Текст книги "Любовь старой девы"

Автор книги: Дикси Браунинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

У Рори еще больше поникли плечи.

– Я не могу поверить, что она и вправду хочет жить с нами. Вряд ли ей многим больше шестидесяти, как бы она себя ни вела. Разве у нее нет собственной жизни? Нет друзей? А как же дочь? Дело вовсе не в том, что мы и вправду нужны ей. – Рори беспомощно взмахнула руками. – Кейн, из этого ничего не выйдет. Просто ничего не выйдет. Но как мне сказать это, не обидев ее и не расстроив Чарлза?

Рот у Кейна скривился в знакомую усмешку, от которой ее сердце забилось, как вытащенная на берег рыба.

– Послушайте, солнышко, ведь мы с этим ничего не сделаем в следующие полчаса или час. Почему бы вам не пойти в душ и не одеться, а я займусь тарелками. Потом возьмемся за дела, которые лучше решить сегодня.

– Кейн, вам вовсе не надо мыть мои тарелки. Вам вообще не надо ничего делать. – Разве что украсть одну матрону с голубыми волосами и переправить ее куда-нибудь подальше, на другой конец света.

– Солнышко, позвольте мне не согласиться. – Крепко взяв Рори за плечи, Кейн вытолкал ее в коридор, который вел в ванную, пристроенную уже после войны. – Если не найдется занятия для моих бездельничающих рук, они могут устроить неприятности нам обоим.

– Раз уж у вас так чешутся руки, почему бы вам не предложить свои услуги миссис Бэнкс? – посоветовала она.

– Во-первых, в каком смысле? А во-вторых, при всем моем почтении к миссис Бэнкс, скорей, я буду есть червяков.

Рори исподлобья взглянула на него, и искра смеха пробежала между ними.

Двадцать пять минут спустя они снова встретились в только что убранной кухне. Справочники лежали в аккуратных стопках, разложенные по датам выхода в свет.

– Вообще-то вам нужно обновить их, но на вашем месте я бы заменил некоторые плохие справочники одним хорошим энциклопедическим словарем. И все бы пересмотрел. Бывает, новейший словарь позволяет освободить место от макулатуры для чего-то более нужного. – Кейн решил не говорить ей о запасах продуктов, которые он нашел в холодильнике и в кладовке. Этим можно заняться позже. Но, черт возьми, неудивительно, что у нее неприятности с желудком!

– У меня на книжной полке мало места, но, конечно, вы правы. Наверно, я сохраню их все. – После такого, неожиданного для Кейна, вывода Рори с восхищением огляделась. – У-у-у! Даже и не помню, когда у меня кухня выглядела такой прибранной!

– Выучка ВВС. Первое правило, какое мы затвердили: для всего свое место и все на своем месте. Насчет ваших растений…

В платье без рукавов из голубого, как лед, пике и с зачесанными короной еще мокрыми волосами Рори почувствовала себя значительно лучше.

– Моих растений… Ммм… на самом деле они не мои. Их посадили весной мои дети, я просто не могла позволить им умереть.

Конечно. Безлистая ботва сладкого картофеля пяти ярдов длиной. Однобокая, спутанная зелень моркови. В кладовке нечто, похожее на пищу муравья-фуражира. И трехфутовая палка с единственным листиком на вершине. Нет, эта женщина безнадежна. Но тогда какого дьявола он ошивается возле нее? Почему хочет лечь с ней в постель?

Это не поддается объяснению.

– Кейн… – нерешительно начала она.

– Солнышко, что вы, черт возьми, нашли в Чарли Бэнксе?

У нее отвисла челюсть.

– Предполагается, что вы его друг!

– А он не рассказывал вам, что Сьюзен была моей девушкой, когда он встретил ее? Он не рассказывал вам, что мы не виделись с тех пор, как я был шафером у них на свадьбе, одиннадцать лет назад?

– Нет… да, но…

– Правильно. Так что отбросим весь этот вздор о дружбе как неуместный.

– Вы имеете ввиду, что вы не друг? Тогда почему вы…

– Почему я здесь? Почему я снова согласился стоять рядом с несчастным Чарли?

– Он не несчастный Чарли, он… очень приятный человек.

– Согласен. И я не говорил, что мы с Чарли не друзья. Но я и ваш друг, Рори. По крайней мере, хотел бы им быть.

Но, произнося эти слова, Кейн прекрасно знал, что дружба тут ни при чем. Черт возьми, он хотел гораздо большего. И, проклятие, он опоздал! Он никогда не был ангелом, по пальцам можно пересчитать правила, которые он не нарушал. Но все же увести девушку прямо из-под носа у старины Чарли, несчастного Чарли – это уж слишком. Даже если Чарли так сделал с ним, когда они были молокососами.

Но это единственный способ спасти двух человек от ошибки вселенского масштаба, рассуждал Кейн. В подобном случае можно рассматривать свою задачу как миссию. Как дело совести. Как обязанность.

Нет, это безумие! И зачем пороть горячку?

– Послушайте, раз уж я на вашей стороне, то почему бы нам вместе не сесть и не спланировать по пунктам всю эту вашу проклятую свадьбу? Потом пойти в соседний дом, представить их маме Бэнкс и – убраться к черту лучше даже из города, как можно дальше, пока она не взорвалась! Если вы намерены делить Чарли с ней, то надо начинать борьбу без промедления, иначе она превратит вас в половик и будет вытирать об вас ноги.

Рори запустила пальцы в пучок волос, уложенный на макушке, и почесала голову.

– Думаете, так бывает – сегодня уснешь половиком, а проснешься кем-то совсем другим?

– Цыпленком, – ласково подсказал он.

– Но позвольте!

– Нет, это вы позвольте, ну как можно вас не обзывать, если вы не хотите пободаться с Мадди Бэнкс?

– Вы у меня спрашиваете! – Боже милостивый, она начала реагировать даже на его голос! На улице жара несусветная, а у нее мурашки бегают сверху донизу!

– Не будем отвлекаться. Возьмите ваши списки, и рассортируем их, самое легкое сделаем в первую очередь, чтобы не так много висело у вас над головой.

– Это ваша система?

– Средство, гарантирующее от стресса.

Глаза у него теплые, угловатое, с неправильными чертами лицо такое же неопасное, как пасхальный кролик, убеждала себя Рори.

Так почему же она чувствует опасность? Почему появилось это тяжелое чувство, будто вся жизнь у нее перевернулась с той минуты, как Кейн Смит проник в лаз живой изгороди, и она уперлась в него голой пяткой и обдала грязной водой, которой мыла террасу?

К четверти двенадцатого они выбрали традиционный свадебный марш. А попурри из мелодий Кола Портера будет сопровождать прием, как тихая музыка, создающая фон. На приеме – скромном, всего лишь небольшая свадебная компания, – настаивали Эва и миссис Бэнкс.

Рори и Кейн решили, что у нее будет только один свидетель. Если ее семья появится, подумала Рори, то она попросит младшую сестру, Туманное Утро, то есть Тусю, быть свидетелем. Три свидетеля для такой скромной церемонии – слишком много, и, кроме того, Фауна…

Невозможно предугадать, что может взбрести в голову непредсказуемой Фауне.

– А если их не будет, попрошу сестру Чарлза. Какая она? – Рори сбросила белые босоножки и обхватила ступнями передние ножки кухонного стула. Пока Кейн доставал из холодильника очередной загадочный напиток, она рассеянно грызла карандаш.

– Резкая. Привлекательная. Амбициозная.

Рори захлестнула волна совершенно неуместной ревности.

– Вы ее хорошо знали в те годы?

– Сомневаюсь, чтобы она даже помнила меня, – усмехнулся Кейн.

– Ох. Понимаете, лучше всего подошла бы моя школьная подруга, но она сейчас преподает английский в Праге. Так что, надеюсь, Эва в последнюю минуту не откажется взять на себя эту роль, если из моих родных никого не будет. Понимаете, они могут не приехать. Они… непредсказуемые.

– Думаю, Эва согласится. Она по-своему неплохой человек.

– Вот и еще одно дело устроено. – Рори потерла руки. – Не так уж все страшно, каких-нибудь несколько минут – и все будет кончено.

Кейн поставил перед ней стакан с загадочным напитком.

– Не совсем, – сказал он со странной улыбкой.

Рори вопросительно вскинула брови.

– Вы имеете в виду прием? Но это же недолго. Выпьем шампанского, скажем несколько тостов, и все будет кончено.

– Рори… – Кейн подвинул стул к столу и навалился на него, приблизив к ней свое лицо. – Несколько слов, несколько тостов – это только начало. Начало вашей жизни с Чарли.

– Я знаю. – Она заметно сглотнула и стала крутить бахрому разрисованной маргаритками скатерти.

– Не уверен, что вы знаете. Солнышко, послушайте меня. Если у вас есть хоть какое-то сомнение, сейчас еще не поздно сыграть прощальный марш.

– Какие могут быть сомнения? Чарлз удивительный человек. Он мужчина того сорта, за которого каждая женщина мечтает выйти замуж. Он… он спокойный, зрелый, надежный… он по-своему нетребовательный и…

– Нетребовательный? Очень интересное определение для жениха. Что вы имеете в виду? Что он не требует, чтобы вы бросили учительствовать? Или не требует, чтобы вы дважды в день бросали все и залезали к нему в постель, чтобы удовлетворить вашу взаимную страсть?

Рори почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, а по голове даже мурашки побежали от неловкости.

– Как… вы… смеете? – прошептала она.

Кейн засмеялся. Но когда он понял, что слова ее следует понимать в прямом смысле, смех его угас.

– Как я смею? Рори, женщины не произносят эту фразу уже по меньшей мере полвека. Мужчины смеют много больше в наши дни. А женщины еще больше. Табу нет. Полная свобода, никаких запретов, вы не заметили? Вы теперь раскрепощены, леди.

– Простите, – выдохнула она, оттолкнула стул и кинулась из кухни. Кейн удивленно смотрел ей вслед. Когда дверь ванной захлопнулась, он встал, раздираемый противоположными чувствами: идти за ней или убираться отсюда к черту.

Но тут он услышал жалобные звуки – ее рвало – и перестал колебаться.

– Рори… солнышко, нам надо что-то сделать с вашим норовистым животом.

Она сидела на коленях, опустившись на пятки, позеленевшая и дрожащая. Бусинки пота выступили на лице, и сердце Кейна переполнила нежность. Он поднял ее на руки и не удивился, что она не сопротивлялась. Судя по всему, сил у нее не хватило бы даже на то, чтобы прихлопнуть комара.

– Все в порядке, солнышко, теперь позвольте мне положить вас куда-нибудь, вам надо немножко поспать.

– Мне противно, – с несчастным видом прошептала Рори. – Мне противно, что вы видите меня в такой… Мне противно, что у меня больной желудок. Мне противен июль, но больше всего мне противна свадьба.

– Шшш, уверен, что вы справитесь, любовь моя, уверен, что справитесь. В такой момент женщина нуждается в матери, но, поскольку ее здесь нет, считайте меня заменой.

Она оставила босоножки под кухонным столом. Кейн уложил ее на постель, снял с руки часы, освободил от шпилек уложенную короной косу и расстегнул высокий воротник пикейного платья без рукавов. Потом умело стянул его через голову и повесил на спинку старомодного кресла-качалки.

На ней были белые трусики. Хлопчатобумажные. Он даже не предполагал, что в этом веке делают что-то подобное. Она дрожала. Единственное, что он мог сделать, – это забраться в постель и согреть ее самым быстрым из известных ему способов. Но это, как сказали бы в медицинских кругах, противопоказано.

Абсолютно противопоказано!

– Хотите, чтобы я снял покрывало и укрыл вас?

– Оставьте меня одну. – Глаза у нее в тревоге расширились. – Вы не смеете…

– Эй, эй, я же только предложил. – Подняв обе руки кверху, Кейн отступил от кровати.

– Простите. Я плохо себя чувствую.

Она выглядела ужасно. Красивая, беспомощная и несчастная. И Кейн понял, что он напрочь потерял голову.

– Кто ваш доктор?

– Мне не нужен доктор. Все, что мне нужно, – это остаться одной.

Правильно. А все, что было бы нужно ему, так это задержаться в Ки-Уэсте и еще две недели поиграть с рыжеголовой, как там ее звали. Только две недели, и он был бы спасен.

Вместо этого он влез в историю, из которой никогда не сможет выпутаться. Но хуже всего, что и не хочет выпутываться.

Он намочил полотенце и осторожно вытер ей лицо, шею и руки. Потом убрал с лица волосы, чувствуя ладонью шелковистость кожи. Глаза у нее были закрыты, но он был уверен, что она не спит.

Леди, леди, что вы со мной сделали, подумал он. Долгое время он стоял и смотрел на нее. Постепенно дыхание ее выравнивалось. Один раз ресницы дрогнули, и ему показалось, что в приоткрывшихся глазах сверкнуло что-то вроде паники. Но потом она улыбнулась. Минутой позже она спала.

Глава пятая

Кейн по-прежнему сидел на обитом вощеным ситцем легком стуле, когда через затянутую сеткой дверь донесся голос Маделин Бэнкс.

– Мисс Хаббард? Аврора?

– Она спит, миссис Бэнкс, – ответил Кейн, нехотя поднялся, вышел из кухни в холл и открыл дверь.

Выражение ее лица ясно говорило, что ему давно уже пора было бы убраться. Хоть через лаз в живой изгороди, лишь бы куда-нибудь подальше. Ради блага Рори. Потому что миссис Бэнкс принадлежала к той породе дам, чья сила в бдительности. И, зная Мадди Бэнкс, Кейн не сомневался, что сила эта немалая.

– Аврора плохо себя чувствует. Я не хотел оставлять ее одну.

– Понима-а-ю.

Маделин Гаррисон Бэнкс была крупной женщиной, а в свои лучшие времена еще и красивой. Во всяком случае, впечатляющей. За все те годы, что Кейн жил рядом, он ни разу не встречал ее в небрежном виде: всегда безукоризненно одетая, светлые волосы аккуратно причесаны, скромные жемчужные драгоценности – отличного вкуса. Зимой она носила костюмы и кашемировые свитеры, летом – полотняные платья пастельных тонов, иногда дополняя их кардиганом такого же цвета. Она не потела. У нее не было морщин. И даже самый подозрительный клерк, ни минуты не колеблясь, принимал ее личный чек.

В данную минуту Кейн желал этой безупречной во всех отношениях леди без промедления провалиться в преисподнюю.

– Мисс… Аврора была у доктора?

– Насколько я знаю, была.

– Могу я спросить о природе ее болезни?

– Расстройство желудка. – Если Рори хочет, чтобы старая ворона узнала подробности, пусть сама ее и просвещает. Лично он уже созрел, чтобы послать ее к черту.

Через три комнаты от холла Рори лежала с закрытыми глазами и слышала гудение голосов. Но она была слишком слаба, чтобы гадать или беспокоиться о том, кто в ее доме. Не Чарлз, это она прекрасно знала. Чарлз слишком занят. Почти с того момента, как она согласилась выйти за него замуж, он постоянно занят.

Так было не всегда. Конечно, не то чтобы он ползал у ее ног. Но, по крайней мере, ухаживал за ней. Совершенно определенно, он за ней ухаживал. При всей своей неопытности Рори понимала, что за ней ухаживают. И первый раз в жизни расслабилась и радовалась этому. Такого сорта человеком был Чарлз. Он внушал доверие. И она доверяла ему.

Но как только она согласилась выйти за него замуж, ухаживание кончилось. Это ее озадачило и даже немного обидело. Но он объяснил, что если они собираются отправиться в свадебное путешествие, то ему нужно рационально использовать время, пока они не поженились.

Очевидно, рациональное использование времени не включало в себя необходимость участвовать в игре, которую он уже выиграл. Теперь уж она никуда не денется. Обычно так говорят. Сколько раз Рори сама слышала. Да и какая женщина не слышала? Довольно странно другое – ее это не так сильно беспокоило, как должно бы. А может, стоило побеспокоиться. Ухаживание – время испытания, разве нет?

Как могли они узнать, подходят ли друг другу, если даже чуть-чуть не проверили себя? Все проверяют. Многие пары не ждут обручения, а сначала вместе идут в постель. И она собралась с духом и была готова, но он не попросил.

А теперь, чем дольше она ждала, тем более невозможным это казалось.

Рори не была абсолютно неопытной. В колледже время от времени она тоже бегала на свидания. Обычно это были свидания на людях. В кино. Или в гостях. Но группы разделялись на пары. И пара, которая вместе не спала, чувствовала себя лишней. То же самое получалось и с компаниями. Она почти совсем не пила, не употребляла наркотики, что делало ее обузой, вернее, так считали многие парни.

Она любила кино, но неизменно находила смешное в самых серьезных драмах и смеялась не там, где надо.

И правда, быть молодой – это еще не все. Для нее это было неудачное время. Она никогда не понимала, чего от нее ждут мужчины, и не знала, чего ей ждать от них. Ведь жизнь – это не мелодрама со счастливым концом. Во всяком случае, не в девяностые годы.

Рори фактически прервала роман, когда переехала в Северную Каролину, где получила место учительницы в той же школе, где работала ее бывшая соседка по общежитию в колледже. Так что практически первым мужчиной, которого она встретила, был Чарлз Бэнкс.

Конечно, тогда он был женат. Ей никогда и в голову не приходило думать о нем иначе, чем о соседе и хозяине арендуемого дома. Сьюзен иногда забегала поболтать, но не больше, и Рори редко встречалась с молодыми Бэнксами.

А потом Сьюзен неожиданно умерла. Весь город испытал потрясение, потому что еще две недели назад она казалась совершенно здоровой.

Шесть месяцев спустя Чарлз пригласил ее на деловой банкет в качестве своей дамы. Она пошла. После этого они время от времени вместе ходили в кино, или обедали, или отправлялись на ежемесячный обед с танцами в клубе Чарлза. Он утверждал, что одинок, и она тоже была одинока.

Это случилось в пятницу в конце апреля. В тот день Рори устраивала для своего второго класса ежегодное чаепитие под девизом «чистые руки и приличные манеры». Потом она забрала домой оставшиеся сандвичи со сливочным сыром и ванильное мороженое в вафлях вместе с взятыми напрокат чашками и молочниками из настоящего фарфора и льняными салфетками. Они с Чарлзом сидели на террасе, покачивались на качелях, потихоньку жевали и болтали ни о чем. И вдруг он повернулся к ней и предложил выйти за него замуж.

Она чуть не подавилась ледяной вафлей от мороженого. Пришлось ему хлопать ее по спине и вытирать своим платком слезы, набежавшие от кашля на глаза, и момент потерял всякое сходство с романом:

– Так вы выйдете за меня замуж? – повторил он.

– Чарлз, вы уверены, что хотите на мне жениться?

– Дорогая, думаю, мы прекрасно подходим друг другу. Конечно, если вы ищете безрассудного героя, который выбьет почву у вас из-под ног, тогда, боюсь, я пас. – Тут он посмотрел на нее с самокритичной улыбкой, которую она нашла совершенно обезоруживающей. – Но если вы хотите устроить свою жизнь с человеком, который восхищается вами, с человеком, который вас уважает и может прекрасно позаботиться о вас, тогда вам нет нужды продолжать поиски. Обдумайте мои слова, хорошо?

Он поцеловал ее, и она ждала фейерверков. Фейерверков не последовало, и она улыбнулась, скрыв свое разочарование и сказав себе, что пламя загорится, когда она привыкнет к мысли, что влюблена.

Но пламя не загорелось. Очевидно, Чарлз не был страстным мужчиной. Или, может быть, он так выражал свое уважение к ней. Она видела, что он полностью поглощен своими страховыми делами и всю страсть отдает разоблачению мошенничества с поджогом ради получения страховки. Может быть, когда они поженятся, он потеплеет.

А может быть, и нет. Может быть, она привлекла его потому, что ни в ней, ни в нем нет сильного сексуального порыва. Стерпится – слюбится. Рори твердо верила, что в старинных поговорках есть своя правда.

Да? А как насчет того, что противоположности тянутся друг к другу?

Ее мысли моментально перекинулись на Кейна Смита, и с ворчливым негодованием она села в кровати и подождала, не взбунтуется ли желудок. Он не взбунтовался, и она осторожно спустила ноги на вязанный крючком коврик. У нее миллион забот и нет времени нежиться в постели. Отвезти упакованные мешки – это раз. Собрать книги. Кроме того, сегодня последняя суббота месяца. Вечером в клубе танцы. Они с Чарлзом всегда ходили на эти танцы, потому что там бывают многие его клиенты и партнеры по бизнесу. Он сказал ей однажды, что членство в клубе – часть бизнеса. Так или иначе, но после этого их встречи в клубе никогда не казались ей особенно романтичными.

– Бред, – пробормотала она, закручивая разлохматившуюся косу и прикрепляя ее на макушке полдюжиной шпилек.

Пять минут спустя Рори появилась на пороге собственной гостиной. Маделин Бэнкс чопорно сидела на стуле с прямой спинкой из золотистого дуба. Она впилась глазами в Рори так, будто ожидала увидеть ее расколовшейся на кусочки.

Кейн поднялся с легкого стула и взглянул на нее ласково и ободряюще.

– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете, чтобы встать?

Рори с трудом победила в себе совершенно иррациональное желание броситься ему в объятия. Он ждал. А ей вдруг захотелось чуть ли не заплакать из-за этого небольшого проявления доброты.

– Мисс Хаббард, – начала Маделин Бэнкс, – мой личный врач по-прежнему практикует. Уверена, если я ему позвоню, он с удовольствием займется вами.

– Благодарю вас, миссис Бэнкс, но я прекрасно себя чувствую. Это всего лишь нервы, разболелся желудок. Я знаю, что мне лучше не пить кофе, но…

– Чарлз просил меня обсудить утром с вами несколько вопросов, но, думаю, дела могут подождать, поговорим после ленча.

Эти дела могли подождать до высадки на землю марсиан, но и тогда ничего бы не решилось.

– Нет, я хотела бы поскорей покончить с этим. Терпеть не могу нерешенных дел. Они накапливаются, и потом первое, что узнаешь… – Рори прикусила язык. Эта женщина заставляет ее нервничать, а когда она нервничает, то бормочет черт-те что и совсем теряется.

Кейн проводил обеих женщин в соседний дом, попрощался с миссис Бэнкс, подмигнул Рори и ушел.

Чувствуя себя пассажиром «Титаника», увидевшим, как отходит последняя спасательная лодка, Рори решительно поглядела на миссис Бэнкс.

– Миссис Бэнкс, Чарлз сказал, что вы планируете снова переехать в Тобакковиль.

Миссис Бэнкс твердо блюла свои права, несмотря на вежливые посягательства Рори, и три часа спустя, когда приехала Эва, они все еще сидели в парадной гостиной. В какой-то момент, испытывая комплекс вины, Рори подумала, почему она не сумела предугадать, что ее ждет, и не обручилась с сиротой.

Его мать – это паровой каток. Не слушая возражений, она гнула свою линию так, будто Рори и не открывала рта! И это, напомнила она себе, только начало!

Эвелин Бэнкс Пателли Сандерс была высокой, длинноногой женской копией брата. Ради Чарлза Рори приготовилась полюбить ее. Возможно, Эва сумеет вбить в голову матери хоть немного здравого смысла, потому что Рори оказалась неспособной оставить даже зазубрину.

– Так вы и есть маленькая школьная учительница, которую нашел Чарлз!

Рори во всех отношениях не считала себя маленькой, но ей хватило мудрости промолчать.

– Я так ждала встречи с вами, мисс Сандерс! – Наглая ложь. Рори была сыта по горло семьей Чарлза… но, правда, он еще не видел ее семьи.

– Вы намного симпатичней, чем говорила мама, – засмеялась Эва. – Боже, я совсем умаялась! Мне надо выпить и долго пропитываться холодной жидкостью, тогда, может быть, я снова почувствую себя человеком. Мама, пойдем со мной, пока я буду распаковываться. Ты не поверишь, какое последнее соглашение предложил Том!

– Уверена, мисс Хаббард извинит нас, не правда ли, дорогая? Эва, я скажу Керри, чтобы она принесла твои вещи наверх. Думаю, ты выберешь восточную комнату, ты же у нас ранняя пташка.

Эва помчалась по лестнице вверх, опровергая собственное утверждение об усталости. Миссис Бэнкс скрылась за дверью в поисках Керри Маунтджой. А Рори стояла в холле и чувствовала себя такой же ненужной, как пол-ломтика холодного тоста, оставшегося от завтрака…

Ей удалось развезти мешки и даже задержаться на несколько минут, чтобы перекинуться словечком с некоторыми обитателями дома для престарелых. Но во второй половине дня желудок снова начал бунтовать. Вернувшись домой, она приготовила кувшин питья из присланной отцом желтушки, пажитника греческого, ромашки и мятного чая. Оглядев свои вытянувшиеся, анемичные растения, она в отчаянии помотала головой, потом пошла и расчистила ящик с бельем, выбросив все лифчики с растянувшимся эластиком. Во всяком случае, хоть с чем-то управилась.

В четыре тридцать позвонил Чарлз.

– Мама сказала, что утром ты плохо себя чувствовала, дорогая.

– Только желудок. Из-за нервов. Ничего страшного.

– Боже мой, Аврора, ты не…

– Да, да, Чарлз, ничего страшного! Правда.

– Ты уверена? Кейн и Эва могут пойти вечером в клуб без нас. А я приду и посижу с тобой, если хочешь. Или мама посидит.

Над моим трупом, подумала Рори с мрачной улыбкой.

– Нет, все в порядке, Чарлз. Сейчас я чувствую себя прекрасно. И фактически рассортировала вещи и подготовила переезд. Ух… мы с твоей матерью утром долго разговаривали, она не сказала?

– Сказала, что беседа пошла вам обеим на пользу.

Рори засмеялась, но в смехе проскользнуло отчаяние.

– О, это правда! – Польза в том, добавила она про себя, что теперь мы знаем, кто будет управлять домом, а кто, как предполагается, заткнется и будет послушной маленькой девочкой.

Рори испытывала к себе страшное отвращение. После первых двух часов разговора с миссис Бэнкс ее собственный голос стал жить отдельной от нее жизнью, оставалось только сидеть и слушать, как он все время поддакивает. Чайные розы – это превосходно, да, она и правда признает низкие растения, которые вписываются в ландшафт. Да – то, да – это… Под конец она просто возненавидела себя за трусость.

А если по правде, то Рори любила душные заросшие сады и благоухающие старомодные розы на длинных гибких стеблях, тянувшихся до середины двора. Она так надеялась в будущем убрать скучные прямоугольные клумбы и посадить ирисы и многоцветковые вьющиеся розы и даже устроить огород.

Фактически она надеялась переделать все владение Бэнксов и внутри и снаружи, сделать его веселым и не таким чопорным. Включая и самого Чарлза.

Но не тут-то было!

– Тогда в семь тридцать? – спросил Чарлз.

– Да. Хорошо. Договорились, – устало произнесла она. – Я буду готова.

К семи двадцати пяти Рори надела батистовое платье с бело-розовым рисунком, обтягивавшее талию и закрывавшее шею, и закрутила волосы в аккуратный валик на затылке. Потом чуть-чуть прыснула на себя любимыми легкими духами и достала свои драгоценности: гранатовые серьги, унаследованные от бабушки, и скромное брильянтовое кольцо от Тиффани, которое подарил Чарлз при обручении.

Но готова ли она? Рори была настолько не готова, что это даже не казалось смешным.

Она и вправду собиралась на этой неделе побывать у своего гинеколога, но утратила всякую решимость. Если бы только она и Чарлз могли поговорить о личных делах по-настоящему искренне, она бы сказала ему правду, и они вместе как-нибудь сняли бы эту неловкость.

«Чарлз, дорогой, – уже сколько раз мысленно обращалась она к нему, – так случилось, что я еще девственница, и чем старше становлюсь, тем больше из-за этого нервничаю… понимаешь? Может, мне лучше пойти к доктору Моллету и сделать крошечную операцию, так, чтобы нам не пришлось тревожиться из-за боли, крови и всяких неприятных ощущений?»

Повертев на пальце кольцо, Рори вздохнула. Уже в сотый раз она задавала себе вопрос, какого дьявола она не может решиться на то, что рано или поздно делают большинство женщин? И значительно раньше, чем в тридцать лет! Устраивают себе спокойную, ни к чему не обязывающую любовную связь.

И не потому, что у нее не было возможности. Тот футболист, с которым она встречалась в первую неделю, как приехала в колледж, до чертиков напугал ее. Сейчас она почти жалела, что не уступила его домогательствам. По крайней мере, теперь бы не страдала от дурацкого страха.

Не говоря уже о неприличных снах, которые она видела последнее время, и снился ей совсем не Чарлз!

Когда две пары приехали в клуб, ежемесячный обед с танцами был в полном разгаре. Уровень шума свидетельствовал о том, что бар открыли еще в полдень. Маделин Бэнкс отклонила предложение присоединиться к ним, заявив, что ей надо написать письма. Эва и Рори оставили мужчин и направились в дамскую комнату. Там Эва чуть поправила свой безукоризненный макияж и предложила пудру Рори.

– Она очень плотная. Наверно, даже может закрыть ваши веснушки.

– Спасибо, я уже только что пудрила их.

Их глаза встретились в зеркале, и Рори насторожилась, прочитав вопрос во взгляде спутницы.

– Давно вы знаете Чарлза?

– Ох, уже несколько лет. Мы встретились, когда я приехала сюда из маленького городка рядом с Лексингтоном, штат Кентукки. Учительствовать. В школе.

– А как насчет Кейна?

– Что насчет Кейна?

– Вы с ним вроде бы хорошо понимаете друг друга.

Верное наблюдение, а ведь Эва сделала вывод всего за тридцать пять минут. Она же видела нас вместе, только когда мы ехали в клуб, подумала Рори.

– Мы знаем друг друга всего несколько дней. Он кажется… приятным.

Эва распылила струю «Пуазона» в вырез платья и бросила флакон со спреем в серую шелковую сумку.

– Приятным? – повторила она. – Дорогая, приятными бывают цветы. Могут быть приятными сладости. Кейн Смит совершенно восхитителен! Не представляю, почему он у меня почти не сохранился в памяти. Но тогда, в то время, я была настоящим снобом. Смиты в соседнем коттедже занимали довольно низкое положение, чтобы мне их замечать.

Эва усмехнулась, а Рори, непонятно по какой причине, стала ей чуть больше симпатизировать.

– По-моему, пора вернуться к мужчинам. – Рори не хотелось обсуждать Кейна Смита с кем-либо, а тем более с особой, которая находит его… восхитительным.

О да, он, несомненно, восхитительный. Катастрофически восхитительный!

Они пообедали, и пять минут спустя после того, как убрали со стола и подали еще одну бутылку вина, Рори уже не могла бы назвать ни единого блюда из того, что ела. Ее разум, будто стрекоза над водой, скользил над списками дел, которые она должна закончить, чтобы быть готовой отказаться от своего имени, своей личности, своего дома и своего тела.

Господи, почему она надела платье с высоким воротничком? В такую душную ночь даже двойного слоя тонкого батиста слишком много!

Неожиданно загремел гром, и Рори вздрогнула.

– Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил Чарлз.

– Прекрасно. Удивительно! – Она улыбнулась ему, стараясь не видеть Эву, склонившуюся к Кейну и положившую руку на рукав его полотняного пиджака цвета бронзы.

– Не может быть! – воскликнула Эва. – Кейн, это в самом деле ты? Или нет? Почему мне никто не сказал?

– Не сказал что? О чем ты говоришь? – Чарлз с раздраженным видом повернулся к сестре.

– Брат, ты знаешь, что наш Кейн – знаменитый писатель Кейн Смит?

Рори перевела взгляд с Эвы на Кейна, потом на Чарлза и снова на Кейна. Он выглядел недовольным.

– Если, Эва, у тебя больше нет вопросов, почему бы нам не потанцевать? – проворчал он.

Рори проследила взглядом, как они обходили круглые столы, пробираясь туда, где уже танцевали несколько десятков других пар.

– Я что-то пропустила? – спросила она.

– Ничего важного, моя дорогая. Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы потанцевать?

Теперь наступила очередь Рори быть раздраженной.

– Повторяю, Чарлз, со мной все в порядке!

Через два танца они поменялись партнерами. Рори не сомневалась: инициативу проявила не Эва.