Текст книги "Путь сквозь жизнь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Дмитрий Жуков
Путь сквозь жизнь

Часть I
Начало пути

Глава 1

Ночь. Существо, похожее не то на человека, не то на зверя сидит у костра и задумчиво смотрит в огонь. Родом он из далеких северных земель, свирепого края, где обитают дикие племена варваров.

Рядом с ним спит девушка. Судя по ее остроконечным ушкам, удивительной красоте и необычайно длинным иссиня-черным волосам, которые украшает прекрасная диадема, можно сказать с уверенностью, что это эльфийка благородных кровей. Ее чувственные, полные тайной неги губы слегка приоткрыты, обнажая полоску жемчужных зубов. В свете костра ее белоснежная кожа обладает чарующим розоватым оттенком и кажется, от нее исходит магическая аура. Девушка спит спокойным сном. Улыбка, словно тень от костра, ложится на ее губы. Безмятежность эльфийки немного успокаивает и ее бдительного стража.

Неподалеку чутким сном спит другой могучий воин. Его воинственное и даже несколько свирепое, усеянное многочисленными шрамами, однако вместе с тем благородное, хотя и лишенное красоты и изящества лицо безошибочно указывает на то, что он орк. Его могучая грудь бесшумно вздымается и опускается с каждым ровным и спокойным вдохом и выдохом. И порою кажется, что это вовсе не кто-то живой, а маленькая гора, что вот-вот сдвинется с места и пойдет своею дорогой. Многое изменилось в истории орков за последние годы. Еще несколько декад назад они были рабами. Теперь они одни из самых почитаемых и уважаемых воинов в армиях эльфийских королей. Удивительная штука судьба.

Поднявшись во весь свой громадный рост и потянув широкими ноздрями холодный ночной воздух, бдительный страж бесшумно выдыхает. Его бесстрашный взгляд прорезает тьму, что не в силах скрыть от него свои тайны. Не уловив и малейшего признака угрозы, он вновь устремляет свой взор в пламя костра, что всецело овладевает его вниманием. Огонь тянется к нему своими языками и от этого его густая черная шерсть блестит и переливается в ярком свете костра.

Хотя облик таинственного существа и внушает страх и трепет, от обычных оборотней он отличается так же, как волк отличается от собаки. Однако в его чертах нет ничего схожего с волчьими, скорее он похож на огромную дикую кошку. Возможно, способность перевоплощаться из зверя в человека и наводит на мысль о том, что он оборотень, но грозный страж прекрасной эльфийки очень не любит, когда в нем узнают именно перевертыша, презираемого всеми народами без исключения носителя проклятия вервольфа. Но с этим уже ничего нельзя поделать, а потому приходиться мириться. Лишь немногим известна тайна грозного выходца из севера.

Эти трое – весьма примечательная компания, особенно если взять во внимание то, что эльфийка путешествует инкогнито, но именно орку и оборотню поручено охранять их подопечную, поскольку никому она не доверяет так, как им.

Троим путешественникам предстояло выполнить весьма непростую задачу. Впрочем, оборотень не мог вспомнить легких моментов в своей жизни. Приятные – да; легкие – никогда. Временами ему даже казалось, что полная тягот и лишений жизнь неустанно готовит его к чему-то очень важному и что главное испытание ожидает его впереди, а все, что приключилось с ним до этого и продолжало случаться, лишь приближало к цели и неизбежному финалу. Кое-кто назвал бы это фатализмом. И все же жизнь без приключений не жизнь, а скука. Что же касалось испытаний, то и они бывают разными – бесконечные страдания и бесчисленные утраты, дружба до самого конца, до самого последнего вздоха и коварное предательство, настоящая любовь и ненависть, что сжигает изнутри, испытания временем; все это он ни раз испытал на себе самом.

Оборотень вспомнил слова своего отца: «Терпи все, потому что это ничто в сравнении с тем, что человек перенести может». Его отец был человеком. Когда-то он тоже был им и не забыл о том, чему это время научило его. Та жизнь сделала из него того, кто мог бы стать и зверем, и человеком. Однако если бы перед ним встал выбор, кем остаться навсегда, то он не знал наверняка, что смог бы выбрать или, скорее, что его выбор оказался бы правильным. Зверь и человек. Или зверь, или человек? А быть может кто-то еще, но совсем не тот, кто он думал, что есть или мог бы стать.

История первая

1

Джутаро приходилось бывать на невольничьих рынках соседних с северным королевством варваров стран, но сегодня ему самому посчастливилось стать товаром. Прежде он никогда не задумывался о том, каково же это – быть рабом и что чувствует человек, а также любой другой представитель разумной расы, когда на него надевают цепи и ставят клеймо. Худшее из возможных проклятий богов пало на голову Джутаро, ибо теперь его плечо уродовала ужасная метка раба. С тяжелым сердцем варвар принимал то, что теперь мир, зная о его позоре, отнесется к этой боли лишь с презрением. Отныне и навсегда клеймо определяло судьбу Джутаро и свободным он не сможет почувствовать себя уже никогда. «Раб», – лишь один только звук этого слова, небрежно произносимый проходящими мимо, словно когтями хищного зверя впивался в стонущее и вопиющее от несправедливости сердце, а невидимые для большинства раны живого человека кровоточили и болели нестерпимо. Подняв в небо глаза, гордый северянин с последней надеждой посмотрел в его безмятежную синеву.

Джутаро рос и воспитывался отцом и дедом, не зная материнской любви и ласки. Однако он хорошо знал, как быстро стекает кровь с лезвия холодного клинка, пронзившего плоть, и как медленно могут тянуться последние мгновения умирающего друга или врага. Отец Джутаро позаботился о том, чтобы сын осознал и как следует запомнил то, что лезвие меча – это жизнь и смерть одновременно. «Отнимая жизнь врага на войне, животного – на охоте, нельзя забывать о той жертве, которая приносится во имя того, чтобы более сильный и достойный мог продолжить свой жизненный путь. Жизнь бесконечно полна бесценных уроков и наставлений, которыми не следует пренебрегать», – вспомнил Джутаро слова отца, которые тот часто повторял ему в детстве, когда они охотились вместе.

В их родном поселении жизнь не была простой: трудиться приходилось много с самого рассвета и до заката. Но даже когда ночь опускалась, расстилаясь черным покрывалом по земле, а жители их деревни засыпали утомленные дневной суетой и заботами, даже тогда в ночной тишине по всей деревне слышались порою глухие и тяжелые, порою звонкие и частые удары молотов о наковальню, в которой трудился юный варвар, помогая отцу. Дед Джутаро почитался человеком мудрым и уважаемым среди соплеменников. И несмотря на дряхлость своих лет, старик никогда не уставал удивлять Джутаро своим тонким и проницательным умом, с гордостью передав единственному внуку свой опыт и свои знания, обучив его грамоте, а впоследствии и первобытной магии их народа.

И все же Джутаро не всегда следовал советам отца и деда, унаследовав присущие северным народам варваров своеволие – непоколебимое, словно мерзлая скала, грубоватую откровенность, часто граничащую с надменностью, холодностью и мнимым безразличием, а также свирепость, сравнимые со снежными и горными обвалами – внезапными и столь же стремительными и смертельными. «Временами мудрость приходит к нам лишь с болью. И хорошо, если так. Эти уроки запоминаются на всю жизнь!», – припомнил Джутаро одно из наставлений своего деда. Тем не менее, за последнее время боль в его жизни слишком часто обретала то поразительно четкие физические формы, то химерные и призрачные очертания боли душевной. Джутаро не был склонен к пессимизму и удрученному состоянию духа, однако, будучи реалистом, он с трудом мог поверить в то, что оптимистические аккорды еще когда-нибудь прозвучат в его жизни.

После нескольких неудавшихся попыток бегства Джутаро жестоко избили, несколько дней не кормили, а когда варвар продемонстрировал свои первобытные магические познания, колдуны из гильдии чернокнижников как следует взялись за Джутаро, чтобы раз и навсегда отбить у него желание бунтовать и противиться воле своих господ. Однако то мужество, с которым он переносил все пытки и истязания, вынудили заклинателей прибегнуть к самым изощренным методам по усмирению рабов. В конце концов, северянин сдался. Но, несмотря на это, по распоряжению управляющего имением владельца Джутаро слуги заковали не в меру своевольного раба в кандалы, на которые было наложено весьма хитроумное заклятие, пресекавшее любые попытки использовать магию, сколь бы примитивной она ни была. Мысли разорвать цепи покинули Джутаро в то самое мгновение, когда его заковали в них – он едва ли мог пошевелиться. Однако после нескольких ударов кнутом, Джутаро, кряхтя и изо всех сил напрягая мускулы, потащил свою незавидную ношу на рынок, а надсмотрщики безбожно глумились и издевались над ним и другими рабами, не скупясь на ругательства и непристойные выражения.

Уже прошло несколько месяцев рабства, а постигла Джутаро эта незавидная участь вскоре после того, как его родное поселение сожгли, оставив в его сердце лишь тяжесть воспоминания, но ничего, что можно было бы оплакать или о чем можно было бы сожалеть. Воины его клана сражались отчаянно и свирепо, но силы оказались неравными и соплеменники Джутаро были вынуждены уступить захватчикам и сдаться, обрекая себя тем самым на позорное и жалкое существование.

После многих лет вражды племена варваров объединились, чтобы выстоять в борьбе с иноземными захватчиками. Возможно, северные кланы и обошла бы стороной беда, поскольку их суровые земли чужеземцы считали весьма неприглядными, что однако всегда удивляло Джутаро, всем сердцем и душой любившим свой край. И тем не менее один из правителей, прославившийся своими победами и тем, что еще ни разу не потерпел поражения в ратном искусстве, возжелал покорить непокорных варваров. Его самолюбие разожгли, словно угли тлеющего костра, и вскоре король юга Арзул вторгся в земли северян. Весьма вероятно, что его поход окончился бы неудачей, но предательство и обман, равно как и жажда мести – это яд, который способен ослепить и одурманить даже самый трезвый и ясный разум.

Война пришлась на зимний период. Варвары, для которых суровые прихоти и капризы их дикого и непокорного края были словно часть души и сердца, больно жалили и кусали тирана, пожелавшего покорить их волю своей. Закаленные в неустанных клановых войнах северяне редко вступали в открытый бой с многочисленной армией короля юга, предпочитая заманивать неприятеля туда, где Арзул и командиры его легионов несли тяжелые потери и терпели поражение за поражением. И вот, когда победа казалась уже не за горами, произошло самое очевидное, что может случиться с теми, кто искушен властью, кто амбициозен, но всегда и во всем остается пленником своих иллюзий и несбыточных надежд.

Вы, возможно, подумали, что королю южан удалось подкупить вождей кланов? Нет, все случилось несколько иначе. Доблестные варвары никогда и ни за какие сокровища не продадут свою свободу, ибо лишь только ее и считают самым дорогим, что только может быть у человека. Варвары искренне верят в то, что без свободы и чести все, чем бы ни обладал народ, лишено смысла.

Грозные жители холодного и сурового севера крайне редко карают своих соплеменников смертью. В большинстве случаев клан отрекается от провинившегося и навечно изгоняет его из деревни. Изгнаннику ничего не остается, как покинуть некогда родные края, либо уйти высоко в горы и погибнуть там от когтей и клыков диких животных и свирепых чудищ. Однако изгнание не столько смывало позор с виновного, сколько с клана и вождя перед лицом и судом всего народа варваров севера. Судьба изгнанника незавидна и большинство становятся наемниками за пределами некогда родной земли. Услугами перебежчиков предводитель южан и решил воспользоваться, пообещав щедрую плату. Так король южан Арзул узнал о хитростях северных жителей, о том, где и когда следует ждать следующего нападения, узнал он также и о горных перевалах и тайных тропах, которыми ходили варвары, чтобы устроить его войскам очередную западню. Располагая столь важной информацией, силы Арзула начали действовать более эффективно. Засады и внезапные атаки варваров уже редко оказывались столь успешными: предупрежденные и обученные предателями, солдаты Арзула рыскали по лесам в поисках разведчиков и следопытов, расправляясь с ними тотчас же на месте.

Все чаще северянам приходилось вступать в бой с основными силами южан, в которых варвары несли тяжелые потери. Силы кланов таяли на глазах, но не меньше страдал и их боевой дух. Многие покинули свои дома и вместе с семьями уходили в горы. Немало было и тех, кто предпочел смерть с оружием в руках позорному бегству и полуживотному существованию на заснеженных вершинах. Больше половины лучших сыновей варварских народов пало, те же, кто выжил, но не успел скрыться, оказались в плену.

Несколько отрядов, возглавляемых молодыми командирами, – одним из которых оказался Джутаро, – продолжали уводить своих соплеменников все выше и выше в горы, лишь временами позволяя себе совершать вылазки из своих укрытий, нападая на малочисленные отряды южан, посланные на разведку и заблудившиеся в густых лесных чащах у подножий гор. В конце концов, молодые командиры, в чьих сердцах закипала злость, а жажда мести, что затмевала разум, вынудила их жестоко поплатиться за свою дерзость и необдуманность своих поспешных решений.

Зима подходила к концу согласно календарю, но погода все никак не налаживалась: снежные бураны, лавины и мороз неустанно преследовали южан. Этим Джутаро решил воспользоваться, чтобы вернуть свободу своим порабощенным соплеменникам. Несколько удачных набегов воинов Джутаро освободили многих, вернув отцам детей, сестрам братьев, а женам их мужей. Варвары никак не могли поверить в свое чудесное избавление. И все же большая часть пленных оставалась за пределами досягаемости: пробиться же к центру лагеря, окруженному ветеранами короля Арзула было настоящим самоубийством и никто, кроме Джутаро и безумцев из его отряда, никогда бы не решился на столь отчаянный шаг.

Юный командир тщетно пытался найти отца и деда. И с каждым днем Джутаро становился все ближе к мысли о попытке пробиться пусть даже и к шатру самого короля южан. Однако вскоре один из освобожденных его отрядом пленников поведал ему о том, что Орвал и Зовар погибли. Для Джутаро все было решено: он должен был во что бы то ни стало пробраться в лагерь Арзула и покончить с королем южан, положив конец безумной военной кампании и рабству, что словно мор свирепствовали в лесах, горах и деревнях, унося жизни и не оставляя надежды на спасение. Возможно, что самая суровая и затяжная зима стала карой богов за нерешительность и слабость его народа, а потому Джутаро решил действовать.

Тщетно соплеменники и боевые товарищи Джутаро уговаривали его оставить эту затею, но ни одна из причин не казалась достаточно веской, чтобы изменить принятое решение. Собственная судьба мало заботила Джутаро теперь, когда он остался один на один с целым миром. Варвар готовился обрушить на врага весь свой гнев, что рос с каждой новостью о том, что кто-то из соплеменников терял близкого или, что ужаснее – всю семью. Джутаро больше не различал боль свою и чужую, это чувство ушло, уступив место нечеловеческой жажде мести и справедливости.

Ценой невероятных усилий и немалых потерь с обеих сторон северянам удалось продолжить освобождение пленных. И было весьма вероятно, что Арзул наконец-то оставит варваров и их земли в покое. Прошел слух о том, что его неудавшаяся военная кампания против северных кланов затянулась, а в его собственном королевстве разгорелась череда кровавых восстаний. Быстро распространяющееся известие грозило тем, что, вернувшись домой король-завоеватель мог обнаружить, что его поданные служат другому монарху, заботящемуся о процветании граждан своей страны, а не о расширении границ и владений, до которых простому люду не было никакого дела. Однако для Джутаро и нескольких юношей, чьи семьи заплатили своей кровью и жизнями ради свободы их народа, это уже не имело никакого значения. Арзул мог уйти только заплатив сполна. И покинуть этот мир король южан должен был так же, как и их близкие и родные: страдая от ран и мучаясь мыслью о скорой и неизбежной смерти.

Решив воспользоваться внезапным и поспешным отступлением армии короля Арзула, Джутаро и его отряд атаковали самое сердце лагеря врага. Застигнутые врасплох южане даже не подозревали, что их атаковала лишь небольшая группа воинов. Эффект внезапности и та свирепость, с которой Джутаро и его воины начали штурм, буквально превратила их в вихрь из огня и железа. И варвары вскоре достигли своей цели. Однако в то самое мгновение, когда обезумевшие от боя и пролитой крови врагов воины Джутаро оказались у входа в шатер, их окружили отборные силы короля Арзула. Кольцо сомкнулось, а зверь оказался заперт в ловушке.

Тот самый варвар, который поведал Джутаро о судьбе Орвала и Зовара, не побоялся вновь вернуться в лагерь южан и сообщить врагу о готовящемся покушении на короля Арзула. Сознавал ли этот человек, какое преступление совершает? Да, сознавал. Но совершал он это подлое злодеяние из опасения, что армия захватчиков наверняка захочет отомстить в случае, если Джутаро удастся осуществить задуманное и убить короля южан. Предавая своего спасителя, варвар искренне верил в то, что совершает меньшее зло во имя большего добра. Конечно же, Арзул был тронут словами предателя, но покидал он земли варваров по уже давно известным причинам. Приказав повесить доносчика, Арзул приготовился встречать незваных гостей. Стоит ли говорить о том, что Джутаро так и не удалось отомстить за смерть отца и деда? Тем не менее, Арзул был восхищен тем, с какой храбростью и отвагой сражались варвары. В итоге в живых остался только Джутаро, но и он бы не выжил, если бы придворные лекари и маги короля Арзула не выходили варвара. Вот что большего всего удивило советников и генералов Арзула: зачем было оставлять в живых человека, пытавшегося убить тебя, и который наверняка решится повторить неудавшуюся попытку? Чем руководствовался в эти мгновения король Арзул? Кто знает, быть может, боги уготовали иную участь Джутаро, и время отчаянного сорвиголовы еще не пришло? Возможно, так оно и было, но так или иначе, а воля короля Арзула была тверже камня. Король юга не привык нарушать данное им слово, его же поданные не смели ослушаться своего господина, искренне веря, что их повелитель слышит голоса богов.

Немногочисленные силы варваров, значительно поредевшие в стычках с силами короля Арзула, окончательно утратили боевой дух, когда стало известно, что Джутаро и воины из его отряда то ли в плену и вот-вот будут казнены, то ли, что было более вероятно, уже мертвы. В этой кровавой и бессмысленной резне Арзул вряд ли мог считать себя победителем, поскольку загнанные в горы варвары продолжали оставаться все так же недостижимы. Впрочем, и северяне больше не предприняли никаких решительных действий, а потому Арзул решил, что лучше отступить, сохранив силы и боевой дух своего войска для предстоящих сражений в родных землях. Южане, несмотря на то, что их победа над северянами казалась довольно сомнительной, приободрились известием о том, что они покидают неприглядные холодные края, оставляя у себя за спиной пусть и живого, но истерзанного и обескровленного врага. Так закончилась военная кампания короля Арзула против северных племен варваров. Так кто же в этой войне остался побежденным, а кто – победителем? Война опустошила северные земли, забрав жизни многих. Но если потерям и утратам варваров на этом суждено было закончиться, то страданиям и горю короля Арзула лишь только предстояло по-настоящему начаться.

К тому времени, как военный лагерь южан полностью снялся и покинул место своей стоянки, Джутаро еще не пришел в себя. Король Арзул часто навещал варвара, часами просиживая у постели юноши, бредившего в горячке. Однако вскоре болезнь отступила, вернув ясность разуму Джутаро. Варвар пришел в неописуемую ярость, когда узнал, что он выжил только по милости человека, виновного в смерти его семьи. Но Джутаро обуздал свой гнев. К удивлению многих король и варвар подружились.

Когда южане вернулись домой, то обнаружилось, что все подозрения и самые худшие опасения короля Арзула подтвердились. Новый монарх провозгласил себя единственным достойным короны и трона королевства юга и всех вассальных земель Эонии. Арзулу оставалось лишь одно: либо присягнуть на верность новому правителю и терпеливо ждать, когда его отравят или задушат во сне, либо бежать и добровольно стать изгнанником. В обоих случаях рано или поздно он бы погиб от рук подосланных к нему убийц. Поэтому Арзул мудро рассудил, что, захватив и покорив немало земель и королевств за пределами Эонии, будет не лишним продемонстрировать мощь своей армии собственному народу, поддержавшему бунтовщиков в его отсутствие. Так для Джутаро началась новая война, в которой он выступил на стороне короля Арзула. Эта гражданская война, в ходе которой оба монарха оспаривали власть, словно псы, грызущиеся за кость, напомнила Джутаро межклановые войны варваров, в которых каждый из вождей мечтал добиться такого могущества, которое принесло бы абсолютную власть одному человеку над всеми остальными. К счастью для эонийцев война оказалась недолгой, в результате которой Арзул потерпел поражение и был казнен, а Джутаро оказался на невольничьем рынке одной из самых отдаленных провинций королевства юга.

2

Теперь же Джутаро стоял и ожидал своего часа. Его могучее телосложение привлекало внимание проходящих мимо людей, интересующихся приобретением живого товара. Хотя рядом с северянином стояли не менее привлекательные кандидатуры для галер, рудников и прочих престижных должностей, обещающих немало «дивных» встреч с кнутами надсмотрщиков, Джутаро выделялся среди остальных своим ростом.

В то время как руки потенциальных покупателей беспардонно ощупывали голые тела рабов, работорговец и хозяин Джутаро на скорую руку выдумал легенду о том, что его новый раб состоял в личной гвардии короля Арзула, которую тот сформировал во время своих легендарных походов против диких варварских племен севера. Работорговец не уставал хвалить воинские и охотничьи таланты Джутаро.

Работорговцы, стоявшие неподалеку и слышавшие это, злобно поглядывали то на хозяина Джутаро, то на самого варвара. Этот толстый здоровяк перекрикивал их всех разом, и вокруг него уже собралась толпа желающих купить именно его рабов. Кто-то пригрозил владельцу Джутаро, что ему и его рабу свернут шею или утопят на потеху всем, если он не заткнется. Однако угрозы не возымели ожидаемого результата. Возможно, что хозяин северянина не расслышал этих слов, увлеченный торговлей или же просто проигнорировал сказанное, полагая, что его конкуренты достаточно унижены его удачливостью. К тому же, подобные угрозы вряд ли возымели бы эффект в отношении человека, который сам мог придушить или утопить кого угодно. Тем не менее, телохранители работорговцев продолжали внимательно следить за порядком. Никому не нужны были неприятности. Городская стража охотно предоставляла торговцам возможность самостоятельно улаживать свои споры и мелкие дрязги. Тугие кошельки со звенящими монетами, полученные от благодарных торговцев, солдаты затем шумно и весело проигрывали в кости, пропивали в трактирах – тратили на то, что скрашивало их нелегкую службу.

Хозяину Джутаро уже удалось продать не один десяток невольников и притом довольно успешно, но к северянину все никто не подходил, несмотря на пылкие рекомендации его хозяина. Работорговец шепнул Джутаро, что если ему не удастся продать его еще в течение хотя бы часа, то он его оставит без ужина. Варвар ответил работорговцу туманным взглядом и глупой улыбкой, растянувшейся на изможденном лице. Несмотря на все истязания и на свою умную цепь, которая словно злой сторожевой пес следила за каждым его движением, варвар не переставал продумывать план побега – более удачного, нежели все предыдущие.

Кто-то из слуг работорговца шепнул своему хозяину, что при побеге Джутаро использовал магию. Работорговец при упоминании волшебства в буквальном смысле просиял при мысли о том, как дорого он сможет продать северянина, а потому принялся еще больше расхваливать своего раба, обладающего знаниями вещуна и знахаря, что как минимум вдвое поднимало цену за Джутаро. Работорговец понимал – ничего подобного дикарь, конечно же, знать не мог. Однако никто бы и не стал требовать, чтобы северянин демонстрировал свои способности: ранее слуги уже достаточно натерпелись от этого юнца, что был силен, словно стадо диких буйволов. Вскоре несколько проходивших мимо господ заинтересовались столь редким в южных землях Эонии рабом. И когда один уже почти купил Джутаро, неожиданным образом этот покупатель поник и словно загипнотизированный отправился в одном ему известном направлении, совершенно позабыв о своем столь удачном приобретении.

– Вот идиот! – очень громко без стеснения и страха того, что его могут услышать, прокомментировал случившееся работорговец. Не в силах скрыть своего удивления, он шепнул Джутаро: – Похоже, я смогу заработать на тебе больше одного раза. Если еще один такой безмозглый кретин попадется мне, я подумаю о том, чтобы возможно и покормить тебя сегодня.

Хотя варвар не сильно обращал внимание на колкие реплики, неустанно изливавшиеся в его адрес – и не только хозяином продаваемых рабов – у Джутаро вдруг возникло сильное желание ударить головой в мясистый кривой нос наглого торговца живым товаром. И все же варвар сдержался, но не из страха. Джутаро просто не хотелось пачкаться об эту помесь дегенерата и свиньи. Люди, вроде этого работорговца, полагали, что в силу своего положения могут позволить вести себя настолько разнуздано и своевольно, насколько им это позволял их кошелек.

Вскоре появился еще один покупатель, который заинтересовался Джутаро. Это оказалась женщина. Приобретение женщиной раба, будь она эонийкой или приезжей, не расценивалось как нечто предосудительное или из ряда вон выходящее. Для южан это считалось обыденным делом, неотъемлемой частью ведения хозяйства. И в этом свободные граждане Эонии обладали равными правами, как мужчины, так и их жены. Удивительным было то, что госпожа была одна – без слуг, а также то, что выбранный ею раб был мужчиной: обычно знатные господа отвечали за покупку рабов-мужчин, а их жены – рабынь. Лишь за редкими исключениями знатная эонийка приобретала раба-мужчину. По всей видимости, это был один из тех редких случаев.

Рабовладелец успел отметить, что покупательница не выглядела здешней: уж слишком она была непохожа на южанок и даже приезжих из соседних королевств – вассальных и союзных Эонии. Своих клиентов работорговец знал хорошо. Подобное вызывало подозрения. Но какое дело было собственно ему? Он занимался продажей рабов. А кому? Зачем? Ему было без разницы – главное, чтобы сделка прошла удачно. Отогнав излишнюю подозрительность, хозяин Джутаро принялся гадать, сколько золота ему удастся выгадать и что с этой госпожи, пожалуй, можно попытаться взять вдвое больше полученной им уже сумы, если уж северянин действительно так нужен ей. Зажмурившись при мысли о том, что ему удастся продать одного раба дважды, да еще и за такую цену, он чуть было не лишился чувств. Самодовольство постепенно брало над ним верх, и работорговец стал расхваливать выбор таинственной незнакомки, умеющей по достоинству оценить хорошего раба.

– Госпожа, замечательный выбор! Взгляните-ка на его… На его руки, его… ноги! Какой высокий и невероятно сильный юноша, госпожа! – работорговец едва удержался и теперь мысленно проклинал свою распущенность. С его языка чуть было не слетела колкость, за которую он мог поплатиться перед градоправителем. Мало того, что ему пришлось бы даром отдать северянина, так еще мог получить с полдюжины плетей или же изрядно приплатить, чтобы избежать наказания. Теперь же работорговец надеялся, что интерес, проявленный таинственной незнакомкой к рабу, окажется сильнее желания устроить ему неприятности. Ну не мог день, начавшийся столь удачно, закончиться так отвратительно. При мысли о плетях и убытках работорговца передернуло. Сейчас он молился всем известным ему богам своей и чужих религий, чтобы они наконец-то избавили его от этого несносного дикаря. Почему-то работорговцу не терпелось отделаться от Джутаро. – Да-да! Сам король Арзул… – начал было он вновь, однако был тут же остановлен жестом незнакомки. Этот жест продавец живого товара понял правильно и решил заткнуться, чтобы ненароком не ляпнуть еще какую-нибудь глупость.

Стоявшие по соседству работорговцы и внимательно наблюдающие за разворачивающейся сценой, не упускали ни единого слова из диалога своего сотоварища по ремеслу и таинственной незнакомки. Весь рынок, казалось, готов был забыть о торговле, предпочтя глумление процветанию. К радости несчастного, ставшего центром всеобщего внимания, таинственная незнакомка заговорила и голос ее возымел неожиданный эффект, а окружающие их люди, словно по команде, мгновенно утратили к ним интерес и принялись заниматься своими привычными делами.

– Меня не интересуют мужские достоинства этого еле живого человека. Ты упомянул о том, что он варвар из северных земель. Что из этого вранья правда? – холодный взгляд незнакомки в дорогих и роскошных одеждах привел работорговца в еще большее смятение. Промямлив нечто несуразное, хозяин Джутаро все же выдал более ли менее четкий ответ.

– Госпожа, как можно?! Какое вранье?! Никакого вранья! Чистая ложь! То есть чистая правда! Никакой правды, честная ложь! – несчастный продолжил мямлить дрожащими губами. Хозяин Джутаро готов был поклясться, что, наверное, сейчас ему было даже хуже, чем северянину, над которым его охранники и колдуны с его же разрешения поиздевались сверх положенной меры. Меры, утвержденной законом королей Эонии. Слуги работорговца начали тихонько хихикать и подшучивать над несчастным, а тот в растерянности оглядывался по сторонам, ища у них поддержки.

– Ты дурак и болван! Я задала тебе вопрос: он – варвар? Если да, то сколько ты за него хочешь? – холодный взгляд таинственной госпожи скользнул плетью по шушукающимся слугам и те мгновенно умолкли. Работорговец же при упоминании денег быстро пришел в себя.

– Да, варвар. Истинно говорю. Король Арзул привез его из далеких земель. Северных, как правильно заметила госпожа. Говорят, свирепый воин, который сражался против короля, но Арзулу удалось приручить этого дикаря.