Текст книги "Счастье за грош (СИ)"
Автор книги: Дия Бурова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА 1
Стылый допотопный вагон пригородной электрички мерно покачивало на, казалось, бесконечном перегоне.
За несколько последних столь же однообразных, как и густые сумерки за окном, лет Настя почти возненавидела эти убийственные, безостановочные километры, скрадывающие время, точно корова языком.
Пассажиров было немного, какие-то старушки с вечным садовым инвентарём, а то бы он им пригодился в феврале, несколько подвыпивших подростков, взахлёб рассказывающих пошлые анекдоты своим чуть более трезвым подружкам, интеллигентного вида мужчина, погруженный в изучение каких-то бумаг, как раз через проход от неё. В углу наркоманского вида небритый парень, перебирающий воздух губами – в тёмных очках, в накинутом по самые стёкла капюшоне. Провода, уходящие тут же вглубь, под куртку, свидетельствовали, что и уши он заткнул, напрочь отгородившись от всего остального мира. И ещё где-то в хвосте вагона уставшие от беспросветной тягучей жизни одинокие «мадамы» и «мамзели».
Почему одинокие? Да кто же в этот час в пятницу возвращается с работы из города?!
Дверцы тамбура разъехались в разные стороны, а в проёме обозначилась торговка, дородная рыжеволосая со старомодной, нелепейшей, но вместительной сумкой на боку.
«Тоже, небось, из НИИ выперли…» – решила Настя.
Не успела она так подумать, как тётка посмотрела на неё через весь вагон, и, что самое странное, их взгляды встретились, словно бы сидели одна напротив другой.
«Какие же из научных сотрудниц коммивояжерки? Много же она тут наторгует…» – участливо продолжила мысль Анастасия, в то же время соображая, какого же цвета у этой женщины зрачки.
– Полезные мелочи к празднику! Сделайте приятное себе и любимым! – провозгласила та, и степенно двинулась вперёд.
С удивлением для себя Настя осознала, что глаза незнакомки бездонны.
– Полезные мелочи! Подарите себе и близким на счастье! – услыхала она уже совсем близко.
– А резинки есть? – громко, чтобы все обязательно услышали, осведомился распальцованный подросток.
Нет, собственно брякнул он совершенно иное слово, и Настя его отчётливо разобрала, и вспыхнуло до кончиков ушей, но смысл вопроса от этого ни для кого не поменялся.
– Вам какие, молодые люди?
– А чтоб намертво держались и не лопались! – хохотнул другой, подмигивая приятелям.
– Мальчики! – попыталась утихомирить своих знакомых одна из наиболее сознательных подруг. – Здесь люди!
– И что? Никто из них не знает, для чего нужны презервативы? Может у меня гормоны из ушей!
– Безобразие какое! – заворчала одна из старушек и стыдливо отвернулась от подрастающего поколения, вперившись в мутное вагонное стекло. «Мадамы» и «мамзели» в конце вагона тоже издали какие-то неодобрительные звуки, но с разбитной молодёжью связываться себе дороже.
– Резинки есть, – неожиданно спокойно, ничуть не смутившись, ответила рыжеволосая незнакомка. Полезла в сумку и достала оттуда красивую, словно конфеты на Рождество, коробку. – Вам с каким запахом?
– Можно и без, – озадаченно проговорил распальцованный. – А точно не лопнут?
– Как сказано, держат намертво, – подтвердила та.
– И почём это счастье?
– Да грош ему цена, – усмехнулась рыжеволосая.
– Грош? Это сколько? – не понял он, полез в карман куртки, выгреб какую-то мелочь и засаленные сторублёвые бумажки.
– Не, этого вполне хватит, – женщина сгребла к себе в суму с его ладони все только что извлечённые на свет божий монеты и вручила покупателю коробочку. – Не забудьте прочитать инструкцию перед употреблением, молодые люди! Полезные мелочи товар штучный и только индивидуального пользования, – напутствовала она.
– Да чего там, дело знакомое, – осклабился озабоченный гормонами. – Инструкции у нас читают только программисты, да и то, если ничего больше не помогает.
– Дело ваше. Другая бы спорить стала, а я всегда, пожалуйста!
– Так что у вас есть и в какую цену? – вдруг спросил сосед Насти, доселе копавшийся в документах, но вот уже с минуту не без интереса наблюдавший всю эту сцену, впрочем, как и она.
– Полезные мелочи к празднику! На счастье и совсем недорого! – отозвалась рыжеволосая, нависая грудью над интеллигентом. – Вы у нас кто по гороскопу? Я думаю, что Рак. Угадала?
– В самом деле. И жена тоже.
– Тогда вот вам сувенир, – моментально отреагировала женщина и, порывшись в старомодной плетёной, как выяснилось при близком рассмотрении, сумке, вытащила оттуда за веерообразный хвост огромную, должно быть с ладонь, золотисто-зеленоватую креветку.
Мужчина отшатнулся, а Настя так вовсе взвизгнула, членистоногое выглядело натурально.
– Да вы потрогайте, он не кусается!
– Изящная работа, – нашёлся Настин сосед, взяв себя в руки, да собственно и рака тоже, поскольку рыжеволосая дама протянула ему поделку, можно сказать, всучила. – Я, пожалуй, возьму на счастье, – улыбнулся он.
– Товар штучный и только для личного пользования, – ещё раз отметила женщина.
– Сколько грошей с меня? – сострил он, давая тем самым понять, что не оставил без внимания предыдущий диалог.
– А выгребайте, сколько есть, не ошибётесь, – усмехнулась та и повторила фокус, отделив монеты от бумажек, все, что наугад потянул из нагрудного кармана «Аляски» покупатель. – Получите коробочку и инструкцию, и ваши рубли обратно.
– Даже техническое описание имеется? – развеселился мужчина.
– А то как же! Фирма!
– Ну, а если на словах? – не унимался тот.
– Нет ничего проще. Берёте этого зверя, поднимаетесь с ним на гору, загадываете желание… Затем рак свистит, и происходит то, что пришлось бы иначе долго-долго и несбыточно ждать.
– Оригинально, – проговорил пассажир, запрятал свою «креветку» в упаковку, убрал всю коробку в сумку и снова погрузился в бумаги, больше на шутки не размениваясь.
– Полезные мелочи! Сделайте приятное себе и любимым! – обернулась «рыжая» к Анастасии, и та сумела окинуть незнакомку взглядом с ног до головы, снова натолкнувшись на ответный взор и… потупившись вслед за этим.
Одета, как оказалось, не по сезону, но, видимо, от этого ничуть не страдала. На женщине был запахнутый на груди длинный до самого пола шерстяной плащ ручной работы. Не то чтобы это выглядело изящно, но, без сомнения, удобно, а главное, не походило ни на одну другую из одежд, какой избалован наш век и вся прекрасная половина. Сапожки, чьи острые мыски Настя успела углядеть, были явно без каблуков. Дама твёрдо стояла средь покачивающегося то и дело вагона, и поднимись девушка с места, почувствовала бы себя рядом маленькой и беззащитной первоклашкой. Роскошные волосы незнакомки, обманчиво рыжие издалека, оказались не знавшими краски огненными.
– Мне, если можно, что-нибудь из косметики? – выдавила, наконец, Настя, в надежде, что как раз этого в казавшейся необъятной суме не найдётся.
– Ну, кремы не по моей части, – сразу оговорила женщина. – А вот губная помада… Пожалуй, это то, что вам нужно, милочка!
Настя облизнула обветрившиеся губы и тем объяснила осведомлённость пытливой продавщицы.
«Нет, эта не из НИИ!» – отбросила прошлые предположения девушка. – «Ишь, как впаривает! Да у неё просто талант! Научные работники так не умеют».
– А сертификат качества у вас есть? – попыталась отделаться Настя.
– Только природные компоненты, экологически чистый продукт! Любых оттенков… – последовал ответ, и хоп! На ладони незнакомки образовалась сама собой малюсенькая яркая коробочка, которую Настины пальчики тут же схватил, причём вопреки всякому голосу разума.
– Я не знаю, но мне почему-то очень хочется купить её у вас, – проговорила девушка и, достав кошелёк, принялась отсчитывать мелочь, даже не озадачившись вопросом цены при всей скудности собственных средств. Словно бы естественно, что всё содержимое странной сумки нынче можно приобрести за сущие гроши.
– Запомните! Это только для вас – лично! – предупредила огнекудрая. – Описание внутри. Перед употреблением прочитайте внимательно! И вот адресок на всякий случай.
Настя машинально спрятала визитку в тот же кошелёк и вопросительно глянула на даму, но как-то рассеянно, встретиться ещё раз с ней взором не очень-то и хотелось.
– Да чего тут непонятного? Губы у вас, милочка, тонкие. Наносить осторожно, круговыми движениями. Потом подвести… Кого только не поцелуете, разомлеет и влюбится без памяти… – проинструктировала женщина, а потом добавила насмешливо, даже подмигнула. – А одноклассники и подавно.
– Но каким образом… – начала было Настя.
Продавщица уже не слышала. В несколько шагов она одолела путь до головы вагона, не удостоив предложением наркоманского вида парня, и оказалась на платформе. За всеми этими рассуждениями о полезных мелочах Анастасия и не заметила, как электричка сделала остановку.
В считанные секунды парень, тот самый, в очках и капюшоне, медитировавший доселе в углу, вскочил, сгрёб вещи с верхней полки для багажа, и выскочил вслед за огнекудрой незнакомкой на перрон. И сделал он это весьма своевременно, поскольку поезд моментально тронулся, набирая ход.
Настя же в полном недоумении разглядывала малюсенькую коробочку, доставшуюся ей за сущие гроши, пытаясь осмыслить произошедшее, насколько ей позволял здравый смысл.
Упоминание одноклассников было, конечно, из разряда обычных совпадений. Ну, кто же из неустроенных тридцатилетних не попался на эту удочку, разбередив напрасные надежды и первые сердечные раны?! Да что там, половина страны, должно быть, записалась в одноклассники, и лишь у немногих хватило ума тут же удалить свои учётные записи в этой заразной, а точнее «заразительной», как дурной пример, социальной сети.
Правда, здравый смысл внёс в это вполне логичное объяснение маленькое «но». Именно завтра, именно в эту субботу Настя собиралась на вечер школьных друзей, под который был зафрахтован целый зал в ресторане с поистине туземным названием «Дежавю».
Она бы предпочла цветущий май, ну, или зелёный июнь. Такие встречи по её мнению надо было всё же как-то связать с последним звонком или окончанием школы. Но впервые за пятнадцать минувших лет они решили собраться, и сделать это по случаю дня рождения Валентина, смазливого и разбитного парня, чьего внимания тогда добивались почти все девчонки класса, восходящей эстрадной звезды ныне. Да и он не пропускал ни одну. Польщённый эдаким вниманием одноклассников, Валентин даже оплатил половину предстоящего банкета и обещал спеть кое-что из хитов на сладкое.
А вот Насте он никогда особо не нравился, иное дело отличник Эдуард. Целеустремлённый, уверенный в себе, из семьи дипломатов. После МГИМО, говорят, он быстро продвинулся наверх и получил хорошее место в этой системе, не без помощи родителей, разумеется.
На одноклассниц взирал снисходительно или покровительственно. Анастасия все ночи по нему проплакала, все глаза проглядела, но Эд оставался к ней совершенно равнодушен, облекая этот холод, впрочем, в мягкие формы и вместе с тем как бы давая понять, что её страдания напрасны и у них никогда ничего не получится.
И вот завтра, спустя уйму времени, когда у всех его хватило на раздумье и переосмысление глупостей, совершённых по молодости лет, они снова встретятся!
Коробочка, нет, уже сам тюбик, просто жёг руку – так не терпелось опробовать покупку в действии.
Шальная мысль о новом шансе, о каком-то волшебном – ни с того ни с сего – перевороте в судьбе, долгожданном, но ускользнувшем когда-то счастье, уже не покидала её до подъезда родной хрущёвки. Засранного, загаженного, исписанного мальчишками, не видавшего полвека капремонта.
Отец и мать давно перебрались ещё дальше, в область, в глушь, в деревню, не смирившись с реалиями новой жизни. А может, просто жалея дочь, предоставили ей эту «двушку» в полное распоряжение, как говорится, для обустройства личной жизни.
Но ни физики, ни лирики давно не были в почёте. С её гуманитарным специалитетом при такой белой коже и ясных очах личную жизнь можно было по сходной цене наладить в восточных странах, если поступиться принципами, а не перебирать пыльные документы в библиографическо-архивном отделении очередного дотационного университета.
Однако Настя ещё сохраняла остатки гордости, и потому возлагала большие надежды и на эту встречу одноклассников, и ностальгические чувства, владевшие Эдом, если судить по его записям в социальной сети, и просто на чудо, как всякий русский – на авось и небось.
А более всего она рассчитывала на шикарное фиолетово-сиреневое вечернее платье, шитое на заказ именно по случаю вечеринки школьных друзей и подруг. И эта косметика, удачно подвернувшаяся ровно накануне торжества, судя по расцветке, идеально подходила к тому несвойственному ей в обыденности образу, что она готовилась примерить на себя завтра.
ГЛАВА 2
Ресторан выглядел уютно. Добротные крепкие деревянные столики. «Под кирпичную кладку» – стены. Вежливые, обходительные менеджеры, встречавшие всех гостей уже на пороге, сопровождали к месту празднования, ловко огибая предметы интерьера.
С наслаждением сбросив шубейку и позволив молодому человеку с бейджиком на нагрудном кармане фирменного костюма, тут же подскочившему к ней, водрузить ещё мокрую от снега одежду на плечики, Анастасия обратила взор на уже присутствующих.
Кого-то узнала сразу, а некоторых одноклассниц – с большим трудом.
– Настенька! Ну, наконец-то! А мы уж думали, всё – затянули нашу девоньку серые будни «эпохи перемен»! – вытянув руки, бросилась к ней Светка, некогда лучшая подруга, с которой несколько классов сидели за одной партой.
«Боже! Что она с собой сделала!» – ужаснулась Настя, от былого обаяния Светланки не осталось и следа, размалёванное личико тянуло на все сорок, а то и сорок пять, да и грудь выросла на три номера.
Но виду она, конечно, не подала, а с той радостью, какую сумела изобразить в столь торжественный момент, устремилась навстречу.
Светлана полезла целоваться, и в этот момент Настя лишний раз похвалила себя, поскольку собственную боевую раскраску отложила до прибытия на место, опасаясь, что такси застрянет в пробках из-за неожиданного для февраля снегопада. И если старательно уложенные длинные тёмно-русые локоны ещё можно было как-то скрыть под шапкой или капюшоном, собрав на затылке, при такой непогоде вся косметика бы, подожди машину хоть пять минут на улице, побежала бы по щекам тёмными ручьями.
Перечмокалась и с остальными. Парни и хотели бы приобнять, но многие оказались тут с неусыпными и бдительными жёнами «на хвосте», и все объятия вышли вполне целомудренными, хотя Настя и поймала несколько заинтересованных взглядов на оголённые плечики и приоткрытую грудь.
Эдуарда всё не было, впрочем, как и Валентина. Изголодавшиеся мужчины проголосовали начать хоть как-нибудь и мигом разлили себе по стопке. Застолбив место с краю, с того, что предназначался инициатору встречи и опаздывающим, Настя шмыгнула в женскую уборную, привести себя в порядок.
Оказавшись перед зеркалом, она поняла, что лобзание со Светкой не прошло для неё даром, и принялась стирать с кожи все неутешительные результаты столь тесного знакомства…
Затем настала очередь и контрафактной помады. И хотя РЖД не раз предупреждало: «Не покупайте товары с рук в пригородных электричках…», как тут было устоять?
Умелыми движениями точёных пальчиков она приукрасила себя с чувством, толком и расстановкой, и даже осталась вполне довольна новым своим отражением. Насте ужасно хотелось появиться внезапно – свежей, воздушной, изрядно похорошевшей на фоне одноклассниц, чтобы предмет вожделения под звучным именем Эдуард непременно заметил бы её и сразу бы выделил среди всех. Он был уже дважды разведён, если верить тому, о чём шептались девочки. Значит – свободен и не обременён лишними обязательствами.
В пиршественном зале витали запахи дамских духов, крепкого мужского пота, крепких напитков и разносолов. Это она ощутила, едва раздвинула занавеси, скрывающие проход к комнатам с буквами «М» и «Ж», и выглянула, что там творится за столом.
Ах, Эдичка! Высокий, атлетически сложенный натуральный блондин! Он как раз возник из романтической полутьмы «Дежавю» и пребывал в некоторой нерешительности, в поисках свободного места. Чёрный смокинг на Эде сидел идеально, и упустить такого мужчину в её положении – да надо быть последней дурой!
– Как давно мы не виделись, – вымолвила Настя подступая к нему сзади и слегка касаясь предплечья.
Эдуард обернулся и словно бы случайно, но скорее отточенным движением, придержал её ускользавшее запястье и, склонившись, галантно приложился к нежной коже.
Дрожь так и понеслась по всему телу, а сердце, пробуждённое одним только касанием, забилось испуганной птичкой в груди.
– Настя! Ты просто … Нет слов! Я в восхищении! – услыхала она мягкий баритон Эдуарда, успевшего распрямиться, точно австрийский офицер начала девятнадцатого века. Да-да, Настя читала, что эти чудаки часами простаивали у стены, прижимаясь к ней лопатками и втянув живот.
– Нет! Не так! – вдруг осмелела она, и прильнув к его груди, прошептала. – Как же я рада тебя видеть!
В следующий же миг их губы встретились, и под аплодисменты, одобрительные выкрики одноклассников, оба забылись в долгом, томном, волшебном поцелуе.
– Кажется, я очень многое пропустил в этой жизни! – прошептал в ответ Эд, пожирая Настю взглядом полным безумства и восторга.
– Пойдём! Я заняла для нас место! – предложила она и повлекла Эда за собой, туда, откуда верная Светка уже махала им рукой.
Грянула музыка, точна такая, под которую они отрывались на последней школьной дискотеке.
Пробираясь между танцующими, чувствуя горячее дыхание любимого, следовавшего за ней неотступно, Настя вдруг осознала, что та незнакомка из электрички не обманула. И всё случилось, с каким бы скепсисом она не приняла грошевое счастье, согласно обещанию.
– Настя! Погоди! А может, ну их, этих одноклассников! – шепнул ей Эд, и она обернулась, моментально попав в плен его влюблённых глаз. – У меня тут машина во внутреннем дворе… Мне так много надо тебе сказать!
Он склонился и наградил чередой страстных поцелуев её оголённые вздрагивающие от свалившегося можно сказать ниоткуда счастья плечи, а потом занялся и стройной, гордой шеей. Горячая ладонь Эда нежно охватила Настину левую грудь и едва не прожгла это дорогущее фиолетово-сиреневое платье, на которое она потратила все сбережения.
После всех внезапно рухнувших на неё ласк Настя была готова отправиться за ним хоть на край земли. И пропади он пропадом «Дежавю» с уже полупьяными одноклассницами и их мужьями!
В полубреду она снова слилась с ним воедино, наградив за идею еще более упоительным, сладострастным лобзанием.
– Только отрубим телефоны, чтобы не трезвонили, – предложил Эд, снова обнимая, и уже в уже в свою очередь увлёк прочь от праздничного разноблюдия, в обратную сторону.
Настя едва успела помотать головой Светке, мол, не жди. Та всё поняла без слов и подняла над головой большой палец.
Оказавшись по ошибке в каком-то левом коридоре, где не было слышно ни музыки, ни криков, куда не проникали аппетитные запахи, куда, похоже, не заглядывали ни официанты, ни даже вездесущая охрана, они остались предоставлены сами себе. «Чёрный ход» определённо вёл во внутренний двор, где располагалось авто вип-клиентов. Но возбуждение, владевшее ими, достигло такого предела, за которым душа скорее покинет тело, если оно не получит своего немедленно.
– Я так ждала тебя… Я всё надеялась и верила, что так однажды случится… – говорила она, уже не стесняясь нарушить тишину, прижатая к стене этого полезного на всякий пожарный случай коридора.
– Настенька! Милая! Ты просто чудо! Какой же я был осёл все эти годы! – твердил Эд, опускаясь в своих поползновениях всё ниже и ниже.
Упругие острые девичьи груди буравили его рубашку – смокинг к чёрту! Само пространство вокруг искривлялось, обтекало влюблённых и укутывало их предвкушением нескончаемой неги.
– Я не вынесу этого, – застонала Настя и направила его ладонь под разрез вечернего платья, чтобы, наконец, эти горячие цепкие пальцы ощутили пожар, бушующий там, куда она давно никого не допускала.
«Какое блаженство!» – подумала она, едва опытная ладонь Эда покрывалом легла на тот самый, о котором все подумали, треугольник, старательно выбритый ею накануне.
– Я хочу тебя до умопомрачения! – простонал он в ответ, еще не решаясь проследовать вглубь, но продолжая покрывая неистовыми поцелуями её грудь, сотрясавшуюся в наслаждении.
– Японский городовой! Шо я вижу! Нет, ну вы, конечно, молодцы! Но это у меня-таки сегодня день рождения!
Знакомый со школы голос вырвал их из упоённости друг другом в одно мгновение, как Господь изгнал Адама и Еву из рая. Эд тяжело опёрся о стену коридора, его горячая ладонь нехотя выбралась из-под Настиного вечернего платья. Она стыдливо отвернулась в темноту, поминая Валентина про себя самыми грубыми словами, на которые был не способен в этот момент её язык, ещё секунды назад всецело принадлежавший страстным губам Эдуарда.
– Приветствую, старик! – всё такой же смазливый и откровенно неприятный ей Валентин панибратски стукнул Эдуарда по плечу. Тот растерянно улыбнулся и принялся отряхивать рукав
Она уже хотела было возмутиться, но, крутанувшись на каблуках, словно «тупой и ещё тупее», Настя не помнила имени этого актёра, осталось в памяти лишь это выражение, Валентин возник перед ней с таким же идиотским выражением на лице и, словно бы они всегда были парой, неожиданно чмокнул в сахарные уста.
В ту же минуту, и Настя это отчётливо разглядела, во взгляде восходящей эстрадной звезды обнаружилась прежде неизвестная осмысленность. Валентин провёл пятёрнёй по крашеной шевелюре и застыл возле них в задумчивости, словно бы его озадачила некая важная и внезапно свалившаяся с небес проблема.
Эдуард тем временем сгрёб с пола брошенный было смокинг и обхватил Настю за талию, недвусмысленно давая понять известному и пребывающему в каком-то трансе ловеласу, что эта женщина пойдёт только с ним, и чтобы Валентин подобрал губу.
Доселе тёмный коридор запасного выхода вдруг залил яркий электрический свет. С улицы, где стояли все машины, и куда так стремились Эдуард с Настей, сквозь открывшуюся со скрежетом дверь, в здание хлынули тётки, разукрашенные похлеще, чем Светка.
– Подтанцовка! – осенило Настю.
– Ну, и где мои поздравления!? – вдруг начал Валентин. – То есть ваши поздравления, друзья и подруги!
– С днём рождения, Валя! – произнёс Эдуард. – Но ты не обижайся, мы с Настей решили уйти по – английски, чтобы не омрачать праздник.
– Вот как? – упавшим голосом вымолвил тот, а Настя вдруг поймала его случайный взгляд полный тоски, и сердце её сжалось в комок, столько всего было в этом взоре невысказанного. Такого, чего прежде не замечала.
Дальнейшее напоминало метущуюся интеллигенцию в потоке страждущего искусства народа. Танцовщицы обтекали троицу, каждая норовила показать Валентину своё восхищение, приобнять, ущепнуть, чмокнуть, в крайнем случае, сотворить эдакий книксен, присесть, придерживая платье и смущённо отведя глазки в сторону. Было их штук двадцать, и Настя с ужасом представила себе, во что превратится вечеринка в «Дежавю», хотя на этот момент больше всего переживала за то, как бы поскорей выбраться наружу.
– Ну, если что не так, возвращайтесь, – как-то обиженно и устало сказал Валентин и зашагал вслед за удалявшейся подтанцовкой, не оглядываясь.
– Скорей отсюда! Прочь! На волю! – воскликнул Эд и, всё так же обхватывая Настину талию, повлёк девушку к выходу.
Снег всё не прекращался. Во дворе было уже достаточно припаркованных и изрядно запорошенных авто, кроме только что подкативших. Машину Валентина можно было узнать сразу по всяким рюшечкам под лобовым стеклом, не считая всех оттенков радуги. Другая, серебристая – Chevrolet – ещё мигала фарами.
В дверях на ступенях, ведущих вниз, Эдуард накинул на худенькие плечики Насти смокинг, оставшись в одной белой, как тот же снег, рубахе.
– Надо бы всё же вернуться за одеждой, – предложила она, почувствовав неловкость.
– Да что с ней будет? Завтра заеду. Документы и сумочка у тебя с собой?
Она кивнула.
– А там у меня печка. Да мы и без неё не замёрзнем. Верно?
Настя улыбнулась и снова прильнула к нему в томлении.
– Сейчас! – он вытащил из внутреннего кармана смокинга маленький пульт с ключами, при этом успев наградить спутницу волнительной чередой поцелуев снова в грудь и шею.
Где-то пикнуло.
– Ой! – воскликнул Эдуард.
– Что? – обеспокоилась Настя, заглядывая ему в очи, а сделать это было совсем легко, ведь Эд успел спуститься на несколько ступенек, и, можно так сказать, готовился припасть к её колену, выступившему сквозь разрез счастливого фиолетово-сиреневого платья.
– Как будто укололся обо что-то… – проговорил он озадаченно, и стал медленно разворачиваться, потирая ладонью то место, что ниже попы, слева.
– Привет, Настюха! – раздалось совсем рядом, и из-за спины совсем уже повёрнутого Эдуарда на неё глянула ещё одна знакомая физиономия.
– Ленка! Ты здесь как? – удивилась Настя очередной своей однокласснице, из соседнего микрорайона, которая ещё накануне по телефону клялась и божилась, что на вечеринку к Валентину ни ногой, и видала она такие встречи в гробу, и нечего раны бередить. А вот поди ж ты!
Брюнетка щёлкнула золочёной заколкой в пышных волосах, огладила лисью шубку и развела руками:
– Не устояла! Извини, если что не так.
– Елена! Ты просто… Нет слов! Я просто упоён! – повторил Эдуард неожиданно ещё недавно предназначенные ей, Насте, слова. – Кажется, я очень многое пропустил в этой жизни!
– Эдичка! Дорогой! Всё поправимо! Всё можно наверстать! – заулыбалась Ленка и, подхватив надежду отечественной дипломатии под локоть, свела его ступенька за ступенькой вниз, где усадила в Шевроле.
– Леночка! Чудная моя! Какой же я был осёл! – сообщил Эд.
– Поехали! – скомандовала брюнетка водителю, и захлопнула дверь авто.
