Текст книги "Мы наш . . ., мы новый? . .. мир построим (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Фокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

Атаман выхватил длинный нож и на напружиненных ногах мгновенно развернулся в сторону противника.

Выражение глаз атамана тут же сменилось с колюче-настороженно на удивленное, но это уже не имело значения, так как его голова жила уже отдельно от тела.

Голубая тень рассекла толпу разбойников, оставляя за собой ореол ярко красных брызг и распадающиеся на части тела.

По сложной траектории рядом летело огромное четырехрукое существо, покрытое густой шерстью и две блестящие дуги на огромной скорости рассекали тела, иногда одновременно  сходясь на одном, от чего тело жертвы распадалось одновременно в нескольких направлениях.

Самый молодой и шустрый разбойник, за одно мгновение осознавший, что пора бежать, шустро скользнул к ближайшим кустам, но за мгновение до смерти встретился глазами с настоящим великаном, выбросившим в его сторону пудовый кулак. Сломавшееся на лету тело шустрого разбойника приземлилось в самом центре поляны.

С другой стороны поляны выскочил  Смирнов с инопланетным автоматом в руках и судорожно начал открывать аптечку.

Выбравшийся из кустов Велий осторожно вытащил из груды тел залитое кровью тело девушки и осторожно стянул мешок. Зина находилась без сознания а сквозь обрывки сарафана отчетливо было видно, что она ранений не получила. За этим занятием его и застал Отон, обиженно заявивший великану, что не годится так недоверчиво относиться к его и Ага-Притору умению владеть шашками. Задеть девушку они никогда бы себе не позволили.

Поплотнее запахнув телогрею и бережно взяв девушку на руки, атилос буркнул в ответ, что он не сомневается в исключительных боевых навыках друзей, вот только, все может быть . . .

Под осуждающие взгляды друзей великан направился к кораблю. Следом Отон и Смирнов несли Фролова. Прикрывал погрузку в корабль Ага-Притор.

Пока корабль выходил на орбиту, Пенкин, хоть его и успокоили друзья, что с Зиной все в порядке, еле смог усидеть в кресле.

Когда Дмитрий смог передать управление кораблем и ворвался в отсек, Зина уже пришла в себя и тут же попала в объятия любимого.

Повреждения Фролова оценивались как более тяжелые. Если удары копьем серьезного вреда не причинили, то удар дубиной привел к наисильнейшему сотрясению мозга.

По этой причине, Пенкин, только успевший обнять любимую, тут же бросился в кабину и направил корабль в планете Вера.

Фролова немедленно передали в руки Эльвиры, по озабоченному лицу которой стало ясно, что дела у пациента очень и очень плохи.

Зина, хоть и не пострадала серьезно физически, тем не менее, крайне нуждалась в психологической помощи.

В ближайшие дни предстояло привести тела, психику и одежду разведчиков в порядок.

В свободные минуты Эльвира занималась с Зиной шитьем одежды, очень аккуратно и умело приводя психическое состояние девушки в порядок.

На третий день Фролов пришел в себя и, едва узнав, сколько он провел в «отключке», чуть повторно не впал в кому. Его тут же успокоили, напомнив, что у них имеется возможность перемещаться во времени и остальное время лечение шло более спокойно.

Через неделю экспедиция находилась в полной готовности к следующей высадке.

За это время Фролов подготовил весточку для Анастасии, и в ней, помимо признаний в любви, просил приступить к разработке плана побега, с учетом неудавшейся ранее попытки.

Уже привычным путем Фролов и Зина прошли в город. Как и в прошлый раз, сопровождение Анастасии внутри храма занялось привычным делом, и Зинаида без труда передала девушке весточку.

С момента прошлой службы, девушка не находила себе места. После неудачной попытки сбежать из дома с Фроловым, Анастасия очень опасалась за любимого. Отец всегда поручал охрану терема лучшим отрокам, а командовал ими умудренный годами сподвижник отца, беспредельно преданный и честный. Ни о каком подкупе здесь речь идти не могла. Кроме этого, дюжина «мамок» и дворовых девок ни на секунду не оставляли девушку одну.

После неудавшейся попытки побега, охрану двора усилили, а «мамок» всех заменили. Причем, если прошлые были конченными стервами, то для определения сущности новых у нее даже не находилось слов, настолько они были запуганы судьбой предшественниц и самым тщательным образом «блюли хозяйское дитя». Может именно от этого, только внутри храма они позволяли себе немного расслабиться.

Получив от неизвестной девушки записку, Анастасия полдня не могла ее прочитать. Только после обеда, когда всех сморил сон, она, лежа на боку в кровати, смогла это сделать. Как это не покажется странным, девушку содержание записки ввергло в глубочайшую грусть.

Нет, конечно, то, что Никита не перестал любить, и не отказался от нее, грело душу, но вот только как организовать побег, она категорически не могла придумать. А тут еще и свадьба с сыном Тураканова.

Нет, она не могла сказать, что Василий был ей неприятен. Тураканов– младший был бы очень хорошим мужем. Высокий, красивый, спокойный, говорят, очень умный, и на нее всегда глядел полными любви глазами.

Вот только сердце девушки принимало только Никиту, полную внешнюю противоположность назначенному избраннику– среднего роста, шибутного и острого на язык. А глаза! Глаза Фролова таили в себе такую массу энергии, сулящей девице такое, о чем она не могла даже думать, не покраснев до кончиков пяток. Даже сейчас, едва подумав о любимом, Анастасию накрыла такая волна жара, что она невольно застонала.

Осознав, что она чуть не попалась, Анастасия судорожно запихала записку  в складки перины. Вовремя! Тут же над ней склонилось встревоженное лицо одной из «мамок»– Ефросиньи. Женщина коснулась рукой лба девушки и тут же испуганно отдернула, одновременно издав тоненький писк. На этот писк тут же кинулась свора других соглядаек, а одна немедлено побежала к отцу с тревожной вестью о болезни невесты.

Отец появился почти мгновенно. Еще бы! Он так долго искал приличную партию для дочери, и когда обо всем уже было договорено, та вдруг решила приболеть.

Молча потрогав лоб дочери,  Михаил Иванович грозно поглядел в ее глаза, и рявкнул на «мамок» немедленно позвать лекаря.

Слабые возражения дочери о том, что ничего серьезного не произошло, Воротынский просто проигнорировал.

Лекарь появился необычайно быстро. Судя по его сбивчивому дыханию и плечах отроков, на мгновение появившихся в пролете двери, Воротынский подошел к этому делу очень серьезно, и явно не поскупился отсыпать серебра.

Сухонький пожилой доктор был явно иностранец, и дело свое знал, так как едва перевел дух, тут же грозно шикнул на соглядаек.

Как только они остались в комнате одни, старичок осторожно взял руку Анастасии за запястье, закрыл глаза и начал беззвучно шевелить губами.

Открыв глаза, он удивленно взглянул в глаза пациентки и попросил показать язык.

Удовлетворенно хмыкнув, старик изобразил глубочайшее раздумье и вдруг его взгляд скользнул по постели в районе нижней части тела девушки.

Анастасия последила за взглядом доктора и покраснела. Видимо от переживаний и волнений последних дней у нее чуть раньше начались проблемы, сопровождающие всех женщин в течение жизни до того времени, когда о них становиться принято говорить, что «баба ягодка опять».

Анастасия судорожно поправила покрывало, готовая провалиться от стыда. Доктор осторожно прикрыл ее ладонь своей и медленно направился   к выходу из комнаты.

Что доктор сказал отцу, девушка не слышала, она только услышала его дальнейшее указание– завтра на заутреню не ходить.

Понимая, что спорить бесполезно, девушка уткнулась носом в подушку и разрыдалась.

Вернувшиеся в комнату «мамки» облегченно раскудахтались и тут же приступили к водным процедурам, сопутствующим столь неприятному, но неизбежному моменту в жизни женщины.

Не дождавшись Анастасии  в храме, Фролов очень сильно разволновался. Если его записка попала в чужие руки, то им оставался только один способ выполнить задуманное– штурм подворья.

Зина как могла успокаивала напарника, высказав предположение, что волнение девушки не осталось незамеченным и ее могли посчитать приболевшей, чего невесте недозволительно.

На следующий день Фролов с облегчением увидел идущую к храму любимую.

Заняв уже привычную позицию позади Анастасии, Зинаида замерла в ожидании ответа.

Вопреки  вполне ожидаемой передачи ответной записки, девушка чуть повернулась боком и начала, что то шептать.

Зинаида как могла напрягла слух, и впилась взглядом в губы говорившей.

– Я не могу написать ответ, так как не получается остаться одной. Я люблю Никиту, но ничего сделать не могу, так как отдана другому. Это мне начертано судьбой. Идти против Божьей воли не хочу. Пусть забудет меня и будет счастлив. Пусть уходит.

На глазах девушки навернулись слезы.

В это время одна из «мамок» встрепенулась. Ее затуманенные глаза обрели осмысленное выражение, и она взглянула на Анастасию.

Как ни странно, убитое горем выражение лица и льющиеся потоком слезы, не насторожили старушку, и она, спустя уже мгновение, опять мысленно покинула этот мир, погрузившись в тот, что, судя по преклонным годам, явно ее заждался.

Зина лихорадочно думала, что делать. Живой и привыкший к действиям в экстремальных ситуациях мозг медицинской сестры военных лет, со скоростью мощнейшего компьютера последних лет прогонял десятки самых разных вариантов. Наконец она наклонилась в глубоком поклоне в сторону алтаря и обратилась к Анастасии.

– Я знаю, что 12 ноября свадьба. Ее не будет. Жених исчезнет 9 ноября, и никто его не найдет. Он останется жив, не волнуйся. Что бы не произошло потом, не волнуйся и стойко перенеси этот позор. Пока жива ты, жив и Никита. Мы, что ни будь придумаем, обязательно.

По пути назад Фролов все время молчал. Рассказанное ему Зиной, разрывало сердце. Он еще и еще раз разрабатывал самые различные варианты и тут же отвергал их.

Достичь своей цели без опасности пролития крови представлялось  утопией.

Угрюмый и категорически отказывающийся общаться с кем-либо Фролов, заперся в одном из отсеков корабля.

Друзья так же собрались в отсеке и приступили к разработке планов организации побега.

Через пару-тройку часов, перебрав невероятное количество вариантов самых фантастических планов, все подустали и собрались отдохнуть.

– Да, блин, ни черта, что то не приходит путного на ум. А ведь надо бы поспешить пока татары Москву не сожгли. – Пробормотал Смирнов, устало потягиваясь и намереваясь поскорее добраться до койки.

В углу гулко икнул Велий, после чего Смирнов обратил внимание на внезапно наступившую гробовую тишину. Александр обернулся и вздрогнул. В отсеке, застыв в самых невообразимых позах, замерли друзья. И все смотрели в его сторону. У Смирнова похолодело на сердце, а внезапно отказавшие ноги заставили усесться на нижний край переходного люка.

– Какие, блин, нафиг, татары. Ты о чем? – Первым подал голос Поляков.

В следующее мгновение крепкие руки подхватили Смирнова и бережно плюхнули в ближайшее кресло. И вот, на Смирнова внимательно смотрят семь пар встревоженных и одновременно с этим безмерно любопытных глаз.

– Ну, я, это, хотел сказать, что во время правления Ивана Грозного татары сожгли Москву. Когда точно не помню, но ведь Грозный правил до 158-какого-то  года, а сейчас 1570. Значит, в ближайшие годы такое должно произойти. Я это помню, так как случайно прочитал об этом.

– Где ?????? . . . Смирнов чуть не оглох от разом выдохнутого вопроса.

– Где, где, да на Вере, когда устраивали экскурсию. В одной из комнат нашел, что то типа рукописного реферата. Может там раньше жил ученый или кто его знает кто. А более точно я не прочитал, тем более, дату.

Пенкин рывком кинулся в кабину.

Корабль посадили в месте проведения «экскурсии» и Смирнов, подгоняемый друзьями, рысью побежал  к нужному дому. Немного поплутав, так как от волнения он точно не помнил в какой именно комнате видел указанный реферат, он все-таки нашел нужную комнату.

Фролов схватил рукописные листы и вслух начал читать.

23 мая 1571 года войско Крымкого хана Девлет-Гирея вторглось на территорию Московского княжества. Так как большая часть войск участвовала в неудачной для России Ливонской войне, реального сопротивления войскам хана оказать не удалось.

Почувствовав слабость противника, Девлет-Гирей двинул войско на Москву, чем застал Ивана Грозного врасплох.

Спешно собранное войско численностью около 6 000 человек, предприняло попытку остановить неприятеля, однако, при огромном численном перевесе (по оценкам историков войско неприятеля составляло от 80 до 120 тысяч) этот заслон был сметен, а дорога на Москву оказалась открытой.  Иван  Грозный бежал на север, а жители Москвы, до последнего момента не оповещенные об опасности, оказались жертвами самого разбойного нападения за всю историю существования города. До нашествия в городе проживало около 100 000 человек,  а после, не более 30 000. Для заселения столицы даже пришлось переселять туда людей из других областей.

Фролов устало сел на койку.

– Вот оно. Значит, Анастасия может погибнуть. А мы с Велием не могли знать об этом, так как уже покинули Землю. Страшно читать такое.

Прихватив реферат, друзья вернулись на базу и там уже продолжили обсуждение.

В свете новой информации план представлялся довольно простым, а самое главное, они избавлялись от необходимости соблюдать запрет на пролитие крови.

Им необходимо войти в Москву в день штурма– 24 мая и вывести Анастасию из горящего города. Конечно, придется «от души» пострелять и помахать шашками, но и результат того стоил.

Безусловно, имея в своем распоряжении космический корабль предков, они с легкостью могли рассеять вражеское войско еще на подходе к городу, вот только столь кардинальное вмешательство  в ход истории, по общему мнению,  являлось недопустимым.

Жаль, конечно, жителей столицы, но тут ничего не поделаешь.

Фролов и Зина высадились на Земле 20 ноября 1570 года, полагая, что им удастся встретиться с Анастасией.

Однако, ни в этот день, ни в последующие четыре месяца, Анастасия в храме не появлялась.

Рискуя быть раскрытыми, разведчики начали собирать информацию о том, что могло произойти с дочерью Воротынского.

Зине почти ничего не удалось узнать, а вот Фролов, начавший активно посещать кабаки, все-таки сумел найти нужного собутыльника.

Им оказался тот самый седой воин, командующий отроками из усадьбы Воротынского. Его звали Никифор Емельянов.

9 ноября 1570 года жених Анастасии пропал бесследно. Убитый горем отец поднял на ноги всю округу. Не менее  встревоженный Воротынский, так же не остался  в стороне от этого горя.

Василия Тураканова найти не удалось, ни живым ни мертвым.

К сожалению, это была не единственная плохая новость. Это событие не только ударило по самолюбию и финансовым интересам Воротынского. Его дочь-Анастасия, оказалась в роли брошенной невесты, что во все времена фактически приравнивалось к смерти.

Девушка отказалась выходить из дома, а потом сильно заболела. Анастасию точила неизвестная болезнь и уже через месяц ее трудно было узнать.

О произошедших трагедиях и болезни дочери Воротынского прознал царь, и распорядился отправить к ней своего личного врача– англичанина.  Он уже как то лечил Анастасию, когда у нее были какие-то обычные бабские болячки. Так, что через день от ее хвори не осталось и следа.

Этот иноземец оказался хорошим врачом. С его появлением девушка перестала чахнуть, хотя понадобилось еще несколько месяцев, что бы Анастасия полностью выздоровела. Конечно, дочь Воротынского сейчас не та, что была, тем не менее, все надеются, что молодость и весна помогут исцелению.

А сейчас он решил выпить по поводу такой радости, так как очень любит Анастасию, настрадавшуюся за последнее время сверх меры.

Фролов слушал собеседника с обливающимся кровью сердцем. Анастасия, его любимая, сколько же ей выпало горя. Как ему хотелось защитить ее, подарить всего себя без остатка, принять ее боль.

Емельянов, уже принявший изрядную порцию вина, увидев искренние переживания незнакомца, проникся к нему безграничной любовью, и друзья еще долго выпивали вместе, пока седой вояка не отправился под стол.

После такого возлияния, Фролов промучился похмельем еще сутки. Наконец, наблюдавший за усадьбой Воротынского дежурный – Отон, сообщил радостную весть– Анастасия отправилась к заутрене.

На следующий день Фролов и Зина отправились к храму. Не желая встречаться с бывшим собутыльником, Фролов близко к храму не подходил.

Зина прошла на привычное место у колонны и содрогнулась. Там находилась женщина средних лет, только отдаленно напоминающая ту цветущую молодую девушку, с которой она познакомилась всего несколько месяцев назад по Земному времени. Глубоко ввалившиеся глаза, серая нездоровая кожа, проседь в волосах.

Анастасия отрешенно стояла, глубоко склонив голову, и только изредка ее губы шевелились.

Зина вынужденно толкнула девушку, так как та категорически не желала ее замечать. Анастасия пошатнулась, но никак не отреагировала на это.

Зина повторила попытку, еще и ткнув девушку чувствительно локтем. Эта попытка удалась. Анастасия подняла глаза и вздрогнула.

Зинаида категорически поднесла указательный палец к своим губам и тихонько прошептала:

– Завтра.

А затем, бочком направилась к выходу. Зина прекрасно понимала, что вымотанная до предела девушка, может непроизвольно выдать себя взрывом эмоций.

Фролов хмуро выслушал спутницу и согласился с тем, что та поступила правильно. Печальную новость о том, как сильно изменилась его любимая, Зина решила пока придержать при себе.

На следующий день Анастасия выглядела уже намного лучше. Видимо, надежда, оставившая девушку, едва не подкосила ее, но теперь перед Зиной стояла настоящая русская женщина, способная на все – и  в избы горящие входить и коней на скаку останавливать. Хотя, грустно подумала девушка, все это в скором времени может статься  в полном объеме.

Она сообщила Анастасии, что 23 мая к Москве подойдет войско татар и во время штурма города 24 мая Фролов с друзьями попытаются ее спасти. Девушка удивленно посмотрела на собеседницу явно не доверяя правдивости и возможности услышанного.

Ожидание, очень тяжелая работа, в связи с чем, корабль совершил перемещение сразу в 21 мая.

Фролов до конца не совсем доверял прочитанной в реферате информации, пока не увидев своими глазами несметную орду, четырьмя колышущимися клиньями двигавшуюся в сторону Москвы и оставлявшую за собой дымы пожарищ, не вздрогнул от ужаса.

Как ему хотелось попросить Пенкина задействовать оружие корабля и смести эту нечисть с родной земли.

По взглядам друзей он понял, что не одинок в таком желании.

Пенкин поставил задачу кораблю подсчитать численность войска. Получалось, что историки несколько преувеличили численность войска – корабль насчитал «всего» 63254 воина.

Но эта робкая радость сразу погасла, как только они увидели, сколько именно Русских воинов пытаются преградить путь врагу. Корабль выдал цифру 5723– по самым скромным подсчетам, один к десяти. Русские воины всегда отличались беспримерной храбростью и воинским искусством, вот только, здесь явно не чувствовалось руки грамотного воеводы. Войско расположилось в крайне невыгодном месте, оголяя правый фланг, да и разведки видно не было.

Войско просто стояло и ждало, когда враг подойдет. Это являлось самым глупым решением, так как пассивная оборона против многократно превосходящего в численности и скорости передвижения (почти все воины были конными) врага не давала не единого шанса на победу.

Так и произошло. Многочисленные разъезды татар точно установили положение войска, после чего огромный отряд, численностью около 20 000 всадников, стремительно форсировал две реки и вышел во фланг русскому войску.

С этого момента исход битвы стал понятен даже самому неискушенному  в воинском деле зрителю.  Смяв правый фланг русского войска, лавины всадников накрыли смешивающиеся ряды воинов.

До Москвы осталось два десятка верст.

К исходу 23 мая, конная лавина вплотную приблизилась к ничего не подозревающему городу.

Ночью друзья высадились в лесу и на рассвете к посту у въезда в город показались две крытые повозки. Стражники уже давно обратили внимание на постоянно  проходившую мимо них пару– пожилого мужчину и молодую девушку, а теперь с удивлением разглядывали, как они сидят на козлах повозок.

Старший решил выяснить, что же в этот раз задумали эти люди, вышел на дорогу и уже хотел поднять руку, как из-за поворота дороги позади повозок появился верховой всадник на взмыленном коне.

– Татары, Татары идут!

Стражник еле успел отскочить в сторону и упал, а когда поднялся, его лицо вытянулось от ужаса– к городу широкой лавиной летела волна всадников на приземистых юрких лошадках.

Фролов хлестнул лошадь, и повозки понеслись к усадьбе Воротынского.

Когда они подъехали к нужному месту, улицу уже перегораживали повозками. Все-таки страшные новости имеют свойство распространяться мгновенно.

Долгие века монголо-татарского ига выработали у Русских устойчивые рефлексы– все знали, что пощады от этого врага ждать не стоит. Или все вместе отобьют нападение, или все вместе погибнут.

Что такое рабство все знали прекрасно, и желающих попасть в полон к кочевникам не имелось.

Вооруженные мужчины занимали места на баррикадах, женщины уводили детей в подпол, оставляли за себя старших девочек, и тут же возвращались с оружием в руках во вторую линию обороны вместе с подростками. Женщины прекрасно понимали, что если мужчины погибнут, их и детей уже не спасти.

Влетавшие на улицу повозки Москвичи тут же без лишних разговоров развернули и поставили в общий ряд. Коней завели во дворы.

Фролов соскочил на землю и тут же столкнулся с Емельяновым, облаченным  в броню и с кривой саблей в руке. Отроки выволакивали за ворота одну пушку. Вторая оставалась на специальном помосте во дворе.

Пугачев скептически оглядел Фролова, Зину и Полякова, не имевших даже шлемов, и командным жестом отправил их во вторую линию обороны, за частокол.

Усадьбы в Москве того времени уже строили достаточно хаотично, но в этом районе еще не успели отойти от заложенных предками основ, когда несколько усадеб при незначительном укреплении быстро превращались в самостоятельную крепость.

Кремль уже давно перестал играть роль защиты населения города во время набегов, да и о самих набегах уже давно забыли . . .

Конные воины появились одновременно с обоих концов улицы и с дикими криками бросились вперед.

Всего,  защитники спешно созданной крепости имели пять пушек, которые дружно ухнули по врагу. Так как пушки заряжались мелко рубленными кусками железа, этот залп произвел эффект хорошо подготовленной для работы косы.

Будь врагов поменьше, у защитников были бы шансы отбить нападение, к сожалению, не сейчас.

Хоть первую волну и скосила коса смерти, следом скакало еще больше врагов. Вторая волна ударилась о баррикады и так же быстро растворилась.

Вот только волны все шли и шли. Трупы лошадей и людей уже равнялись с верхушками баррикад. К сожалению, и число защитников катастрофически уменьшалось.  И это не являлось единственной бедой– вместе с всадниками вокруг разлетались тучи стрел с горящей паклей.

Часть защитников второй линии обороны гасили множественные очаги пожаров, вот только на месте одного потушенного, тут же возникала сотня других.

Скоро стало понятно, что сабли татар не так страшны как пожар. Подпираемые волной огня, защитники вынуждено шли вперед на сабли и стрелы многократно превосходящего их врага.

Поднявшийся ветер радостно приступил к пожиранию всего, что могло гореть, а что не могло, то плавилось от чудовищного жара.

Но и враги, так же столкнувшиеся со стеной огня, вынужденно отхлынули. Воспользовавшись тем, что противников разделила стена огня,  защитники усадеб начали отходить к Москве-реке. По пути удалось отбить три атаки, но и ряды русских воинов продолжали стремительно таять.

В течение всего сражения Фролов внимательно следил за Анастасией, а когда девушка обратила на него внимание, тут же дал ей знак, пока никак не выдавать себя.

Два десятка мужчин окружили около полусотни женщин и ребятишек, прикрывая их отход к реке.

Само по себе отступление к реке представлялось Фролову полной бессмыслицей – мало кто из здоровых мужчин был в состоянии преодолеть широкую, да и еще холодную в это время года реку, но и с другой стороны, отступать было больше некуда.

Дома, сложенные из огромных и крепких бревен, давали такой жар, что даже участники экспедиции, обладающие мутированной кожей, ощущали страшное воздействие огня. Порывы ветра загибали языки пламени, способные мгновенно убить все живое на своем пути.

Так погибли несколько из их отряда. Сначала огненный вихрь буквально на мгновение накрыл двух воинов, а когда отступил, на земле лежали только обугленные трупы. Женщина и двое детей испугались идущего верхом языка,  и не заметили, как другой ударил их сзади. Вспыхнувшие мгновенно тела никто и не подумал тушить– слишком являлось очевидным, что они умерли мгновенно.

Тем не менее, и в этом аду имелся и явный плюс– татарские всадники так же вынуждено отступали из объятых огнем областей города.

Вскоре всем стало понятно, что путь к отступлению отрезан огнем со всех сторон.

Все вокруг начали прощаться друг с другом, так как сходящиеся со всех сторон стены огня оставляли им всего несколько минут жизни.

В это время со стороны стены кремля раздался оглушительный взрыв– видимо, в доме, стоящем прямо у стены, взорвались запасы пороха. И, судя по силе взрыва, очень большие.

Не выдержав страшного жара от пожара и последовавшей взрывной волны, стена обрушилась, открывая проход на территорию кремля. Одновременно с этим, почти в трехстах метрах от стены, эта же ударная волна потушила пожар.

Беглецов отделяло от спасительной бреши в стене лишь тонкая линия горящего, причем, только с их стороны, частокола.

Фролов и Смирнов разбежались, и что есть силы, ударились о бревна. Однако, рачительный хозяин двора уделял качеству бревен очень много внимания. Хоть и сильно пострадавшие от огня, бревна частокола удар парировали без труда.

Сбитые с толку поведением незнакомцев, десяток мужчин так же попытались проделать аналогичное, однако, тут же были вынуждены прекратить свои попытки, получив сильнейшие ожоги, а на троих еще и вспыхнула одежда.

Вот тут и пригодились прятавшиеся до этого в фургонах, а ныне следовавшие по пятам отступающих Отон, Ага-Притор, Степаненко и, конечно же -Велий, для которого пришлось выделить целую повозку.

Когда из стены пламени, как ни в чем не бывало, неторопливо появилась необычная четверка, оставшиеся в живых горожане искренне поверили, что находятся уже не на Земле.

Следующие события и не уменьшающийся  жар, показали, что зря они преждевременно радовались избавлению от тягот Земной жизни.

Закованный в черную броню и шлем с непрозрачным забралом великан, не останавливаясь, с ходу ударил частокол, разлетевшийся  брызгами бревен и двинул дальше, сбивая по пути заборы и стены строений, опять начавших разгораться.

Четырехрукий человек молча выхватил у обессилившей девушки двух детишек, засунул их себе за пазуху и смело двинул вслед за великаном. Уже потерявшая было силы молодуха, вдруг обрела второе дыхание и рванула за «похитителем» детей.

Огромное мохнатое и четырехрукое существо вместе с другим, так же высоким и покрытым голубой, правда, оба с уже изрядно обгоревшей шерстью, подхватили раненных и двинули к пролому.

Пробегая мимо Смирнова и Зины, друзья передали им инопланетные автоматы.

Фролов подхватил под руки обессиленных Анастасию с ее отцом и  поволок к стене Кремля.

Трое воинов намерились прикрывать отход но, Смирнов наорал на них и, как ни странно, те послушались, и двинулись вместе со всеми, поддерживая раненных и обожжённых.

Когда до спасительного пролома осталось не больше пятидесяти метров, справа появилась лава всадников, изъявивших страстное желание использовать так удачно образовавшийся проем в стене для приобщения к изучению достопримечательностей Кремля.

Дико визжа и осыпая отступающих Москвичей тучей стрел, лава стремительно приближалась.

Смирнов и Зина открыли огонь с колена. За счет малой остановочной силы инопланетных пуль, нападавшие не сразу осознали, во что они вляпались. Еще около пяти секунд кони неслись вперед, а потом, ряды всадников начали валиться снопами. Инопланетные пули пробивали по пять-семь тел, постепенно увеличиваясь в диаметре и, соответственно, увеличивая останавливающую силу.

От этого, тем кому пока повезло, пришлось преодолевать несколько завалов из трупов, а потом пополнять собой такие внезапно и почти бесшумно появившиеся препятствия.

Горящие дома не давали развернуться, и поэтому конница двигалась узкой колонной.

Стреляющие сменили магазины, и опять открыли убийственный по своей эффективности огонь.

Вскоре задние ряды уже не могли преодолеть вал трупов, и конники начали метаться, ища пути обхода. Вот, что значит тяга к прекрасному! Кочевники, пройдя огромные расстояния в надежде познакомиться прекрасными произведениями Русского искусства, упорно не желали отказываться от своей цели, даже при таких страшных обстоятельствах.

Смирнов и Зина побежали за уже скрывшимся в проломе друзьями и Москвичами.

Внезапно, вдоль стены слева показалась не менее огромная конная толпа очередных любителей искусства, очень живо сокращавших расстояние до заветной мечты.

Смирнов и Зина открыли было огонь, и в это время из пролома показался Велий, аккуратно тащивший что-то очень напоминающее древнюю русскую игрушку для добрых молодцев – оглоблю, только раза в три длиннее и толще, да еще и изготовленную из металла.

Александр с девушкой решили, что не стоит стоять на пути доброго молодца, явно собиравшегося устроить потеху, и быстро юркнули за его спину.

Непонятно, может дым от пожара и связанная с этим неимоверная жара помешали нашим Крымским гостям разглядеть, кто именно движется им на встречу, так как лава всадников и не подумала, что лучше бы притормозить, а еще лучше, сразу дать полный задний ход.

Металлическая оглобля, смела первые ряды всадников и припечатала их к стене Кремля. Напирающие сзади очень восторженно восприняли происходящее, в крайнем случае, радостные вопли только усилились. Зря они так радовались, второй волне повезло еще меньше. Двигавшаяся от стены оглобля направила путь сразу притихших «счастливчиков» от стены– то есть, во двор ближайшего и уже опять ярко пылающего дома.

Пока Велий развлекался, выжившие Москвичи расселись прямо возле пролома. Явно, что всем требовалось время, что бы восстановить силы.

Зина, не склонная к просмотрам спортивных передач в виде трансляции молодецких забав с оглоблей, тут же выудила из имевшейся у нее и чудом не сгоревшей холщевой сумки, бинты, еще какие то медикаменты, и начала оказывать помощь пострадавшим.