Текст книги "Судьба Конрада"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Думаю, – сказал он, – мы сейчас находимся прямо под кладовой дворецкого, Грант. В каковом случае важные вещи – прямо за углом.

Стены здесь были из довольно нового кирпича. Выглядело так, словно к основному погребу на углу пристроили дополнительную комнату. Мы пробрались к ней, обогнув угол. Там мы озадаченно остановились. Комната была уставлена – так же, как винный погреб бутылками – подсвеченными мерцающими экранами. Они громоздились рядами от пола до потолка. Большинство было покрыто зелеными колонками цифр, которые постоянно бегали, прыгали и менялись, но примерно треть – в основном в конце стены – заполняли странные завихрения или цветные кляксы. Подпрыгивание и мерцание вызвало у меня морскую болезнь. Еще хуже становилось от специфичного жужжания магии в комнате – электрического и чуждого, – и ощущения, напоминающего вибрацию металлических стержней. Мне пришлось на некоторое время, пока я не привык, опустить взгляд в пол. Однако Кристофер ходил туда-сюда по комнате, с интересом разглядывая экраны.

– Ты что-нибудь понимаешь, Грант? – спросил он.

– Нет, – ответил я.

– Я почти понимаю, но мне понадобится твоя помощь, чтобы убедиться, – Кристофер указал на экран с прыгающими цифрами. – Например, что означает  Коэф-Смит?

– Фондовый рынок. Наверное.

– Точно! – торжествующе воскликнул Кристофер и указал на другой экран, на котором голубые колонки цифр пробегали так быстро, что я не мог их разглядеть. – Что такое Буда-Парич?

– Город, – ответил я, – прямо в центре континента. Там находятся все крупнейшие банки.

– А вот Ладвич, – Кристофер указал на еще один экран. – Этот я знаю. И в Ладвиче тоже крупные банки и фондовая биржа, я прав? Но города под названием «Фьючерсы на металлы» быть не может, не так ли? Значит, на этих экранах – акции и доли. Да: химикаты, тяжелое военное снаряжение, углеродосодержащие продукты – всё обретает смысл. И… – он остановился у группы экранов, на которых шли зигзагами, изгибались и карабкались зеленые и красные линии. – Это, должно быть, диаграммы. Но что действительно озадачивает, – он пошел дальше – к торцевой стене, – вот эти. Они кажутся просто узорами. Как думаешь, что собой представляет этот? Весь в зазубренных двигающихся фигурках?

– Фракталы? – предположил я.

– Я понятия не имею, что такое фрактал, и не узнал бы его, даже если бы он выпрыгнул и укусил меня, – сказал Кристофер. – И выглядит он вполне на это способным. О, смотри. Должно быть, это управление.

Под (возможно) фракталами располагалась наклонная металлическая консоль. Ряды кнопок занимали верхнюю ее половину. Нижняя часть содержала видавшую виды клавиатуру. Свет от экранов рисовал спиральные разноцветные узоры на сосредоточенном лице Кристофера, когда он уперся ладонями в край консоли и уставился на ряды кнопок.

– Интересно, – сказал он. – Когда кнопки управления часто используются, можно заметить, которые из них являются важными. Эта клавиатура сильно запачкана жиром от пальцев. Похоже, ею пользуются каждый день. И эта отдельная наверху – используется почти так же часто.

Его тонкий белый палец указал на квадратную кнопку справа вверху, расположенную выше всех остальных. Металл вокруг нее отполировался и поцарапался от постоянных прикосновений, а вокруг блестящей части образовался круг жира. Подпись под ней полностью стерлась. Насколько я мог понять, она гласила: «Сдвиг».

– Это наверное… – начал я, но Кристофер повернулся ко мне, в разноцветном освещении выглядя почти жутко.

– Как думаешь? – сказал он. – Рискнем, Грант? Рискнем?

– Нет, не рискнем, – ответил я.

Кристофер только ухмыльнулся и твердо нажал потертую квадратную кнопку.

Мы почувствовали сдвиг, словно землетрясение под нами. Ноги дернулись в сторону. Все экраны мигнули и начали бешено мерцать в новых конфигурациях. Над консолью странные узоры корчились и сплетались в совершенно другие формы и цвета.

– Ну всё, ты доигрался! – сказал я. – Давай выбираться отсюда.

Кристофер скорчил гримасу, но кивнул и начал тихонько отступать от консоли. Я как раз повернулся последовать за ним, когда раздался голос. Это был женский голос – утонченный и глубокий.

– Амос! – позвал он, заставив нас застыть.

Мы стояли на цыпочках, наклонившись и вытянув шеи, пытаясь разглядеть круглую решетку на потолке, откуда исходил голос.

– Амос. Будь внимательнее. Не думаю, что в данный момент мы можем позволить себе вызывать изменения. Так и до неприятностей недалеко. Я говорила тебе о том крысоподобном парне, который рыскал вокруг кабинета. Охрана заперла его, но, видимо, он пользователь магии, поскольку ночью он сбежал. Амос! Ты слушаешь?

Мы с Кристофером не стали ждать дальше. Я вцепился в его руку, а он схватил меня за плечо, и мы потащили друг друга за угол и наружу. Я так хихикал, что едва смог повернуть ключ в замке. Кристофер тоже хихикал. Обычно начинаешь так глупо себя вести, когда чувствуешь, что тебя чуть не поймали.

Когда мы неслись обратно мимо рядов вина, Кристофер сквозь смех простонал:

– Это же была не графиня, правда?

– Нет, – ответил я. – Миссис Амос?

– Очень уж манерная для этого.

Мы всё еще смеялись, когда добрались до внешней двери и я запер ее за нами, и не взяли себя в руки, пока не дошли до подвальной прихожей и я попытался засунуть ключ-штопор в карман своего жилета. Он не влезал. Он был в два раза длиннее винной пробки и торчал наружу, что бы я ни делал.

– Погоди. Позволь мне, – сказал Кристофер.

Он выхватил прямо из воздуха кусок веревки, пропустил ее сквозь ручку штопора, связал концы и повесил мне на шею.

– Спрячь под рубашку, Грант, – велел он.

Пока я запихивал ключ под галстук так, чтобы его не было видно, в прихожую на полной скорости, с развевающимися полосатыми юбками влетела мисс Семпл.

– Я искала вас двоих повсюду! – воскликнула она. – Отныне вы едите в Средней Зале с новым персоналом… – она остановилась, отступила на шаг и в ужасе воздела руки – она была из тех, кто так делает. – Боже мой! Немедленно идите переоденьтесь в чистые униформы! У вас две минуты. Вы опоздаете на обед, но это послужит вам уроком.

Мы взбежали по подвальной лестнице и там завернули в туалеты для персонала. Внутри Кристофер сполз по ближайшей стене.

– Это было самое бурное утро в моей жизни, – сказал он. – Будь я проклят, если снова проделаю весь путь наверх до чердака!

Я чувствовал то же самое. Но посмотрев в зеркало, я понял, почему мисс Семпл пришла в такой ужас. Мы оба были перепачканы. Кристофера с ног до головы покрывали пыль и ковровый ворс. Один из его носков сполз, а галстук опять выглядел как серая веревка. Я весь был покрыт паутиной, а волосы торчали во все стороны.

– Тогда примени магию, – сказал я.

Кристофер вздохнул и взмахнул рукой:

– Готово.

И мы снова стали элегантными лакеями в накрахмаленных чистых рубашках и аккуратных галстуках.

– Полное иссушение, – сказал он. – Я истощен, Грант. Ты заставил меня колдовать без передышки. Я так состарюсь раньше времени.

Я видел, что на самом деле с ним всё в порядке, но он не переставал ворчать на эту тему весь обратный путь до подвала. Я не возражал. Ни один из нас не хотел говорить о Ходоке, или об экранах в погребе и голосе с потолка. Слишком серьезно, чтобы думать об этом прямо сейчас.

Открыв дверь в Средний Зал, мы обнаружили, что он почти под завязку набит незнакомыми людьми: горничными в желтых чепчиках и лакеями в жилетах и полосатых носках, – и все они выглядели красивее, чем обычная прислуга. Эндрю, Грегор и другие знакомые нам лакеи сидели в ряд в дальнем конце длинной низкой комнаты, остолбенело глядя на остальных. Одна из самых красивых горничных стояла на столе среди бокалов и столовых приборов. Когда мы вошли, она драматично протянула руку и воскликнула:

– О, когда, когда наступит лазурная ночь и приведет ко мне мою любовь?

А парень в темном костюме, стоявший на коленях на полу среди стульев, ответил:

– Даже раньше, чем закат прочертит на западе розовые полосы, я приду, приду к тебе.

– Безрассуднейший, – ответила леди на столе.

– Э? – произнес Кристофер.

Все подпрыгнули. Быстрее, чем я считал возможным, каждая новая горничная и каждый незнакомый лакей оказались скромно сидящими на стульях за столом, за исключением мужчины в костюме, который стоял и раскатывал рукава своего пиджака. А девушка – она в самом деле была очень хорошенькой – по-прежнему стояла на столе.

– Вы крысы! – воскликнула она. – Могли бы помочь мне спуститься. А теперь неприятности будут у меня!

– Всё хорошо, – сказал я. – Мы просто Стажеры.

Все расслабились. Мужчина в костюме поклонился нам. Он был почти до смешного высоким и худым, а лицо перекошено на одну сторону.

– Прендергаст, – представился он. – Временный помощник дворецкого. Имя тоже временное. – добавил он, скривив лицо на другую сторону. – Мой сценический псевдоним – Борис Вестов. Возможно, вы слышали обо мне? Нет, – грустно добавил он, заметив, что Кристофер выглядит таким же озадаченным, каким я себя чувствовал. – В любом случае я в основном играю в провинциях.

– Мы все здесь актеры, дорогие, – объяснила еще одна красивая горничная.

– Как? Почему? – спросил Кристофер. – Я имею в виду…

– Потому что мистер Амос чрезвычайно практичный человек, – сказала девушка на столе.

Она опустилась на колени и улыбнулась Кристоферу. Она была блондинкой и вот так, лицом к лицу выглядела прямо-таки ошеломительно. Кристофер казался таким же ошеломленным, как Эндрю и остальные. Выяснилось, что ее зовут Фэй Марли и она восходящая звезда. Подумав, я понял, что видел ее в прошлом году по телевизору у одного из друзей.

Я пихнул Кристофера локтем:

– Это правда. Она снималась в прошлом году в «Телах».

– И что? – сказал он. – Какое отношение это имеет к практичности мистера Амоса?

Фэй Марли слезла со стола и объяснила. Они все объясняли. Невозможно было вести себя дружелюбнее, чем эти актеры. Они смеялись, шутили и обращались к нам «дорогой», и продолжали объяснять, когда обычные горничные принесли обед. Обычные горничные хихикали и таращились. И постоянно шептали мне или Кристоферу:

– Она играла ту юную медсестру в «Телах»!

И:

– Он прыгает в окно в рекламе шоколада!

И:

– Он был потерянным эльфом в «Чик-Чаке»!

Мистеру Прендергасту/Вестову пришлось практически выставить их из комнаты.

В общем, практичный мистер Амос давным-давно заключил соглашение с Союзом Актеров, что, когда Столлери срочно требуется больше горничных и лакеев, он нанимает любых безработных на данный момент актеров.

– А актеры довольно часто бывают безработными, – сказал обаятельный лакей.

– Но Союз ставит жесткие условия, – сообщила нам не менее обаятельная темноволосая горничная. – Если, пока мы здесь, мы получим работу в фильме или на сцене, нам позволено немедленно покинуть Столлери.

– И едим мы вместе, – сказала красивая горничная. – Наш рабочий день ограничен. Вы будете работать гораздо больше, дорогие.

– Но, – произнес Кристофер, – почему вы считаете, что вообще можете выполнять эту работу?

Они все засмеялись.

– Среди нас нет ни единого, – заявил мистер Прендергаст, – кто хотя бы раз за свою карьеру не заходил в комнату со словами: «Ужин подан, мадам». Или не вносил поднос с цветной водой и бокалами. Мы прекрасно знаем роль.

– И в любом случае у нас есть где-то день на репетиции, – сказал еще один обаятельный лакей. Его звали Фрэнсис, и он был светловолосым, как Фэй. – Мне сказали, гости прибудут, только когда леди вернутся из Ладвича.

Они сообщили, что приехали на карете тем утром.

– Вместе с той очаровательной девицей, которая сверяет библиотеку, – добавила хорошенькая горничная. – Я бы зуб отдала за такой цвет лица, как у нее.

Эту часть нам рассказывали не один раз. Из-за того, что в течение обеда произошло еще по крайней мере два изменения. Каждый раз разговор вроде как встряхивался и немного откатывался назад. Кристофер начал выглядеть слегка виноватым. Каждый раз он обращал ко мне взгляд, надеясь, что я ничего не скажу. К концу обеда он стал притихшим и встревоженным.

Затем прозвонил колокольчик. Нам с Кристофером пришлось вернуться к своим обязанностям вместе с Эндрю, Грегором и двумя лакеями-актерами. Наверху лестницы поджидал мистер Амос, гася сигару в обычном месте. Я был уверен, он знал, что мы побывали в его тайном погребе. Я чуть не сбежал. Кристофер побледнел. Но мистеру Амосу нужны были новые лакеи. Нас он отправил дальше в столовую.

Что бы мистер Амос ни сказал актерам, это заставило их страшно нервничать. Они были кошмарны. Они постоянно путались друг у друга под ногами. Фрэнсис разбил две тарелки, а Манфред опрокинул стул. Эндрю и Грегор всем своим видом выражали презрение. А когда вошла графиня в сопровождении леди Фелиции и графа Роберта, настала очередь продолжительного звона ножей, высыпавшихся из ящика, который Фрэнсис выдвинул слишком сильно. Графиня остановилась и вытаращила глаза. Она была красиво одета для поездки в Ладвич.

– Приношу свои извинения, миледи, – произнес мистер Амос. – Новый персонал, понимаете.

– Так вот в чем дело, – сказал граф Роберт. – Я думал, война началась.

Графиня одарила его полным отвращения взглядом и прошествовала к своему стулу, в то время как Фрэнсис, покрасневший так, как, по-моему, человек покраснеть не может, ползал по полу, собирая ножи с ее пути. Мистер Амос кивнул мне и Кристоферу помочь ему. Я ползал по полу, а Манфред умудрился расплескать суп на половину ножей, когда откуда-то донесся самый что ни на есть величественный звон – как будто звонили к отпеванию в соборе.

– Парадная дверь, – произнес мистер Амос. – Прошу меня извинить, миледи, милорд. Мистер Прендергаст еще не освоился со своими обязанностями, – он схватил Эндрю за руку и прошептал: – Поставь этих двух идиотов к стене, пока я не вернусь.

После чего вихрем вылетел из комнаты.

Грегор резко пнул меня – типично для него – и заставил меня подавать суп вместо Манфреда. Когда я наполнил всем троим тарелки, а графиня, держа ложку возле губ, говорила: «Фелиция, дорогая, у нас с тобой по дороге в Ладвич состоится очень серьезный разговор насчет мистера Сейли», – мистер Амос принесся обратно. Он выглядел почти взбудораженным. Когда он беззвучно закрыл дверь, я расслышал доносившийся снаружи голос мистера Прендергаста:

– Говорю вам, я вполне способен открыть дверь, грушеобразный урод!

Все сделали вид, будто не слышали.

Мистер Амос подошел и склонился над графом Робертом:

– Милорд, в вестибюле посыльный короля – он желает поговорить с вами.

Графиня резко вскинула голову. Ее ложка со звоном упала в суп.

– Это еще что такое? Просит поговорить с Робертом? Что за чушь!

Она вскочила. Граф Роберт тоже встал.

– Сядь, – велела она ему. – Это какая-то ошибка. Я здесь главная. Я поговорю с посыльным.

Она отодвинула графа Роберта и зашагала к двери. Манфред попытался компенсировать свои ошибки, бросившись открыть ей дверь, но поскользнулся на пролитом супе и с глухим ударом шлепнулся на пятую точку. Кристофер юркнул открыть дверь вместо него, и графиня выплыла из комнаты.

Граф Роберт просто пожал плечами, и пока Фрэнсис и Кристофер поднимали Манфреда, он обогнул их кучу-малу и подошел поговорить к леди Фелиции. Она сидела, опустив голову, и выглядела по-настоящему несчастной. Я не слышал большую часть того, что сказал ей граф Роберт, но когда Грегор пихнул меня вытереть суп с пола, граф говорил:

– Держись. Помни, она не может заставить тебя выйти замуж за кого бы то ни было. Ты ведь можешь сказать «нет» у алтаря.

Леди Фелиция печально посмотрела на него:

– Я бы на это не рассчитывала. Мать – настоящий гений в том, как добиваться своего.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал граф Роберт.

В этот момент графиня вернулась, злая и чуть ли не искрящая.

– Ну и ну! – произнесла она. – Какая дерзость! Я сразу выставила его за дверь.

– Чего он хотел, миледи? – спросил мистер Амос.

– В округ прибывает Королевский Уполномоченный, – ответила графиня. – Они хотят, чтобы я приняла его как гостя в Столлери. Подумать только! Я сказала этому типу, что не может быть и речи, и выпроводила его.

Грушеобразные щеки мистера Амоса слегка побледнели.

– Но, миледи, – произнес он, – это, наверное, была просьба самого короля.

– Знаю, – ответила графиня, садясь на отодвинутый Эндрю стул. – Но король не имеет права вмешиваться в мои планы.

Мистер Амос сглотнул:

– Прошу прощения, миледи. Но пэры области обязаны оказывать гостеприимство эмиссарам короля при необходимости. Мы же не хотим разозлить его величество.

– Амос, – произнесла графиня, – этот человек хочет поселиться здесь, в моем особняке, как раз в тот самый момент, когда у нас будет полон дом именитых гостей. Прибудет леди Мэри, невеста графа, со всей семьей, и люди, которых я выбрала, чтобы познакомиться с ней. Все гостевые комнаты будут заняты. Слуги и горничные заполнят оба верхних этажа. А с этим уполномоченным десять человек персонала и двадцать охранников. Куда, скажи на милость, я должна их поместить? В конюшню? Я велела ему отправляться в гостиницу в Столлчестере.

– Миледи, думаю, это было крайне неразумно, – заметил мистер Амос.

Графиня с каменным выражением лица посмотрела на свой суп, а потом на отбивную, которую Эндрю доставал из продуктового лифта.

– Не хочу это, – она шлепнула салфетку на стол и снова встала. – Пошли, Фелиция. Мы отправляемся в Ладвич немедленно. Я не собираюсь оставаться здесь и смотреть, как мой авторитет всё время подвергается сомнению. Амос, вели, чтобы машину подогнали к дверям через пять минут.

Они с леди Фелицией поспешили прочь, отрывисто стуча каблуками. И в то же мгновение все вокруг начали носиться. Эндрю помчался с сообщением в гараж, Кристофера послали за горничными леди, которые тоже ехали в Ладвич, а остальные лакеи помчались спустить багаж. Мистер Амос, который выглядел расстроенным до такой степени, что того и гляди начнет метать молнии, повернулся к графу Роберту:

– Желаете продолжить обед, милорд, или подождать, пока леди отъедут?

Граф Роберт откинулся на спинку стула и, клянусь, пытался не засмеяться:

– Думаю, тебе стоит пойти прилечь, Амос. Забудь про обед. Никто не голоден.

Затем, прежде чем мистер Амос успел отослать меня на кухню, он повернулся и поманил меня к себе:

– Ты, сходи в библиотеку и скажи ждущей там юной леди, что я жду ее в конюшенном дворе через десять минут.

Когда я уходил, он послал мистеру Амосу сладкую озадаченную улыбку.

Я нашел Антею сердито сидевшей в библиотеке перед экраном компьютера.

– Они были правы насчет помех здесь, – сказала она мне. – Всё постоянно прыгает в сторону, а когда я возвращаю обратно, там написано уже что-то совершенно другое.

Когда я передал ей послание графа Роберта, она вскочила, лучезарно улыбаясь.

– О, хорошо! Как в этих казармах найти конюшню?

– Я провожу тебя, – предложил я.

Мы пошли обходным путем, разговаривая всю дорогу. Я рассказал ей про экраны, которые мы с Кристофером нашли в погребе.

– И думаю, твой компьютер стал работать неправильно, когда Кристофер нажал кнопку сдвига, – сказал я. – Я чувствовал, это магия.

– Вполне вероятно, – согласилась она. – Значит, мировые финансы портит тот грушеобразный дворецкий, да? Спасибо. Роберт будет очень рад узнать это.

– Как ты познакомилась с графом Робертом? – спросил я.

– В университете, конечно, – улыбнулась моя сестра. – И с Хьюго тоже. Хотя он всё время сбегал повидаться с Фелицией в ее пансион. Я познакомилась с Робертом в классе магии в первый же день, и с тех пор мы вместе.

– Но графиня говорит, граф Роберт должен жениться на леди Мэри Как-то-там, которая скоро прибудет сюда.

Антея счастливо и уверенно улыбнулась:

– Еще посмотрим. Увидишь, Роберт такой же непреклонный, как и его ужасная мать. Как и я.

Я поразмышлял над этим.

– А мне что делать, Антея? Я не могу дальше здесь оставаться в качестве Стажера, а дядя Альфред не позволит мне пойти в школу, поскольку я не воспользовался пробкой, как он велел… В любом случае, он узнает, что я теперь знаю, что он лгал мне. Что мне делать?

– Всё хорошо, Конрад. Просто держись. Держись и наберись терпения. Роберт всё уладит. Обещаю.

Мы добрались до конюшенного двора, где граф Роберт ждал в своей красной спортивной машине. Моя сестра, радостно махая, помчалась к ней. Она очень в него верила. А я нет. Я не представлял, чтобы кто-то вроде графа Роберта мог выбраться из этой неразберихи. Вера Антеи на самом деле была просто любовью.

Глава 15

Следующая пара дней выдалась странной и лихорадочной.

Мне удавалось увидеть Антею, только когда она после завтрака мчалась вниз из Верхнего Зала. Почти всё время она отсутствовала, уезжая с графом Робертом на его спортивной машине. Не думаю, что она вообще заходила в библиотеку. А граф Роберт не появлялся на обедах и ужинах, так что и его я ни разу не видел. Хьюго – другое дело. Я повсюду натыкался на него, когда он бродил по округе, скучая по леди Фелиции.

Поскольку никто из Семьи не пользовался столовой, мистер Амос использовал ее для обучения лакеев-актеров. Он заставлял меня, Кристофера, Эндрю и Грегора полдня сидеть там за столом, изображая Семью, чтобы Манфред и остальные могли наливать нам воду в бокалы и протягивать блюда с сушеными фруктами и холодным заварным кремом. Справедливости ради следует признать, что учились актеры быстро. К вечеру Фрэнсис только однажды уронил ложку, когда в последний раз подавал мне крем, и Манфред оставался единственным, кто по-прежнему спотыкался о вещи. Но ужин никому из нас не приносил удовольствия.

Кристофер подвел итог моим чувствам, когда, проткнув вилкой картофельный сыр, сказал:

– Знаешь, Грант, мне сложно забыть, что это крем.

Когда я ткнул вилкой в еду, она превратилась в печень и цветную капусту. Кристофер бросил на меня хмурый виноватый взгляд. Поскольку мистер Амос гонял актеров в столовой всю вторую половину дня, мы знали, что он не спускался в подвал, чтобы нажать кнопку сдвига. Значит, в этих изменениях был виноват Кристофер. Я ждал, что он начнет убеждать меня снова отправиться с ним в подвал ночью. Я был решительно настроен отказаться. Одного раза в том месте мне хватило. От одной мысли о чуждой технологической магии у меня мурашки бегали по всему телу, а еще хуже была мысль, что мистер Амос может застать нас там.

Но Кристофер сказал только:

– Наверняка так же всё меняется и там, где находится Милли. Она может совсем потеряться, если я не доберусь до нее в ближайшее время.

И я наполовину проснулся ночью, услышав, как он крадется в запретную часть чердака.

Не знаю, как долго он там оставался, но утром его было очень сложно разбудить.

– Не нашел? – спросил я, когда мы собирали обувь.

Кристофер покачал головой:

– Не понимаю, Грант. Я просидел там несколько часов, и не произошло вообще никаких изменений.

Тут открылся лифт, и мы обнаружили, что он переполнен актерами, разыгрывавшими сцену из «Одержимости». Была у актеров такая странность: они так любили играть, что делали это постоянно. Если они не разыгрывали сцены из пьес, то разговаривали смешными голосами и изображали разных людей. А лифт являлся для этого подходящим местом, поскольку мистер Амос и миссис Бэлдок не могли их здесь увидеть. С тех пор в лифте всегда можно было застать разыгрываемую сцену или кого-нибудь, говорившего:

– Нет, дорогой, эту роль лучше всего играть вот так.

И изображалось, что имелось в виду. В промежутках вверх-вниз ездил задумчивый Хьюго, и по его виду становилось понятно, что он не хочет, чтобы его беспокоили. Мы с Кристофером привыкли пользоваться лестницами.

Подвал был переполнен постоянным персоналом, вставшим пораньше в надежде поймать кого-нибудь из актеров. Горничные все повлюблялись в лакеев. Самым популярным был Фрэнсис, следующим – Манфред, поскольку он имел печально-сентиментальный вид, но даже мистер Прендергаст получал свою порцию хихиканья, хлопанья ресницами и застенчивых просьб об автографе, а он ужасно странно выглядел.

– Всё дело в гриме, Грант, – сказал Кристофер. – Он действует как любовное зелье. Что я тебе говорил? – добавил он, когда мы врезались в четырех постоянных лакеев, мистера Максима и мальчика-коридорного, которые хотели узнать, не видели ли мы Фэй Марли.

– В лифте, – сообщил им Кристофер, – изображала одержимую дьяволом или что-то вроде того.

По Столлери в тот день разносилось эхо репетиций – не только актерских, но и официальных. Миссис Бэлдок и мисс Семпл оторвали горничных от лакеев-актеров, а актрис-горничных вытащили из лифта и забрали наверх, чтобы обучить их обязанностям. Мистер Амос забрал мистера Прендергаста и всех лакеев в вестибюль, где тренировал их, как принимать гостей. Мистера Смитерса заставили изображать гостя, а иногда для этого использовали и Кристофера. У Кристофера отлично получалось важно заходить. Я в основном ошивался на лестнице, имея дело с дюжинами пустых чемоданов, которые мистер Амос собрал, чтобы они представляли багаж гостей. Мистер Амос заставлял меня загружать их попарно в лифт, а потом относить каждый в нужную спальню. Это всегда занимало целую вечность. Если в лифте не было Хьюго, то были выглядевшие измученными актрисы.

– Если мне придется заправить еще одну постель или разложить еще один поднос с завтраком, я рухну, дорогой!

– Почему мисс Семпл настаивает на том, чтобы пересчитывать всё? Она что, думает, я воровка, дорогой?

А когда я приходил с пустым багажом в нужную спальню, миссис Бэлдок обычно хватала меня и принималась обучать приносить в спальни всевозможные другие вещи. Мне приходилось носить подносы, газеты, напитки и полотенца. Похоже, миссис Бэлдок считала, что у нее столько же прав на меня, сколько у мистера Амоса. Несколько раз я ловил себя на мысли, что, наверное, это мой Злой Рок в действии – на самом деле я постоянно так думал, – а потом снова и снова вспоминал, что дядя Альфред его выдумал. Из-за этого у меня весь день возникало в подсознании странное лихорадочное ощущение. В довершение всего я постоянно ждал, что мистер Амос узнает о том, что Кристофер нажал кнопку сдвига.

К счастью, в данный момент мистер Амос был слишком занят в вестибюле. Вернувшись на свой пост на парадной лестнице, я обнаружил, что репетиция как раз началась в полную силу.

– Хорошо, начали! – крикнул мистер Амос.

Он стоял в центре вестибюля, точно режиссер фильма.

Торжественно прозвонил величественный дверной звонок. По этому сигналу лакеи в бархатных бриджах и полосатых жилетах и носках выскочили из-за лестницы и сформировались в два косых ряда с каждой стороны от парадной двери.

– Будто чертов балет, – заметил мистер Прендергаст, хмуро стоявший рядом со мной, скрестив руки, так что запястья слишком сильно торчали из-под рукавов его элегантного темного пиджака.

Мистер Амос торжественно прошагал к парадной двери. Взялся за ручки. Остановился. Крикнул через плечо:

– Прендергаст! Где ты на этот раз?

– Иду-иду, – крикнул в ответ Прендергаст, медленно и важно спускаясь по лестнице.

– Поторопись, будь добр, – прогремел мистер Амос. – Королем себя считаешь?

Мистер Прендергаст остановился:

– А, нет, действительно. Понимаете, всё дело в этой лестнице. Ни один актер не может противиться искушению роскошного лестничного марша. Чувствуешь, что просто обязан совершить выход.

Секунду казалось, что мистер Амос сейчас взорвется.

– Просто… поторопись, – медленно, тихо и старательно проговорил он.

Мистер Прендергаст продолжил спускаться с королевской неспешностью и пересек вестибюль, встав у мистера Амоса за левым плечом.

– За правым плечом, дурак! – практически прорычал мистер Амос.

Мистер Прендергаст сделал два неторопливых шага в сторону.

– Начали! – скомандовал мистер Амос и распахнул две половины двери.

Фрэнсис прыгнул вперед, схватив одну половину, а Грегор взял вторую, и каждый потянул свою часть, широко раскрывая дверь. Мистер Амос поклонился. Мистер Прендергаст изобразил куда лучший поклон. И мистер Смитерс сконфуженно пробрался внутрь. За ним беззаботной походкой следовал Кристофер – настоящий важный гость с ног до головы…

Но тут произошло одно из боковых изменений, и шоу разрушилось. Все вдруг оказались в других местах, а в центре хаоса мистер Амос чуть ли не вопил от ярости:

– Нет, нет, нет! Фрэнсис, почему ты там? Эндрю, вносить багаж не твоя работа. Ты принимаешь у мистера Смитерса пальто.

Похоже, мистер Амос в самом деле не заметил, что произошло изменение. Я начал подозревать, что он так же нечувствителен к сдвигам, как мистер Максим. Это было странно, поскольку мистер Амос должен бы быть магом, и логично предположить, что он должен бы знать, когда действует его собственный магический механизм, но я видел, что он не знает. Какое облегчение! Кристофер изучающе смотрел на мистера Амоса, словно думал о том же самом. Мистер Смитерс рядом с ним встревоженно оглядывался, высматривая, какому лакею передать воображаемое пальто.

– Начинаем снова, – велел мистер Амос. – И на этот раз старайтесь.

– Я стараюсь, стараюсь! – сказал мистер Прендергаст, вернувшись ко мне. – Я прилагаю все усилия, чтобы убедить этого человека уволить меня, но уволит ли он?

– Почему? – спросил я.

– Видимо, союз был прав: ужасно сложно найти в кратчайшие сроки сносного помощника дворецкого, – скорбно произнес мистер Прендергаст.

– Нет, я имел в виду, почему вы хотите, чтобы вас уволили?

Мистер Прендергаст обхватил ладонями свои локти и мрачно скривил лицо:

– Мне не нравится этот человек. Мне не нравится этот дом. Такое впечатление, будто он с привидениями.

– Имеете в виду с изменениями?

– Нет. Я имею в виду с привидениями. С призраками.

И странное дело, к обеду уже все говорили, что в Столлери завелись призраки. Несколько взволнованных людей сообщили мне, что кто-то (или что-то) сбросил на пол целую полку с книгами в библиотеке. Я попытался найти Антею и спросить ее, но она уехала с графом Робертом. Ко времени чая все горничные говорили, что вещи в спальнях постоянно перемещаются. Некоторые из них также слышали странные удары и стуки. К концу дня мистер Прендергаст был не единственным актером, кто хотел уехать.

– Это просто изменения, – сказал Кристофер, когда мы тем вечером взбирались по лестнице.

Лифт как раз в этот момент был занят драмой в зале суда с мистером Прендергастом в роли судьи и очаровательной темноволосой девушкой Полли Варден в роли обвиняемой в убийстве Манфреда.

– Актеры самые суеверные люди на свете.

– Я рад, что мистер Амос не замечает изменения, – сказал я.

– Повезло, – согласился Кристофер.

Тут он вдруг сделался очень встревоженным и понесся вперед на чердак.

Он даже не заглянул в нашу комнату. Думаю, он всю ночь провел в запретной части чердака. Проснувшись утром, я увидел, как он, уже полностью одетый, настойчиво склонился надо мной.