Текст книги "Скитальцы"

Автор книги: Диана Удовиченко

Соавторы: Максим Удовиченко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Но мальчишка разочаровал меня. Когда мы присели отдохнуть, эльф тихо прошептал:

– Странный лес. Здесь нет природных духов.

– Ты уверен?

– Да, конечно. Любой эльф чувствует их присутствие. А здесь – пустота. Деревья, кусты, трава… они мертвы, у них нет души.

Само по себе бездушие деревьев меня взволновать не могло. Для орка дерево – это просто дерево, а куст – всего лишь куст. Только ушастые могут усматривать в них нечто большее. Но раз уж духу положено быть, значит, пусть будет. Иначе получается неправильность и непорядок.

– Значит, ты не сможешь пользоваться магией листвы? – уточнила я.

Лэй сокрушенно покачал головой.

А вот это совсем плохо! Я возлагала немалые надежды на его чародейские способности. Но чтобы приободрить, сказала:

– Ладно. Зато теперь нас вряд ли будут искать. Для всех мы уже покойники.

– Возможно, так оно и есть… – вздохнул Лэй.

– Еще не все потеряно. Войди мы в Ятунхейм летом – от нас бы уже и костей не осталось. Но зимой и ранней весной тварей становится меньше – многие дохнут от голода, а оставшиеся рыскают вокруг леса в поисках пищи.

Я умолчала о том, что для ятунов, не ушедших из леса, мы станем лакомым кусочком. Голодные твари будут драться до последнего и ни за что не отступят. Лэй и так это понимал.

Мы шли полночи, позволяя себе лишь короткие передышки, прислушиваясь к лесным шорохам в ожидании появления ятунов. И они появились.

Первым их присутствие заметил Лэй и замер на месте, левой рукой указывая на деревья впереди, правой сплетая заклятие. Я выставила перед собой меч, готовясь отразить нападение и понимая, что вряд ли выйду победительницей из этой схватки: в густой чащобе трудно размахивать фламбергом.

Они вышли из-за толстых стволов – четыре огромные твари, в холке достающие мне почти до плеча. Их мощные, широкие в кости, но гибкие, как у кошек, тела покрывала тусклая чешуя, вокруг шей топорщились клочковатые серые гривы. Длинные хвосты, извиваясь, нервно хлестали по впалым после зимы бокам. Тяжелые головы были воинственно наклонены, желтые с вертикальными зрачками глаза неподвижно смотрели исподлобья, огромные пасти щерились игольчатыми длинными зубами. Мордами ятуны одновременно напоминали и волков, и камышовых котов. Но если во взгляде обычного животного светится ум, то глаза этих существ не выражали ничего, кроме беспредельной жажды убийства и всепоглощающего голода.

Твари напали молча, не тратя времени ни на угрожающее рычание, ни на попытки окружить добычу. Они просто одновременно взвились в высоком прыжке, собираясь обрушить на нас всю тяжесть своих тел. Лэй отскочил и правильно сделал – ятуны просто расплющили бы хрупкого эльфа. В ладони ушастика вспыхнул яркий огненный шар.

– В брюхо цель! – крикнула я, поднимая меч.

Живот – самое уязвимое место у этих тварей, чешуя там мелкая и мягкая, как у рыбы. Туда я и вонзила фламберг, наколов на него ятуна, словно на вертел, потом, падая, сильно дернула меч на себя. Волнистое лезвие неровно вспороло податливую плоть. Агонизирующее тело придавило меня к земле, обдав потоком крови. Голова закружилась от тяжелой вони вывалившихся наружу кишок. Поднатужившись, я выбралась из-под дохлого ятуна и тут же едва не попала в пасть к его собрату. Тварь ударила меня тяжелой когтистой лапой, распоров рукав куртки и зацепив кожу. Плечо обожгло болью. Я присела, пропустив над головой еще один удар и, взмахнув фламбергом над самой землей, подрубила ятуну заднюю лапу. Существо взвыло, но тут же напало на меня с удвоенной яростью. Мне опять удалось распороть твари брюхо – удивительное везение. «Раньше, в Т'харе, они казались мне сильнее», – промелькнула в голове мимолетная мысль.

За спиной раздавался треск. Темноту леса то и дело разрывали яркие вспышки. Я обернулась, чтобы прийти на помощь Лэю. Но эльф справился сам. Неподалеку от него валялась, распространяя удушливый запах горелой плоти, обугленная туша ятуна. Мальчишка ловко петлял между стволами, убегая от второй твари. Я ринулась вперед, но тут Лэй внезапно остановился, прыгнул навстречу ятуну, взмахнул пятипалым и вонзил клинок прямо в глаз врагу. Раздался дикий вопль, зверь затряс башкой, пытаясь прогнать невыносимую боль. Эльф сотворил огненный шар и бросил его в ятуна. Тварь покатилась по земле, сбивая огонь, но магическое пламя только разгоралось сильнее. Вскоре все было кончено, но вдруг Лэй выкрикнул:

– Сверху! Берегись!

Я совершила длинный прыжок, упала на живот и тут же перевернулась, готовясь обороняться. Но ятун, который бросился на меня с дерева, уже был объят огнем.

– Вроде бы пока все, – произнес Лэй. Замер, чутко прислушался, потом добавил: – Они идут за нами. По тропе. С запада… и с востока тоже.

Мы справились с пятью тварями. А если их будет двадцать? Тридцать? Разорвут в клочки, костей не оставят.

– Пошли!

Я шагнула прочь с тропы, рванула на север, через непроходимый лес.

Лэй не раздумывая побежал следом. Теперь и ему изменили эльфийское изящество и осторожность – не до того было. С шумом, словно два кабана, мы ломились через кусты, прорубали мечами дорогу сквозь переплетение ветвей, карабкались по буреломам, рискуя свернуть себе шеи, скатывались кубарем по склонам оврагов. Но ятуны догоняли. По скорости и выносливости эти твари превосходили и разумных, и всех зверей Вирла. Победный вой и рычание приближались. Эльф на бегу сотворил два больших огненных шара, обернулся и бросил в тварей, что вырвались вперед, почти наступая нам на пятки. Ятуны увернулись, и стремительное пламя врезалось в стволы деревьев, быстро побежало вверх, охватило ветви, превратив их в пылающие факелы. Оно быстро распространялось, перекидывалось с дерева на дерево, и вскоре за нашими спинами встала огненная стена.

Мы выбежали на большую поляну, и Лэй остановился, переводя дыхание.

– Вперед! – Я дернула эльфа за руку.

– Бесполезно, – выдохнул мальчишка. – Они всюду.

Со всех сторон на поляну выходили ятуны. Их было не меньше сотни. Окружив нас, твари медленно сжимали кольцо. Мы встали спина к спине, готовясь защищаться до последнего.

– На всякий случай прощай, Мара, – проговорил Лэй, – ты хороший друг.

– Прощай, эльф. Встретимся в Альгебаре…

У меня не было сомнений: нам не справиться вдвоем. А если и свершится такое чудо, нас, израненных и уставших, пожрет огонь.

Кольцо делалось все теснее, до меня уже доносилась вонь из пастей ятунов. Я приготовилась подороже продать свою жизнь, как вдруг что-то произошло. Пламя, подбиравшееся все ближе, мгновенно погасло. Лес погрузился в темноту, но лишь на мгновение. Тут же на поляну прямо с черного неба упал широкий луч нежного розоватого света. По-щенячьи заскулив, прижав к голове острые уши, ятуны съежились и припали к земле.

– Что за мортовщина? – изумленно вопросил Лэй.

Я молча ткнула его в бок. Странный свет сгустился, потемнел, и из него соткалась высокая черная фигура.

Лэй

Тьма рассеялась, и перед нами предстала высокая, стройная ольда, одетая в легкое голубое платье. Она была босая, будто и не чувствовала исходящего от земли холода. Женщина молча смотрела на нас. Красные глаза, бледная кожа, белые волосы и брови – обычная представительница своей расы. Ее отличал только высокий рост: ольда, пожалуй, была даже немного выше Мары.

От стаи отделился самый крупный, покрытый шрамами ятун – вожак. Медленно, поскуливая, словно нашкодивший щенок, на брюхе подполз к ольде и осторожно лизнул ее руку. Переведя взгляд на зверя, она снисходительно потрепала его по голове. Издав странный звук, отдаленно похожий на кошачье урчание, тварь так же на брюхе отползла к своей стае. Спустя мгновение все ятуны подскочили, развернулись и скрылись в лесу.

– Не нравится мне это, – тихо сказала орка.

– Опусти оружие и улыбайся, Мара, – прошипел я, когда ольда снова обратила на нас внимание, и растянул губы в самой милой улыбке, на какую только был способен.

– Это еще зачем? – шепотом возмутилась орка.

– Если нас не убили сразу, значит, есть шанс остаться в живых. Единственный. Нужно показать ольде, что мы мирные путники и нас не следует опасаться. Улыбайся же, морт тебя дери!

Не задавая лишних вопросов, Мара попыталась изобразить улыбку. Получилось не особо удачно: похоже на оскал зверя, изготовившегося к прыжку.

– Лучше уж перестань, зеленая. А то наша спасительница может подумать, что ты собираешься ее сожрать.

Пропустив колкость мимо ушей, орка перестала скалиться.

Налюбовавшись нами, ольда отвернулась и медленно пошла в глубь леса, сделав знак следовать за ней.

Понимая, что другого выхода у нас нет, иначе попадем в лапы ятунов, мы молча двинулись за нашей спасительницей. На ходу я кое-как перевязал рану на плече орки, несмотря на ее недовольство – мол, сейчас время неподходящее.

Шли недолго, вскоре деревья расступились, и мы оказались на большой светлой поляне, посреди которой возвышался трехэтажный дом, сложенный из белого камня. Земля вокруг особняка была покрыта молодой травой, колышущейся от легкого ветерка. На краю поляны поблескивал небольшой пруд с прозрачной и чистой водой, по поверхности которого лениво скользили дикие утки.

Не обращая внимания на наше удивление, ольда скрылась внутри дома. Немного поглазев на открывшийся вид, мы последовали за хозяйкой.

– Что-то здесь не так, – пробормотала Мара, когда мы проходили мимо пруда.

– Не чувствую здесь жизни. Птицы, трава и рыба в пруду – иллюзия, – заметил я.

Орка ничего не ответила, лишь крепче сжала рукоять фламберга.

Войдя в дом, мы попали в просторный светлый холл с высоким потолком. Освещался он огромной люстрой с множеством магических светильников, но сейчас они не горели – сквозь большие окна просачивалось достаточно света. Пол был выложен разноцветной мозаикой. На первый взгляд казалось, кусочки размещены хаотично, но я готов был поспорить, что они составляют огромных размеров рисунок. Потолок и стены были девственно-белыми, без всяких украшений. От холла отходило множество коридоров. Ольда ждала нас у высоких дверей, которые отворились по мановению ее руки, когда мы приблизились.

Следующая комната была абсолютно круглой, но не в этом заключалась самая удивительная ее особенность. Стены и потолок были сделаны из множества зеркал. Оглянувшись на двери, я увидел, что и они покрыты амальгамой. На первый взгляд вообще невозможно было определить, где выход из этой комнаты. Но удивляло, даже немного пугало то, что ни мы с оркой, ни ольда не отражались в зеркалах, которые будто наплевали на все законы мироздания и отказались выполнять свои обязанности. Вместо обычных отражений в них хаотично перемещались тени самых разных форм и размеров. Можно было различить силуэты людей, эльфов, которых выдавали удлиненные уши, высоких широкоплечих орков, гномов, что отличались маленьким ростом и крепким телосложением. Мелькали силуэты животных, проносились тени птиц, очертания разных вещей… Все это сливалось в какой-то безумный и бессмысленный хоровод, за которым невозможно было спокойно наблюдать – от этого мельтешения начинала болеть и кружиться голова. Не в силах больше выдерживать эту картину, я опустил взгляд, заметив, что орка сделала то же.

В центре комнаты стоял стол, уставленный тарелками с аппетитно пахнущей снедью. Ольда прошла к нему, уселась и широким гостеприимным жестом пригласила нас:

– Вы, наверное, голодны? – Голос ее оказался очень звучным и красивым. – Угощайтесь.

Уговаривать нас не пришлось. Мы принялись истово опустошать тарелки. Странные зеркала с их тенями совершенно не способствовали аппетиту, однако нас даже они не смутили. Мы просто не смотрели по сторонам. Лишь изредка Мара, держа фламберг под рукой, бросала недоверчивые взгляды на ольду.

– Вам нужно отдохнуть, – сказала хозяйка, когда мы насытились. – Следуйте за мной, я покажу вашу комнату.

Встав из-за стола, женщина подошла к стене. Одно из зеркал исчезло – не отъехало благодаря потайному механизму, а просто растворилось в воздухе. В открывшемся проеме мы увидели лестницу, ведущую наверх. Не дожидаясь нас, ольда зашагала по ступеням и скрылась из виду. Мы последовали за ней.

Лестница вывела нас в коридор второго этажа, где уже ждала хозяйка дома. Долго бродить по длинному белому тоннелю, освещенному магическими светильниками, нам не пришлось. Дверь комнаты, на которую нам указала ольда, находилась напротив лестницы.

Комната оказалась теплой и уютной. Стены были обиты тканью нежного бежевого цвета, в противоположных углах стояли две кровати.

– Отдыхайте, – сказала ольда и, не дожидаясь благодарностей, вышла.

Все время, начиная с момента появления женщины, меня подмывало задать ей множество вопросов. Кто она? Что здесь делает? Почему ее боятся ятуны? Зачем помогает нам? Но каждый раз, как я хотел открыть рот, меня что-то останавливало. Возникало странное чувство, что еще не время для вопросов и ответов, что мои слова могут разрушить какую-то неосязаемую гармонию. И это ощущение было настолько сильным, что я просто не решался заговорить. Мара тоже молчала – может быть, испытывала нечто подобное?

– Что-то я утомилась, – пробормотала орка, усевшись на одну из кроватей.

Положив рядом фламберг, Мара с явным трудом принялась стаскивать сапоги. Справившись с обувью, повалилась на кровать, отвернулась к стене и тут же уснула.

Я решил последовать ее примеру и улегся на свободную кровать, но сон никак не хотел идти ко мне. Я принялся размышлять обо всем, что с нами приключилось за день, но и тут потерпел полный крах: на ум не приходило ни одного рационального объяснения происходящего.

От бесполезных размышлений меня отвлекло тяжелое, участившееся дыхание орки. Сначала я не придал этому особого значения, подумал, что ей снится кошмар, что неудивительно после недавних испытаний. Но когда Мара болезненно застонала, я тут же встал с кровати и подошел к ней. В тусклом свете разглядел, что лицо орки покрывают бисеринки пота. Потрогав ее лоб, я почувствовал, что у нее сильный жар. Сообразив, в чем дело, я снял повязку с плеча орки. Рана покраснела и воспалилась, а ее края почернели. Это походило на начало гангрены. Следовало срочно обработать рану, сделать отвар, снимающий воспаление и жар, но у меня при себе не было никаких лечебных трав.

Я собрался было идти на поиски нашей спасительницы. Вдруг дверь с тихим скрипом отворилась, и в комнату вошла сама ольда. Медленно подойдя к Маре, провела ладонью над ее плечом. И на моих глазах произошло чудо: воспаленная рана исчезла, мгновенно затянувшись гладкой кожей, без всякого намека на шрам. Не доверяя своему зрению, я потрогал плечо орки. Никаких иллюзий, это действительно было настоящее исцеление! Но ни один волшебник в мире не способен на такой фокус. Сильные маги жизни могут ускорять заживление, но ни при каких условиях не сумеют заставить в секунду исчезнуть подобную рану. Это невозможно… Было… До того момента, как я увидел чудо собственными глазами.

Тем временем дыхание орки выровнялось, спал жар, что тоже свидетельствовало в пользу реальности происходящего.

– Нам нужно о многом поговорить, Лэй, – тихо произнесла ольда. – Думаю, у тебя накопились ко мне вопросы.

– Откуда?..

– Не здесь… иди за мной.

Мы прошли в ту же круглую зеркальную комнату. Все тени куда-то исчезли, но отражать нас амальгама все равно отказывалась.

– Спрашивай, – разрешила ольда, когда мы уселись за стол.

– Откуда тебе известно мое имя? – выпалил я.

– Мне многое ведомо.

Ее ответ показался странным. Возможно, она слышала, как ко мне обращается орка. Но я не припоминал, чтобы Мара произносила мое имя при ольде.

– Что это за место?

– Это мой дом, – невозмутимо ответила она.

Обругав про себя за то, что задал глупый вопрос, я постарался употреблять более точные формулировки:

– Откуда взялся этот особняк посреди мертвого леса?

– Я построила его тут.

Верилось с трудом. Хотя неизвестно, на что могла быть способна женщина, управлявшая ятунами и исцелявшая воспаленные раны одним наложением рук.

– Кто ты?

– Смертные поклоняются мне как богине, восхваляют меня, если случается что-то хорошее, и сетуют на мою жестокость, если произошло несчастье. Вы зовете меня Лак'хой.

– Но…

– Удивлен, что мое тело не поделено на прекрасную и уродливую половины? – усмехнулась ольда. – Тот облик, что принято считать моим воплощением, смертные придумали сами. Вижу, Лэй, ты не веришь. Тогда я покажу тебе то, что мне приходится скрывать.

Тут же от ольды повеяло такой громадной силой, что я едва не потерял сознание. Тело обычного смертного никогда бы не выдержало такого количества магической энергии. Даже если сложить воедино силы всех величайших магов Вирла, и тогда не вышло бы столь колоссальной мощи. Это ощущение длилось всего несколько секунд и исчезло так же внезапно, как и появилось. Но мне и этого мига хватило, чтобы ужаснуться и восхититься.

Неудивительно, что ей приходилось маскировать такую силу. Иначе чародеи со всего света слетелись бы в Ятунхейм, чтобы исследовать источник невероятных всплесков магической энергии.

– Надеюсь, этого было достаточно, чтобы ты поверил? – спросила ольда.

Я лишь молча кивнул, до сих пор находясь в состоянии легкого потрясения.

– Тогда выслушай, что я скажу. Ты оказался здесь неспроста. Таков твой путь. Я способствовала этому, но только косвенно, ибо не могу напрямую вмешиваться в дела смертных. Я накрепко привязана к этому лесу и слежу за ходом судьбы, за ее правильным исполнением только благодаря верным вассалам – кочевому племени. Но сейчас мне требуется помощь саториса.

– Для чего?

– Грядут перемены, и если не вмешаться сейчас, то судьба может выйти из уготованного ей русла. Ты уже знаешь о катаклизме, из-за которого магия частично ушла из Вирла. Но тебе неведома вся правда. Это была не просто катастрофа. Всему виной мы, боги. Это мы развязали войну между собой, едва не уничтожив весь мир. Мне не повезло, я была ранена и спасалась от преследования. Перелетев океан, рухнула сюда и потеряла большую часть своей силы, став заложницей этого леса. Только здесь я могу существовать, питаясь божественной энергией, которую сама же и разлила. Долгое время я находилась на грани бытия, словно спала. Моя сила, которую я в таком состоянии не могла контролировать, постепенно отравляла поселившихся здесь эльфов и орков, которые охотились в этих землях. Их тела стали меняться, перерождаться, а разум – угасать. Так появились животные, которых орки зовут ятунами.

Когда я пробудилась, было поздно. Уже ничего нельзя было исправить. Уродливые звери стали размножаться самостоятельно, зародился новый вид. Но они поклоняются мне, потому что чувствуют силу, благодаря которой появились на свет. Ятуны – наглядный пример того, что случается, когда судьба сходит с верной дороги. Вскоре подобное может произойти и со всем миром. Магия, утраченная из-за войны богов, возвращается, но слишком быстро для смертных. Лишь немногие, подобные тебе, могут принять ее. Для обычных магов такой поток будет губителен. Процесс уже идет. Сначала чародеи будут становиться злее, агрессивнее, постепенно сходя с ума, потом подвергнутся перерождению их тела. Мне неведомо, кем они станут, но мир потеряет почти всех волшебников. Существа, которые появятся, будут неуправляемы и очень опасны для обычных смертных, не посвященных в тайны магии. Вирл утонет в крови.

Но это можно предотвратить. К югу от материка Мидлон, на одном из островов Дикого архипелага сохранился упавший с небес древний артефакт, оставшийся со времен войны богов. Он способен приостановить возвращение магии в Вирл, замедлить его, сделать безболезненным, чтобы обычные чародеи могли постепенно усваивать новую для них силу. Тогда миру ничто не будет угрожать, и судьба пойдет по верной дороге. Сама я не могу выйти из леса и добраться до этого предмета, поэтому прошу тебя найти и активировать его. На это способен только саторис. Увы, мне неизвестно, на каком именно острове он находится, тебе придется искать его самому. Ты почувствуешь, когда окажешься недалеко от него, и поймешь, что надо делать.

– Но почему именно я?! Почему ты не сообщила об этом правителям государств? Они бы снарядили экспедиции и без труда нашли бы этот артефакт! И саторисы нашлись бы для его обезвреживания. Я же не единственный в Вирле.

– Правители наверняка захотели бы использовать магический предмет такой огромной силы в политических целях. А это может привести к страшным последствиям. Я не могу так рисковать. Ты волен отказаться, Лэй, но подумай об этом мире: в твоих силах спасти множество жизней.

– Знаешь, пожалуй, все же откажусь, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более непринужденно. – Не ощущаю в себе сил для такого подвига, да и ответственность слишком велика…

– Как знаешь, – невозмутимо произнесла ольда. – Только вот еще что: рядом с артефактом лежит огромное богатство. Ты сможешь провести в роскоши всю свою долгую жизнь и оставить наследство детям и внукам. Во время последнего небесного сражения на землю падали сокровища богов. – Женщина замолчала, давая мне время осмыслить сказанное. Заметив проблеск интереса в моих глазах, добавила: – Видишь, я не прошу тебя сделать эту работу бесплатно. Хотя ваше спасение уже было бы неплохой оплатой. Есть еще одно обстоятельство, о котором ты должен помнить: если я получу твое согласие, вы покинете лес без всяких затруднений, я отведу от вас ятунов. Если же откажешься, я не рассержусь, но и зверей останавливать не стану. Вам придется прорываться самостоятельно. А теперь иди в комнату и отдохни. К утру я хочу услышать твой ответ.

Уже лежа в кровати, я размышлял над словами ольды. Она назвала себя Лак'хой – богиней судьбы. В такое трудно поверить, проще принять ее за сумасшедшую. Но как тогда объяснить чудесное заживление раны? А та невообразимая сила, которой обладает ольда? Ничье тело не способно выдержать столь мощную энергию – его просто разорвет на куски. После такой демонстрации я убедился в том, что ольда – если не Лак'ха, то не обычная смертная точно. И еще настораживали ее слова о возвращении магии в мир. Я и хотел бы не верить, но помнил, что Эр говорил то же самое.

По словам ольды, первый признак грядущей катастрофы – безумие, которое охватывает магов. Мне вспомнились странные вещи, которые случались в Даллирии еще до того, как меня изгнали. В лесу стали находить животных с выжженным сознанием. Ни один эльф не поступит так со зверем без острой необходимости. Виновных в преступлениях так и не нашли, издевательства над животными продолжались. Старшие говорили, что раньше такого никогда не случалось. Вдобавок к этому чаще стали рождаться черноволосые эльфы, причем у большинства из них были выявлены магические способности. Не знаю, могло ли это являться признаком будущего бедствия, но все черные эльфы злы от природы. А однажды произошел случай, не имевший никакого объяснения: один из даллирийских чародеев уничтожил духа природы. За все время существования нашего народа такое произошло впервые. Невозможно представить, чтобы кому-нибудь из эльфов, даже будь он черноволосым, пришла в голову такая мысль. И тем не менее пришла… Убийцу нашли. Им оказался обезумевший чародей, который так и не сумел внятно объяснить, что толкнуло его на чудовищное преступление. Мага признали виновным, опасным для родного леса и казнили.

Может быть, все эти странности действительно были признаками грядущей катастрофы? Чем больше я думал, тем больше приходил к выводу: в Вирле действительно происходят какие-то загадочные процессы. И возможно, ольда говорила правду. Да и какой смысл ей врать?

О том, чтобы не согласиться с просьбой хозяйки, не могло быть и речи – иначе нам с Марой не выбраться живыми из Ятунхейма. Но стоит ли пересекать полматерика и море, чтобы добраться до Дикого архипелага в поисках какого-то артефакта? Может быть, сделать вид, что согласен, покинуть лес, а потом благополучно позабыть собственное обещание? Только вот сдается мне, любезная хозяйка не простит такого обмана. Несмотря на уединенный образ жизни, возможности ее очень велики… Прибьют меня ее вассалы… или просто немножко изменят дорогу судьбы – так, чтобы она пришла прямо к смерти.

Ольда говорила, что рядом с артефактом лежат сокровища богов. Страшно представить, какие это могут быть богатства! Любой ребенок знает сказки о рубиновых и жемчужных небесных замках, воздушных колесницах, отлитых из чистого золота, об одеждах богов, усыпанных драгоценными камнями… О любви небожителей к роскоши сохранилось множество преданий. Есть даже легенды о том, как боги наказывали дерзких смертных, которые пытались сравниться с ними богатством.

Пожалуй, самая известная из них – история о Зуле, боге грома, и жадном короле. Когда-то, в незапамятные времена, в Мидлоне было очень богатое приморское государство, название которого история не донесла до наших дней. Казна правителя этой страны была доверху забита золотом и драгоценными камнями. Но королю всего было мало: он приказал отлить из золота все вещи, которыми пользовался в быту. Однако и на этом честолюбивый монарх не остановился: он покрыл золотом стены дворца изнутри, а потом и снаружи.

Возможно, Зул не обратил бы внимания на обезумевшего смертного, однако король в погоне за величием перешел границы дозволенного. Он повелел отлить новые подлокотники для своего трона в форме головы Зула, дабы показать народу, что правитель попирает даже богов. Этим поступком неразумный монарх очень разгневал повелителя грома. Но даже тогда Зул решил проявить великодушие и через своего посланца пообещал королю прощение, если тот утопит все свои богатства в океане. Монарх не поверил посланнику и приказал его казнить. Тогда разгневанный Зул обрушил на дворец правителя тысячи молний и превратил все сокровища в один огромный кусок расплавленного золота. В этом слитке и был навеки похоронен смертный, который посмел бросить вызов самому богу. Но на этом Зул не остановился. Он попросил своего брата Сиверентуса затопить всю страну, чтобы другие смертные не позарились на богатства надменного короля. Это был единственный случай, описанный в легендах, когда недолюбливавшие друг друга братья-боги пришли к согласию…

Если в небе над Диким архипелагом произошла битва богов, острова и воды вокруг них должны кишеть сокровищами. Доспехи богов, если судить по картинам и легендам, сделаны из золота, а щиты и шлемы выточены из цельных алмазов. Да одного такого шлема хватит на то, чтобы всю жизнь купаться в роскоши! Выполнив поручение ольды, можно будет заняться поиском клада. А отыскав его, осесть в Зириусе, где до меня никому нет дела. Куплю титул и поместье, тогда власти королевства уж точно не выдадут меня ни империи, ни эльфам, даже если кто-нибудь из них заявит, что я опасный преступник. Ну и нельзя забывать, что я буду как бы героем. Конечно, о подвиге моем никто не узнает, зато я смогу гордиться собой… С какой стороны ни посмотри, предложение ольды выглядело заманчиво. Об опасностях, подстерегающих на малоизученном Диком архипелаге, я предпочел не вспоминать.

Так я и уснул с мыслью о том, что соглашусь выполнить работу для Лак'хи.

Проснулся как обычно с рассветом. Мара еще спала и, не разбуди я ее, вряд ли очнулась бы в ближайшее время.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, когда она открыла глаза.

– Разбитой. Будто вместо сна сутки усердно тренировалась, – проворчала орка.

– Возможно, это последствия лихорадки, которая началась у тебя из-за воспаленной раны. Но ольда исцелила тебя.

– Как это она умудрилась? – удивленно спросила орка, ощупывая свою руку. – Царапина была довольно глубокой.

– Я все объясню потом, когда выберемся из этого леса. Ятуны не будут нас преследовать, хозяйка обещала их отвести.

Орка не стала задавать лишних вопросов, хоть и была весьма удивлена. Мы спустились в зеркальную комнату, где за столом, который снова ломился от угощений, нас уже ждала ольда.

Услышав мое согласие, Лак'ха лишь кивнула, давая понять, что другого и не ожидала, и сказала, что на выходе из особняка мы найдем мешки с провиантом и сменной одеждой. Я попытался было поторговаться:

– А деньги на путешествие? Их можно было бы считать авансом.

Мара изумленно вытаращила глаза, не понимая, за что я требую аванс.

– У меня нет золота, – ответила хозяйка.

Я великодушно отмахнулся:

– Сойдет и серебро.

– Серебра тоже нет. И не кажется ли тебе, что спасение ваших жизней тоже можно считать авансом, причем королевским?

Что ж, не вышло. Но попытаться следовало. Я молча поклонился. Сразу после завтрака мы покинули жилище Лак'хи.

Ольда сдержала обещание: на нас ни разу не напали ятуны. Путешествие было спокойным и мирным, а через четыре дня я увидел маленького лесного духа, который выглядывал из куста боярышника. Мы прошли Ятунхейм.