Текст книги "Мягкое сердце"

Автор книги: Диана Палмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рэй пошел в загон, где стоял отбракованный скот – телки-второгодки, взрослые яловые коровы и молодые волы, откормленные и готовые к сбыту. Тех и других можно было грузить в фургоны для доставки покупателям. Приходилось продавать больше, чем обычно, из-за засухи, частично погубившей летний урожай кукурузы и укос сена. Подкупать корма на зиму было нерентабельно. Даже такое крупное предприятие, как у Хартов, не могло себе позволить неоправданных расходов в экономически тяжелые времена.

Каг рассеянно смотрел на снующий скот, насупив тяжелые брови, и казался жестким и неприступным.

Рэй подошел. Он был на полголовы ниже, более тонким в кости и легким.

– Она собирает вещи, – сказал он.

Каг на мгновение встретился с ним взглядом и снова уставился на загон, сжав челюсти.

– Терпеть не могу дней рождения. Ей это было сказано.

– Да, но она не знала, что такое нарушение опасно для жизни.

– Черт! – вспылил Каг, повернувшись к брату. – Я ни за что не стал бы распускать руки! Как бы я ни злился!

– А зачем их распускать? – рассудительно проговорил Рэй. – Она и так дрожала как осиновый лист. Она еще совсем девчонка, в последние месяцы ей тяжело, у нее только что умер отец.

– Давай-давай, говори еще, – пробормотал Каг, беспокойно взмахивая руками.

– Куда ей идти-то? – Рэй не обратил внимания на его слова. – Она не видела матери с шестнадцати лет. У нее нет ни семьи, ни друзей. Вакансий поварихи сейчас не найдешь, по крайней мере в Джекобсвилле.

Каг снял шляпу, вытер лоб рукавом и снова надел ее. Он помогал прогнать скот через проход, ведущий в загон, и вспотел, несмотря на холод. Он не сказал ни слова.

Подошел Лео с мотком веревки в руке и с любопытством взглянул на братьев.

– В чем дело? – спросил он.

– Так, ни в чем, – процедил Рэй, совершенно расстроенный. – Тэсс испекла торт к его дню рождения, а он уничтожил его. Она собирает вещи.

Лео издал гортанный звук и перевел взгляд на дом.

– И она права. На Рождество я подлил спирта ей в пунш. А теперь это. Наверно, она решила, что все мы придурки и что с нами лучше не связываться.

– Наверняка. – Рэй пожал плечами. – Ладно, займемся скотом.

– Ты не собираешься уговаривать ее? – спросил Лео.

– Чего ради? – Лицо у Рэя стало жестким. – Если б ты ее видел, тоже не стал бы. – Он перевел взгляд на Kaгa. – Твоя заслуга. Надеюсь, ей удастся уложить вещи такими трясущимися руками!

Рэй резко зашагал к фургону. Лео выразительно посмотрел на старшего брата и пошел за Рэем.

Каг, от всей души презирая себя, нехотя повернулся и пошел в дом.

Чемоданы Тэсс были аккуратно уложены. Она опустила крышку самого большого чемодана и обошла комнату, которая в последние недели служила ей домом. На сердце было тяжело, но она не в состоянии переносить такие сцены. Уж лучше более тяжелая работа. И Каг, слава богу, больше не будет отравлять ей жизнь.

Тэсс взяла в руку золотую пряжку чемпиона от ремня отца и погладила ее. Это был ее талисман. Сегодня он не сработал, хотя обычно не подводил. Она бережно опустила его в маленький чемоданчик, накрыла крышкой и защелкнула замки.

Услышав шаги у себя за спиной, Тэсс резко обернулась и побелела.

Выпучив глаза, она попятилась и спряталась за кресло у окна.

Каг был без шляпы. Он молча поглядел в ее бледное лицо и глубоко вздохнул.

– Тебе некуда идти, – начал он.

Не самое удачное начало. Она вздернула подбородок.

– Буду ночевать в приюте Армии спасения. Мы с папой часто там ночевали, когда он не выигрывал призов.

Каг насупился.

– Что?

Она тут же раскаялась в своих словах. Перед кем она откровенничает? Лицо у нее стало непроницаемым.

– Ты позволишь кому-нибудь из рабочих отвезти меня в город? До Виктории я смогу доехать на автобусе.

Он сунул руки в карманы узких джинсов, оттягивая ткань на мощных бедрах, и мрачно уставился на нее.

– Ладно, – проговорила Тэсс подавленно, – пройдусь пешком или доеду на попутной.

Она взяла свое старое твидовое пальто и надела его.

– Где твое новое пальто? – тут же спросил он.

– В стенном шкафу, в прихожей. Не волнуйся, я чужого не беру, – произнесла она с вызовом, и это его задело.

– Мы тебе его подарили!

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Не надо мне ни пальто, ни работы и вообще никаких твоих подачек.

Никто и не думал, что для нее это подачка.

– Тебе нужно было место, а нам была нужна стряпуха. Никакой подачки здесь нет.

Тэсс пожала плечами.

– Как хочешь. Все равно.

Она повесила на плечо сумку и подхватила свои потертые чемоданы, большой и маленький, которые они с папой однажды выиграли в лотерею. Однако в дверях стоял Каг. Она остановилась и уставилась на него.

Каг старался придумать что-нибудь, чтоб и ее не отпускать, и своего достоинства не уронить. Рэй был прав: совсем еще девчонка, а он слишком много себе позволил. Честно говоря, он и сам себя не понимал в последнее время. Всегда был ласков с беспомощными малышами, а вот сейчас так жестоко обошелся с этой девочкой. Почему?

– Могу я пройти? – процедила она сквозь зубы. У Kaгa дернулась щека. Он сделал шаг к Тэсс и криво усмехнувшись, когда она попятилась, повернулся и закрыл дверь.

– Когда мне было шесть лет, – холодно произнес Каг, – мне хотелось, как и всем, получить торт ко дню рождения. И чтоб был праздник. Саймон поехал в город с папой и Корриганом. Рэй тогда еще не родился. Лео спал, и мы с матерью были одни на кухне. Она что-то отпустила насчет отбившегося от рук отребья, вообразившего, что его будут баловать за то, что причиняет одни хлопоты. На тумбе стоял торт, который соседка передала с папой. Мать швырнула этот торт мне в лицо. – От этого воспоминания у него потемнели глаза. – И стала бить меня. Наверно, никогда не остановилась бы, если б Лео не проснулся и не поднял рев. Она погнала меня в мою комнату и заперла там. Не знаю, что она наговорила отцу, но он меня крепко выпорол. – Каг твердо встретил ее потрясенный взгляд. – Больше я никогда не просил торта.

Тэсс медленно опустила чемоданы и коснулась его груди дрожащей рукой. Каг подумал, что даже с братьями никогда так не откровенничал. Но она как будто прочла его мысли.

– Папа не умел готовить, предпочитал консервы, – тихо заговорила она. – Я научилась готовить в одиннадцать лет – такое было детское желание самоутвердиться. Мать не стала бы печь мне тортов, даже если бы не ушла от нас. Она не хотела меня, это папа хотел ребенка и поставил ее в такое положение, что ей пришлось выйти за него замуж. Она так и не простила нам этого и ушла еще до того, как я поступила в школу.

– Где она теперь?

Тэсс отвела взгляд.

– Не знаю. Мне все равно.

Кагу стало не по себе. Он отступил на шаг, и ее рука соскользнула с его груди.

Она истолковала его движение по-своему.

– Я знаю, ты меня не любишь. Мне лучше найти работу в другом месте.

Каг перевел взгляд на окно.

– Подожди до весны, – сказал он сдавленным голосом, – тогда будет легче найти место.

Тэсс подумала, что не стоит оставаться, когда он совершенно откровенно питает к ней злобу, но у него в глазах блеснуло что-то, на злобу совсем не похожее.

– Братья утопят меня, если я позволю тебе выйти через эту дверь, – отчеканил он. – Они оба уже со мной не разговаривают.

Было ясно, что ему глубоко плевать, как к нему относятся братья, и это просто шаг к примирению. Тэсс пожала плечами.

– Дори уже родила. Она может заняться выпечкой.

– Не может. Она поглощена своим младенцем.

Тэсс опустила глаза.

– У нее очень миленький ребеночек.

Его кинуло в жар. Он повернулся и пошел обратно к двери, бросив на ходу:

– Делай как знаешь.

Она все еще колебалась.

– Так боишься меня, что не решаешься остаться? – Это был удар ниже пояса.

Она гневно выпрямилась.

– Я тебя не боюсь!

– Боишься. И бежишь, как трусливая девчонка.

– Не бегу! И я не трусливая!

Так-то оно лучше. Сопротивление он еще стерпит, но покорного страха… когда она, бледная, дрожащая, пятилась от него… Он глубоко нахлобучил шляпу.

– Как хочешь. Но если останешься, смотри, чтоб не пропадало яблочное повидло, – добавил он ядовито.

– В следующий раз я тебе им врежу в лоб, – пробормотала Тэсс себе под нос.

– Я это слышал.

Она со злостью уставилась на него.

– А если хоть раз еще швырнешься в меня каким-нибудь тортом…

– Я его швырял не в тебя, а в стену, – уточнил Каг. Она залилась краской.

– Я на него два часа потратила!

– То нет повидла, то проклятый торт, чертовы бабы… – бубнил он, топая по коридору и звякая шпорами.

Тэсс несколько секунд постояла у кровати, потом, еще не вполне придя в себя, поставила на кровать чемоданы и начала выкладывать вещи. Оставаться было безумием, но ехать было некуда. Рассказ Kaгa попал в самую болезненную точку, ту, которая откликалась на горе обиженных малышей.

Она живо представила себе маленького Kaгa с личиком, вымазанным тортом, съежившегося под ударами бессердечной женщины, изо всех сил старающегося не расплакаться. Это поразительно сглаживало впечатление от его грубостей. Она думала, сколько еще душевных ран, перенесенных в детстве, прикрывает это невозмутимое и жестокое лицо.

После того случая Каг был с ней холоден и вежлив, будто раскаивался в своей откровенности. Он избегал ее, а она – его. Кончилась праздничная суета, у Тэсс появилась уйма свободного времени. Братья работали допоздна.

Надо было латать ограждения, ремонтировать хозяйственные блоки, чинить технику, лечить заболевших животных, отлаживать автотранспорт, и так без конца, не считая конференций, заседаний и деловых поездок.

Тэсс заметила, что все три брата редко одновременно сидели за столом. Чаще всего она накрывала для Рэя и Лео, а Каг, как правило, уезжал из дому. Братья уверяли, что это не из-за нее, просто у него много дел, но она все равно обижалась. Каг терпел ее только благодаря ее умению вести хозяйство, но братья были так добры с ней, что уже почти и не было обидно. А неотлучно присутствовавшая миссис Льюис, занимавшаяся черной работой, служила неиссякаемым источником сведений из истории “Ранчо Харт” и его окрестностей. Тэсс много узнала о бурной старине и жадно впитывала эти рассказы.

Наступила весна, и начались сумасшедшие дни. Тэсс научилась отвечать по параллельному телефону в гостиной. Две секретарши вводили в огромный компьютер данные о подразделениях, и Тэсс, всю жизнь прожившая на различных ранчо, была потрясена размахом деятельности.

Помимо компьютера, знаком времени была имплантация чипов под кожу каждого животного. Это не только служило клеймом, но еще и помогало разыскать угнанный скот. Угон скота остался актуальным и в компьютерный век.

Братья справлялись с невероятным количеством дел. Телефон звонил беспрерывно, факс надрывался.

Тэсс почти насильно заставили научиться с ним обращаться, так же как и с компьютером, и с электронной почтой.

– Но я же не умею! – жаловалась она Лео и Рэю. Те только зубы скалили.

– Не унывай, у тебя все отлично получается, – подбадривал Рэй.

– Но когда же я теперь буду готовить?

– Пока в доме есть булочки, клубничный джем и яблочное повидло, все в порядке, – уверял ее Рэй. – А если совсем успевать не будешь, закажем что-нибудь на стороне.

Заказывать стали часто. Однажды вечером подъехали два грузовика с пиццей для секретарей, торговых агентов, ковбоев и самих хозяев, трудившихся не покладая рук. Братья требовали хорошей работы, но ценили самоотверженное усердие и платили хорошо.

– Почему ты ничего себе не покупаешь? – спросил однажды вечером Лео, когда Тэсс, осоловевшая от компьютера, собиралась идти спать.

– Что?

– Эту одежду ты уже носила в прошлом году, – заметил он. – Неужели тебе не хочется хотя бы новые джинсы?

– Мне не приходило это в голову, – призналась Тэсс. – Я отношу деньги в банк и забываю о них. Наверно, действительно пора пройтись по магазинам.

– Да, пора, – кивнул он. – Пойдешь сразу, как только эта запарка кончится!

Тэсс застонала.

– Она никогда не кончится!

– Мы наняли еще людей, – сказал Лео.

– Так и работы прибавилось! Это никогда не кончится, – ныла Тэсс. – Хоть бы эти глупые коровы перестали телиться!..

– Типун тебе на язык, женщина! Прибыль спугиваешь.

– Но…

– Мы все устали, – успокоил ее Лео. – Со дня на день ожидается спад. Мы ведь считаем по пяти фермам, – добавил он, – не только по нашей. А там учет новых телят, падеж, браковка, продажа, закупка, прирост веса, расход кормов. Если данные устареют, они никому не будут нужны.

– Да, но с этими пиццами у всех расстроился желудок, а я разучусь печь!

– А вот это упаси боже. – Он снял шляпу и прижал ее к сердцу.

У нее не хватило сил смеяться. В изнеможении она пробиралась по длинному коридору в свою комнату над гаражом.

Навстречу шел Каг, шикарный и неприступный в своем элегантном сером костюме, бордовом галстуке и в кремовой ковбойской шляпе. Он возвращался из Далласа с собрания поверенных.

Тэсс холодно кивнула и отвела взгляд.

Он загородил ей дорогу и, взяв за подбородок, неодобрительно вгляделся в ее лицо.

– Что они с тобой сделали?

Тэсс отпрянула. Вопрос был риторический – ему не было до нее никакого дела.

– Мы вводим данные о поголовье. Даже старик Фред. Все очень устали.

– Знаю. Этот кошмар повторяется каждый год. Тебе удается выспаться?

Она кивнула.

– Просто я плохо знаю компьютер, поэтому мне трудно. Но это ничего.

Его рука еще мгновение держала ее за подбородок, потом опустилась. Он выглядел суровее обычного.

– Не беспокойся, еще немного, и ты опять встанешь к плите. Нельзя же, в самом деле, тащить тебя с кухни в двадцатый век.

Он издевался, и она пожалела, что не хватает сил стукнуть его. Вечные насмешки и обиды.

– Ты забыл предъявить претензии насчет булочек, – напомнила она.

Он презрительно скользнул по ней взглядом.

– На вид тебе лет десять. Одни глазищи. А ходишь-то! Бог знает в чем! Тебе что, не во что одеться?

– Не твое дело!

– Если надеешься выйти замуж, в таком виде у тебя ничего не получится. Ни один мужик не посмотрит на женщину, не способную пройтись расческой по волосам!

Тэсс не ожидала такой лобовой атаки.

– Извини! – огрызнулась она. – Где уж тут причесываться, когда кругом сплошной падеж и отел!

Каг вгляделся в ее усталое лицо и чуть смягчился.

– Иди спать, – сказал он. – Ты выглядишь как вставший из гроба мертвец.

– Хороший комплимент, – буркнула Тэсс. – Ничего себе, спасибо.

Она уже хотела идти, но он вдруг поймал ее за руку и повернул к себе. Потом, порывшись в кармане, что-то вытащил и протянул.

Это был квадратный, обтянутый бархатом футляр. У нее задрожали руки – неужели он ей что-то купил? Приподняв крышку, она увидела на сером атласе роскошный кулон в виде граненого сапфира, обрамленного малюсенькими бриллиантами, подвешенный на тоненькой золотой цепочке. Словно клочок неба, застывший в камне и сиявший даже в тусклом свете дежурного света со двора.

– Ах! – вскрикнула Тэсс, ошеломленная и тронутая неожиданным подарком. Но тут же боязливо подняла глаза – может, это не ей? – Ты хотел показать мне…

Он сжал ее пальцы на футляре. Прикосновение его больших, теплых, сильных рук было безумно приятным.

– Это тебе, – сказал он с видимым смущением. Тэсс в недоумении переводила взгляд с кулона на

Kaгa и обратно.

– Запоздалый подарок ко дню рождения, – буркнул Каг, пряча от нее глаза.

– Но… Мой день рождения был первого марта, – безликим тоном произнесла она, – и я никому об этом не говорила.

– Ни словом не обмолвилась, – подтвердил он, с пристрастием вглядываясь в ее утомленное лицо. – Не получила ни торта, ни подарков, ни даже поздравлений.

Она отвела глаза.

– Черт побери!

Он не мог сказать ей, что чувствовал себя виноватым. Что узнал о ее дне рождения только две недели назад. Она уже тогда могла получить свой торт, подарки и поздравления, но ничего не сказала. Ему было ясно, что это из-за той истории с тортом. Он навсегда испортил ей день рождения, как мать испортила этот день ему. Kaгa замучила совесть и заставила надолго отлучиться из дома. Та же совесть вдруг потащила его к ювелиру, хотя Каг всегда знал, что делает, и заставила купить ей этот кулончик.

– Спасибо, – тихо пролепетала Тэсс, сжимая пальцами коробочку. Она смотрела ему вслед, явно желая сказать что-то еще.

– В чем дело? – резко развернулся Каг. Она тяжело вздохнула.

– Когда ты хочешь, чтоб я уехала? Он помрачнел.

– Что?

– В тот день, когда я испекла торт, ты сказал, что мне можно уехать весной. – Она не могла забыть этого. – Уже весна.

Каг помрачнел еще больше и сунул руку в карман, собираясь с мыслями.

– А как нам обойтись без тебя во время перегона скота? – резонно спросил он. – Оставайся до лета.

Она ощущала в руках футляр, еще хранивший тепло его ладоней. Это был первый подарок от мужчины. Если не считать пальто от братьев.

– Потом поговорим, – наконец выдавил Каг. – Я устал, а у меня еще куча дел.

Он повернулся и, не оглядываясь, ушел. Тэсс беспомощно смотрела ему вслед, двумя руками поддерживая футляр, как бесценное сокровище.

Каг внезапно остановился и повернул к ней голову. Взгляд черных глаз пересек разделявшее их пространство и встретился с ее взглядом. Это было как удар молнии: колени у нее затряслись, сердце прыгнуло к горлу. Он только смотрел, а она задыхалась.

В это мгновение Тэсс потеряла сердце. Она почувствовала, что Каг силится оторвать взгляд, и ему это удалось. Он поспешно скрылся в доме. Тэсс стиснула зубы – этого ей только не хватало.

Из всех мужчин, в которых можно было влюбиться, Каг был последним, на ком стоило остановить выбор. Но одно дело – знать это, и совсем другое – справиться со своими чувствами. Вздохнув, Тэсс повернула к себе в комнату, зная, что никакая усталость не поможет ей заснуть. Она повесила украшение на шею и стала любоваться им в зеркале. Потом повозилась с замочком и увидела пробу – 14 карат. Не безделушка. Но даже если бы эта вещица ничего не стоила, она была бы ей не меньше дорога. И Каг знал это. Ложась спать, Тэсс не сняла кулона.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Все было бы совершенно прекрасно, но на следующее утро Тэсс забыла снять кулон, и за завтраком братья ее замучили. А это смутило Kaгa, и он потопал прочь, не выпив второй чашки кофе, и так злобно зыркнул на Тэсс, будто она все специально подстроила.

Братья, конечно, извинились, но дело было сделано. В течение дня Тэсс думала, что надо бы убрать кулон в свой комод – Kaгa явно раздражало, что ей вздумалось его надеть. Но украшение было таким необычным, что она не могла спокойно пройти мимо зеркала и всякий раз останавливалась, чтобы взглянуть на него.

Так, думая о кулоне, Тэсс и пошла стелить постель в комнату Kaгa и не обратила внимания на стоявший там большой аквариум. А надо было бы: едва она наклонилась, чтоб застелить кровать с балдахином пестрым покрывалом в стиле индейцев навахо, послышался шорох, и питон Герман обвился вокруг ее шеи.

У нее подкосились ноги под тяжестью огромной рептилии: Герман перевешивал ее почти на десять фунтов. Она завизжала, пытаясь разжать кольцо, но чем сильнее старалась, тем крепче сжимал ее не менее перепуганный Герман.

Вбежавший Лео застыл на пороге. Он не увлекался змеями и понятия не имел, каким образом вызволить свою экономку из чешуйчатых объятий.

– Каг! – пропищала Тэсс, цепляясь за кольца Германа. – Скорее, а то съест!

– Не съест, – заверил ее побледневший Лео. – Он ест только из морозилки, прямо со шкурой. Честно! Каг в загоне, мы как раз собирались ехать к времянкам. Я сейчас!

В коридоре послышался топот, а спустя несколько мучительных минут – грохот сразу нескольких ковбойских сапог.

Тэсс стояла на коленях в кольцах огромной змеи, и казалось, что на ней надет змеиный головной убор.

– Герман, черт тебя побери! – заорал Каг. – Как ты ухитрился выползти?

– Нельзя ли отложить допрос? – поторопила она. – Он весит тонну!

– Ладно, ладно, – мягко произнес Каг. Он знал, как Тэсс боится Германа. Подойдя медленно, чтобы не всполошить своего питомца, он стал легонько поглаживать его, тихо приговаривая и бережно разматывая кольца.

Сняв питона, он подошел к аквариуму и помрачнел, увидев, что крышка приоткрыта.

– Фомку, что ли, он там держит? – пробормотал Каг, перехватывая увесистого Германа, чтоб открыть оставшиеся замки и откинуть крышку. – Непонятно, зачем ему вечно выползать оттуда.

– А тебе бы понравилось жить в комнате размером с троих тебя, в которой и поиграть не с кем? – пробормотала Тэсс, потирая плечи. – Он свернул мне оба плеча и небось еще сломал позвоночник. Он же грохнулся на меня сверху!

Каг водворил Германа в аквариум и запер крышку.

– Сверху? – Он сморщил брови. – Это откуда?

– Оттуда!

Она показала на один из массивных резных столбов, украшавших обширную кровать. Каг присвистнул.

– Давненько он не лазил по деревьям. – Он подошел к ней поближе и прищурил глаза. – У тебя все в порядке?

– Я же сказала, – проворчала она, – у меня все кости переломаны.

Он мягко улыбнулся.

– Скорее, у тебя помяты мускулы. – Его вопросительный взгляд был деликатным. – Но ты ведь не испугалась, правда?

Тэсс ответила не сразу, но чуть улыбнулась.

– Ну, не так чтоб очень. Я даже как будто привыкла к нему. – Она пожала плечами. – Оказывается, он приятный. Как плотный шелковый шарф.

Каг стоял и молча смотрел па нее с какой-то странной улыбкой.

– Я думала, на них слизь.

Он расплылся в улыбке.

– Почти все так думают, пока сами не потрогают. Змеи чистые. Они редко бывают агрессивными, если только их не спровоцировать. Главное – знать, когда не стоит брать их на руки.

Он снял шляпу и провел рукой по густым волосам.

– Герман у меня двенадцать лет, – добавил он. – Уже как родной. Хотя мало кто понимает, как можно привязаться к змее.

Тэсс вглядывалась в суровое лицо Kaгa и думала, что было бы тяжело расстаться с таким дорогим существом, как того требовала бывшая невеста.

– У меня была игуана, – сказала она. – Мне тогда было лет двенадцать. Один из ребят на родео собирался в колледж и спросил, не хочу ли я ее взять. – Тэсс улыбнулась. – Она была зеленой и огромной, как какое-то доисторическое существо. Чистый живой дракон. Она любила тертые кабачки и бананы и давала подержать себя на руках. А если ее гладили по головке, она жмурилась и поднимала бородку. Она жила у меня три года.

– А что случилось?

– Просто умерла, – ответила Тэсс. – Я так и не узнала, от чего. Ветеринар сказал, что я все делала правильно. Обошлись без вскрытия, потому что у папы не было денег. Она была немолодой. Хочется думать, что пришло ее время.

– Бывает, что питомец просто возьмет да и умрет. – Каг смотрел на Германа, уютно свернувшегося кольцами. – Погляди на него, – бормотал он, – ну кто бы сказал, что он помышлял о побеге?

– Забыть не могу, как я открыла стиральную машину, а он лежит там, смотанный в клубок. Я чуть было тут же не уволилась.

– С тех пор ты многого достигла, – признал Каг. Его взгляд поймал голубые искорки кулона, и он уставился на него.

– Извини, – забормотала Тэсс, с виноватым видом прикрывая кулон рукой. – Я не должна была носить его на виду у твоих братьев, но он такой красивый. Как лоскутик неба на шее.

– Я рад, что тебе нравится, – проворчал Каг. – Носи сколько хочешь. Им ведь все равно, о чем языки чесать.

– Я не думала, что они заметят.

Он приподнял бровь.

– Я уже семь лет не покупаю подарков женщине. Так что здесь это – событие, что бы я при этом ни имел в виду, – добавил он.

Тэсс покраснела.

– Ну да, я знаю, просто подарок на день рождения, – скороговоркой выпалила она.

– Ты тяжело работаешь, надо тебя иногда побаловать, – буркнул он в ответ. – С тобой действительно все в порядке?

– Такая мелочь, как сломанный хребет, не подорвет моего усердия.

Каг злобно уставился на нее.

– Он весит всего сто десять фунтов.

– Вот как? Зато во мне только сто! Он озадаченно оглядел ее.

– Ты похудела.

– Ты уже говорил это, но я не худела. Я всегда была худой.

– Ешь побольше.

Она подняла брови.

– Как хочу, так и ем. Спасибо за заботу. Каг фыркнул.

– А где новая одежда, которую мы велели тебе купить?

– Не надо мне обновок. У меня хватает одежды.

– Ничего себе, хватает! Завтра же поедешь в город и накупишь новых джинсов и кофточек. Ясно?

Тэсс упрямо выставила подбородок.

– Не поеду! Знаешь что, хоть я у тебя и работаю, ты не будешь мне указывать, как одеваться.

С минуту Каг смотрел на нее, сощурив глаза.

– Кстати, – пробормотал он, наступая на нее, – зачем дожидаться завтра? А буду я указывать или не буду…

– Каллаган! – закричала Тэсс, но не успела договорить его имя, как очутилась у него на плече. Каг пронес ее через гостиную, мимо Лео, спешившего увидеть, что там происходит.

– Господи боже, ее что, укусил Герман? – ужаснулся тот. – Она жива?

– Никого он не кусал! – огрызнулся Каг и пошел дальше.

– Так куда ты ее тащишь?

– В ближайший магазин.

– В бли… Да? Молодец!

– Предатель! – крикнула Тэсс.

– Купи ей платье! – добавил Лео.

– Терпеть не могу платьев!

– Купи ей два!

– Заткнись, Лео! – простонала она.

У запасного выхода им встретился Рэй.

– Собрались на раут? – с подчеркнутой вежливостью спросил он и изящно распахнул дверь. – Приятного вам вечерочка.

– Спаси меня! – закричала ему Тэсс.

– Послушай, это, кажется, такая песня? – обратился Рэй к Лео, вышедшему вслед за ним на крыльцо.

– Точно! Во-во… “Спаси меня!” – запел тот. Они все еще пели, отчаянно фальшивя и раздирая глотки, а Каг уже трясся в грузовике с разъяренной Тэсс.

– Не надо мне одежды! – шипела она.

Он взглянул на ее раскрасневшееся лицо и ухмыльнулся.

– Поздно. Мы уже почти приехали.

Тэсс не могла понять, чему он радуется. Каг тем и отличался от братьев, что глубоко презирал всякое баловство. Еще таким же был Саймон, но тот почти всегда отсутствовал. Тэсс слыхала, что Лео и Рэй когда-то тоже были угрюмыми, как старшие Харты, но с тех пор, как Дори с Корриганом ушли, они вечно что-то вытворяли. А Каг только и делал, что работал. Чего же он сейчас-то разошелся?

– В конце концов, Лео мог бы свозить меня, – ворчала она, скрестив на груди руки.

– Он слишком хорошо воспитан, чтоб вынести тебя за дверь, – отозвался Каг. – И Рэй у нас тоже… джентльмен.

– Я только успела как следует разносить эти джинсы.

– Они уже в дырах, – заметил он.

– Это модно.

– Модные джинсы продаются с дырами. А это, – он указал на протертые колени, – последствия тяжкого труда. Я видел, как ты на коленях драишь пол на кухне. Кстати, мы тебе купили такой полотерчик, специально для линолеума. Его пришлют вместе с газом и дровами. Мы все заказали одновременно.

– Полотер? – изумилась она.

– Тебе станет легче управляться.

Это было безумно приятно – оказывается, он обращает внимание на ее работу. Больше Тэсс не проронила ни слова, но всю дорогу продолжала улыбаться.

Через несколько минут Каг подъехал к супермаркету и повел ее в отдел женской одежды. Там он приблизился к миссис Беллами, продавщице, появившейся на свет вместе с магазином, и почтительно приподнял шляпу.

– Миссис Беллами, не могли бы вы снабдить ее джинсами, блузами, новыми сапогами и парочкой платьев? – спросил он, кивком головы указывая на Тэсс, одеревеневшую как кукла. – Нашей экономке нельзя расхаживать в таком виде!

– Что вы, упаси боже, мистер Харт, – тут же согласилась почтенная женщина. Она задумчиво сдвинула брови. – А нам только что доставили хорошенькие летние вещички! Пройдемте со мной, мисс Тэсс, сейчас мы приведем вас в порядок! – Она взяла Тэсс за локоть и махнула рукой на Kaгa. – А вы брысь отсюда, мистер Харт, – пробормотала она, и Тэсс подавила смешок, увидев его лицо. – Девушка будет готова примерно через час.

Тэсс покорно последовала за миссис Беллами, прикрывая ладонью подергивающиеся губы – только расхохотаться ей не хватало.

Каг проводил ее усмешкой. Итак, она не хочет обновок? Это мы еще посмотрим! Миссис Беллами не даст комиссионным пройти мимо носа!

Через час Каг вернулся и застал Тэсс за примеркой бело-голубого платья с пышной юбкой и присборенным лифом на тоненьких бретельках. Сапфировый кулон сиял на белой коже. У него перехватило дыхание от усыпанных веснушками белых плеч и выступающей из декольте сливочной груди.

– Ну как, Тэсс, то что надо, а? – приговаривала миссис Беллами. – Побудь тут, сейчас я тебе еще кое-что покажу! А вот и вы, мистер Харт! – обронила она и махнула рукой в сторону Тэсс. – Как вам это? Правда, хорошенькое? Так, где-то я видела такую красивую штучку, всю в черных кружевах…

Тэсс повернулась к подошедшему Кагу. У него не дрогнул ни один мускул на лице, но глаза блестели, скользя по обнаженной коже. Платье удачно подчеркивало голубизну девичьих глаз.

– Чересчур открытое, да? – Тэсс волновалась под его взглядом.

Каг покачал головой.

– Тебе идет. Даже к кулону подходит. – Его хрипловатый голос звучал проникновенно. Он подошел ближе, и машинально поднял руку туда, где лежал маленький сапфир в оправе из золота и бриллиантов, остановился на мгновенье и скользнул пальцами вдоль тоненькой бретельки, рассеянно касаясь нежной кожи и отмечая ее шелковистость и тепло.

Тэсс сдавило горло. Она чувствовала, как гулко забилось сердце в груди, когда его взгляд опустился в глубину декольте.

Пальцы Kaгa стиснули ей плечо, и она с шумом втянула воздух.

А он все не отводил глаз.

– Это платье сделано как раз для того, чтобы заставить мужчину захотеть его сиять, – мрачно произнес он наконец.

– Мистер… Харт! – вскрикнула Тэсс.

Он слегка нахмурился и вгляделся в ее возмущенные глаза.

– Ты что, не знаешь, что за штука платье и как оно действует на мужчин? – поинтересовался он.

Тэсс дрожащими руками подтянула лиф повыше.

– Не знаю! Но я не возьму его, раз оно наталкивает тебя… мужчину… на такие мысли!

Его рука отдернулась, будто обожглась о ее кожу.

– Я пошутил! – с раздражением солгал он, отодвигаясь. – Оно превосходно, и оно будет твоим!

Тэсс не знала, что и думать. Он пошутил, видите ли! А теперь и вовсе повернулся спиной к ней и к подоспевшей миссис Беллами.

– Вот, Тэсс, примерь-ка еще это. А то я сложу в коробку, пока ты одеваешься, – и она увлекла за собой девушку, прежде чем та успела сказать хоть слово.

И слава богу, что не успела: Каг боролся с приступом давно им не испытываемого возбуждения. Он был потрясен до потери сознания. Тэсс явно начинала действовать на его мужские гормоны. Не надо было тащить ее сюда. Если она появится в этом платье в его присутствии, это чревато серьезными осложнениями.

Каг стоял, размеренно дыша, пока не овладел своим взбунтовавшимся телом. К счастью, Тэсс не стала показываться ему в черном платье, которое примеряла, и даже попыталась отказаться от голубого. Но он этого не позволит – у нее должно быть хоть одно нарядное платье.

– Голубое останется, – твердо сказал он. – Тебе надо будет во что-то одеться, если тебя куда-нибудь пригласят. – Правда, тогда она может оказаться в этом платье в обществе другого мужчины. Но Тэсс не ходила на свидания, и Каг отогнал эту мысль. – Ты набрала джинсов и блузок? А сапоги?