Текст книги "Кроличья ферма попаданки (СИ)"

Автор книги: Дия Семина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 24. Возмездие

Наш разговор не успел достичь кульминации, той самой, о которой мечтает Архип, чтобы я выбрала его и сказала: «Да!» ему лично и ферме, и нашей новой жизни. Пауза немного затянулась, я протянула время и только решилась, как в кухню вошла Ольга, и так улыбнулась, словно мы её любимые котятки, и она счастлива, что у нас всё наладилось.

– Вот вы где, мои милые, ох, как приятно на вас смотреть. И самовар уже закипает! Молодцы, детки. Значит, так поступим, сейчас я Полюшку забираю на лечение, потом с ней останется Архипушка, а за нашей мамочкой уже приехала карета из управы.

Она проговорила эти новости и распоряжения с улыбкой на красивом лице, чтобы не напугать меня, Полину, да и Архипа, ведь он собрался ехать со мной, но разве с такой «бабушкой» поспоришь?

– Всё, Архип Романович, тогда вы остаётесь с Полиной! Слышали, что вам бабушка сказала, вот и не извольте вредничать! Доченька, ты с бабушкой останешься, я скоро вернусь, хорошо?

Дочка погрустнела, но стоило Ольге взять её на руки, улыбнулась.

И я пулей выбежала, «обрубая все хвосты», не хочу, чтобы Архип себя подставлял под неприятности. Если что, вообще скажу, что бандиты сами друг друга перестреляли.

– Алёна Павловна! Доброе утро! Всё ли хорошо? – у крыльца меня встретил Егоров.

– Всё отлично, мы же недолго? Боюсь дочь одну оставлять.

– Как пойдёт, дел, увы, много. Часа за два, надеюсь, управимся, может, быстрее. Вам придётся свою версию событий на пасеке продиктовать, мы запишем, проверим, а вы подпишите.

– На ферме?

– Ах, да! На ферме, конечно.

Семён Данилович слегка сконфузился и быстро помог мне сесть в карету. А я задумалась, над показаниями. Реально упоминать выстрел Архипа нельзя. Скажу, что он выстрелил в воздух и всё. А про то, как со мной муж обошёлся до побега на ферму – скажу, что память после глубокого обморока отшибло. Пусть Ганну разыскивают и всё узнают.

Продумав эти версии, мило улыбнулась дознавателю.

Проехали каких-то минут десять по улицам города, сейчас уже и народа больше, и карет, и телег, без светофоров пришлось и в «пробке» постоять. Но я в это время с любопытством рассматривала обывателей, их быт, дома. Кроме поместья, деревни и своей фермы ничего и не знаю об этом мире.

Люди, словно в ожившем кино. Массовка исторической реконструкции, так всё интересно выглядит, аутентично, забавно. И теперь это моя данность, к какой нужно привыкать. И не просто привыкать, а стараться не выделяться.

– Вы так увлечённо рассматриваете людей?

– А? Что? Ах, людей, нет, просто смотрю на одежды, мечтаю шить душегреи из меха.

– Хорошее дело. Позвольте, я вам помогу выйти.

– Конечно! – пропустила его и подала руку. Стоило встать на мостовой, как ко мне подлетел мужчина, уж такой напористый, что меня отшатнуло от неожиданности.

– Мадам, позвольте представиться, я Фридрих Борис Германович, ваш адвокат!

– Адвокат? А разве меня в чём-то обвиняют? – испуганно смотрю на Семёна Даниловича, а тот на господина адвоката.

– Сударыня, упаси Бог, конечно, вас никто не обвиняет и не посмел бы. Но Его сиятельство нанял меня, для защиты, вас жестоко обидели, унизили, и этого больше не повторится, вы теперь под надёжной защитой графа Безухова!

Приплыли! А ведь Архип предупреждал.

С недоверием смотрю на дознавателя и пытаюсь сообразить, прикинуть, а не слишком ли дорого встанут мне услуги, так называемого адвоката.

– Простите, а сам граф? Он в поместье?

– Нет, он в городе, занят важными делами, но как только освободится, приедет за вами. Он просил не говорить о своих планах, но, кажется, эти самые дела у ювелира, и повезло же вам, ох и повезло.

И снова приплыли – адвокат-сплетник, с ужимками, о природе коих даже предполагать не хочется. Может быть, он и лучший, но точно не самый приятный.

И какие дела у ювелира? Клад сдаёт? И в чём мне повезло? Что он выбрал меня своей невестой, об этом знают все, кроме меня? Очень некрасивая история получается.

Настроение было так себе, а теперь и вовсе скатилось до заиндевелого состояния, как на полюсе холода.

Молча иду за Семёном Даниловичем в типичное административное здание, три этажа, серо-голубая краска на стенах, запах старых бумаг, и курева, другими словами, не самое приятное место для барышни.

– Нам сюда, сейчас запишем ваши показания, потом вы прочтёте и подпишите. После очная ставка с преступниками и обсудим дело о разводе. Сами понимаете, быть женой каторжника – не самая приятная доля. Мы всё сделаем, чтобы дожать этот вопрос, потому вам и нужен этот надёжный адвокат!

Довольно уверенно меня информировал Егоров, и сразу началась работа. Рассказала всё, что знала, а события до побега на ферму, мы так и пометили в протоколе, что, это со слов некой няни Ганны.

Записали, прочитала, подписала.

– Сударыня, теперь не самый приятный момент, мы вам покажем преступников, вы посмотрите на них через небольшое окошко и скажете они или нет.

– Уф! Я боялась, что надо будет лицом к лицу. Да, конечно, через окошко я смогу.

Без лишних слов определила двоих.

– Был ещё один помоложе, но его тут нет.

– По словам Назара, третий сбежал в столицу.

– Но именно он мой дом и поджог! Подлый и опасный! Рыжий такой, дёрганый, щуплый.

– Найдём, может, и уже нашли, сообщат из столицы-то. Имя известно. Не переживайте, а теперь на очную ставку с Назаром, вам бы его уговорить на полюбовный развод. Чтобы не тратить полгода на процесс. Хотя вряд ли, эти подлецы всё сделают, чтобы дольше оставаться в городе, затянет все разбирательства, на каторгу-то никто не хочет.

Семён Данилович сам вроде как предложил вступить в диалог, сам же и понял, что дело это совершенно бесполезное.

Тяжёлая дверь открылась, и я вошла в «клетку зверя», не одна, а с крепким конвоиром.

От «мужа» такой гадостью повеяло, сложно описать словами, наверное, так чувствует себя человек, впервые вошедший в морг или где там патологоанатомы «трудятся», и холод, и страх, и давящее чувство отвращения, когда живое тело в панике замирает, учуяв запах смерти, у меня впервые в жизни возникли такие отталкивающие ощущения. Мгновенно замёрзла, хотелось сбежать, но я должна поговорить с этим ничтожеством.

– Здравствуй, жена! За разводом? Зря надеешься! Мне дадут от силы года четыре, я выйду, и мы заживём с тобой в любви и согласии. За тобой присмотрят нужные человечки, дождёшься меня…

– Не надейся, ты кошмар, о котором лучше навсегда забыть, и мы с дочкой именно так и поступим.

Он пронзил меня ледяным взглядом, улыбнулся, как крокодил, заприметивший новую жертву:

– Я уже осознал свою ошибку, без тебя кольцо – пустышка! Всё, что я делал с тобой – это акт милосердия, я лишь пытался вынудить тебя открыть свой дар, и ты его открыла. Ведь открыла? Ведь так? Молчишь? Значит, я прав, удивлена? Да, у меня тоже есть слабый дар Ты моя, и пусть эти кобели к тебе руки не тянут.

– Алёна умерла!

Сама не поняла, зачем я это сказала. Как под гипнозом нахожусь, и это не он меня околдовал. Это я сама.

– К-как это умерла? А ты?

– Я заняла её тело, совершенно другая женщина, здесь таких полно. И её дар умер вместе с ней. Единственное, что я могу, это позаботится о её дочери. Полина слаба, никаких способностей у девочки нет. А ты всё профукал, если не сказать грубее. И мне плевать, сколько будет тянуться этот развод. Год, десять лет. Граф взялся за это дело, его адвокат из тебя завяжет узлы, думаю, что за то, что ты сдал подельников, на каторге тебе сладко не будет. Вот и всё, что я хотела тебе сказать. На договор я и не рассчитывала. На возврат денег Алёны, тоже не претендую. Такие, как ты быстро всё сбывают и спускают. Ведь так?

Он сидит ошарашенный, не думала, что мои, вполне обычные слова произведут на него такое впечатление. И в этот момент он сглотнул, прикрыл глаза, нет, не жалость в нём, и не тоска по Алёне, он вспомнил о своём бандитском схроне. Всё спрятал, и я вдруг увидела где!

– Я знаю, где ты спрятал деньги, – наклонилась и прошептала, чтобы конвоир не услышал. – Сейчас выйду, и через час откопаю клад. С такими деньгами мне вообще плевать на тебя, приплачу нужным людям, и ты не выйдешь. Стану вдовой, а не разведёнкой! Это гораздо проще, не правда ли?

Разворачиваюсь и делаю шаг к выходу.

– Откройте дверь!

– Стой, ведьма! Ты не посмеешь! Я на тебя донесу! – вопит вслед «муж».

Поворачиваюсь и шёпотом ему отвечаю, сладенько так: «Кто тебе поверит? У меня был потрясающий учитель, Назар Стрельцов, знаешь такого? Вот, научил, как с врагами поступать, спасибо ему, и заупокойную службу, так и быть, закажу!»

И вышла.

Вот это я ему отомстила.

Судя по дикому вою за дверью и звону цепей, ему сейчас голову разорвёт от ярости. Но, сам виноват, нельзя обижать девочек.

– Алёна Павловна, как всё прошло? Он вас не оскорбил? – адвокат подбежал, огорчённый, что не успел на нашем свидании поприсутствовать.

– Замечательно, всё прошло. Просто чудесно!

Ответила, улыбнулась и вдруг почувствовала такую тягу, словно меня кто-то связал и лебёдкой к какому-то месту тянет. Умом понимаю, что надо бы притормозить, но не могу.

Вот ёлки, я снова в режиме поиска кладов, сейчас сама всем и выдам, и клад мужа, и свои способности.

Глава 25. Бум и я попала

Ужасное состояние с каждым шагом усиливается. Я – зомби, соображаю с трудом, и поделать ничего не могу, не могу стряхнуть с себя морок, какие-то неведомые силы тянут меня из управы, кольцо под воротом платья горит, и, наверное, это многие видят. А я иду и иду, не разбирая дороги. Даже крикнуть не могу, чтобы меня поймали!

Боже, широкая улица, а дальше площадь, хоть бы меня, куда свернуло, на безопасный тротуар.

Куда там.

Несусь, словно утюг дома забыла выключить, всё быстрее и быстрее.

Слышу за спиной крики адвоката и Егорова: «Алёна Павловна, вы куда? Стойте!»

А я ещё быстрее.

Сбоку раздаётся трёхэтажный мат ямщика, едва успевшего объехать непутёвую бабу: меня, значит.

Дважды столкнулась с какими-то людьми.

Даже «простите» не могу сказать.

Дело принимает совершенно дурацкий оборот. Архип был прав, сто раз прав. Только он меня чувствует, только он понимает, как меня перехватить.

Бегу, куда тянет, и так усиленно думаю о нём, молю, чтобы догнал и остановил, пока я под колёса не попала.

Архип, кажется, выбежал и скоро появится, но красивая карета на моём пути возникла быстрее.

Я как муха на полной скорости впечаталась в боковую дверцу и, к счастью, меня отбросило назад, а не утянуло под колёса, иначе лишилась бы ног.

Падаю навзничь и теряю сознание.

Вот и остановилась.

Очнулась в совершенно незнакомом помещении, таком шикарном, что в глазах зарябило, или этот из-за шишки на затылке, знатно я ударилась о каменную мостовую.

– Ох, голубушка! Наконец-то вы очнулись, я переживаю о вашем самочувствии. Что же вас сподвигло кинуться под колёса моей кареты?

С трудом сфокусировала взгляд на говорящем и ойкнула от неожиданности.

Жених?

Сам граф Безухов Лев Николаевич, и только сейчас до меня дошла ироничность ситуации: ему бы Наташу Ростову в жёны, а не меня. Я героиня совершенно иного романа.

Едва слышно простонала:

– После встречи с мужем помутнение сознания случилось, может быть, он внушил мысль о самоубийстве. Спасибо, что спасли. Но я, пожалуй, пойду, у меня дочка одна. Она ещё слишком слаба.

Делаю попытку привстать, но стены вокруг начали делать немыслимое сальто, потолок пополз вниз, а пол наверх. Со стоном снова откидываюсь на мягкие подушки.

– Скажите, где девочка, и я мигом привезу её сюда.

– Её нельзя забирать, курс лечения минимум неделю, может быть две. Она напугана отцом, не доверяет мужчинам и совсем перестала говорить.

В моих глазах появились искренние слёзы, а на холёном лице графа досадная задумчивость.

Не так он хотел начать наше знакомство. А я вообще не собиралась с ним знакомиться, особенно при этих обстоятельствах.

– Но у меня к вам есть весьма важное, как бы это сказать деликатно, предложение.

Я невольно сжала в кулаках пододеяльник, и он этот «жест» напряжения заметил, улыбнулся. Понимает, что долго удерживать меня не может.

– Мне говорил Егоров, что вы хотели оказать мне скромную поддержку, необременительную для моей разрушенной репутации.

– Как, однако, вы красиво выражаетесь. Даже в таком состоянии, ваши слова поразительно точны. Но я хотел предложить гораздо больше. Намного больше!

– Ой, прошу меня простить, великодушно, даже пощадить. Но я не могу принять щедрых даров. Тем более что мой муж не даст мне развод. Я, кажется, останусь женой каторжника.

– Это глупости, если начнёт упрямиться, не доживёт и до этапа, таких как он мало кто будет терпеть.

Вот это Его кровожадная светлость выдал, не моргнув глазом, готов подкупить убийц и решить мою проблему…

Это и мне сигнал, что предложение сейчас последует такое, что я не посмею отказаться. Набираю побольше воздуха, поджимаю заледеневшие ноги, меня, кажется, успели раздеть, что совсем уж неприятно.

Понимаю, что муж – птенчик, а этот настоящий коршун, заклюёт, и глазом не моргнёт. Но Лев так мило улыбнулся.

– Вы мне очень нравитесь, и учитывая вашу одарённость, я… Я, как бы это сказать, потерял голову.

– Говорите, пожалуйста, прямо. Вы хотите сделку, ведь так?

Его густые брови вздёрнулись и стали похожи на два крыла ворона в полёте, пытается сохранить иллюзию романтики, но всё он прекрасно понимает.

– Сделку?

– Да, из-за вашего магического недуга, вы можете жениться только на одарённой, а таких мало. Но увы, я потеряла одарённость, в тот день, когда шла в город, и замертво упала от голода на дороге. Меня принесли домой, откачали, накормили, но я стала совершенно обычной женщиной. И как видите, очень слабой. Даже такой придурок, как муж смог меня одурманить, чтобы я никому не досталась и погибла под колёсами кареты. Жаль вас разочаровывать, но что есть, то есть. Точнее, больше у меня ничего нет.

Ох, как мило он улыбнулся.

– Вы так уверены в своей слабости, а я вот, наоборот, начинаю подозревать, что именно после того досадного случая, что вы упомянули, я о голодном обмороке – вы изменились. Я не одарённый, но печать тёмной магии, то самое родовое проклятье, о котором вы сейчас подумали, тоже даёт мне слабую способность ясновидения. Пока вы не окрепли, я чувствую вас. И уже понимаю, что не Фортуна нашла мой клад, а вы. Животные восприимчивы к магии хозяев, вы много занимались с крольчихой, она на какое-то время стала вашим фамильярном, носителем способностей. Это говорит о том, что в вас магической силы настолько много, что вы окружение способны изменить. Ведь и наш управляющий не просто так потерял голову. Он тоже из рода одарённых. Но сила в нём не открылась, до того момента, как он вас увидел. Но он простой мужик, а я граф. И я получаю самое лучшее, и сейчас лучше вас никого нет! И да, ваш муж – идиот, настолько идиот, что недостоин жить. Вашу дочь скоро привезут, я позабочусь о том, чтобы Ольга Михайловна приезжала к ней и лечила. Мне нужны дети, и я готов удочерить девочку. Вы хотели прямолинейного изъяснения, я изъяснился прямее некуда. Вы моя, проблему с вашим нелепым замужеством уже решают. Сейчас вам нужно отдохнуть, а потом начнём подготовку к свадьбе.

– Вы настолько заинтересованы во мне? Что, даже предложение не сделаете?

– Когда получу официальную бумагу о вашей свободе, в эту же минуту сделаю вам предложение, а пока взгляните на свою руку. Скоро вам принесут нежнейший пудинг, обожаю это блюдо, тает во рту, и вы полюбите, вам нужны силы, моя дорогая. И это, кстати говоря, не сделка, вы потрясающе красивая и интересная, глубокая натура, мои чувства поспешные, но искренние. И я всегда получаю то, что желаю. Сейчас я неистово желаю вас. Отдыхайте, нас ждут великие дела. И розовые кролики!

Обалдеть!

Вот это я попала под колесо фортуны!

Он уже решил меня откармливать, доводить до кондиции, чтобы я смогла забеременеть и родить? Ещё и розовые кролики в ход пойдут? Это чтобы Полину подкупить.

Единственная проблема, я не могу даже пошевелиться, после падения голова продолжает гудеть и кружиться. Поднимаю правую руку и да, на том самом пальце огромный, неприличный бриллиант.

Бедный Архип, если он мне не доверяет, то подумает, что я его предала. Ведь с ответом тянула, ничего напрямую не сказала, очень похоже на то, что я выжидала более выгодного предложения.

Уж ферма с розовыми кроликами кому угодно покажется заманчивой, а тут ещё титул, богатство, завидный жених и решение всех моих проблем с мужем.

Что бы я не думала и не говорила в своё оправдание – для общества выбор очевиден, по законам жанра я должна остаться в этом дворце.

Но почему же так неистово хочется на волю?

Медленно скручиваю перстень с пальца и кладу на столик у кровати.

Глава 26. Откровение

– Это случилось! Зря я послушал тебя, Ба! Она попалась! – слишком громко крикнул Архип и, не дожидаясь ответа, помчался на улицу. Пробежал вдоль улицы, ещё немного, только и осталось, что протиснуться сквозь сутолоку торговых рядов, а там уже и площадь!

Громкий возглас очевидцев: «Ах! Да, как же!» заставил Архипа действовать локтями проворнее, постоянно выкрикивая извинения, вырвался на волю площади и увидел хорошо знакомую карету графа.

– Эй, что произошло?

– Да, девица шла как умалишённая под одну карету, под вторую чуть не попала, а вот графская-то её и остановила, сбила на полном ходу. Мож, и померла, очень уж хорошо приложилась. Забрали они её!

Мужик с видом профессионального свидетеля нагнал ужаса на несчастного Архипа Романовича живым описанием происшествия, а под конец ещё и так громко хлопнул себя по бедру, что голуби с площади взмыли в небо.

И как так, везёт этому графу, всё под себя умудряется сгрести!

Пришлось быстро вернуться в лечебницу, кратко сказать Ольге Михайловне о случившемся, вывести коня со двора и мчаться в пригород, где на берегу красивого озера раскинулись богатые дома местной знати.

Скорее всего, граф не додумался предупредить охрану, что Уваров Архип Романович уже находится по другую сторону интересов Его сиятельства, и фактически стал соперником.

Промчался по улицам, по пригородной дорожке и притормозил у самого красивого забора. Ворота заперты!

Значит, всё-таки войти не удастся. Придётся через забор.

Не успел привязать коня, чуть поодаль, как следом примчались адвокат графа и дознаватель Егоров.

– Господа, что произошло на площади? – Архип решился идти до конца.

– А вы кто? Родственник Алёны? – Семён Данилович внимательно осмотрел и вдруг припомнил, что это управляющий поместьем и родственник Ольги Михайловны. – Надо же, заперто! И как долго нам кричать? Алёна Павловна, говорят, пострадала, а документы подписать не успела. Муж на неё морок навёл! Моя вина, нельзя им было очную устраивать, ох нельзя!

Архип вдруг сплюнул, на языке появилась нестерпимая горечь, словно полыни зажевал. Дела совершенно неприятно складываются, просто так забрать любимую не получится, и даже хитростью не выйдет, да и с боем тоже.

Одна надежда, что она не оттолкнёт и выберет его, уповая на эту единственную зацепку, слегка приукрасил своё участие в «деле».

– Да, родственник! Её дочь сейчас на лечении у моей… У Ольги Михайловны Уваровой. И если с Алёной что-то случилось, то её срочно нужно в лечебницу, а не запирать во дворце!

– Граф не виноват, вам же свидетели сказали, что она сама кинулась под колёса! Я в этой ситуации обязан защищать своего основного клиента, – адвокат тут же включился в работу, пытаясь отбить даже предположения Егорова о том, что в происшествии можно найти злой умысел Его сиятельства.

– Ох, кажется, к нам идёт лакей, сейчас откроют! – Егоров вышел из-под «перекрёстного» допроса, уже ощущая, что адвокат не собирается сдавать позиции, но несчастный случай был, карета с потерпевшей умчалась с места событий, а жива ли она, в каком состоянии?

– Господа, простите за ожидание, проходите! – лакей открыл ворота и впустил всех, и управляющего в том числе.

Фридрих не стал терять время, решил, что его кучер сам доедет, и рванул к дому. Егоров, понимая, что у графа может только попросить объяснений и короткого свидания с потерпевшей, особенно не спешит. А Архип, предчувствуя, что побег может быть стремительным, решил коня оставить за территорией и тоже пройти пешком, ворота снова заперли.

– Его сиятельство сейчас вас примет, господа.

Уже другой лакей вышел на крыльцо, поклонился и открыл широкие двери в дом.

Архип воспользовался заминкой, и пока Егоров с адвокатом вошли в небольшой зал для посетителей, отступил и осторожно шагая, чтобы не шуметь, прокрался на второй этаж. Ему нет нужды спрашивать, где комната, в которой граф прячет Алёну.

Прислушался и оказалось, что там сейчас совершенно непростой разговор, граф открылся Алёне и про розовых кроликов не забыл. Пришлось на некоторое время отойти за угол, подождать, пока Его сиятельство уйдёт к посетителям, и войти в комнату к любимой.

– Ты? Но как? И правда колдун…

Прошептала Алёна и протянула руку, невольный жест, выдавший её истинное желание. Не спряталась под одеяло, не ойкнула и не рассердилась.

– Я же сказал, что не могу без тебя, но что случилось, как ты оказалась под колёсами. Это моя вина, нельзя было тебя отпускать!

– Ар-р-рхи-и-ип Романович! Вы как посмели! – не успела Алёна ничего сказать, как дверь снова с шумом распахнулась и на пороге возникли разъярённый граф, адвокат Фридрих и Егоров.

– Я пришёл забрать свою невесту, и отвести её к дочери. Ваше сиятельство, это недоразумение нужно сейчас же прекратить. Алёна Павловна не чета вам, не совершайте ещё более жестокие ошибки! – Архип не намерен отступать, встал, преградив путь к кровати, и прорычал так, словно готов биться не на жизнь, а на смерть за свою женщину.

– Нет, вы видели, господа! Мой же управляющий такое себе позволяет! Она уже согласилась! Вопрос решён!

– Ваше кольцо она сняла. Вот лежит на столике. Найдите себе более подходящую пару, – Архип продолжил настаивать. И вдруг изменился в лице, такая же маска непроницаемости, глаза закатились под верхние веки, и он вдруг заговорил каким-то странным, ужасно неприятным голосом.

В спальне вздрогнули все и первый граф, его словно что-то оттолкнуло от Уварова, и если бы не адвокат с Егоровым, то Его сиятельство бы опрокинулся навзничь.

«Что, наследничек, крутишься, вертишься? Наследие моё умножаешь? Живёшь как сыр в масле? А мою могилу позабыл? Забросил? Падшим считаешь? Продавшим душу дьяволу за богатство? Ха-ха! Потомства захотелось? О роде нашем вспомнил? Нет тебе потомства, нет! Бесплодный ты! Кончился наш род! Зачахли! Твоя Наталья померла не от беременности, а от болезни женской, не старайся, ничего тебя не спасёт, и эта баба-ведьма хороша, тоже не лекарство, даже не пытайся. Нашего веку нет, сгинем, за дела неблаговидные предков платим, не мой грех, не только мой! И тебе грешить не советую, дольше проживёшь! Внучок!»

Архипа тряхнуло с такой силой, что он не устоял на ногах и завалился на пол без чувств. Егоров готов был поклясться, что увидел, как призрачная тень старого графа вышла из тела медиума, подлетела к побледневшему от ужаса молодому графу и растаяла.

– Вы это видели? – простонал Лев Николаевич.

– Или розыгрыш, или нечто поистине мистическое, ведь про Наталью-то сказал, от мать честная, помилуй господи, бывает же, – адвокат перекрестился на православный манер и присел на стул у двери, боясь подойти к лежащему на полу Уварову.

В спальне на какое-то время воцарилась зловещая тишина.