Текст книги "Чужестранка. Дилогия "
Автор книги: Диана Гэблдон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]
Я задохнулась от смеха, поперхнулась вином, закашлялась и не могла остановиться до тех пор, пока Джейми не похлопал меня по спине. Отдышавшись, вся красная, я попросила Джейми продолжить рассказ.
Оказалось, что он вернулся в Шотландию год с чем-то назад и полгода после этого жил в одиночестве либо водился с бездомными скитальцами, людьми без клана, без роду-племени, которые бродили по лесам, питаясь чем попало, и при случае угоняли чужой скот.
– А потом кто-то ударил меня по голове топором или чем-то вроде, – весь передернувшись, продолжал Джейми. – О следующих за этим случаем двух месяцах я могу рассказывать только со слов Дугала, потому что сам я ничего не помню.
Во время нападения на Джейми Дугал находился в поместье поблизости. Друзья Джейми сообщили Дугалу о случившемся, и тот сумел переправить племянника во Францию.
– Почему во Францию? – спросила я. – Рискованно было перевозить тяжелораненого на такое большое расстояние.
– Еще более рискованно было оставить меня там, где я находился. По всей округе шастали английские патрули, потому что мы с парнями наделали много шума. Я думаю, Дугал опасался, как бы меня не нашли в бессознательном состоянии в хижине у какого-нибудь батрака.
– Или у него в доме, – добавила я с некоторой долей цинизма.
– Мне кажется, он не перевез меня к себе по двум причинам, – ответил на это Джейми. – Во-первых, у него в это время гостил какой-то англичанин, а во-вторых, он по моему виду решил, что мне так и так помирать, и потому отправил меня в аббатство.
Аббатство Святой Анны де Бопре на побережье Франции, как выяснилось, было управляемо удалившимся от суеты мирской Александром Фрэзером, ныне настоятелем этой обители учености и служения Богу.
– Они с Дугалом не очень-то друг друга жалуют, – говорил Джейми, – но Дугал рассудил, что здесь мало что можно для меня сделать, а там, ежели так суждено, только и помогут.
Так оно и вышло. Благодаря медицинским познаниям монахов и собственному крепкому сложению Джейми выжил и начал поправляться, окруженный заботами святых братьев доминиканцев.
– Когда я выздоровел, то вернулся сюда, – сказал Джейми в завершение своей повести, – Дугал и его люди встретили меня на берегу, и мы как раз направлялись во владения Маккензи, когда… э-э… столкнулись с тобой.
– Капитан Рэндолл говорил, что вы угнали скот, – заметила я.
Он улыбнулся, нисколько не задетый обвинением.
– Ну, Дугал не из тех, кто упустит случай нагреть на чем-нибудь руки, – сказал он. – Мы наткнулись на хорошее стадо, оно паслось на поле, а кругом ни души. Ну и…
Джейми пожал плечами с видом фаталистической покорности житейской неизбежности. Стало быть, я угодила туда в самом конце стычки между людьми Дугала и драгунами Рэндолла. Дугал, увидав, что англичане вот-вот налетят на них, отправил половину своей команды в чащу, скотину они гнали перед собой, а остальные шотландцы затаились в дубках, поджидая англичан в засаде.
– Сработало здорово, – одобрительно высказался по этому поводу Джейми. – Мы с криком напали на них из засады и пронеслись сквозь их ряды. Они, ясное дело, погнались за нами, и мы им устроили веселую охоту – вверх по холму, через ручьи и скалы и так далее. Тем временем остальные наши люди перешли границу и коров угнали с собой. А мы оторвались от красномундирников и укрылись в доме, в котором я в первый раз увидел тебя. Мы там дожидались темноты, чтобы улизнуть.
– Понимаю, – сказала я. – Но почему ты первым делом вернулся в Шотландию? Мне кажется, во Франции тебе было бы безопаснее.
Он открыл было рот, собираясь ответить, но передумал и отпил вина. Как видно, я чересчур близко подобралась к тому закоулку, где хранились его тайны.
– Это долгая история, англичаночка, – произнес он, явно избегая разговора на нежелательную тему. – Я потом расскажу ее, а пока давай поговорим и о тебе. Ты расскажешь мне о своей семье? Если, конечно, считаешь это возможным, – поспешно добавил он.
Я ненадолго задумалась, но решила, что рассказать ему о моих родителях и о дяде Лэме вполне можно. Дядя к тому же выбрал вполне подходящую профессию: заниматься изучением античности имело столь же большой – или столь же малый – смысл в восемнадцатом столетии, как и в двадцатом.
Итак, я поведала Джейми обо всем этом, избегая упоминать о таких «мелочах», как автомобили и самолеты, ну и, разумеется, о войне. Он слушал меня внимательно, иногда задавая вопросы, выразил мне свое сочувствие по поводу гибели родителей и проявил интерес к дяде Лэму и его изысканиям.
– А потом я встретила Фрэнка, – закончила я.
Помолчала, не уверенная в том, сколько я могу еще сказать, не рискуя ступить на опасную почву. К счастью, Джейми мне помог.
– Но тебе, наверное, не хотелось бы говорить о нем прямо сейчас, – понимающе проговорил он.
Я кивнула, глаза затуманило слезами. Джейми отпустил мою руку, привлек меня к себе и мягким движением прижал мою голову к своему плечу.
– Все хорошо, милая, – сказал он, гладя меня по голове. – Ты не устала? Дать тебе уснуть?
Какой-то момент я хотела ответить утвердительно, но тотчас поняла, что это было бы нечестно и трусливо.
– Нет, – сказала я и глубоко вздохнула. От Джейми слегка пахло мылом и вином. – Нет, я в полном порядке. Расскажи мне, в какие игры ты играл, когда был мальчиком.
В комнате стояла свеча-часы: кольца темного воска отмечали каждый час. Мы проговорили целых три кольца, разжимая руки только затем, чтобы налить еще вина или навестить примитивный стульчак в углу за занавеской. Возвращаясь после одной из таких вылазок, Джейми зевнул и потянулся.
– Уже очень поздно, – отозвалась я на его жест. – Может, нам пора в постель?
– Пожалуй, – согласился он, потирая шею сзади. – Лечь в постель? Или улечься спать?
Он насмешливо приподнял бровь и усмехнулся чуть заметно уголком губ.
По правде говоря, я чувствовала себя с ним так уютно, что совершенно забыла, зачем мы здесь. Слова Джейми ввергли меня в легкую панику.
– Ну-у… – протянула я ослабевшим голосом.
– Как бы то ни было, но ты же не собираешься укладываться в постель в платье? – спросил он в обычной для него чисто практической манере.
– Полагаю, что нет.
Я спохватилась, что в водовороте событий последнего времени я как-то ни разу не подумала о ночной рубашке. Впрочем, у меня ее все равно не было. Я спала либо в нижней кофте, либо попросту нагишом – в зависимости от погоды.
У Джейми не было ничего, кроме того, что на нем надето, и спать он явно собирался в рубашке или голым, и такое положение вещей, вероятно, вскоре привело бы к ожидаемому завершению.
– Иди сюда, я помогу тебе со всякими твоими завязками…
Когда он начал раздевать меня, руки у него слегка дрожали. И он несколько утратил свое обычное самообладание, сражаясь с множеством крохотных крючков на моем корсаже.
– Ха! – произнес он торжествующе, справившись наконец с последним из них, и мы оба рассмеялись.
– Позволь мне теперь помочь тебе, – предложила я, решив, что пора кончать с проволочками.
Я распустила ворот его рубашки, дотронулась руками до обнаженных плеч. Медленно провела ладонями по груди, ощутив пружинистые волосы и мягкую кожу вокруг сосков. Он стоял неподвижно, почти не дыша, и я опустилась на колени, чтобы расстегнуть украшенный серебряными бляшками пояс на бедрах.
Если уж этому суждено произойти, то почему бы и не сейчас, подумалось мне; я медленно провела руками по его твердым, худощавым бедрам под килтом. Теперь-то я точно узнала, что носят шотландцы под своей юбкой – ровным счетом ничего, и меня это несколько поразило.
Джейми поднял меня на ноги и наклонился поцеловать в губы. Поцелуй затянулся, а тем временем руки его шарили по мне, отыскивая завязки нижней юбки и распуская их; юбка соскользнула на пол грудой накрахмаленных оборок, и я осталась в своей длинной нижней блузе.
– Где ты научился так целоваться? – спросила я, слегка задыхаясь.
Он улыбнулся и снова притянул меня к себе.
– Я говорил, что я девственник, но я не монах, – ответил он, поцеловав меня еще раз. – Если мне в чем-нибудь понадобится помощь, я о ней попрошу.
Он крепко прижал меня к себе, и я почувствовала, что он более чем готов к делу. С некоторым удивлением я поняла, что тоже готова. Было ли то следствием позднего времени, выпитого вина, привлекательности Джейми или просто долгого воздержания, но я хотела его – и очень сильно.
Я приподняла его рубашку и провела руками вверх до груди. Кончиками больших пальцев дотронулась до сосков, покрутила их, и они тотчас отвердели. Джейми вдруг изо всей силы притиснул меня к груди.
– Уф! – вырвалось у меня – я не могла вздохнуть.
Он отпустил меня и попросил прощения.
– Ничего, не беспокойся. Поцелуй меня еще.
Он поцеловал, одновременно спуская с плеч мою блузку. Приподнял одной рукой мои груди, а другой потрогал мои соски так же, как я перед этим – его. Я пыталась отстегнуть пряжку у него на килте, он помог мне, и пряжка отстегнулась.
Он взял меня на руки и уселся на постель, держа меня на коленях. Заговорил немного охрипшим голосом:
– Скажи мне, если я буду слишком груб, или вели перестать, если хочешь. В любую минуту… пока мы еще не вместе, потому что после этого я уже не смогу остановиться.
В ответ я обхватила руками его за шею и опрокинула на себя. Потом помогла ему попасть в увлажнившийся промежуток у меня между ног.
– Боже святый! – произнес Джеймс Фрэзер, никогда не упоминавший имя Господа своего всуе.
– Теперь не останавливайся, – сказала я.
Лежа рядом со мной после совершившегося, он простым и естественным жестом привлек мою голову к себе на грудь. Нам было хорошо вместе; первоначальная неловкость и напряженность почти исчезли, растворившись во взаимном тяготении и новизне познания друг друга.
– Это было так, как ты себе представлял? – с любопытством спросила я.
– Почти. – Он вдруг хихикнул мне в самое ухо. – Но я думал… хотя нет, ничего.
– Нет, скажи мне! Что ты думал?
– Не скажу, ты будешь надо мной смеяться.
– Обещаю тебе не смеяться. Скажи!
Он пригладил мне волосы, убрав кудряшки с уха.
– Ну ладно. Я не знал, что это можно делать лицом к лицу. Я считал, что ты должна повернуться ко мне спиной… ну, понимаешь, как лошади…
Сдержать обещание было очень трудно, однако я не засмеялась.
– Я понимаю, что это звучит глупо, – сказал Джейми в свою защиту. – Просто… ну, ты, наверное, знаешь, что если в молодости что засядет в голову, так уж крепко.
– Ты никогда не видел, как люди занимаются любовью?
Я была удивлена этим, потому что успела повидать немало домов, в которых на всю семью приходилась одна-единственная комната. Родители Джейми, правда, не принадлежали к числу мелких фермеров, но вообще-то, как я думала, редкий шотландский ребенок никогда не просыпался в то время, когда его отец и мать совокуплялись поблизости от него.
– Конечно, видел, но, в общем-то, оно происходило под одеялом. Я ничего не мог узнать, кроме того, что мужчина был сверху. Только и всего, не больше.
– Мм, это я заметила.
– Я тебя сильно придавил? – обеспокоенно спросил он.
– Не слишком. Но правда, это было так, как ты думал?
Я не рассмеялась, но не смогла удержать широкую улыбку. Он слегка покраснел – заметнее всего возле ушей.
– Да. Один раз я видел, как мужчина овладел женщиной на открытом месте, но… это было… это было насилие, самое настоящее, и он овладел ею сзади. Это произвело на меня сильное впечатление, я никак не мог от него отделаться.
Он продолжал держать меня в объятиях и тихонько гладил – теми же движениями, как своих лошадей, когда хотел их приласкать. Мало-помалу эти поглаживания меняли характер – в соответствии с определенной целью.
– Я хочу спросить тебя об одной вещи, – сказал он, ведя рукой сверху вниз у меня по спине.
– О какой же?
– Тебе понравилось? – не без робости задал он свой вопрос.
– Да, – ответила я совершенно честно.
– Я так и подумал, хотя Мурта уверял меня, что женщинам это безразлично, поэтому я должен кончить как можно скорее.
– Что твой Мурта знает об этом? – возмутилась я. – Чем дольше, тем лучше, так считает большинство женщин!
Джейми снова хихикнул.
– Ясно, ты знаешь лучше, чем Мурта. На этот счет мне прошлым вечером надавали множество добрых советов и Мурта, и Руперт, и Нед, только мне они большей частью не понравились, их советы, поэтому я решил вести себя по собственному разумению.
– И оно тебя не подвело, – сказала я, наматывая на палец волосок у него на груди. – Какие же еще мудрые советы они тебе дали?
В свете свечи кожа Джейми слегка золотилась; меня позабавило, что при этих моих словах он снова покраснел от смущения.
– Большинство из них я не мог бы повторить. Я же говорил тебе, что они не пришлись мне по вкусу. Я видел, как разные животные делают это, и они, вероятно, обходятся без советов. Мне подумалось, что люди, во всяком случае, способны на то же самое.
А мне подумалось, что, пожалуй, куда лучше искать учителей по технике секса на скотном дворе или в лесу, чем в запертых комнатушках или грязных журнальчиках.
– А каких животных ты видел в такие моменты?
– Да всяких. Наша ферма стояла возле леса, а я проводил в лесу много времени, охотился, искал заблудившихся коров и тому подобное. Конечно же, видел лошадей, коров, свиней, ну и кур, голубей, собак, кошек, оленей, белок, кроликов, диких кабанов, а один раз даже змей.
– Змей?
– Ага. Ты знаешь, что у змеи два члена? Я имею в виду самцов.
– Нет, не знаю. Ты в этом уверен?
– Вполне. И оба этих члена к тому же раздвоены, вот так.
Он раздвинул два пальца, средний и указательный, в качестве иллюстрации.
– Самке это, должно быть, зверски неудобно, – заметила я и хихикнула.
– Мне кажется, ей, наоборот, очень нравилось, – возразил Джейми. – Насколько я мог судить – у змей не слишком выразительные морды.
Во внезапном приступе неудержимого веселья я уткнулась лицом ему в грудь. Собственный запах Джейми, приятно отдававший мускусом, смешивался с грубоватым запахом полотна.
– Сними рубашку, – попросила я, села и потянула за край его одеяния.
– Зачем? – удивился он, но тоже сел и повиновался.
Я опустилась на колени перед ним, любуясь обнаженным телом.
– Потому что я хочу на тебя посмотреть, – ответила я.
Он был великолепно сложен: конечности длинные и красивые, твердые плоские мускулы четко выступали на выпуклой груди и плечах, на впадине живота и на бедрах. Он поднял брови.
– Ну что ж, на ярмарке как на ярмарке. Сними свою тоже.
Он помог мне освободиться от моей измятой рубашки, стянув ее вниз через бедра. Когда она упала к ногам, Джейми взял меня за руку и принялся разглядывать с пристальным интересом, я даже смутилась.
– Ты что, никогда не видел голой женщины? – спросила я.
– Видел, но не так близко. – Он широко улыбнулся. – И ни одна из них не была моей.
Обеими руками он обхватил мои бедра.
– У тебя хорошие широкие бедра, я думаю, ты будешь доброй производительницей.
– Что?! – возмутилась я, вырываясь от него, но он прижал меня к себе и повалился вместе со мной спиной на кровать.
Он удерживал меня, пока я не перестала сопротивляться, потом приподнял так, что наши губы соприкоснулись.
– Я знаю, что для законности одного раза достаточно, но…
Он умолк в замешательстве.
– Ты хочешь еще?
– А ты не слишком против?
Я и теперь удержалась от смеха, но почувствовала, что ребра у меня трещат.
– Нет, – серьезно ответила я. – Не слишком.
– Ты есть хочешь? – спросила я через некоторое время.
– Просто умираю с голоду. – Он наклонил голову и легонько куснул меня за грудь, потом с улыбкой посмотрел на меня и добавил: – Против обыкновенной еды тоже не возражал бы.
Он перекатился на край постели.
– В кухне есть холодное мясо и хлеб, да и вино найдется. Пойду схожу и принесу нам что-нибудь на ужин.
– Нет, ты не вставай. Я сама схожу.
Я соскочила с кровати и направилась к двери, накинув поверх рубашки шаль, так как в коридоре было, конечно, холодно.
– Погоди, Клэр! – окликнул меня Джейми. – Лучше позволь мне…
Но я уже отворила дверь.
Мое появление было встречено хриплым приветственным ревом пятнадцати мужских глоток, обладатели которых расположились у камина в большой нижней комнате, выпивая, закусывая и занимаясь игрой в кости. На мгновение я застыла в полном ошеломлении у перил галереи, а пятнадцать ухмыляющихся рож пялились на меня снизу, освещаемые отблесками огня.
– Эй, барышня! – гаркнул этот обормот Руперт. – Вы еще держитесь на ногах? Может, Джейми не справился со своими обязанностями?
Его остроумная реплика была встречена взрывом смеха, и тотчас посыпались шуточки по адресу Джейми и его удали – одна грубее другой.
– Если вы привели Джейми в негодность, я буду счастлив заменить его, – предложил молодой парень, черномазый коротышка.
– Нет-нет, барышня, он не подойдет вам, возьмите лучше меня! – заорал другой.
– Она не возьмет никого из вас, ребята! – проревел пьяный Мурта. – После Джейми ей вот что нужно!
И он взмахнул над головой огромной бараньей костью, вызвав в комнате еще один приступ невероятного хохота.
Я бросилась назад в свое убежище, захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной, уставившись на Джейми – он лежал голый на постели и содрогался от смеха.
– Я пытался тебя предупредить, – задыхаясь, еле выговорил он. – Видела бы ты сейчас свое лицо!
– Что делают там все эти люди? – прошипела я.
Джейми ловким и красивым движением соскользнул с кровати и, передвигаясь по полу на коленях, принялся собирать разбросанную как попало одежду.
– Свидетели, – коротко пояснил он. – Дугал не хочет допустить ни малейшей возможности к расторжению нашего брака.
Он встал на ноги, держа в руках свой килт, и, улыбаясь мне, обернул его вокруг бедер.
– Думаю, что твоя репутация, англичаночка, непоправимо испорчена.
Даже не накинув рубашки, он направился к двери.
– Не ходи туда! – воскликнула я в приступе внезапного страха.
Взявшись рукой за щеколду, он улыбнулся мне.
– Не бойся, милая. Раз уж они свидетели, должны же они что-то увидеть. К тому же я не собираюсь голодать три дня из страха перед шутками.
Он вышел из комнаты, встреченный шумным хором одобрительных непристойностей; нашу дверь он оставил приоткрытой. Мне было слышно, как он продвигается к кухне, сопровождаемый поздравительными выкриками, грубыми вопросами и советами.
– Каково пришлось в первый раз, Джейми? Было у тебя кровотечение? – выкрикнул легко распознаваемый нахальный голос Руперта.
– Нет, но у тебя оно будет, старый негодяй, если ты не укоротишь язык, – отпарировал Джейми, и его ответ был встречен восторженным одобрением.
Шутки и насмешки продолжались все время, пока он находился в кухне, а потом возвращался и подымался по лестнице.
Я открыла дверь пошире, чтобы пропустить его; лицо у него пылало жарче огня в камине, а в руках было полно снеди. Он переступил порог, преследуемый финальным взрывом веселья, который я оборвала, захлопнув дверь и опустив щеколду.
– Я принес достаточно, чтобы мы с тобой некоторое время могли отсюда не выходить, – сказал Джейми, расставляя тарелки на столе и не глядя на меня. – Хочешь поклевать?
Я протянула руку у него за спиной, чтобы взять бутылку.
– Не сию минуту, – ответила я. – Первым делом я хочу выпить.
Несмотря на неопытность, от Джейми исходила напористая мужская сила, которая и возбуждала и покоряла меня. Я не хотела ни наставлять его, ни демонстрировать ему свой опыт и позволяла ему делать, что он хочет, изредка предлагая небольшие «коррективы» – например, попросила его переносить вес на локти, а не на мою грудь.
Все еще не насытившийся и слишком неловкий, чтобы быть нежным, он тем не менее отдавался любви с такой неослабевающей радостью, что я впервые подумала о девственности как о недостаточно оцененном товаре. При этом Джейми столь беспокоился, как бы не причинить мне боль, что это и умиляло меня, и несколько раздражало.
Во время нашего третьего сближения я вдруг напряженно изогнулась и вскрикнула. Джейми мгновенно отпрянул и замер с виноватым видом.
– Прости, – сказал он. – Я не хотел причинить тебе боль.
– Ты и не причинил, – ответила я, вытянувшись в блаженной истоме.
– Правда? – недоверчиво спросил он, внимательно оглядев меня.
И тут мне пришло в голову, что Руперт и Мурта во время своих поспешных уроков упустили из виду кое-какие весьма существенные пункты.
– Так бывает каждый раз? – спросил он в полном упоении, когда я просветила его.
Я почувствовала себя кем-то вроде японской гейши. Никогда не воображала себя в роли инструктора искусства любви, но заметила про себя, что в ней, оказывается, есть свои привлекательные стороны.
– Нет, не каждый раз, – ответила я, забавляясь его непосредственностью. – Только если мужчина – настоящий любовник.
– О! – У Джейми порозовели уши.
Я почувствовала некоторое волнение, заметив, что отвлеченный интерес сменяется возрастающей решимостью приступить к действию.
– Ты скажешь мне, как я должен вести себя в следующий раз? – спросил он.
– А ничего особенного и не надо делать, – ответила я. – Просто двигайся медленнее и будь внимателен. А зачем ждать? Ведь ты все еще готов к действию.
Джейми был удивлен.
– А тебе не нужно подождать? Я, например, не могу сразу же после…
– Ну, у женщин это по-другому.
– Да, я заметил, – пробормотал он.
Он обхватил мое запястье большим и указательным пальцами.
– Просто… ты такая маленькая. Я боюсь сделать тебе больно.
– Ничего подобного не произойдет, – нетерпеливо воз-разила я. – А если бы и так, то я вовсе не против.
На лице у него было написано удивленное непонимание, и я решила показать, что я имею в виду.
– Что ты делаешь? – в полном изумлении спросил он.
– То, что ты видишь. Не дергайся.
Немного погодя я пустила в ход зубы и надавливала ими до тех пор, пока он не втянул в себя воздух со свистом. Я остановилась.
– Я причинила тебе боль?
– Да. Немного, – ответил он сдавленно.
– Ты хочешь, чтобы я перестала?
– Нет!
И я продолжала – достаточно грубо – до тех пор, пока он вдруг не содрогнулся в конвульсии и не застонал так, словно я вырвала у него сердце. Он откинулся на спину, вздрагивая и тяжело дыша. Лежал и бормотал что-то по-гэльски, смежив веки.
– Что ты сказал?
– Я сказал, – отвечал он, открыв глаза, – что думал, сердце у меня разорвется.
Я усмехнулась, довольная собой.
– Мурта и компания не сказали тебе об этом?
– Они сказали. Но это было то, чему я не поверил.
Я рассмеялась.
– В таком случае лучше бы ты не рассказывал мне, что еще они тебе говорили. Ведь ты теперь понял, что я имела в виду, когда сказала о грубости. О том, что я не против?
– Да. – Он сделал очень глубокий вдох и медленно вы дохнул воздух. – А если бы я сделал то же с тобой, ты испытала бы такие же вещи?
– Понимаешь ли… – начала я и запнулась. – Я не могу сказать точно…
Все это время я делала все возможное, чтобы прогнать всякую мысль о Фрэнке, считая, что в постели должны быть только двое независимо от того, почему и как они там оказались. Джейми очень отличался от Фрэнка, телесно и душевно, но ведь существует сравнительно небольшое количество способов соединения двух тел, и для нас еще не определилась область интимности, в которой акт любви принимает определенный вариант. Чисто плотские сопоставления и сходства неизбежны, но оставалось и неизведанное, пусть и немногое.
Джейми сдвинул брови с выражением притворной угрозы.
– Так, значит, есть что-то такое, чего ты не знаешь? Что ж, попробуем узнать это вместе, ладно? Как только я наберусь сил для этого. – Он снова закрыл глаза. – Где-нибудь на следующей неделе.
Я проснулась перед рассветом, промерзшая и оцепеневшая от страха. Я не могла бы пересказать кошмар, от которого я пробудилась, но внезапное возвращение к реальной действительности оказалось в равной степени пугающим. Возможно было на время забыть о своем положении прошлым вечером, отдаваясь радостям вновь обретенной интимности. Но теперь я вновь осталась одна рядом со спящим незнакомцем, с которым нерасторжимо связана моя жизнь, одна в месте, полном невидимой опасности.
Наверное, я неосторожно повернулась, потому что одеяла задвигались и мой незнакомец соскочил с постели с ошеломляющей внезапностью фазана, вспорхнувшего из-под самых ног. Пригнувшись, он замер возле двери в комнату, еле видный в предутреннем сумраке.
Настороженно прислушиваясь, он некоторое время пробыл у двери, потом быстро обследовал комнату, бесшумно скользнув к окну, а затем – к кровати. Рука была согнута таким образом, что было ясно – он держит какое-то оружие, хотя в полутьме я не могла разглядеть, какое именно. Усевшись на постель возле меня, удовлетворенный тем, что все спокойно, он сунул нож или какое-то другое оружие куда-то в изголовье кровати, где прятал его до этого.
– С тобой все в порядке? – шепнул он и провел пальцами по моей влажной щеке.
– Да. Жаль, что разбудила тебя, извини. Мне приснился какой-то кошмар. Но чего ради…
Я хотела спросить, отчего он вскочил с постели как ужаленный, но он прервал меня, коснувшись своей большой и теплой рукой моего обнаженного плеча.
– Неудивительно, ты совсем закоченела – сказал он и втянул меня под груду пледов на свое еще не остывшее место. – Это я виноват, – пробормотал он. – Забрал себе все покрывашки. Боюсь, что еще не привык делить с кем-нибудь постель.
Он уютно обернул пледы вокруг нас обоих и улегся рядом со мной. Немного погодя снова выпростал руку и потрогал мое лицо.
– Это из-за меня? – спросил он ласково. – Ты меня не выносишь?
Я засмеялась прерывистым смехом, скорее похожим на всхлип.
– Нет, не из-за тебя.
Я пошарила в темноте, чтобы отыскать его руку и сжать ее, подтверждая свои слова.
Пальцы нашарили путаницу пледов, потом – теплую плоть, и только после этого я нащупала руку, которую искала. Мы лежали бок о бок и смотрели на низкий, опирающийся на балки потолок.
– Ну а если бы я сказала, что не выношу тебя, что тогда? – спросила я. – Что бы ты мог поделать?
Джейми передернул плечами, и кровать скрипнула под ним.
– Сказал бы Дугалу, что ты настаиваешь на расторжении брака на основании неосуществимости брачных отношений.
На этот раз я неудержимо расхохоталась.
– Ничего себе неосуществимость! А все эти свидетели?
В комнате было уже достаточно светло, чтобы я могла разглядеть улыбку на его лице, повернутом ко мне.
– Какие бы там ни были свидетели, но с полной уверенностью сказать можем только мы с тобой, верно? И я предпочел бы претерпеть стыд, чем жениться на той, которая меня ненавидит.
Я повернулась к нему.
– Я не питаю к тебе ненависти.
– И я к тебе тоже. А многие и многие браки начинались при менее благоприятных обстоятельствах.
Он ласково и нежно повернул меня спиной к себе, прижался тесно, и мы теперь лежали, как в гнездышке. Руку он положил мне под грудь – не потому, что предлагал что-то или на что-то намекал, но потому, что там ей было удобно.
– Не бойся, – шепнул он. – Нас теперь двое.
Мне стало тепло, спокойно и безопасно – впервые за много дней. Я уже погружалась в сон при первых лучах занимающегося дня, как вдруг вспомнила про нож в изголовье кровати и спросила себя, какая угроза может заставить человека спать вооруженным в своей брачной комнате.
