Текст книги "Ты моя судьба (СИ)"

Автор книги: Диша Вул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 17

Не помню, как заснула, но точно знаю, что проснулась я в другом месте. Разбудил меня мамин голос. Она с кем-то разговаривала по телефону, громко и эмоционально. Значит, я снова дома.

Я быстро открыла глаза и приподнялась, на кровати лежала все та же книга. «Прошло два года, как ты выбрала Кирилла, вот судьба твоего выбора».

Ещё год. И снова Кирилл. Теперь я уже ничему не удивляюсь. Мне лишь одно интересно: когда и чем это все закончится? Я увижу всю свою жизнь до смерти? Я так и буду прыгать туда-сюда, пока не определюсь? Да, это задачка, которую нужно решить. Кто из них мне больше подходит, кому из них не будет наплевать в будущем на меня и мое сердце? Я бережно погладила книгу по корешку. Спасибо, за ещё один день и ещё одну подсказку. Так уж и быть, я буду играть по твоим правилам.

– Мам, кто тебе звонит в такую рань?

– Доброе утро, соня, уже десять. Вовсе не рань.

Странно, что-то не так в ее тоне. Я даже протерла глаза и посмотрела на нее внимательно. Мама вся улыбалась изнутри. Ее волосы не были стянуты в противный пучок. И это ласковое «доброе утро, соня». Что происходит?

– Что ты так на меня смотришь, как будто не видела три года?

– Ну почти угадала.

Мама рассмеялась. Откуда у неё такое хорошее настроение? Мама вышла из комнаты, а я встала и подошла к зеркалу. Волосы моего настоящего цвета, но я изменилась. Очень худая, как будто вообще ничего не ела неделю. И есть не хотелось, странно, обычно утром я готова была съесть все что угодно. Я прошла за мамой на кухню, спросила:

– Мам, а мне на пары не нужно?

– Не знаю, это твоя ответственность. По-моему, ты говорила, что сегодня нет пар. Но лучше узнай у Кирилла.

Я осторожно уточнила:

– Ты как думаешь, у нас все хорошо?

Мама внимательно посмотрела мне прямо в глаза.

– Думаю, хорошо, но вот только жалко, что ты больше не танцуешь.

Я не поверила. Что? Я не танцую? И маме жалко? Я думала, она всю жизнь только и мечтала, чтобы я перестал заниматься этим несерьёзном бесполезным занятием.

Я начала хватать ртом воздух, хотела спросить, что случилось, но от волнения не получалось. Мама сама продолжила:

– Ну, я тебе уже говорила, я была не права. Тогда после конкурса ты была расстроена, и я ещё надавила на тебя вместе с Кириллом, и ты бросила. Сейчас понимаю, ну какое мое дело? Если тогда ты была счастливее. Прости.

У меня потекли слёзы. Всегда хотела услышать от мамы что-то подобное: признание вины, извинение. Я почувствовала облегчение. Как будто какой-то камень постоянно давил мне на грудь, а теперь он упал, и я могу дышать в полную силу.

– Спасибо, мам, – сказала я, вытирая слёзы. Мама подошла и нежно погладила меня по волосам, прям как Глеб вчера, а потом я сказала:

– Что с тобой случилось?

– В каком смысле?

– Ну ты какая-то другая, изменилась.

Мама покраснела и улыбнулась. Спустя минуту ответила:

– Наверное, это все любовь.

Я второй раз за день была готова упасть в обморок от услышанного. Мама влюбилась? Эта строгая учительница, у которой все точно и выверено, как в тетрадях в клеточку. Я думала, любовь не входила в ее планы.

Я вывалила на неё тонну вопросов. Я забыла, что по идее вообще-то все это должна была знать.

– И кто он? Давно? Где вы познакомились?

Мама лишь рассмеялась.

– Я тебе уже все рассказывала по десять раз, не надоело?

– Нет! Не надоело. Ну скажи, ещё разок, пожалуйста!

– Михаил Александрович, Миша, наш новый учитель русского языка и литературы. А теперь извини, завтракай без меня, я пойду собираться.

Я была немного разочарована, и этот тоже учитель. Но потом еще раз посмотрела на маму, как сильно она изменилась. Значит, не простой учитель, а умеющий зажигать огонёк в глазах.

– Что же это, у вас служебный роман, получается?

Мама снова засмеялась. Я не помню, когда в последний раз слышала смех мамы, да ещё и так много за день. Мама даже яичницу мне сделала с улыбкой из кетчупа. Смотреть на такую маму было одно удовольствие, я сама заражалась от неё каким-то теплом. Не хотелось уходить из дома.

Зазвонил телефон, на экране высветилось «Кирилл». Я ответила, он сказал, что ждет меня внизу уже десять минут. Я начала быстро собираться.

Когда я спускалась, думала вот о чем: год назад мы прогуляли пары, что будет сегодня?

Кирилл был все в той же машине. Я села на переднее сиденье, в руках у него были цветы, сначала мне показалось, что это те же самые цветы. И если бы не изменения в маме, то я подумала бы, что попала в тот же самый день.

– С днём влюблённых, Полина!

– Спасибо, и тебя.

Блин, а я опять без подарка. Но сегодня за это не хотелось извиняться, я спросила:

– Мы идём на пары?

Кирилл удивился:

– Да, а почему ты спрашиваешь?

– Да так, ничего.

– Вечером идём в кафе, не забыла? – сказал Кирилл через какое-то время.

– Нет, – ответила я.

Кирилл остановился около университета, открыл мне дверь и помог выйти. В здание мы вошли, держась за руки. Я почувствовала какое-то дежавю, хотя никогда здесь раньше не была.

С нами то и дело кто-то здоровался. Может быть, мы с Кириллом известная «университетская парочка»? На лекциях и семинарах мы сидели рядом. Но почти не разговаривали. Хорошо, что меня не спрашивали, никто из преподавателей мной не интересовался, не то что вчера.

То, о чем нам рассказывали, мне было неинтересно. Про валюты, курс рубля, экономику внешнюю и внутреннюю. Под конец для меня все смешалось в одну кучу, и я вообще не представляю, как я выдерживаю слушать это каждый день. Так скучно, бесполезно, как будто запихиваешь в голову вредные продукты, от которых потом тошнит. Шоколад хотя бы поднимает настроение, а эта информация мне даже в жизни не пригодится. Что за самоистязание такое? Как жаль, что я не поступила на хореографа. Там для меня каждая тема стала бы сакральной, там для меня не было бы неважного.

Я незаметно поглядывала на Кирилла. Хоть мы и держались за руки под партой, а по-моему, это все равно была та же самая дружба, что и раньше. Любит ли он меня по-настоящему? С другой стороны, мы встречаемся два года. Значит, что-то есть?

После университета мы вместе поехали домой. По дороге Кирилл сказал:

– Ты сегодня какая-то молчаливая.

Мне хотелось ответить, что ведь и он был неразговорчивым, но вместо этого я спросила:

– Обычно я с тобой в универе разговариваю?

– Да, шепчешься, преподы постоянно замечания делают.

– Ну а сегодня мне не хотелось, – ответила я, а Кирилл ни с того ни с сего вдруг крикнул:

– Ну я же извинился! Неужели все обижаешься?

– На что?

Но Кирилл не ответил. Как странно, год назад он извинялся за разбитый телефон, в этот раз с телефоном все было в порядке. Но снова есть повод для извинения. Я пыталась почувствовать запах книги, чтобы пробудить в себе воспоминания, но не получилось.

Мы поднялись и расстались перед моей квартирой. Кирилл даже не поцеловал меня. Просто сказал «до свидания, в 18 часов будь готова».

Мне захотелось догнать его и растормошить, но я просто стояла и смотрела ему в спину. Эта картинка не соответствует моим мечтам о Кирилле. Может, я его совсем не знаю? Может, я любила вовсе не его, а лишь образ в моей голове? В моих мечтах Кирилл не мог от меня оторваться, обнимал и целовал меня много раз за день. Говорил мне комплименты. Он не смог бы просто так взять и уйти.

Я зашла в квартиру, дома никого не было, хорошо, что в сумке я смогла найти ключи. Утром я забыла спросить, где бабушка. А сейчас зашла в ее комнату и поняла, что в ней даже нет ее вещей.

Я подняла свой матрас, блокнот был на месте. Вот кто может мне рассказать лучше всех, что со мной происходит и какие у нас отношения с Кириллом.

Все мои мечты были зачеркнуты, самым жирным прочерком были зачеркнуты танцы. У меня больно сжалось сердце за саму себя. Что же такое произошло, что я отказываюсь от любимого занятия?

Дальше была надпись «Дневник наблюдений».

Запись 1.

Я прочитала много книг по психологии в попытке разобраться, почему, даже будучи взрослой, я снова попала в ту же ловушку. Почему я чувствую к Кириллу такую тягу? Он меня мучает, но я не могу его бросить.

Некоторые книги только запутали меня, некоторые что-то начинают прояснять. Никогда раньше не думала, что психология – это нужная вещь. Раньше я считала, что это белиберда, которая пудрит мозги. И вот вчера я первый раз была у психолога. Сама от себя не ожидала, но почти со второй минуты сеанса я начала реветь. Мы говорили про маму. Вспоминали детство. Вообще, я пришла по поводу моих отношений с парнем, но мы начали с моей мамы, не знаю правильно это или нет. Но психолог сказала, что все наши взрослые отношения копируют наши отношения с родителями. Что все взаимосвязано. После сеанса почувствовала себя другим человеком. Как будто я носила рюкзак ненужных вещей за спиной и теперь его кто-то снял. В прямом смысле мне стало легко: мышцы на плечах расслабились, я почувствовала настоящую легкость. Я поражена эффектом только от одного сеанса. Я сама хочу теперь изучать психологию, чтобы разобраться в этом удивительном действии слов. Это и правильно: почему люди ходят к врачу, если у них что-нибудь болит в теле? Но когда болит душа, никто не беспокоится об этом. Это психолог посоветовала мне вести дневник наблюдений.

Внизу приписка: «Нет ничего страшнее сбывшейся мечты».

Ну дела, я и психология? Я огляделась вокруг, на столе, правда, лежали книги, судя по названиям, по психологии «Пять языков любви». «Женщины, которые любят слишком сильно». Значит, я увлеклась психологией. Теперь я знаю, что с Кириллом у нас не все хорошо, и я хочу исправить это с помощью дневника наблюдений и совершенно постороннего человека. Глупость какая-то. И все-таки я как-то к этому пришла. В этой жизни или на этой странице – не знаю, как лучше это назвать.

Когда мама пришла с работы, она все так же светилась от счастья, приготовила мои любимые блюда, картофельную запеканку и греческий салат, и все это без замечаний вроде «взрослая, сама могла приготовить». Как все-таки может измениться человек за год! От любви.

– Мам, когда бабушка вернётся?

Мама немного погрустнела от моего вопроса, но ответила:

– Сама не знаю, что с ней делать, уехала в деревню, город, видите ли, надоел, а разве там лучше одной?

– Насовсем? В деревню? Почему?

– Не начинай, Полина, только настроение испортишь, – мама отложила ложку и протерла рукой лоб. Потом продолжила:

– Умирать собралась, а о нас не думает.

Я так и застыла.

– Как это умирать?

– Вот так. Кажется ей, что скоро умрет, а к врачам идти не хочет. Ох, Полина, не дай бог, я такая же буду. Просто отвези меня в дом престарелых, я не обижусь, это лучше, чем портить жизнь близким.

– Мам, ты чего, ты, наоборот, вон какая молодая стала, – искренне сказала я.

Мама в очередной раз улыбнулась. А я подумала: как ей все-таки идёт улыбка.

Потом я начала собираться на свидание и спрашивала у мамы, какое платье на мне смотрится лучше. Честно говоря, мне было все равно, какое надеть. Просто с такой весёлой мамой хотелось разговаривать и хотелось проводить время. Оказывается, она не только цифры.

Надо же, учитель литературы и математики, как огонь и вода, а какой эффект, хотелось бы мне посмотреть на этого Михаила.

Ровно в шесть Кирилл позвонил в дверь, и мы поехали в кафе.

В кафе я все думала о психологе, а Кирилл разговаривал о магазине, о знакомых, о десерте, о себе. И если бы не праздничное романтическое оформление в кафе, я вообще забыла бы, какой сегодня день и что мы здесь делаем. А может, так и должно быть: чем дольше встречаешься, тем меньше замечаешь всякие праздники? Наверное, это так, только вот для меня это всего лишь второе свидание с Кириллом.

Запах книги, и я вижу вчерашний день. Я держу телефон и кричу на него, прямо на паре, при всех одногруппниках (вот почему все так пялились на меня сегодня?)

– Почему ты переписываешься с Кирой, о чем ты с ней разговариваешь?

Я прогоняю воспоминание усилием воли, не хочется на это смотреть. Мне жалко саму себя. Снова ревность. В прошлый раз у Кирилла, теперь у меня. Мы не доверяем друг другу. Хотя ведь были друзьями. Как так получилось? А ещё этот психолог… Теперь понятно, почему я к нему пошла. На меня совсем непохоже – кричать при всех, кричать на Кирилла.

Мне захотелось обнять саму себя и сказать: «Ну разве, ты не знала, что никогда не была у него на первом месте до того дня, когда он предложил тебе встречаться, разве не глупо было надеяться, что потом станет по-другому?»

Почему я думала, что Кирилл станет другим? С чего взяла, что смогу его изменить, что он каждый день будет проводить со мной и сделает меня счастливой?

Для меня любовь – это выбор, мы разрешаем чувству поселиться в своей душе, взращиваем ее в сердце. И вот что из этого получилось. Кирилл – неправильный выбор.

Я не стала обсуждать с ним увиденное, просто не хотелось. Весь вечер я молчала.

Перед тем как попрощаться, он сказал:

– Это был чудесный день. Можешь поверить, что мы уже два года встречаемся?

Вместо ответа я спросила:

– Тебе понравилось, как прошло это время?

– Конечно. А тебе?

– Мне тоже, – ответила я.

После этого Кирилл наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, а я отворачиваюсь. И книга забирает меня прямо на этом моменте, не дожидаясь начала нового дня.

Глава 18

Очнулась я в комнате общежития, в Москве. И первая мысль в голове: если Кирилл – выбор неправильный, значит, Глеб – «тот самый»?

Встала я с сильным желанием позвонить Рите. Соскучилась по дружеским разговорам. Хотя для меня прошло всего три дня. А ведь в этой странной реальности – два года, что я за подруга, не вспомнила про неё за все время. Я встала, поздоровалась соседкой. И набрала номер «лучшая подружка»:

– Аполлинария, привет, москвичка, чего в такую рань звонишь, соскучилась! – через секунду ответила Рита.

– Привет! Да вот, решила позвонить. Расскажи, как ты там? – я сказала «там», потому что понятия не имела, где она сейчас находится.

– Я очень рада, что ты позвонила. Да все хорошо. Вадим завтрак готовит, у него сегодня нет пар, повезло, а я зубрю номера законов. Скукота смертная…

Дальше время полетело с бешеной скоростью, мы болтали обо все на свете, хотя из нашего разговора я поняла, что мы, итак, переписывались каждый день.

Когда я уже хотела попрощаться, она вдруг сказала:

– Глеб хороший, ты больше не вспоминаешь про то четырнадцатое февраля?

– Стоп, какое февраля? Почему ты спрашиваешь?

– Ну ты писала в прошлый раз, что начинаешь жалеть о своём выборе. Знаешь, я тут подумала, а может, тебе все-таки попробовать?

– Что попробовать?

– Жить вместе, как он хочет. Мне сначала тоже было страшно съезжаться с Вадимом, думала быт, никакой романтики и ссориться начнём, но это не так, сейчас я и не представляю, как мы раньше жили отдельно.

– Пока, Рита, я потом ещё позвоню.

Я бросила трубку.

В голове много мыслей. Не знаю за какую и хвататься. Глеб хочет жить вместе, а я нет. И мы, видимо, ссоримся из-за этого.

А потом послышался голос Риты (хотя я думала, что нажала «отбой»):

– Ладно, не буду на тебя давать, расскажи, как твоя подготовка к танцам?

А вот от этого вопроса мое сердце радостно забилось.

– Каким танцам?

– Шоу «Танцы», кастинг через неделю, правильно?

Я не могла ничего ответить, и хотя Рита рассказала мне о моих будущих планах, о том, что я только собиралась сделать, у меня от предвкушения закружилась голова: шоу, которое я так люблю, которое всегда смотрела… Я набралась смелости попробовать там поучаствовать? Мне не верилось, что я на такое способна.

Рита продолжила:

– Прости, может, это секрет? Глеб сказал, что ты все время готовишься, он молодец, что отвёз тебя посмотреть передачу вживую, и вот теперь ты решилась. Это шанс заниматься тем, что нравится. Глеб молодец все-таки.

– Да, наверное.

После этого мы с Ритой попрощались. Настя ушла на пары без меня. А я весь день просидела в комнате, рассуждая обо всех этих жизнях. Почему с Кириллом я забыла о своих мечтах, а вот с Глебом помню? Он хороший, внимательный. Но почему Рита сказала, что, даже встречаясь с ним, я продолжаю думать о том, что ошиблась, то есть вспоминаю Кирилла? Может, это какая-то болезнь, от которой надо лечиться? А почему я не хочу жить вместе с Глебом? Хотя здесь я могла себя понять. Я учусь только на втором курсе, куда торопить события?

Потом я долго читала все переписки в телефоне. Больше всего я переписывалась с Глебом. Постоянные поцелуи, сердечки. Ничего не обычного, никаких ссор и разборок, ревности. Частые слова от него: «Может, ты ещё подумаешь? Я хочу есть твой борщ». Потом дошла до последних сообщений и поняла, что сегодня важный день. Он собирается познакомить меня со своими родителями. Все серьезно и официально. Как мне себя вести, когда я даже Глеба плохо знаю? Вот подстава.

Соседка Настя вернулась из университета и спросила, что со мной случилось, чего вдруг я прогуливаю.

– Просто мне не до этого, – ответила я, а она посмотрела на меня как на умалишенную. Но я уже привыкла за эти дни к такому взгляду.

С Глебом мы встретились так же, около общежития. Я смотрела на него каким-то другим взглядом. С особой благодарностью. Потому что он знает, о чем я мечтаю и пытается мне помочь.

В этот раз он был на машине. Я не знаю Москву, но мне показалось, что мы едем в центр: улицы становились красочнее, высотные здания пропадали, стали встречаться здания, которые «я уже это где-то видела, но не помню где». Может, на картинках в учебнике или в интернете. Да, это точно был центр, вдали виднелась Красная площадь, но мы свернули в другую сторону. Заехали в закрытый двор многоквартирного дома. Красивый дом, с такими широкими окнами, элегантной отделкой, в моем маленьком городе таких домов нет.

Я не ожидала, что родители Глеба настолько обеспеченные люди. По Глебу это не скажешь. Хотя вот сейчас что-то такое вспоминается, Вадим, кажется, говорил, что у отца Глеба какой-то бизнес.

Почему они живут в таком шикарном и роскошном месте, а Глеб снимает однокомнатную квартиру? Интересно, это он сам захотел? Я решила пока ничего у него не спрашивать. Может, все станет ясно сегодня при встрече с его родителями.

В холле был консьерж, сказал нам «добрый вечер», мы прошли к лифту, поднялась на самый последний этаж. На этаже была всего одна квартира. Дверь была открыта. Глеб взял меня за руку и шепнул на ухо: «Проходи, не бойся».

К нам вышла женщина лет пятидесяти:

– Здравствуйте, здравствуйте, проходите, – я подумала, что это его мама, но Глеб тут же сказал:

– Это Нина, домоправительница. А где родители?

– Они задерживаются, я думаю, скоро будут.

Они обнялись, Нина похлопала Глеба по плечу и сказала, что он стал «совсем красивый мальчик».

Я сразу почувствовала себя неуютно. Все вокруг напоминало музей – такое отполированное, как будто для красоты. Какие-то статуи, скульптуры, диван посередине комнаты судя по виду из бархата. Страшно было что-то трогать. Светлые стены, картины каля-маля. Такой контраст с тем домиком посреди леса, где живет бабушка Глеба и где мы с ним познакомились.

Мы прошли в гостиную-кухню. Там стоял длинный стеклянный стол, накрытый доверху разнообразными блюдами. Кажется, простые блюда: много салатов, картошка, курица, нарезка. Но накрыто все было на красивых дорогих тарелках. Выглядело изысканно, как в ресторанах. Мы сели на диван в ожидании родителей Глеба.

Они приехали только через полчаса.

– Здравствуйте, – в гостиную прошла стройная высокая женщина с короткой стрижкой в чёрном платье.

Я стала перебирать пальцами складки на джинсах, пытаясь успокоиться. И почему я выбрала такую одежду? Хотя чего мне беспокоиться? Это же не смотрины невест, в самом деле, это знакомство с родителями моего парня.

– А ты, наверное, Полина, – мама Глеба обвела меня глазами снизу вверх.

– Да, это моя Полина, – Глеб напирал на слово «моя». От этого мне стало спокойнее, я сказала, протягивая руку (Зачем руку? Сама не знаю):

– Приятно познакомиться!

– А нам как приятно, – в комнату широким шагом вошёл отец Глеба и улыбнулся мне знакомой улыбкой. У Глеба такая же. А ещё он пожал мою руку, которую мама Глеба пожимать не собиралась.

Мы сели ужинать.

За столом Глеба постоянно спрашивали о его работе, а меня об учебе.

Потом я вышла в туалет и немного заблудилась. У них в квартире было несколько туалетов, я прошла не к тому, он был в противоположной стороне от кухни, когда я возвращалась, меня не было видно в гостиной из-за перегородки. И я услышала отголоски разговоров.

– Конечно, у тебя были девушки намного красивее и обеспеченнее, я не сомневаюсь, что это только назло нам. Ты бы, конечно, никогда не бросил бы Виолетту, если бы она не нашла себе другого.

– Перестань нести чушь, мама!

Все произносилось громким шёпотом, но я услышала. И поспешила уйти оттуда, как будто чья-то рука замахнулась надо мной и надо было избежать удара. Сердце забилось в панике, я вернулась в ванную. Включила воду, слезы начали капать, я смывала их и смывала, но появлялись новые, так комарье слетается на запах крови.

Глеб рассказывал мне про Виолетту. Ещё тогда, когда мы только начали переписываться. Они много раз сходились и расходились. Для меня сложилось впечатление, что ни он, ни она не верили в будущее своих отношений, поэтому не дорожили друг другом. Но вот слова его матери. Она уверена, что я занимаю чужое место? Я начала думать: а если бы Виолетта не нашла себе другого, встречался бы он до сих пор с ней? Тогда мы бы с ним не встретились, и выбора между ним и Кириллом тогда просто не существовало бы. А я ведь начала думать, что Глеб – правильный выбор. Мне казалось, что все кругом думают точно так же. Но что для одного хорошо, для другого – плохо. Нужно ориентироваться только на себя. Я посмотрела в зеркало и попыталась улыбнуться. Никто не должен понять, что я плакала. Почему-то вспомнилось, как в детстве мама водила меня по врачам, потому что ей казалось, что у меня неправильный прикус, зубы слишком сильно выпирают вперёд. Но все врачи ей говорили, что прикус правильный, ничего исправлять не надо. Но она упорно видела недостаток там, где его не видели другие.

Я вернулась за стол с другой стороны (где меня было видно) и постаралась оставаться спокойной. Какая разница, что она думает, если у нас с Глебом все хорошо? Хотя я и видела всего один день за целый год, сейчас мне хотелось, чтобы это было правдой. Хотелось утереть нос этой вредной женщине.

Когда Глеб провожал меня домой, уже на метро из-за пробок из меня неожиданно вырвался вопрос:

– Я, наверное, не очень нравлюсь твоим родителям?

– Глупости, вообще, не переживай, им и собственный сын не сильно нравится. Главное – ты мне нравишься. И даже больше, – затем Глеб достал откуда-то маленькую коробочку и протянул мне. В ней были красивые сережки с зелёным камнем и маленькая валентинка. Хороший подарок.

– Спасибо, это так красиво, никто такое мне прежде не дарил. А я снова тебе ничего не подарила… – сказала я, первый раз я жалела, что книга переносит меня именно в день всех влюблённых, и я каждый раз без подарка.

Но Глеб только засмеялся.

– Выступишь на «Танцах». Вот и будет подарок, ты что забыла?

Я внимательно посмотрела на Глеба. Мне показалось вот сейчас именно в эту минуту я и разгадаю его тайну, загадку, почему он так старается быть хорошим для меня. Ведь я ничего для него не сделала. Я спросила:

– Почему ты выбрал такой подарок?

– Потому что это важно для тебя, а значит и для меня тоже.

– Спасибо, Глеб, большое спасибо, – я сжала его ладонь и первый раз поцеловала его первой, прямо в вагоне метро на глазах у полусотни пар глаз. Но во время поцелуя я думала не о нем. Я думала: раз у меня хватило смелости поцеловать его, значит, я смогу и выступить на сцене перед тысячей незнакомых людей? Что будет со мной через год? В школе я провалила какой-то конкурс и надолго забыла про танцы, что, если и в этот раз будет то же самое?