Текст книги "Волшебный Замок Фей"

Автор книги: Дина Телевицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Так это же раз плюнуть! – заявил Ворчун. – Ва-рень-е!

– Точно, варенье, варенье! Ура! – захлопали в ладоши Тихомир и Зюка…

А Ворчун, как бы между прочим, заметил, нахмурив бровки:

– И чего это ты всё про кроссворд да про кроссворд? Нет бы сначала гостям чайку предложил с этим, как его, вареньем! У нас, между прочим, с собой ватрушки имеются. А может, у тебя варенья-то и нет?

– Есть, есть! – обрадовался Тихомир. – Мы его с Зюкой вместе варили. Клавдия сама, ведьмакова дочь, нам рецепт дала!

– Клавдия? – Ворчун сразу же погрустнел. – Какое варенье-то?

– Поганковое! – хором ответили радостные Тихомир и Зюка.

– А вы его уже пробовали? – спросила Принцесса– зайчонок.

– Не, мы его для дорогих гостей берегли. Ой! Что ты делаешь?! Наше варенье! – закричал Тихомир, с ужасом наблюдая, как Ворчун схватил банку с поганковым вареньем и выбросил её в мусорное ведро.

А Зюка… тот вообще уже скривил губки, явно приготовившись зареветь. Но когда им объяснили, что к чему, они снова повеселели. Тихомир и Зюка обняли всех по очереди и по-мужски пожали руки (или лапы). Они быстро сочинили песенку-дразнилку (для Клавдии), которую тут же и спели:

Отравить хотела нас,

А Ворчун, любимый, спас!

Бе-бе-бебе, бе-бебе,

Обманула? Фиг тебе!

Тихомир и Зюка так обрадовались этой песенке, что решили обязательно послать её Клавдии по почте, в красивом конверте, к Новому Году, например! Но Принцесса-зайчонок сказала: «Мальчики, это грубая песенка. И вообще никогда не следует дразниться. Это может плохо кончиться!»

ЮНА. ПЛАНЕТА-СПРАВОЧНИК

Когда Ира открыла глаза, то увидела, что стоит посредине огромного зелёного поля, напоминающего гигантский аэродром. Только вместо самолётов по небу сновали с приятным жужжанием и посвистыванием совершенно неизвестные на Земле летательные аппараты, а на самом поле, кроме высоченной башни, напоминающей нашу телевышку, ничего не было. Иру удивило такое большое пространство ярко-зелёной с крапинками цветов травы, совсем короткой и очень пушистой – скорее напоминающей мох. Это выглядело, как гигантский ковёр, сотканный великими мастерами своего дела.

– Дойдём до башни, – сказал Эй. – Это как раз и есть главный диспетчерский пульт Юны.

– Пойдём. Но что мы там скажем?

– Не беспокойся, Ира, мне приходилось здесь бывать. Только не удивляйся несколько необычному (для землян) виду юнян.

– Они страшные?

– Нет, просто их вид непривычен для тебя. Они доброжелательны и очень умны.

Приятно было идти по травяному ковру. Мимо наших друзей проползали, пролетали, проскальзывали какие-то удивительные существа: треугольники, параллелепипеды, овалы и совсем неизвестные у нас геометрические фигуры. Только они были совершенно живые, покрытые нежным цыплячьим пушком, разных расцветок, со смешными выпуклостями глаз, носа и щёлочками ртов. У этих существ не было ни рук, ни ног. Их заменяли по две пары своеобразных наростов, тоже покрытых пухом и похожих на кулачки, которые иногда разжимались и напоминали ладонь или ступню с десятью «пальцами» на каждой. А ещё у юнян из-под верхних «колёсиков-кулачков» выглядывали крылья, несколько легче и прозрачнее, чем у птиц. Действительно, «пушистики» (как про себя назвала их Ира), выглядели дружелюбными, весёлыми, иногда смешными. И трудно было представить себе, что они такие умные и достигли многого, о чём на Земле ещё и думать не начали. Вот этот диспетчерский пункт, например.

Высочайшая башня начиналась просторным холлом с прозрачными стенами, дверями и даже потолком. С непонятно из чего сделанных стен свисали вьющиеся растения с крупными головками цветов. Потолок напоминал аквариум. За его прозрачной перегородкой в сине-зелёной воде (а может, и не в воде?) плавали разноцветные «рыбки», во всяком случае, очень похожие на рыбок существа. Посреди холла стояли, лежали и висели большие, в форме цветов, предметы. Ира вскоре поняла, что это были стулья и кресла. На них размещались «пушистики», которые что-то делали с помощью удивительных приборов, аппаратов, механизмов. Пухлый юнянин, похожий на большой белый овал, увешанный трубочками, цепочками и лампочками, держал в круглых «пальцах» крошечный приборчик с перемигивающимися кнопками. Он время от времени подходил или подлетал то к одному «коллеге», то к другому, что-то проверял, сравнивал, давая указания и советы. Так показалось Ире.

– Это мой давнишний знакомый – суперпрофессор (так бы его назвали у вас, на Земле) Сю-Сю, – сказал Эй. – Он – глава информационного центра Юны. Такой умный! У него совершенно невероятная память! А как считает, программирует! Кроме того, Сю-Сю обладает сверхчувствительной телепроницаемостью. Ему достаточно на мгновение погрузиться в созерцание инопланетянина или космического корабля, и он уже говорит на языке пришельца, знает, из какого уголка Галактики он явился.

– Здравствуйте, уважаемый суперпрофессор! Эй с планеты Эя и Ира с планеты Земля приветствуют великого Сю-Сю, – и Эй, смешно-смешно, как раскудахтавшаяся курица, похлопал себя руками, будто крыльями, и подпрыгнул три раза.

– Здравствуй, Эй, с планеты Эя! Я рад снова видеть тебя! – неожиданно низким голосом, прямо-таки басом, проговорил… по-русски (?!) Сю-Сю и так же, как Эй, помахал-похлопал крылышками и три раза подпрыгнул на месте (Ира вскоре узнала, что это было самое дружеское приветствие на Юне!).

– Не удивляйся, девочка, что я говорю на твоём языке. Невежливо обращаться к гостям на чужом наречии. Ну-ка, посмотрим, откуда пожаловала к нам прекрасная инопланетянка? – с этими словами суперпрофессор подлетел к гостям и пригласил их в свой рабочий кабинет.

В прозрачном лифте все трое поднялись под самый купол башни. В рабочем кабинете суперпрофессора Сю-Сю было множество разных интересных научных «штук»: чуть жужжащие или тикающие приборы, рычажки, кнопки, клавиши. Включались и выключались самостоятельно экраны сложнейших аппаратов. Разноцветные лампочки вспыхивали то тут, то там на огромных настенных то ли картах, то ли схемах, а в каких-то передатчиках непонятной конструкции раздавались время от времени звуки, смутно напоминающие нашу азбуку Морзе. Но самое грандиозное впечатление производила гигантская зеркальная труба, выходившая прямо в небо вместе с «локаторами» (так Ира условно их назвала) и ещё с какими-то, совершенно несопоставимыми ни с чем приборами. Здесь, на неизвестной землянам планете Юна, на самом верху высоченной башни, среди такой концентрации полезной энергии живого разума и невероятных достижений науки, направленных на Добро, девочка чувствовала себя посвященной в великую тайну необъятности познания. Сю-Сю пристально посмотрел на Иру и поднёс к ней небольшой приборчик с «усиками» антенок. Включилась зелёно-голубая лампочка, и голос робота проскрипел: «Зем-ля, сол-неч-ная система, девочка И-ра, 13 лет. Ищет».

– Здорово! – Ира прямо ошалела от изумления.

– Ну, Эй, с чем пожаловали? Помнится, в последнюю нашу встречу ты интересовался сведениями о братьях, путешествующих во вселенной.

– Да, суперпрофессор, вы помогли мне. А сейчас прошу вас помочь этой девочке отыскать её друзей. Не попали ли они на какую-нибудь планету?

– Пожалуйста, Ира, опиши мне их.

Сю-Сю сделался очень серьёзным и включил прибор похожий на магнитофон, но тоже с лампочками, кнопками и клавишами. Ещё этот прибор имел провода, на обоих концах которых были устройства вроде наушников. Ира рассказала о своих друзьях. Сю-Сю надел «наушники», что-то нажал, покрутил, и погас свет в кабинете. Загорелся огромный, во всю стену, экран. По мере того как Сю-Сю нажимал поочередно то кнопки, то рычажки, то клавиши и говорил что-то на быстром-быстром, непонятном языке, вспыхивали разные уголки экрана, высвечивались кусочки дальних и ближних планет, бежали по экрану строчки незнакомых знаков. Может быть, букв? Слов? Да, да, это было похоже на наше письменное сообщение. Прошло немного времени, и Сю-Сю сказал, что новичков с Земли ни на одной планете не зарегистрировано. Но информатор с планеты Иф недавно видел ребёнка, похожего на разыскиваемого мальчика со скрипкой, в мире Мрака и Теней. Это не на Земле и не в космосе, а в сопровождающем Землю измерении. С Иф наткнулись случайно на непонятное пространство без чётких границ, не нанесённое ни на одну из карт межгалактических содружеств исследователей вселенной.

– Более того, – продолжал Сю-Сю. – Информатор с планеты Иф не рекомендовал разыскивать Мир Теней, так как он враждебен и таит опасность для каждого, кто попытается приблизиться к нему. Вот что удалось узнать о ваших друзьях. А теперь я приглашаю вас погостить на Юне. Вы отдохнёте и увидите много интересного.

– Спасибо, милый суперпрофессор Сю-Сю, но нам некогда отдыхать, – Ира говорила, и голос её взволнованно дрожал. – Яша попал в беду! Это о нём рассказали с планеты Иф. Я не знаю, где он, что произошло с остальными ребятами, но я должна их найти! Эй, возврати меня обратно в Лес Испытаний! Туда, где мы с тобой встретились.

– Ну, конечно, сейчас! Не волнуйся, пожалуйста!

– Прощайте, суперпрофессор Сю-Сю! – срывающимся от волнения голосом говорила Ира. – Спасибо вам за помощь! У вас замечательная планета. Но я должна найти своих друзей! Простите нас!

– Спасибо, дорогой Сю-Сю, а я не прощаюсь, ведь мои братья пока не вернулись на Эю, поэтому буду к вам время от времени наведываться. И ещё. Мне так одиноко у себя. Есть, конечно, кой-какие друзья, соседи, но их очень мало, да и живём мы все далеко друг от друга. Пожалуйста, суперпрофессор, навещайте меня хоть изредка.

– До свидания, дорогие мои! Да, Эй, я обязательно навещу тебя. Я так много слышал о твоей планете. Надеюсь ты покажешь мне долину цветов и смеющийся водопад?

– И синее озеро. Ведь вы, как я знаю, любитель-рыболов? А там такая ловится рыба!

– Мы обязательно порыбачим вместе, Эй! До свидания, друзья!

Сю-Сю не пошёл провожать гостей. Он был слишком чувствительным. Расставание с друзьями, даже только что обретёнными, было мучительно для него. На прощание Сю-Сю дал Ире маленькую коробочку.

– Это, – сказал он, – сверхчувствительный к малейшим энергетическим колебаниям всего живого, прибор. Он может уловить биоритмы любого существа, думающего о тебе, в то время, когда и ты думаешь о нём, как бы вы далеко друг от друга ни находились. Прибор поможет посылать микросигналы ищущему тебя и принимать ответные. Когда ты захочешь им воспользоваться, приложи коробку к сердцу так, чтобы лампочки находились с наружной стороны, и посылай мысленно сигналы, называя имя и представляя образ того, кого ты ищешь. Прибор может ответить «голосом» робота или загоранием лампочек. Красная лампочка означает, что «объект» в опасности, синяя – что он далеко, зелёная – приближается, а жёлтая – рядом. Я пользовался такими приборами на Юне и других планетах, но как он поведёт себя на Земле, не знаю.

– А чем его питать? – спросила Ира. – Ну, батарейки? Электричество?

– Нет, – сказал Сю-Сю, – его питает любовь и верность друга. Да, представь себе, на Юне эти чувства тоже известны и очень почитаются…

…Ира прижимала к себе заветную коробочку и ещё раз вспоминала прощание с суперпрофессором. Вместе с Эем шли они по зелёному в цветах полю Юны к тому месту, где появились впервые. Вот камень, похожий на сказочную репку.

– Ну, Ира, куда мы теперь?

– Туда, откуда ближе всего к миру Теней!

– Но где же это? В каком районе Галактики? Да и твоего ли друга видели на Ифе? Мне бояться нечего – я из другого светового времени. Но тебе опасно, быть может, попасть туда.

– Ничего, Эй, давай попробуем. А то, знаешь, возвращайся-ка ты к себе, и так из-за меня столько времени потерял! И вообще, ты столько возишься со мной. Почему?

Эй сел на камень и посмотрел на Иру своими пронзительно-синими глазами.

– Ещё на Эе, – сказал он, – я несколько раз видел один и тот же сон: девочка протягивает мне маленький голубой цветочек с нежными соцветиями. «Возьми, это незабудка», – говорит она, глядя мне прямо в глаза. И эти глаза – самые родные во всей вселенной: в них радость и грусть уходящего детства, боль разлуки и свет веры в добро. Девочка смотрела на меня так, как никто и никогда! Я стал тосковать. Начал с нетерпением ждать каждого сна. Но она приходила редко. А однажды я вдруг наяву увидел её, на Земле, и полетел к ней. Это была ты.

Ира снова увидела в его глазах свет – чуть заметный и мерцающий, делавший его лицо несказанно прекрасным – свет Любви. Девочка протянула Эю руку. Мгновение они стояли, глядя друг другу в глаза. Затем он спросил:

– Ну, что, в сопровождающее Землю измерение?

– Да, – ответила она, – летим к Яше!

БЕГСТВО БЛИЗНЕЦОВ

Какое-то время близнецы Таня и Саня молча переваривали информацию, полученную от Яши. Первым пришёл в себя Санька.

– Скорее! – зашептал он. – Нельзя терять ни минуты!

– Сань, – засомневалась сестрёнка, – а нам Яша не привиделся?

– Обоим сразу что ли? Ну нет! Я верю Яше. А вон и короба стоят.

– Да, точно! Сань, смотри-ка, всё, как Яша описал! А вот и короб с еловой шишкой вместо ручки! Нам в него что ли лезть?

– Ну-ка! – Санька приоткрыл крышку и заглянул в короб. – Подарков, Танюха! И нам, конечно, кое-что перепадёт! Пряников медовых, леденцов сахарных – бессчётное множество, с голоду не пропадём! Да не бойся ты! Хуже, чем есть, не будет. Залезай в короб, уже светает за окошком-то.

– А мы здесь поместимся?

Таня осторожно приподняла крышку и неожиданно быстро юркнула в короб. Следом за ней влез Санька, оставив крышку чуть приоткрытой – для воздуха: в дороге-то не страшно, наверное продувать будет, а сейчас и задохнуться недолго – когда ещё эти дрыхачи проснутся?!

Не успели дети как следует привыкнуть к темноте короба и осмотреться, послышался оглушительный звон. Близнецы сначала перепугались, уши позатыкали. А звон не унимался. Вдруг затрещали половицы. Это вскочили Горынычи и сразу же, зевая и потягиваясь, забегали они по горнице с выпученными от непонимания глазами. Чёрный котище мяукнул презрительно:

– Мяу! Будильников что ли не видали, деревенщины! – и нехотя прошлёпав мокрыми лапами к окошку (он только что опрокинул крынку молока), выключил поставленный там Ягой будильник.

– Ты, Крокодилище! – опомнились братья. – Как разговариваешь с хозяевами?! Да мы тебя сейчас враз сожрём !

– Не сожрёте, дураки. Во-первых, шерстью моей подавитесь – задохнётесь. Во-вторых, я недавно радикулитом болел – заразитесь, как пить дать! А в-третьих, я вообще несъедобный: от меня у вас глисты заведутся.

– Какие ещё глисты? Чё ты нам лапшу на уши вешаешь?

– Никакой лапши я вам не вешаю и вешать не собираюсь – я её сам люблю, особли́во молочную, с маслицем, мяу! А про глистов, так это только вы, невежи неграмотные, и не слыхали. Глисты, они разные бывают: аскариды, например, солитёры – много всяких. Живут внутри у тебя и медленно твоё здоровье драгоценное подкашивают. Да не кривите рыла-то, правду говорю, мяу! До смерти могут загрызть. Я сам читал в журнале «Здоровье», не помню, в каком номере… В третьем, кажи́сь.

– Не врёшь? А, Крокодил? От чего же эти глисты заводятся?

– Известно от чего: от грязных рук, например, или от какой пищи неподходящей… От котов – так это завсегда!

– Ладно, пшёл вон, брысь! Некогда нам с тобою лясы точить! Димк!

– Чё, Лёха, орешь? Не глухой я поди!

– А то и ору. Поторапливайся! Маманя не зря нам будильник включила. Утро уже, пора свататься лететь! Крокодил! Крокодилище!

– Ну, чего ещё надо? То – «пшёл вон!», а то – «Крокодил!».

– Счас попередразниваисси! У, котяра молоколюбивая! Принеси наши парадные костюмы, рубахи и галстуки. Да поживее! Ну!

Видимо, в строгости держала своих сынков Яга. Побаивались они её ослушаться. Откуда только прыть да сноровка взялись! Оделись, причесались, как было велено. Банты на хвосты нацепили и по цветку шиповника не забыли в петлицы вставить. Схватили короба с подарками – только их кот Крокодил и видел! А он поворчал ещё маленько и пошёл молоко пролитое долизывать.

Близнецы в начале полёта аж дышать боялись. Вдруг Горынычи услышат? А потом попривыкли, осмелели, начали потихоньку пряники да леденцы жениховские поедать, место себе в коробе расширять, чтоб не тесно было. Да и без сластей, решили они, «невестушке» и так много Яговских подарков достанется. Наверное, Горынычи летели со скоростью самолёта, а может, ещё быстрее. Во всяком случае, детей не трясло и не качало. Разве что при посадке, когда Лёшка Горыныч сбросил короб с плеч на болотном бережку перед самой Ведьминой избой. Тут близнецам здорово повезло. Они ведь в дороге-то от страху перетряслись: что будет, когда Ведьмак или Горыныч короб откроют? А хозяев дома и не оказалось! Только замок на дверях здоровенный, да совище на оконном наличнике храпит, сил перед ночной охотой набирается. Думают Санька с Таней, как им от Горыныча сбежать, как понезаметнее из короба выбраться.

Лёшка Горыныч от отсутствия хозяев не расстроился – Лёшка поспать не дурак! Растянулся на шёлковой траве-мураве́ прямо перед ведьмаковым домом. Сосну, думает, часок-другой, пока хозяева не воро́тятся. И тут же засопел в четыре дырочки, да так, что от его сапу все окрестные звери разбежались, а птицы разлетелись.

ПОЛЗУН И НЮРА

Только кто же это у нас такой смельчак? Кто не боится грозного двуглавого гостя залётного, а ползёт и ползёт себе прямо к дверям Ведьмаковой избы? А это наш знакомый Ползун из соседнего леса. Увидев замок на двери, на всякий случай вокруг избы пополз. Слышит: а в избе кто-то плачет. Да жалобно так! Ползун сразу свою подружку узнал.

– Нюра! Ты где? Это я, Ползун, – негромко заговорил он в окошко.

Тут же показалась, прижав нос к стеклу, зарёванная Нюра.

– Чего это ты плачешь?

– А как же мне, бедной, не плакать?! Меня заперли, а сами к Чёрной Фее для какого-то тайного дела полетели. Ты, говорят, дурочка, сиди, дом сторожи, ты ведь у нас добренькая, ни на одну пакость не способна! Вот я и сижу.

– Нюрочка, не плачь! Ты лучшая на свете девочка-ведьмачиха! Тебе вот и Ворчун с Молчуном привет передали. Знаешь, помощь твоя срочно понадобилась.

– Помощь? – Нюра сразу перестала реветь, разве что носом пару раз шмыгнула да как вылетит в трубу, словно пуля!

– Уф! – проговорила, отдышавшись. – Забыли маманя с папаней, что и я ихнего роду-племени. И к тому же не первый год в школу колдунов хожу. Что мне ихний замок на двери? Тьфу! Так чего надобно-то, Ползун?

– А не побоишься?

– Я?! Да что ты про меня думаешь?! Али не помнишь, как прошлый год оборотней и водяных чертенят гоняла? Они теперь ко мне и подходить боятся.

– Нюра, не обижайся, я знаю – ты очень смелая. Только тут дело такое: девочка одна в Весёлый лес пришла, Галей её зовут. Она не из наших краев, издалека откуда-то. А с ней Принцесса-зайчонок. Помнишь, я тебе рассказывал?

– Помню, конечно! Мне так жалко её. Бедная, бедная Малика!

– Знаешь, Нюра, сегодня Малику можно спасти!

– Как?

– Сегодня единственная ночь в году, когда цветёт папоротник, и можно снять заклятие с Малики.

– Но как?

– Лесной Дух сказал, что это под силу лишь доброй душе из далёких краев. Мы все думаем, что Галя и есть та добрая душа!

– И что теперь?

– А теперь, Нюрочка, надо идти с Маликой к самому большому папоротнику. Только ты знаешь, где он растёт.

– Знаю, конечно! Так бежим скорее, ведь ночь коротка! Времени мало! Хотя вообще это недалеко, за домиком Тихомира, на поляне, скрытой кустами шиповника.

– Как раз у Тихомира и ждут нас друзья! – обрадовался Ползун.

Только, было, двинулись они в обратный путь, как послышался какой-то щелчок. Это открылась крышка незамеченного ими короба. Из короба вылезли ребятишки и таращили глаза на довольно-таки занятную «компаньицу»: Ползуна в белой панамке, толстогубенького и лупоглазенького, в аккуратных башмачках с помпонами на всех своих ножках, и Нюру – симпатичную такую ведьмачиху, с носом-морковинкой, глазками-угольками и улыбчивым ртом «до ушей – хоть завязочки пришей!» «Компаньица», в свою очередь, тоже таращилась на близнецов. А пока все четверо приглядывались к друг другу, послышался жуткий хрюкающий храп. Тут все и увидели Горыныча Лёшу, который безмятежно спал на зелёной травке, «жуя» какую-то приснившуюся вкуснятину.

– Нюра, это кто храп-п-ит т-тут у теб-бя? – почему-то заикаясь и отползая, на всякий случай, подальше от незнакомцев, спросил Ползун.

А Нюра уже пришла в себя и ответила спокойно:

– А это, кажись, Ягов сын – Горыныч. Маманя с папаней собрались за него Клавдюху замуж отдать. Ползун, а это кто же такой с тобой?

– Они не со мной! – Ползун отполз ещё немного назад.

– Не бойтесь нас! – сказала Таня. – Девочка Галя – наша подруга, и мы её ищем. А от Горыныча надо скорее убегать, ведь мы – его сговорный ужин. Он может каждую минуту проснуться!

– Сговорный ужин? Вот бессовестные! Такие славненькие дети! – Нюра даже покраснела от негодования и погрозила спящему Горынычу кулачком. – Ну, бежим, ребята! Как вас зовут-то?

– Саня и Таня. Мы близнецы, брат и сестра. Долго идти-то? – спросил Санька.

– Нет, вон огоньки мигают. Тут рядом. Нужно только до раздельной полосы добраться, да сквозь ели сухие продраться – и никто нам не страшен!

– Правильно Ползун говорит, разговаривать некогда. Шаг замедляют разговоры-то! – наставительно заметила Нюра и добавила: – Вот только с Ползуном быстро не получится. Ему бежать никак нельзя. Так что придётся под него подлаживаться. Ничего, как-нибудь доберёмся!

– А может я вас, Ползун, на руки возьму? – робко спросил Санька.

– Конечно, если вам не тяжело, – ответил довольный Ползун и, наклонив голову, смущённо отвел глаза. Санька взял Ползуна на руки, все вместе они, что было духу, помчались из Ореховой Рощи.

НЮРА

А тем временем в домике Тихомира с нетерпением ожидали возвращения Ползуна. Малика сидела у двери и прислушивалась к каждому шороху. Галя рисовала Тихомиру и Зюке корабль на морских волнах. А они радовались, то и дело спрашивая: «А у этого корабля надёжный корпус? А капитан не заснул? А берег очень далеко?» Оказывается, Зюке подарили книжку про морские приключения, и друзья теперь частенько обсуждали своё собственное будущее кругосветное путешествие. Ворчун с братом уже в который раз рассматривали журналы «Мурзилку» и «Костёр». Ожидание томило. Каждая минута была дорога. Все они понимали, что если через пятнадцать минут Ползун не возвратится, Малика останется зайчонком до следующего года. Вдруг зазвонил колокольчик. Друзья все вместе бросились открывать дверь. Каково же было их удивление, когда кроме Ползуна и Нюры, в комнату вошли близнецы Саня и Танюша. Как обрадовалась им Галя! Ведь у неё никого не было на свете, кроме друзей, которые стали для девочки братьями и сестрами. Но некогда предаваться чувствам. Нужно срочно искать самый большой папоротник в Весёлом Лесу! А его, как оказалось, и искать нечего – он прямо за Тихомировым домиком растёт! И точно: всего в нескольких метрах от уютного домика-гриба, на поляне, скрытой от посторонних глаз разросшимся шиповником да высоченными ёлками, цвёл невиданной красоты папоротник. На нём были очень крупные, яркие цветы, которые так н горели в ночи, освещая всё вокруг. Над папоротником летало множество крошечных лесных эльфов, которые кружились и пели:

Из трав душистых лета,

Из всех цветов весны

Иглой любви и света

Мы шьём цветные сны.

А небо – наша крыша,

А лес – родимый дом…

Вы спите, нас не слыша,

Мы кружимся и шьём.

Отгладим и отпарим,

К стежку – еще стежок,

Сошьём – тебе подарим,

Порадуйся, дружок!

АПЕЛЬСИНОВАЯ СТРАНА

Яша не знал, сколько времени находился он во владениях Чёрного Рыцаря, но ему казалось, что очень долго. Мальчик не содержался как пленник. Ему многое было позволено. Властелин царства Мрака жаждал его добровольного прихода в Чёрный Орден и всячески пытался угодить. Яша мог путешествовать по дворцу, рассматривать и перебирать груды драгоценных камней, искуснейшие фарфоровые и керамические изделия, литьё и чеканку. Ему открывались шедевры живописи и скульптуры. В специальные телескопы он смотрел на звёзды, дальние планеты. Много чего повидал Яша у своего гостеприимного хозяина и мог бы повидать ещё больше. Но мальчик тосковал: по умершим маме и бабушке, новым друзьям, по родному весеннему городу, утопавшему в сирени, и наконец, по далёкой незнакомой стране, где жили его двоюродные братья и сёстры. Когда становилось особенно тяжело, он вынимал скрипку и начинал играть. Но недолго изливал мальчик свою тоску в музыке. Появлялась зеленоглазая Га и говорила, не разжимая губ, о том, что Властелин не переносит скрипку, потому что у него появляется тоска. И, что самое ужасное, от Яшиной игры Чёрный Рыцарь делается добрее и начинает чувствовать, как люди! А это недопустимо

для правителя мира Мрака и Теней. Га никогда не обижала Яшу и не пугала его, как Карла. Казалось даже, она немного сочувствовала ему.

– Мальчик, – однажды вкрадчиво начала Га, – Властелин тьмы благосклонен к тебе и надеется приблизить тебя к Чёрному Ордену. Но он желает, чтобы ты был доволен своим положением. А ты скучаешь, печалишься, в то время как многие из смертных дорого бы заплатили за то, что есть у тебя сейчас.

– Есть у меня?! Но ведь я же пленник!

– Ты не пленник – гость. Да, кстати, ты не забыл о перстне? Благодаря ему можешь неплохо развлечься! Пожелай всё что угодно. Если это, конечно, не будет во вред Господину и Чёрному Ордену. Подумай хорошенько: весь мир у тебя на пальце. Выбирай – и в путь!

– А потом?

– Не беспокойся, в положенный час Чёрный Рыцарь вернёт тебя, и ты должен будешь сообщить о своём решении.

– Каком решении?

– Как? Ты уже забыл?! Легкомысленный ребёнок! Ты должен дать согласие верно служить Чёрному Рыцарю в обмен на исполнение любых желаний и бессмертие. А пока слетай куда-нибудь, развейся. И помни: ты невидим для других живых существ. Путешествовать будет лишь твой дух, а оболочка останется здесь.

И Га растворилась, исчезла под куполом-потолком зеркального зала. Яша какое-то время неподвижно смотрел на перстень с изумрудом. Ему показалось, что он слышит музыку и видит кудрявых танцующих детей. Мальчик потёр посильнее камень и сказал, зажмурившись: «Хочу в израильский город Хайфу, или нет, не в сам город, а… в общем туда, где живёт дядя Давид». И всё смешалось, закружилось… Замелькали отблески далёких огней… Воздушный вихрь, словно гребень крутой волны, поднял мальчика и понёс его стремительно сквозь пространство и время, то резко поднимая на невероятную высоту, то вдруг бросая куда-то вниз, затем подхватывал снова и вдруг неожиданно мягко посадил Яшу на покрытую неяркой зеленью землю Израиля. Яша сразу понял это, так как находился среди апельсиновых деревьев на берегу тёплого Средиземного моря. Он вообще никогда у моря не был. Мама собиралась его свозить в Крым, но не успела. И вот теперь море так близко! Яша бежал к ярко-голубой полосе на золотом прибрежном песке. У самой воды он остановился. «Га сказала, что здесь лишь мой дух. Значит, я не почувствую моря? Но ведь я ощущаю прикосновение травинок и тёплую сыпучесть песка!» – подумал мальчик. Раздевшись, Яша вошёл в воду. О! Если бы его друзья могли испытать такое же блаженство! Доброе море обволакивало, обнимало и ласкало мальчика, напевая ему негромкую песню спокойных волн. Море было такое разное: голубое и зелёное, тёплое и в то же время необычайно освежающее не только тело, но и мысли, разум, чувства.

«Хотя, – снова подумал мальчик, – какое же это „тело“? Ведь мое тело находится там, во дворце Чёрного Рыцаря. Но я всё равно ощущаю его! Мне так приятно нежиться на этих чудесных волнах! Должно быть, я лишь для других – невидимый дух. А впрочем, какая разница! Зачем ломать голову? Надо наслаждаться тем, что происходит сейчас».

А происходило, видел Яша, красивое и радостное! Он то просто лежал на спине, покачиваемый весёлой волной, то нырял, а то вдруг стремительно начинал плыть вперёд, будто на соревнованиях в пионерском лагере, где отдыхал прошлым летом. Только в лагере вместо моря была загрязненная всякими предприятиями река Ока, которая в минуты «очищения», когда течение уносило на время пенистую гадость, была очень красива. Яша часто вспоминал её берега с птичьими гнёздами-норками в песчаных скалах, её воды – то серые, спокойные, а то необычайно тревожные с чёрными точками рыбачьих лодок, и старинные развалины таинственного Дудина монастыря на высоком холме, и… Почему же это именно сейчас, находясь так далеко от России, Яша мысленно увидел неухоженную, но всё равно прекрасную реку в зарослях шиповника по обоим берегам?

Внезапный взрыв смеха и весёлые голоса оборвали его мысли. Яша вылез на берег, обсох под горячим, но не надоедливо палящим солнцем и пошёл «на голоса». Апельсиновая роща у самого берега моря была полна детей и взрослых. Все они громко смеялись, шутили и собирали в корзины золотые апельсины. Это было красивое зрелище! Яша подумал, что если бы он умел рисовать, то какая бы получилась замечательная картина! Под ярко-голубым небом в зелени деревьев и трав, среди цветов и маленьких «солнышек»-плодов, свисавших с веток в лучах щедрого солнца, радуются люди: друг другу, хорошему дню и морю, к которому они побегут, как только закончат работу. Дети были в ярких одеждах, тёмноволосые, с весёлыми пытливыми глазами, жаждущие проказ, сказок и приключений.

«Такими и должны быть все дети, – подумал Яша, – счастливыми, не знающими ни несправедливости, ни горя. Как бы я хотел, чтобы все дети на земле веселились и трудились радостно, были любимы и сами любили всех вокруг!» Он вспомнил хмурые лица многих сверстников: старшеклассников, отнимающих деньги у малышей прямо на пороге школы, и учителей, делавших вид, что ничего не происходит. А ещё сирот при живых матерях – Саньку с Танюшей и тихую девочку Галю, с такими жалостливыми глазами. Её глаза, Яша уже не раз ловил себя на этом, были всё время с ним, снились и защищали от страшных дум и грустных мыслей. Но сейчас жизнь была наполнена солнцем, апельсиновым соком и свежестью близкого моря. Яша приблизился к детям. Никто не замечал его появления.

«Всё верно, – убеждал себя он, – я невидим. Что ж, может быть, это и к лучшему?». Мальчик ходил от одного сборщика апельсинов к другому, смотрел и слушал их смех, незнакомую речь с иногда прорывающимися редкими, известными ему от мамы и бабушки, словами. И вдруг Яша понял, что не хочет быть здесь духом! «Я вернусь!» – закричал он им всем. Но никто не услышал его. Яша в отчаянии сорвал листок с апельсинового дерева, спрятал в карман и ещё раз крикнул что было сил: «Я обязательно вернусь сюда! Шолом! Шолом!»