Текст книги "Взорванный разум"

Автор книги: Диана Дуэйн

Соавторы: Питер Морвуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Джосс остановил какого-то служащего. У того был скучающий откормленный вид человека, имеющего гарантированный заработок. Они спросили у него дорогу к главному администратору станции, после чего Ивен посмотрел на него таким взглядом, что бедняга удалился от них со скоростью по крайней мере превышающей обычную.

– Должен сказать, – протянул Ивен, – что для начала я бы навестил местных полицейских.

Джосс покачал головой.

– Будем двигаться сверху вниз, – он взглянул на Ивена. – Если наши предположения правильны, наш приятель находится где-то в высших эшелонах. Пусть они посмотрят на нас сразу и начнут нервничать.

– Ты хочешь сказать, увидят меня, – уточнил Ивен.

– И твой серый фланелевый костюм, дружище. Покажем им пурпурного всадника.

– Кого-кого?

– Как-нибудь расскажу.

Когда они добрались до офиса Администратора Станции, там царила паника. Офис полностью занимал один из коттеджей, пристроенных к административному острову. Довольно-таки большое помещение, в котором почему-то ни один человек сейчас не работал. Хорошо одетые люди стояли, сгрудившись в небольшие кучки, и тихонько разговаривали между собой взволнованными голосами. Некоторые из них обернулись, когда Джосс с Ивеном вошли. Разговоры начали замолкать, и вскоре над всем помещением нависла напряженная тишина. «Как в морге… – именно так, подумал Джосс, – кто-то умер. И не раньше, чем час назад. Очень интересно».

Молодой рыжеволосый человек в консервативном черном трико подошел к ним.

– Вы по поводу Джоанны Мэлори? – спросил он.

– И по этому поводу тоже, – ответил Джосс. – О'Баннион, Глиндоуэр. Солнечная Полиция.

– Очень рад, офицеры. Пройдите за мной.

Молодой человек повел их к крошечному коттеджику. Публика смотрела напряженно. Провожатый говорил торопливо, что-то о том, что местная Полиция скоро прибудет и окажет всю возможную помощь… Джосс кивал, слушая вполуха, а сам тем временем осматривался по сторонам, пытаясь составить какое-то мнение о присутствующих. Большинство отводило взгляды с видом людей, которые боятся, что их чего доброго обвинят в совершении преступления, которого они не совершали и не могли совершить, но вот, все равно, извините, чувствуют за собой какую-то тягостную вину.

Стеклянная дверь открылась, и они вошли в маленький офис с двумя столиками, компьютерным терминалом и несколькими небольшими шкафами. На взгляд Джосса, все здесь было слишком уж чистым и прибранным. Сам он иногда месяцами не мог добраться до поверхности своего письменного стола. Трое человек стояли в углу, а на полу лежала неподвижная женщина. Невидящие глаза смотрели в потолок, руки и ноги были разбросаны так, что сразу можно было догадаться, что она мертва. Это была привлекательная, хорошо одетая женщина. Но почему-то совсем не хотелось смотреть на ее лицо.

– Понятно, – заявил Джосс, не имея ни малейшего понятия о происходящем. Он давно знал, что такое заявление произведет куда более благоприятное впечатление, нежели сакраментальное «не знаю, что и сказать». Он быстро наклонился и привычно пощупал пульс – всякое бывает на свете, – а потом проверил остальные признаки жизни.

– Она умерла около двадцати минут назад, – сказал он Ивену. Затем выбрал среди трех человек самого старшего – женщину лет сорока пяти с длинными серебристыми волосами и красивым лицом, которое выглядело очень сердитым.

– Наркотики? – спросил он ее.

Лицо сделалось еще более сердитым. Чтобы предупредить вспышку, Джосс встал и подошел к ней с протянутой для пожатия рукой.

– Простите, – сказал он, – негоже забывать приличия. Джосс О'Баннион, Солнечная Полиция. Это мой напарник Ивен Глиндоуэр.

Все посмотрели скорее на костюм, чем на лицо Ивена, с уже знакомой Джоссу нервной реакцией, возникающей при виде пушек соответствующего калибра. Джосс подумал, что если достаточное количество людей будет реагировать на пушки подобным образом, то, может, и стрелять из них не понадобится. И еще он подумал о том, что в Британии не должно было остаться ни одного преступника, если учесть, что там у Ивена пушки были втрое больше и еще страшнее на вид.

– Мы ждали вас, – сказала женщина, пожимая Джоссу руку. «Крепкое пожатие, – отметил он. – Уверенна в себе, но не агрессивна. Сухие ладони». – Я Дорен Орсиерес, – продолжила она. – Глава КСО на Свободе.

– А-а, контроль за неприятностями, – констатировал Джосс.

Она все еще была раздражена, но уже не настолько.

– Боюсь, что это так. То, что произошло сегодня – большая неприятность для нас.

«Еще бы… – подумал он. – Когда один из служащих главного административного офиса умирает от передозировки наркотиком посреди рабочего дня…»

– Мы заинтересованы, – продолжала она, – чтобы расследование было проведено по возможности без шума.

«Чтобы не распугать туристов», – подумал Джосс.

– Конечно, – сказал он. – Мы будем работать в тесном контакте с вами и с полицией. Я не видел ничего, что заставило бы меня пренебречь местными законами и взять дело под юрисдикцию Солнечной Федерации.

Леди вспыхнула, но тут же взяла себя в руки. Джосс отметил про себя ее реакцию. В будущем это могло пригодиться.

– Ваши медики уже были здесь? – спросил он.

– Они скоро должны прибыть. Полиция тоже.

Джосс удивленно поднял брови. С каких это пор медикам нужно было столько времени, чтобы попасть куда-либо в пределах станции? Еще один плохой признак.

– Вы сказали, что ожидали нас, – обратился он к мисс Орсиерес.

– Да, мы получили сообщение от вашего начальства. У вас ведь здесь произошел инцидент. Мы попытаемся сделать все возможное, чтобы помочь вам.

Джосс кивнул с невозмутимым видом, вспомнил скрюченное тело Лона и спросил себя, видела ли она его. Конечно, видела. Она же из комитета по связям с общественностью – КСО. И в то же время она так хладнокровна. У этой женщины недюжинное самообладание.

Дверь в офис открылась, в помещение вошли запыхавшиеся медики: две женщины, молодая и постарше, с шестиконечными Звездами Жизни на рукавах. С ними был молодой мужчина лет тридцати двух с откровенно озабоченным выражением лица. Пока мужчина и молодая женщина разворачивали носилки, женщина постарше опустилась рядом с телом, попробовала пульс, подвижность конечностей, оттянула веко и нахмурилась. Потом еще раз открыла и закрыла глаз покойницы.

– Реакция зрачка на свет сохранена, – сказала она Орсиерес, потом оглядела Джосса и нахмурилась еще больше. – Она принимала гипер.

– Гипер? – спросил Ивен. Басовый рокот голоса внутри его шлема звучал зловеще.

Все оглянулись на него, как бы не веря, что этот робот может говорить, да еще к тому же и обладает разумом.

«Как он это выносит? – подумал Джосс. – Неужели каждый, кто видит костюм, думает, что внутри него сидит какая-то обезьяна?»

Доктор посмотрела на Ивена и сказала:

– 2-гидро-6-пропано-метенпардразин.

Джосс удивленно поднял брови. Разработка новых препаратов – дело обычное, будучи и полицейским и химиком-любителем, он был знаком с большинством из них. Он знал, что препараты пардразиновой группы при постоянном воздействии на рецепторы нейронов коры головного мозга ухудшают их функционирование. Проблемой при применении этого препарата могла бы стать токсичность на поздних стадиях привыкания.

– Ассоциативные рецепторы, – сказал он. – Все воздействие должно быть направлено на них. Как наркоманы называют это средство?

– Мозговорот, бомба, гипер, ускоритель, – доктор взглянула на Джосса с уважением.

– Это эйфорическое средство?

– Нет, оргментативное, – ответила врач. – Оно вызывает понижение сопротивляемости миелинового слоя оболочки нейронов. Поначалу это не опасно, но потом…

– Понятно, – вмешалась Орсиерес, явно раздосадованная этим. – Не пора ли вам забрать тело отсюда, а потом уже заниматься с ним?

Доктор с ассистентами погрузили тело на каталку, с трудом распрямив ему конечности.

– Нетипичное окоченение, – заметил Джосс.

Врач кивнула и протянула ему визитную карточку.

– Если захотите побеседовать, я освобожусь после вскрытия. Оно займет несколько часов.

– Спасибо, – Джосс взглянул на карточку. – Мы свяжемся с вами.

На карточке значилось: «ЛАЙЛА ОРЛОВСКИ, ДМ ЧММК». Что делает здесь доктор медицины, Член Межпланетного Медицинского колледжа? Обычно такие люди работают на более высокооплачиваемых должностях.

Ассистенты увезли тело. Доктор последовала за ними, нарочито оставив дверь открытой. Один из секретарей подскочил и так же демонстративно закрыл ее.

– Прошу прощения, – сказала Орсиерес Джоссу. – Смерть всегда так удручает.

– Понимаю, – ответил Джосс.

– Каковы же ваши планы? – попыталась она продолжить разговор.

– Поначалу надо устроиться. Полагаю, для нас забронированы места в одном из отелей?

– Да, в Хилтоне. Один из моих людей проводит вас. А дальше?

– Осмотримся пару дней, привыкнем к месту, позадаем кое-какие вопросы, побываем на месте происшествия. Ну и все такое. Нам так же хотелось бы переговорить с вашей полицией, может, они что-нибудь смогут рассказать. Затем уже начнем работать более интенсивно.

– Прекрасно, – кивнула головой Орсиерес. – Я – член дирекции станции. Если вам что-либо понадобится, сразу же звоните мне, – и сделала паузу. – Что касается этого, – показала она рукой на пол, где только что лежало мертвое тело…

Джосс успокаивающе замотал головой.

– Можете положиться на нас. Общественные связи – не наш профиль, – и улыбнулся одной из самых очаровательных своих улыбок.

– Спасибо, – кивнула Орсиерес в ответ.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошли люди в форме местной полиции – темных трико, облепленных нашивками, знаками отличия и бог знает чем еще. Джосс подавил улыбку. Инструктор по психологии говорил ему, что чем больше декорирована униформа, тем больше тот, кто ее носит, любит применять власть, и тем меньше он уверен в своем праве и в способности применять ее. И еще его учили обращать внимание на шляпы.

«Ну, хоть шляп-то у них, слава Богу, нет», – подумал Джосс. Зато украшений – побольше, чем у латиноамериканских диктаторов в старых видеофильмах. Если бы эти полицейские постояли немного не шевелясь, их можно было бы запросто принять за рождественские елки. А их пушки инструктор описал бы, как «слишком большие, цилиндрические, черные и весьма не эффективные». Считалось, что такое оружие выражает скорее сексуальную агрессивность, чем желание бороться с преступниками.

Трое вошедших офицеров осмотрелись вокруг. Самый раскрашенный из них – седой мужчина лет шестидесяти с маленькими, близко посаженными глазами и опущенными уголками рта неодобрительно окинул взглядом всех присутствующих.

– Где же тело? – спросил он.

– С ним занимаются медики, – ответила Орсиерес. – Это гипер.

На лице полицейского появилась недовольная гримаса.

– И вы вызвали меня из-за какой-то наркоманки?

– Какая-то наркоманка, как вы ее назвали, – голос Орсиерес резко задрожал, – была одной из наших самых ценных служащих. Совету это начинает надоедать, шериф Соренсон. Когда кое-кто перестает выполнять свою работу должным образом, Совет замечает это.

– Поэтому вы вызвали этих чертовых сопов? – он оглядел Джосса и Ивена так, что можно было подумать, что они сами виноваты во всем происходящем.

– Офицеры О'Баннион и Глиндоуэр прибыли сюда, чтобы расследовать дело об убийстве их коллеги, офицера Салоникиса, – сказала Орсиерес, повернувшись к Джоссу и Ивену. – Здесь они случайно, но я окажу вам любезность и представлю их вам здесь, чтобы им не пришлось искать вас по всему вашему Департаменту. Кстати, шериф, нам надо поговорить о взаимодействии полиции с другими службами. Мы находимся в центре станции, а ваши люди добираются за двадцать минут там, где нужно десять…

– А-а, это все проблемы с персоналом, – вздохнул Соренсон, как бы отвечая на давно надоевший ему вопрос. – Пока нам бюджет не урезали…

– Но вы же сами сказали, что можете обойтись меньшим количеством людей.

– Простите, – раздался вдруг голос Ивена. – Может быть, нас все-таки представят?

Все опять уставились на него. Джоссу пришла в голову мысль, что даже если учесть, что игра «тупой полицейский – добрый полицейский» имеет свои преимущества, смотреть на то, как они обходятся с Ивеном – просто невыносимо. Но трое полицейских смотрели на руки Ивена по-другому. По их реакции было ясно, что они ощутили свое оружие не более чем игрушкой в сравнении с грозными, отливающими вороненой сталью предметами, скрещенными на металлической груди. Ивен широко улыбался.

– О, простите, – заторопилась Орсиерес. – Знакомьтесь: шериф Эдвард Соренсон, начальник полиции, а это офицеры О'Баннион и Глиндоуэр.

– Очень рад, – явно солгал Соренсон. – Чем можем – поможем. Рад видеть вас у себя в любое время. Мои люди в вашем распоряжении, – он снова повернулся к Орсиерес. – Кстати, мой доклад о том, что вы вмешиваетесь в дела полиции, завтра же будет в Совете. Всего хорошего… – он тоже вышел, не закрыв за собой дверь.

– Интересные дела здесь творятся! – подумал Джосс. – Пожалуй, мы пойдем, – вслух сказал он. – Думаю, здесь пока делать нечего. Когда мы устроимся, мисс Орсиерес, нам бы хотелось обсудить с вами кое-что. Если это, конечно, возможно.

– Связывайтесь со мною в любое время, – Орсиерес любезно улыбнулась. – Прошу прощения за некоторые неловкости. Недавно у нас перераспределяли фонды, и кое-кому наступили на мозоль.

– Мы постараемся ничего не испортить, – пожал плечами Джосс.

– Мы очень рады, офицер О'Баннион. Заходите в любое время.

Они вышли из комнаты на свежий воздух и медленно побрели к эскалатору.

– Ну-ну, – мягко сказал Джосс. – Хорошей же нам здесь лапши на уши навешали!

Ивен посмотрел на него и негромко произнес:

– Надо будет осмотреться насчет жучков, когда будем в отеле.

Джосс с удивлением взглянул на него.

– Ты серьезно?

– Здесь полно камер. Не удивлюсь, если есть и микрофоны.

Джосс кивнул. Ивен явно становился осмотрительным. Самому ему не хотелось пока делиться своими мыслями.

– Куда сначала, – спросил он, – к доктору?

– Пожалуй. Хочу посмотреть, как проходит вскрытие.

Джосс достал карточку, посмотрел на адрес и подошел к ближайшему справочному автомату.

– Три уровня вниз и полотсека вправо, – произнес он через минуту. – Хорошее место.

– Странное место для морга, – задумчиво протянул Ивен, становясь на эскалатор.

– Я начинаю подозревать, что там у нее частная практика, – откликнулся Джосс.

Так оно и оказалось. Это была жилая зона. Двух уровней над ней не было, и «небом» ей служила обратная сторона административного уровня.

Дома – не такие примитивные, как на нижних уровнях, с двойными дверями и дорогими металлическими табличками с именами владельцев – свободно отстояли друг от друга. На доме, который они искали, висела блестящая анодированная пластина с надписью:

«ВРЕМЯ РАБОТЫ МОРГА: ПОНЕДЕЛЬНИК – ПЯТНИЦА. 8:00–17:00.»

– Интересно, а как же с теми, кто умер в субботу? – пробормотал Джосс.

– Может, их сваливают у стены. А может, соседи используют их в качестве удобрения, – ответил Ивен, глядя на садик, росший рядом с домом. Посмотри, какие яблони. В природе таких не бывает. Какая-то генетическая мутация.

– Тихо, – сказал Джосс и нажал на кнопку переговорника.

– Кто там? – раздался раздраженный голос.

– Глиндоуэр и О'Баннион, доктор Орловски.

– О, входите.

Дверь открылась, и они вошли внутрь. За дверью находилась маленькая площадка, покрытая чем-то, на первый взгляд напоминающим камень. Тот, кто придумал этот материал, был мастером своего дела – даже на ощупь он был холодным. Слева располагалась дверь с надписью: «МОРГ», справа – дверь без опознавательных знаков.

– Куда желаете? – спросил Джосс.

– Мрачные у тебя шуточки.

– Ты еще не видел меня мрачным. – Джосс махнул рукой и подошел к моргу.

Большая и чистая медицинская лаборатория сверкала нержавеющей сталью и белым пластиком. В центре стояло несколько столов. На одном из них виднелось тело женщины, умершей наверху. Над телом склонилась доктор Орловски в резиновом фартуке и маске, со скальпелем в руке.

– Не думала, что вы прибудете так быстро, – заметила она, не отрываясь от работы. – Садитесь, джентльмены, я скоро закончу.

Ивен присел на скамью, с интересом рассматривая обрамленное в рамку древнее издание Анатомии Грея.

– Вскрытие центральной нервной системы? – спросил Джосс.

Она взглянула на него:

– Вы парамедик или что-то в этом роде?

– Органический химик, – ответил он.

– Ага, простите, еще раз, ваше имя Джосс?

– Да.

– Очень приятно. А ваш большой друг?

– Ивен.

– Да яун вир, – улыбнулась Орловски. Ивен ошарашенно посмотрел на нее.

– Муж моей сестры из Уэльса, – рассмеялась она в ответ. Вы уже сталкивались с этим наркотиком?

– Нет, – ответили они в один голос.

– Столкнетесь! И не раз пожалеете об этом. По сравнению с этой штукой крэк и героин кажутся содовой водичкой.

– Вы сказали, это называется 2-гидро-6-пропано-метенпардразин?

– Да, – она отложила в сторону какой-то алый сгусток. – Не буду утомлять вас подробностями. После продолжительного применения наркотик делает часть нервной системы человека невосприимчивой к веществам, управляющим функциями коры головного мозга, такими как память и логическое мышление. Такое же действие оказывает на мозолистое тело место, где соединяются правое и левое полушария.

– Химические рецепторы и их синапсы действуют как замки и ключи… – начал объяснять Джосс Ивену.

– Увеличивается скорость передачи нервных импульсов в «белом» веществе мозга, – объяснила доктор, а также временно увеличивается количество межнейронных связей в ассоциативной цепи.

– Эти изменения временны, в чем и состоит проблема. Привыкание вызывает не сам препарат, а его действие, – продолжила Орловски, затем взяла специальную пилу и склонилась над черепом. Звуки, которые за этим последовали, заставили вздрогнуть даже Ивена. – При приеме терапевтической дозы мозг как бы включает все скрытые резервы и начинает работать быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Утерянные воспоминания становятся доступными. Логические функции ускоряются. Мозг начинает функционировать в десятки и сотни раз быстрее обычного.

Раздался громкий треск.

– Вам приходилось когда-нибудь проводить анатомические исследования?

– Только самые элементарные, – ответил Джосс.

– Тогда подойдите и посмотрите, – она сняла верхнюю часть черепа, как будто это была крышка от кастрюли. – Эмоции не так усиливаются, как логические функции. Нажмите на эту педаль, пожалуйста.

– А где ваш ассистент? – Джосс оглянулся по сторонам.

– У меня его нет. Финансы не позволяют, – она взяла другой скальпель, сделала несколько разрезов и приподняла лоскут какой-то беловатой ткани. – Вот оно, то самое место, где пересекаются все пути ассоциативной цепи. Эта штука должна быть плотной и упругой, а что мы видим? Все распадается из-за перестимуляции нервных клеток.

– А разве нет физических симптомов? – удивился Джосс. – Дрожания мускулов и так далее?

– Так долго они не живут, – с горечью ответила доктор Орловски. – Этот эффект мог бы наступить при умеренном употреблении препарата, но никто не употребляет его умеренно.

– И не будут, – покачал головой Ивен. – Представьте, каково возвращаться в нормальное состояние после того, как ваш мозг какое-то время работал в десятки раз лучше.

– Я слышала, что для них интеллект нормального человека представляется чем-то вроде интеллекта малолетнего имбецила.

– Потому они и не бросают, – констатировал Джосс.

– Как вы думаете, откуда наркотик попадает сюда? – спросил Ивен.

Орловски скрестила руки на груди.

– Многое бы я отдала, чтобы узнать это. Думаю, его делают где-то здесь. Скорее всего, его разработал прекрасный профессионал. Такие вещи не изобретают случайно.

– А никаких фабрик по производству наркотиков здесь не находили?

– В этой станции больше потайных мест, чем ходов в муравейнике, – отрицательно покачала она головой.

На экране электронного микроскопа появилась картинка с ажурным изображением. Джосс посмотрел на нее с интересом, но ничего не понял.

Орловски цокнула языком:

– Плохо! Очень плохо! Обычно в этих местах нервной ткани бывают повреждения, а здесь их нет.

– Значит, эта леди принимала очень большие дозы за короткий срок, – кивнул Джосс.

– Да, и это пугает. В таких количествах наркотик еще не был доступен.

– Видимо, его стали больше производить, – сказал Джосс.

– Это уже пятая смерть за неделю, – продолжала Орловски, – тогда как обычно было не больше одной. И, судя по вскрытиям, все они – от передозировки.

– Не может ли быть так, – спросил Ивен, – что наркотик сначала ввозился, а потом его начали производить здесь?

Орловски пожала плечами.

– Может быть, но полицию больше интересуют другие вещи.

– То есть? – решил уточнить Джосс.

Ивен предостерегающе поднял палец и показал глазами на потолок и в углу комнаты. Джосс понял и тут же закашлялся. Орловски озадаченно посмотрела на них и спросила:

– Может, принести воды?

– Да, пожалуйста, – пробормотал Джосс.

Не глядя на потолок, она подала ему стакан, Джосс отпил глоток и перестал кашлять.

– Ну что ж, – сказала она. – Я положу тело в холодильник до вынесения окончательного заключения. Чем еще могу помочь, джентльмены?

– Основная причина, по которой мы здесь, – сказал Ивен, – в общем-то, другая. Мы хотели бы узнать результаты вскрытия Лона Салоникиса.

– Нет проблем, куда вам прислать копию заключения?

– В Хилтон.

– О, там есть хорошие рестораны. Особенно мексиканский на нижнем уровне.

– Проверим, – пообещал Джосс. – Всего хорошего.

Они вышли и направились на тот уровень, где находился отель. Джосс переваривал то, что только что услышал.

– Интересный, однако, наркотик! – посвистывая, протянул он.

– Я бы для определения выбрал другое слово, – сказал Ивен мрачно. – Боже всемогущий, как же я ненавижу наркотики!

Джосс кивнул:

– Особенно специально созданные. Эти ублюдки прекрасно сознают, что делают, а люди попадают в зависимость и уже не могут вырваться из нее.

Они добрались до верхнего уровня, и оказались рядом с огромным зданием отеля «Хилтон», окруженным густой растительностью. Когда они подошли к стойке портье, Ивен громко чихнул. Джосс удивленно посмотрел на него.

– Сенная лихорадка, – объяснил тот и чихнул снова.

– Господь со святыми угодниками, только этого не хватало!

Они предъявили свои документы и получили очередную порцию удивленных взглядов. Джосса все больше и больше начинало это раздражать.

– Ваш багаж уже в номерах, джентльмены, – сказал портье, подавая им карточки-ключи. – Четвертый этаж, бизнес-уровень. Опустите ваши карточки в приемное устройство лифта, и он доставит вас прямо на место.

– Спасибо, – ответил Ивен и чихнул еще громче.

У них были большие двойные апартаменты с отдельными спальнями. Багаж уже был на месте, но Ивен даже не посмотрел на него. Он начал очень внимательно осматривать комнату – отдернул занавески, заглянул под кровати, обшарил углы. Джосс смотрел на это с нескрываемым удивленным видом, но ничего не говорил. В одном месте Ивен расчихался не на шутку, сунул руку под угол ковра и достал оттуда какой-то предмет. Другой рукой вытащил из своего костюма что-то, напоминающее микрокристалл для портативного рекордера. По-прежнему чихая, подошел к своему багажу, набрал код, открыл его, вынул оттуда маленькую черную коробку, вставил в нее кристалл и затем показал Джоссу, что у него в правой руке. Оказалось, что это микроминиатюзированное звукозаписывающее устройство, используемое в полиции для слежки.

– Пора принять антигистамин и прилечь, – громко сказал Ивен, положил «жучка» в черную коробку, закрыл крышку и убрал коробку в чемодан. Из коробки донеслось слабое чихание.

Джосс во все глаза смотрел на него. Джосс усмехнулся и, все так же чихая, пошел в ванную, откуда вернулся через несколько минут.

– Думаю, был только один, – сказал он. – У меня в костюме многоцелевой постановщик помех. Если я чего-то и не нашел, уж он-то об этом позаботится. Боюсь только, картина на визоре будет не слишком четкой, пока мы здесь.

Джосс расхохотался и сел на кушетку.

– Переживем. У меня есть свой плейер. Он защищен от помех. Скажи мне лучше, как ты думаешь, что это значит?

– Думаю, скоро мы это узнаем, – голос Ивена был серьезным. – Потому что как только они обнаружат, что их водят за нос, сразу попробуют поставить нам нового «жучка». Меня интересует вот что: все ли номера на этом уровне снабжены подслушивающими устройствами или это ради нас так постарались.

– В любом случае, – подвел итоги Джосс, – у нас будет пара дней в запасе, прежде чем они поймут, что что-то не так. Кстати. А Лон не упоминал о прослушивании в своих первых докладах?

– Да… но только один раз. Видимо, потом он уже боялся выдать себя. Завтра нам придется проверить его апартаменты.

Джосс состроил гримасу:

– Вряд ли мы что-нибудь там найдем. У того, кто убил Лона, была масса времени для того, чтобы убрать оттуда все, что могло бы быть полезным для нас, или то, что он сам считает полезным. Надо ждать, как будут развиваться события.

Ивен поднял со стола меню гостиничного обслуживания и посмотрел его.

– Мама дорогая! – воскликнул он. – Ты только посмотри на цены. Восемь кредитов за апельсиновый сок!

– Тем приятней, что мы на полном обеспечении, – отозвался Джосс, задумчиво глядя в потолок. – Ты заметил, что Орсиерес приказала убрать тело до прибытия полиции?

– Еще бы.

– Странновато, верно?

– Я уже думал об этом, но для того, чтобы им об этом сказать, время было не очень-то подходящее.

Джосс кивнул.

– У тебя здорово выходит. Этакий мистер Молчаливый Здоровяк, – заметил он.

– Для маскировки это очень удобно, – ответил Ивен с легкой иронией. – С другой стороны, отношение к полиции у мисс Орсиерес довольно странное.

– Похоже, если только мисс Орсиерес не очень хотела, чтобы полиция что-то нашла. Что-то типа борьбы за власть, тебе не кажется?

– Возможно. И знаешь, мне не хотелось бы оказываться в эпицентре этой борьбы. Во всяком случае, если мы рассчитываем получить какую-то помощь от этих клоунов.

Джосс позволил себе улыбнуться:

– Обратил внимание на их форму?

– Господи Иисусе! – расхохотался Ивен. – А их пушки? Можно подумать, им сейчас Джека Потрошителя на эшафот вести. Однако завтра нам придется топать прямо к ним, а потом уже домой к Лону. Все-таки они опечатали для нас его комнату.

– Ты прав, – кивнул Джосс, взглянув на маленькую черную коробочку, которая продолжала чихать через неравные промежутки времени.

– Полагаю, ты так и будешь чихать, пока мы здесь? – спросил он.

– Ну, только там, где есть растения. Придется продолжать, как бы ни першило в горле. Этот трюк не раз сослужил мне хорошую службу.

Ивен тронул что-то на своем костюме, раздалось мягкое клацанье, и Джосс с удивлением увидел, что в монолитном металле обнаружились соединения, которых секунду назад не было.

Ивен провел пальцем по шву на предплечье, и панцирь в этом месте раскрылся, как створки раковины. Постепенно он снял всю свою броню, оставшись только в шортах и майке.

– Сколько же это весит? – спросил Джосс, явно впечатленный таким процессом.

– Информация считается государственной тайной и разглашению не подлежит, – торжественным голосом пророкотал Ивен и расхохотался. А вообще-то, он весит сорок килограммов. К этому можно привыкнуть.

– Только не с моими костями, – покачал головой Джосс. Он забросил ноги на стол и выдохнул:

– Все это дело плохо пахнет, вот что я тебе скажу.

– Согласен, – Ивен потряс головой и отодвинул в сторону два наколенника, как будто это были обыкновенные комнатные шлепанцы. – Мне это место совсем не нравится. Слишком на многие вопросы нет ответов. Похоже, здесь никто не рад нас видеть. Ни одна душа.

– А Орловски? Она, по-моему, в порядке.

– Может быть. Ивен удобно развалился в кресле. – Ну-ну. Все станет ясным в свое время.

– У тебя прямо-таки трогательная вера в будущее, – заметил Джосс.

– А-а, каждый может предсказать, когда дела пойдут плохо. А надо уметь предсказывать, когда они пойдут хорошо, тогда тебя и заметят в этом мире.

Джосс засмеялся:

– Твое «хиви» помогает?

Ивен постучал себя пальцем по голове:

– Скорее это.

– Может, научишь как? – сказал Джосс, доставая свой коммуникатор и включая его в сеть.

– На этой работе, – с сомнением покачал головой Ивен, – у тебя не останется для этого времени…