Текст книги "Судьба Конрада"

Автор книги: Диана Уинн Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Ну хватит, подумал я. Это действительно, на самом деле журнал из другого мира. Всё, что я знаю – в этом мире кто-то, похожий на Хьюго, является королевским придворным. Поразительно. И я начал читать королевскую хронику. Я одолел почти всю выцветшую синюю колонку, не понимая, в чем состояло событие или почему оно произошло, когда услышал тяжелые медленные шаги, приближающиеся со стороны буфетной.

По шагам становилось понятно: вы точно не захотите, чтобы этот человек обнаружил вас, сидящим в его доме. Они топали. Вместе с ними доносилось сердитое пыхтение и недовольное ворчание. Я бросил журнал и попытался тихонько ускользнуть в дальнюю кухню. К несчастью, я запнулся за стул, когда соскользнул с него, и он громко заскреб по полу. Человек в буфетной зашагал быстрее и появился в дверях, когда я всё еще был посреди комнаты. Опять мой Злой Рок в действии, подумал я.

Это оказалась грузная женщина с туповатым багровым лицом. Я с одного взгляда понял, что она принадлежит к тому типу женщин, которые знают, что вы замышляете что-то дурное, даже если вы ничего не замышляете, и звонят в полицию. Над головой она держала клеенку от дождя, ноги были обуты в большие резиновые сапоги, и она несла бидон с молоком. И она была ведьмой. Я понял это в тот момент, когда она поставила бидон и спросила:

– Ты кто? Что ты здесь делаешь?

Я чувствовал, как волшебство с жужжанием отделяется от нее вместе со словами.

– Я ошибся, – ответил я. – Уже ухожу.

Я попятился к двери так быстро, как мог. Она затопала ко мне в своих больших сапогах, вытянув руки, готовая схватить.

– Они всегда находят меня, – сказала она. – Они посылают шпионов, и находят меня, где бы я ни спряталась.

Она так говорила, чтобы убедить меня, будто она сумасшедшая и безобидная. Я знал это, потому что чувствовал, как она накладывает чары. Они жужжали у меня в ушах под покровом ее слов, и в итоге я едва мог думать или видеть. Так что я сделал единственное, что мог. Поднял фотоаппарат и сфотографировал ее. Она оказалась ближе, чем я подозревал. Вспышка сверкнула ей прямо в лицо. Она закричала, а клеенка упала, когда она вскинула руки, чтобы спрятать лицо. Ринувшись прочь через вторую кухню, я слышал, как она перелетела через тот стул, который я пнул.

Я промчался как сумасшедший по коридору и выскочил наружу через каменный вестибюль. После чего понесся наверх по каменной лестнице – вокруг и вверх, вокруг и вверх, а вторая лестница головокружительно закручивалась мимо, – пока совсем не выдохся, но я почти не замедлился к тому моменту, когда встретил спускавшегося Кристофера.

– Беги! – крикнул я ему. – В той кухне ведьма! Беги!

– Можно сделать лучше, Грант, – ответил он и схватил меня за локоть.

Прежде чем я сумел стряхнуть его, мы каким-то образом оказались наверху лестницы в мощном жужжании магии. Это жужжание ощущалось гораздо обширнее и чище, чем то, которое исходило от ведьмы. Когда Кристофер потянул меня за локоть по галерее, я вспомнил, что он вроде как кудесник с девятью жизнями, и почувствовал себя в немного большей безопасности. Но по-настоящему я почувствовал себя в безопасности, только когда мы вышли из арки в запах теплого дерева и побелки на чердаке Столлери.

– Фуух!.. – начал я.

– Сначала в нашу комнату, Грант, – сказал Кристофер и развернул меня.

Арка исчезла, и мы смогли пробежать по коридорам чердака к нашей комнате, где оба тяжело опустились на свои кровати. Я задыхался так, что разрывалась грудь, а Кристофер был весь поникший, бледный и удрученный.

– Рассказывай, – велел он, повесив голову.

И я рассказал ему про ведьму.

Кристофер поднял голову:

– Хм. Интересно, не она ли виновата в том, что Милли не может выбраться? Милли ведь кудесница, знаешь. Она должна быть способна уйти. А вместо этого ее, похоже, всё время отбрасывает в очередную вероятность. Я не нашел ее на той лестнице, и вполне возможно, это устроила ведьма. Значит, нам стоит вернуться и разобраться с ведьмой.

Он встал. Я тоже встал, хотя ноги у меня ослабели и дрожали, и снова последовал за ним за нарисованную линию. Когда мы туда добрались, Кристофер застонал. Арки не было – лишь обычный чердак, который мы только что прошли. Некоторое время мы сидели на половицах и ждали, но изменений не происходило.

– Ты заставил меня запаниковать, Грант, – упрекнул Кристофер. – Нам следовало спускаться, а не подниматься. О, проклятье! Мы были так близко!

– Вероятно, дело в моей дурной карме, – сказал я.

– О, перестань болтать ерунду! Пошли поищем тайные книги в библиотеке. Меня тошнит от сидения здесь. Если мы не будем осторожны, одна из горничных застукает нас за нарушением правил.

Вероятно, он был прав. С другого конца чердака вдруг донеслось множество звуков, производимых женщинами, словно все горничные собрались там одновременно. Пустое пространство возле окон отражало визг и хихиканье, и я чувствовал, как подо мной скрипят половицы – как они всегда скрипели, когда слуги расходились спать. Встав и пройдя через нашу половину чердака, мы обнаружили, что там тоже довольно-таки шумно. Хлопающие двери, бегающие ноги и смеющиеся люди. В ближайшей ванной пел громкий глубокий мужской голос. Он так фальшивил, что я хихикнул.

Кристофер приподнял брови:

– Грегор?

– Мистер Амос? – предположил я.

И Кристофер засмеялся. Ему это явно пошло на пользу. Когда мы спускались на лифте, он стал гораздо веселее.

– Ты собираешься фотографировать книги, Грант? – кивнул он на мой фотоаппарат, по-прежнему висевший на шее.

– Нет, – ответил я. – Для этого мне понадобился бы другой объектив. Я просто забыл про него. Почему мы выходим на третьем этаже? Библиотека на первом.

– А. Восхитись моей предусмотрительностью и хитростью, Грант, – заявил Кристофер. – У этой библиотеки есть нечто вроде хоров, и дверь на них находится на этом этаже. Мы можем прокрасться внутрь и убедиться, что графиня не изучает там поваренную книгу или что-то в этом роде.

– Ха-ха.

Я был рад, что Кристофер повеселел, но его шутки порой ужасно меня раздражали.

Однако в библиотеке находилась женщина. Когда мы тихонько открыли низкую деревянную дверь и пробрались на высокий балкон, заставленный книжными полками, мы увидели ее через резные деревянные перила. Мы оба нырнули вниз и встали на колени на ковре, но даже так она могла увидеть нас сквозь перила. Она сидела наверху длинной деревянной стремянки и тянулась за книгой на верхней полке. Единственный положительный момент состоял в том, что это явно не графиня, поскольку у нее были темные волосы, но это не меняло того факта, что стоит ей повернуть голову и она увидит нас.

Я схватился за дверь, готовый немедленно выползти наружу.

– Ничего не бойся, Грант, – сказал Кристофер.

Из возникшего у меня жужжащего ощущения я сделал вывод, что он тут же окружил нас чарами невидимости. Потом я предположил, что также и заглушающими чарами, поскольку Кристофер сначала удобно уселся, обхватив колени руками, а потом заговорил обычным голосом:

– Ждем, Грант. Опять. Честное слово, Грант, я никогда столько не занимался ожиданием, как в этом месте.

– Но она может оставаться тут вечность, – прошептал я – стремянка стояла так близко к балкону, что я не мог заставить себя не шептать. – Думаю, это та нищая студентка, которая должна каталогизировать книги.

Кристофер критично посмотрел через перила балкона:

– Как по мне, она не выглядит нищей.

Я вынужден был признать его правоту. Она была одета в темно-синее платье, которое одновременно струилось вокруг нее и облегало ее фигуру так, что сразу становилось видно, какое оно дорогое. А ноги, согнутые на ступеньке стремянки, были обуты в мягкие красные сапожки – очень красивые. Темные волосы ниспадали на плечи, и прическа выглядела такой же дорогостоящей, как у леди Фелиции.

– Она друг Семьи, пришла позаимствовать книгу, – предположил Кристофер.

Тем временем леди сняла книгу и раскрыла ее. Она посмотрела на титульный лист, кивнула и сделала пометку в блокноте, лежавшем у нее на колене. Затем она пролистала книгу, закрыла ее, посмотрела на переплет и покачала головой. Сунула под обложку что-то вроде карточки и повернулась аккуратно положить книгу в коробку, прикрепленную сзади стремянки.

Это была моя сестра Антея.

Я вскочил. Просто не мог остановиться. Я чуть не позвал ее. Я бы и позвал, если бы Кристофер не схватил меня и не потянул вниз.

– Идет кто-то еще! – сказал он.

Глава 13

Кристофер был прав. Большая главная дверь библиотеки открылась, и вошел граф Роберт. Закрыв за собой дверь, он встал, улыбаясь моей сестре.

– Привет, милая, – сказал он. – Ты уже взялась за работу? Знаешь, это ведь был всего лишь предлог.

– Роберт! – воскликнула моя сестра и скатилась со стремянки.

Она влетела в объятия графа Роберта, и они принялись жарко обниматься и целоваться.

И в этот момент у Кристофера начались судороги в ноге. Подозреваю, из-за смущения. Или, может, из-за беготни вверх-вниз по той лестнице. Но судороги были настоящие. Он сжался в клубок и катался, вцепившись в левую голень, растянув губы в агонизирующем оскале. Мне пришлось пристроить фотоаппарат на нижней книжной полке и склониться над ним, растирая и массируя его ногу в полосатом шелке. Мышцы под носком стали как твердый шар, а вы знаете, как это больно. Со мной такое иногда случалось после катания на лыжах. Я попытался заставить Кристофера взяться за ступню и вытянуть пальцы кверху, но он, похоже, не понимал, что так можно снять судороги. Он просто катался, держась за ногу.

Я продолжал поглядывать сквозь перила на случай, если моя сестра и граф Роберт заметят нас, но вроде бы они не замечали. Они теперь, обняв друг друга за талию, немного откинулись назад, смеялись и часто повторяли:

– Дорогой! Дорогая!

– Ой! Уй! – стонал Кристофер.

– Вытяни пальцы! – прошептал я.

– Уууй!

– Тогда используй магию, идиот!

Я услышал, как открылась главная дверь, и снова посмотрел туда. На этот раз вошел Хьюго. Он стоял, широко улыбаясь Антее во всё свое лисье лицо.

– Рад видеть тебя, Антея, – сказал он и добавил нечто похожее на: – Добро пожаловать в клуб.

Но как раз в этот момент колено Кристофера ударило меня в подбородок, и я вернулся к массажу. Когда я посмотрел в следующий раз, они трое отошли к кожаным креслам возле окна, где граф Роберт и Антея уселись на ручки одного кресла, в то время как Хьюго оперся о его спинку. Хьюго быстро и с нажимом говорил, а граф Роберт и Антея смотрели на него, запрокинув головы, и встревоженно кивали на его слова.

Мне хотелось знать, что говорит Хьюго. Я взял Кристофера за ухо, приблизил к нему губы и практически рявкнул:

– Используй магию, я сказал!

Это подействовало. Возникло неистовое жужжание. После чего Кристофер резко выпрямился и, тяжело дыша, лег ничком на ковер.

– О, какой ужас! – выдохнул он. – И я оглох на одно ухо.

Я снова посмотрел вниз на библиотеку как раз вовремя, чтобы увидеть, как граф Роберт поцеловал Антею и встал. Хьюго тоже поцеловал ее – дружеским поцелуем в щеку, – и оба повернулись уходить. Но дверь в библиотеку снова открылась. На этот раз вошел мистер Амос, выглядевший как угодно, только не дружелюбно. Мы с Кристофером застыли.

– Эта юная особа получила всё, что ей нужно? – спросил мистер Амос с поистине убийственной вежливостью.

– Ну, не совсем, – и глазом не моргнув ответила моя сестра. – Я как раз объясняла, что мне нужен компьютер, чтобы выполнять работу как полагается.

– Я говорил вам, мисс, – с обеспокоенным видом произнес Хьюго. – Атмосферные условия здесь в Столлери вызывают случайные изменения в программировании.

Граф Роберт – весь величие и надменность, – вскинув голову, повернулся к мистеру Амосу.

– У нас есть компьютер, Амос?

Таким образом они трое выставили великолепную дымовую завесу.

– Думаю, да, милорд. Я проверю лично, – ответил мистер Амос, слегка поклонившись графу Роберту, и удалился – очень медленно и величаво.

Граф Роберт и Хьюго ухмыльнулись друг другу, а потом – Антее. Выходя из библиотеки следом за графом Робертом, Хьюго подмигнул ей через плечо.

– Фух! – произнесла моя сестра.

Затем она резко развернулась, отчего дорогая юбка взметнулась вихрем, и, выглядя ужасно сердитой, прошагала к балкону.

– А ну спускайтесь оттуда, – велела она, – кем бы вы ни были!

Мне даже не требовалось видеть прижатое к ковру лицо Кристофера, чтобы понять: он напрочь забыл о чарах невидимости и тишины с того момента, как у него начались судороги. Я встал:

– Привет, Антея.

Она схватилась за стремянку, уставившись на меня. Она была по-настоящему поражена.

– Конрад! – воскликнула она. – Что, во имя всего святого, ты здесь делаешь, одетый будто лакей?

– Я и есть лакей, – ответил я.

– Но это просто смешно! Ты должен быть в школе.

– Дядя Альфред сказал, что я смогу пойти в Высшую школу, как только искуплю мой Злой Рок, – объяснил я.

– Какой злой рок? О чем ты вообще? Немедленно спускайся и расскажи мне как следует, – велела Антея.

Я невольно улыбнулся. Отдавая команды, Антея снова и снова тыкала пальцем в ковер перед собой. Абсолютно точно так же она делала в книжном магазине, когда сердилась на меня, и, спускаясь по крутой лестнице с балкона, я чувствовал себя почти счастливым.

– И твой друг, – приказала Антея, тыкнув пальцем в другое место на ковре.

Кристофер покорно встал и прохромал вниз за мной следом. Антея переводила взгляд с него на меня.

– Это Кристофер, – представил я. – Он кудесник с девятью жизнями. И он здесь, как и я, под прикрытием.

– В самом деле? – подозрительно произнесла Антея. – Что ж, я чувствовала, как кто-то использует магию, так что полагаю, это может быть правдой. А теперь встань там, Конрад Тесдиник, и расскажи мне всё про ту чушь, что дядя Альфред вбил тебе в голову.

– Я знал, что это чушь, – сказал Кристофер. – Но я думал, его фамилия Грант. Вы его сестра? Вы похожи.

– Да. Умолкни! – ответила Антея. – Конрад?

К моему удивлению, Кристофер послушался Антею. Он вежливо стоял со слегка позабавленным видом, пока я пересказывал ей слова дяди Альфреда насчет моей дурной кармы и том, как это убьет меня, если я не разберусь с человеком, который виноват в ней. Антея вздохнула и посмотрела на потолок. Тогда я рассказал ей, как мэр Сейли и остальные члены Кружка Магов тоже увидели опутавший меня Злой Рок и как перед тем, как дядя Альфред отправил меня в Столлери, они обеспечили меня способом узнать ответственного человека. Антея сильно нахмурилась, а у Кристофера сделался еще более позабавленный вид. Но он казался удивленным, когда Антея воскликнула:

– Ох! Я чувствую себя ужасно виноватой! Я не должна была бросать тебя. А мама? Неужели она даже не попыталась сказать тебе, что дядя Альфред несет чушь?

– Она всегда занята сочинением книг, – ответил я, чувствуя себя неуютно. – Мы никогда не говорили о моем Роке. И это не чушь, так ведь? Мэр Сейли считал, это правда.

– Все знают, что он плут. Он просто хочет получить возможность делать деньги, как Столлери, – сказала моя сестра. – Думаю, он солгал тебе, Конрад, чтобы самому узнать, как вытягивать вероятности, – она перевела взгляд с меня на Кристофера. – Вы уже обнаружили, кто и как это делает?

– Нет, – ответили мы хором, а Кристофер добавил: – Значит, это не просто природное явление?

– Частично природное, – ответила Антея. – Но кто-то каким-то образом его подстегивает. Именно это мы с Робертом хотим выяснить. Это одна из причин моего присутствия здесь. И что ты должен был сделать, Конрад, когда обнаружишь, кто этим занимается?

– Призвать Ходока, – ответил я.

И Кристофер, и Антея выглядели крайне озадаченными.

– Они дали мне вот эту винную пробку, – сказал я, доставая ее.

Теперь я чувствовал себя ужасно: глупым, обманутым и бесполезным. Если у меня нет Рока, то что я из себя представляю?

Еще хуже я себя почувствовал, когда Кристофер заявил:

– Я пытался ему сказать, что нет у него никакой дурной кармы.

– Но он может ее заработать, если выполнит то, чего от него хотят мэр Сейли и дядя Альфред! – воскликнула Антея. Она одарила меня обеспокоенным, озадаченным взглядом, заставив почувствовать себя хуже, чем когда-либо. – Конрад, ради всего святого, что помешало маме заплатить за твое обучение в школе?

– У нее нет денег, – ответил я. – Магазин принадлежит дяде Альфреду, и…

– Но это не так! – взорвалась Антея. – О, мне следовало написать и рассказать тебе! Признаю, меня это тоже смущало, и, едва приехав в Ладвич, я пошла в Государственный архив посмотреть папино завещание. Он оставил весь магазин маме.

– Что? Весь? – переспросил я.

– Весь, – подтвердила она. – А потом – тебе и мне. Он оставил дяде Альфреду какие-то деньги, но и только. Если подумать, я помню, отец, когда умирал, говорил мне, что надеется, Альфред возьмет свои деньги и уедет, потому что не доверяет ему, поскольку тот мог его подставить… – она неуверенно помолчала. – И почему я не помнила этого до сих пор?

Говоря это, она рассеянно смотрела в сторону Кристофера. Должно быть, он подумал, что она спрашивает его, поскольку ответил:

– Если он маг, этот ваш дядя, он легко мог наложить выборочные чары забвения. Это несложно.

– Наверняка наложил, – произнесла Антея и решительно продолжила: – Конрад, я собираюсь позвонить матери – я в любом случае собиралась, а теперь это становится безотлагательным – и посмотреть, что она скажет.

В углу библиотеки стоял телефон. Антея прошагала к нему и набрала номер нашего книжного магазина. Я поспешил за ней и попытался подслушать. Антея повернула трубку так, чтобы я мог слышать далекий скучающий женский голос:

– Грант и Тесдиник. Чем могу помочь?

Антея одними губами беззвучно произнесла:

– Кто?

– Дейзи, – ответил я. – Новая помощница после того, как ты уехала.

Антея кивнула.

– Могу я поговорить с Франконией Грант, пожалуйста?

– С кем? – переспросила Дейзи.

– Со знаменитой писательницей феминисткой, – ответила Антея. – Кажется, она вышла замуж за какого-то мистера Тесдиника, но мы, феминистки, не упоминаем об этом.

– О-о-о! – отозвалась Дейзи вдалеке. – Поняла. Одну секунду – я проверю, свободна ли она.

Послышались приглушенные торопливые шаги и смутные зовущие голоса. Я слышал далекий слабый голос дяди Альфреда:

– Не я… Я не имею никаких дел с этими гарпиями!

Наконец, раздался стук и голос моей матери произнес:

– Франкония Грант слушает.

С этого момента слышно стало гораздо лучше. Кристофер наклонился над нами, тоже желая послушать.

– Привет, матушка, – весело произнесла Антея. – Это Антея.

– Святые небеса, – воскликнула моя мать, что неудивительно – прошло четыре года. – Я думала, ты уехала навсегда.

– Так и есть, – ответила Антея. – Но я подумала, ты должна быть в курсе, когда твоя дочь выходит замуж.

– Не верю, – ответила мать. – Моя дочь не может допустить мысль о том, чтобы поработить себя мужской этике…

– Ну, я допустила. Он чудесный. Я знала, что ты не одобришь, но я должна была сообщить тебе. А как там Конрад?

На другом конце провода возникла озадаченная пауза.

– Мой маленький братишка, – сказала Антея. – Помнишь?

– О, – произнесла моя мать. – О, да. Но его сейчас здесь нет. Он захотел бросить школу, как только достиг нужного возраста, и нашел работу прямо за пределами этого округа. Я…

– Тебе это дядя Альфред сказал? – перебила Антея.

– Нет, конечно, нет. Ты не хуже меня знаешь, что Альфред – заядлый лжец. Он сказал мне, будто Конрад остается в школе. Я даже подписала формуляр, а потом Конрад ушел, не сказав ни слова – прямо как ты. Не знаю, чем я заслужила таких детей, как вы.

А пока Антея пыталась сказать, что это неправда – по крайней мере, в отношении меня, – мать вдруг резко спросила:

– И кто этот чудесный человек, который заманил тебя в женское рабство, Антея?

– Если ты имеешь в виду брак, матушка, – ответила Антея, – это граф Роберт из Столлери.

Тут мать проговорила нечто вроде: «Этот самозванец!» – хотя ее слова скорее походили на странный воющий визг, и уронила трубку. Мы слышали, как она застучала по твердой поверхности. Затем донеслась какая-то далекая суматоха, пока кто-то твердой рукой не положил трубку на место, прервав связь.

Когда Антея положила гудящую трубку, я изо всех сил пытался не разрыдаться – так сложно сдержаться мне еще никогда не было. Слезы скапливались и били ключом из моих глаз, и мне пришлось стоять неподвижно, таращась на книжные полки перед собой. Они деформировались и расплывались. Я чувствовал себя брошенным и преданным всеми. Все врали мне. Теперь я даже не знал, какова правда.

Антея крепко обняла меня.

– Я знаю, что ты чувствуешь, Грант, – сказал Кристофер. – Со мной тоже однажды произошло нечто похожее.

– Как думаешь, наша мать под чарами? – спросила Антея.

– Ей просто наплевать! – сумел я выговорить.

– Нет, Грант, думаю, тут всё немного сложнее, – сказал Кристофер. – Считай, это смесью лжи и мельчайших чар, созданных тем, кто очень хорошо ее знает и кто знает, что она будет двигаться в том направлении, куда ее подталкивают, если ее подталкивать достаточно часто и достаточно аккуратно. Похоже, практически то же самое проделали с тобой, Грант. Что за Ходок, которого ты должен был призвать? Почему бы не попробовать призвать его сейчас и посмотреть, что будет?

Меня охватил тот же страх, от которого пересыхало во рту, что в Кружке Магов. Я пришел в ужас.

– Нет, нет! – вскричал я. – Я не должен этого делать, пока не буду знать!

– Знать что? – спросила моя сестра.

– Че… человека, которого… я должен был убить в предыдущей жизни, – заикаясь, произнес я.

Я чувствовал, как Кристофер и Антея обменялись взглядами поверх моей головы.

– Чары страха, – сказал Кристофер. – И ты не знаешь, не так ли, Грант? В таком случае, гораздо безопаснее призвать это существо сейчас, прежде чем возникнет настоящая опасность.

– Да, сделай это. Сделай сейчас же, Конрад, – сказала Антея. – Я хочу знать, что именно он пытается заставить тебя сделать. А ты, – обратилась она к Кристоферу, – если ты правда кудесник, можешь постоять на страже у двери на случай, если тот дворецкий вернется с компьютером.

Лицо Кристофера представляло собой такую смесь удивления и оскорбленных чувств, что я чуть не засмеялся.

– Если я кудесник, – произнес он. – Если! Мне страшно хочется превратить тебя в бегемота и посмотреть, как ты тогда понравишься графу Роберту!

Но он всё-таки пошел и встал у двери, прислонившись к ней спиной и испепеляя взглядом мою сестру.

– Призывай, Грант, – велел он. – Делай, что тебе говорит бегемот.

Антея по-прежнему обнимала меня одной рукой.

– Я не позволю ему обидеть тебя, – сказала она – будто я снова был шестилетним малышом, а она прилепляла пластырь мне на коленку.

Я привалился к ней, вытаскивая из кармана жилета заляпанную вином пробку. Я всё еще испытывал ужасный стыд из-за того, что поверил во всю эту ложь, но страх, от которого пересыхало во рту, похоже, исчез. И пробка была такой обычной. На ней имелось тиснение «Вина Иллари, 1893 год», и от нее исходил легкий кислый запах. Я начал чувствовать себя глупо. Я даже задумался, не сыграл ли Кружок Магов со мной шутку. Однако указал пробкой на торцевую стену библиотеки и произнес:

– Настоящим я призываю Ходока. Приди ко мне и дай то, что мне нужно, – и добавил для Антеи: – Думаю, это розыгрыш.

– Нет, не розыгрыш, – ответила Антея, и ее голос звучал резко и сурово, а ее рука сильнее сжала мои плечи.

Внезапно возникло ощущение обширных открытых пространств. Это было очень странное ощущение, поскольку библиотека по-прежнему оставалась вокруг нас – закрытая, теплая и наполненная слегка заплесневелым запахом книг, но пространства присутствовали тоже. Я обонял их. Они вносили резкий ледяной запах – словно ветер над замерзшими долинами. Потом я понял, что могу и видеть пространства. За книгами – дальше, чем край любого мира – расстилался громадный изогнутый горизонт, слабо освещенный ледяной зарей, и от него дули ветра, которых я не чувствовал. Я знал, это ветра вечности. И меня охватил настоящий страх, не имеющий ничего общего с какими-то чарами страха.

А потом я понял, что вижу приближающегося Ходока. Из-за громадного горизонта к нам двигалась темная фигура, освещенная сзади странным скрытым солнечным светом. Он (или она) шел странной торопливой осторожной походкой, немного склонившись над маленькой вещью, которую держал в обеих ладонях, словно, если ее тряхнуть, она могла разлиться или сломаться. Так что он шел маленькими шажками плавно, но быстро, а ветра развевали его волосы и одежду в стороны – вот только ни волосы, ни одежда вовсе не шевелились. Он продвигался, и продвигался. И всё это время я мог видеть перед собой книжные полки в обычном дневном свете, и так же ясно – пространство и Ходока.

Антея стиснула руку вокруг моих плеч. Я чувствовал, как она дрожит. Кристофер врезался спиной в дверь библиотеки, когда попытался отступить назад, и я слышал, как он пробормотал:

– Святые небеса!

Мы все знали, что ничего не можем сделать, чтобы остановить приближение Ходока.

Он подходил всё ближе и ближе своими странными семенящими шагами, и ветра развевали его волосы и одежду, и они по-прежнему оставались неподвижными, и он по-прежнему склонялся над маленькой вещью в ладонях. Когда он был уже в нескольких ярдах, и комната заполнилась порывами арктического запаха, который мы могли обонять, но не чувствовать, я мог бы поклясться, что Ходок выше потолка библиотеки, который был высотой в два этажа. Но когда он подошел прямо ко мне, он оказался всего на фут выше Антеи. Теперь он по-настоящему находился внутри комнаты, и я оцепенел от холода, которого не чувствовал, а только обонял. Он вроде как склонился надо мной. Я видел взмах темных волос, которые неподвижно откинулись от белого лица и продолговатых темных глаз. Глаза сосредоточенно смотрели на меня, когда он протянул ко мне руку. Я никогда не видел настолько сосредоточенного взгляда. Посмотрев в ответ, я понял: это потому, что он должен принести то, что мне необходимо, без малейших ошибок. Безмалейших ошибок. Но сначала я взамен должен был отдать пробку.

Я вложил пробку в протянутую ко мне руку. Ладонь сомкнулась вокруг пробки, а вторая рука вытянулась и передала мне что-то еще – что-то холодное, как лед, примерно вдвое длиннее и настолько же тяжелее. Мое лицо одеревенело и застыло, но я сумел пролепетать:

– Спасибо.

Сосредоточенное белое лицо передо мной кивнуло в ответ.

Затем Ходок прошел мимо Антеи и меня.

Мы все – Кристофер, Антея и я – разом выдохнули с облегчением:

– Фуууух!

Едва пройдя мимо меня, Ходок исчез. Ледяной запах и горизонт вечности тоже исчезли, и библиотека снова стала закрытой теплой комнатой.

– Это мужчина или женщина? – поинтересовался Кристофер, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком благоговейно. – Я не смог понять.

– Не думаю, что эти понятия применимы к подобному существу, – сказала Антея. – Что оно дало тебе, Конрад?

Я посмотрел на вещь в своей ладони. Теперь она чувствовалась теплой, ну или такой холодной, каким всегда чувствуется металл. И я встал в тупик. Вещь оказалась маленьким штопором – очень похожим на тот, с которым я мучился, когда Кружок Магов хотел, чтобы я открыл бутылку вина – с открытой ручкой, которую зацепляешь двумя пальцами, и маленькими завитками с обеих сторон для еще двух пальцев. Но из верхушки ручки торчал ключ. Если поднять штуку одной стороной, это был штопор, но, если ее перевернуть, штопор становился рукояткой ключа.

Я показал вещь Антее и повернул к Кристоферу.

– Смотрите. Предполагается, что мне этонужно. Как думаете, что мне с ним делать?

Антея наклонилась ко мне посмотреть.

– Возможно, это ключ от винного погреба.

Кристофер хлопнул себя по бокам бархатных бриджей.

– Это он! Бегемот попала в яблочко! Я знал, что попасть в тот винный погреб важно! Пошли, Грант. Пошли сделаем это, пока не пришло время возвращаться к своим обязанностям.

Он рванул к лестнице на балкон. Я медленно последовал за ним, чувствуя себя расстроенным, растерянным и брошенным. Я ожидал, что Ходок даст мне нечто гораздо более опасное, чем ключ или штопор.

– Поторопись, Конрад, – велела Антея. – Тот дворецкий…

Так что я немного ускорился, и к счастью. Я едва успел взобраться на балкон, когда дверь внизу снова раскрылась. Важно вошел мистер Амос в сопровождении ряда лакеев, несущих экран, опору, клавиатуру, намотанные на цилиндры шнуры, охапки дисков, штабеля блоков питания, принтер, коробки бумаги и кучу другого оборудования.

– Я лично проконтролирую установку оборудования, мисс, – заявил мистер Амос Антее.

Кристофер вытащил меня через дверь в задней стене балкона.

– Хорошо, – сказал он, когда мы оказались в безопасности коридора. – Если он занят там, то не сможет находиться в винном погребе. Пошли, Грант!

Глава 14

Мы галопом понеслись вниз – в подвал.

– Забавно, – сказал я Кристоферу, когда мы на цыпочках подбирались к лестнице, ведущей в погреб. – Я не узнал ни одного из лакеев, которые были с мистером Амосом. А ты?

– Ш-ш-ш, – ответил он. – Предельная осторожность, Грант.

Вообще-то вокруг никого не было, и нам ничто не угрожало. Кристофер просто драматизировал из-за того, что всё слишком просто. К погребу изгибом вели чудесные широкие ступени, а внизу рядом с дверью находился выключатель, так что я мог вставить ключ-штопор в замочную скважину при свете. Замочная скважина выглядела слишком большой, однако ключ подошел идеально и, когда я повернул его, дверь открылась. Она легко и беззвучно распахнулась, и в погребе зажегся свет.

– Запри ее за собой, – велел Кристофер.

– Нет, – возразил я. – Возможно, нам придется быстро отсюда выбираться.

Кристофер пожал плечами. Я прикрыл дверь, и мы прошли в низкие холодные комнаты, в которых рядами стояли полки и бочки с вином. Здесь находились пыльные и блестящие новенькие бутылки – ряды за рядами, – маленькие бочонки с надписью «Коньяк» нездешними буквами, бочки побольше с надписью «Херес» (Кристофер сказал, это значит «шерри»), и целые стены шампанского.

– Здесь можно вусмерть напиться, – заметил Кристофер, осматривая пыльную стену с бутылками, помеченными: «Nuits d’été^[3], 1848». – Меня так и тянет залить горе вином, Грант. Я видел Милли. Я говорил с ней. Ты знаешь, как открывать шампанское?

– Не будь дураком, – сказал я.

Я оттащил его и повел дальше, и дальше – мимо тысяч бутылок, пока мы не дошли до еще одной запертой двери в задней стене.

– А, – произнес Кристофер. – Возможно, это оно… чем бы оно ни было. Твоя безделушка на этой двери тоже работает?

Я снова попробовал ключ-штопор, и он сработал. Дверь немного заскрипела, открываясь, как если бы ею не слишком часто пользовались, и, едва оказавшись внутри, мы поняли почему. Включился свет, позволяя увидеть еще одну, выглядевшую поновее, лестницу, которая вела к люку в потолке. Кристофер задумчиво посмотрел на блестящий новый металл люка.