Текст книги "Волкодлаки Сталина. Операция «Вервольф»"

Автор книги: Дмитрий Тараторин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Тут Генриха реально и прорубило. То есть случилось с ним резкое и необратимое просветление, созревавшее в потайных закоулках его отчаянного сердца не первый год. Он упал перед учителем на колени, и слезы, вкус которых беспощадный боец позабыл в незапамятные для него самого времена, хлынули сами собой.

– Енто ничаво, – заметил с юмором Палач, – слезы искупления – дело нужное. Только этого маловато будет. Не Атлантиду, дурья башка, Китеж пора со дна поднимать…

* * *

Фриц пришел в себя слишком поздно. И хотя оцепенение его длилось всего каких-то три минуты (ровно столько длился судьбоносный для человечества разговор Палача с Генрихом), их оказалось достаточно, чтобы навеки погубить мечту арийцев-лунатиков и подземных атлантов о тотальном господстве.

Когда пирамиду, на ступенях которой только что совершенно необъяснимым образом (Фрицу прекрасно было ведомо могущество старого брухо) был загашен Дон Хуан, заволокло невесть откуда взявшимся дымом, космический рейнджер понял – надо срочно снижаться и разбираться в ситуации на месте. «Тарелка» рухнула в серую пелену и, примостившись на одном из уступов культового сооружения, высадила из своих недр нацистский десант.

Облаченные в ничем не уязвимые скафандры и оснащенные приборами виденья чего угодно, сквозь невесть что, гитлеристы долго шныряли по пирамиде и ее окрестностям, но никакого объяснения происшедшему найти не могли. Самыми загадочными моментами были: действительно однозначная и необратимая смерть Дона Хуана, полная безвестность личности его убийцы и бесследное исчезновение его вместе с Генрихом.

От носившихся тут и там обезумевших аборигенов ничего вразумительного добиться не представлялось возможным. Поэтому их с досады и от растерянности тут же пускали в расход.

Несгибаемый прежде Фриц боялся себе признаться, что гибель Дона Хуана, который, по всем его данным, должен был бы быть бессмертным, ставит крест на дерзновенных планах, которые уже начали вроде бы вовсю осуществляться. Проблема была в том, что у лунатиков не было прямого контакта с атлантами. Существовали, конечно, и помимо старого брухо персонажи, втеревшиеся в доверие к подземным владыкам, но он был самым надежным, многократно проверенным. За долгие годы сотрудничества колдун ни разу не кинул своих инопланетных компаньонов.

А теперь что же, все сначала начинать? Но как? С кем? Каким образом? Не было у косморейнджера ответов на эти судорожно теснящиеся в его ошарашенном мозгу вопросы. Вот и занимал он себя недостойной арийского витязя суетой, уповая, что, может, как-то все прояснится по ходу.

Обнаружив полную неадекватность всех, кто слонялся в дыму, Фриц решил теперь отыскать его источник. И вскоре ему стало ясно, что находится он под землей, под самым фундаментом пирамиды. Разумеется, это опять-таки потрясло арийца. В самом деле, как так могло выйти, что тайный враг затаился не где-нибудь, а в основании сооружения, призванного стать первой цитаделью Нового и окончательного порядка?

Причина же была проста, но, разумеется, недоступна пониманию высокомерного потомка тевтонов и вандалов. Так оно всегда и бывает с любым могуществом, основанным на угнетении и эксплуатации. Тролли, конечно, вынуждены были подчиняться магическому диктату атлантов, однако при первой возможности повели свою игру.

Русские всегда рассматривались подземной расой как возможные союзники, и соответствующий пакт был однажды заключен. Причем, что характерно, сделано это было с благословения атлантов, наивно полагавших, что посредством этого договора сумеют контролировать русских. Однако они трагически ошиблись в оценке глубинных троллиных мотиваций.

Те ведь хотя и были существами малопривлекательными, однако издревле тянулись к свободе и справедливости. Потому и способствовали их мучительным поискам. Революция 17-го года обещала равенство и братство не только наземным, но и подземным пролетариям. Как же троллям было ее не поддержать?

Но особо тесное сотрудничество было налажено в период, когда госбезопасностью Страны Советов заправлял Лаврентий Палыч Берия. Без помощи троллей, кстати, ему никогда и не удалось бы создать свою подземную империю, откуда он долгие годы после мнимой смерти фактически правил страной. И даже когда он вследствие безудержности кавказской своей натуры утратил адекватность, а теперь вот и жизнь, тролли не предали его сподвижников.

Поэтому информации не то что о местонахождении, а и о самом существовании их тайных центров у атлантов не было. Тролли умело маскировали эти места и от лунатиков, которые о русско-троллийском пакте знали, но не догадывались, конечно, обо всех его последствиях. Так что Фрица ожидало открытие, чреватое крушением всей его устоявшейся картины мира.

* * *

– Ты кто ж такой, мил человек? – озадаченно поинтересовался тем временем Скорпионов у Генриха.

– Мудак, – покаянно признался тот. И уточнил: – Причем законченный.

Однако, уловив в глазах академика растущее недоумение, Генрих заверил его:

– Хоть сейчас готов искупить это кровью.

– Так, так, – протянул Скорпионов, – занятно. А что у тебя с головой, дружочек? Мы тебе мозги просканировали, однако ж личная история у тебя начисто стерта. Только общественная присутствует.

– Да ты расслабься, доктор, – посоветовал Генрих, – мне и до тебя многие говорили, что я, мол, избранный.

Академик усмехнулся, а сам подумал, что интуиция его не подвела – вовремя он послал Юре Котелкову импульс, предписывающий под покровом дымовой завесы осуществить захват этого странного персонажа. Впавший в результате просветления в прострацию, он оказался легкой добычей для тренированного и матерого партизана.

Надо сказать, что Палач – виновник Генриховой метаморфозы, исчез также внезапно, как и появился. Задание Грозного Ангела было исполнено. Следовало срочно переходить к другому, – «жатвы много, а делателей мало». Ну а за Генриха (как было дано понять Палачу) уже можно не опасаться…

– И что же ты конкретно искупать собрался? – решил внести ясность Скорпионов.

– Косяки свои несусветные, ну, в общем, всю эту хуйню, что с планетой в последнее время творится, – объяснил Генрих.

– И как ты это сделать намерен? – продолжил усмехаться академик.

– А хер его знает, – заметил с грустью Генрих, – вот сэнсэй куда-то опять подевался. Я думал, он посоветует. А, кстати, может, ты в курсе? Ты ж, я гляжу, дядя, вроде секретный физик…

– Почем же ты знаешь, что я свой? – удивился Скорпионов. – Может, я – шкура продажная – америкосам или китаезам служу?

– А я чую, – сообщил Генрих безапелляционно.

– Это хорошо, что ты чуешь, просто-таки даже замечательно. Только что ж ты тогда сам на космонацистов работал? Вон они сейчас ищут тебя, аж землю роют, – взмахнул рукой в сторону отдаленного гула академик, – лазерами бурят, между прочим.

– Так я ж думал, они ради арийской расы и белых детей стараются, а их по ходу самих краснокожие демоны обманули-запутали, – сокрушенно заметил Генрих. И тут же встрепенулся: – А хочешь, «тарелку» эту гребаную взорву?

– Ну ты умник, – захохотал Скорпионов. – Что ж, я тоже мудак, по-твоему, – на волю тебя отпускать?

– А какие проблемы? – удивился экс-жрец. – Ты в меня зашей взрывчатку какую-нибудь, к системе слежения подключи. И если что, сам и взорвешь к ебеням…

– Мысль здравая, – согласился Скорпионов. А про себя подумал: «Вот только б еще Чингисхан повелся, а то и без него хлопот – полон рот…»

* * *

На клич потрясателя вселенной откликнулись, к его удивлению, главным образом призраки. Первым, разумеется, прискакал на коне бледном барон Унгерн фон Штернберг. Он посверкивал желтыми тигриными глазами и всем своим видом выражал верноподданничество. Собрались еще кое-какие багатуры, но для создания боеспособного подразделения их было явно недостаточно. Чингисхан было начал подумывать, не вернуться ли все же в курган и не зарыться ли поглубже, когда на горизонте раздалось радостное ржание низкорослых косматых лошадок.

Это шла ему на подмогу якутская кавалерия. Снаряженная на средства местного алмазного короля, вступившего некогда в Международное евразийское движение и с тех пор чутко прислушивавшегося к вещим голосам Великой степи, она, грозно щетинясь саблями, вскоре уже присягнула Чингисхану. Подтянулись и буряты, попрятавшиеся в свое время от китайцев в леса. И повелитель, снова прокричав свой магический клич, двинулся в поход на Китай, убежденный, что полноценная армия, как бывало не раз и прежде, сложится по ходу.

С Великой Китайской стены за всем этим встревоженно следил Боря Ли. Угроза, нависшая черной тучей с севера, была пострашнее американской. И даже, может быть, ужасней перспективы вторжения нацистских космонавтов, усиленных индейскими шаманами (впрочем, об их альянсе с атлантами даже Боря не догадывался).

Чингисхан, ворвись он со своим полупризрачным войском в Поднебесную, мог быть остановлен только главным резервом ставки Цинь Шихуанди – гвардией терракотовых воинов. Никакие танки и самоходные орудия диких кочевников во главе с бессмертным повелителем степей не удержат – даже и пытаться нечего. Но Боря понимал, что пускать в ход этот последний и решающий козырь уже в самом начале решающей битвы за мировое господство крайне рискованно. И решил попробовать Чингисхана обмануть-запутать – и натравить, кстати, для начала на сибирских пирамидостроителей.

Армада служебных духов, повинуясь Бориному велению, помчалась к вождю монголов и принялась выть ему в уши, что первым делом надо разобраться с непокорным северным улусом – Русью, что, мол, стремно оставлять у себя в тылу неусмиренным такой непутевый и беспредельный народ. Чингисхан, как уже было сказано, пребывал в состоянии медведя-шатуна, а потому реагировал на раздражители не вполне адекватно. Вместо того чтобы смекнуть – не иначе неспроста духи суетятся, он и вправду гневно сверкнул очами и послал передовой отряд во главе с Унгерном разведать обстановку в западносибирских регионах. Сам же бесцельно стал наводить ужас на окрестности. В частности, ворвался в Иркутск, где по его приказу в соответствии с древней монгольской традицией всем местным руководителям, продавшимся китайцам, на центральной площади сломали хребты.

Скорпионов благодаря своим перископам, торчавшим из земли в самых разных местах, в том числе и за сотни километров от Сталиногорска, осознал, что необходима действенная контригра, способная разом доказать Чингисхану преданность северных вассалов. Грубое вмешательство нешибко образованного старого монгола на данном этапе могло разрушить его высокотехнологичный план, обещавший возвратить планету на круги своя. И академик не сплоховал…

Полог шатра великого завоевателя распахнулся, и взору его явилась дева невиданной им красоты и совершенства. Она склонилась перед ханом в церемонном поклоне и сообщила:

– Я посланница Руси Аэлита – дар великому повелителю от его верных данников.

Чингисхан не сумел устоять перед чарами девушки-киборга, и после неистовой ночи, с ней проведенной (ее аккумуляторы были заряжены Скорпионовым под завязку), он наплевал на науськивания духов, то и дело подсылаемых Борей Ли. Вняв страстному шепоту Аэлиты (запрограммированному, конечно, прозорливым Скорпионовым), отдал Унгерну приказ строить якутов с бурятами в боевые порядки и немедленно атаковать Китай.

И уже вскоре под стенами древнего императорского дворца, что в Пекине, грянула битва, в которой Боря Ли и терракотовые гвардейцы пали, отчаянно сопротивляясь, но все равно бессильные удержать неистовый натиск бессмертного монгола.

* * *

Он сказал: «Поехали!» – и махнул рукой. Только сделал это Юра не залихватски, как тезка его Гагарин, а обреченно-отчаянно. Знал партизан, что не видать ему его Аэлиты милой на этом свете, а есть ли для киборгов – тот, того даже Скорпионов не ведал. Циничного академика это, прямо скажем, вообще не волновало. Беспокоило его только одно – удастся ли дерзкий замысел космической атаки. Ведь операция, отсчет, которой был только что дан, конечно, являлась вершиной его научно-комитетской деятельности – гениальным синтезом изыскательской и оперативной мысли.

Он не мог не признать, что акция эта стала возможной только благодаря инициативности и самоотверженности его странного и загадочного пленника, именовавшего себя Генрихом. Он сумел заманить Фрица с соратниками-лунатиками в хитро расставленную ловушку. В глубинах Сталиногорска арийцы были подвергнуты форсированному допросу с применением самых действенных технических средств. Против них не смогли устоять даже неземные мозги нацистских пришельцев. Они были беспощадно взломаны, и всю потребную ему информацию Скорпионов из них незамедлительно выкачал.

Тогда-то у него и у Генриха практически одновременно родилась идея воспользоваться космопаролями и всяческими кодами доступа, оказавшимися в их распоряжении, для того чтобы нанести удар по самому что ни на есть волчьему логову – по лунной нацистской базе. И вот теперь академик не без тайного трепета следил, как по экрану подземного центра управления полетами движутся две точки – звездолет «Сталин», построенный по его чертежам и под его руководством в подземном городе, и нацистская «тарелка». Они неудержимо неслись к бледно-зловещему спутнику нашей планеты.

Первый аппарат пилотировал впавший в неизбывную депрессию (Скорпионов не скрыл, что Аэлита отправлена на задание, которое наверняка истощит ее аккумуляторы напрочь), а оттого больше не дороживший жизнью Юра. Вторым управлял, напротив, как никогда задорный Генрих. Он вновь обрел смысл смерти, потому и жизнь напоследок засверкала всеми цветами радуги.

План был прост и гениален. Для лунных ПВО пацаны должны были разыграть спектакль. Якобы за нацистской «тарелкой», слегка подбитой и удирающей в родной космопорт, гонится советский звездолет. По логике вещей, его должны были бы расстрелять из всех калибров, а «своего» пропустить сквозь кольца обороны. Вот тут корабль, оснащенный дополнительным супербоекомплектом, и обязан был дать залп, призванный уничтожить ретрансляторы, с помощью которых Землей вертели, как хотели, коварные атланты.

Почему такая неимоверно почетная миссия была доверена Генриху? Да потому, что он сам вызвался, применив, кстати, для убеждения академика гипнотические приемы, почерпнутые когда-то у одного бурятского ламы и позже у с недавних пор покойного Дона Хуана. И всегда категорически бдительный Скорпионов, неожиданно для себя, не увидел причин ему отказывать.

Впрочем, риск, связанный с непрогнозируемостью пилота, он свел к нулю. Траектория «тарелки» (принципы функционирования которой он изучал по сбитым ранее образцам) была им досконально рассчитана. И летела она реально на автопилоте. Даже, собственно, запуск ракет по лунным целям осуществить должен был сам Скорпионов дистанционно из своего бункера.

От Генриха требовалось только присутствовать на борту. Чтобы дальнозоркие сканеры нацистов дали знать своим хозяевам – внутри живой биоорганизм. Причем давно знакомый самому шефу гестапо Мюллеру. Отсутствие связи с кораблем они сочли бы следствием «сталинских» ударов. Они наверняка подпустили бы дисколет на смертельно опасную дистанцию. И тогда перехват ракет будет, как полагал Скорпионов, невозможен.

Две красные точки одна за другой приближались тем временем к Луне. Скорпионов сорвал с носа запотевшие очки и судорожно протер их полой белого халата. И едва успел водрузить окуляры на место, как первый корабль вспыхнул напоследок ярко-алой звездочкой и пропал с экрана монитора. «Пал смертью храбрых», – подумал о Юре академик и до хруста в суставах сжал кулаки – потянулись решающие секунды. «Поведется, поведется немчура тупорылая», – убеждал себя ученый.

– Товарищ Скорпионов, – закричал наконец один из киборгов, отслеживавших ход полета (чистопородных людей в его наукограде почти и не осталось, он для большей надежности практически весь персонал киборгизировал по-тихому), – пора!

– Ну что ж, – облизнул сухие губы академик, – поехали, говоришь…

И нажал на красную кнопку. В тот же миг в неизмеримой дали, над поверхностью Луны хищные ракеты, отделились от корпуса «тарелки» и понеслись сеять смерть и разрушение. Через считанные секунды все было кончено.

– Ну вот, и славно, трам-пам-пам, – облегченно выдохнул академик фрагмент песенки из нелепого советского фильма и отер обильный пот с высокого лба, – а теперь, мил друг Генрих, лети, куда тебе вздумается.

* * *

– «И на путь меж звезд морозный, – декламировал Генрих космической тьме стихи любимого некогда поэта, – полечу я не с молитвой. Полечу я мертвый, грозный, с окровавленною бритвой».

Чуть подумал и переосмыслил их с позиций просветленного.

– Вот ведь, декадент, блин, – оценил он автора этих строк, – понты, что называется, дороже денег. Почему ж, спрашивается не с молитвой? Я вот, с ней конкретно и полечу.

С этими словами Генрих принялся изучать космические карты, которыми снабдил его по доброте душевной Скорпионов. Академик честно предупредил экс-жреца, что на Землю тот не вернется. Ученый не мог рисковать, полагаясь на сознательность экс-жреца. Полет должен был проходить только в режиме камикадзе. В конструкцию аппарата внесли изменения, делающие невозможным его поворот вспять – к Земле, а тем более мягкую посадку где бы то ни было. Генрих, впрочем, объяснил ученому, что домой и не стремится. А желает остаться в космосе, у него, мол, есть там дела. И теперь вот, успешно отбомбившись, он принялся за них.

Прошедший под руководством Скорпионова ускоренный курс молодого пилота Генрих быстро избрал для своего корабля верный курс. Он направился в самую зловещую область нашей галактики. Да, да, именно туда, где черный дракон кусает себя за хвост, – где пересекаются орбиты Луны и Солнца. Об этом мрачном месте ему немало рассказывал Дон Хуан. Для брухо, впрочем, тут обитали боги. Короче говоря, Генрих пошел на последний в своей жизни теракт.

Ворвавшись на звездолете в это мрачное пространство, с изначальных для вселенной времен кишащее демонами, он принялся неустанно творить Иисусову молитву (оставленную ему как пароль в Вечность сэнсэем). Эффект оказался поразительным – Генрих реально сквозь иллюминаторы видел, как самых чудовищных мастей злые духи в ужасе шарахаются от него. Пытаются сконцентрироваться и атаковать, но снова с бессильным воем рассыпаются кто куда.

Так он и сражался с легионами бесов в космической тьме, отвлекая их главные силы на себя, чтоб земляне хоть немного пришли в норму. Сражался, пока у него не кончились сухари и вода, которыми на дорожку снабдил его Скорпионов. Тогда-то за ним и пришел Грозный Ангел…