Текст книги "Укрощение холостяка"

Автор книги: Диана Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Насмешливая улыбка на лице Кинга привела Тиффани в ярость. Щеки ее запылали от ревности.

– Не обязательно было сообщать об этом! – бросила она.

– Нет, надо было, – хладнокровно заявил он. – Ты хочешь поиграть в хозяйку собственного дома, а я в этой игре участвовать не собираюсь.

Тиффани растерялась. Итак, его интересовало только ее тело. А больше ей нечего ему предложить. Она проиграла.

Это чувство было Тиффани совершенно незнакомо. Она всегда получала все, что хотела. Отец ни в чем ей не отказывал и избаловал сверх меры. Кинг значился в ее списке одной из самых дорогостоящих игрушек, а теперь он утверждает, что она его не получит. И отец не сможет его для нее купить. И флиртом и кокетством она его не соблазнит. Холодок пробежал у Тиффани по спине. Вкус поражения оказался неприятным. Внутри сразу стало пусто. Что же ей делать дальше?

По дьявольскому блеску в глазах Кинга и его самоуверенной улыбке Тиффани поняла, что он читает ее мысли.

Хотелось рвать и метать, но она весьма благоразумно решила, что это ни к чему не приведет. Надо как-то спасать положение. Тиффани постаралась расслабиться.

– Может быть, когда мне будет столько же лет, сколько Карле, я сделаю еще одну попытку. – Тень улыбки промелькнула на ее лице.

– Вот и правильно, – мягко сказал он, восхитившись тем, как она сумела взять себя в руки.

Но она не нуждалась ни в восхищении, ни в жалости.

– Тебе вовсе не обязательно бежать от меня из города, – решительно заявила Тиффани, поправляя растрепавшиеся волосы. – На следующей неделе мы с Летти уезжаем в Нью-Йорк, – с ходу солгала она, уверенная, что Летти выполнит любой каприз своей крестницы, а насчет денег Тиффани могла не беспокоиться: их у нее достаточно, чтобы поехать не то что в Нью-Йорк, а хоть на край света.

– А Летти знает, что ты собираешься путешествовать? – прищурившись, спросил Кинг.

– Конечно!

Кинг глубоко вздохнул и, немного задержав дыхание, выдохнул. Он все еще не совсем пришел в себя, но не хотел, чтобы Тиффани это заметила. В конечном счете, будет лучше, если она исчезнет из его жизни.

– До скорого, – непринужденно бросила Тиффани.

– Пока.

И он вышел.

В Нью-Йорке вскоре после приезда Тиффани познакомилась у друзей Летти с неким Дэвидом Мортоном – молодым модельером, чья коллекция одежды в испанском стиле была восторженно принята в том сезоне публикой. Дэвид быстро сообразил, какой успех для его дела сулят длинные роскошные волосы Тиффани и ее стройная фигура. Он нарядил ее в платье, напоминавшее кружева испанских дворянок далекого прошлого, и Тиффани имела в нем оглушительный успех на презентации весенней коллекции Мортона. Фото Тиффани появилось на обложках популярных журналов мод, и за полгода она стала знаменитостью.

Летти была в восторге от успехов Тиффани. Хорошо, что они переехали в Нью-Йорк. Она вспомнила, как ее сердце чуть не разорвалось от боли при виде своей несчастной крестницы, со слезами умолявшей увезти ее из Техаса. Летти обожала Тиффани и без лишнего шума и разговоров выполнила ее просьбу.

Они сняли роскошную квартиру на Парк-авеню и стали появляться в самых модных светских салонах. За это время Тиффани повзрослела, приобрела кое-какой опыт общения, но вместе с тем стала более замкнутой. Сводя мужчин с ума своей красотой и элегантностью, она была, тем не менее, холодна с ними. Забыть Кинга было нелегкой задачей, решить которую ей все никак не удавалось.

Как раз когда она уже собралась вернуться домой к отцу, где у нее, естественно, опять бы появилась возможность часто видеть Кинга, компания по производству дамского белья неожиданно предложила ей выгодный контракт на съемку рекламного ролика на Ямайке.

– Я не смогла отказаться, – жалобно призналась она Летти. – Папа на меня рассердится. Я обещала помочь ему устроить рождественскую вечеринку, но вряд ли успею вернуться раньше чем в самый канун Рождества. Потому что после съемок на Ямайке я договорилась с одним журналом, что буду позировать для рекламы весенней коллекции.

– Ты все сделала правильно, – успокоила ее Летти. – В твоем возрасте, дорогая, надо веселиться, встречаться с людьми, учиться самостоятельности. – Летти тихонько вздохнула. – А замужество и дети подождут, пока ты не утвердишься в своем деле.

– Ты никогда не была замужем…

– Не была. Мой жених погиб во Вьетнаме, а никого другого я не смогла полюбить.

– Летти, как это грустно!

– Человек привыкает жить с печалью в сердце. Я занималась благотворительностью. И потом, у меня была ты, – добавила она, обнимая Тиффани. – Не такая уж и плохая была у меня жизнь.

– Ты должна когда-нибудь рассказать мне о ней.

– Когда-нибудь расскажу. А пока – отправляйся на Ямайку. Желаю хорошенько повеселиться!

– А ты разве не поедешь со мной?

Тиффани стало немного не по себе при мысли, что с ней никого не будет рядом.

– Конечно, поеду, – ободряюще улыбнулась Летти. – Мне нравится Ямайка.

– Надо позвонить папе.

– Обязательно позвони, а то он жаловался, что ты очень редко ему пишешь.

– Позвоню прямо сейчас.

Она тут же набрала номер офиса и, нервно теребя провод, стала ждать ответа.

– Привет, папа!

– Только не говори, что ты встретила какого-нибудь свергнутого с трона принца и завтра утром выходишь за него замуж, – послышался голос отца.

– Нет, не волнуйся, – рассмеялась Тиффани. – Я только что подписала контракт на рекламу белья, и мы летим на Ямайку на съемки.

– Когда? – спросил Хэррисон после довольно странной долгой паузы.

– Завтра утром.

– А когда вернешься?

– Через две недели. Но потом у меня еще один контракт в Нью-Йорке, так что буду работать до самого Рождества.

– А как же рождественская вечеринка? – уныло спросил Хэррисон. – Я рассчитывал на твою помощь.

– Можно устроить вечеринку для твоих нью-йоркских клиентов. – Эта идея рассмешила ее. – У меня будет достаточно времени, чтобы все устроить до того, как начнутся следующие съемки. Дело в том, – пояснила она, – что я не знаю точно, когда они начнутся. Для каждого сезона фирма делает новую коллекцию. Я буду представлять Весну.

– Ясное дело! – буркнул отец. – Подумать только, моя дочь – фотомодель! – Он вздохнул. – Мне не следовало разрешать тебе лететь в Нью-Йорк с Летти. Я знаю, это ее рук дело.

– Послушай, папа…

– Я сделаю из нее чучело и повешу его на стену в своем кабинете. Можешь ей это передать.

– Я знаю, что ты хорошо к ней относишься, – пожурила Тиффани отца и подмигнула крестной матери, откровенно подслушивавшей разговор.

– Я убью ее!

Тиффани скорчила рожицу, и Летти рассмеялась, ничуть не смущенная гневом Хэррисона Блэра.

– Она смеется, – передала Тиффани отцу.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, так ей и скажи! – Хэррисон замолчал, слушая кого-то рядом. – Кинг говорит, что он по тебе соскучился.

Сердце Тиффани дрогнуло. Но она больше не позволит Кингу унижать себя!

– Передай ему, чтобы морочил голову кому-нибудь другому. Пап, мне надо идти. Позвоню, когда мы вернемся с Ямайки.

– Подожди минутку. Где ты остановишься? А Летти едет с тобой?

– Разумеется. Мы с ней замечательно проведем время, папочка! Пока!

Хэррисон сделал еще одну попытку узнать, где дочь будет жить на Ямайке, но Тиффани повесила трубку. Хэррисон посмотрел на Кинга и развел руками. Такого выражения на лице своего младшего партнера он еще не видел.

– Она подписала контракт, – Хэррисон в ярости смотрел на телефон, как на своего обидчика.

– Какой?

– Реклама белья, – тяжело вздохнул Хэррисон. – Подумать только – моя дочь, которую я всю жизнь оберегал даже от нескромных взглядов, будет сниматься в прозрачных ночных рубашках на обозрение всему миру!

– Я этого не допущу! А где она? – взвился Кинг.

– Летит на Ямайку завтра утром. Кинг, – добавил Хэррисон, – она уже совершеннолетняя. Она взрослая, и я не имею права указывать ей, как жить. И ты тоже.

– Я не хочу, чтобы на нее пялились другие мужики, – упрямо заявил Кинг.

– А как ты сможешь ее остановить? Она совершеннолетняя и делает, что хочет.

– Ты передал ей, что я сказал?

– Ты же слышал.

– Что она ответила?

– Чтобы ты морочил голову кому-нибудь другому.

Кинг был потрясен. Ему ни разу не приходила в голову мысль, что он может потерять Тиффани, что она уедет из дома отца, а не будет ждать, пока он, Кинг, не соизволит наконец на ней жениться. Она сбежала из дома, и получилось, что они поменялись ролями. Тиффани почувствовала всю прелесть свободы, и теперь ее уже не запрешь в четырех стенах.

– Она и вправду подписала этот контракт или это уловка, чтобы привлечь мое внимание?

– А кто ее знает! – засомневался Хэррисон. – Но признайся – Тиффани очаровательна. Недаром же ею заинтересовались все эти рекламщики.

– Значит, она хочет сделать карьеру фотомодели, – в задумчивости произнес Кинг, глядя в окно.

Хэррисон не стал убеждать Кинга, что контракт с Тиффани могут и не продлить.

– Почему бы и нет, – сказал он, избегая взгляда Кинга. – Во всяком случае, это поможет ей повзрослеть.

– Но пока она еще не повзрослела, – сквозь зубы процедил Кинг.

– Знаю, но она в этом не виновата. Это мое упущение – я старался уберечь ее от жизненных невзгод. Наверно, слишком старался. Но теперь она хочет стать самостоятельной, расправить наконец крылья. Сейчас самое время. Она молода и думает, что весь мир лежит у ее ног. Пусть наслаждается жизнью, пока может.

– Полагаю, это мудрое решение, – согласился Кинг, глядя в пол.

– Это единственное решение, – был ответ. – Она вернется, когда сама сочтет нужным.

На Ямайке Тиффани в полной мере осознала, что работа фотомодели – это тяжелый труд. Надо было не просто стоять перед камерой и улыбаться, а постоянно менять костюмы, ждать, пока установят аппаратуру и освещение, переживать мелкие неприятности вроде неожиданно поднявшегося ветра или капризов артистической натуры фотографа.

Летти сидела в сторонке и с восхищением наблюдала, с каким энтузиазмом работает Тиффани. Две недели пролетели так быстро, что у них почти не осталось времени на осмотр достопримечательностей.

– Это называется невезение, – жаловалась Тиффани по возвращении в Нью-Йорк. – Все, что я видела, – это пляж, гостиница и аэропорт. Я и не представляла себе, что все мое время будет занято либо съемками, либо приготовлениями к ним.

– Такова уж судьба фотомодели, – философски заметила Летти.

Ночами напролет, лежа без сна, Тиффани думала о Кинге. Он по ней скучает? Как бы не так! Кинг вообще не из тех, кто в состоянии о ком-либо скучать. Он абсолютно самодостаточен. А как было бы здорово, если бы он действительно скучал по ней!

Ей пришлось быстро спуститься с небес в ту минуту, когда, зайдя в аптеку за шампунем, она увидела на прилавке бульварную газетенку, на первой странице которой была помещена цветная фотография Кинга и Карлы. Подпись гласила: «Зазвонят ли в ближайшем будущем свадебные колокола для известного магната и его секретарши?»

Надо отдать Тиффани должное – она лишь мельком взглянула на снимок и сделала вид, будто и вовсе его не заметила. Но затем проплакала всю ночь, хотя наутро ей предстояла съемка.

Неразделенная любовь мешала Тиффани радоваться жизни. Утешало лишь то, что не она одна была несчастна. Она где-то читала, что несчастливых людей тянет друг к другу, и неожиданно нашла подтверждение этому. Тиффани подружилась с неким Марком Алленби, манекенщиком, которого недавно бросила подружка и которому надо было кому-нибудь поплакаться. Марк был красив и потому идеально подходил для восстановления ее пошатнувшегося чувства собственного достоинства.

К тому же он был сумасброд, что, несомненно, придавало ему еще большее очарование. Он принадлежал к тем, кто мог ни с того ни с сего позвонить и пригласить провести с ним вечер в каком-нибудь ретро-кафе битников, где, как правило, читались плохие стихи. А еще ему нравились незамысловатые шутки. Например, ему ничего не стоило подсунуть какую-нибудь гадость, например лягушку, парочке, которую снимали для какой-нибудь романтической рекламы. Далее следовали визг, крики и испорченная фотопленка.

– Ну, ты и шутник, – сказала Тиффани, помогая ему скрыться от разъяренного фотографа. – Могу поспорить, что у него ты больше никогда не будешь сниматься. – И она показала на гнавшегося за ними толстяка.

– А вот и буду, – рассмеялся Марк. – С моей внешностью мне не приходится обзванивать фотографов и обивать пороги в поисках работы. Они сами звонят и умоляют сняться.

Марк обернулся, послал фотографу воздушный поцелуй и, схватив Тиффани за руку, потащил ее к входу в метро.

* * *

– Тебе нужно поменять свой имидж, – заметил Марк по дороге к дому Тиффани.

– Зачем? – удивилась она.

– У тебя слишком девчоночий вид, – просто ответил он. – Если хочешь пробиться в мир моды, тебе надо выработать стиль более подходящий для высокой моды.

– Не уверена, что это именно то, что мне нужно, но звучит заманчиво. Но я работаю не ради денег, я в них не нуждаюсь.

– Уверяю тебя, деньги нужны всегда.

– Не думаю. К чему они, если не можешь купить то, что тебе нужно больше всего на свете?

Марк откинул со лба черные кудри и посмотрел на Тиффани своим знаменитым оценивающим мужским взглядом.

– Как же называется то, что ты не можешь купить?

– Кинг.

– Из какой страны<sup>[5]5
  Здесь игра слов: «кинг» по-английски «король»


[Закрыть]</sup>?

– Это не титул, а его имя. Его зовут Кингмэн Маршалл.

– Это тот знаменитый воротила, о котором пишут в бульварной прессе? – изумился Марк, поджав свои изящно очерченные губы. – Так, так. А ты высоко метишь. У мистера Маршалла нет недостатка в женщинах, это всем известно. Так что, если ты не слишком глубоко увязла, советую забыть про него. Его еще отец учил, что женитьба – только для дураков. Ходят слухи, что его мать при разводе обчистила муженька до нитки, и это было причиной его самоубийства.

– Знаю, – мрачно отозвалась Тиффани.

– Правда, Маршалл с ней поквитался. Может, слышала об этом?

– Даже слишком часто. Он подал на мать в суд, обвинил ее в том, что она виновата в самоубийстве отца, и выиграл процесс.

Тиффани помнила, какое лицо было у Кинга после объявления приговора, но еще больше ей запомнилось выражение лица его матери. Та потеряла две трети своего имущества и красавца жиголо, которого содержала. Неудивительно, что Кинг такого невысокого мнения о женщинах и браке.

– А что случилось с экс-миссис Маршалл потом? – поинтересовался Марк.

– Умерла через четыре года от передозировки наркотиков.

– Печальный конец.

– Даже очень.

– Выходит, нельзя обвинять Маршалла за то, что он обращается с женщинами, как с конфетками в обертке – съел, а фантик выкинул. Он, по-видимому, не доверяет ни одной юбке.

– Что ты там говорил о перемене имиджа? – прервала Марка Тиффани, стремясь уйти от этой темы.

– А-а, решилась? Я отведу тебя к своему парикмахеру. Он сделает из тебя новую женщину. А потом пойдем покупать тебе соответствующий гардероб.

– По-моему, это здорово! – загорелась Тиффани.

– Вот увидишь, тебе понравится, – усмехнулся Марк. – Пошли, дорогая.

Весь остаток дня они были заняты тем, что меняли облик Тиффани. Вечером, когда Марк повел ее в модный ночной ресторан, ее не узнала даже работавшая с ней в одном агентстве манекенщица.

Летти так просто потеряла дар речи.

– Это я, – лукаво улыбнулась Тиффани, кружась по комнате. На ней было короткое черное платье для коктейля и эффектные бриллиантовые серьги. Очень коротко подстриженные волосы были зачесаны к лицу наподобие перышек и придавали ей вид озорного мальчишки. Косметики было совсем чуть-чуть – только чтобы оттенить высокие скулы и совершенный овал лица. Тиффани выглядела элегантно и, по крайней мере, лет на шесть старше.

– Я потрясена, – наконец призналась Летти. – Знаешь, детка, ты сейчас очень похожа на свою мать.

– Правда?

– Она была такая красавица! Я ей всегда завидовала.

– Жаль, что я ее почти забыла, – вздохнула Тиффани. – Все, что у меня осталось, – это ее фотографии и смутные воспоминания о том, как она пела мне колыбельную.

– Ты была совсем крохой, когда она умерла. Хэррисон оплакивает ее до сих пор. – Глаза Летти стали печальными. – Он-то никогда ее не забудет.

– Как знать, – заметила Тиффани. Она догадывалась, что Летти испытывает к ее отцу, но смелости поговорить об этом у нее не хватало. – Сходишь как-нибудь с нами поужинать? – предложила она.

– Да нет, спасибо. Марку наверняка хочется побыть с тобой наедине.

– Нет, он совсем не такой. Он переживает из-за разрыва со своей девушкой, а я не могу забыть Кинга. Нас роднят разбитые сердца, да еще совместная работа, больше ничего. Говорю тебе совершенно искренно – мы просто друзья.

– Я рада за тебя. Он приятный молодой человек. Но придет день, и он укатит в Европу, чтобы поселиться там на своей роскошной вилле, а тебе это не подходит.

– Ты так думаешь?

– В глубине души и ты в этом уверена.

– Встречают по одежке – так, кажется, гласит пословица, – задумчиво произнесла Тиффани, глядя на себя в зеркало. – Но ни красота, ни утонченность не произведут впечатление на Кинга. Кроме того, бульварные газетки уже вовсю трезвонят о его скорой свадьбе с Карлой.

– Да, я заметила. Но ты ведь в это не веришь?

– Я верю, что он никогда не женится, если только кто-нибудь не заманит его в ловушку. К сожалению, он судит о браке по печальному опыту своего отца, – добавила она.

– Действительно жаль. Это, несомненно, повлияло на его взгляды.

– И они вряд ли когда-нибудь изменятся, – уныло подытожила Тиффани.

Марк сидел с отсутствующим видом, ковыряя мороженое.

– Тебя что-то беспокоит? – спросила Тиффани.

– Просто я расстроен. Мне передали, что видели мою девушку в обществе какого-то киноактера. Говорят, она от него без ума.

– А может, она ведет себя так же, как ты? – предположила Тиффани. – Встречается с кем-то, чтобы заглушить боль?

– Ты на что намекаешь? – улыбнулся наконец Марк.

Он протянул руку и взял ладонь Тиффани в свою.

– Жаль, что мы не встретились три года назад, когда мое сердце еще было свободно. Ты обворожительна. Мне приятно твое общество.

– Мне тоже, но я не могу предложить тебе ничего, кроме дружбы.

– Я это знаю, можешь мне поверить. – Он положил ложку. – А какие у тебя планы на Рождество?

– Предполагаю вернуться со съемок на натуре. Остается лишь молиться, чтобы как раз в это время пилоты авиалиний не объявили забастовку, – мрачно пошутила Тиффани.

– А на Новый год?

– Придется поехать домой, чтобы помочь отцу организовать деловой прием. У меня идея. Не хочешь прокатиться в Техас?

– Мне придется скакать верхом на лошади? – Марк сделал большие глаза.

– Представь себе, не все в Техасе ездят верхом. Мы живем в Джейкобсвилле неподалеку от Сан-Антонио.

– Джейкобсвилл, – протянул Марк, обхватив смуглыми пальцами высокий бокал с вином – совсем так, как он делал это в рекламных роликах. – Почему бы и нет? Техас достаточно далеко от Манхэттена.

– Ну да. А мне так не хочется ехать одной.

– Могу я спросить, почему?

– Можешь. В Техасе живет тот, кто разбил мое сердце. Я тебе о нем уже рассказывала. Я и из дома сбежала, чтобы вырвать его из сердца. Но, как оказалось, воспоминания и разбитые сердца можно возить с собой, как ручную кладь.

– Я могу это подтвердить. – В глазах Марка вдруг появились искорки. – А какое мне предназначено амплуа? Соперника?

– А ты против? Я готова оказать тебе такую же услугу, если пожелаешь. Мне нужна твоя моральная поддержка.

Марк задумался, а потом улыбнулся.

– Знаешь, возможно, это будет лекарством против нашей общей головной боли. Согласен. Еду. – Марк поднял бокал и добавил: – Я перепробовал много ролей, но играть такую мне еще не приходилось. Черт возьми, мне придется померятся силами с самим Кингмэном Маршаллом! Дорогая, я твой. Во всяком случае, на время этого делового приема, – усмехнулся он.

– Выпьем за гордость. – Тиффани тоже подняла свой бокал, и они чокнулись.

Интересно, что она почувствует, когда увидит Кинга под руку с Карлой, мелькнула у нее мысль. Слава Богу, у нее будет спутник. Кинг никогда не узнает, что ее сердце разбито.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Тиффани и Марк сели в самолет накануне Нового года. Тиффани выглядела весьма элегантно. На ней был облегающий черный костюм с серебряной отделкой и черно-белый полосатый шелковый шарф, небрежно накинутый на плечи. Марк, облаченный в темный костюм, был воплощением мужской красоты. Женщины буквально пожирали его глазами – впрочем, Тиффани всегда поражалась тому, какое впечатление Марк производил на окружающих.

Летти расположилась позади них с журналом в руках, а Тиффани и Марк стали обсуждать планы предстоящей после Нового года работы. Они так увлеклись разговором, что и не заметили, как самолет приземлился в Сан-Антонио.

Как Тиффани и ожидала, отец встречал ее в аэропорту. Она обняла его и расцеловала, прежде чем представить Марка.

Хэррисон с довольно мрачным видом пожал руку молодому человеку, но, когда увидел Летти, озабоченное выражение лица сменилось широкой улыбкой. Поздоровавшись с Летти, Хэррисон повел всех к выходу, где их поджидал роскошный лимузин.

– Папа, я пригласила Марка погостить у нас. Мы работаем в одном агентстве в Манхэттене, и время наших отпусков совпало.

– Добро пожаловать, Марк, – произнес Хэррисон с вымученной приветливостью, замеченной лишь Тиффани.

– Как поживает Кинг? – поинтересовалась Летти.

Хэррисон бросил настороженный взгляд на Тиффани и ответил, чуть запнувшись:

– Хорошо. Поехали?

Поведение отца показалось Тиффани немного странным, но она притворилась, будто ей не интересны ни Кинг, ни его дела. Она была намерена отдать все свое внимание Марку.

– Как насчет организации приема? Все уладила? – поинтересовался Хэррисон.

– Конечно. Все заказано по междугородному телефону, сейчас это стало обычным делом. Я договорилась с теми же людьми, что и всегда. Фуршет, цветы, оркестр. И приглашения разосланы.

– Ты уверена, что все сделала правильно?

Тиффани кивнула.

– А Кингу и Карле не забыла послать приглашение? – добавил отец.

– Конечно, нет. Им в первую очередь, – заявила она с великолепной небрежностью. – Как я могу забыть твоего делового партнера!

Она увидела, что Хэррисон вздохнул с облегчением.

– А в чем дело? – спросила Тиффани, почуяв неладное.

– Его нет в городе, – неохотно пояснил Хэррисон. – То есть их нет. И, как сказал мне управляющий Кинга, они вернутся только на следующей неделе. Меня Кинг не предупредил, и я не понимаю, почему он уехал, зная о приеме. Чтобы он да пропустил его? За ним такого раньше не водилось.

Тиффани выслушала эту тираду отца, не моргнув глазом, и не подала виду, как ее задело сообщение отца.

– По всей вероятности, у него были другие планы, и он не захотел их менять, – с натянутой улыбкой предположила она.

– Возможно, и так, – не очень убежденно заметил Хэррисон.

Марк незаметно сжал руку Тиффани, стараясь ее подбодрить. Почувствовав, как расстроила Тиффани эта новость, Марк сделал попытку отвлечь Хэррисона от неприятной темы и стал расспрашивать об истории штата.

Поскольку Тиффани была слишком занята приготовлениями к вечеру и не могла уделить время Марку, он вывел из гаража одну из машин Блэров и укатил осматривать окрестности, а вернувшись, стал с восторгом рассказывать о том, что увидел.

– Ты неплохо справляешься, – со снисходительной улыбкой заметил он, наблюдая, как Тиффани руководит приготовлениями к вечеру. – Где ты этому научилась?

– Нигде, – удивилась она. – Как-то само собой получилось. Я люблю вечеринки.

– А я нет, – признался Марк. – Я чувствую себя на них чем-то вроде украшения.

Так оно, в общем-то, и было. Начав работать, Тиффани очень скоро поняла, что модельные агентства используют всевозможные званые вечера и подобные им встречи для того, чтобы манекенщицы демонстрировали новые модели одежды в непринужденной обстановке. Чем больше на этих вечерах было богатой публики, тем успешнее затем продавались новые модели. Правда, некоторые клиенты предпочитали манекенщиц, а не то, во что те были одеты. В начале своей карьеры Тиффани старалась на таких вечерах быть поближе к Марку. Так они и подружились.

– Обещаю, здесь все будет по-другому, – улыбнулась Тиффани. Она указала рукой на зал: – Что ты на это скажешь? Нравится?

Пол был натерт до блеска, везде стояли цветы, столы вдоль стен были покрыты вышитыми скатертями и сверкали хрусталем и серебряными канделябрами. На столах были расставлены разнообразные закуски, поскольку предполагался не ужин, а фуршет. Для танцев был нанят оркестр.

– Впечатляет. Очень изысканно, – одобрил Марк.

А Тиффани умолкла, вспомнив балы, когда Кинг был рядом, улыбался ей и приглашал танцевать. Это случалось не так часто, и каждый танец отпечатался у нее в памяти навсегда. Закрыв глаза, она представила себе Кинга, даже мысленно дотронулась до него… Хватит вспоминать, одернула она себя. Нечего все время оглядываться! Кинг не приедет сегодня, чтобы показать – ей нет места в его жизни.

Вечером Тиффани надела расшитое серебряными блестками длинное вечернее платье, а короткие волосы украсила бриллиантовой заколкой. Все были потрясены ее новой внешностью, великолепной осанкой и умением держаться.

Марк в черном смокинге тоже притягивал взоры присутствующих. Черные глаза с поволокой, смуглый цвет кожи и черные волосы ясно говорили о том, что его предки были выходцами из Италии. Одна из приглашенных, хорошенькая рыжеволосая Лайза, была им явно покорена. Она стояла в уголке и не сводила с Марка глаз.

– Может, пожалеть девушку и представить тебя ей? – поддразнила Тиффани Марка шепотом.

Марк взглянул на Лайзу, которой было едва ли больше семнадцати. Она покраснела до корней волос и бросилась к своим родителям, словно ища у них защиты.

– Какая молоденькая. Она твоя подруга?

– Нет, – покачала головой Тиффани. – Ее родители дружат с моим отцом. Вообще Лайза не очень-то жалует вечеринки. Она предпочитает верховую езду. Ее отец разводит скаковых лошадей.

– И при всем при этом у нее нет жениха?

– Она очень застенчива.

Брови Марка поползли вверх. Он снова взглянул на рыжеволосую девушку и, встретившись с взглядом ее живых синих глаз, несколько секунд смотрел, не отрываясь. Лайза расплескала сок из бокала, который держала в руке, и опять покраснела.

– Видишь, что ты наделал? – пожурила его Тиффани.

– Такие глаза, как у Лайзы, должны быть запрещены законом, – пробормотал Марк, не отрывая взора от девушки. Схватив Тиффани за руку, он потянул ее к родителям Лайзы. – Ты должна меня представить.

– Только не надо…

– Я не настолько распущен, – успокоил Марк. – Не скрою, она меня заинтересовала, но я не воспользуюсь ее молодостью, обещаю. – Он улыбнулся, хотя глаза его оставались серьезными.

– Ну, хорошо. – Они подошли к миссис Маккинли, которая пыталась носовым платком стереть следы сока с платья дочери. – Вы думаете, останутся пятна? – тихо спросила Тиффани.

– Вряд ли, – приветливо улыбнулась миссис Маккинли. – Слава Богу, в стакане был почти один лед. Лайза, ты же помнишь Тиффани? – обратилась она к дочери.

Лайза подняла глаза, смутившись и глядя то на Тиффани, то на Марка.

– Привет, Тиффани. Рада тебя видеть.

– И я рада, Лайза. Позвольте вам представить Марка Алленби. Мы оба работаем в одном модельном агентстве в Нью-Йорке. Вы, возможно, видели его в рекламе гамбургеров, в той, со щенком…

– О!.. Так это были вы? – пролепетала Лайза. – То-то мне показалось знакомым ваше лицо, мистер Алленби.

– Приятно, что вы меня вспомнили, мисс Маккинли, – протянул Марк, улыбнувшись несколько снисходительно. – Вы танцуете?

Казалось, Лайза вот-вот упадет в обморок.

– Да…

Марк протянул Лайзе руку.

– Извините нас, – поклонился он Тиффани и родителям девушки.

Лайза позволила Марку взять ее за руку и вывести на середину зала, а он, казалось, не мог оторвать взора от восторженных глаз своей партнерши.

– А он прекрасно танцует, – отметила миссис Маккинли.

– Неплохо, – пробурчал мистер Маккинли. – Он что, бабник?

– Марк? – Тиффани рассмеялась. – Ничего подобного! Вообще-то его судьба – это, что называется, воплощение американской мечты. Его родители – итальянцы – приехали в Америку, когда Марк был еще грудным ребенком. Его отцу пришлось работать на двух работах, а мать служила официанткой в кафетерии. А сейчас Марк зарабатывает достаточно, чтобы содержать родителей и трех младших сестер. Он очень ответственный и надежный человек, а вовсе не соблазнитель невинных девушек, если именно это вас волнует.

Мистер Маккинли покраснел.

– Извини. Этот парень, как говорится, величина неизвестная, но мы заметили, какое впечатление он произвел на Лайзу.

– Не надо беспокоиться, – мягко сказала Тиффани. – Он только что разошелся со своей девушкой и все еще страдает от этого разрыва. Он и не помышляет о том, чтобы заводить какую-нибудь интрижку, уверяю вас.

– Слава Богу! – с облегчением откликнулась миссис Маккинли. – А то она у нас такая неискушенная!

Видимо, родители оберегали Лайзу не меньше, чем отец когда-то оберегал ее, подумала Тиффани, а в современном мире подобное воспитание скорее вредит, чем идет на пользу.

Интересно, почему Кинг не приехал на вечер? Хотел доказать, что может обойтись без Тиффани? Если так, то он и не подозревает, насколько ему это удалось.

Только шампанское и сила воли помогли Тиффани продержаться весь прием. А Марк веселился вовсю. Он не отходил от Лайзы, а когда ее родители собрались уходить, так долго держал ее за руку, словно был не в силах отпустить.

Перед тем как расстаться, они о чем-то тихо говорили, и Лайза покинула зал с сияющими глазами, хотя миссис Маккинли выглядела озабоченной.

– Лайза пригласила меня приехать к ним завтра посмотреть на лошадей. Ты не против? – спросил Марк у Тиффани, когда почти все гости разошлись.

– Она очень молода, – предупредила Тиффани, взглянув на Марка с любопытством.

– И невинна, – добавил он. – Нет нужды напоминать мне об этом. Я еще не встречал такой девушки, как она. Такие бывают только в Италии.

– Я думала, что ты переживаешь из-за своей девушки! – съязвила Тиффани.

– И я так думал, – признался Марк, и улыбка промелькнула у него на губах. – Лайза такая хрупкая, такая беззащитная и застенчивая. Странно, – пожал он плечами, – мне никогда раньше не нравились рыжеволосые.

Тиффани прикусила губу. Как бы поосторожнее намекнуть Марку, что Лайза из тех, кто никогда не переживет обмана?

– А танцует она, как сказочная фея, – пробормотал Марк, уйдя в себя и не замечая никого вокруг.

– Твой друг чем-то расстроен, – заметил Хэррисон, столкнувшись в дверях с дочерью, после того как они проводили последних гостей.

– Расстроен? Да он очарован Лайзой.

– Не только я это заметил. А ты, помнится, сказала, что он не повеса.

– И скажу еще раз. Он трудяга с прочными семейными связями и человек ответственный.