Текст книги "Эхо далекой битвы"

Автор книги: Диана Торнли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Вы находитесь в карантинном отделении, – произнес невидимый диктор. – Пройдите, пожалуйста, в дезактиваторные кабины.

Люди в стерильных халатах забрали у них оружие и приборы, а затем какой-то человек стал направлять их по одному в крохотные комнатки по обе стороны коридора. Не понимая, что происходит, Тристан вздрогнул, когда за ним закрылась дверь.

– Пожалуйста, поднимите руки на уровень груди и разведите их в стороны, – произнес искусственный голос. – Теперь медленно повернитесь. Ваш скафандр подвергнется ультрафиолетовой стерилизации.

Тристан подчинился.

Затем последовали другие приказания.

– Пожалуйста, снимите скафандр и белье и положите их в дезактиваторную камеру. Она перед вами. – Последовала недолгая пауза. – Расставьте ноги на ширину плеч, вытяните руки, закройте рот и глаза. Вас обработают дезинфицирующим спреем.

У раствора оказался такой резкий запах, что у Тристана запершило в носу и горле. Натертые скафандром места горели. Юноша сжал зубы.

Но зато как приятно было после всех этих процедур оказаться под теплым душем и расслабиться. Тристан изо всех сил тер себя, желая поскорее смыть двенадцатидневную грязь, удивляясь при этом тому, насколько же он похудел. Выйдя из-под душа, юноша нажал кнопку вентилятора, подставив лицо под струю теплого воздуха, и взлохматил волосы.

– Пожалуйста, пройдите в соседнюю комнату для медицинского осмотра, – снова сказал тот же голос, и задняя стена кабины опустилась.

Тристан оказался в другой палате, размером не больше первой, но зато оборудованной голосканирующим устройством, сенсорной панелью основных жизненных показателей и несколькими рядами каких-то ящичков на одной из стен. Он опустил ладонь на ридер сенсора, назвал свое имя и идентификационный номер. Теперь оставалось только ждать, пока аппарат произведет полное сканирование тела. Процесс затягивался, у Тристана слипались глаза, а результаты все еще не высвечивались на экране.

Что-то легко коснулось его правого запястья, и юноша заставил себя разлепить веки. Он успел заметить, как рука робота, формой напоминающая клещи, втянулась в слот на сенсорной панели, унося с собой микрочипы с собранной медицинской информацией.

– Середж Тристан, – объявил голос. – Все ваши жизненные показатели в пределах нормы. Внешнее обеззараживание закончено, но отмечены следы наличия внутренних чужеродных бактерий в дыхательной и пищеварительной системах. Вы будете находиться в карантине, пока доктор не закончит очистку вашего организма. Пожалуйста, возьмите из ящичка номер 8 одежду и проследуйте направо. Вас проводят в палату.

В ящичке он обнаружил свободные брюки и тунику, напоминающую хирургический халат, а также полотняные туфли наподобие мокасинов. Тристан влез во все это и сразу же почувствовал себя неловко. Шаркая ногами, юноша вышел в следующую дверь, за которой его уже ждал человек в белом халате.

«Все это становится каким-то стерильным сном», – удрученно подумал он.

– Тристан Середж? – спросил мужчина.

Он кивнул.

– Сюда, пожалуйста. – Рука в перчатке взяла его за локоть. Они вместе вышли в коридор.

Потом Тристан даже не мог вспомнить, как они добрались до палаты. Все, что осталось в памяти, это как доктор остановился у двери и указал на умывальник в заднем углу и шкафчик на стене, через который по пневмотрубе ему будет доставляться пища. Все почти так, как было на борту «Дестриера», где он приходил в себя. Когда-то… Давным-давно… Впрочем, теперь это уже не имело никакого значения: главное, что здесь была кровать. Тристан бросился на нее, растянулся во весь рост и… провалился в сон без сновидений.

В следующие полтора дня он в основном спал и ел. Прописанная доктором диета не отличалась разнообразием блюд, но после двенадцатидневного сидения на сухих пайках она казалась чуть ли не пиршеством.

Выспавшись, Тристан еще раз стал под душ и вымылся, на этот раз более тщательно и не спеша, а потом решил побриться. Но когда из зеркала на него взглянули показавшиеся вдруг огромными глаза на бледном фоне лица, он даже вздрогнул от неожиданности, а потом, склонил голову к плечу, долго рассматривал незнакомца. Однако стоило ему только освоиться и начать приходить в себя, как на переборке запищал интерком. Тристан лениво перекатился с боку на бок и нажал кнопку.

– Это Середж… Тристан Середж.

– Хорошо, – прозвучал уверенный мужской голос. – В 14.00 у вас встреча с группой специалистов. Вас проводят в конференц-зал. Все ясно?

ОПЯТЬ…

Он сел и нахмурился.

– Да, сэр.

Когда Тристан пришел, все уже были в сборе: доктор, психолог и офицер разведки. Из присутствующих он не знал только офицера. Тот встал, представился и протянул руку. Юноша едва коснулся ее и тут же, опасаясь, что сейчас все заметят его слабость, опустился в кресло.

Все проходило спокойно и тихо. Он отвечал на вопросы о мазуках, шахтах, снайперах и экранированных дверях, пытаясь вспомнить даже мельчайшие подробности. Ощущая на себе постоянный взгляд собеседников, Тристан за все время разговора ни разу не оторвал глаз от стола.

Через четыре часа чувства притупились, а вопросы стали казаться бессмысленными.

– Я больше не могу, – сказал он, отчаянно сдерживая зевок, – мне нужно еще поспать.

– Да, конечно. – Доктор потрепал его по плечу. – Иди и ложись. Продолжим завтра.

Так прошли четыре дня. Его расспрашивали не только о самочувствии, но и о проведении самой операции.

На четвертый день, не успел Тристан вернуться в свою палату, как у двери послышались чьи-то шаги. Это оказался санитар.

– С вами хочет поговорить командор Амион из подразделения Анченко. Он на борту «Мерси».

– Со мной? – удивился Тристан. – О чем?

– Не знаю. Следуйте за мной, пожалуйста.

На этот раз его отвели не в конференц-зал, а в небольшой кабинет возле корабельной часовни, где и оставили у открытой двери.

Командор Амион был не один. С ним находился капитан с «Тени» и психолог, с которым Тристану уже приходилось встречаться. Не зная, что и думать, юноша нахмурился, однако, тут же опомнился и застыл по стойке «смирно».

– Середж, прибыл по вашему приказанию, сэр.

– Вольно, Тристан, – сказал Амион. – Проходи, пожалуйста. – Он жестом указал на стул рядом с капитаном и, когда юноша уселся, продолжил: – Мне очень жаль, но мы получили не очень хорошие новости с Состиса.

– Сэр?

Амион сложил руки на груди.

– При подписании Соглашения о помощи Исселу произошел террористический акт. Применили электромагнитное оружие. Одной из жертв стал твой отец. В полученном нами сообщении говорится, что он в критическом состоянии с обширным поражением центральной нервной системы. До сих пор неизвестно, останется ли он в живых.

Такого шока Тристан не испытывал еще никогда. Его словно огрели чем-то очень тяжелым по голове. Он сидел, не в силах вымолвить ни слова, затем, немного придя в себя, повернулся к Амиону.

– Этого не может быть! Не может! Вы что-то не так поняли!

– Хотел бы я, чтобы это было ошибкой, – вздохнул командор. – Сначала мне тоже не верилось. Я запросил подтверждение и получил его. Только что.

Тристан молча смотрел в пространство ничего невидящими глазами.

– Он… еще жив? – Губы едва шевелились.

– Это нам неизвестно. – Амион покачал головой. – Было лишь одно сообщение, а сейчас мы в зоне коммуникационного молчания.

– О, – Тристан только вздохнул.

– Я уже позаботился о том, чтобы тебе предоставили отпуск, – продолжал командор. – Через два дня «Мерси» уйдет из исселианской системы на Состис, и мне удалось договориться, чтобы ты остался на борту и отправился домой с ранеными. Таможенные власти и карантинная служба будут уведомлены о твоем прибытии, так что на станции Шинчанг никаких проблем не возникнет.

Тристан молча кивнул и опустил голову. Эмоции захватили его подобно урагану и бросили, беспомощного, в пучину отчаяния. Ему не за что было ухватиться, а волны одна за другой накатывали, не давая опомниться и прийти в себя. Тристан снова помотал головой.

Сидевший рядом Амион наклонился к нему.

– Немного найдется людей, которых бы я уважал так, как адмирала Середжа. – Он помолчал. – Еще когда его только произвели в капитаны, многие считали, что у него отличное будущее. Ему предложили возглавить любой отряд сферзахов по выбору, он выбрал подразделение Анченко.

Многие тогда считали, что он поступил так потому, что это его родная область, и пытались отговорить. – Амион задумчиво покачал головой. – Тогда у подразделения была совсем иная репутация. Никто не хотел попасть туда, так что отправляли далеко не лучших. Неразвитый мир, тяжелые условия жизни, да и далековато. Дисциплина оставляла желать лучшего. Людям нечем было заняться в свободное время. Даже кое-кто из начальства ставил под сомнение его решение. Но когда твоего отца спросили, почему он так поступил, то услышали в ответ следующее: «Там много работы».

Он отправился туда и проявил себя с самой лучшей стороны. Прежде всего установил железную дисциплину. От каждого твой отец требовал только ОТЛИЧНОЙ работы, и это касалось всех, от него самого до последнего солдата. Многие невзлюбили его – еще бы, какой-то капитанишка, выскочка, ведь многие были старше и опытнее. Однако первоначальное неприятие скоро прошло. – Амион едва заметно улыбнулся. – Боевые учения в пустыне, нелегкая работа по оказанию помощи гражданскому населению, попавшему в зону бедствия, тренировочные занятия – везде он был среди подчиненных, так же потел, так же переживал. Он показал всем, как выполнять приказ, как добиваться успеха. Он все делал сам. Находил время, чтобы поговорить с каждым. Признавал свои ошибки, хотя и нечасто допускал их. Не отказывался от советов и предложений более умудренных жизнью офицеров. Заботился о своих людях, не скупился на похвалу, в том числе и публичную. Через шесть месяцев в подразделении не осталось ни одного человека, который не пошел бы за ним на самое рискованное предприятие. Я знаю это, потому что сам был одним из его подчиненных.

К концу его четырехлетнего пребывания там подразделение Анченко получило совсем другую репутацию. На ежегодных соревнованиях всех групп сферзахов мы занимали первые места. Когда твой отец стал главнокомандующим, подразделение выбрало для себя девиз: «Его войско». Туда принимали только самых лучших. Вот почему нас выбрали для этой операции.

Амион помолчал. Еще раз покачал головой.

– Он сильный человек, Тристан. Что бы ни случилось, не забывай об этом. И не будем ставить на нем крест.

Тристан с трудом разлепил спекшиеся губы.

– Нет, сэр.

Немного погодя он вернулся к себе, совсем позабыв о своем намерении выспаться. Ему вспомнилась первая встреча с отцом после многолетней разлуки: незнакомец в защитном костюме, лицо под прозрачным колпаком.

«Я рад, что ты вернулся, сын».

И его ответ.

«Нет, не рад».

Какой же он был упрямый! Он вспомнил, как был шокирован адмирал, когда услышал: «Скольких вам пришлось убить, чтобы стать адмиралом?» Из памяти выплыл другой эпизод: человек, устало сидевший на его кровати, предложил ему вместе нести пейму по имени Вина. А как адмирал наблюдал за его сражением с саламандрой, преспокойно стоя на берегу? Слезы в глазах, когда он рассказал о том, как в первый раз убил человека. Мускулистую руку, иссеченную шрамами…

Возбуждение не давало ему сидеть на месте. Тристан принялся расхаживать по комнате. Пять шагов в одну сторону, пять в другую. Он ощущал свою беспомощность. Одиночество. Пустоту. Никогда, даже будучи заложником, ему не приходилось испытывать такого отчаяния.

Что-то скользнуло по груди под туникой. Он остановился и сжал шнурок обеими руками.

Отцовский микроридер. Подарок. Тристан не мог представить что-то другое, столь же полно выражающее натуру адмирала. Он долго держал его на ладони, рассматривал, а чувства, самые разные, сталкивались, отзываясь нарастающей болью в груди…

…Но потом эту боль захлестнул внезапно вспыхнувший гнев. Микроридер полетел на кровать.

– Ты же говорил, что всегда будешь рядом, когда мне трудно! Ты нужен мне СЕЙЧАС! Почему ты оставил меня? Зачем ты это сделал?

В дверь осторожно постучали. Тристан замер. Только сейчас до него дошло, что он кричит.

– Тристан? Это я, Керш. Можно войти?

Постояв в нерешительности несколько секунд,

юноша открыл дверь.

По выражению лица Керш было видно, что известие дошло и до нее. Девушка внимательно и сочувственно посмотрела на Тристана.

– Нам уже сказали… об адмирале… и я подумала… может быть…

Он промолчал. У него просто не было слов. Кивнул.

– Мне очень жаль.

Он опять кивнул. И снова заходил по комнате. Потом уже спокойно сказал:

– Я часто его злил, но он ни разу не показал, что недоволен мною. Даже не знаю, как ему это удавалось.

Я его боялся. Думал, что он будет стыдиться меня. И не верил, когда он говорил, что это не так. Мне казалось, что я никогда не смогу ему поверить.

Он часто повторял, что будет со мной, когда мне трудно, когда я буду в нем нуждаться. А я думал: зачем он мне? И все-таки чувствовал его присутствие. Даже на Исселе-2, совсем недавно. И вот…

Голос юноши дрогнул, в горле запершило. Смущенный, он отвернулся от Керш.

Тристан не слышал шагов, почувствовал только ее руки, обвившие его сзади. Она ничего не говорила, просто стояла, обнимая его. И он в конце концов уступил теплу ее ладоней, повернулся и тоже обнял девушку. И заплакал.

* * *

Прошло две недели. Одетый уже в форменный костюм, а не в больничную пижаму, Тристан стоял в комнате отдыха, наблюдая по головизору, как «Мерси» приближается к станции Шинчанг. С пересохшим от волнения ртом и влажными от пота ладонями, он думал о том, что никогда еще две недели не тянулись так долго.

– Тристан Середж? – У двери стояла женщина-мичман. – Вас ожидает шаттл. Пройдемте, пожалуйста, со мной.

Подхватив сумку, он вышел в коридор.

У переходной камеры их встретил адъютант.

– Тристан? – Он протянул юноше бумажный конверт. – Все в порядке. Мы проследуем без задержки.

Всю дорогу Тристан просидел у иллюминатора, пытаясь справиться с охватившим его волнением. В просвете облаков появился Гербрун Филд, и сердце юноши бешено заколотилось; его снова бросило в пот. Тристан вышел из шаттла, едва держась на ногах, попрощавшись с товарищами, он направился к выходу с посадочной площадки, поглядывая на небольшую толпу встречавших.

И почти сразу же он увидел мать. Она выглядела усталой, но все же попыталась улыбнуться.

– Трис! Ты вернулся! – Дарси обняла сына, потом отступила на шаг. – С тобой все в порядке? Ты так похудел… – Ее глаза неотрывно и жадно смотрели на него.

Тристану все же удалось взять себя в руки.

– У меня все хорошо, – сказал он. – Как?..

Слова застряли в горле, и вопрос остался недосказанным.

– Твой отец? – Мать сжала его руку. – Ему будет приятно узнать, что ты дома. Если не возражаешь, поедем прямо в госпиталь.

Тристан кивнул.

Молча сжав зубы и опустив голову, он слушал рассказ матери о ранах отца. И почти не заметил, что уже наступила зима и землю покрыл снег.

– Он… ты с трудом его узнаешь, – сказала Дарси. – Через несколько дней после этого инцидента ему сделали трахеотомию, чтобы облегчить дыхание, так что у него в горле трубка, пусть тебя это не удивляет.

Лухан сильно похудел. Сейчас мы уже кормим его через рот – в основном различными отварами – но из-за повреждения нервных клеток мозга мышцы лица у него вялые. Это длительный и тяжелый процесс.

Кроме того, он лишился зрения и слуха и плохо помнит то, что случилось совсем недавно. Ему дают регенераторы, и мне кажется, что это помогает. Многие ощущения уже вернулись: он почувствует, если ты возьмешь его за руку; различает тепло и холод. Лухан еще очень слаб, но уже восстанавливает контроль над двигательным аппаратом, шевелит руками и ногами. Либби полагает, что примерно через год он сможет ходить.

Дарси вздохнула.

– Вчера медики провели первую из нескольких запланированных операций по имплантации. С остальными придется повременить, так как ему нужно время, чтобы окрепнуть. Вживленные микроэлектронные имплантанты обойдут выжженные участки слуховых нервов и дадут возможность слышать, пусть и не отлично, но достаточно хорошо. Через некоторое время они сделают то же самое со зрительными нервами, чтобы восстановить зрение.

Тристан лишь кивнул – на большее у него не хватило сил.

– Доктора дали ему возможность отдохнуть после операции, так что слуховой процессор еще не активирован, – продолжала Дарси, – и лечение начнется позже. Пока мы по-прежнему общаемся с ним тактильным способом, через аппарат, но Лухан все понимает, если слова вводятся медленно.

Через несколько минут они уже шли по длинному коридору госпиталя, направляясь к палате интенсивной терапии. Предчувствуя самое худшее, Тристан сжал кулаки.

У двери в палату адмирала двое полицейских окинули его внимательным взглядом. Один из них протянул сканер-идентификатор. Положив на него ладонь, Дарси сказала:

– Это наш сын Тристан. Он только что вернулся с Иссела.

Повторив ту же операцию с ладонью Тристана, охранник кивнул.

– Хорошо, что вы дома, сэр. – Он отступил в сторону, позволяя им пройти.

Дверь открылась, и Тристан замер на пороге.

Адмирал Середж лежал на спине на кровати с водяным матрасом. Голова его была заключена в бандаж из лечебной пены, напоминавший тесный белый шлем. Из-за расслабленных лицевых мускулов рот был слегка приоткрыт; из горла торчала тонкая трубочка. С первого взгляда казалось, что Лухан спит. Глаза его были закрыты, их удерживали в этом положении маленькие серебряные диски на веках.

У Тристана сжало в горле, он отвел глаза в сторону и сглотнул.

Дарси изучила показания монитора, висевшего над кроватью, проверила тактильную панель на груди адмирала и, удовлетворенно кивнув, повернулась к клавиатуре на прикроватном столике, чтобы отпечатать сообщение.

Адмирал открыл глаза. Какое-то время казалось, что Лухан смотрит прямо на нее, потом он начал моргать; намеренно, хотя со стороны, возможно, это выглядело и не так.

Дарси прикоснулась к его плечу.

«Хорошо, – отпечатала она, затем добавила: Трис здесь, любимый».

Губы адмирала едва заметно шевельнулись, словно он пытался что-то сказать, но трубка не позволяла. Правая рука его дернулась. Затем он снова заморгал, и в следующее мгновение Тристан распознал код, которому его научил Тоназо.

Дарси подняла руку мужа и вложила ее в ладонь сына.

Тристан крепко сжал пальцы адмирала; пальцы, которые всего два месяца назад касались его головы. Они были теплые, но в них не чувствовалось силы.

У Тристана перехватило дыхание. Прошло несколько секунд. Он положил свободную руку на грудь адмирала и отстучал знакомым им обоим кодом:

– Я дома, отец. И всегда буду рядом.