Текст книги "Истинные цвета"

Автор книги: Дикси Дюбуа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава XIII

Никки вошла на кухню как раз вовремя, чтобы снять с плиты закипевший чайник.

– Синди, где ты? – позвала она, но не получила ответа.

Заварной чайник стоял наготове на подносе рядом с сахарницей и молочником! Заварив чай, Никки понесла поднос в маленький кабинет.

– Кэт, вот ваш чай. А где Синди?

Кэт, лежавшая на низкой софе, взглянула на нее.

– Никки, как это мило с твоей стороны. Синди отправилась на рынок. Я совершенно позабыла, что она поставила чайник на огонь, прежде чем уйти. – В ее глазах, и так всегда блестящих, заиграли озорные искры. – Давай вместе выпьем чаю. И садись ко мне поближе.

– Хорошо. А теперь скажите, что вы задумали?

– О чем ты говоришь, я всего-навсего сижу здесь и вспоминаю. И разглядываю эти старые снимки. – У нее на коленях лежал большой альбом для фотографий.

Никки налила чай и уселась, удобно откинувшись назад. Кэт листала альбом. Некоторые фотографии казались очень старыми.

Вот это мои мать и отец в день их свадьбы, – комментировала Кэт. – Видишь, как я похожа на отца. Он был старым занудой и всячески противился переменам. Мама с годами немного его перевоспитала. – При этих словах она любовно погладила снимок. – Они жили небогато, но не помню, чтобы это как-то омрачало наше существование. Кэт перевернула еще несколько листов и показала Никки фотографию молодой женщины в длинном платье с суровым выражением лица. – А это я, наряженная для бала. Мама настаивала, чтобы я посещала все лучшие дома.

Кэт продолжала листать альбом, теперь уже на фотографиях были она и ее муж Ричард вместе с детьми. Никки с трудом оторвала глаза от портрета маленькой серьезной девочки, которая, повзрослев, стала матерью Джулиана. Взгляд у нее был как у загнанного зверька, и почти не встречалось снимков, на которых она бы улыбалась.

– Джоан росла такой глупышкой, – продолжала рассказ Кэт, и в голосе ее послышалось сожаление. – А я так и не дала ей шанса стать самой собой. Думаю, я всегда ее подавляла.

Никки дотронулась до руки Кэт и вывела ее из задумчивости. Пожилая женщина печально улыбнулась:

– Мне кажется, что я время от времени копаюсь в прошлом, чтобы вернуться на грешную землю. Я слишком часто отрываюсь от реальности и строю гигантские планы. История моей семьи напоминает мне о том, что я не имею права вмешиваться в чужие дела.

Дальше появилось множество фотографий двух мальчуганов. На некоторых снимках были и другие дети.

– Один из моих сыновей несколько лет жил в Билокси, – пояснила Кэт. – Когда Фрэнк и Джулиан приезжали сюда на летние каникулы, то, естественно, мальчики Джима тоже находились здесь. Ричарду это нравилось. – Она засмеялась и покачала головой. – Я являлась единственной женщиной в доме, и мне приходилось крутиться изо всех сил.

Никки внимательно рассматривала фотографии маленького Джулиана, пока Кэт перелистывала альбом дальше. На некоторых снимках его лицо отражало лишь ту радость, которую ребенок испытывает от своих любимых занятий: охоты, рыбалки, плавания, буйных игр с друзьями. Но встречались и другие, выцветшие от времени фотографии, где в его сосредоточенном взгляде читалась та целеустремленность, которая потом, во взрослой жизни, привела его к успеху. А выражение лица его деда там, где они были сняты вместе, ясно говорило, что тот гордится своим необыкновенным внуком.

Кэт наблюдала за Никки, пока та внимательно изучала фотографии Джулиана и его деда. Кэт понимала, что происходит: Никки пыталась открыть для себя реального Джулиана, понять душевный мир взрослого мужчины, познав того мальчугана, которым он когда-то был.

– Ричард видел в Джулиане что-то такое, что его отец Крейг никогда не мог в нем разглядеть, – у него на это не хватало времени. У Крейга никогда не было выходных и отпусков – всегда находились какие-то дела. Фрэнк, казалось, являлся его единственным сыном. Не только потому, что был старшим, но и потому, что он – вылитый отец. Джулиан больше похож на мать.

– Кэт, есть кое-что, чего я никак не могу понять, – сказала Никки. – Если отец Джулиана не обращал на него внимания в детстве и выбрал себе в наследники Фрэнка, почему в таком случае Джулиан хотел войти в состав правления «Арчер ойл», а Фрэнк нет? Казалось бы, Джулиан должен был чувствовать негодование и обиду в ответ на безразличие отца.

– Да, это так. Но Джулиан – сын своего отца. Крейг оказался слишком слеп, чтобы заметить это. – Кэт задумчиво посмотрела на Никки. – Джулиан всегда стремился заслужить одобрение отца, но чувствовал, что это ему не удастся. Я думаю, именно это лежит в основе решимости Джулиана переиграть отца на его поле – достичь больших успехов в бизнесе, чем он.

Кэт, перескакивая с одного на другое, рассказывала о событиях и людях, запечатленных на фотографиях, но Никки слушала ее уже вполуха. Мыслями она была с тем Джулианом Арчером, которого знала, и с тем, который приоткрылся ей на страницах семейного альбома.

Никки снова обратила взгляд на фотографии. Очевидно, это был один из недавних рождественских праздников. Комнату Кэт украсили гирляндами зелени, в углу стояла елка, увешанная серебристыми игрушками. Мужчина, которого по сходству с его же детскими снимками она определила как брата Джулиана Фрэнка, сидел рядом с миловидной дамой с каштановыми волосами и карими глазами. На ее коленях сидел прелестный младенец.

Что-то остановило взгляд Никки и заставило снова вернуться к левому нижнему углу фотографии. Темноволосая голова, несущая на себе печать несомненного фамильного сходства, склонилась над светлой головкой. Никки почувствовала толчок в груди, поняв, что это жена Джулиана.

Она внимательнее присмотрелась к лицу Джулиана. Он улыбался этой красивой женщине, а выражение его лица… Никки оно было знакомо – так он обычно смотрел на нее.

Никки вскочила, глаза ее затуманились слезами, в любой момент готовыми пролиться. Она схватила поднос с пустыми чашками и направились в кухню.

– Николь?..

– Кэт… я… – Никки стала заикаться – Я… ну, я просто вспомнила, что мне еще кое-что надо сделать. – Она отвернулась от проницательного взгляда пожилой леди. – Мы поговорим с вами позже.

– Хорошо, дорогая. Я все понимаю. – Кэт проводила глазами Никки, исчезнувшую в дверях кухни. – Черт побери, Джулиан Арчер, – пробормотала она почти про себя, – давно тебе пора разобраться с этим!

– Изумительная погода. – Матрона в жемчугах и широкополой шляпе улыбнулась Никки и продолжила свое занятие: она выбирала бутерброды из блюд, расставленных на буфете. – Я просто не представляю, как это Кэтрин всегда удается заказать прекрасную погоду для приемов на открытом воздухе.

Кэт сегодня особенно хороша, отметила про себя Никки, наблюдая за тем, как та играет роль хозяйки дома. Приталенный белый жакет с сияющими медными пуговицами и голубая юбка как будто пришли прямо из двадцатых годов.

– Извините, дорогая, вы не знаете, что у Кэт на этих блюдах? – спросила у Никки дама с подсиненными сединами.

– Кажется, крабы, мэм.

– Скажите, а мы с вами знакомы по Обществу друзей алтаря? Или это собрание доноров-добровольцев?

– Ни то ни другое, мэм, – с улыбкой ответила Никки.

– Это же девушка Джулиана. Она сейчас живет у Кэт, – вмешалась в разговор другая дама.

Сжимая в руке кофейную чашку, Никки через силу улыбнулась и постаралась незаметно исчезнуть.

Она вышла из ворот и стала спускаться вниз по склону. Здесь людей было меньше, в основном те, кто прогуливался по мощенным песчаником дорожкам, восхищаясь расположенными террасами клумбами.

Бесцельно блуждая взглядом, Никки пыталась представить, где сейчас Джулиан и что он делает. Без него весь мир, казалось, потерял свои краски.

– Николь, дорогая, иди сюда, я хочу тебя кое с кем познакомить, – позвала ее Кэт от ворот.

Никки нехотя повернулась и поднялась наверх.

– Николь, познакомься: это Эвелин Басс. – Кэт представила ее миниатюрной женщине явно несколькими годами старше, чем сама хозяйка. Дама горбилась и стояла, опираясь на палочку. Но глаза ее за стеклами очков в золотой оправе были очень живыми.

– Так это вы – тот юный гений, о котором мне рассказывала Кэт! Та, которая пишет ее портрет, – сказала старая дама, глаза ее при этом лукаво сверкнули.

Никки покраснела до корней волос.

– Портрет еще не закончен, – пробормотала она, запинаясь. Потом вдруг до нее дошло, откуда ей знакомо это имя – Эвелин Басс, – и она сердито взглянула на Кэт: – Я всегда восхищалась вашими акварелями, мисс Басс. У меня дома есть несколько репродукций из вашей серии «Цветы в дикой природе».

– Спасибо, дорогая. – Мисс Басс переложила трость из одной руки в другую. – Но, боюсь, старость и артрит ограничили мои возможности. Я завидую вашей юности и вашему дару. Я знаю, что Кэт не может быть объективна, потому что вы невеста Джулиана, но она показала мне наброски. Разве я сказала что-то не то?

– Николь! – прервала их дама, которую Никки запомнила как Милдред; она присоединилась к их маленькой группе, а вслед за ней подошла и ее приятельница в широкополой шляпе. На какой день, вы сказали, назначена свадьба? Надо же – посмотрите, кто пришел!

Никки обернулась, когда на нее упала чья-то тень, и, подняв взгляд вверх, встретилась с такими знакомыми серыми глазами. Сердце остановилось в ее груди, и, хотя она об этом не догадывалась, радость отразилась в ее глазах. Глядя в них, Джулиан ощутил проблески надежды.

– Я как раз расспрашивала вашу невесту о дне свадьбы. – Милдред переадресовала свой вопрос Джулиану.

Никки смотрела на Джулиана умоляющим взглядом, и он был так красноречив, что Джулиан не выдержал. Он отдал удивленной Милдред пиджак, который держал в руках, притянул к себе Никки и крепко ее обнял. Затем он нагнулся, заставив ее этим движением запрокинуть голову, и приник к ее губам в поцелуе; картинность этой сцены напомнила Никки о Рудольфо Валентино.

Она сопротивлялась до тех пор, пока не почувствовала на своих губах вкус его губ. Непроизвольно ее рука скользнула вверх по его спине. Джулиан немедленно воспользовался этим, чтобы покрепче прижать Никки к себе.

Когда Джулиан отпустил ее, она открыла глаза и увидела в его глазах ту же жажду, которую испытывала сама. Потом это выражение исчезло, и под аккомпанемент подбадривающих восклицаний и аплодисменты он помог ей принять устойчивую позу. Никки оглянулась и увидела, что ее окружает море улыбающихся лиц. Потрясенная, она снова взглянула на Джулиана, потом повернулась и убежала.

Яркий многоцветный парус захлопал, поймав сильный ветер в тот момент, когда Джулиан развернул катамаран и направил его на восток. Никки закрыла глаза, откинулась назад и вытянулась на застеленной циновками палубе, подставив тело ласкающим лучам солнца.

Когда вчера она увидела Джулиана, то все чувства, с которыми удавалось справляться во время его отсутствия, хлынули наружу. Сегодня утром Джулиан пригласил ее прокатиться с ним на яхте под парусом, и Никки почти что отказалась. Ее беспокоило то, что она останется с ним наедине.

Так почему же она согласилась? Правда заключалась в том, что она просто не могла сопротивляться желанию быть вместе с ним.

Никки приоткрыла глаза и сквозь узкие щелочки наблюдала за Джулианом. Дрожь возбуждения пробежала по ее телу, когда он откинулся над водой, удерживая в руках трос, и напряженные мышцы плеч и рук проступили особенно отчетливо.

Должно быть, заграничная поездка Джулиана включала в себя и юг Франции, подумала Никки. Подобный загар нельзя приобрести в конференц-залах! Ну почему, почему он выглядит так сексуально? Эти крошечные плавки – такие европейские, просто два треугольных лоскутка, скрепленные по бокам. Плоский живот с вдавленным пупком, стройные бедра – он выглядит как супермен с рекламы. Но лицо – другое, размышляла Никки, наблюдая, как Джулиан откидывает голову назад, словно солнцепоклонник. Лицо сильное, лишенное слащавости, типичной для мужчин-моделей. В глазах его таилась нежность, и, когда он улыбался, она чувствовала, как внутри нее все тает.

Прекрати это! – призвала себя к порядку Никки, он не для тебя. Она перевернулась, подставив солнцу другой бок; теперь перед ее глазами была ширь пролива.

Лицо Джулиана, когда он разглядывал растянувшуюся на циновке Никки, потемнело, глаза помрачнели. С того самого момента, как он вчера появился, она держала его на расстоянии. Он совершил ошибку, поддавшись порыву и поцеловав Никки, но обстоятельства так сложились, что он не мог устоять. Не надо было ее дразнить. Но ведь она ответила на поцелуй! И конечно же, после этого убежала и держалась от него подальше весь вечер.

Джулиан бросил якорь недалеко от одного из островков, которых так много в проливе, и предложил:

– Не хочешь искупаться?

Никки перевернулась и села. В глазах ее как будто отражалось волнующееся море. Улыбнувшись, она неуверенно произнесла:

– Вода выглядит так заманчиво…

Она перебросила ноги через борт и спросила:

– Тут ведь безопасно, правда? То есть я имею в виду, что тут нет акул?

– Нет, Никки, тут нет акул. По крайней мере тех, что с плавниками. – Он улыбнулся ей во весь рот, по-акульи, и бесцеремонно бросил в воду.

Никки выплыла на поверхность, отфыркиваясь, и увидела, что Джулиан стоит на покачивающейся палубе, широко расставив ноги, держа руки на бедрах, и все еще смеется. Он был похож на какого-то недоброго бога.

– Ах ты наглец! – крикнула Никки и изо всех сил толкнула катамаран. Тот стал раскачиваться и, казалось, собирался перевернуться. Никки, злорадно улыбаясь, смотрела, как Джулиан, безуспешно пытаясь сохранить равновесие, размахивал руками, а потом, не удержавшись, то ли упал, то ли прыгнул в воду, подняв множество брызг. Но волна, которую вызвало его падение, застала Никки врасплох, с открытым ртом, и она наглоталась воды.

Джулиан вынырнул на поверхность и огляделся, разыскивая Никки. Ее не было видно. Вдруг в глубине показалось ее тело, и через мгновение Никки выскочила из воды. Веселье Джулиана сменилось леденящим душу страхом, когда он заметил неестественный синеватый оттенок ее кожи и выкатившиеся глаза и услышал, как она пытается восстановить дыхание.

Джулиан одной рукой прижал ее к себе и, мощно загребая другой, поплыл к яхте. Одним толчком он выбросил ее из воды и вылез сам.

Никки задыхалась. Она судорожно боролась за каждый вдох, но с кашлем, казалось, из нее выходило больше воздуха, чем ей удавалось вдохнуть. Хорошо знакомый ужас снова коснулся ее своим крылом, когда подступила темнота.

Неожиданный удар по спине опрокинул ее ничком, но следующий вдох дался намного легче. Темнота отступила, и Никки наконец откашлялась и избавилась от всей оставшейся в дыхательных путях воды. Она повернулась к Джулиану, который сидел рядом, растирая ей спину. Кожа на его скулах натянулась, в глазах сквозил страх.

– Боже, прости меня. – Его голос охрип от волнения.

– Все в порядке, – выдохнула Никки, переворачиваясь на спину. Новый приступ кашля еще несколько минут сотрясал ее тело. Она чувствовала себя неважно из-за соленой воды, которой наглоталась. – Я сама виновата – добавила она, увидев, как он расстроен, и, обращаясь как бы к себе самой, прошептала: – Я всегда нахожу неприятности на свою голову. Их у меня чаще всего выше головы.

Усмехнувшись в ответ на ее невеселую шутку, Джулиан заметил:

– По крайней мере у тебя осталось чувство юмора.

– Да, – ответила она, усаживаясь и потирая спину между лопатками, – и еще, держу пари, здоровенный синяк на память.

– Прости меня, Никки.

Она подняла на него взгляд и поняла, что он имел в виду не только недавний эпизод, когда она чуть не захлебнулась. Джулиан внимательно изучал ее лицо, и глаза его затуманились новым для нее чувством.

– Я знаю, что сильно осложнил тебе жизнь. – Улыбка его была печальной. – Просто я не умею проигрывать.

Никки протянула ему руку.

– Все в порядке. Будем друзьями?

На его лице отражалась борьба чувств, потом легкая улыбка смягчила губы и зажгла искры в глазах.

Схватив Никки за руку, Джулиан притянул ее к себе, так что его губы оказались в сантиметре от ее губ.

– Хочешь еще раз попробовать?

Скользнув в воду, он позвал ее:

– Иди сюда. Я буду рядом.

– Только недолго! – крикнула Никки.

Она рассекала воду свободно, наслаждаясь движением и еще одним: новой простотой отношений с Джулианом. Но вот он догнал ее и поплыл рядом, их ноги соприкоснулись – это ощущение мимолетного контакта погрузило Никки в пучину желания. Она с сожалением поняла, что никогда не сможет чувствовать себя просто его другом.

Никки поплыла обратно к яхте. В ее голове сменяли друг друга картины того, что происходило пять недель назад на том памятном уик-энде. Если бы дело было только в плотском влечении, говорила она себе, я бы с этим справилась.

Нет, тут другое. Гораздо большее, нежели физическое желание.

Джулиан внезапно вынырнул рядом. Схватившись за один из поплавков, он спросил:

– Ты так и не сказала – что ты собираешься делать дальше? У тебя ведь должны быть какие-то планы на будущее.

Катамаран раскачивался на волнах. Никки взялась за другой поплавок.

– Две приятельницы Кэт хотят заказать мне работу, – ответила она задумчиво. – Я, наверное, приму их предложение. Кэт показала мне симпатичное бунгало на другой стороне залива. В нем очень много окон, там можно устроить прекрасную студию.

Джулиан оттолкнулся от яхты и поплыл, Никки последовала за ним.

– Я хотела бы остаться недалеко от Кэт. Она стала моей подругой – совершенно особенной подругой. Твоя бабушка – замечательная женщина.

– Да, не правда ли? – рассеянно заметил Джулиан; что-то в его тоне заставило Никки пристально посмотреть на него. Джулиан повернул голову навстречу внезапно усилившемуся ветру и внимательно изучал темно-синюю тучу, только что выплывшую им навстречу из-за острова. Как только она заслонила солнце, вода окрасилась в свинцово-серый цвет и барашки забурлили на гребнях разыгравшихся волн. – Нам лучше отправиться в путь, – решил Джулиан и рывком забрался на палубу. Никки заметила, что он явно встревожен.

Через минуту они поняли, что от грозы не уйти. Молния разрезала воздух метрах в ста за кормой и исчезла в море. Загрохотал гром, и Никки громко вскрикнула, закрыв уши руками.

– Я хочу добраться до этого островка на востоке. – Джулиан старался перекричать следующий удар грома. – Там есть старый сарай. Но тебе придется помочь мне: ты должна уравновешивать меня на повороте, иначе мы перевернемся. Сможешь?

Никки кивнула. Парус закрутился и наконец полностью расправился. Она добралась до борта и, поймав снасть, повисла на ней, отклонившись так далеко, как смогла. Через несколько минут катамаран выскочил на берег; в то же мгновение упали первые капли дождя.

– С тобой все в порядке? – Джулиан поднял Никки и прижал к широкой груди. Его почти не было слышно – ветер относил звуки голоса в сторону.

Еще одна ослепительно яркая молния прочертила огненный зигзаг совсем рядом, и вслед за ней тут же раздался оглушительный удар грома, от которого, казалось, затряслась земля.

Джулиан взял Никки на руки и понес к почти развалившейся хижине. Дождь отчаянно барабанил по ее проржавевшей крыше, но, к счастью, песчаный пол оставался сухим. Джулиан, встав на колени, бережно усадил Никки на песок. Она пришла в себя, когда Джулиан несколько раз произнес ее имя. Он так крепко сжимал ее руки, что Никки стало больно. Но переполнявший ее ужас постепенно отступал, и слова Джулиана дошли до ее сознания:

– Никки, теперь все будет хорошо. Открой глаза, взгляни на меня.

Странный звук, который аккомпанировал завыванию ветра и стуку дождя, вдруг прекратился, и Никки поняла, что звук исходил от нее.

– Извини. Я такая трусиха.

– Все в порядке. Можешь бояться, если хочешь. – Джулиан набросил ей на плечи пляжное полотенце. Вода стекала по ее волосам и лицу, и он пытался вытереть их.

Еще одна яркая вспышка промелькнула совсем близко, еще раз загрохотало. Никки съежилась от страха и всхлипнула.

– Никки! Все в порядке! – Джулиан еще сильнее сжал ее плечи.

Она взглянула на него с мольбой:

– Я… Я боюсь.

– Не думай об этом! – Он обнял ее. – Думай только обо мне!

Глава XIV

Джулиан понемногу успокоился. Тревогу вытеснила нежность к самой дорогой на свете женщине.

Никки подняла руку и притронулась к его большой ладони, ласкавшей ее лицо. В том, как он касался ее, чувствовалась нежность, в глазах, которые улыбались ей, она видела желание. Глубокое спокойствие заполнило всю ее без остатка; огонь его взора разжег в ней ответный огонь. С Джулианом она чувствовала себя в безопасности: пока он так на нее смотрит, ничто не сможет ее ранить.

Никки положила руки ему на плечи. Кожа Джулиана была горячей, гладкой на ощупь, под ней угадывалась сталь мускулов. Тепло его рук, которые переместились на ее плечи, казалось, прожигало насквозь. Никки не могла отвести взор от глаз, гипнотизировавших ее.

Ритмичный стук, с которым капли дождя падали на крышу, казалось, совпадал с пульсацией крови в висках и биением сердца Джулиана под ее пальцами. Его горячие руки и прохлада ее тела; ее холодные пальцы на обжигающей коже его груди… Его тепло влекло, незаметно для себя Никки сократила разделявшее их расстояние; она не сознавала, что обнимает Джулиана, впитывает в себя это божественное тепло… Она только знала, что страсть, заставляющая искать его губы, казалось, притягивает к нему каждую клеточку ее тела. В то мгновение, когда его губы жадно приникли к ее губам, открывая их, упиваясь ее желанием, Никки поняла, что находится там, где ей надлежит быть. Время не имело значения, безопасность не имела значения. Главным стало одно – быть с Джулианом, чувствовать себя живой – такой, как сейчас. Завтра… завтра она будет придумывать всевозможные оправдания, почему они не должны быть вместе. Но теперь время ничего не значило. Шторм, бушевавший где-то вдали, казался нереальным. Ощущение губ Джулиана, его рук, его тела – это все, что существовало сейчас. Каждое движение было до бесконечности замедленным, каждое касание возбуждало. И все это время Никки не закрывала глаза, чтобы видеть лицо Джулиана.

Когда наконец их тела соединились, Никки сплелась с ним, двигаясь в его ритме, отдаваясь полностью тому чувству, которое она видела в его лице, в его глазах. И только когда они достигли пика экстаза, только тогда ее глаза закрылись – наслаждение было так огромно, что она уже не могла этого вынести.

– Николь… любовь моя…

Она снова открыла глаза. Во взгляде Джулиана читалась требовательная настойчивость. Он лежал так довольно долго, не сводя с нее пристального взора, в котором ей чудилось что-то непонятное – властность, чувство обладания? А потом Джулиан стал неторопливо отодвигаться от нее. Никки почувствовала, что ей нужно задержать его еще хотя бы на несколько секунд, постараться разгадать это таинственное выражение его лица, пока оно не изменилось. Она обняла его, притянула к себе, на себя, в себя…

И все-таки она опоздала. Таинственный огонь угас. Джулиан поцеловал ее жаждущие губы и, бросив взгляд за стены их убежища, заметил:

– Гроза почти кончилась.

Никки охватило непреодолимое желание сохранить между ними эту теплоту. Чуть заметно улыбнувшись, она прошептала:

– Нет, не совсем. – И притянула к своим губам его лицо…

Джулиан направил катамаран к причалу.

Обратный путь они проделали в молчании. Никки ощущала себя слишком счастливой, слишком удовлетворенной, чтобы говорить. Ей хотелось только как можно дольше сохранить это сладостное состояние, и она молча наблюдала, как Джулиан работает с парусом. Слова, как она подсознательно чувствовала, оказались бы лишними.

Ступив на сушу вслед за Джулианом, Никки вдруг ощутила, насколько пропитались солью ее спутанные волосы и как пылает обожженная солнцем кожа, – в первую очередь, к сожалению, нос.

– Я ужасно выгляжу, – прошептала она, опустив голову и разглядывая пальцы ног. – Пойдем со мной в домик для гостей, я угощу тебя горячим какао, а сама быстро сполоснусь в душе.

Джулиан перевел взгляд с ее губ на нос и улыбнулся. Его глаза затуманились – наверное, от множества невысказанных мыслей.

– Хорошо. Его голос прозвучал очень мягко.

Под своей дверью Никки нашла записку. Она развернула ее и прочитала:

«Если вы двое еще не утонули, то будьте так любезны, дайте мне знать об этом.

К.».

Улыбнувшись, Никки протянула записку Джулиану и вошла в комнату. Поставив чашки с водой в микроволновую печь, она отправилась в ванную.

Через несколько минут Никки вышла, одетая в желтое махровое кимоно, и набросила на голые плечи Джулиана пушистое полотенце. Как она отметила про себя, скатанная в комочек записка Кэт валялась на стойке бара перед ним.

Джулиан поймал ее за руку и притянул к себе. Он не отпустил ее и тогда, когда сработал таймер микроволновки и в комнате раздался мелодичный звон.

– Нам нужно поговорить, – сказал он, когда Никки попыталась встать, чтобы приготовить какао.

– Я знаю.

Его руки ласкали ее шею, а губы приникли к ее губам. Джулиана охватила волна желания; он распахнул ее халат и обнаружил, что под ним ничего нет. Он слегка отодвинулся, чтобы получше разглядеть ее совершенные груди, затем привлек Никки к себе, чтобы прочувствовать, как они, мягкие и теплые, прижимаются к его обнаженной груди.

– Любимая, – прошептал он, уткнувшись носом в ее волосы, – обычно я вовсе не безответственный.

– Я никогда и не думала, что ты такой. – Никки откинула голову и посмотрела ему в лицо. Одна его бровь была иронически приподнята.

– С Нового Орлеана прошло пять недель. Я приехал, потому что к этому времени ты должна точно знать, беременна ты или нет.

– Беременна? – Такая возможность просто не приходила ей в голову.

– Так «да» или «нет»?

– Нет.

– А ты бы сказала мне правду в случае, если…

– Да.

– И не сочла бы более благородным попытаться справиться со всем самостоятельно?

– Конечно же нет! – Никки покраснела до корней волос. – Я никогда бы не стала скрывать это от тебя!

– Очень хорошо. Потому что только что мы совершили то же самое, и риск сохраняется.

Никки смотрела на него в упор. Приятное состояние полного довольства собой и миром, которым она наслаждалась последний час, испарилось. Неужели он действительно приехал только для того, чтобы убедиться, что она не носит в себе его дитя?

– Если я забеременею, Джулиан, то скажу тебе об этом сразу. – Лоб Никки пересекла морщинка, выдававшая, с каким трудом она сохраняет внешнее спокойствие; она запахнула халатик. – Собственно говоря, вероятность этого мала…

Никки быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, готовые брызнуть у нее из глаз, и туго затянула поясок. Выпрямившись, она овладела собой, и лицо ее приняло серьезное выражение.

– Пожалуй, я позвоню Кэт, а то она беспокоится.

– Я сам скажу ей, что все в порядке, – сказал Джулиан; голос его прозвучал так же резко и неприятно, как скрип стула, который он отодвинул, вставая.

– Джулиан… – Никки снова повернулась к нему и увидела, что он смотрит на нее ледяным взором.

– Должен признать, что меня весьма удивляет твоя внезапная привязанность к Кэт, – произнес он недовольно.

Что он имел в виду?

– Понимаешь, Кэт – она…

– Да, она особенная, – прервал ее Джулиан. – Я знаю. Сам очень ее люблю. Но она уже стара, Никки. – Под его оценивающим взглядом Никки почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки. – Разве ты не боишься доверить ей свою дружбу… свою любовь – ведь она может умереть и тем самым тебя подвести? – Он схватил ее за руки. – Объясни мне: почему ты согласна рисковать, вручая себя со всеми своими чувствами Кэт, которой наверняка недолго осталось жить, но не хочешь дать ни одного шанса мне?

Никки перевела взгляд на лицо Джулиана, напряженное и потемневшее от внутренней боли, и испытала шок. Она всегда считала, что его ничто не может сломать или по-настоящему задеть и ранить.

– Джулиан, дорогой. – Голос Никки, в ее внезапном прозрении, был похож на стон. – Почему ты мне никогда этого не говорил?

– Что я тебя люблю? Потому что ты не хотела этого слышать. – Его хриплый голос смягчился и перешел в шепот. – Теперь ты знаешь – и знала это раньше.

Напряжение ушло с его лица, и он ласково погладил ее по щеке. Никки открыла рот, но Джулиан не дал ей произнести ни слова.

– Молчи, не говори ничего. Пожалуйста, я не хочу этого слышать! Если бы я действительно был хорошим бизнесменом, то давно бы научился смиряться с потерями.

– Я должна тебе сказать…

Его ласковые пальцы закрыли ей рот.

– Нет. – Он слегка прикоснулся губами к ее губам и прижал Никки к себе. – Только не сейчас. Если ты произнесешь то, что я жажду услышать, то только из жалости ко мне. Нет, не возражай. – Из его груди вырвался судорожный вздох. – Я должен идти.

Он поцеловал ее в лоб и ушел.

– Конечно, со стороны Джулиана это ужасно – вот так взять и исчезнуть сразу после обеда. Но еще в детстве у него завелась такая привычка – когда что-то его мучило, он на некоторое время пропадал и разбирался в себе в одиночестве, – сказала Кэт, взглянув на Никки, сосредоточенно работавшую за мольбертом. А вот Никки-то никак не страдает, а прямо-таки светится от счастья, подумала она про себя и мысленно усмехнулась.

Но сама Никки, если бы ей сказали об этом, стала бы все отрицать – ничего подобного, вовсе она не сияет! Она все еще не понимала, почему Джулиан запретил ей говорить о своих чувствах к нему.

– Кэт, держу пари, что вы самый плохой рыболов на свете. Вы закидываете удочку, поднимая тучу брызг, а ваши лески фосфоресцируют, распространяя вокруг себя оранжевое сияние, и ощетиниваются крючками.

– Неужели так сурово? – Кэт усмехнулась.

– Да. А теперь давайте помолчим, или мне придется изобразить у вашего рта еще одну морщинку.

– Избалованное дитя, – заметила Кэт, но Никки едва ли это услышала.

Все ее внимание сосредоточилось на работе. Час назад она завершила самое главное: лицо Кэт и ее руки. Женщина на холсте была личностью; чувствовались ее громадный самоконтроль и уверенность в себе. Очки в темной оправе она держала в руке, слегка отвернувшись от зрителя, и иронический блеск глаз придавал лицу такое выражение, как будто она только что выслушала несусветную глупость и собирается сказать собеседнику все, что думает по этому поводу.

Когда Никки наконец заметила, как неудобно ее модели, сердце ее немного смягчилось.

– Хорошо, Кэт, можете говорить, но только не шевелитесь – пусть двигаются одни губы.

– Прекрасно. Кстати, я хотела бы знать, дошло ли у вас дело до главного…

Никки пришлось долго соображать, прежде чем она догадалась, что Кэт имеет в виду.

– Вы это о свадьбе?

– Да, именно о ней.

– Нет, не дошло.

Кэт фыркнула:

– Я все больше разочаровываюсь в своем внуке. Интересно, может, мне объяснить ему, как это все делается?