Текст книги "Преступники и преступления. С древности до наших дней. Заговорщики. Террористы"

Автор книги: Дмитрий Мамичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

ВЫСТРЕЛ В ТЕАТРЕ ФОРДА

В апреле 1865 года армия южан капитулировала и гражданская война в США закончилась. Но президенту этой страны Аврааму Линкольну недолго было суждено радоваться этому. 14 апреля 1865 г. Линкольн отправился на вечерний спектакль в театр Форда.

На спектакль был также приглашен главнокомандующий войсками северян Улисс Грант, но по семейным обстоятельствам Грант не смог приехать в театр. Это облегчило задачу Джону Уилксу Буту, безработному актеру, готовившему покушение на президента. Если бы в театре был генерал, то его военная свита, безусловно, явилась бы серьезным препятствием для злоумышленника. А так президентскую ложу охранял лишь один человек – полицейский Джон Паркер, да и тот в роковой момент, когда в ложу проник убийца, отсутствовал на месте: он отправился в буфет, чтобы выпить пару рюмок в компании лакея и кучера президента.

И вот в одиннадцатом часу вечера 14 апреля на представлении комедии в театре Форда, когда зрители хохотали над шутливым монологом комика Гарри Хоука, в зале грянул пистолетный выстрел. Бут, проникший в ложу Линкольна, выстрелил в президента в упор, затем прыгнул через барьер президентской ложи и задел шпорой (он был в сапогах) звездно-полосатое знамя, обрамлявшее ее портал. Раздался сухой треск рвущейся ткани. Бут неловко упал на сцену, но тут же вскочил на ноги и, размахивая кинжалом, закричал: «Смерть тиранам!».

В зрительном зале не все поняли, что это означает – некоторые думали, что это часть спектакля. Несколько офицеров рванулись на сцену, и тут по театру пронесся крик: «В президента стреляли!».

При падении Бут сломал ногу. Но это не помешало ему проложить себе дорогу за кулисы.

Он знал театр Форда, как свои пять пальцев, и быстро пробрался к запасному выходу, где его ждала лошадь. Шпора, прорвавшая знамя, впилась в бок лошади. Военные караулы, охранявшие выезды из столицы, еще не знали о случившемся, и Бут беспрепятственно покинул столицу.

Разумеется, Буту помогали другие люди: в одиночку осуществить такое покушение и скрыться – почти невозможно.

Десять дней спустя Бут был настигнут в северной части штата Виргиния. Он скрывался на ферме своего сообщника Гаррета. Когда солдаты окружили сарай, где прятался актер, он отказался сдаться. Тогда сарай подожгли, и в возникшей суматохе неожиданным выстрелом Бут был смертельно ранен. Солдаты, взломав дверь, вынесли Бута, который еще некоторое время был в сознании. Потом он умер, и тело его на военном корабле доставили в Вашингтон. Такова официальная версия гибели Бута. Однако свидетельства очевидцев о его смерти и похоронах достаточно противоречивы, и это породило версии о том, что вместо актера был убит другой человек.

За участие в подготовке убийства Линкольна были казнены 5 человек.

Лаврин А. П. 1001 смерть. – М.: Ретекс, 1991.

БРАТСТВО ФЕНИЕВ[109]109
  Свое прозвище, изобретение О'Махони, фении производили от Фионна, сказочного героя, который тождествен Фиргапу Макферсена. Рассказывают, что Фионн командовал в Пейнстере, одной и четырех провинций старой Ирландии, приморской стражей, при содействии которой он защищал страну от вторжения неприятельских войск.


[Закрыть]

Инициаторами опасного братства были полковник Джон О'Махони и Майкл Лохени, один из самых талантливых и опасных революционеров Ирландии. Избежав счастливо преследования английских сыщиков и спасшись бегством в Америку, он в пятидесятых годах XIX в. возобновил борьбу с ненавистным Альбионом. С этой целью он принял участие в учреждении братства, которое сохраняло свои собрания и свою деятельность в строгой тайне. Фенианство быстро распространилось по всем штатам США, по Канаде и всем остальным британским владениям в Америке. Оно проникло также на Зеленый остров[110]110
  Зеленый остров – Ирландия.


[Закрыть] и завоевало себе здесь вскоре сильные симпатии.

На крупных национальных конвентах, которые происходили в 1863 и 1864 годах в Чикаго и Цинциннати по инициативе фенианской организации, и на которые явилось около 250 тысяч фениев, главной задачей братского союза было объявлено отторжение Канады и Ирландии от Англии и основание одной, охватывающей обе эти страны, Ирландской республики. Для подготовления войны с Англией усердно собирались денежные средства, которые в короткий промежуток времени составили несколько миллионов долларов.

Таинственные пароли, мистические эмблемы и ужасные клятвы связывали братьев друг с другом и с великим союзом,[111]111
  Наряду с фенианским братством существует также союз сестер, отличающийся в особенности самопожертвованием.


[Закрыть] цвета которого – зеленый и золотой – и законы которого грозят за всякое предательство самыми тяжелыми карами. – Братство управляется гражданскими и военными должностными лицами, по поручению которых тайные агенты посредничают в смысле сношений между отдельными центрами союза.

В Америке и в Ирландии были прежде всего устроены склады оружия. Заговорщики собирались ночью, чтобы упражняться в военном искусстве для великой освободительной борьбы. Самые возбуждающие прокламации и газеты, тайно распространяемые среди братства, непрестанно проповедывали борьбу и месть, и пламенные воинственные песни доводили воодушевление до температуры кипения.

Однако, несмотря на все наказания и клятвы, по следам фенианской конспирации тихими шагами кралось предательство. Голодные авантюристы типа О'Махони, получавшего в качестве предводителя значительное содержание, и Стефенса, стоявшего во главе фенианства в Ирландии, завязали сношения с английским правительством и за хорошее вознаграждение снабжали его всеми необходимыми ему сведениями. На основании полученного таким путем материала, Англия в 1867 году стала принимать в Ирландии и Канаде решительные меры против фениев и арестовала главарей, из которых многие были за государственную измену подвергнуты смертной казни.

Тем не менее, союз втайне продолжал возбуждать умы, притом, как, может быть, не без основания утверждают, в союзе с интернациональным радикализмом. Для восстаний в стиле прошедших времен, правда, не было надлежащей почвы. Но тем ужаснее и опаснее процветали заговор и тайные сообщества. Аграрные насилия всякого рода происходили повседневно. Отделение от Англии и туземное управление (Homerule) были и остались военным кличем ирландского движения, как ни старалось английское правительство целым рядом решительных реформ, в особенности ирландским церковным биллем от 1869 года и ирландским палатным биллем от 1870 года, положить конец недовольству на Зеленом острове.

В 1880 году радикальные элементы фенианства в Ирландии соединились в «аграрную лигу», которая по временам забирала в свои руки настоящую власть, действуя с помощью террора. Ее приверженцы, прозванные «людьми лунного света», охотно посещали в ночное время и убивали тех оброчников, которые, несмотря на запрет союза, уплачивали оброк. Правительство произвело новую попытку справиться при помощи репрессий и реформ с этой анархией и восстановить между оброчниками и помещиками правильные отношения. Но все эти ухаживания были напрасны. «Аграрная лига» не желала ничего слышать о примирении и благожелательных намерениях государственной власти, и активные действия с ее стороны не прекращались. Так, в Феникс-парке в Дублине в 1882 году жертвами заговорщиков сделались два высокопоставленных английских должностных лица. Судебное производство против убийц, которые попали в мстительные руки правосудия, благодаря предательству в своих собственных рядах, повело к раскрытию другого громадного тайного заговора, имевшего своею целью убийства. Центр его составляли Ирландские непобедимые, которые в 1883 и 1884 годах предпринимали неоднократные попытки взорвать посредством динамита общественные здания в Лондоне. Анархистская организация получала руководство от N 1, псевдонима, за которым в течение продолжительного времени успешно скрывался известный революционер Тайнэн (Tynan). Неоднократно заподозревалось, но не было доказано участие в дублинском деянии Парнела и других руководителей ирландского движения.

Неоднократные проекты туземного управления со стороны лорда Гладстона, которые желали в самом широком масштабе пойти навстречу требованиям ирландцев, которые, однако, должны были также повлечь за собой полное разложение государственной связи между Ирландией и Англией и должны были нанести могущественному положению британского государства смертельный удар, – проекты эти не получили одобрения британского парламента и большинства английского народа.

Таким образом, брожение в несчастной стране продолжалось.

Шустер Г. Тайные общества, союзы и ордена: В 2 т. – М., 1905–1907.

ПИСАТЕЛЬ-УБИЙЦА

Шеф жандармов – руководитель политического сыска Российской империи генерал-адъютант В. Мезенцев имел обыкновение каждое утро после завтрака прогуливаться по Петербургу в сопровождении адъютанта подполковника Макарова..

В то утро Мезенцев и Макаров возвращались с прогулки. В 9 часов 10 минут они проходили по Михайловской плошали. К ним навстречу двигался высокий худой мужчина в сером, облегающем фигуру, пальто; руки он держал в карманах.

Возле кондитерской этот молодой человек подошел вплотную к Мезенцеву, тот замедлил шаг. И вдруг мужчина неожиданно резким движением правой руки, в которой блеснуло широкое лезвие кинжала, нанес сильный удар в правую сторону живота Мезенцева. Затем мужчина с окровавленным кинжалом стал быстро убегать в направлении Большой итальянской улицы. Мезенцев, схватившись рукой за рану, из которой хлестала кровь, стал терять сознание и упал на землю.

Подполковник бросился преследовать убегавшего, но мужчина скрылся за углом кондитерской. Немногочисленные прохожие остановились и с удивлением смотрели на происходящее. Макаров уже было нагнал преступника, но вдруг, другой неизвестный выстрелил в него из револьвера, пуля сорвала с шинели погон…

Приказчик Матвеев, увидевший происходящее, стал также преследовать стрелявшего в Мезенцева человека. Однако оба преступника вскочили в поджидавшую их пролетку, которая рванула с места и быстро скрылась за Александровским театром…

Истекающего кровью Мезенцева доставили домой. Ему была оказана необходимая медицинская помощь, но того же дня он скончался, не приходя в сознание. Нанесенная кинжалом рана оказалась смертельной: была пробита печень и задета задняя стенка желудка…

На место происшествия немедленно выехала группа полицейских сыщиков из сыскного отделения и жандармские офицеры… Приказчик дал подробные показания. Отставной унтер-офицер Самойлов запомнил приметы преступников и также видел, как они скрывались в пролетке за Александровским театром. Других очевидцев происшествия выявить не удалось. Велись также поиски пули из револьвера, стрелявшего в Макарова, но безрезультатно. Внутренняя агентура политического и уголовного сыска была ориентирована на негласный поиск двух преступников, совершивших нападение на Мезенцева и Макарова. На железнодорожных и почтовых станциях дежурили и искали преступников по приметам внешние агенты. Результатов никаких. Другим направлением розыска была пролетка.

В октябре того же года жандармский ротмистр Барчевский вышел на след пролетки, запряженной вороной лошадью, похожей на ту, на которой скрылись преступники. Тайный агент сообщил Барчевскому, что эта пролетка на лежачих рессорах, запрягаемая лошадью «Варвар», находится в Новом переулке.

Барчевский с помощниками вначале произвели негласный осмотр этой коляски и обнаружили там кучерское платье. Личность кучера установили быстро, им оказался Михайлов, проживающий по фальшивому паспорту на имя Тугаринова. В ходе розыскных мероприятий было установлено, что пролетка и вороная лошадь «Варвар» принадлежат дворянину Тюринову.

Допрошенный баварский поданный Крах показал, что лошадь «Варвар» была помещена в Новом переулке самим Тюриновым при участии кучера Михайлова. Однако их причастность к убийству Мезенцева пока ничем не подтверждалась: их приметы не совпадали с приметами подозреваемых. Розыски зашли в тупик, задержанные находились под стражей, с ними предстояло еще работать…

В начале ноября того же года Барчевскому доставили нелегальную брошюру, написанную неким Степняком, в которой, в частности, говорилось, что Мезенцев казнен за «ряд преступлений, которых мог бы и не совершать… Само правительство толкнуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер». И так Степняк этой брошюрой указывал на свою причастность к убийству Мезенцева и принадлежность к партии «Народная воля».

В тот же день Барчевский делал доклад начальству оходе розысков по убийству Мезенцева, представил данные на установленного автора брошюры. Им был Кравчинский, который использовал литературный псевдоним «Степняк».

Кравчинский родился в селе Новый Стародуб Херсонской губернии в Украине. Его отец был военным врачом и определил сынаввоенную гимназию с тем чтобы тот впоследствии продолжил семейную традицию службы в армии. Кравчинский закончил Михайловекое артиллерийское училище в Петербурге, но военная карьера его не привлекала. Прослужив год, он выходит в отставку и поступает в земледельческий институт. В 1872 г. Кравчинский становится членом народовольческого кружка «Чайковцев» и его литературного комитета; товарищами и соратниками по кружку были С. Перовская, П. Кропоткин, сестры Корниловы, Д. Лизогуб, Л. Клемени.

Некоторые данные по делу Кравчинского.

В 1873 г. Кравчинский был арестован за незаконную пропаганду среди крестьян, но сбежал из-под стражи.

Жандармский полковник Григорьев спросил Барчевского:

– Где сейчас находится Кравчинский?

– За границей, – ответил ротмистр.

– Фотография его имеется?

– Да. Прошу Вашего разрешения на ее размножение и помешение в розыскной циркуляр.

Григорьев взял фотографию Кравчинского. На ней был изображен молодой человек с черной небольшой бородкой, усами, густыми бровями, большими щироко расставленными глазами…

– Почему Вы раньше не вышли на Кравчинского? – спросил Григорьев.

– Агентура о нем не давала никаких сведений. Не было подходов.

– А как же работа по приметам?

– Только теперь стало известно, что Кравчинский после убийства Мезенцева сбрил бороду и усы, границу переехал по подложному паспорту. Эти данные поступили вместе с его брошюрой из Лондона… В Петербурге он проживал на двух конспиративных квартирах установленных народовольцев, которых сейчас держим под наружным наблюдением.

– Связи Кравчинского выявлены, кроме хозяев конспиративных квартир?

– Некие Кошурников и Баранников…

После побега из-под стражи в 1873 г. Кравчинский два года нелегально проживал в Петербурге и других городах, активно работая в революционном подполье. Но когда он почувствовал, что политический сыск начинает сжимать вокруг него невидимое кольцо, он в спешном порядке покинул Россию.

В 1875 г. Кравчинский появляется в Женеве, а потом Лондоне. Там он опубликовал свои пропагандистские сказки: «Сказка о копейке», «Мудрица Наумовна», «Из огня да в полымя» и др., рассчитанные на крестьян и малограмотных рабочих. Однако в Брюсселе и Париже, где он жил в последнее время, долго не задерживается, и вскоре уезжает на Балканы, принимает участие в боях повстанцев в Боснии и Герцеговине против турецкого ига…

В 1876 г. Кравчинский нелегально возвращается в Петербург. Многие из его товарищей сидят в тюрьмах или находятся в ссылке, и он принимает участие в разработке планов их побега… Но, как только Кравчинский почувствовал, что политический сыск выходит на его след, он вновь покидает Россию и выезжает в Италию. В провинции Беневенто он принимает участие в восстании и вместе с другими заговорщиками попадает в тюрьму. Ведется расследование. Но, ему повезло. Умер король Италии и была объявлена амнистия. Кравчинский оказывается на свободе. Он переезжает в Женеву и там сотрудничает в эмигрантском журнале «Община», публикует статьи о революционном движении…

После раскола партии «Народная воля» на две организации: террористическую «Народная воля» и осуждавшую террор «Черный передел», Кравчинский, жаждущий мщения и крови, примыкает к террористам, так как считает, что террор является одним из средств устрашения правительства и расшатывания основ русского самодержавия…

В то время Кравчинский задумал совершить убийство шефа жандармов Мезенцева. Дело было не в личности Мезенцева, а в должности, которую он занимал. С этой целью Кравчинский разработал детальный план (подробности которого знали еще два участника – Кошурников и Баранников, и то только перед непосредственным осуществлением террористического акта).

Кравчинский прочно основался за границей и не думал возвращаться в Россию. Своей брошюрой об убийстве Мезенцева он вывел политический сыск не только на себя, но и на соучастников преступления – Кошурникова и Баранникова, правда, пока розыск их был безрезультатным, а Кравчинский – не досягаем. Брат Мезенцева заявил так, чтобы его услышали террористы: убийц ждет расплата…

После ряда обнаруженных политическим сыском подготовленных и совершенных народовольцами террористических актов Петербург буквально был блокирован филерским наблюдением.

В 1881 г. филеры установили одну из конспиративных квартир по адресу: Казанская улица, дом 38, кв. 18. Там проживал мужчина под фамилией Ачачикулов, которого негласно задержали. В ходе дознания выяснилось, что задержанный – террорист Фриденсон, за квартирой его продолжалось наружное наблюдение.

Вскоре на эту же квартиру пришел господин. Его также задержали. При нем оказался паспорт на фамилию Алафузова. Проверили. Оказалось, что паспорт фальшивый, а когда допросили, то выяснилось, это дворянин Баранников, проходивший по розыскному циркуляру как подозреваемый в соучастии убийства Мезенцева.

Барчевский, к тому времени уже подполковник, провел негласное опознание Алафузова с помощью очевидцев Матвеева и Самойлова, которые, однако, с неуверенностью подтвердили схожесть показанного им «арестанта» с тем человеком, который стрелял из револьвера в подполковника Макарова. Но этого было достаточно, чтобы Барчевскому удалось «разговорить» террориста. После непродолжительного молчания Баранников признался в соучастиипреступления. Организатором террористического акта назвал Степняка-Кравчинского и другого террориста Кошурникова, который 19 ноября 1879 г. принимал участие в покушении на царя, делая подкоп на линииМосковско-Курской железной дороги.

Террористы Баранников и Кошурников прошли по процессу народовольцев 1882 г. Суд особого присутствия правительствующего Сената осудил их за государственные преступления…, а Степняк-Кравчинский пописывал в это время книжечки и мемуары в далеком и безопасном Лондоне. После 1891 г. убийца-писатель Степняк-Кравчинский занимается еще и общественной деятельностью. Его усилиями в Лондоне начинает издаваться журнал «Свободная Россия», создается «Общество друзей русской свободы».

11 декабря 1895 г. Степняк-Кравчинский погиб под колесами поезда.

Пиажаренко A. M. История и тайны уголовного и политического сыска. – Киев: Юринформ, 1994.

ЦАРЕУБИЙЦЫ

1 марта 1881 года в России произошло сенсационное событие. Народовольцам удалось наконец, после семи попыток, осуществить удачное покушение на Александра II.

Подготовка покушения, в котором приняли участие народовольцы Желябов, Перовская, Кибальчич, Гриневицкий, Михайлов, Геся Гельфман и Рысаков, велась по двум направлениям. Из дома на Садовой улице сделали подкоп под мостовой. Там была заложена мина огромной разрушительной силы, ее предполагалось взорвать в момент проезда кареты императора. На тот случай, если императорская карета не поедет по Садовой улице, на набережной Екатерининского канала ееожидали боевики с бомбами.

Итак, 1 марта 1881 года император в сопровождении петербургского полицмейстера Дворжицкого и казачьего конвоя возвращался из Михайловского манежа в Зимний дворец. Царская карета, не заезжая на Садовую улицу, свернула на набережную Екатерининского канала, намереваясь переехать Певческий мост. Едва карета выехала на набережную, как поджидавший ее Рысаков метнул под экипаж бомбу. Раздался оглушительный взрыв. Проехав еще несколько метров, сильно поврежденная карета остановилась. Александр II вышел из кареты и сказал подбежавшему Дворжицкому, что он, слава Богу, не ранен. Ранение получили два казака из конвоя и крестьянский мальчик, случайно оказавшийся на месте покушения. Дворжицкий попросил царя сесть в его сани и как можно скорее отъехать от опасного места. Царь почему-то медлил.

«Хорошо, – сказал он, обращаясь к полицмейстеру, – сейчас поедем, только покажите мне прежде преступника». Подойдя к Рысакову, которого держали четыре казака из царского конвоя, Александр II спросил арестованного террориста, из какого он сословия. Узнав, что из мещан, отошел. Но уезжать не торопился. На повторное предложение Дворжицкого уехать ответил: «Хорошо, только прежде покажи мне место взрыва». В это время, воспользовавшись тем, что конвойные казаки заняты Рысаковым, к царю и Дворжицкому бросился другой участник покушения – Игнатий Гриневецкий: он прятался за фонарным столбом. До царя оставалось два-три шага, на помощь Александру бежали казаки, полицмейстер пытался вытащить револьвер – не раздумывая, террорист бросил бомбу между собой и императором.

Когда упавший на мостовую набережной раненый Дворжицкий очнулся, он услышал слабый голос императора: «Помоги!». Царь полулежал на мостовой, облокотившись на правую руку; из его раздробленных ног струей била кровь. В двух шагах от царя в луже крови лежал смертельно раненный Гриневецкий.

Царя привезли во дворец и оказали ему первую медицинскую помошь. Но было поздно. Потеря крови оказалась невосполнимой. Осмотревший императора профессор Боткин констатировал: в этом случае медицина бессильна. Не приходя в сознание, Александр II умер. Ночью 1 марта 1881 года в страшных мучениях умер и народоволец Гриневецкий, так и не назвавший жандармам своего имени.

Вскоре непосредственных участников покушения на Александра II арестовали. Большинство из них на суде держалось исключительно мужественно, продемонстрировав веру в свое революционное дело. 3 апреля 1881 года Желябов, Кибальчич, Перовская, Рысаков и Михайлов были публично повешены на Семеновском плацу. Гельфман из-за беременности смертную казнь заменили пожизненными каторжными работами (она вскоре умерла в тюрьме).

При расследовании обстоятельств, связанных с покушением на царя, выяснилось: министр внутренних дел М. Т. Лорис-Меликов, самый близкий к царю человек, которому была целиком доверена охрана царской жизни, ослабил контроль за работой тайной полиции. Профилактические аресты подозрительных лиц прекратились, а у руководства тайной полиции возобладало мнение (особенно после ареста народовольцев Тригони и Желябова), что все революционные организации в стране разгромлены и не представляют серьезной угрозы. В результате охрана царя была существенно ослаблена. Пребывая в плену подобных иллюзий, Лорис-Меликов попросту не обратил внимания на многозначительный вопрос Желябова при его аресте: «Не поздно ли вы меня взяли?»

Жухрай В. М. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. – М.: Изд-во политической литературы, 1991.