Текст книги "Волшебный Замок Фей"

Автор книги: Дина Телевицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Точно! – заорал вдруг всегда такой сдержанный Яша. – Полтергейст! Шумный дух! А ну-ка, соберитесь, сконцентрируйтесь как следует! Сейчас мы все станем полтергейстами!

А, между тем, девочки-королевочки: востроносая и быстроглазая Клюквина, кудрявая Бурлакова, томная, румяная Евстафьева, а с ними верная Галя Разумо-ва, Аля Леонтьева, Оля Пичужкина и все остальные ученики самого обычного восьмого класса с каким-то звериным любопытством сгрудились вокруг Силина и Егорова в ожидании «представления». Но вдруг произошло что-то непонятное. Силин ни с того, ни с сего истошно заорал, схватившись за ногу, а Коля Егоров начал от кого-то усиленно отбиваться, выпучив глаза и открыв рот, в который моментально влетела сухая тряпка, вся в мелу. Силин, между тем, продолжал увёртываться от невидимых ударов, а на любопытствующих «зрителей» полилась откуда-то сверху холодная вода. Все заорали, завизжали – что тут началось! В классе продолжалось необъяснимое: сумки, дипломаты, рюкзачки взлетали под самый потолок. Из Евстафьевского модного пакета «выползла» губная помада и начала рисовать без того яркие Наташины щеки! Потом Клюквинская косыночка сама собой завязала глаза Оле Пичужкиной, потом…

…На визг и крики прибежали завуч и завхоз дядя Гоша. Только классной руководительницы Софьи Леонидовны не было. Она всё ещё не решила, какую «шмотку» приобрести у подруги – учительницы пения. Обе настолько были увлечены примеркой, что не услышали дикого визга 8 «а». А там… Завуч вопрошала класс, который вдруг как воды в рот набрал. И только самый тихий ученик, Андрюша Ефимов, что-то бессвязно мыча, начал упорно показывать пальцем на доску. На ней, непонятно когда и кем чисто вымытой, сами по себе появлялись крупные красивые буквы. Ну, не сами, конечно. Все видели, как старательно выводил их… кусочек мела: «Злые, глупые! Вы – серые, скучные люди! А главное, вы не умеете жалеть. И вас не пожалеют! Посмотрите на себя в зеркало: у вас безумные, пустые глаза. Остановитесь во зле своём! А если снова станете кого-нибудь унижать и мучить, берегитесь!»

В изумлении застыли ученики 8 «а», их завуч и завхоз дядя Гоша… Никто не пошевельнулся, когда со скрипом открылось окно, посыпался снег с внешней его стороны и раздался громкий, очень странный хохот, удаляющийся где-то высоко-высоко над школой…

…Поспешим и мы с нашими пятерыми героями-«невидимками» за бело-чёрным котом Кузей в серое, быстро темнеющее небо зимнего Петербурга. Налетавшись, дети очень устали. Им в этот раз пришлось повидать такого, о чём некоторые из них не знали вообще. Кружа над холодным городом, имея возможность заглянуть в самые потаённые его уголки, наши путешественники видели многих несчастных детей – голодных и оборванных, больных и беспомощных, обиженных жестокими родителями или более сильными сверстниками. А сколько ребятишек в неприветливых детских домах и школах-интернатах – похожих на тюрьмы и друг на друга своими порядками, нелюбовью и жестоким отношением к сиротам. Даже и представить трудно, сколько в этом городе бездомных детей! Всеми забытые, никому ненужные, попадают они нередко в воровские шайки, притоны наркоманов и такие страшные места, про которые даже говорить жутко. И везде старшие – опустившиеся на «дно», испитые, жестокие, зачастую сами больные и бездомные – используют их, как маленьких рабов, заставляя работать на себя, безжалостно наказывая за малейшее ослушание, а нередко – и просто без причины.

Никто не видит (или не хочет видеть?) сиротских слёз, не слышит (или не хочет слышать?) стонов и плача многих и многих несчастных детей. Но зато и по радио, и в газетах, и по телевидению часто рассказывают о благотворительных концертах и вечерах, пожертвованиях миллионеров детским домам, интернатам и больницам.

Видели пятеро «невидимок» и респектабельных, одетых «с иголочки» бизнесменов, руководителей крупных фирм, банков и, конечно же – «отцов» города. Эти люди, чаще всего, подчеркнуто вежливы с подчиненными и снисходительно-терпеливы к посетителям. Они ездят в дорогих машинах, часто устраивают пышные приёмы и «презентации» для себе подобных, а однажды на каком-то солидном заседании, или собрании, или съезде даже слово дали – заботиться о детях-сиротах и стариках. Все эти важные особы очень заняты. И у них никогда не хватает времени, чтобы задержаться возле оборванного, плачущего ребёнка, хоть изредка, но по-настоящему обследовать детские дома, приюты, больницы или, не афишируя своей «доброты», посильно помочь кому-то из них… Но нет, сильные мира сего даже взглядом не задержатся на собирающих объедки детях или стариках. Никогда они не приостановят свою машину, чтобы подать милостыню или помочь бездомному…

– Как же так?! – спрашивал Санька, когда он и его друзья сидели в кафе и уплетали блины с вареньем, позаимствованные прямо с раздачи, – нехорошо, конечно, но не умирать же с голоду! Хоть и «духи», а есть всё же хочется! – Как же они могут «не замечать»?! Ведь у них власть, они должны что-то сделать для несчастных детей!

– Да, – задумчиво сказала Танюша. – А правда, почему? Ведь они такие сильные! Почему же не спешат, бросив все дела, в приюты и детские дома и не спасают сирот, которым так плохо?!

– Понимаешь, Танюша, что-то перевернулось в мире взрослых! – Яша говорил взволнованно, нечаянно сжав кулаки. – Мы с вами видели сегодня, как в богато убранных церквах разряженные священники поют красивые песни, а многие и многие люди – в том числе богатые и «важные» – молятся, ставят свечки, считая, что этим могут очистить свою совесть и дать успокоение душе. Но никто даже и не вспоминает о несчастных сиротах – маленьких и убогих в своей незащищенности.

– Кто же поможет им? – спросила Ира.

– Мы! – чётко и уверенно сказала тихая девочка Галя. – Мы поможем.

И вот тогда пятеро друзей поняли, что идут в Волшебный Замок Фей не только за своим счастьем. Они поклялись искать его для всех детей и решили, по возможности, держаться вместе, как одна дружная семья…

– Но чтобы суметь помогать другим, нам самим нужно многого добиться, – Ира решительно встала. – Скорее, Кузя, хватит сметану-то лизать! Где наша река?

Девочка промолчала о том, что ей очень хотелось слетать к родному дому, хотя бы одним глазком взглянуть на маму и бабушку. Нет! Надо торопиться!..

И вот уже дети-фантомы, дети-«невидимки», снова летят над городом, который вскоре остаётся далеко позади, прощально мигая разноцветными точками огней…

Словно оборотень страшный,

Скрыв людские беды, голод,

Под плащом дворцов и башен,

Веселится странный город.

В пиршества́х, довольно странных,

Дни проводит и недели

В казино и ресторанах…

– Беды детства? В самом деле?

Не видал, – твердит упрямо, —

не до этого всё было!

…Может, собственной рекламой

Серый город ослепило?

Купола церквей сверкают,

Бизнеса плетутся сети…

…Но объедки собирают

По помойкам чьи-то дети…

А Кузя летит вперёд, по одному ему известному маршруту. Он приземляется прямо на плот, словно на маленький аэродромчик. Через некоторое время Река Сомнений снова несёт путешественников в неизвестную, тёмную даль. Вернувшись на плот, в шалашике, дети увидели самих себя, спящих. Не сговариваясь, вошли они в свои телесные оболочки. И вот уже все вместе, дружно посапывая, смотрят сны – каждый свой собственный, конечно…

ДОЛИНА СОБЛАЗНОВ

Саньке снилось, будто бабуля Яга приглашает их с Танюшей к себе в родные внуки. Он, конечно, отказывается, а на горы пирогов да ватрушек даже не обернулся. Когда же хитрюга Крокодил, пискливо мяукнув, начал щекотать его своим распушённым хвостом, Санька не выдержал. С боевым кличем: «Вперёд! За мной!» – вскочил и… проснулся. Оказывается, это никакой не хвост кошачий, а весёлое радостное солнце щекотало его лицо. Плот уже никуда не плыл. Он стоял себе у какого-то зелёного берега, в зарослях цветущего шиповника, на едва заметных речных волнах. От Санькиного крика проснулись и остальные. Проснулись и спохватились: «Где Кузя?!» А Кузя сидел на верхушке разлапистой ёлки и, словно дозорный на своём посту, окидывал зорким оком окрестности.

– Кузя, Кузя! – закричала Ира. – Ты же теперь не слезешь оттуда! Что делать?

Ребята подбежали к ёлке, соображая, как снять Кузю. Санька, было, собрался лезть за ним. Но кот неожиданно мгновенно спустился сам и важно засеменил вперёд по тропинке, которая привела всех к ручью. Кузя сел на бережку этого чистейшего ручья и стал умываться, приглашая детей последовать его примеру. Что они и сделали. А потом умный кот неотрывно, с прищуром, начал смотреть в глубь ручья да вдруг как сиганёт в воду! И тут же выскочил на бережок с огромной рыбиной в зубах. Дети наловили ещё рыбы для завтрака, развели костёр. Котелок, соль, хлеб да ложки у них всегда были с собой. Танюша с Галей наткнулись на тёмный от ягод куст ежевики. Наелись, напились чаю со смородовым листом и пошли дальше друг за другом, будто туристы из летнего лагеря.

Хорошо было идти по извилистой, местами чуть заметной в траве и цветах тропинке. Лес был очень радостный, вовсе не дремучий. Берёзы улыбчиво кивали зелёными кудряшками. Пушистые, стройные ёлки были точь-в-точь из песенки или, может быть, из сказки? По их веткам сновали туда-сюда белочки, собирая шишки и стреляя любопытными глазками в лесных гостей. Но вот лес закончился. Тропинка оборвалась. И ребятам открылась необозримая цветущая долина. Что за краски, что за ароматы! Какое чудесное пение птиц услышали они здесь! Казалось, все цветы земли собраны в этом удивительном месте: маковые поля граничили с островками незабудок и лилий, ромашковыми и колокольчиковыми полянами. В бескрайних виноградниках зрели все существующие на свете сорта винограда, а на горизонте виднелись остроконечные башенки утопающего в зелени дворца. А может быть, Замка? Дети, хотя и успели многое повидать за время своего путешествия, всё же опешили. Постояли немного с раскрытыми от восхищения ртами. Такой красотищи ни один из них никогда не видал. Но вот насмотрелись, нанюхались цветов, наелись винограда и увидели, что Кузя бежит вперёд, прямо к таинственному дворцу-замку, изредка оглядываясь, как бы приглашая за собой.

– А может это и есть Волшебный Замок Фей? – у Гали даже дыхания еле хватило выговорить заветные слова.

– Нет, нет, рано, – Яша чуть нахмурился, вспоминая. – Да, да, помните? «По Реке Сомнений, через Долину Соблазнов – к Волшебному Замку Фей». Всё ясно: перед нами – Долина Соблазнов! Интересно, чем же она будет нас соблазнять?

– А к Замку Фей идти надо по одуванчиковой тропинке! – радостно вспомнила Танюша. И дети, весело переговариваясь, гурьбой помчались за бело-чёрным котом Кузей прямо к таинственному замку-дворцу. А что там? Почему-то все были уверены, что ничего страшного их здесь не ждёт. Очень уж приветливо выглядел утопающий в садах дворец-замок.

В ГОСТЯХ У МАТУШКИ-ВОЛШЕБНИЦЫ

Когда дети подошли ближе, то увидели, что это не дворец и не замок, а очень красивый дом. На многих его остроконечных башенках сидели золотые петушки, а из распахнутых окон выглядывали весёлые лесные зверюшки и нарядные мальчики с девочками, похожие на кукол. Увидев ребят, девочки замахали приветливо платочками, закивали, а мальчики затрубили в крошечные трубы, забили в барабаны. Петушки на башенках захлопали крыльями, закричали: «Пр-ри-вет!» И тотчас где-то в глубине дома послышалась негромкая музыка. Дверь отворилась, и ребята увидели красивую пожилую даму в длинном платье с накидкой, расшитой звёздами, светилами и всеми знаками зодиака.

– Здравствуйте, мои дорогие! Как я ждала вас, деточки милые! Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Меня называют Матушкой-Волшебницей. Представляете, тысячу лет живу я здесь. Слежу за расположением светил, иногда чищу звёзды, веду учёт, а время от времени дарю людям какие-нибудь волшебные «штучки-дрючки». Что и говорить, хлопот хватает! Но вот для себя мне не дано наколдовать хоть какого-то, самого маленького чуда. Верите? Я даже не могу предсказать собственное будущее! Проходите, проходите в Дом. Будем вас разговорами потчевать! Сейчас мы устроим настоящий праздник с волшебствами, балом и угощением, хотите?

Это был, конечно, лишний вопрос. Чтобы ответить на него, достаточно увидеть, как заблестели глаза детей, и какие заинтересованные, любопытные лица смотрели на Матушку-Волшебницу. А она… Она была такая! Вроде бы хорошо знакома каждому ребенку: среднего роста, совсем седая, с добрыми глазами за толстыми стеклами очков. Но дети заметили, что глаза её время от времени менялись. То они – таинственно-загадочные и тёмные, как переспелые вишни, а то – посветлеют, сделаются ясными, как лесной ручей, спокойными-преспокойными. Или вдруг засинеют васильковым цветом. Запляшут тогда в них смешинки-лукавинки, того и гляди расхохочутся! И ещё, конечно, были некоторые детали, выдававшие в приветливой пожилой даме Волшебницу. Например, голову её, кроме красиво уложенной косы, венчала маленькая янтарная корона. Алмазные звёзды, светила и знаки зодиака, украшавшие чёрную бархатную накидку, постоянно перемещались, излучая совершенно необычное сияние. А в руках Матушка-Волшебница держала… Догадались? Да! Самую настоящую волшебную палочку! Такую, которой пользуются обычно волшебницы, колдуньи и некоторые феи. Матушка-Волшебница взмахнула палочкой, и та засверкала, заструились от неё разноцветные лучики! Тотчас послышались голоса и смех. Навстречу гостям из дверей и окон Дома завыбегали, завыпрыгивали, завылетали кукольные мальчики и девочки. А за ними – барсуки в спортивных костюмах, ежи, зайцы-поварята и птицы, которые несли в клювах ложки, вилки и другие, нужные вещи.

И, что интересно, зверюшки двигались как люди – на двух лапах, а две другие использовали вместо рук. Но вот из Дома, не спеша, выплыла очень модная Лисонька. Она была в шляпке, перчатках до локтей, туфельках на высоком каблуке и при громадных «цыганских» серьгах. Лисонька укоризненно посмотрела на шумную ораву и что-то сказала по-английски. Мгновенно установилась тишина.

– Милости просим, гости дорогие! – Лисонькин голосок журчал ласково, а её раскосые, немного плутоватые глазки улыбались. – Я, – сказала она, – здешняя домоуправительница. Вот слежу за кой-каким хозяйством, за малышами приглядываю, преподаю им, между прочим, английский язык. Проходите, пожалуйста, проходите, не стесняйтесь.

Дети шли за лисой-домоуправительницей, сопровождаемые весёлой лесной малышней, и озирались по сторонам, открыв рты от изумления. Вроде бы входили-то они в Дом, поднимались по мраморным ступенькам витой лестницы, а гляди-ка ты – уж взбираются по крутому холму, изумрудно-алому от травы и крупных, с хороший орех, земляничин. Взобрались, ещё и отдышаться не успели, а Лисонька велит дальше подниматься, на горку, утопающую в зелени и цветах. На верхушке этой горки ребят встретила берёзовая рощица. А на каждой берёзке – настоящие качели! Не успели дети удивиться, а уж домоуправительница и все её подопечные качаются-раскачиваются, приглашая ребят. А тех долго упрашивать не надо!

И начинается такое качанье, такое!!!

– Ой! – смеясь, то и дело вскрикивает Танюша.

– Ур-ра! – орёт совершенно счастливый Санька.

Галя и Яша, как и близнецы, на одних качелях вместе. Яша поддерживает Галю, чтобы не боялась. А она положила голову ему на плечо и улыбается.

…РАЗДЕЛЯЮТ НАС НЕ СТРАНЫ —

РАЗДЕЛЯЮТ НАС ПЛАНЕТЫ…

Ира раскачивается сильнее, сильнее! Всё задумчивее её взгляд, устремлённый в небо. Р-раз! Р-раз! Ещё! Е-щё! Стремительней, круче взлёт, который вскоре переходит в кружение. Качели становятся каруселями. И непонятно, чего больше в них: качельного или карусельного катанья? Мчатся Яша с Галей на сером коне, близнецы кружат на расписной деревянной печи. Взлетает на синей ракете Ира. Быстрее! Быстрее! Кружатся все и раскачиваются. Выше! Выше! И вот уже один не видит другого, а сам мчит по своему пути, на собственной карусельно-качельной сказке…

…Ира будто во сне или как зритель в кинозале воспринимала происходящее. И вдруг она поняла, что летит уже не на качели, а на самой настоящей ракете. Куда? Надо загадать и постараться представить это так, как учил Он. Последнее время Ира ловила себя на мысли, что всё время думает о Нём. Что бы ни делала, о чём бы ни говорила, Он всегда рядом. Почти реально видела Его печальные глаза и чувствовала, что Он тоже помнит её… Ракета плавно приземлилась. Или призвездилась? В общем, припланетилась! Дверца автоматически открылась, и скрипучий голос робота произнёс: «То-ро-пи-тесь, ва-ше вре-мя до один-над-ца-ти трид-ца-ти, то-ро-пи-тесь». И девочка пошла вперёд по незнакомой звезде. Это была Его звезда, точно такая, как он рассказывал: маленькая, зелёная, тихая. Ира сразу же увидела Эя. Он сидел на большом камне и смотрел в небо. Странно, это почему-то напомнило картину Врубеля «Демон, сидящий на камне». Ещё Ира вспомнила стихи мальчика Андрея Михайлова (их она вырезала из своей любимой газеты). Там были такие слова:

На звезде далёкой

Кто-то тихо плачет.

Может, одинокий,

Может, неудачник.

Он сидит на камне

В тонком пледе ночи.

Мимо мирозданье

Временем грохочет.

Что-то ждёт от бездны

И чему-то внемлет…

…Полюбил, наверно,

Голубую Землю…

Будто незнакомый Андрей знал о них с Эем. Странно! Почему Ира лишь сейчас вспомнила эти стихи? А Эй… Ещё не видя, он почувствовал, и оглянулся. Вскочив, протянул к ней руки. Ире показалось, что они бежали навстречу друг другу целую вечность. А добежав, обнялись, как самые родные, очень давно не видевшиеся люди. Эй целовал её глаза, нежно гладил по голове, повторяя снова и снова: «Не надо плакать, мы же встретились!» Но слёзы всё текли и текли из Ириных глаз. А потом он показал ей свою планету, познакомил с двумя братьями – двое остальных так ещё и не возвратились. Они лакомились удивительными фруктами из Его сада, любовались голубым водопадом. А потом Эй привёл её к невысокой башенке.

– Вот отсюда я часто смотрю на звёзды, – сказал он. – Конечно, самая красивая – Земля. Потому что на ней живёшь Ты.

Они взобрались под самую крышу башенки, и… оказались один на один с безбрежным океаном вселенной. В кромешной тьме неба (а может, не неба?) то тут, то там вспыхивали звёзды, мерцали светила, пролетали геометрические фигурки НЛО.

– Это обсерватория планеты Эя, моё любимое место, – сказал Эй.

– А как же ты без телескопов, просто так, различаешь планеты? – спросила Ира. – Говорил, что видел Землю, меня?

– Вспомни, я рассказывал тебе, что у эян есть особые зрение, слух, восприимчивость ко всем внешним раздражителям, ко всей информации, пусть даже очень далёкой. И я знаю, что ты не сможешь сейчас остаться здесь со мной, а мне не попасть на Землю. Нужна огромная энергетическая сила и ещё кой-какие дополнительные обстоятельства. А ты…

– Эй, мне пора возвращаться. Мои часы показывают десять минут двенадцатого! Робот-космонавт уже, наверное, начал готовиться к отлёту.

– Я понимаю, Ира. То, что мы сейчас встретились, необычно и не подлежит объяснению. Да я и не хочу его! Ведь у меня остается надежда, что это может повториться! Перед тем, как исчезнуть, скажи, что думаешь обо мне?

– Ты ведь телепат, Эй! Неужели не видишь сам, не чувствуешь?

– Вижу и чувствую, но хочу услышать от тебя самой.

– Да, Эй! Я очень люблю тебя! И не понимаю, почему это случилось со мной? Ведь мне ещё только тринадцать лет! Но это так красиво и замечательно. Хотя – очень грустно. Эй! Без нашей любви мир стал бы серым и неинтересным. Да?.. Что-то я уж больно складно говорю, как по книжке читаю. Всё! Робот зовёт меня, слышишь? Давай прощаться.

– Хорошо, Ира. Можно я подарю тебе новые стихи?

– Да, Эй…

Темнело вокруг сплошное воздушное (а может, безвоздушное?) пространство. Оно светилось новыми звёздами, вспыхивало разными цветами только что рождённых планет. Затерянные в океане вселенной, эти двое еле сдерживали биение своих сердец. И как самое волшебное волшебство над притихшим мирозданием прозвучали стихи Эя:

Да, конечно – это странно:

Ты во тьме вселенной где-то.

Разделяют нас не страны,

Разделяют нас планеты!

Звёзды – будто ягод грозди,

В небе над твоей Землёю.

Друг для друга только гости

Были мы пока с тобою.

Пусть молчит меж нами космос,

Понимаю, знаю, вижу!

Слышу сердца стук и голос,

Ты мне всё родней и ближе…

…Вам опять разводит Осень

Краски для Земного сада.

Будет встреча доброй очень,

Только ждать и верить надо.

– Спасибо, Эй, очень, очень хорошие стихи! Знаешь, я сразу запомнила их. Да, да, как будто знала всегда. Странно? Или мне передалась телепатия? Не грусти, пожалуйста, не переживай так. Я иду в Волшебный Замок Фей и, может там узнаю, как помочь нам с тобой.

– Мне кажется, что я и сам знаю. Ира, ты должна всегда помнить обо мне, а если забудешь, сразу перестану видеть и слышать тебя. Даже, если захочу – не смогу.

– Хорошо, Эй, я всё поняла. Смотри, робот включил все свои лампочки. Слышишь? Он сейчас сломается от перенапряжения!

– Может, это и к лучшему, а? Ира? Тогда нам не надо будет разлучаться!

– Что ты, Эй! А как же мама и бабушка? Мои друзья? Они ведь не станут продолжать путь, не разыскав меня! И тогда конец поискам Волшебного Замка? А бедные дети? Кто спасёт их?!

– Я чувствую, что ты права. Я постараюсь понять. А теперь, прощай!

Девочка сняла с руки часики (подарок бабушки), быстро протянула их Эю, поцеловала его в щёку и побежала к ракете…

…Синяя ракета стремительно удалялась. Вскоре Эй мог различить где-то в глубине космоса лишь крошечный её огонек. Эй всё стоял у своего камня и смотрел туда, где в первый и последний раз мигнула Ирина ракета. Он бережно погладил часики на ладони. Теперь у него будут они – частица Её. Часики помогут лучше налаживать телепатические сеансы с Землёй. Эй глубоко вздохнул и, обратившись лицом к космосу, ещё раз прочёл свои новые стихи…

У СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ

Санька с сестрёнкой катили что было духу на карусельно-качельной печи, которая вдруг превратилась в самую что ни на есть настоящую русскую печку: с дымящейся трубой и заслонкой, за которой что-то пеклось и очень вкусно пахло.

– Тань, – Санька повертел головой и потянул носом, – вроде мы опять в какую-то сказку въезжаем. Чувствуешь, а?

– Конечно! Я сразу поняла это, как только Матушка-Волшебница своей палочкой взмахнула.

– Тань, а если честно, ты бы в какую сказку хотела?

– В ту, где мы с тобой были.

– И «бабулю» не боишься?

– Не боюсь. Они там все такие забавные: и Горынычи её, и Крокодил. А ты? Ты в какую сказку хочешь?

– И я туда же, к «бабуле» в… – он не успел договорить. Печка вдруг встала как вкопанная! А перед ней…

– Смотри, смотри, Санька, – бабулина избушка на курьих ножках! – Таня радостно теребила брата вместо того, чтобы испугаться до слёз.

Дети слезли с печки и постучали в дверь. Она не открывалась. Таня догадалась, что надо сказать: «Избушка, избушка, встань к лесу задом, к нам передом!» Хотя избушка и так стояла к детям «передом», она, для порядку, повертелась, покудахтала и остановилась, переминаясь с одной курьей ноги на другую. Дверь со скрипом отворилась, и на порог выскочила сама бабуля!

– Что такое?! Кто это смеет моей избушке приказывать?! Ба! Кого я вижу! Ах, бессовестные, ах, невоспитанные! Как нехорошо вы с бедной старушкой поступили! Неуважительно! Обманули! Ай-ай, ай! Без всякого прощания убегли, меня, старенькую, без сговорного ужина оставили, перед ведьмаками опозорили! А чегой-то вы вернулись? Чегой-то снова сюды явились не запылились?!

– Вы, бабуля, не гневайтесь, – сказал Санька и… поклонился Яге до земли.

– Не гневайтесь! – поддержала брата Таня и тоже поклонилась.

– Мы ведь сироты, бабушка. Никого у нас нету, – Санька снова уселся на край печи. – В прошлый раз мы к тебе случайно попали, обрадовались, как родной бабушке. А ты чего замыслила?!

– А чегой-то я такое замыслила? Чего? Не припомню что-то.

– А замыслила ты нас сожрать и своих будущих родственников нами попотчевать. Нехорошо!

– Да и то правда, врать бе́столку, всё-то вы знаете! Так чего же снова вертались? Почто к злодейке-людоедке пожаловали по своей воле?

– Бабуля! – Санька немного помолчал, потом спрыгнул с печки, подошёл к Бабе Яге поближе. – Очень уж ты нам понравилась. Да и злодейства-то свои не от вредности творишь, а так, по привычке.

– Да, да, бабушка Яга! – Танюшка тоже, спрыгнув с печи, встала рядом с братом. – Очень мы тебя полюбили. А так как своей бабушки у нас нет, может, согласишься принять нас во внучата?

– Да что ж это вы со мной, старенькой, делаете? Да как же здесь не согласиться? Вона, аж слеза от избытка чувств прошибла. Ето ж надо! Слыханное ли дело, чтобы Баба Яга от жалости к детишкам-шалунишкам прослезилась в три ручья? Срам да и только! Тьфу! Ну, да ладно! Входите в избу да не бойтесь, ничего уже против вас не замыслю.

Дети вошли в избушку, узнавая её нехитрую обстановку и с удовольствием вдыхая ароматы берёзовых веников (бабуля с Горынычами продавали их на рынке заморским купцам), картофельной похлёбки да капустного пирога. Видно, гости-то прямо к обеду пожаловали! За дубовым столом уже сидели Горынычи и постукивали в нетерпении ложками. Кот Крокодил хлопотал у печки.

– Что ж, милости прошу к нашему шалашу! – Яга поставила на стол ещё две миски с ложками и легонько подтолкнула детей к Горынычам. – Не бойтесь, раз уж вы такие смелые. А вам, сынки, вот что скажу… Да не пяльтесь так! Напугаете ребятишек-то! Так вот. Согласилась я их во внучата принять. Буду им теперь заместо родимой бабушки. Сиротки они, а мы с вами им такое учинить собирались! Хоть и не съесть (мы уж тысячу годов, поди, как не людоедствуем!) – попугать, но и то – грех великий! Не знаю почему, да только чегой-то мне уж стыдно! Так, что даже голова заболела. Никогда такого со мной не случалось! А вы, детинушки-переросточки, Горынычи мои ненаглядные? Что плачете, горючими слезьми умываетесь? Кто посмел обидеть вас, бедненьких?

– Никто нас, маманя, не забижал. Нам ведь тоже их жа-алко! И стыдно-то как! Да, маманя!! Стыд-совесть и у нас появились. Это же хуже гриппа, больнее ОРЗ! Дай нам от етой совести чаю липового или, на худой конец, микстуру какую-нибудь не очень горькую.

– Нет, мои милые, тут ни малина и ни микстура не помогут! Человеческие чувства у нас появились, так с ними и останемся. Теперь уже не позлодействуешь, не повредничаешь, как бывало… Ну, да ладно, – обедать пора. Чего это наш котяра не торопится, похлебку не несёт? Крокоди-ил! Пошевеливайся! Гости дорогие у нас! Так вот, деточки, сейчас я вам уже – самая настоящая бабуля: буду вас любить да баловать, от зла уберегать. А Горынычи вашими брательниками станут. Они вообще-то безвредные, да к тому же у них совесть появилась.

– Ур-ра! – Горынычи от счастья даже к потолку повзлетали. – Мы теперь – брательники! Ур-ра!..

Тут как раз Крокодил поставил на стол горшок с похлебкой и капустный пирог с румяной корочкой. Даже и писать про это трудно – слюнки текут! А ещё бабуля угостила названых внучат черничным киселём и по миске лесной малины с молоком поставила. После угощения Баба Яга хотела уложить детей в горенке светлой, недавно выбеленной, с пуховыми перинами на деревянных кроватях, шустрой кукушкой, выскакивающей из дверцы старинных часов, да букетом рябиновых гроздочек в глиняной кринке на окне. Но Санька не поддался соблазну. Он сказал, что не могут они сейчас на перинках почивать да беззаботно жить-поживать у доброй бабули, потому что нужно им снова в путь-дорогу, искать с друзьями Волшебный Замок Фей.

– И почто он вам сдался, замок етот? – Баба Яга даже ручонками всплеснула расстроенно, а кот Крокодил фыркнул от негодования:

– Миу! Мало вам холоду да голоду! А у нас тепло, сытно, мультики с утра до вечера по телевизору показывают!

– Погодь, не тарахти, котяра. Пусть скажут внучата мои названые, зачем им етот замок искать-стараться?

– Во-первых, мы Фее обещали, а она нас спасла! Во-вторых, мы с друзьями идём – нельзя их бросить! А самое главное, в этом Замке ответ хотим услышать, как дальше жить? Как таким же сиротам помогать? Да и вообще, бабуля, очень уж хочется посмотреть, хоть одним глазком, какой он, этот Замок?

– А как же мы? – сразу притихли Горынычи. – Только брательниками стали, а вас уже и нету!

– Ай-ай, беда-то! Я, старая, обрадовалась: вот, думаю, женю своих оболтусов и с назваными внучатами стану жить-поживать. Всем колдовским миром сделаем их волшебно-сказочными да бессмертными. И горя знать не будем. А вы!

– Что ж, бабушка, такая наша судьба, – Таня подсела к Яге поближе, обняла её и чмокнула в морщинистую щеку. – Мы сами попросили волшебные качели в вашу сказку нас свозить. Это – как сон, понимаете? Сейчас мы должны будем расстаться, но в замке попросим Фей придумать что-то такое, чтобы хоть иногда навещать вас. По хозяйству, может, чего помочь…

– По хозяйству! Ах, ты, моя умница, моя внученька! А я-то, старая карга, тебя для сговорного ужина хотела использовать! Вишь что! По хозяйству девчоночка помочь хочет! Жалеет старую Бабу Ягу! Ладно, чего зря время тянуть. Коли надо идти – идите. И счастливого вам пути! Да только обождите чуток. Хотела показать немного наше сказочное царство-государство.

– Хорошо, бабуля! Только, если совсем «чуток», – согласился Санька.

Баба Яга взяла свою старенькую ступу, вышла вместе с детьми в чисто поле да как гикнет, как свистнет посвистом молодецким! Аж трава погнулась, птицы разлетелись в разные стороны, звери попрятались. Вот это бабуля! Ну и посвист у неё! Забрались близнецы в Ягову ступу, будто в коляску мотоцикла или, вернее, корзину аэростата. Оттолкнулась Яга метлой, словно веслом. Взлетела ступа над чистым полем, узкой речушкой и дремучим лесом. Набирая скорость и высоту, помчалась она, понеслась неведомо куда.

Весело было детям лететь: в ушах ветер свистит, от быстроты полёта дух захватывает! Но вот чуть заметно повернула бабуля метлу – спокойнее полетела ступа, а затем и вовсе стала замедлять ход, иногда просто на одном месте зависая над землёй.

– Смотрите внимательнее! – говорит Баба Яга.

И дети смотрят: по тропинке дремучего леса скачет на сером волке с Василисой Прекрасной Иван Царевич, вышагивают чинно разодетые «в пух и прах» Лизавета Патрикеевна и её муж – усатый, упитанный Котофей Иванович.

Чуть снизилась ступа над тёмным прудом. На его бережку сидит на камне Алёнушка, гладит белого козлёночка. А немного поо́даль, у заросшего тиной болотца, Иванушка держит на раскрытой ладони лягушку, в лапке которой – его стрела… Болотце – позади, а мимо ступы пролетает стая диких гусей-лебедей, неся на своих крыльях украденного Ванечку… Чуть прибавила Яга скорость, и снова убавила. Зависла ступа над залитой солнечным светом деревенькой. Там в одной избушке народу собралось! Шутка ли, курочка-ряба золотое яичко снесла!