Текст книги "Путь сквозь жизнь (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Осмотревшись, Зовар попытался определить, что это была за странная конструкция. Строение наверняка было громадных размеров. Зовару приходилось слышать о городах за высокими каменными стенами, о замках. Эти мысли заставили немного позабыть о боли и усталости, и любопытство понемногу овладевало им. Опершись на табурет, Зовар двигал его перед собой, преодолевая расстояние от кровати до стены с окнами; ноги подкашивались, но табурет помогал ему подниматься всякий раз, когда он падал. Без этой опоры Зовар не добрался бы и до середины комнаты. Эмрам говорила, что его выбросило на скалы. Выжил он чудом. Однако Зовар не верил в чудеса и не понимал, как Эмрам может верить в чудо. Тем не менее, волшебница верила. Поэтому – и только поэтому – поверил Зовар!

Оказавшись у окна, Зовар коснулся руками холодных стен. Сквозь цветные стекла сложно было что-либо разглядеть, но очертания густых крон деревьев говорили о том, что с этой стороны расположился густой и высокий лес. Зовару было очень любопытно, насколько высоки деревья на самом деле? За ними не было видно океана, но бриз шелестел листвой, заставляя листья перешептываться между собой своей изысканной манерой речи.

Зовар глянул на дверь, через которую к нему приходила Эмрам. Затем посмотрел на свою постель. Он с трудом проделал шагов десять – расстояние от кровати и до окон. Где-то столько же составлял путь по направлению к двери. Зовар глубоко вдохнул и выдохнул и, держась за стену, побрел к выходу, но уже без помощи табурета. Наверняка, за дверью была лестница. На этой самой лестнице он мог упасть и свернуть себе шею. Что ж, если пережил такое, то наверняка боги не решаться так зло посмеяться над ним, хотя бы из жалости к титаническим стараниям Эмрам.

К собственному удивлению, Зовар довольно успешно преодолел препятствие под названием винтовая лестница – ее ступени были высокими, а сам проход очень широким. Идти пришлось долго. Солнце уже давно перевалило за полдень, но лучи освещали путь варвара, проникая сквозь узкие зарешеченные окна. Временами Зовар опускался посидеть на ступенях, но они были очень холодными, поэтому надолго варвар не задерживался. По прогнозам Зовара, он находился где-то на пятом-шестом этаже, когда он очутился на уровне, который по всем приметам должен был оказаться первым. Хотя Зовару ни разу не приходилось бывать в подобных строениях, чтобы легко ориентироваться и быть полностью уверенным, что он не заблудился и находится именно там, где он и предполагал. Что-то подсказывало ему, что это здание гораздо больше и внушительнее. В каждом огромном зале имелось множество ответвлений, ведущих в разные комнаты, а связывали их коридоры, в которых также могли оказаться двери, ведущие в другие комнаты. И так без конца.

Зовар упорно шел вниз. Он прошел через такое количество комнат, что сейчас ему казалось, что он все же заблудился. Зовар вспомнил слово, которое слышал от Орвала: «лабиринт». Это место очень подходило под описания старика. В лабиринтах легко потеряться и почти невозможно найти выход, который мог оказаться совсем близко, но заблудившийся обязательно проходил мимо, даже не подозревая, насколько его цель близка. И в лабиринтах водились разные создания.

Хотя Зовар шел уже довольно уверенно, ему все же приходилось останавливаться, чтобы передохнуть. Впрочем, он находил здесь мебель, которая была весьма комфортна, в отличие от холодных ступеней, но надолго он не решался останавливаться. Мысль об опасности подгоняла его. К тому же, Зовар трезво оценивал свои перспективы оказаться застигнутым врасплох. Осмотревшись, он обнаружил на стенах оружие, но оно висело слишком высоко, чтобы добраться до него. Можно было, конечно, составить нечто вроде горки из мебели, но поднять что-то более подходящее, чем кресло, он был не в силах. Поэтому следовало разыскать оружейную или кузницу как можно быстрее.

Конечно же, поиски Зовара увенчались успехом. Как он и ожидал, и оружейная, и кузница находились в одном месте. Это были две комнаты средних размеров, одна из которых плавно переходила в другую. Словно ребенок, Зовар рассмеялся и бросился к инструментам и нашел их превосходными. Орудия для кузнечного дела оказались что надо, даже в его мастерской не было ничего подобного этому! Нашлась и вода, и все то, что требовалось для работы. Зовар отыскал руковицы и фартук, которыми мгновенно вооружился. Смеясь от души, он любовно окинул опытным взглядом это место. Рассмотрев огромный молот, Зовар, немного пошатываясь, подошел к нему. Осмотревшись, он понял, что крупнее этого великана здесь нет. Секунду он сомневался, а затем обеими руками ухватился за рукоять и очень удивился тому, с какой силой его ослабевшие кисти сжали священное орудие, творящее копья, мечи и топоры, вещи, необходимые для мирного труда.

Наковальня была тут же, и Зовару вдруг невыносимо захотелось услышать звон металла, ощутить жар печи, раздуть мехами угли, заставляя их то краснеть, то белеть. Вскоре кузница заработала – огонь горел, угли уже успели раскалиться добела. Работать одному было непросто, но Зовар никогда не нуждался в помощи, когда дело касалось кузницы и всего того, что с ней связанно. Для Зовара кузница была священным алтарем, где он молился и приносил жертву небесным кузнецам – первым из богов, кто овладел секретами металла и работы с ним.

Зовар от души бил молотом, ощущая, как с каждым ударом сила вновь возвращается к нему. К счастью, материал, которого здесь была уйма, также оказался превосходным. Ни разу за всю свою жизнь он не встречал ничего подобного. Даже от отца Зовар никогда не слышал, чтобы тому приходилось работать с таким металлом. Следовало во что бы то ни стало расспросить Эмрам и разузнать у нее все о столь редкой и бесценной, но неожиданной и столь же приятной для кузнеца находке.

Перерождение свершилось. Зовар даже не заметил, как в кузнице появилась Эмрам. Она долго наблюдала за тем, как работает варвар. Волшебница радовалась вместе с ним и улыбалась, созерцая, с какой детской радостью Зовар рассматривал каждый инструмент, оценивал его и только затем приступал к работе. Он тоже был чародеем и волшебником. Только по-своему.

6

Так у башни Эмрам появился еще один обитатель, варвар с далекого и холодного севера. Зовар помогал Эмрам следить и поддерживать башню. Волшебница относилась с трепетом к ней, как к ребенку, и часто говорила, что башня пропадет без надлежащей заботы и без нее, но Зовару почему-то казалось, что это Эмрам пропадет без башни. Волшебница оказалась настолько привязана к ней, что приняла хоть и с радостью, но все-таки с определенной долей ревности помощь варвара. Однако вскоре Эмрам оценила весь труд Зовара.

Чего не могла сделать волшебница, делал кузнец. Порою Эмрам удивлялся тому, как смертный мог выполнять всю эту работу, да еще и без помощи чар и колдовства, но Зоваром двигала не только воспитанная годами нечеловеческая выдержка и железная выносливость. Чем больше времени Зовар проводил с Эмрам, тем больше он думал о ней, как о женщине, к которой питал больше, чем просто чувство благодарности.

И вот времени прошло примерно еще столько же, сколько Зовар провел здесь с того самого момента, как попал на остров Эмрам и начал вновь ходить. Силы закипали в варваре, как в вулкане. Сколько всего он успел, сколько всего еще предстояло сделать. Зовар был окрылен, но иначе и быть не могло. Ведь теперь Эмрам под сердцем носила плод их любви. Варвар с нетерпением ожидал появления своего первенца. Он мечтал, что это будет мальчик, грезил о том, как они вместе начнут работать в кузнице. Его сын обязательно станет величайшим воином и сильнейшим мужчиной во всем мире. Конечно же, Эмрам сделает из него чародея, обучит всему, что знает сама. И когда-нибудь он вернется домой вместе с семьей и их встретит старик Орвал. Зовар лишь молил богов о том, чтобы они не спешили отнимать у старика жизнь.

Когда время пришло, Эмрам и Зовар стали матерью и отцом. У них родились близнецы: девочка и мальчик. Зовар был самым счастливым человеком на всем белом свете. Он даже не заметил, как изменилась Эмрам. Волшебница стала печальнее, молчаливее. И в один прекрасный день она сказала нечто, что Зовару показалось больнее, чем если бы ему вонзили отравленный клинок в сердце по самую рукоять. И каждое сказанное Эмрам слово, с трудом доходившее до его сознания, казалось поворотом этого клинка, кромсающим его сердце на мелкие кусочки.

…Джутаро, впрочем, так и не смог понять, что послужило разрывом и почему отец ушел. Эмрам что-то говорила о предназначении и судьбе, а также о том, что не могла покинуть башню. Сын понимал, как тяжело далось матери подобное решение, но неужели все дело было только в нем одном. Джутаро даже уже почти не слушал Эмрам, вспоминая весь тот путь, что был им пройден, сделавший его тем, кем он стал теперь. Сложись все по-другому, было бы сейчас то, что есть? Джутаро искренне понимал желание отца вернуться на родину – к Орвалу, но Эмрам не могла оставить этот последний оплот надежды человечества, маяк, который указывал путь и поддерживал веру самой Эмрам. Волшебница пыталась объяснить это Зовару, но он не понял ее – и не потому, что не захотел – не смог. В одно холодное и морозное утро он просто исчез. Зовар ушел, забрав с собою сына. Одинокий волк и ребенок.

Глава 5

1

Бельгердские Пустоши. Край, за которым на востоке начинались земли элементалей. Царство магии, где место было лишь колдовству и чарам, но не живому – из плоти и крови. Портал Эмрам перенес Джутаро к самым границам пустошей и королевства элементалей. Самопровозглашенный король элементалей чародей Ольгерд объявил, что Пустоши – территория нейтральная, однако именно потому эти земли и были столь опасны. Король-чародей, хитрый и коварный человек, никогда не притязал на эти земли открыто, поскольку Пустоши граничили с королевствами людей на юге и эльфами на западе, отделяя оба королевства друг от друга широкой полосой до самых берегов далекого океана. На противоположном конце пустошей ближе к северным землям варваров начиналась Георданская пустыня. Желание Ольгерда расширить границы собственного королевства за счет Бельгердских Пустошей оставалось несомненным. Тем не менее, никто не знал истинной причины, почему столь неприглядная территория, как пустоши, так привлекает внимание короля элементалей, но караваны людей и эльфов, вынужденные пересекать злополучные пустоши часто становились свидетелями жестоких боев слуг короля элементалей и некромантов, повелителей нежити. Значит, для мертвецов эти земли также представляли интерес?

Королевство людей на юге было заинтересовано в Бельгердских Пустошах как в прямом торговом маршруте караванов людей и эльфов. Однако сама территория не представляла никакого интереса для южан. К тому же, ссориться со столь могущественным правителем, как Ольгерд, стал бы лишь только тот, кто обладал властью еще большей или хотя бы равной ему. Единственным, кто мог поспорить с Ольгердом по мнению правителя южан, был Ильсур. Королевство эльфов, а, вернее, их империю с королевством южан ранее связывала исключительно торговля рабами. Что касалось нежити, возможно, в Бельгердских Пустошах находились руины давно забытого и утраченного некромантами города мертвых, что и объясняло огромную концентрацию колдовских сил в этих местах.

Тем не менее, и эльфы и люди внимательно наблюдали за тем, в чью же пользу клонится чаша весов в этом сомнительном противостоянии. Эльфам, людям и посланникам короля элементалей случалось вести дискуссии касательно того, что объединение их сил против орд нежити приведет лишь к благополучному процветанию трех держав. Ольгерд стремился получить письменное согласие эльфских и людских посланников на то, чтобы Бельгердские Пустоши перешли под власть короля элементалей и тогда эльфы и люди могли бы беспрепятственно вести торговлю друг с другом. Предложение короля элементалей казалось весьма заманчивым. Единственным препятствием оставалось то, что у нейтральной земли появлялся законный правитель. И происходило это с согласия и людей, и эльфов. Подобное осложняло взаимоотношения между людьми южного королевства и эльфами западного королевства в случае, если бы Ольгерд посчитал, что богатые караваны должны компенсировать безопасность и спокойствие налаженного торгового маршрута. В тайне от короля элементалей эльфы и люди вели переговоры с некромантами, сознавая, что абсолютная власть одной из сил в итоге окажется худшим из зол.

Для Джутаро напряженные политические отношения между тремя королевствами не играли существенной роли в выполнении его миссии. Однако необходимо было учитывать также и то, что Ольна могла оказаться в руках некромантов. Впрочем, Эмрам оставалась убежденна в том, что Джутаро мог рассчитывать только на Ольгерда. Пробраться же в цитадель короля элементалей через непроходимые джунгли, кишащие опасностью, коварные болота с топями и их ядовитыми испарениями и хищными растениями, а также огненные пустыни и лавовые реки, радужные и туманные мосты, скованные вечным льдом озера – сплошной обман и иллюзии – было невозможно даже для такого опытного воина, как Джутаро. Сколько бы он ни шел к своей цели, магия этих мест забрасывала одинокого и обреченного путника в самые гиблые места. Без воли повелителя никто не мог пройти в сердце его владений. Однако Джутаро не собирался отступать. И именно сейчас сила и человека, и зверя должны были слиться воедино, чтобы встать на защиту целого мира. Осознание всей ответственности, легшей тяжелым бременем на плечи Джутаро, пробуждало в нем нечто новое и кое-что, что было забыто им давным-давно. Порою его мысли противоречили чувствам, желания поступкам. Боль и страх, изведанные в прошлом, омрачали будущее. Однако теперь пришло время положить этому конец! Мир варваров, мир эльфов, орков, элементалей, мир магии и колдовства, мир нескончаемых войн и сражений, и мир Джутаро в нем самом, а также за пределами его сознания и порою понимания. Все это представляло собой бесконечный поиск в себе самом, что продолжался и сейчас, здесь – в мире короля элементалей и брата его матери – врага или невольного союзника.

Прислужники Ольгерда неустанно рыскали вдоль границ империи элементалей в поисках тех, кто отчаянно искал аудиенции их господина и повелителя. Элементали нередко атаковали отряды воинов, сопровождающие караваны эльфов и людей. Никто бы не стал открыто обвинять Ольгерда, поскольку тем самым король элементалей лишь добивался желаемого господства в пустошах, соперничая в этом с повелителями смерти. Сила же его воинов была невероятно велика: один единственный элементаль сам по себе являлся уже достаточной угрозой и только очень сильный и опытный маг мог справиться с ним. Обыкновенное оружие оказывалось совершенно бесполезным в бою с этими существами, напрочь лишенными страха, эмоций и чувств. Каждый день бесстрастные и бесстрашные слуги короля элементалей приводили в цитадель Ольгерда пленных для весьма утонченной забавы своего господина. Глубоко, почти что в самом сердце планеты, где ядро излучало удивительный свет и тепло, существовала арена – ристалище, кровавый алтарь, на котором сходились существа разных рас, даже потоков времени и миров. Пойманные элементалями, они были вынуждены сражаться на потеху Ольгерду. Король элементалей и сам принимал участие в этих схватках, если воины оказывались достаточно отважными и умелыми, чтобы разжечь в жестоком короле-чародее желание потешить взоры своих поданных собственным участием и триумфом.

План Джутаро, ни много ни мало, заключался в следующем. Вначале необходимо было проникнуть в замок короля элементалей. Задача не самая сложная, если попасться на глаза элементалям-охотникам. Став их пленником, Джутаро проникал в логово Ольгерда незамеченным. Дальше необходимо было попасть на арену, но это несложно, его затем и поймают, чтобы он сражался на потеху короля элементалей. Последняя задача – самая сложная – заключалась в том, чтобы, пролив достаточное количество своей и вражеской крови, вынудить Ольгерда сразиться с ним. Однако победа над королем элементалей оставалась далеко не конечной целью. Ведь Джутаро еще предстояло убедить или вынудить Ольгерда помочь ему.

Лишь одной догадкой был озабочен Джутаро. Эмрам не знала, как найти Ольну, а Ольгерд знал. Вернее – мог знать. Могло ли это означать, что Ольгерд связан с этой таинственной угрозой? С этой силой? С этими демонами, уничтожившими мир Эмрам? Если так, то это могло означать лишь только то, что король элементалей ждал появления Джутаро. Впрочем, если его появление не станет неожиданностью для Ольгерда, это мало что меняло. И король элементалей и варвар продолжали оставаться загадкой друг для друга. Джутаро шел навстречу своей судьбе. Каждое событие его жизни, каждое мгновение, когда ему приходилось делать выбор, приближало его к цели. Однако что же это была за цель, он не знал определенно, но понимал: что если что-то имело начало, то это обязательно имело и конец. Хаос, равно как и гармония, могли существовать, только деля между собой мир. Мир же, терзаемый хаосом и порядком, испуганно наблюдал за этим противостоянием, пытаясь определиться в выборе. Подобную борьбу Джутаро вел внутри себя самого. Только порою ему казалось, что сражается он не за одну из сторон, а против них. Хаос и порядок. Вот его враги! Но возможно ли такое? Либо же это была одна из иллюзий, а он метался от одного края реальности к другому.

Варвар и оборотень продолжали размышлять, слыша внутри себя третий голос, что, казалось, всегда наблюдал за зверем и человеком внутри Джутаро. Этот внутренний спор, когда разум и сердце конфликтовали в Джутаро, и было самым ужасным мгновением для него самого. Словно битва добра и зла, хаоса и порядка, животного и человеческого начал. Однако никто, кроме Джутаро, не был в силах разрешить этот спор, все сомнения. Он и был этим третьим голосом мудрости, справедливости, бескорыстного служения высшей цели ради которой и жил. Это и была его судьба, которую он должен принять. Все соперники Джутаро обладали частичкой его самого: в них он так часто узнавал себя. И все же, разрушив и освободив частичку себя самого от зла, заполнял ли он эту пустоту светом? Или же та боль, с которой Джутаро жил уже много лет, и была ответом на этот вопрос. Пустота оставалась незаполненной, а хаос продолжал вести свою войну с порядком и гармонией за место в душе Джутаро. Светлые и темные воспоминания пережитого болью и радостью проносились в нем, отзывались победой или пораженьем, перекликались утратами и надеждами, холодными весенними ручьями и скованными толстым льдом реками, что текли по венам памяти Джутаро.

Кайна, ледяная королева, погибла много лет назад. Она была осколком того мира, которого Джутаро никогда не узнает. Осколком мира, который в равной степени продолжал оставаться и его миром, как и тот по которому он ступал сейчас. Эмрам и Ольгерд были двумя последними, оставшимися осколками того неизведанного. Что же это за странное чувство, когда знаешь о чем-то и в то же самое время понимаешь, что никогда не сможешь ощутить, прикоснуться и испытать, и в конце концов осознать? Мучительно и невыносимо. Мучительные картины прошлого и невыносимая боль и печаль настоящего, но не будущего. Нет! В будущем нет места для всего этого. Сейчас Джутаро шел за королем элементалей. Могло ли это что-то значить, либо же было простым стечением обстоятельств?

Джутаро думал о том кровавом следе, который оставлял за собой. Где бы он ни появлялся, следом за ним шла смерть. Он разрушал. Его рождение стало причиной расставания Зовара и Эмрам. В некотором смысле Джутаро стал причиной краха Арзула. Ничто не могло противостоять судьбе варвара, вырывающей его из когтей смерти, сметающей на его пути любую угрозу и беспощадную в равной мере и к врагам, и друзьям. Или, быть может, те, кому он был дорог, на самом-то деле спасали его, жертвуя собой? Однако что это меняло? И все же Джутаро не делал выбор за Зовара и Эмрам, как и не просил Арзула оставлять его в живых.

Из мыслей о судьбе мира и его месте в этом самом мире Джутаро вырвало, словно из потока бурлящей реки ощущение опасности – пьянящий аромат схватки, словно хмель. Появление врагов не застало его врасплох. Однако прислужники короля элементалей не должны были заподозрить, что Джутаро играет с ними, а потому недолгий, но славный бой пойдет только на пользу.

Элементали! Новый враг, с которым Джутаро еще не приходилось сталкиваться прежде!

И зверь, и человек были в равной степени заинтригованы предстоящей схваткой. Река жизни продолжала нести Джутаро вперед на своих волнах – непредсказуемых и изменчивых, а впереди все отчетливее слышался оглушительный рев водопада.

2

Джутаро понял, что попал в ловушку. Ну наконец-то, а то он уже начал уставать изображать загнанного зверя, пытающегося вырваться из кольца врагов любой ценой. Пришлось постараться, чтобы на него обратили внимание.

Судя по всему, в ближайших окрестностях действовала не одна группа охотников, но те быстро справились со своей добычей и присоединились к своим собратьям, чья жертва не спешила сдаваться без должного сопротивления. Джутаро мысленно аплодировал себе: его спектакль удался на славу. Элементалей не смущало то, что их добыча оказалась настолько упорной, что некоторые их братья уже успели стать жертвой своей беспечности и неосторожности. И все же – это было далеко не первое, и не второе. Элементали считались существами бездушными, олицетворяя и демонстрируя врагам мощь и величие Ольгерда. Смерть, равно как и жизнь для любого из этих существ заключались лишь в служении. Еще более безразличны они были к смерти своих собратьев. Их господин создаст еще, а зверь, который достанется ценой жизни нескольких воинов, лишь порадует повелителя, проливая кровь на арене в его честь и славу. Это была слишком ничтожная плата, чтобы беспокоиться о ней. Бесконечно сильные существа жили лишь только затем, чтобы служить и ничего больше. Никакого волеизъявления. Жизнь без служения теряла для них всякий смысл. Но таковыми были элементали.

Враги стремительно окружали Джутаро. Он ощутил, как воздух наполняется свежестью грозы. Высоко в небе грохотало. Вокруг него и над ним кружились элементали воздуха в серебряных доспехах, вооруженные серебряными копьями. Похоже, они приняли его за оборотня. Дьявол! Джутаро терпеть не мог, когда в нем видели оборотня. Хотя это было весьма справедливо – он выглядел таковым.

Парящие над ним, словно призраки смерти, элементали воздуха направили острия смертоносных лезвий вверх в небо и из туч в копья ударили молнии, а затем вырвавшиеся разряды сплелись в электрическую сеть, которая медленно накрывала Джутаро. Разряды, исходящие от элементалей и их оружия, больно жалили, словно укусы ядовитых насекомых и змей, и не давали Джутаро прорвать строй кольца, сомкнувшийся вокруг него. Все тяжелее удавалось продолжать сопротивление. Жар огня, вызванный элементалями огня, казалось, пробирался в легкие и сжигал в них кислород. Джутаро вынужден был признать охотничье мастерство воинов Ольгерда. Они оказались прирожденными охотниками, и они победили. Великан рухнул, лишившись последних сил.

Когда Джутаро постепенно начал приходить в себя, он понял, что ему снится сон. Один из самых напряженных моментов его юношества. Ему снилась тренировка с отцом, но она скорее напоминала смертельный поединок двух непримиримых врагов. Возможно, дух отца хотел напомнить сыну о чем-то важном.