Текст книги "Рожденный в СССР. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

   Пользуясь хорошим настроением начальника Отделения, я решил выпросить у него платиновый тигель и получил желаемое, а в вдобавок ко мне прикрепили еще двух техников. Пока на стажировку по профессии аппаратчик по выращиванию монокристаллов и дендритных лент четвертого разряда. Интересно, в свое время я с третьего перешагнул на четвертый разряд за два года.

   Еще отделу выделили комнату в корпусе Отделении, где стали срочно оборудовать помещение под полировку торцов активных элементов. Туда перевели Валеру и еще одного вновь принятого техника. Валера часто приходил ко мне посоветоваться по работе и я ему всегда помогал. Мне было очень жаль, что он выбрал эту стезю – из него вышел бы классный ростовик. Была у парня чуйка. А потом приехал дедок из Ленинграда – бывший мастер участка ГОИ и работа у них пошла продуктивно. Дедуля вместе с супругой жил в общежитии АН СССР, в 10 минутах ходьбы от института и совсем не перетруждался. Да от него упорного труда и не требовалось. Однако в месяц у него выходило очень прилично и еще его не интересовал материал с которым он работал. Твердость материала интересовала и только.

   Кроме того в корпусе Отделения оборудовали чистую комнату и поставили две установки вакуумного напыления. А всех научных работников, из отобранных комнат, перевели в наш корпус, выделив им приличные помещения. Этим сотрудникам поставили задачу создания установок для исследования генерационных свойств активных монокристаллических материалов. Бывшим исследователям СВЧ колебаний эта работа была близка, да и деваться им было некуда – тематика Отделения резко изменилась. Правда те кто желал продолжать свои исследования и имел для этого возможность – уволились или перешли в лабораторию радиофизики. Вот так был решен вопрос с кадровым наполнением отдела – АМ был крут, когда этого требовали обстоятельства.

   Таким образом жизнь била ключом и хорошо, что не по голове. Тигли мы получили, а вот с керамикой было не важно – она была плохая. Мы ее отбирали, перебирали, протравливали, отжигали... изощрялись, как могли и это была наша самая большая головная боль после никудышных отечественных реактивов. Тем не менее два ростовых эксперимента в неделю мы проводили. Естественно, что на активных фазах роста мне приходилось присутствовать лично, а это – двое суток непрерыва. Но обещание было дано...

   В промежутках между ночными сменами я сдал вступительные экзамены и поступил В МГПИ. Перед этим пришлось сдать экстерном за среднюю школу, но когда в соратниках зав районо, то это не составило большой формальной проблемы, а знания у меня были.

   Перед приемными экзаменами в институт мне пришлось объясняться с председателем приемной комиссии:

   – Объясните мне Найденов, как вы будете преподавать русскую литературу в средней школе? – спросил он.

   – Очень просто... мать перемать..., на языке глухонемых конечно, – очень экспрессивно объяснил я ему жестами.

   – Я так и думал ......, – ответил он мне аналогичным образом и захохотал глядя на мою растерянную физиономию.

  Большой профессионал... и в могучем русском – тоже. Таким образом меня допустили к экзаменам, которые я сдавал исключительно письменно. Это было намного сложнее устной сдачи, но я был хорошо подготовлен Еленой. И уже только на экзаменах я понял – насколько хорошо был подготовлен этими двумя замечательными женщинами. Определенно у Лены был недюжинный талант педагога-методиста, но меня интересовали совсем другие ее качества. Правда без ответа, но я не терял надежды.

  В конце июля я отвозил Новиковых от нас к ним домой и усиленно думал, как мне их отправить на море вместе с Саней. Александр отказался от пионерских лагерей и даже спортивного лагеря. А так все отдохнули бы месячишко, да и я бы на недельку смог вырваться с работы – и отвез бы и привез бы их из Крыма.

   Лена всю поездку промолчала и только когда я занес спящую Танюшу в ее комнату и Анна Павловна стала раздевать девочку, попросила меня подождать ее на улице.

  И у меня – старого хрыча и бандита Колесова, забилось сердце бродяги беспризорника Ваньки Найденова. Вот такая интересная смесь. Я тихонько стоял у машины, прислонившись к дверце и боясь спугнуть нечаянное и так давно ожидаемое. Елена уже вышла из подъезда и направилась к машине, но ей вдруг загородила дорогу тройка парней, появившихся как из под земли. "Нет, ну надо же какие твари и это в такой момент... разорву сук", – яростно билась у меня в голове мысль когда я метнулся к ним... От лежащих негодяев, которых я пинал ногами, меня оторвала Елена. У одного была неестественно вывернута рука и он свернувшись в комочек тихонько скулил. Остальные двое пытались незаметно отползти от меня подальше.

  У меня саднило предплечье левой руки – зацепили таки ножом. Я осторожно обнял Елену и повел ее к машине, где достав аптечку мы с Леной обработали и перевязали рану, оказавшуюся поверхностной.

  Завел машину и мы не сговариваясь поехали в Медведково, Лена ни о чем не спрашивала, только сказала:

   – Я никогда не думала, что ты можешь быть таким страшным и знаешь ты – рычал. Громко и страшно.

  Я только рассеянно кивнул, мои мысли были заняты совсем другим, а именно внутренним диалогом развернувшимся между старым и молодым. Циник надеялся, что теперь то раненный герой-защитник, должен удостоиться ... пламенной благодарности от спасенной им леди. А молодой все не верил, в свалившееся счастье. Но оба мы очень надеялись и за этими раздумьями я услышал только окончание монолога Елены:

   – ... и он убежал звать милицию, оставив меня с мерзкими негодяями в парке, а я уже была на втором месяце, – говорила она.

  Мне не хотелось знать ни начала, ни продолжения этой исповеди – абсолютно по хрен, что там было раньше. Поэтому я остановил машину у обочины и стал целовать эту красивую, стойкую к жизненным невзгодам женщину. А старый циник в моей душе заткнулся. Очухался я когда понял, что уже начал раздевать девушку и виновато посмотрел на нее...она смеялась:

   – Может все-таки доберемся до твоей комнаты – у тебя там хорошая кровать.

  Мы конечно добрались и даже... дорвались. Как там в песне:"Дай мне эту ночь, дай мне хоть один шанс, ты не уснешь – пока я рядом". И это чистая правда.

  Поздним утром, когда Елена еще спала, я тихонько выбрался из кровати. Саня, готовивший завтрак на кухне, со жгучим интересом посмотрел на меня. Брат. Я показал ему большой палец, подумал ... и показал сразу два больших пальца, что его удовлетворило.

  быстро собрал на поднос "кофе в постель" и пошел к себе в комнату. Елена делала вид, что еще спит, но запах свежего кофе победил запоздалую стеснительность и закутавшись в простыню наподобие римских матрон, она соизволила испить кофию. Я бы конечно продолжил праздник жизни, но мне сегодня нужно было быть на работе. Поэтому подхватив одежду и сумочку Лена умчалась в ванную и пришла завтракать уже в

  полной боевой готовности. А Санька, улыбаясь до ушей, с интересом ее разглядывал. "Выпороть его, что ли?" – подумал я. А Елена вдруг тоже показала ему большой палец -подсматривала? На что этот балбес громко сказал: " А Иван показал два больших пальца". Воцарилась тишина и вдруг они дружно рассмеялись – Саня так просто заржал. Неловкость момента ушла вместе со смехом и мы начали завтракать. За завтраком Саня рассказал Елене о наших планах отдохнуть на море всем вместе и та обещала обсудить это со своей мамой.

   Когда мы подъехали к ее дому, она вознамерилась ограничиться прощальным поцелуем, но этот номер не прошел. Я запер дверцы машины, зашел вместе с Леной в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь их квартиры. Открыла Анна Павловна, с порога начав пытливо рассматривать нас. И видно увидела что-то понятное только ей, перекрестила нас и ушла в глубь квартиры. Что же, накал ситуации был понижен до безопасного уровня, поэтому я поцеловал Елену и ушел – пора было на работу.

  Следующую неделю я разрывался между работой и турами шопинга по московским магазинам. Я даже не подозревал сколько много нужно трем женщинам для отдыха у моря.

  Уже вечером, оставшись один на работе, я подключил кустарно сляпанный источник постоянного напряжения к тиглю с расплавом ниобата. И уже утром притащил монодоменную булю ниобата лития Валере – на предмет резки, шлифовки и полировки элементов. До обеда я успел сделать все запланированное и раздать указания техникам и лаборантке, уже старшей. Осталось только забрать кристаллы у Валеры, спрятать их в сейф и отбыть на недельный отдых. Разрешение на который было получено у начальства – в счет отгулов за переработки.

  И тут мне позвонил Валера:

   – Иван это ты?

  Я насвистел в трубку "Марш кавалеристов" и он продолжил:

   – Шухер, Александр Михайлович, засек кристаллы. Долго их рассматривал на просвет со всех сторон, а затем положил полированный образец на текст... и тут же все образцы забрал с собой и обрезки от були,тоже. Дед сразу раскололся – сказал, что это ты их принес.

  Я просвистел в трубку "забота у нас такая, забота наша простая..." – отбой и ринулся на проходную. Успел, не перехватили.

  А ранним утром мы всем семейством (я иначе уже и не думал) направлялись на юг. "Нас не догонишь...".

Глава 10

   Мы выехали из Москвы еще затемно. Танюшка спала и я ее сонную занес в машину на заднее сиденье. Где она уютно устроилась головкой у мамы на ногах, а свои ноги закинула на Саню. Анну Павловну я посадил рядом с собой. Весь салон дремал и я старался ехать аккуратней. Часов в десять остановились позавтракать, так как все уже взбодрились, повеселели и окружающее стало вызывать у них интерес. Ну, а я что рулю – это "не вези меня извозчик по пыльной мостовой" , а с точностью до наоборот.

   Пообедать остановились на берегу небольшой речушки с песчаным берегом и все с удовольствием искупались, так как высидеть десять часов, по жаре, в авто без кондишена – не легко. И опять в путь, около 20.00 остановились на берегу Днепра ночевать. Быстро поставили четырехместную палатку и женщины, попив чайку из термоса и склевав по булочке – завалились спать. Уморила дорога слабый сильный пол. Ну а мы с Саней развели костерок и подвесили над огнем котелок с родниковой водой. А потом в две поплавковых удочки натаскали рыбьей мелочевки и сварили уху. Клев был отличный и нам хватило десятка четыре плотвичек и пескариков. Вскоре над берегом разнеся запах ухи, сваренной на костре. А такая ушица очень отличается от приготовленной на кухне из свежемороженой рыбы. В палатке зашевелились и сначала Лена, а затем и Анна Павловна вылезли из палатки на очень привлекательный запах.

  – Вам не удастся все слопать самим, – заявила Елена.

  – И даже половину, не успеете,– добавила ее мама.

  Но мы с Саней не отвлекаясь на посторонние разговоры, а быстренько опустошали свои миски. Посему женщины лишний раз удостоверились, что желудок у мужчин – важнейшая часть тела после ...головы и решили не отставать от сильной половины человечества. Некоторое время слышался только стук ложек об алюминиевые миски. Мы отвалились от котелка раньше женщин и Саня, удовлетворенно похлопав себя по пузу, нагло заявил:

   – Кто последний, – тот моет посуду. Морской закон.

   За что получил шелобан от Елены и я его послал в авто за раколовками. Их мы решили поставить на ночь, у обрывистого бережка проросшего корнями деревьев. Мы с Саней легли спать в спальниках, прямо у костра и я сквозь сон слышал, как Саня несколько раз вставал к ловушкам. Добытчик.

  Опять поднялись затемно, продолжили автопробег и до полудня прибыли в Коктебель. И прямо на автостанции, Анна Павловна договорилась с женщиной средних лет и сняла приличную времянку с кухней, удобствами и большой комнатой. Повезло.

   А Саня, с тех пор, как на горизонте появилась голубая полоска моря – только на него и смотрел. Это чувство восхищения – необузданной мощью и красотой природы было мне хорошо знакомо. На меня такое же, завораживающее, впечатление произвел океан, когда меня выгрузили из воинского эшелона во Владивостоке, куда меня направили проходить срочную службу. Вот после БД (боевых дежурств) в Индийском океане – я его стал еще и нешуточно опасаться. Но, в молодости, первое впечатление всегда самое яркое и на всю жизнь.

  После обеда все заторопились на пляж, мечтая наконец добраться до ласкового моря и конечно... обгореть. Классика.

  Однако я хорошо подготовился к отдыху женщин под палящим солнцем, и еще в Москве сделал четыре острых полуметровых штыря из стального уголка, с отверстием под болт с гайкой на другом конце. Они втыкались или забивались в песок, а к ним крепились отрезки алюминиевого профиля полутораметровой длины. Потом полотнище из х/б ткани с люверсами в углах, крепятся на профиле и создают персональный уют и тень.

  Три дня отдыха пролетели для меня, как один миг. В первый же вечер Саня нас приятно удивил – оказывается на Днепре он не зря бегал ночью к раколовкам, а натаскал почти пол ведра крупных раков. И главное, сумел довести их в Коктебель живыми. Поэтому вечером были раки... с сухим вином. Мы пригласили хозяев дома на пиво с раками, но они от пива категорически отказались и принесли бутыль белого сухого вина. Вполне неплохо пошло с раками.

   Когда мы с хозяином встали из-за стола и пошли на перекур, он мне рассказал об укромной бухточке, которую облюбовали парочки для интимного вечернего купания. Куда я незамедлительно пригласил Елену... на экскурсию – Санька же все понял и нашел себе срочные пацанские дела. А пляжик то был хорош... О таких пляжах нам в Афганистане рассказывал Командир – он их наблюдал, когда был на Кубе. Его рассказ очень способствовал поднятию... боевого духа личного состава.

   Но вскоре мое время отдыха подошло к концу и пора было возвращаться на работу в Москву. Я решил добраться домой не ночуя в пути, лишь останавливаясь на отдых, но после полуночи спекся и заночевал в машине – прямо на обочине. С рассветом отправился в путь и почти успел к началу рабочего дня. Прямо с проходной позвонил Валере по внутреннему телефону и когда он поднял трубку – просвистел мелодию опознания.

   – Докладываю, босс, неделя прошла спокойно. АМ приносил срочную работу – из конфискованного кристалла сделали призмы. Так, что у нас все тихо, но сейчас позвоню в ростовой зал парням и Галине. Перезвонишь через пять минут, – обрисовал мне ситуацию Валера.

   Когда я опять с ним связался, то он посоветовал мне идти сдаваться – в отделе на меня уже засада. Ну и что делать – пошел сдаваться. Однако все оказалось не так страшно, как думалось. Командиры, по существу, задали мне один вопрос: сколько подобных кристаллов ниобата я могу сделать до середины сентября. Из этого я сделал вывод, что они решили "продать" монокристалл и идею его применения в другие институты. И решил, что это правильно. Пусть другие исследуют свойства кристаллов, пишут научные опусы и ... расшибают себе лбы, пытаясь вырастить монокристаллы приличного качества. В моей реальности для этого потребовалось десяток лет интенсивной работы научных коллективов – не в одном институте.

  У меня не было ни какого намерения прогрессорствования в пользу СССР – это было бесполезно и неподъемно для меня. Что бы выдвинуться в мировые лидеры научно-технического прогресса, нужен был крепкий фундамент замешанный на неразрывном и органичном единстве науки с производством. В СССР эту связь осуществляла КПСС своими институциями и в своих решениях руководствовалась исключительно политикой, а не объективными социально-экономическими реалиями.

   В ЦК КПСС утверждали кандидатуры академиков и вполне могли блокировать любую предлагаемую фигуру. "Большим" коммунистам Советского Союза, было неподъемно мыслить масштабами огромной страны, да еще на основе научно-обоснованного анализа. А вот бросать лозунги в массы – они были горазды. Поэтому и поделили в 1993 году огромное богатейшее государства на удельные княжества, но и с этими уделами не справились. Тогда пошли в народ – простыми постсоветскими миллионерами или кукловодами миллионеров, так как были хитры и коварны. Но в своей массе – малообразованны и потому владеть общим для них было самое то. Ведь не считать же за уровень образования посредственное и однобокое знание теории марксизма-ленинизма и решений съездов КПСС. Создавать же опять должен был народ, а руководителей для электората всегда можно нанять и держать на коротком поводке – вот это они умели. Истинные гегемоны.

  Но все-таки, какие же были у них проколы и тоже не от большого ума партийных деятелей. Это же нужно такое было сообразить, чтобы партийные боссы лично распиарили одного из многих участников проекта водородной бомбы и поставили его вровень с Курчатовым. Как же – "отец водородной бомбы". И пошло... защита докторской диссертации у известного правозащитника была формальная – как часть огромной работы всего коллектива. Академиком стал с подачи КПСС и опять по результатам работы огромного коллектива. Да и все остальные его регалии были результатом работы коллектива. Партия, в лице Никиты Хрущева, помогла ему прыгнуть сразу в академики через членкора АН СССР – ведь на то и была рассчитана квота КПСС. Смех и горе. Ну выдал человек конструкторскую идею водородной бомбы или быть может ее украли в США – это покрыто мраком. Однако каждому ученому известно, что от идеи до ее технического воплощения – дистанция огромного размера. А уж как этот, гениальный ученый и трижды Герой социалистического труда, отблагодарил партийных бонз за все хорошее – полной мерой. А когда партийные функционеры решились его поприжать – уж больно известный правозащитник зарвался. На до же, дошло до того, что он выездные собрания Вашингтонского обкома у себя на квартире Устраивал. А ведь это не его уровень, оскорбились члены Политбюро ЦК КПСС...

   Вот, как меня торкнуло на воспоминания, а тогда ведь все кушал, что в "Известиях" и "Правде" прописывали.

  Нынче, я хотел лишь поспособствовать созданию ситуации, когда известному ученому правозащитнику можно будет противопоставить другого ученого – фронтовика, труженика науки, единолично поднявшего уровень своих научных заслуг до Нобелевской премии. И тогда "надо будет поглядеть" к кому прислушаются люди на съезде Верховного Совета. Поверят тем болтунам которые преподавали научный коммунизм десяток лет и вдруг осознав его ущербность – стали воспевать осанну правозащитникам всего человечества и себе дорогим? Не факт, что получиться заболтать большинство депутатов, как было в моей реальности.

  Однако мечты, мечты – в чем ваша сила... В последующем разговоре с начальниками я пытался довести до них мысль, что нужен отдельный сектор. В котором будут выращивать нелинейные кристаллы – вообще и кристаллы литиевого ниобата – в частности. И пусть обязательно сначала освоят на практике, технологию выращивания ниобата лития, а потом растекаются по древу. Так как ученый люд все равно полезет в наш огородик и нужно будет иметь в рукаве практический результат.

  А нашей группе сходить с намеченного курса не стоит – работаем с ИАГ активированным только неодимом. По крайней мере, так должно быть до получения серьезных результатов. И я старался внушать это ненавязчиво, так... записки для души. Да они и сами все это понимали, но вот желали получить все и сразу... это в крови у начальников.

  Ребята техники и Галина не сидели сложа руки всю эту неделю, а пытались реализовать задумку Галины. Она предложила самим сделать керамические кольца для экранов из окиси иттрия марки "чистый для анализов". Так как этого реактива у нас оказалась приличное количество, а для роста кристаллов он не годился. Больно "грязен". Мы сами прессовали кольца из окиси иттрия, а затем отжигали их в вакууме при высокой температуре. Решили, что теперь ими будем экранировать зону близкую к расплаву.

  Правда пришлось долго прокачивать камеру на вакуум – все-таки самопальная керамика сильно адсорбировала пары воды. А мы и так собирали с расплава пленку иридия вакуумным манипулятором(результат его окисления в процессе роста) – цирковой номер ростовика престидижитатора Ивана Найденова.

  Когда ученые сняли нам спектры поглощения с двух разных кристаллов – то Галин кристалл был получше. Это был уже весомый шажок вперед. А в ночь с субботы на воскресенье я и... Вячеслав Васильевич, на двух установках растили ниобат лития. Офицерская вахта, етить ее тудыть, без всяких чинопочитаний – просто двое работали для одной цели. А вот выращенные кристаллы он забрал – уже как начальник отдела.

  Следующая неделя отличалась от предыдущей лишь тем, что перешли к росту с экранами из окиси иттрия на двух установках. За то с субботы на воскресение опять растили ниобат, на пару с начальником отдела. Во, как людей припекло.

   Несмотря на рабочую загрузку, на недельку начальник меня отпустил – забрать моих отдыхающих из Коктебеля. Я пару раз вызывал их на переговоры – у них было все хорошо. Саня рассказал,что добыл острогой здоровенную камбалу и что она очень вкусная жаренная. А Лена намекала, что со мной отдыхать лучше. Ну, что же, раз лучше, значит еду.

  В эту поездку решил заночевать в окрестностях Мелитополя и нашел неплохое местечко рядом с лиманом. Видно было, что здесь часто останавливалась колесная техника. На площадке было оборудовано кострище, сам участок убран и на нем были вкопаны стол с лавками.

  Я развел костер и уже купался, когда увидел, что к биваку подъехал колесный трактор с прицепом. Из него вышли двое мужиков средних лет и сели на скамеечку – явно ожидая меня.

   -Товарищок, а вы знаете шо это табор нашего колгоспу? – начал разговор один из них.

  Я помотал головой и показал, что не могу говорить – немой.

   – Петро, ну тебя на хрен, давай по делу, – взял на себя инициативу другой мужичок, – значит так, товарищ проезжий, идет уборка урожая и у нас сухой закон, но душа то просит. У нас в прицепе дыни и арбузы – сговоримся за поллитру? А хочешь полбарашка дадим, но обойдется уже в литр, так как барашка бригадный.

  Я достал закатанную литровую банку спирта ректификата, сэкономленную на технологическом процессе и согласно кивнул мужикам.

   – Чистяк? – дуэтом спросили селяне.

  Я утвердительно кивнул головой.

   – Тогда это пять поллитр выходит. Так Василь?

   – Не меньше, – ответил ему напарник.

  Я открыл багажник и дядьки заполнили его арбузами и дынями, затем принесли барашка с которого я вырезал два пласта со спины и срезал окорока с задних ног, а тушу вернул селянам. Килограммов на восемь мякоти потянуло.

  Мужиков пригласил к столу – выложил закуску, налил из своей фляги в три стопки по писят и набрал в кружку воды. Выдохнул, выпил чистого и не вдыхая запил водой. Закусил "буковинской" колбасой – в Харькове купил. Очень хорошая.

   – Будьмо, – озвучили мужики и продублировали мои действия.

  С сожалением посмотрев на мою фляжку, они погрузились в трактор и отбыли не по-английски, а с дымом и грохотом. Василь напоследок прокричал :

   – Ты знаешь проезжий, а хороших мужиков все же боле, чем погани.

  Ну конечно, с литром "шила" можно побыть и оптимистом.

  С этим открытием мужики оставили меня мариновать мясо на шашлык... получилось целое ведро.

   Проспал я не более пяти часов, но прекрасно выспался под шорох мелких волн накатывающихся на песчанку пляжа. И еще до рассвета отправился в путь, а в восемь часов уже был в Коктебеле.

   Семейство встречало меня в полном составе и лишь Саня торопился срочно сбежать. Его ожидали местные парни с которыми он сначала подрался, а потом сдружился. Классика. Все загорели и как бы подсохли, но выглядели бодро и весело.

   Хозяев пригласили на торжественный ужин по поводу моего прибытия и щедро оделили бахчевыми. И попросили положить в подпол замаринованное для шашлыка мясо. Просьбу нашу конечно выполнили и хозяин категорически заявил, что мангал у него самый самый и шашлык у него всегда лучший на... Вот здесь он призадумался, на каком уровне остановиться – уличном или всепланетном. Вообще-то каждый мужчина считает, что у него лучший рецепт приготовления шашлыка и может рассказывать об этом очень долго. Поэтому я быстренько предложил женщинам съездить в Феодосию, посетить галерея Айвазовского и сходить в ресторан пообедать. Так сказать, приобщиться "дикарям" курортникам к цивилизации. В чем был поддержан – ведь в больших количествах, даже море приедается.

   Женщины приоделись и выглядели, как столичные штучки... кем они собственно и были. Съездили в Феодосию удачно и даже сопутствующих нашей программе очередей сумели избежать.

   А вечером был шашлык и я поразился Сане, по моему он ел шашлык даже глазами : ест с одного шампура, придвинул себе другой, а глазом придавил третий. Фантастика. Таким образом шашлык удался

  и кроме того мы с хозяином утрясли проблему с получением разрешения на проезд в Новый Свет на частной машине.

   На совете учредителей квартиросъемщиков, под моим чутким руководством, решили последнюю неделю отдыха поездить по побережью, от чего Саня категорически отказался. Довод он привел простой, но убойный – мы приехали на море и он желает выдерживать генеральную линию нашего отдыха. Несмотря на всяких уклонистов. Ну что же вольному – воля... а уклонистам путь– дорожка на Золотой пляж, в грот Шаляпина и в дегустационный зал

  завода шампанских вин. Но последнее уже не для меня. Еще съездили в Судак, Керчь и пришла пора возвращаться домой. До Москвы добрались без проблем, доставили Новиковых к себе и поехали с Саней домой... Дом, милый дом.

  А дома Саня, наконец, задал мне вопрос, который так и вертелся у него на языке:

   – Иван, почему ты не объяснишь Елене, что можешь говорить?

  Ну вот парня и прорезало, долго он терпел. Молодец, все же он и явно лучше меня – в его возрасте.

   – На это есть две главные причины. Первая, "что знают двое – знает и свинья".

   – Я давно знаю и что из этого?

   – Ты да я, одна семья – мы братья. Одна кровь. – Саня даже не представлял, насколько одна кровь.

   – А вторая причина в чем?

   – Ты хоть раз думал, кто такая Елена? Ее дед, по отцу, был курьером дипломатической почты и был убит защищая эту почту от контры. Его сыну, отцу Елены, было тогда восемь лет. Бабушка Лены воспитала своего сына, как настоящего профессионального дипломата – вложила в него всю жизнь. Даже супругу ему подобрала из семьи потомственного дипломата Российской империи. Да, Анна Павловна – дворянка. Поэтому за границей отец Елены имел допуск в закрытые, для обычных дипломатов, сферы – к примеру такие как белая эмиграция. Поверь, это была работа на износ, балансирование на лезвии бритвы и его сердце не выдержало. Мы зовем Анну Павловну старушкой, а она женщина средних лет, которая сильно болела после смерти мужа и дочка для нее единственный свет в окошке. Ну еще и внучка.

   – Ну и что, у нас все равны, – брякнул Саня.

   – Брат, не повторяй пустой словесной шелухи. Ты ведь прекрасно знаешь, что это ложь. Надеюсь ты теперь представляешь окружение Елены с детства – дипломаты, писатели, поэты, артисты... Ведь Анна Павловна довольно известная переводчица литературных произведений иностранных авторов. С трех языков. Ты обратил внимание на их квартиру и на дом в котором они живут?

   – Классный дом и комнаты огромные и люди там все такие... начальники.

   – А теперь представь в какой квартире они жили, до смерти отца Лены. Ведь их переселили в эту квартиру после его смерти. И еще подумай какие там были... важные соседи? Ну кто такой я для нее – напряги свою толковку. Я могу рассчитывать лишь на временные отношения. Она успокоится после жизненных ударов, войдет в равновесие с окружающей средой и ... улетела к своему привычному окружению, к своей привычной ей и Анне Павловне жизни.

   – И ты сдашься? Не верю.

   – Нет, Станиславский, я буду биться за нее. Но не везде решает напор и сила. Даже сила чувств. Она человек прекрасной души, вот пусть и будет для меня Пигмалионом – Хиггинсом, а я согласен на роль Элизы Дулиттл. И, именно, Лена научит меня говорить. Понимаешь? Почитай Бернарда Шоу.

   – Я эту пьесу читал в оригинале, но ты не простушка девушка – скорее волк в овечьей шкуре.

   – На войне, как на войне. Брат.

   – Я в тебя верю. Брат.

  Вот мы с Саней и объяснились – я был этому рад и надеялся на его поддержку.

  В день нашего приезда в Москву, должен был состояться "семинар"

  у Ван Ваныча. Летом они не проводились – отпуска, лагеря, сборы.... Саня за лето подрос на десяток сантиметров и я боялся, что у него разладится координация, но все было в пределах нормы. Я же опять набрал мышечной массы и мой вес выпрыгнул за девяносто килограммов.

  На этот раз на установочную тренировку, которую все ученики Ван Ваныча называли "семинар", пришло более двадцати человек. Тесновато, но вполне терпимо, особенно для нас – хорошо знакомых друг с другом.

  В начале тренировки Ван Ваныч проинформировал, что спокойная жизнь у нас закончилась и нас обязали сформировать вторую сборную "Динамо" для участие в лично-командном первенстве Москвы... по дзюдо. Вот не помню я этого в моей реальности, хоть убей. Соревнования будут проходить в середине октября и одновременно являются отборочными на 1-ый общесоюзный турнир по дзюдо, который пройдет в Тбилиси в середине ноября. Так, что за работу товарищи. Ну работать, так работать...

  В понедельник завез Саню в школу, а сам отправился на работу. На проходной охранник отправил меня в первый отдел, где у меня изъяли пропуск и велели ждать. Там же я встретил нашу старшую лаборантку Галину. И пока наши пропуска находились в первом отделе, она меня информировала о событиях случившихся в нашем отделе во время моего отсутствия.

   Так я узнал сногсшибательную новость, сообщенную мне по секрету Галиной: на установке сконструированной под личным руководством Александра Михайловича, была получена генерация на наших кристаллах ИАГ ( иттрий-алюминиевого граната) с неодимом. Причем, хоть и с небольшим, но за то вполне заметным КПД. Кроме того, в устройстве для умножения частоты, впервые были использованы кристаллы ниобата лития.

   -Такой красивенький зеленый лучик выходил из устройства, – восхищалась Галина.

  Это был настоящий научный прорыв, что осознало все руководство Института физики. По словам Галины наш, еще оборудующейся, корпус уже посетили все академики института и рвались еще очень многие рангом ниже. Однако директор института сказал, что не нужно из научной работы делать цирк и распорядился поставить на входе пост охраны. Так что теперь, без специальной отметки в пропуске в корпус никто не пройдет. Эту отметку, нам сейчас и ставят согласно списка согласованного с самим директором института. Да и это еще не все: в корпус еще пройти можно, а вот посторонние к нам в ростовой зал, шихтовую и группу обработки кристаллов допускаются только с личного разрешения Александра Михайловича.