас команда слаженная, отработанная…

– Да понял я, ок, – перебил, выдергивая руку из захвата. – Просто обратную связь тогда налаживайте пока тогда. Это-то вы и без меня отлично сможете сделать. А мы постараемся вернуться, как можно быстрее, и поможем зачищать дом.

– Дэн, скажи, хоть, куда собрались-то? Чтоб знали где искать, в случае чего.

– Сам-то понял, что сморозил? – хмыкнул я. – Искать они меня станут в случае чего. Сто раз бу-га-га!

– Да, Денис, блин! Тебе что жалко что ль?..

– Ладно, не психуй. Вон, девятиэтажку через перекресток видишь? Мы сейчас туда заскочить попробуем.

– Охренеть! Это ж вдвое дальше обычного нашего расстояния между домами. Вообще, фиг знает, болт-то андрюхин дотуда прицельно пробить сможет?

– Главное, что я в себе уверен, и долететь дотуда смогу сто процентов, – хмыкнул я и, потянув Максимку на выход из комнаты, не оборачиваясь добавил: – Короче, не скучайте тут без нас. Постараемся обернуться как можно быстрее.

– Удачи, – напутствовал Вадик нас к спину.

Глава 24

Глава 24

На этот раз перелет с крыши на стену более высокого дома Максимка выдержал стоически. За мгновенья полета в стремительно приближающуюся кирпичную кладку пассажир не издал ни звука. О том же, как парнишке при этом было не по себе, я имел несчастье прочувствовать на собственной шкуре по стиснувшим лобешник пальцам. И это было прям больно. Голову снова будто сдавило тисками. Хорошо, что перелет наш был скоротечным, и через пару секунд, после жесткой сшибки со стеной, стальная хватка дурачка на моей голове существенно ослабла и стала вполне терпимой. А то под конец я сам уже едва сдерживал рвущийся из глотки болезненный стон.

Столкновение с кирпичной стеной на сей раз вышло слегонца помягче, чем в предыдущий раз. Я специально скорректировал полет топора по более высокой траектории, чтоб активная фаза ускорения системного предмета исчерпалась не долетая до цели. И последние метры дистанции нас несло вперед уже фактически без участия топора, а чисто по инерции, с начинающимся завалом вниз.

Скастованная в момент столкновения со стеной стойка Вертикального бега позволила мгновенно «прикипеть» к отвесной поверхности и спокойно перевести дух. Убедившись, что пассажир перенес сшибку со стеной без неприятных эксцессов (нос не расквасил и, слава яйцам, на этот раз не обделался), я попросил Максимку давить пальцами на лоб без фанатизма и, подтягиваясь вверх на потрясающе цепких руках и ногах, начал наше бодрое восхождение на крышу…

Вертикальный подъем с шестого примерно этажа до бетонного парапета крыши занял даже меньше минуты. Перевалившись с Максимкой на плоскую, как стол, крышу девятиэтажки, я смог сразу избавиться от отдавившего плечи толстозадого любителя шоколадок, просто стряхнув захребетника в безопасный глубокий сугроб.

– Фу как тут воняет! – скривился искупавшийся в сугробе дурачок, поспешно натягивая на покрасневшие от снега ладони добытые из карманов перчатки.

– А че ты хочешь, – хмыкнул я. – В городе, из-за зомби-апокалипсиса, теперь черти что творится. Кто-то где-то сковородку там или кастрюлю поставил на огонь, еду, к примеру, для обеда разогревая, а потом в зомбака мутировал, и забыл тут же напрочь об оставленном на плите обеде. Через какое-то время брошенная на огне посуда обуглилась, лопнула – и вот тебе пожар. А поскольку службы спасения больше в городе не работают, с огнем, считай, никто бороться теперь не станет. Потому из кухни пламя сперва беспрепятственно перекинется на остальную квартиру, а дальше разойдется и по всему дому… Это я в тому, что пожары в городе сейчас не редкость. Так что, бро, привыкай. Ну а здесь, на верхотуре крыши девятиэтажки, появившаяся теперь в воздухе примись гари и дыма ощущается особенно резко. Я понятно объяснил?

– Чё?

– Хорош, говорю, задницу в сугробе морозить. Поднимайся, давай, и потопали дальше.

Чутка переведя дух, мы зашагали вдвоем по длиннющей крыше, параллельным курсом следуя ежедневному наземному маршруту возвращающегося из школы домой Максимки.

Торить колею в доходящем местами до середины бедер сплошном сугробе, которым от края до края оказалась завалена плоская крыша, это, скажу я вам, то еще удовольствие. Даже с основательно прокаченными Силой и Выносливостью игрока девятого уровня расшвыривать ногами снежный затор оказалось пипец как утомительно. И потащив поначалу за собой Максимку как эдакий бульдозер, под конец примерно двухсотметровой дистанции я уже месил ногами снег далеко не так бойко, как в начале. А ведь до максимкиного дома предстояло еще два перелета с крыши на крышу и, соответственно, еще две незабываемые «прогулки» по заваленным высокими сугробами длинным крышам. Одно радовало: расстояние между тянущимися друг за дружкой вдоль проспекта девятиэтажками было раза в полтора меньше привычного между пятиэтажками. Значит, если встать у самого края, и правильно рассчитать полет топора, возможно было перелететь с конца этой разом на середину соседней крыши. Тогда и щемиться сквозь долбанные сугробы придется поменьше. А это уже походило на вполне годный план оптимизации утомительного процесса хождения по сугробам.

Сказано сделано. Максимально далекий перелет на соседнюю крышу и впрямь доставил нас практически на ее середину. Но вместо законной радости за существенное ускорение маршрута, приземлившись вместе с Максимкой в плоский сугроб второй крыши, я испытал вдруг острое чувство тревоги. Словно безнадежно упустил только что нечто чертовски важное.

– Это че еще за хрень? – пробормотал я вслух, настороженно озираясь по сторонам, и неспеша ссаживать с плеч в сугроб Максимку.

– Фу! Тут еще сильнее дымом запахло, чем там, – неожиданно сверху озвучил мой непонятный загон Максимка.

Точно! От мощного усиления примеси гари в воздухе во время короткого перелета я сам только что едва не чихнул. Но из-за последовавшего тут же приземления, на крыше запах дыма снова стал вполне терпимым, и порыв чихнуть сам собой сошел на нет. Удерживаемый же на плечах напарник, оставшись в более вонючем верхнем воздушным слое, напомнил о подмеченной в перелете проблеме.

– Ты прав: усилился запах дыма, – подтвердил я, ссаживая дурачка в очередной глубокий сугроб. – Словно мы приближаемся к источнику гари. И это мне чертовски не нравится.

– Чё?

– Двинули дальше, говорю.

Далее последовал очередной наш, уполовиненный на сей раз, марш-бросок по заваленной снегом крыше до дальнего края. И перелет на следующую крышу.

Верхушку безобразно-огромного черного пятна сажи в центральной части фасада следующего дальше максимкиного дома я углядел еще в полете. Пожар там, по всей видимости, уже потух. Но основательно выгоревшие центральные подъезды дома, с пустыми, обугленными провалами окон, и являлись похоже тем источником гари, концентрация вони которого от крыши к крыше увеличивалась по мере нашего приближения.

Пока мы пробивались сквозь снег к краю последней крыши, я еще тешил себя слабой надеждой, что четвертый максимкин подъезд не угодил в зону пожара. Но…

Чтобы лучше рассмотреть обгорелый фасад максимкиного дома нам пришлось сместиться к крайне правому углу своей крыши. Откуда оказалось возможно посчитать по нижним дверям подъезды. Увы, четвертый максимкин подъезд оказался в самом эпицентре отбушевавшего там недавно гигантского пожара.

– Что это?.. Почему?.. – захныкал рядом мой недалекий друг. Даже ущербного умишки которого оказалось достаточно, чтоб сообразить: этот до черноты выжженый бетон и пепелище – все, что осталось, от бывшего его жилища. – А как же дедушка? Мой дедушка! Дядя Дэн, ты же обещал отвести меня к нему!

– Извини, Максимка, – прохрипел я резко осипшим голосом. И продолжил мысленно развивать удручающую тему:

«Кретин! Какой же я кретин! Позволил уговорить себя на эту дурацкую веревочную коммуникацию между пятиэтажками! Потерял на этом кучу драгоценного времени! И вот оно закономерное наказание за чрезмерную самоуверенность! Думал: жилье дурачка все одно ж никуда от меня не сбежит! Однако ж вона как вышло! Его квартира сгинула по-другому – тупо выгорела дотла! А ведь отправься мы сюда сразу, и стопудово успели бы до пожара! Теперь же, к гадалке не ходи, система сочтет эту промашку моим косяком. И значит…»

– Дядя Дэн, дядя Дэн, – отвлек от мрачных думок требовательный зов дурочка.

– А?..

– Может там внутри все-таки кто-то выжил? – с отчаянной надеждой Максимка вперил в меня заплаканные глаза.

И я просто не смог его обломать.

– Маловероятно, – буркнул я в ответ.

– И все же, нужно ведь обязательно проверить! Убедиться!.. Пожалуйста, дядя Дэн! Давай перелетим туда. Через чердак, как раньше, спустимся и осмотрим.

– Да там внутри знаешь вонь какая! Мы ж без респираторов от угарного газа задохнемся!

– Ну, дядя Дэн!

– И опасно это. Стыки бетонных блоков от высоких температур повело…

– Мы все равно спустимся! Мы найдем дедушку! – набычился Максимка.

– Да блин!.. – это последнее мое восклицание адресовалось вовсе не идиотской фантазии упрямого дурачка, а не претерпевшему ни малейшего изменения условию системного задания «Опека дурачка Максимки», текст которого, в ожидании неизбежных санкций, я вывел перед внутренним взором. Однако, там по-прежнему требовалось от меня позаботиться о Максе и сопроводить его в безопасное место. А то обстоятельство, что от квартиры дурочка остались теперь одни головешки, системе походу было вообще фиолетово.

«Странно. Но если его дом – это не пресловутое безопасное место, почему система все это время поощряла мое очевидное намерение вернуть Максимку домой?» – мысленно возмутился я.

– Ну, дядя Дэн! Ну полетели, а! Тут же рядом совсем! – меж тем продолжал меня теребить рядом за рукав куртки дурачок.

И вдруг очень быстро, практически одновременно, случилось сразу три события.

Со зловещим хрустом обгоревшие бетонные плиты перекрытий начали рушиться и стремительно складываться внутрь, превращая черный от копоти пожарища участок в центре дома в осыпающийся на глазах карточный домик…

С конца привычно зажатой в подмышке у Максимки ржавой трубы сорвалась вдруг желтая молния и, мелькнув между крышами, в следующее мгновенье поразила затаившегося на краю крыши напротив невидимку, высветив в свете раскатившегося по обезьяньей фигуре разряда длиннорукого погонщика-орка…

Стон, сорвавшийся с губ качнувшегося рядом Максимки, сменился тут же зловещим бульканьем. И в последний миг успев подхватить начавшегося заваливаться в пропасть пацана, я с содроганием обнаружил вдруг здоровенное бревно пронзателя, насквозь пробившего грудь захлебывающегося собственной кровью Максимки…

Глава 25

Глава 25

С выпученными от боли глазами Максимка поначалу отчаянно пытался мне что-то сказать. Но, вместо слов, его усилия приводили лишь к новым и новым фонтанам крови и кровавым пузырям, заливающим нижнюю часть лица. От переизбытка багровой жижи в гортани пацан через считанные секунды начинал неотвратимо захлебываться.

Дурачок умирал прямо у меня на руках, и я абсолютно ничем не мог ему помочь. Его легкие были насквозь пробиты огромным пронзателем. И только потому что, нанеся смертельную рану, здоровенное бревно-копье погонщика временно закупорило её собой же, мой парнишка до сих пор оставался жив. Чтобы прожить чутка подольше, ему следовало замереть и целиком сосредоточиться на аккуратном, осторожном дыхании. Он же, наоборот, отчаянно пытался высказаться. Ярился от того, что не выходит говорить. И неосознанно в исступлении беспрерывно и беспощадно тревожил рану. От чего кровь непрерывным скрытым от глаз потоком заливала легкие. И как следствие – редкие живительные вздохи очень быстро сменились судорожным бульканьем с выпученными глазами.

А что я мог?.. В отчаянье попытался кровь из горла бедняге отсосать. Но там ее столько уже скопилось, что сам едва тут же не захлебнулся. На первом же захлебе бестолково подавился вязкой слизкой дрянью. Закашлялся. И чудом не блеванув, стал яростно отплевываться…

Спасительное озарение снизошло на меня, когда у почти захлебнувшегося пацана начались смертельные конвульсии.

Сквозь сковавшие сознание отчаянье и безнадегу лучиком надежды в голову прорвалось воспоминание о почти таком же фатальном происшествии, случившемся примерно пару месяцев назад у нас с питомцем. Конечно многотонной махине грома-быка цепляться за жизнь с пронзателем в боку тогда было несравнимо проще. И вот так, у меня на руках, пит не бился, конечно, в агонии уже через четверть минуты после ранения. Но, как позже выяснилось, рана у Заразы тогда тоже оказалась смертельная. И если б я не сообразил экстренно единственный верный способ избавить грома-быка от пронзателя и заморозить распространение ядовитой заразы по потрохам, не было бы у меня потом никогда роскошного рогатого бомбардировщика.

А раз спасительная техника сработала тогда, то почему не попытаться ухватиться за нее же и сейчас? Хотя б как за пресловутую соломинку.

Да техника Живого камня строго заточена на контакт с питомцем – то бишь с измененным системой животным, не человеком. Но ведь Максимка у меня особенный. Он – дурачок, с по своему искаженным сознанием, отличным от нормального человека. Однако, все равно, разумеется, я прекрасно понимал, что шансы на удачный каст техники Живого камня в отношении умирающего пацана были ничтожны. Потому изначально морально подготовил себя кастовать максимальную седьмую стойку Живого камня до талого – то бишь за несработавшей первой тут же творить вторую, третью… десятую… И биться за захлебывающегося или даже уже захлебнувшегося собственной кровью напарника пока в мясо к хренам не раздеру собственные культяпки.

Какого же было мое изумление, когда техника запросто скастовалась на умирающем пацане с первой же попытки.

Вот только каменная фигурка, оказавшаяся в моих ладонях после активации седьмой стойки Живого камня, оказалась, мягко выражаясь, весьма оригинальной. Вместо ожидаемой статуэтки – ростовой мини-копии пацана – в руках у меня оказалась чуть живая, вся растрескавшаяся, словно древнее ископаемое, каменная маска, точно имитирующая глуповатое максимкино лицо.

Однако несмотря на свой трухлявый вид маска оказалось насыщенного изумрудного цвета.

А загоревшееся следом системное уведомление тут же на нет свело вероятность забавного совпадения:

Примите искренние поздравления! Системный предмет «Маска Изумрудного берса» признал вас своим хозяином.

В подтверждение прочитанного, безобразно широкая и ветвистая трещина-шрам, пересекающая каменный лик маски со лба до подбородка, и превращающая ее фактически в едва живое ископаемое, стала стремительно срастаться прямо у меня на глазах. Тут же стало понятно, что через безобразную трещину проецировалось на маску смертельное ранение духа системного предмета, невероятным образом почти полдня во плоти сопровождавшего меня в этом свихнувшемся мире. И в памяти сама собой всплыла ассоциация с Плащом Изумрудного берса, точно так же за считанные секунды самовосстановившимся после основательной трепки в Чертогах тлена.

– Ну здравствуй, Маска, – я бережно провел левой ладонью по почти срастившему увечье и обновлённо заблестевшему каменному лику в правой руке. – Или правильней к тебе, полагаю, следует обращаться МА-ксим СКА-тов? – сделав акцент на первых буквах имени и фамилии своего недавнего дурачка, я дал понять духу, что, хоть и с запозданием, но все же разгадал его нехитрый ребус.

Увы, ответом мне – как и в недавних попытках наладить речевой контакт с Психом и Непой – вновь стала лишь гнетущая тишина.