Текст книги "Пепел дорог (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

Глава 4, в которой я мщу, и мне улыбаются

Мелькнула мысль, что это кто-то из крестников, перепугавшись до мокрых штанов, цапнул меня за плечо. Но схватившая меня рука не потянула назад (что было бы логично для перепуганного человека сзади), а, напротив, толкнула к двери, да так сильно, что своим телом я, как тараном, буквально снес ее, вывалившись вместе с дверью наружу. Так я вдруг оказался вне салона, внутри бушующего огненного шторма.

Я инстинктивно зажмурился, затаил дыхание и, как смог, залепил руками лицо. Кожу на открытых руках и голове мгновенно стянуло от страшного жара, а через секунду я затрясся в болезненных судорогах, от сотен ожогов. Услышал, как затрещали горящие волосы на голове, и по всему тело ощутил жар от занявшегося камуфляжа.

Я уже фактически горел за живо, и только невероятные развитые выносливость с регенерацией не позволили мне мгновенно окочуриться от болевого шока. Свозь застилающую сознание боль, в геометрической прогрессии нарастающую буквально с каждым мгновением, я каким-то чудом успел вспомнить фразу-активатор единственного способного выручить в таком отчаянном положении Дара.

– Левак, – выдохнул я в ладонь, несмотря на свою читерскую выносливость находясь уже на грани отключки.

И, видимо, на несколько секунд после этого действительно провалился в небытие, потому что напрочь пропустил болючую стадию перестройки трансформирующегося тела. Вернулся в сознание я от хлесткого удара по спине своего хвоста, уже с головы до пят покрытый толстой чешуйчатой броней рубера.

Огонь по-прежнему бушевал вокруг, но через толстую роговую броню высокоуровневой твари пробиться уже был не в силах. В окружившем меня мареве из едкого дыма и пламеня невозможно было ни зги разглядеть, я закрыл бесполезный глаз, и стал двигаться на ощупь, воспользовавшись тут же откликнувшимися навыками слепуна. Проблема затянувшейся задержки дыхания тоже благополучно разрешилась, стоило вытянуться на высоту своего четырехметрового роста – конечно, сполохи жаркого пламени порой вздымались и на большую высоту (все ж таки густой ельник вокруг изобиловал многометровыми долгожителями), но на четырехметровой высоте в стене бушующего над землей огня появлялось уже достаточное количество просветов, заскочив в любой из которых можно было сделать обжигающе горячий, но вполне безопасный, вдох, ведь способные отравить любое живое существо дым с угарным газом концентрировались в основном у земли.

Отдышавшись, и окончательно оправившись от недавнего болевого шока, я вспомнил об оставшихся в машине друзьях и, нырнув обратно в пламя, попытался спасти хоть кого-нибудь еще…

Увы. Захваченная огнем машина уже основательно выгорела изнутри. И когда я сунулся внутрь через дыру выбитой двери, то нащупал там лишь остовы оплавившихся кресел, но ни на водительском месте, ни на заднем сиденье ни одного тела я не обнаружил. Вероятно, погубивший их огонь ускорил обращение тел отправившихся на перерождение игроков в конечный пепел.

Яростно заурчав, я выместил лютую злобу на оплавленных остовах передних кресел, огромными когтями в считанные мгновенья просто размолотив их в труху.

– Большой! Помоги! Выведи! – раздался вдруг рядом чей-то жалобный скулеж.

Выскочив из авто, я метнулся к источнику, и едва не проткнул когтями приблудившуюся тварюшку.

– Не убивай, Большой! Глот полезный! Глот пригодится! – заскулил насаженный боком на один из моих когтей лотерейщик, даже не пытаясь освободится.

Вдруг его ноги подогнулись, и тварь стала заваливаться в горящую траву.

– Твою мать! Вот на кой ты мне сдался? – уркнул я, легко, как пушинку, подхватывая двухсоткилограммовую тушу на руки и, как штангу, поднимая над головой.

Моя догадка, что низкорослый для выживания в лесном пожаре лотерейщик попросту задохнулся, получила подтверждение, когда секунд черед десять тело в моих руках задергалось в приступе мучительного кашля.

Я тем временем, двигаясь по прогалине лесной дороге, уже на приличной скорости несся к выходу на асфальтовую трассу, надеясь, что широкая полоса асфальта станет неодолимым препятствием для дальнейшего распространения огня.

– Большой добрый! Большой спас Глота! – закудахтал на верхотуре очухавшийся лотерейщик.

– Заткнись, сука! А то ща обратно в огонь швырну! – рявкнул я на пассажира. И тот тут же послушно замолчал.

Способность слепуна: ориентироваться исключительно на слух, чрезвычайно мне пригодилась. С закрытым правым глазом (левый, под действием Дара, ослеп сам собой) я ощущал вокруг себя деревья по треску их горящих веток и иголок, и перед мысленным взором открывалась картина пылающего ельника на десятиметровой дистанции во все стороны так четко, будто я то и дело, как сова, вращал башкой на триста шестьдесят градусов, и лупил при этом в оба глаза.

Из-за отличной ориентации в бушующем море огня, на относительно ровной, наезженной грунтовке я смог прилично разогнаться, и добежал до выхода всего-то минуты за три… Как позже выяснилось, в огне я перепутал направление, и побежал не обратно по пройденному Слезой маршруту, а вперед по оставшемуся (относительно короткому) куску лесной дороги. Но тогда, еще не осознавая своей ошибке, я неслабо так прихренел от своего выдающегося результата. Ведь на машине то же расстояние (я так думал) мы проделали минут за двадцать. Конечно, на узкой колее Слеза не особо разгонялась, но и черепашьей скоростью, разумеется, не плелась – вот и прикиньте, каким охренительным гепардом я возомнил себя в тот момент в личине рубера.

У самого выхода на дорожный асфальт обостренная интуиция вдруг забила тревогу. Я резко тормознул и решил первым выпустить на асфальт пассажира – ну Глот же грозился пригодиться, вот пусть и отвечает за базар.

Ударам хвоста я разворотил горящую елку на выходе, и швырнул лотерейщика в облако взметнувшихся искр. Сам же аккуратненько выскочил на асфальт, без спец эффектов, несколькими метрами левее.

Ощутив в момент перехода, что огонь остался за спиной, я открыл глаз. Впереди тут же загрохотали выстрелы, и через мгновенье я заметил пару старых знакомых муров, практически в упор расстреливающих беднягу Глота.

Суки! Суки! СУКИ! – безумная ярость волной окатила рассудок. У меня было предчувствие, что этот лесной пожар на нашем пути случился не просто так, и вот я получил наглядное подтверждение своей догадке.

Ублюдки меня заметили, и тоже попытались достать из своих пукалок. Но куда им было угнаться за рубером-слепуном, недавно достигнувшим третьего предела неуловимости…

Выпытав у Клеща местоположение остальных загонщиков, разбитого на пары отряда муров, я приговорил ублюдка к мучительной смерти, плюнув кислотной нитью в раззявленную пасть мура. И глядя, как извивается на асфальте, заходясь в беззвучном крике (голосовые связки урода концентрированная кислота разъела в первую очередь) и отплевываясь сгустками кровавой слизи, я испытал извращенное удовольствие, потому что сейчас ублюдок страдал так же, как мой сгоревший заживо отряд.

Из-за экономии времени (а вовсе не из-за сострадания), я добил-таки бьющегося в конвульсии здоровяка, ударом хвостового шипа, и рванул по асфальту в сторону следующей пары загонщиков. До окончания действия «Чужой лапы» оставалось всего десять секунд. Но я обязан успеть навестить всех муров. И заставить сдохнуть их так же больно, как мои несчастные крестники и Слеза.

А в самом конце я нацелился выбить из Гвоздя подробности его разговора с гребанным куратором. Узнаю: каким боком к лесному пожару причастны муры, и рвану мстить дальше.

Но это будет потом. А сейчас…

– Здорово, девочки! – уркнул я человеческим голосом в спины пялящейся на горящие деревья пары камуфляжников, с неуклюжими пулеметами в руках.

Оказалось, что в личине великана рубера я могу двигаться не только невероятно быстро, но и совершенно бесшумно. Пока, совершенно не таясь, я набегал на них со спины, ни один мур даже ухом в мою сторону не повел.

Разумеется, пулеметчики дружно развернулись на чужой голос, и проделали это молниеносно-быстро (как им казалось). И оба молодчика сильно удивились, когда длинные стволы их дур изрыгнули очереди в пустоту, я же живой и невредимый снова оказался у них за спиной.

Второго шанса потягаться с рубером в скорости я им не дал. Два размытых до невидимости движения хвостом, и изуродованные роговым шипом пулеметы рухнули на асфальт из вывихнутых пальцев горе-стрелков.

– Какого хрена? – полюбопытствовал самый разговорчивый перед смертью, и первым получил кислотной нитью по вытаращенным зенкам. Истошный вопль бедняги тут же захлебнулся очередным моим метким плевком аккурат в раззявленную пасть.

Товарищ его рядом тоже испуганно заголосил, что облегчило мне задачу, и очередная кислотная нить сразу попала крикуну точно в рот.

Эти двое мучались даже меньше Клеща. Гребанный цейтнот вынудил меня ускориться. И пригвоздив страдальцев к асфальту милосердным ударом шипа, я рванул дальше…

– Ну че, сученыш, поговорим? – склонился я над сидящим на асфальте Гвоздем.

Рядом в луже кровавой слизи корчился подыхающий от кислотного «угощения» напарник вожака – Цыган.

За спиной на асфальте дорог, с разных сторон окружающих догорающий лесной кластер, осталась куча изуродованных трупов муров. Однако и время, запланированное на вдумчивый допрос самого главного злыдня, у меня практически вышло.

Оставшиеся жалкие полминуты действия Дара вынудили действовать быстро и предельно жестоко.

Мгновенно переломанные в коленях ноги не позволяли шефу муров теперь даже дернуться в сторону.

– О чем вы договаривались с куратором? – спросил я.

Оторвавшись от разглядывания неестественно вывернутых ног, Гвоздь перевел на меня затуманенный болью взгляд.

– Да пошел ты!

– Не правильный ответ.

Полоснув когтями ему по животу, я харкнул кислотной нитью на вывалившиеся кишки.

Потроха мура мерзко зашипели, на глазах растекаясь кровавой слизью. Допрашиваемый отчаянно заорал.

– Отвечай, мразь! – очередной удар когтей, оставивший широкие до кости разрезы на правой руке, вернул начавшего было терять сознание мура обратно в чувство.

– Да пошел ты, – харкая кровью пропыхтел Гвоздь и, обозначив дрожащей рукой подобие фака, неожиданно добавил: – Хрен тебе, а не Замок, Рихтовщик.

– СУКА! – не помня себя от ярости, я пригвоздил догадливого ублюдка, как бабочку, шипом жала к дорожному полотну.

Но, прежде чем мур испустил дух, его залитые кровью губы разошлись в глумливой лыбе.

Глава 5

Глава 5, в которой я компенсирую потери, и меня застают врасплох

Гвоздь сдох.

И практически сразу же истекло время действия моего Дара. Тело начало корежить в судорогах боли обратной трансформы, и, рухнув на асфальт, я стал биться на нем в неистовом припадке.

Если бы сейчас на мои стоны откликнулась какая-нибудь тварь (да хоть жалкий прыгун), она могла б играючи вскрыть мне горло, потому как в эти ужасные первые минуты отката я был беспомощным, как младенец.

Но мне повезло. Расходящаяся по соседним лесам гарь из превратившегося в огромное пепелище кластера, похоже, отогнала все местные стаи тварей на приличное расстояние от пограничного асфальта. И моим жалким состоянием не воспользовался ни один зубасто-когтистый абориген.

Сюрпризом для меня стало, что по окончании обратной трансформы, не восстановились сгоревшие борода и волосы, но самое паршивое – на голове и руках по новой открылись кровавые волдыри многочисленных ожогов.

Ощутить ожоги конечно было чертовски не приятно, но сейчас, вне огня, боль от них показалась вполне терпимой. К тому же, мне было с чем сравнивать – на фоне БОЛИ обратной трансформы, дискомфорт кровавых ожогов показался сущим пустяком.

Потому, прежде чем приступить к лечению не опасных ран, я решил еще пару минут спокойно побалдеть на спине без движения, и разобраться, заодно, в случившейся оказии.

Выходило, моей прилично прокаченной регенерации едва хватало на восстановление организма после сложнейшей двойной трансформы, а на параллельное излечение полученных ранее даже не очень серьезных ран внутренних резервов, увы, уже не хватало… Проверяя догадку, вывел из меню перед собой шкалы:

Здоровья – 3659/4310

Удовольствия – 328/546

Спорового баланса – 18/323

Жажды и сытости – 113/595

Бодрости – 37/595

Духа Стикса – 532/619

Ну точно! Шкалы Спорового баланса и Бодрости были катастрофически близки к обнулению (на моих глазах в течении четверти минуты каждая скатилась еще на пару-тройку единиц). Жажды и сытости тоже просела на три четверти. Удовольствия почти наполовину. Все это указывает на критическое истощение организма. И хотя шкала Здоровья сократилась пока незначительно, если немедленно не принять экстренных мер к восстановлению, организм начнет пожирать себя изнутри, и Здоровье понесется вниз следом за остальными шкалами.

Единственным доступным средством восстановления был хранящийся в ячейке живец. Разумеется, я тут же призвал фляжку и, влив в себя разом добрую треть ее содержимого, остатки щедро выплеснул на кровавые ожоги.

Болезненный зуд в руках и голове тут же стал значительно меньше. А скакнувшие разом на два десятка единиц вверх шакалы Спорового баланса и Бодрости, продолжили уже не такое быстрое, но уверенное восстановление.

Висящие перед глазами шкалы вдруг сменились строками победного уведомления:

Внимание! Вами активирован Дар: Чужая лапа.

Характеристики: +2 к Регенерации, +2 к Выносливости, +4 к Скорости, +3 к Броне Стикса. Навыки: +20 к Ораторскому искусству, +20 к Штопальщику, +20 к Телепатии, +20 к Ножевому бою, +30 к Палачу.

Внимание! Вами ликвидировано 12 Игроков: 23-го, 24-го, 26-го, 27-го, 28-го, 30-го и 36-го уровней.

Без штрафа за ликвидацию. Все ликвидированные Игроки имеют отрицательный статус.

Награда за ликвидацию:

Опыт: +142456. Характеристики: +5 к Знаниям, +9 к Картографии, +5 к Наблюдательности,+9 к Удаче, +32 к Физической силе, +5 к Рукопашному бою, +33 к Фехтованию, +34 к Меткости, +6 к Физической броне, +5 к Выносливости, +4 к Регенерации, +6 к Скрытности, +9 к Скорости, +10 к Реакции, +10 к Гибкости, +5 к Интуиции, +7 к Силе Стикса, +6 к Броне Стикса, +4 к Медитации, +5 к Познанию скрытого. Навыки: +57 к Алкоголизму, +39 к Ораторскому искусству, +59 к Кулачному бою, +65 к Легкой атлетике (Ловкость +1), +38 к Штопальщику, +49 к Телепатии (Дух Стикса +1), +44 к Гипнозу, +64 к Ножевому бою, +34 к Хамелеону, +61 к Палачу (Атака +1), +33 к Следопыту (Дух Стикса +1), +41 к Стайеру.

Одерживайте славные победы дальше. Удачной игры.

Пока читал, взбодренный живцом организм худо-бедно продолжил восстанавливаться. Только что кровоточащие волдыри на голове и руках подсохли, и начали покрываться коричневой коркой болячек. Чудовищная слабость сменилась незначительным приливом сил.

Я вдруг осознал, что лежу на асфальте абсолютно голый. И хоть из-за близости пожара мне было совершенно не холодно, но привести себя в более-менее пристойный вид все же следовало. Благо одежда рядом имелась – аж два экземпляра камуфляжа мертвых врагов. И даже раздевать их не нужно. Почерневшие трупы муров вот-вот должны были самостоятельно рассыпаться конечным пеплом. И куртки со штанами останутся свободно лежать на асфальте – правда перепачканные пеплом и кровью, и размером поменьше моего, но, как говорится, на безрыбье…

С кряхтением поднявшись с асфальта, я осмотрелся, и тут же широко улыбнулся, заметив рядом на обочине груду полторашек с водой, выпотрошенных из валяющейся тут же, чуть в стороне, полиэтиленовой тары.

От пуза напившись, я вылил на себе содержимое трех полторашек, и худо-бедно стер с тела грязь и засохшие кровавые разводы. Потом, разложив на асфальте камуфляж Гвоздя (оказавшийся чуть большего размера, чем одежда Цыгана), залил грязное шмотье водой из оставшихся полторашек, как смог простирнул кровавые пятна на ткани и, отжав, мокрые штаны с курткой, с грехом пополам, натянул на себя.

В подмышках и на спине куртка слегка треснула, но портки, счастью, на заднице не порвались.

С обувью, увы, вышла полная лажа. И у Гвоздя, и его коротышки-напарника, ступни были раза в полтора меньше моих и, соответственно, их берцы не налезали мне на ноги от слова совсем.

Пришлось из окровавленных лохмотьев Цыгана мастерить себе подобие многослойных портянок, а чтоб эти безобразные свертки на ногах не развалились при ходьбе, фиксировать их на ступнях и щиколотках ремнями муров. Получилось, конечно, хрен пойми что – но это все лучше, чем шарахаться по асфальту босиком.

Приодевшись, я озаботился поиском транспортного средства. Ведь не пешком же сюда муры прибыли. Наверняка, дружно прикатили в чем-то наподобие фургона, и с огромной вероятностью колымагу спрятали где-то неподалеку от места дислокации шефа. Значит, тачка должна быть где-то рядом в лесочке, через дорогу от пожарища.

– Тайник, – буркнул я себе под нос фразу-активатор поискового Дара, и побрел вдоль ставших полупрозрачными придорожных елок, вглядываясь в призрачное нутро чащобы.

Далеко идти не пришлось. Я снова оказался прав. Сероватые контуры фургона почти сливались с темно-зеленой массой призрачных елей, но перевалившая за десять тысяч Наблюдательность не позволила пройти мимо даже такого неочевидного тайника.

По беспечной традиции муров, водительская дверь фургона оказалась не заперта, а в замке зажигания торчал ключ. Забравшись в тачку, и порыскав в салоне, я нашел рюкзак с сухарями и тушенкой, и, недолго думая, тут же устроил себе праздник живота. Рядом обнаружился ящик с водкой, пару ячеек в котором, вместо «беленькой», занимали бутылки с уже изготовленным на основе водки живцом. Наевшись, я продегустировал творение муров – живительный коктейльчик в их исполнении пришелся мне по душе, и недопитые остатки живца я слил себе во фляжку.

Внимание! Активирована скрытая ступень Дара: Всевидящее око.

Характеристики: +2 к Наблюдательности, +4 к Удаче, +2 к Познанию скрытого. Навыки: +40 к Рентгену.

Вырулив из зарослей, я вернулся на место казни Гвоздя, подобрал и закинул в просторный салон оставшиеся от муров автомат с пулеметом. И, задержавшись еще минут на десять, выпотрошил споровики перебитых мурами тварей.

Затем прокатился до следующей точки загонщиков, и повторил там нехитрую операцию сбора трофеев… Ну а че? Тачка наша со всеми накоплениями, считай, по вине этих ублюдков сгорела, значит, их трофеи и оружие – законная добыча нашего отряда.

Вот так, двигаясь от точки к точке, через час вернулся на место встречи с Клещом. От здоровяка и его напарника к тому времени даже пепла не осталось – все выветрилось из валяющихся на дороге лохмотьев.

Здесь кроме оружия и трофеев из вскрытых споровиков тварей, меня заинтересовали еще здоровенные боты Клеща. Этот мур фигурой был под стать мне, и ноги наши, я надеялся, имели примерно одинаковый размер.

Повезло.

Берцы Клеща оказались даже на размер больше моих. Хорошенько пролив их водой из добытых в очередной придорожной куче полторашек, я не наскоро протер нормальную обувку снятой с ног ветошью, и с удовольствием стал натягивать на ноги.

– А ну замер! Руки в гору! – донесся из-за спины искаженный злой голос, и мне в затылок уперлось широкое дуло крупнокалиберного ствола.

Я, не раздумывая, подчинился, прекрасно понимая, что несмотря на все свое читерское проворство, с наполовину всунутой в ботинок ногой, вряд ли успею увернуться от пули.

«Твою ж мать! Как по-глупому попался. Привык, что рядом с огромным пепелищем нет ни души. Утратил бдительность. Ожидал напасти только из живого ельника напротив. Потому переобувался лицом к нему. А беда подкралась со стороны пожарища… Да как так-то?!» – поток отчаянных мыслей пронесся в сознании буквально за секунду… А потом сзади раздался до боли знакомый звук, от которого губы сами собой раздвинулись в широкой улыбке.

– Скунс, дружище, как же я рад тебя слышать.

– Пердун, скотина, опять ты все к хренам испортил, – озлилась Слеза уже нормальным своим голосом, и я почувствовал, как дуло винтовки исчезло с моего затылка.

– А ты, котяра, нахрена башку обрил? – это она уже мне. – И в обноски какие-то нарядился? Со спины даже не признала тебя в этой рванине… Че, сюрприз решил нам устроить?

– Чего? – пробормотал я ошарашенно.

– Че, спрашиваю, расселся тут на солнышке?.. Мы ж тебя похоронили уже. Жаба, вон, даже стишок печальный, про героя-начальника, на памятник сочинил. А он сидит, понимаешь, жопу на асфальте греет…

– Вы меня похоронили?! – возмутился я, отчаянным усилием впихивая ногу в мокрый ботинок и вскакивая на ноги.

– Ну разумеется. Ты ж один исчез из машины… Надо же шустрик какой – уже и фургон где-то успел надыбать.

– Погоди. Что значит: исчез из машины? Она же сгорела к хренам.

– Ну остов-то остался.

– Твою мать! Я вообще уже ничего не понимаю. Давай по порядку…