Текст книги "Пантанал и Дети Ла-Манша (СИ)"

Автор книги: Дино Динаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

  Глядя дитенку прямо в глаза, я уточнил:

  -А в прошлый раз, когда ты разговаривала с предыдущим арестантом, тоже кто-то сбежал?

  И добавил:

  -Это ты сбежала, Лило!

  Зрачки ее стремительно увеличились-до размеров глазницы. Выпад последовал с такой скоростью, что я успел лишь упасть, чтобы уйти из-под удара.

  Но Лило не била. Ухватив за ногу, она поволокла меня за границу моей незримой тюрьмы. Конечно, я сопротивлялся, безо всякого эффекта. Меня словно бульдозер волок.

  -Лило, стоп! -прозвучал властный окрик.

  Девочка замерла в неестественном наклоне вперед. Мой ботинок практически вылез за пределы тропинки. Браслет на ноге раздвинулся, из него вылезло пусковое устройство-чтобы было страшнее.

  Я осторожно высвободил ногу и вполз обратно за тропинку.

  -В следующий раз я могу и не успеть!-вальяжно заметила Бойцова.

  Два ЧП грузили третьего в подъехавший фургон.

  -Ну и монстров вы здесь наплодили! -уважительно заметил я.

  -Это еще далеко не все, на что мы сподобились! -пообещала Бойцова.

  Горячий хлеб.

  -Есть хотите?-спросила старший прапорщик.

  -Как вам сказать?-уклончиво ответил я.-Не то чтобы сильно. Просто с голодухи у меня сильно бурчит живот, и это мешает мне спать. Так что неплохо было бы что-то закинуть.

  Она кивнула, и один из ЧП протянул мне то, что я давно учуял по запаху. Хлеб. Целую буханку. Она была еще горячая, только что из печки. Чтобы не обжечься, я перекидывал ее в руках.

  -Ешьте, уважаемый Адольф Александрович! Не стесняйтесь! Чего вы?-попеняла Анюта с поистине материнской сердечностью.

  -Нехай остынет!

  У меня 2 дня не было маковой росинки во рту. Если я сейчас проглочу этот горячий хлеб-меня уже не откачают.

  -Так не пойдет, тащ майор! -мило улыбнулась она. -Или ешьте так, или верните обратно!

  -Но если я съем это, то могу умереть? -уточнил я.

  -Можете, -легко согласилась девушка. – Произойдет закручивание кишечника вокруг брыжейки с последующим некрозом и-амба.

  -Не надейтесь отбить у меня аппетит!-я продолжал заговаривать ей зубы.

  Буханка в руке ощутимо остывала на свежем воздухе, и через какое-то время ее можно было есть безо всякого вреда для здоровья даже мне.

  -Он тянет время!-поняла Бойцова.-Забрать у него еду!

  Драться с ЧП бессмысленно, сопротивляться бесполезно. Я упал навзничь, поворачиваясь в падении на 180 градусов.

  Сделал это быстро, но ЧП был еще быстрее. Не так, скорость его передвижений не укладывалась в сознание. Он создавал ощущение, что владеет телепортацией-мгновенным перемещением в пространстве. Только что был в 5 метрах, и вот уже выламывает руки.

  Я и не надеялся сохранить добычу, но сжал руку, круша хлебную корку и захватывая мякиш.

  ЧП руку разжал и аккуратно выскреб крошки. Когда он встал, я остался лежать.

  -Вставай,майор,ты же офицер, а не свинья!-сделала замечание Бойцова.

  -Я инвалид, мне можно не вставать при дамах! -сказал я глухо в землю.

  -Ну и черт с тобой!-ругнулась она и ушла.

  Мне никогда не везло с девушками.

  Спаси и сохрани.

  Мне привиделся пустынный город. Берег моря забран в бетонные плиты. Дома от воды отделяла неширокая улочка, заставленная припаркованными автомобилями. От берега в море тянулись ряды дощатых причалов с яхтами. Яхт были сотни.

  Впереди шла компания-3 женщины и мужчина. С ними ехал ребенок на велосипеде. Двое из женщин несли объемные сумки.

  Я представления не имел, как здесь оказался. Перенесся аки Великий Лука.

  Девочка остановилась и оглянулась. Я понял, что это Лилия.

  -Лило, не отставай! -поторопила одна из женщин.

  -А ты чего встал?-сказала Лило уже мне.

  Я оглянулся, но кругом никого, значит, точно мне.

  -Да,Адик,тебе говорю!-менторским тоном произнесла она.-Чего сопли распустил? Хлеба ему не дали! Ты же боевой офицер! В Африке гнилого осла трескал!

  -Это голодные галлюцинации! -успокоился я.-На самом деле я лежу сейчас в своём казённом домике и глаза у меня стеклянные.

  -Какая разница!Пошли,чего покажу!

  Я пожал плечами. Действительно,какая. Браслет то там остался, а в своих глюках я свободен.

  Припекало солнышко. Вдоль домов вереницей стыли машины. И ни одного человека кроме нас.

  Спустя какое-то время мы подошли к невысокому постаменту с железным макетом корабля. В морских судах я разбираюсь довольно поверхностно, хотя пару раз десантировался с них.

  Судя по всему, это был ракетный крейсер, о чем свидетельствовало пирамидальная вышка РЛС перед ходовым мостиком, служащая для наведения ракет, и сами пусковые устройства по бортам вдоль носовой надстройки.

  Я прочитал надпись внизу и все вылетело у меня из головы.

  "Господи, Спаси и Сохрани.

   Экипажу крейсера «Академик Легасов».

  Членам экспедиции через Ламанш.

  Неведомое забрало вас.

  Но Родина помнит.

  87 год. Шербур".

  -Но экспедиции еще не было! -вырвалось у меня. -Они что, все погибнут?

  Женщины молча достали из баулов вино и закуску. Налили в бумажные стаканчики. Один передали мне.

  -Помянем!

  Я взял стаканчик и начал обходить памятник.

  -Не надо!-предупредила Лило.

  Но было поздно. С оборотной стороны скульптор использовал нетрадиционную задумку, словно вскрыв крейсер.

  Там были мертвые люди. Много мертвых людей с закрытыми глазами.

  В глюках, как и во снах не работают логические блокировки, и страх поглощает вас целиком. Мне стало так страшно, что я даже очнулся.

  Когда спящий проснулся.

  Я очнулся от тишины. Тишина давила на уши.

  Обычно первыми начинали орать курсанты из соседних домиков. Лаяли собаки. Громко включали ретранслятор.

  Ничего. Вакуум.

  Почуяв непривычную легкость в ноге, взрывчатку на ноге не обнаружил. С остервенением расчесал след от кандалов.

  Встал с койки, с трудом выпутавшись из скрученных простыней. Вышел на крыльцо. Ветер шумел в соснах, и более никаких посторонних шумов, свидетельствующих о присутствии людей.

  Я дошел до тропинки и с неким внутренним сопротивлением переступил. Ничего не произошло. Ничего не взорвалось.

  Дошел до соседнего домика. Я помнил, как с веселыми шутками-прибаутками из него выбегали молодые парни. Рассохшуюся дверь с трудом удалось открыть. Внутри сломанные деревянные койки. На полу куча окаменевшего от времени кала.

  Я глубокомысленно почесал репу.

  В соседних домиках обнаружилось то же самое. Разнилось лишь количество кала.

  Я направился вглубь лагеря, где должно было располагаться административное здание. Оно и располагалось.

  Страшноватая столовая с расколоченными окнами, косая вывеска «Библиотека» на двери в ад. Торговый павильон со следами застарелого пожарища. Все это не эксплуатировалось по-крайней мере лет 20.

  Я снова почесал...голову.

  Возможно, это продолжение глюка. Но что мне им хотят сказать?

  У меня не было ни тени сомнения, что в предыдущем было зашифровано информационное сообщение. Только что им хотели донести? И самое главное, то?

  Создалось стойкое ощущение, что неизвестный располагает гораздо большими сведениями, чем может мне сообщить. С этой стороны он еще в более плачевном состоянии, чем я. Я незатейлив как грабли, просто не понимаю его. А он мучается, творит-и не может достучаться.

  В кабинете рядом с библиотекой (судя по насратому и количеству использованных вырванных страниц-читальный зал) нашелся телефон с черной эбонитовой трубкой, по такой должно быть звонил еще сам товарищ Сталин, и я прикинул, не погрешил ли я против истины, приписав заброшенности всего 20-ку.

  Поднял трубку безо всякой надежды на успех, но о чудо. Связь работала. Правда, только в одну сторону и крайне примитивно. Мембраны исправно передавали ровный шум, там словно галка перекатывалась.

  Через минуту я «мог различать» голоса. Умоляющие или угрожающие. Как говорится, если долго слушать бездну, бездна начинает слушать тебя.

  Я поспешил положить трубку обратно.

  По дорожке, покрытой трещинами с пучками проросшей травы, дошёл до ворот. Ворота сохранились, сам забор нет.

  За воротами с трудом угадывалась дорога со здоровенными лопнувшими буграми в асфальте, через которые словно окаменевшие змеи торчали корни придорожных сосен.

  По этой дороге я и дошел до настоящей дороги. Здесь имелась даже автобусная остановка. Я уселся и стал ждать.

  Должно быть я задремал с непривычки (не жрал неделю, обезвоживание). По моим впечатлениям открыл глаза через минуту.

  Рядом стоял раздолбанный мини фургон. Меня едва не охватила истерика, когда я представил, как из него появится Бойцова с натасканными на таких идиотов как я ЧП.

  Ведь как опытный шпион я был просто обязан залечь за обочиной.

  Однако через спущенное окно на меня индифферентно глядел незнакомый мужик, лысый и добрый.

  -Ну!-произнес он.

  Ни слова не говоря, я полез на пассажирское место в кабину.

  -Ну!-согласно проговорил он и поехал.

  -Грибник?-поинтересовался он.-А где корзина?

  -Грибов нет, выкинул.

  -Откуда ж им быть?-понимающе согласился водила.-Плохое место. От бывшей базы радиация!

  Я не стал говорить, что самые большие грибы сейчас в Прибалтике, где такая радиация-мама не горюй.

  -Давно базу закрыли?-спросил я.

  -Я еще мальцом был!

  Мужику было лет 50 минимум.

  -А дети там были?-спрашиваю.

  -Дети?-водила запнулся.-Почему спрашиваешь?

  Взгляд его сделался не то чтобы подозрительным, в них сквозил если не страх, то опасение точно. Идти пешком не хотелось, я поспешно успокоил.

  -Да слышал истории всякие.

  Мужик ощутимо расслабился.

  -Наболтали уже. Агентство АБС-адна баба сказала. Это они так деток пугают, чтоб в лесу не шлялись. Про девочку-призрака, которая предупреждает о скорой гибели того, кого повстречает. Бают,она будущее предсказывает. Подводит человека будто к памятнику на кладбище, а там дата его смерти. А если скажем, судьба ему на самолете разбиться-там памятник самолету стоит. А под ним написано «Спаси и сохрани».

  Мне стало неуютно, и я поспешил сменить тему неприятного разговора.

  -Как там «крылья» сыграли?-спросил я.

  16.07.87г.

  Начальнику отдела внешней разведки

  Министерства межгосударственной безопасности

  Генералу Мельнику Г.В.

  Аналитическая справка.

  О результатах проверки сведений, переданных майором МГБ А.А.Бекком.

  Первое. Отдела эстетики в Управлении собственной безопасности МГБ никогда не существовало.

  Второе. Среди сотрудников МГБ Л.М.Холодец не числится.

  Третье. Старшего прапорщика А. Бойцовой в списках служебного персонала МГБ нет.

  Четвертое. Турбаза «Голубая лагуна», где содержался фигурант, была признана нерентабельной и официально закрыта в 37г. В качестве тренировочной базы МГБ никогда не использовалась.

  Пятое. Человекоподобные дроны-солдаты (ЧП) состоят на службе в частях специального назначения, используются в операциях с планируемыми большими потерями. Индивидуальными лицами не снабжаются. Вместо глаз используются дешевые оптические системы, не подразумевающие имитацию зрачков.

  Шестое. ЧП-солдаты в виде детей (Лило) никогда не создавались в виду отсутствия сфер применения в боевых операциях.

  Седьмое. В городе Шербур памятника крейсеру «Академик Легасов» не имеется.

  Восьмое. Судя по описаниям фигуранта стиль памятника соответствует стилю «Эскрима серрадо»-смертельное искусство, вышедшему из моды в 57 году. Более 30 лет монументальное искусство в этом стиле не создавалось.

  Начальник аналитического отдела полковник Казуарин С.П.

  Товарищ генерал.

  Генерал Мельник предпочитал кителю джинсы и футболки. Живот у него соответствовал званию и скрыть его он и не пытался, носил как генеральские лампасы.

  Когда я вошёл, Мельник играл в телефоне в тетрис. Кивнув мне на стул, он продолжал доигрывать.

  Я сел. Стол с моей стороны имел надлом по краю-на этом месте множество секретарш натерли на попах не одну мозоль. Мельник-единственный генерал в Главке, который имел глазок в двери служебного кабинета!

  Мельник доиграл, захлопнул откидной чехол телефона и уставился на меня выпуклыми базедовыми глазами.

  -Читал справку, дурик? -спросил он.

  Едва оклемавшись, я два дня отписывался, сразу решив ничего не скрывать и не приукрашивать. История была настолько нереальной, что как ни скрывай или не приукрашивай-прямая дорога в дурку обеспечена.

  -Меня замминистра по твоему поводу вызывал, -продолжал Мельник. – Ты понимаешь, Адольф, что сейчас подставляешь меня своими измышлениями. Ты, меня-а я тебя вместо себя подставлю. Твою многострадальную попу.

  -В ней и так 5 пулевых! -взмолился я.

  -Ты своей инвалидностью тут не размахивай! -взорвался генерал. -Ты что, совсем тупой? Мне с тобой как со стеной разговаривать? -он повернулся к стене. -Ау! Ты меня слышишь?

  Потом повернулся ко мне.

  -Что ты там в рапортах понаписал? Дюма, бляха-муха! Ты почему ко мне сразу не пришел? Я тебе сколько раз говорил-все рапорта ко мне сначала! Вот смотрю на тебя, Адольф, нормальный мужик, в компании с тобой хорошо сидеть, виски выпить, но работать с тобой это такой геморрой! Ты в курсе, что тебя давно бы вышибли из органов, если бы не я? Мне все говорят-уволь Бекка! Мои замы как один твердят. Замминистра уже не в первый раз требует. Только благодаря мне ты держися!

  -Но ведь вам я нужен зачем-то? -нагло спросил я.

  -Хрен его знает! -признался генерал. -Ты мне тоже надоел.

  В полной задумчивости он погонял телефон в футляре по поверхности стола. Открыл и закрыл сейф, где как я знал, ничего не было, кроме конверта с 5-ти тысячными купюрами.

  Потом замер, будто обнаружив нечто ценное в своих изысканиях, и уставил на меня свои выпуклые буркала.

  -Есть только один способ оставить тебя в органах! Это отправить тебя в эту чертову экспедицию на «Легасове»! Ты должен себя проявить. На той стороне Ла-Манша повод найдется!

  -Шеф, но ведь крейсер потонет! Я уже и памятник видел! -вырвалось у меня.

  -Пошел вон! -сказал генерал без тени раздражения.

  6.Добрый самаритянин профессор Эрик Бляшке.

  Андаград.

  Еще до Конфликта.

  Оксфорд.

  Родителей я ненавидел– они были нищие. В Оксфорде был вынужден жить на стипендию в тысячу фунтов, из которых на жилье в пригороде отдавал 800.

  Чтобы продлить свое существование в биологическом смысле будущий лауреат Кимберовской премии в области генетики вынужден был толкать дурь студентам, хотя поклялся больше этого не делать после случая в колледже с Олсоппом. Тогда футбольная ассоциация предприняла беспрецедентные меры, которые ничего не дали лишь по причине того, что той дури, что нашли в крови лучшего питчера колледжа, официально не существовало.

  Потому что она еще не была придумана. Мной.

  Олсопп парень был выдающийся, хоть и полный идиот. Высокий, голубоглазый. Не мудрено, что лучшая красотка колледжа Айрис Бишоп, остановила на нем свой выбор. Еще бы не остановила. Он колотил всех соперников без разбора, пер как танк-точно так же, как на поле, когда выводил сборную колледжа в финал.

  Где был я? И что был я?

  А я был самый умный, и до определенной поры делал все, чтобы об этом знало, как можно меньше людей. Люди завистливые твари. Спят и видят, как бы подставить.

  Я увлекся химией с детства. Первым взрослым опытом стало то, что из обычных снадобий, купленных в самой обычной аптеке, я синтезировал нюхательный порошок, которые не слабо вставлял и который мои одногруппники покупали за бешеные деньги.

  Одно время я неплохо приподнялся, пока в один печальный день дорого и безвкусно одетый пакистанец не прижал меня к стенке в вонючем проулке. Единственно что меня спасло, что пакистанец был жадный. И когда я ему пообещал безвозмездно (то есть даром) отдать всю партию, почти и не бил совсем.

  На следующий день я отдал ему большой пакет синтетического порошка, который я сам назвал «пудра смерти». Тупой пакистанец не обратил внимания, что я обращался с пакетом исключительно в перчатках.

  Еще через день согруппники вполголоса сообщали новость о некоем Гасане-пострадавшего от собственного товара, хотя некоторые утверждали, что сам он не потреблял.

  Никто не знал, что «пудра» легко проникает через барьерные слои кожи и отлично усваивается организмом с последующим некрозом тканей и полным выпадением в осадок. Обнаружить «пудру» нереально, ибо все ее составляющие самые обыкновенные и куплены в аптеке без рецепта.

  Но с порошком пришлось завязать, потому что в Пакистане жило слишком много людей.

  Я бы и Ослоппа не стал убивать, если бы не Айрис.

  О, Айрис.

  Коротко об Айрис.

  У нее был карамельный цвет волос, ямочка на подбородке, пухлые губки бантиком и синие глаза. Она была белокожая и округлая. Округлое лицо, округлые груди, округлые бедра. Настоящая женщина. Ее можно было тискать и целовать как большую плюшевую игрушку.

  Она выделялась из учениц колледжа, потому что была секси. Остальные были или страшны как смерть или с кривыми ножульками. Да и тема сисек частенько была не раскрыта.

  Когда Айрис Бишоп проходила по лужайке перед колледжем, у мужской половины начиналась истерика, крутые парни распускали павлиньи перья, а у ботаников раскалялись пенсне.

  В колледже девочки носили строгие синие юбки, но Айрис носила ее так, что ягодицы терлись изнутри, точно просясь на свободу. Пацаны кончали ведрами в туалете, представляя эту картину.

  Олсопп завладел ею походя. Так было положено. Самый крутой пацан колледжа всегда дружил с самой крутой красоткой.

  Один я был возмущен. Какого черта? Я понимал, что справедливостью в этом мире и не пахло никогда. Хотя жил один наивный чудак пару тысяч лет назад, веривший в справедливость. Но все знают, чем это все закончилось.

  (Примеч. Не такой уж он был наивный. Об этом следующий роман эпопеи «Пантанал и Падший Ангел»).

  Я был сто крат умнее всех малолетних придурков в колледже, а химию знал лучше преподавателя химии. И что?

  Тогда я ставил химию выше генетики. Химия могла все-так я считал. До определенной степени верно. Знание приходят с возрастом. Уже став профессором, получив кучу премий и назначенный директором Биологического Центра в Солсбери, я смог оценить реальные масштабы и понять, что если химия была холмом, с которого приятно скатиться на велосипеде, то генетика-это Эверест во плоти.

  Но химия тоже неплохо. Особенно когда под рукой куча разнокалиберных препаратов. Сиди и смешивай-как говаривал старик Дерек Бартон.

  (Примеч. Английский химик, лауреат Нобелевской премии).

  Конечно, это было незаконно, но я бы никогда не пошел на это, если бы не Олсопп. Я не поднял руку на закон, если бы Олсопп не поднял руку на меня. О, как. Да и не поднял он в общем-то руку. Потому что не успел.

  Но обо все по порядку.

  Олсопп.

  Случайно я подслушал разговор Ослоппа с его партнером по команде Эйроном Ричардсоном. Или не случайно, не суть важно. Умение вовремя выуживать полезную информацию-моя фирменная черта. Они обсуждали полезность «коктейлей» для игры.

  Я совершил опрометчивый поступок. Подошел к Олсоппу без подготовки и напрямик сказал:

  -Бруталин совершенно бесполезен. С него только жопа растет. Я могу предложить кое-что получше, и ты выбежишь стометровку из десяти секунд.

  Он сначала опешил. Потом взъярился.

  -Ты подслушивал, козявка!

  Выкрутил мне нос до крови. Кровь потом сутки не останавливалась. И я зарекся действовать напрямик.

  Когда он отпустил многострадальный нос, я в запале крикнул:

  -Тогда я продам таблетки команде Caterham School!

  (Примеч. Известная частная школа в Англии).

  Это был наш главный конкурент, и я, зря его упомянул.

  Олсопп вернулся и дал мне так, что искры из глаз посыпались. Как мне было больно! Я потом плакал втихаря. Но урок зря не прошел.

  На следующий день я подошел к Олсоппу и сказал:

  -Ты тысячу раз прав. Никому я таблетки не отдам, кроме своей команды. Надо быть патриотом в конце концов. На, делай с ними что хочешь!

  И протянул пакетик. Маленький, дюйма на полтора, из плотной желтой бумаги. Совсем крошечный и безвредный. В нем лежала самая настоящая «торпеда» с эффектом абсолютного привыкания и зависимости после первого приема. В течение месяца после первого приема организм показывал выдающиеся спортивные результаты (проверено на наркоманах). Единственный недостаток не позволял мне афишировать препарат и продать «Astra Zeneca паблик лимитед компани».

  (Примеч. Англо-шведская фармацевтическая компания).

  Через месяц организму наступал полный капут. Внутренние органы шли в разнос, и все испытуемые наркоманы перемерли как мухи, высрав перед смертью собственные мозги. Ну и что с того. Только воздух стал чище.

  Боже, как после этого заиграл Олсопп! Он бегал как бог. В колледж зачастили вербовщики из лучших универов, чтобы заполучить новую звезду. Ослоппа показывали по кабельному. Но сексом он занимался так себе.

  Я за ним не следил, как такое можно подумать. Я следил за Айрис. Я всегда знал, что она в конце концов будет моей, и просто обязан был присматривать за своей собственность.

  По мне, так они занимались этим слишком часто, и девушка должна была попасть ко мне слегка изношенной. Но на моем отношении к Олсоппу это никак не отразилось. Я поступил как джентльмен, не позволив Олсоппу умереть по-скотски.

  Он умер на поле, как герой, с мячом в руке. Бежал красавец 17-ти лет под рев стадиона. А потом сердце его просто остановилось. Как он красиво упал. Это замечательно было видеть в замедленной съемке. Я ломал руки в под трибунном помещении от восторга. Оттуда же наблюдал, как полицейские уводили Эйрона Ричардсона, все знали, что он основной поставщик команды. Он кричал в отчаянии и пускал сопли. Я считаю, что он вел себя недостойно.

  Айрис.

  К девушке я отнесся со всем почтением и не стал травить ее дешевыми возбудителями, вызывающими бешенство матки. Тогда я уже всерьез увлекся генетикой и синтезировал препарат, направленный на внесение изменений в генетический аппарат соматических клеток. «Пудра Бляшке» на этот раз вызывала легкие мутации в системе ДНК.

  Айрис стали нравиться ароматы лосьонов определенных типов, выявились предпочтения в цвете одежды. Надо ли говорить, что все получилось «в цвет». У девушки парень погиб, а я тут как тут. Мы стали встречаться.

  Природой у самок создан естественный психологический барьер, чтобы они не отдавались первому попавшемуся бабуину с торчащим членом. «Пудра» при наших встречах этот барьер убирала.

  Я не сразу ею овладел, сначала помучал. Когда я ее целовал, ее била сильная дрожь. Она сама признавала, что с ней это впервые. Я обеспокоился и уменьшил дозу.

  Как я не оттягивал удовольствие, секс в конце концов случился. Как вам сказать. Я не стал другим. Любовь не застила мне глаза. Меня по-прежнему звали Эрик Бляшке, ребята не хотели со мной дружить, и я любил химию и биотехнологию теперь.

  Секс конечно штука приятная, но не настолько, чтобы живописать ее томами любовной лирики. И вообще, всё это довольно приземленно.

  После секса остались кольцо губной помады вокруг члена и тупые боли в пояснице. И это любовь, поразился я.

  Какое это открытие? Настоящие открытия ждали меня в генетике.

  Вербовщик.

  Он назвался Каллумом Прайсом, вербовщиком из Оксфорда.

  Я к тому времени напечатал пару крошечных статей в «Найчер генетикс», и это совсем необязательно требовало приезда вербовщика из самого Оксфорда. Откровенно говоря, я впервые видел в нашем колледже человека оттуда, хотя из других универов частенько наведывались в старшие классы, но приезжали всегда за спортсменами типа Ослоппа.

  Прайс оказался милым человеком и не упал в обморок, когда попал к нам домой. Он поразил безупречными манерами и литературным языком. Только после его ухода я понял, что он не англичанин. Что-то выдавало в нем чужака, возможно, нарочитая правильность произношения.

  Я бы и не обратил на это внимание, если бы не занимался генетическим различием рас и национальностей. Кто он был? Возможно натурализовавшийся европеец. Среди них попадаются умные паршивцы.

  Перед окончанием колледжа я получил толстый пакет из Оксфорда, где говорилось о моем зачислении в университет. Так я стал андаградом-то бишь абитуриентом.

  Со своими однокурсниками Эйденом Хендерсоном и Финли Митчелом я познакомился в первый же день, на матрикуляции-посвящении в студенты. Поначалу они показались мне нормальными, хоть и были мажорами. Отец Эйдена в одиночку владел «Хендерсон лимитед», а Митчелла входил в совет директоров крупнейшего «НСТ Холдинга», владея контрольным пакетом акций.

  Как оказалось, в дальнейшем, я нужен был подонкам исключительно для развлечений. На занятиях парни появлялись редко, считая это ниже собственного достоинства. Они оба сидели на какой-то дряни (бинго!), жрали выдержанный виски галлонами, гоняли на эксклюзивных моделях «Ягуара» и «Бентли», и горячая натура требовала все новых развлечений.

  Поворотным днем стала встреча мажоров с Айрис Бишоп. Гаденыши и представить себе не могли, чтобы у нищего заморыша могла быть такая шикарная девушка. Они заставили меня их представить.

  Вру. Никто меня не заставлял. Сам решил выежнуться. Смотрите, какая у меня краля! И выежнулся.

  У уродов загорелось в штанах. Нет, у них и в мыслях не было отбить Айрис у меня. Они хотели поиметь ее согласно своим извращенным фантазиям и забыть, как и сотни девушек до этого. У них хватило наглости обратиться ко мне с грязным предложением уступить девушку. За тысячу фунтов. Потом они подняли сумму до двух.

  Они издевались, утверждая, что она шлюха и больше не стоит. Почему я не дал им в морду? Они были здоровые, пока их не поперли из команд, играли в сборных своих колледжей. Я не хотел доставлять им удовольствие набить мне физиономию.

  Я бы конечно не уступил (это сейчас я сейчас так думаю, когда у меня на счету лежит без малого миллиард, и премьер-министр напрашивается ко мне в гости, а не наоборот), но эти гады задумали изощренную провокацию и успешно ее провели.

  Я совершенно не переношу спиртного, тогда они влили в меня стакан бурбона. Когда я очнулся, сволочи предъявили мне фотографии моей голой задницы. Я и не знал, что я настолько тощ и нелеп. Они грозились выложить снимки в социальные сети.

  И что бы вы сделали? Вся моя будущая карьера оказалась под угрозой. Я поехал к Айрис.

  В общем все умерли.

  С того рокового дня минуло много лет и много чего произошло. Война была. Я помню, как под рев сирен на большой высоте над Лондоном шли ракеты сначала из Америки в Азию, затем обратно-но уже другие.

  Меня осыпали премиями и научными степенями. Я стал единоначальником в Солсбери, и должность моя по значимости равнялась министерской.

  Было много чего, но до сих пор передо мной стоит тот безумный взгляд Финли Митчелла и его вопрос, выдававший крайнюю степень изумления «Ты?». За прошедшие годы я толковал его вопрос по-разному. Чем он был вызван? Испугом? Презрением? Что это все значило вообще? Какую дьявольскую игру?

  Но обо всем по порядку.

  Айрис долго не хотела понимать, что от нее хотят.

  Я основательно подготовился, подсыпал ей «пудры» в вино, а она все никак не хотела понимать, что от ее небольшой услуги зависит все мое будущее как ученого. Я рисовал ей блестящие перспективы нашего совместного будущего, хотя не представлял, как буду дотрагиваться до нее, когда ее при мне отымеют два урода.

  В конце концов она конечно согласилась, только поставила условие, что перед сексом напьется до полного бесчувствия.

  Все должно было случиться на моей съемной квартире. Комнатушка была настолько крохотной, что если сядешь на единственный стул, то колени упрутся в койку, где собственно все и должно было случится. Рок предлагал стать мне зрителем в вип-ложе.

  Дожидаясь гостей, век бы их не видать, я дал Айрис, по ее же просьбе, полный бокал, добавив от себя неслабой дозы «пудры».

  Видно я переборщил, возбудив в ней сильнейшее желание, ее буквально трясло. Она стала приставать с жаркими объятиями. Тут в дверь постучали гости.

  Я впервые столкнулся с эффектом, который в дальнейшем, уже в экспериментах над русскими, назвал «аккумулированием нервной энергии». Сексуальное желание Айрис мгновенно исчезло, словно морская пена, сдутая свежим бризом. Девушка сделалась мрачной и сосредоточенной.

  Пришли Эйден Хендерсон и Финли Митчелл, оба пьяные. Отпуская пошлые шутки, они уселись по обе стороны девушки и стали ее лапать. Большинство комментариев отпускалось в мою сторону, а уйти я не мог, мне надо было истребовать снимки и очистить память смартфонов до секса, а не после. Что, что, а свои интересы я знал четко.

  Надо сказать, Айрис сидела неподвижная как статуя. Она смотрела мне прямо в глаза, но в глазах ее не было осуждения, как можно было бы ожидать. Мне не понравилось ее лицо, оно было словно мертвое. Одновременно, оно становилось пунцовым. Я списал это на понятное волнение, но много позже, уже в Солсбери, экспериментальным путем было установлено, что переход нервной энергии в физическую фазу сопровождается тахикардией до 200 ударов в минуту и резким повышение артериального давления.

  Чтобы снять штаны, Митчелл был вынужден встать с кровати, и в этот момент Айрис взяла с подоконника остро заточенный карандаш и с силой погрузила его Эйдену Хендерсону в глаз. Тот дико закричал, заваливаясь на спину и лягнув меня по колену.

  Я как сомнамбула стал отряхивать брюки, словно это была самая важная вещь на свете, а Айрис тем временем с упорством достойным лучшего применения вкрутила карандаш до отказа. Потом при вскрытии выяснилось, что грифель двигался пока не уперся в os occipitale-затылочную кость черепа изнутри.

  Молодой отпрыск Хендерсонов, наследник миллиардного капитала и недвижимости по всей планете, мелко задергался, словно его самого кто-то отымел и перед непосредственно кончиной шумно обоссался.

  Финли Митчелл, доселе находившийся в ступоре, кинулся бежать. Допускаю, что у него и в мыслях не было нападать, но девушка восприняла его активность как агрессию. Она бросилась на парня словно дикая кошка.

  Передо мной воочию развенчивался миф, что женщина изначально слабее мужчины. Драка шла на равных. Девушка била коленями, локтями, реже кулаками и головой. Как я уже упоминал, Митчелл в свое время занимался спортом, и лупил противника почем зря, не делая поблажек на половую принадлежность. Они при мне нанесли друг другу кучу увечий. Ребра, руки, челюсти-к чертям полетело все. Они бы так обоюдно и забили друг друга (оно и к лучшему), но тут Айрис вырубилась.

  Это произошло так внезапно, как выключают свет. На полном ходу. Глаза ее закрылись, голова со спутанными волосами поникла. Митчелл еще зло попинал ее, потом с трудом отполз в угол и стал скулить: