Текст книги "Дублер Казановы"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Предложение принято, – согласился хирург. – Лгать не привык, поэтому на прямой вопрос следователя или оперативника буду вынужден ответить, что Пантелееву посещали две дамы, пожелавшие остаться инкогнито.

– Этим вы окажете нам медвежью услугу. Они сразу навострят ушки и решат, что это след: раз мы скрываемся, значит, в чем-то замешаны. Например, мы все трое сообщницы, сговорились и зачем-то убили любовника Наты, а теперь носим передачи пострадавшей в аварии подружке и проводим в её палате экстренные совещания, как нам избежать ответственности за свое кровавое злодеяние.

Виктор Петрович от души рассмеялся.

– В фантазии вам не откажешь.

Отсмеявшись, он уже спокойным тоном продолжил:

– Думаю, вы напрасно тревожитесь. Возможно, следователь даже ни о чем меня не спросит. Он предупредил, чтобы я сообщал о всех посетителях Пантелеевой. Если я промолчу, следователь решит, что к ней никто не приходил.

– А кто-то другой может ему сказать, что мы у неё были? – спросила Лариса.

На его лицо набежала тень озабоченности.

– Пожалуй, вы правы. Допустим, мой рабочий день закончится, а придут оперативники, опросят персонал, больных из палаты Пантелеевой, гардеробщицу и прочих, кто вас видел, и о вашем посещении станет известно.

– А вы не могли бы их предупредить, чтобы они молчали? – вмешалась Алла.

Тот покачал головой.

– Боюсь, что это будет неэтично, персонал меня неправильно поймет. Сами посудите – я порекомендую обманывать следственные органы. Это не к лицу врачу и руководителю коллектива. К тому же вас могли видеть многие, кого я не успею предупредить. Да и люди порой чрезмерно болтливы. Стоит попросить никому не говорить о чем-либо, как человек чувствует зуд в языке от желания "по секрету" разболтать эту жгучую тайну ещё кому-то. Думаю, и сама Пантелеева не станет скрывать от органов, что вы к ней приходили.

– Ну что, дорогая, может быть сами во всем признаемся? – проговорила Алла таким зловещим голосом, что Лариса невольно вздрогнула и растерянно уставилась на нее. Увидев, что в глазах подруги скачут чертенята, она с извиняющейся улыбкой повернулась к врачу:

– Простите, Виктор Павлович, моя подруга не может не дурачиться, даже в неподходящей ситуации.

– Рад, что она не теряет чувство юмора, – улыбнулся тот. – Смех способен снять эмоциональное напряжение.

Алла тоже улыбнулась и сказала уже другим, проникновенным тоном:

– Понимаете, Виктор Павлович, мы ведь здесь оказались почти случайно. Наталья наша одноклассница, мы жили в одном дворе, потом вышли замуж, разъехались и не виделись годами. Близких отношений и раньше не поддерживали, а теперь и подавно. Ната, как бы это помягче выразиться, – не блещет умом и вообще не нашего круга.

Подруга не снобка, но тут она права. Алла с легкой самоиронией говорила, что они с Ларой – социально положительные. Обе выросли в интеллигентных семьях, после института отчаянно трудились на ниве отечественной науки, три года назад занялись бизнесом. А Наташа всегда тяготела к асоциальным и даже явно криминальным личностям, поэтому в её жизни было множество мелких и крупных неприятностей. Она из тех, о ком говорят, что "пошла по рукам". Иногда она обращалась к Алле с Ларисой, и те ей помогали, но близких отношений никогда не было, они слишком разные. Ни учиться, ни трудиться Наташа никогда не любила. Выпивка, компании, случайные сожители, – вот её привычный образ жизни.

– Я очень удивилась, когда Наталья мне позвонила.

– Она сама вам позвонила? – удивился врач.

– Да, вчера вечером, – подтвердила Алла.

– Но это невозможно! Моя пациентка не могла встать с постели – у неё строгий постельный режим.

– Может быть, она позвонила по сотовому телефону, – предположила Лариса.

– Все её личные вещи забрал следователь. К тому же, мы не разрешаем пользоваться в палате мобильным телефоном – звонки и переговоры будут беспокоить других больных.

– Кстати, Виктор Павлович, а нельзя ли её перевести в отдельную палату? Мы оплатим, сейчас же многие больницы работают на коммерческой основе.

Врач покачал головой.

– У нас нет отдельных палат. Здание старое, палаты по старинке многоместные. А ремонт требует больших денег, которых у больницы нет.

Все понятно. Обычная песня – денег нет и не предвидится. Хотя лично Виктор Павлович в этом не виноват. Интересно, а кто же, в таком случае виноват? Правительство? Или бизнесмены, которые не желают платит налоги в и без того тощий бюджет? Хотя Алла с Ларой не бегали от налогов, платили честно. Но это же капля в море! Если в казну запускает руку каждый, кто оказался у кормушки, – откуда там чему-то взяться?! Тут хоть плати налоги, хоть не плати – все равно разворуют, пока ради частных встреч госчиновники гоняют лайнеры, тратят миллиарды на строительство зданий для все распухающего аппарата, перегоняют громадные кредиты отдачи из казны в банки, не говоря уже о прочих "мелких" расходах. При такой системе медицина не скоро дождется денег. А пока казнокрады все не растащат, пусть больные полежат в общих палатах. Видно, бесплатная медицина потому так и называется, что казна ей ничего не платит. Но против ветра плевать, как известно...

– Жаль. В нормальных условиях даже болеть легче.

– Увы... – развел руками Виктор Павлович.

– Вы говорите, что Ната не могла встать. Но может быть, вчера вечером ей стало лучше, и она сумела дойти до телефона?

– Позвонить можно только с поста, а постовая медицинская сестра знает, что у Пантелеевой строгий постельный режим. Если бы та встала, медсестра уложила бы её в постель и сообщила об этом дежурному врачу – ведь в результате у неё могло наступить ухудшение состояния. Очевидно, Пантелеева улучила момент, когда дежурная медсестра была занята в палате. Однако непонятно, зачем ей в таком состоянии звонить именно вам, раз вы даже не являетесь её подругой?

– Я и сама удивляюсь... – задумчиво проговорила Алла.

– Доктор, а у Наты настолько все серьезно? – встревожилась Лара.

– Пока неясно. Наблюдаем. Она поступила вчера, в девять часов утра по "Скорой помощи". Меня в воскресенье в отделении не было, работала дежурная бригада. На утренней конференции состояние Пантелевой оценивалось как средней тяжести, по клинической картине предполагалась внутричерепная гематома. Утяжеления симптоматики не наблюдалось. Сегодня я тщательно осмотрел её, в том числе и волосистую часть головы. Внешних повреждений, переломов нет. Ни ссадин, ни ушибов, ни даже царапины. Ей сделали рентгенографию черепа, ангиографию и электоэнцефалограмму. Данных за гематому нет. Больная контактна, хотя не расположена к разговорам, но, похоже, это чисто эмоциональное или последствия психологического шока. Возможно, её гнетут какие-то переживания. В любом случае я проконсультирую её у психиатра.

– А можно пригласить к ней нашего психиатра? – спросила Лариса.

– Можно, если это авторитетный специалист.

– Лидия Петровна Карелина, она кандидат медицинских наук, очень профессиональный психиатр.

– Я её знаю. Раньше Лидия Петровна консультировала в психосоматическом и других отделениях нашей больницы. Буду рад увидеться с нею и выслушать её мнение. Я ей безгранично доверяю.

– Тогда я попрошу её приехать к Нате.

– Извините, доктор, – снова встряла Алла. – Хочу уточнить, правильно ли я вас поняла, что ничего страшного с головой у Наты нет, а она молчит по какой-то иной причине?

– Легкое сотрясение мозга вполне возможно. При сотрясении мозга средней степени тяжести обычно бывает и потеря сознания, и тошнота, и рвота, но у Пантелеевой не было рвоты, на тошноту она тоже не жалуется.

– Она говорит, что у неё страшно болит голова, все распирает.

– Головная боль возможна, но для легкого сотрясения мозга нетипична, тем более, такой интенсивности. Распирающая головная боль свидетельствует о повышении внутричерепного давления, а обследование показало, что нет оснований предполагать это.

– То есть, Натка попросту притворяется, утяжеляя свое состояние? – не унималась дотошная Алла.

– Ну, я бы не стал использовать столь резких выражений, – покачал головой Виктор Павлович. – Реакция на боль у каждого человека индивидуальна.

– Так, кое-что мне понятно, – Алла ненадолго задумалась. – А как с потерей памяти?

– Насчет амнезии вам лучше растолкует психиатр. Я хирург.

– Виктор Павлович, большое спасибо за обстоятельную консультацию, – с чувством произнесла Алла. – Рада была пообщаться с умным и интеллигентным собеседником. Оказывается, среди врачей тоже такие бывают.

Виктор Павлович рассмеялся.

– Не жалуете нашего брата?

– Да уж, – вздохнула та. – В молодые годы немало времени провела на больничной койке. Мало хорошего, скажу я вам.

– По-моему, вы к нам несправедливы, Алла Дмитриевна. – Судя по вашему цветущему виду, подлечили вас неплохо.

– На одной силе воле выздоровела! – с мнимым пафосом заявила та, но не выдержала и рассмеялась. – Наверное, вы правы. Но когда по три месяца лежишь в больнице, а лучшие годы уходят, то злишься на весь мир и на всех, кто вокруг. В том числе и на врачей, которые слишком медленно лечат.

– Думаю, что вы были непростой пациенткой, – улыбнулся Виктор Павлович.

– Да уж, крови эскулапам я попортила немало. Очень хотелось поскорее встать на ноги.

– В результате встали и довольно уверенно на них держитесь, беззлобно поддел её он.

– Значит, кое на что и ваши коллеги годятся, – в тон ему ответила она.

Подруги попрощались и вышли из кабинета врача.

На улице Алла, отбросив манеры благовоспитанной дамы, перешла на свой привычный сленг.

– Эх, и надеру я задницу Натке, как только она выйдет из больницы! Какого хрена она встряла нас в это говно?! Мало нам своих заморочек, что ли? Я-то намеревалась всего лишь проявить милосердие и подкормить бывшую одноклассницу, чтобы она на больничных харчах не отощала, а Наталья, оказывается, в дерьмовое дельце влипла, да и нас втянула! Передачки могла бы и её мамаша таскать. С какой стати эта дура мне-то телефонировала?!

– Ты думаешь, нам это чем-то грозит?

– А тебе хочется снова видеть эти мерзкие ментовские рожи? Им ведь что свидетель, что потерпевший, что обвиняемый, – всех на всякий случай трясут, а вдруг из него говно ломтями повалится! Вот радости-то ментам! Как думаешь, этот эскулап продаст нас?

– Не думаю, – покачала головой Лара. – Он произвел на меня впечатление порядочного человека.

– Уже успела влюбиться, что ли? – хмыкнула Алла.

– Да с чего ты взяла?! Человека же сразу видно, что он из себя представляет. Виктор Павлович обещал, что не скажет про нас, значит, слово сдержит.

– А ты по его фейсу сразу просекла, что он из тех, кто не дурит доверчивых дамочек вроде тебя? – ехидно поинтересовалась подруга.

– Брось, Алка, – отмахнулась Лариса. – Не время подкалывать.

– Ты же знаешь, мать, что я без подъебок не могу. Да и тебя прикалывать одно удовольствие – сразу покупаешься.

– Да уж, за столько лет никак не привыкну, – вздохнула Лара. – У тебя никогда не отличишь, говоришь ли ты серьезно или дурачишься. Ситуация вроде бы неподходящая для приколов.

– Ну, смехуечки ещё никому не мешали. Вон даже врач авторитетно заявил, что они помогают снять эмоциональное напряжение. А вот насчет ситуевины ты, мать, права. Похоже, мы с тобой нечаянно-негаданно опять вдрипались по самые по уши. Честно скажу – мне этот криминал остопиздел.

– Так ты же сама утром жаловалась, что тебе скучно жить! – усмехнулась Лариса. – За что боролась, на то и напоролась.

– Точно, подруга! Накаркала я, старая калоша, Кассандра доморощенная!

– А говорила, что не глазливая, – снова поддела подругу Лара.

– Нет, – задумчиво покачала та головой, – думаю, тут не сглаз, а мое пресловутое чутье. Заранее почуяла неприятности на свою жопу, просто чуть предвосхитила события и тебя к ним морально подготовила. Теперь у тебя есть право во всем винить меня. Хочешь – ругай, что накликала беду, хочешь кори, что к Натке тебя вытащила. Если б не я, сидела бы ты сейчас с приятными людьми на переговорах и делала умный вид. А в результате мы вдрист влипли.

– Может, ты рановато тревожишься...

Ларисе не хотелось портить себе настроение, поэтому она даже была готова, как страус, спрятать голову в песок, надеясь, что это не их проблема. День начался так хорошо, желательно бы так же и дальше. Впереди важные переговоры, на них нужно быть в состоянии полного душевного равновесия. А потом встретиться с Виталиком и приятно завершить приятно начавшийся день...

Но Алка тут же спустила её на землю.

– В самый раз, – отрезала она. – Лучше уж перебдеть, чем не добдеть. Давай сейчас заедем ко мне, сядем, склоним друг к другу наши умные головы и по-трезвому все обстоятельно обмусолим – чем эта хреноватая ситуевина нам грозит.

– Алка, уже половина второго, а в два у меня очень важные переговоры.

– Ладно, тогда посидим в моей тачке и по-быстрому все обмозгуем. Если немного припозднишься, – ничего страшного, подождут. Или звякни и отмени встречу.

– Нет, подруга, я не могу её ни отменить, ни перенести.

– Да какие сейчас, на хрен, переговоры?! – рассердилась Алла. – Ты что, не врубаешься, что если дело круто обернется, нам с тобой обеспечены веселенькие денечки?!

– Думаю, два часа проблемы не решат. А мне отмена этих переговоров может выйти боком.

Лариса не понимала, чего Алка так кипятится. Ну подумаешь, куда-то подевался любовник бывшей одноклассницы! Найдется. Даже если их потом вызовут в качестве свидетелей, – хоть и неприятно, но рисковать из-за этого важными переговорами она не намерена.

– Нет таких дел, которые нельзя было бы отложить. Надо только по-умному это сделать, – авторитетно заявила Алла. – Партнеры даже уважать будут, что ты не бежишь к ним по первому зову с задранным хвостом. Набить себе цену тоже иногда не мешает. Чем больше они тебя будут ждать, тем больший интерес проявят к твоей персоне.

– Это не тот случай. Были б они москвичами, тогда действительно, можно было бы отложить встречу. Но приедут три директора крупных предприятий, все из разных городов. Причем, именно ради встречи со мной. Мне стоило немалых усилий собрать всех в кучку. Речь идет о челночных поставках в очень крупных размерах. Я их два месяца обрабатывала. Сама ведь знаешь, как подозрительно относятся провинциалы к московским коммерсантам, боятся, что их обманут. А тем более, если бизнесмен – женщина.

– А-а, тогда совсем другое дело.

– Вот и я о том же.

– Где ж ты нашла таких крутых провинциалов, которые отважились тебе довериться?

– А что – разве мне нельзя доверять? – оскорбилась Лариса.

– Да я не про это. В Москве-то тебя все знают, а это же периферия. Или они тоже в курсе твоей неподмоченной репутации?

– В курсе.

– Рекламный буклет, что ли, послала – дескать, я честная и ужас какая деловая? – подначила Алла.

Лара проигнорировала очередную подколку подруги.

– Ароныч постарался – разрекламировал меня и представил в наиболее выгодном свете. Я хотела пригласить их к себе, но они пожелали встретиться на нейтральной территории. Потому решили собраться у Ароныча.

– Здорово ты приспособила этого старого пердуна каштаны из огня для тебя таскать! А сама вечно прибедняешься, что не умеешь с мужиками обращаться.

– С некоторыми умею, – рассмеялась Лариса. – Теперь ты понимаешь, что если я отложу встречу, то вряд ли когда-либо снова соберу этих директоров? Если переговоры не состоятся, они расценят это как типично бабскую необязательность. Сама знаешь, как я дорожу своей репутацией деловой женщины.

– Пусть Ароныч их успокоит, что ты нарушаешь слово лишь в форс-мажорных обстоятельствах – когда тебя похищают, обвиняют в убийстве или примазывают к чьей-то пропаже.

– Если переговоры провалятся, мне будет неловко перед Аронычем – он так старался. Мог ведь и сам с ними заключить договор, но отдал их мне. Я впервые выхожу на такой уровень. Будущих партнеров тоже подводить не хочется. Люди занятые, собирались сегодня же улететь по домам. Да и слушок сразу пойдет, что со мной не стоит иметь дело. А реноме превыше всего.

– Пожалуй, мать, ты права, – согласилась Алла. – Когда идет речь о хороших деньгах, нужно вкалывать. Ароныч ведь тоже мужичок не промах. Запросто приголубит твоих крутых директоров, если ты их продинамишь. Этот старый жук, хотя и неровно дышит к тебе, но своей выгоды не упустит. Чувства чувствами, а денежки ему все же ближе к сердцу. Он по-тихому их обработает, ты и не узнаешь, что они за твоей спиной скорешились.

– Дело не только в деньгах, Алка. Репутация для меня гораздо важнее прибыли.

– И в этом ты тоже права, старушка. Дело прежде всего. Репутацию нужно зарабатывать годами, а потерять можно вмиг. Тогда ты поезжай, а после переговоров сразу лети ко мне, я буду у себя в офисе. Надо обсудить план-кинжал на будущее.

– Хорошо. Постараюсь завершить переговоры как можно быстрее, обговорю лишь общие положения, а о деталях можно договориться потом. В крайнем случае, Олег слетает к каждому из них.

– Вот еще! – фыркнула Алла, на которую периодически нападали приступы немотивированного скупердяйства. – Тратиться на билеты туда и обратно и командировочные заму! Сама обо всем договорись – дешевле обойдется.

– Подруга, ты меня поражаешь! – рассмеялась Лариса. – Порой проявляешь крестьянскую жадность: в крупных делах можешь проявить щедрость, но демонстративно экономишь на спичках.

– Учусь быть бережливой, – притворно вздохнула Алла. – Я же по жизни мотовка, деньги у меня никогда не залеживались. Но раньше их было мало, а когда стало много, – скупердяйничаю, но пока рывками. Просру кучу бабок, потом сожалею, самобичуюсь и начинаю экономить. Потом опять на что-нибудь ухну и опять жаба душит.

– Все, дорогая, хватит трепа. Я погнала.

– Слушай, подруга, у меня есть идея получше – поехали вместе. Не боись, не напортачу, ещё ни одних переговоров не завалила.

– Да зачем тебе время терять? Я и сама справлюсь.

– Мы окажем на них психологическое давление. Они ждали одну бабу, а приедет пара шикарных бабцов. Прочь грязь, навоз едет! Твои деловые обалдеют от нашей небесной красоты и сразу согласятся на все условия договора.

Лариса рассмеялась.

– Думаю, их красивые женщины давно уже не волнуют.

– Ниже пояса у них наверняка ничего не всколыхнется. А чисто эстетически мы их взволнуем.

– По-моему, это будет только мешать деловой обстановке, – не согласилась Лара.

– На кой хрен нам облокотилась эта деловая обстановка?! Тебе от них что нужно? Чтобы они подписали твой вариант договора. А уж в какой обстановке они его подпишут – не суть важно. Пусть хоть пес, лишь бы яйца нес! Надо добиваться своего с помощью дозволенных и запретных средств. "Per fas et nefas", – как говорил Тит Ливий. Не бери в голову, подруга! Обещаю: если все пойдет гладко, – буду молчать, как рыба об лед, и мило улыбаться. Это будет отвлекающим маневром, чтобы они слегка расслабились и бдительность потеряли.

– Ну ладно, мать, уговорила, поехали, – согласилась Лара.

После удачных переговоров довольные подруги вышли на улицу. По-весеннему ярко светило солнце. Проклюнувшаяся листва нежной изумрудно-зеленой дымкой окутала деревья. Природа возрождалась после долгой зимы.

Завершив важное дело, Лара сразу повеселела. Зачем сейчас думать о проблемах, когда на душе так чудесно?! Контракт подписан с первого захода, ура! Ее распирало от гордости и радости, хотелось даже подурачиться.

Все-таки бизнес – увлекательнейшее занятие, затягивает, как азартная игра. Наступать и вовремя ненадолго отступить, дав передышку партнеру и сделав вид, что согласилась на его условия, не лезть напролом, а тихой сапой гнуть свою линию, отвлечь и слегка запудрить мозги, чтобы партнер чуток расслабился и утратил бдительность, но сдавшись для видимости, тут же выторговать для себя ещё более выгодные условия, а в результате победить, что может быть интереснее?! В бизнесе есть и риск, и азарт, и возможность самоутвердиться, доказать себе и всем, что ты можешь, ого-го как можешь, и получше многих.

Так хочется праздника души! Неплохо бы отметить выдающееся событие. Выпить, что ли, с верной боевой подружкой?

Сияющая Лариса обернулась к подруге, намереваясь предложить сходить в ресторан, – сегодня побоку все дела! – но та её опередила.

– Ну вот, а ты боялась, дорогуша. Как видишь, все было тип-топ. Сколько б ни елозил, а кончать-то надо, – как говорил великий Даль. Сделали мы твоих партнеров, они в условия договора даже въехать не успели, сразу подписали.

– Мать, давай отметим, сходим в какой-нибудь классный кабак и повеселимся, а?

– Вот еще! – фыркнула капризуля Алла. – Чтобы две приличные дамочки без мужиков по кабакам шлялись! А кто мне будет стул отодвигать?

– Я тебе отодвину, если ты не можешь без церемоний.

– Ага, чтобы нас приняли за лесбиянок, что ли?

Вот засранка Алка, вечно что-то ляпнет! Но даже это не омрачило настроение Ларисы.

– Ну ладно, дорогая, не хочешь в ресторан без спутников, не пойдем.

– Да сходим как-нибудь с приличными мужичками, обмоем твой контракт, это дело не заржавеет. Желающих составить нам компашку сколько хошь. А за свой счет шиковать не люблю, предпочитаю халяву с динамой, – на Алку опять напал приступ скупердяйства. – Если уж тебе так приспичило, можно было бы не говняться и принять приглашение твоих новых партнеров откушать в ресторации. Они ж просто горели энтузиазмом и дружным трио умоляли нас.

– Да нет, с ними мне неинтересно. Хочу торжествовать и радоваться, как я их сделала, а при них не порадуешься.

– Да уж, компашка явно не та. Суммарно твои директора весят почти полтонны, а костюмы на них, хоть и дорогие, но просто жуть! Их так расперло, что вот-вот лопнут по всем швам. Директора-то бывают разные, и худые, и не очень, а эти трое – как на подбор. А я люблю худеньких, субтильных мужичков, для контраста. А эти – просто трио Гаргантюа. Не мой сайз. По комплекции их Ароныч подбирал, что ли, чтоб со своим центнером веса на их фоне тростинкой казаться?

– Дело не в том, что они такие толстые, просто мне с ними будет скучно в неформальной обстановке. За столом переговоров – ещё куда ни шло, но на интересных собеседников они явно не тянут. Сидели бы и талдычили про дела. О чем ещё с ними говорить? А мне хочется праздника.

– Идея хороша. Как говорится, моя мысль целует вашу, так что обязательно напьемся и накуролесим. И все же, Ларка, зря ты ломалась и отказалась пойти с ними в кабак. Отметить деловую сделку – это, дорогая, святое. Я-то была готова и лишь ждала твоей команды, поскольку обещала сама с инициативой не лезть. А ты целку из себя состроила, небось, обидела их до глубины души.

– Да не ври, подруга! Расстались с лобызаниями, как родные.

– Это так, но закрепить успех бы не помешало. Мы бы их подпоили сразу же видно, что не пьют и не отучишь. Глядишь, ещё чего-нибудь полезного выторговали бы. В данный момент из них веревки можно вить, а потом эффект потускнеет.

– Да и так все отлично получилось.

– Хорошего много не бывает. Сейчас толстопузы тепленькие, бери их голыми руками, на все бы согласились. Они даже позабыли, что дома жена и семеро детей по лавкам.

– Какие семеро детей, дорогая? Ты что, уже успела с каждым посудачить о житье-бытье?

– Это я так, образно. Хотя если посчитать секретаршу, пару-тройку любовниц, соседку Марь Ванну, племянницу да подружек дочери, – может наберется поболе семи захребетниц, которых они кормят, поют, одевают и лишь изредка раздевают.

– Ты-то откуда знаешь?

– Пока ты умные речи толкала, я потихоньку успела потолковать с каждым в отдельности. Сама знаешь – главная информация добывается в кулуарах. Мы с твоими крутыми директорами теперь друганы на всю оставшуюся жизнь. Все трое приглашали меня к себе погостить. Вот потеха-то! Один даже предлагал сегодня же увезти меня на своем личном самолете. На охоту пригласил. Но я с самым серьезным видом заявила, что единственное оружие, которым владею в совершенстве, – это пистолет марки "ТТ.", причем, предпочитаю в качестве мишеней людей, преимущественно мужского пола.

– Да ты что, подруга, сбрендила? – ахнула Лариса.

– Нет, просто развлекала гостей светской беседой.

– Ничего себе – светская беседа! Распугаешь мне деловых партнеров.

– Не ссы, старуха! Все с точностью до наоборот: они получили массу интересных впечатлений. Я оставила неизгладимый след в их заскорузлых душах. У одного челюсть так и отвисла, еле успел поймать. С чувством юмора у него явный напряг. Представляешь, сколько новостей он привезет в свой Устьпердюйск?! Будет потом своим шалашовкам рассказывать, как развлекаются московские дамы.

– Что это ты так неуважительно отозвалась о его городе? Они все из крупных промышленных центров – Магнитогорск, Тюмень, Уфа.

– Да какая разница! Главное, у тебя теперь есть возможность примазаться к природным ресурсам и их переработчикам, а это уже совсем другой уровень, дорогая!

Лариса и сама это прекрасно понимала, потому и радовалась. Сейчас на сырье делаются самые большие деньги. Хочется верить, что для неё это только начало. Новые деловые партнеры с большими связями, из бывших, все контакты сохранили. Так что у неё есть возможность и дальше расширять масштабы коммерческой деятельности.

– Когда-нибудь ты достигнешь недосягаемых высот, а я буду гордиться знакомством с тобой, – продолжала дурачиться Алла.

– Брось прикалываться, подруга. Самое главное, они мне поверили.

– У тебя же на лбу аршинными буквами написано, что ты кристально честный деловой партнер. А я при тебе была для смехуенчиков и расслабухи. В результате твои партнеры совместили приятное с полезным.

– Да, они явно были очень довольны переговорами.

– Еще бы! Провернули большое дело и при этом пообщались с приятными во всех отношениях дамами. То-то они так расчувствовались и не хотели с нами расставаться! Может, и вправду вместо Италии махнем в Верхнежопинск, постреляем по старой памяти, а? Ты же знаешь мою слабость ко всему, что стреляет. Не сомневаюсь, – стоит мне только попросить, и приволокут целый ящик новеньких "ТТ-шников", чтобы я всласть повеселилась. Захочу – так и мишени соответствующие подберут, бегающие на двух ногах, чтобы я навык не утратила. Освобожу славный город Нижнезадовск от всякой швали, которая хорошим людям жизнь отравляет.

– Алка, опять тебя в чернуху потянуло!

– Ладно, подруга, похохмили. Пора ехать. Вставайте, граф, вас зовут из подземелья! Надо ещё решить, что делать с этой дебилкой Наткой и её пропавшим любовничком.

Ох, как не хотелось Ларисе опять жевать и пережевывать эту проблему! Только-только отвлеклась, думала о приятном, лелеяла в душе, что сейчас встретится с любовником и отметит с ним радостное событие, но разве подруга даст помечтать?!

Ларин полет чувств – не для Алки. Деятельная подруга твердо стоит на земле. Ее девиз: есть проблема, значит, надо решать, а не бежать от неё и не пускать на самотек. А Лариса чисто по-женски частенько тянула, надеясь, что все само как-нибудь образуется, переключалась на другое, чтобы хотя бы на время забыть о неприятностях.

Что же это за жизнь, если приходится решать одну проблему за другой?! Вся жизнь в борьбе. А жить когда?

Конечно, они с Алкой совсем разные. Подруга гораздо более практична. Как говорила в детстве мама: "Есть слово "надо", которое важнее, чем "хочу" или "не хочу". Что ж, надо так надо. Дала себе небольшую передышку, немного развеялась, теперь опять пора окунаться в суровые будни. Но так не хочется...

Тяжело вздохнув, Лариса посмотрела на небо, на деревья, перевела взгляд на подругу, которая уже стояла возле своего "Фольксвагена", вертя на пальце ключи и ехидно посматривая на нее, и без особого энтузиазма пошла к своей машине.

Алла, сев в машину, сразу же рванула и умчалась. Лариса сделала все по правилам – прогрела мотор, потом медленно тронулась с места. Когда она выехала со двора, красной "букашки" уже и след простыл, да Лариса и не собиралась гоняться за подругой, бесполезное это занятие.

Для лихачки-Аллы не существовало светофоров и правил дорожного движения. Как всегда, она гнала и на желтый, и на красный, подрезала всех, создавая аварийные ситуации, но сама выскальзывала неуязвимой, не обращая внимания на разъяренных водителей, нещадно матерившихся вслед.

Подъехав к офису подруги, Лариса увидела, что машина той уже припаркована перед входом, а сама Алла стоит на ступеньках и усмехается.

– Эх, ты, тихоход! Ползешь, как черепаха! И когда только научишься нормально ездить?

– Нет уж, дорогая, лучше медленно, но целой, чем быстро, но мозги по мостовой.

– И ты туда же! Мирон мне всю печенку исклевал, что я гоняю, как бешеная, так теперь ещё и любимая подруга собирается проесть мне уши! Нет уж, фиг дождетесь! От другой манеры езды мне никакого морального удовлетворения. Люблю риск, – ты же знаешь. "Audentes fortuna juvat", смелым помогает Фортуна.

Лара лишь вздохнула. Спорить с подругой бесполезно.

Охранники стояли навытяжку возле предусмотрительно открытых дверей, вежливо поздоровались с Ларисой и заперли за подругами стальную дверь офиса. С дисциплиной у Алкиных сотрудников полный порядок. Та правила своей командой железной рукой.

Состояние перманентной вялотекущей войны между Саввой и Мироном вынуждало принимать определенные меры предосторожности. Прошлый негативный опыт многому научил подруг. И та, и другая запросто могли оказаться заложницами или даже жертвами, если отморозку Савве придет в голову ещё какая-то бредовая идея.

Мирон периодически напоминал, что не мешало бы подругам ездить с охраной, но те наотрез отказывались. Алла дорожила своей независимостью, а влюбчивая Лариса хотела сохранить свои амурные дела в тайне. А если ездить с охраной, то как скроешь свои интрижки? Охранники тоже живые люди, сболтнут кому-то – и прощай конспирация.

Перед кабинетом Аллы стоял на страже её верный оруженосец Толик. Бывший бандит из команды Мирона, он уже три года служил Алле и телохранителем, и хранителем её секретов, и спецом на все руки.

– Ты куда пропала? – спросил он, прикрывая озабоченность нарочитой грубостью. – Все тебя обыскалися.

– На блядки шлялась, а что? Ты хотел свечку подержать? – беспечно отозвалась та.

Тот лишь сплюнул в досаде. С интеллектом у него туговато, быстро отпарировать выпады начальницы Толик не умел. Но подобные подколы прощались только ей. Любой другой, посмевший его задеть, тут же получил бы отпор, правда, в физическом эквиваленте.

– Ты чего не уважаешь труд уборщицы? – налетела на него Алла. Сколько раз говорила: при мне не плеваться, носом не шмыгать и рукавом не утираться!

Тот озадаченно молчал. Потом до него дошло, и на лице появилась обида. Он искренне переживал, ждал, волновался и, как беспричинно побитая раздраженным хозяином дворняга, не мог понять, за что его наказали.