Текст книги "Солтинера. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Диана Ледок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Анна кивнула и гордая улыбка скользнула по ее лицу.

– Тогда, всю неделю, стояла просто чудесная погода, – заметила она. – Я запомнила это, потому что после их исчезновения целый месяц беспрерывно лил дождь... Мне пришлось несладко, и я с трудом уговорила тогда маму отправить меня на каникулы к бабушке раньше срока. Ленинград – не лучший город для меня, – добавила она угрюмо. – Удивляюсь, как я вообще дожила до двадцати двух лет.

Леон согласно кивнул – лицо у него приняло мрачное выражение, на лбу появились пара морщин.

– Мы тоже Солтинера, – произнесла Роза, слабо улыбнувшись.

Анна просияла.

– Как это замечательно! Я так надеялась на это, но... И вы к нам надолго?

Леон кивнул, и Анна от восторга хлопнула в ладоши. На ее щеках появился румянец, и даже прежняя скованность и смущение, казалось, моментально улетучились. На их место пришло выражение полнейшего счастья.

– А давайте я вас приглашу в гости? – предложила она, сияя. – Я столько лет ждала такой возможности! Как же замечательно!

Дождавшись от них робкой улыбки, выражавшей согласие, Анна весело зашагала по мосту, предоставив обоим своим сопровождающим возможность нагонять ее. Улыбка теперь не сходила с ее лица, и она принялась забрасывать их вопросами, совершенно не опасаясь теперь попасть впросак. Помедлив, Роза рассказала ей, где родилась и выросла, а Леон – где он учился и на каких языках говорит. Анна ничуть не огорчилась, узнав, что они совсем не знают русского языка:

– Он непередаваемо сложный, – заверила она их, спускаясь с моста и сворачивая на красивую, хоть и довольно узкую набережную. – У нас с мамой гостили какое-то время иностранцы, и они чуть язык не сломали, пока старались говорить с нами без акцента. Приходилось подыгрывать им. А вообще-то, я никогда не любила гостей, – сообщила она, пожав плечиками. – Гости – это всегда необходимость придумывать отговорки, чтобы не пришлось за столом есть.

– Это точно, – согласно кивнула Роза.

Анна одарила ее одобряющим взглядом, и Роза тут же почувствовала, что с помощью этой фразы добилась ее полного расположения.

– У меня было то же самое, – добавила она с азартом. – Приходилось сбегать под предлогом несделанных уроков.

Анна так весело рассмеялась, что спугнула пару воробьев, и те порхнули в сторону реки.

– И всегда было страшно неловко, – докончила Роза, довольно улыбаясь.

– Поэтому-то я так рано и вышла замуж, – сказала Анна, утирая заслезившиеся глаза платком. – Чтобы положить конец всем этим мучениям, связанным с едой. Но мне не повезло – муж мой оказался полной бездарностью. Мало того, что даже не беспокоился за меня, когда я отказывалась есть, но и вообще бросил меня, когда узнал, что я жду ребенка.

Леон, молча прислушивающийся к разговору, поднял на них обеих заинтересованный взгляд. Анна вздохнула, хотя попытки выглядеть веселой и не оставила.

– Да... – протянула она задумчиво. – Игорь оказался шустрым малым... Как только узнал, что у нас будет ребенок – все, на следующий же день собрал вещи и ушел. Малыш должен родиться в ноябре, – добавила она ломким голосом. – Осталось три месяца.

Роза слушала ее затаив дыхание, Леон, судя по тишине – тоже. Анна как-то тихо всхлипнула и добавила, но уже более твердым голосом:

– После рождения малыша я начну жизнь заново. Выйду замуж и будет мне счастье. И мне, и малютке. Мама все время твердит, что у меня вся жизнь впереди. Она даже предлагает воспитывать ребенка сама, пока я не встану на ноги, и я вам скажу, это было бы слишком великодушно с ее стороны... В конце концов, – добавила она после короткой заминки, – разве я не имею права быть счастливой? Вот ты, Роза, например, ты можешь назвать себя абсолютно счастливой?

Роза машинально глянула на Леона и тот, перехватив ее взгляд, улыбнулся. Анна, не заметив этого, продолжала:

– Вот и я хочу того же. Разве я многого прошу? Всего лишь встретить порядочного человека, который любил бы нас, и которого любила бы я...

Анна вздохнула и вскоре повернула к одному из домов, что, как и другие, выходил фасадными окнами прямо на реку. Стены его были выкрашены в спокойный, кремовый цвет, и хотя в некоторых местах краска облупилась, в целом дом выглядел не так запущено, так мог бы, учитывая близость реки и, следовательно, влажность воздуха. Чистые стекла окон отражали яркое солнце, веселые кружевные занавесочки празднично белели, и даже видавшая виды деревянная дверь с потемневшей медной ручкой звала подойти ближе и войти.

Что они и сделали, проследовав вслед за Анной в полутемную и узкую прихожую, и закрыв за собой дверь.

– Тихо, – предостерегающе прошептала та, подойдя к лестнице и аккуратно наступая на скрипучую ступеньку. – У соседей сегодня выходной, они не любят, когда бегают туда-сюда по лестнице. В воскресенье всегда так... А когда приезжают маленькие Саша с Варюшей, то становится совсем весело – бедным Речным приходится по нескольку раз на дню бить палками по потолку. Чтобы дети не шумели, – пояснила она, встретив недоуменный взгляд Розы. – Речные – хорошие люди. Очень помогли мне, когда я еще переживала уход Игоря... Я им очень признательна.

Оставив Леона с Розой обмениваться смущенными взглядами, Анна первой вышла на крохотную площадку второго этажа и подошла к одной их двух дверей, минуя стоящий тут же крошечный велосипед.

– Варя будет рада, – пробормотала она себе под нос, и, достав из-за пазухи ключи, вставила один из них в замочную скважину. Раздался звучный щелчок и Анна открыла дверь. – Прошу, входите.

Глазам Леона и Розы предстала маленькая гостиная, с одним диванчиком и крошечным, застеленным кружевной скатертью столиком, рядом с которым стояла пара простых деревянных стульев. Обстановка была самая скромная и в этом было свое преимущество – благодаря этому комната казалась больше, чем она была на самом деле, и оставалось еще место для всяких безделушек, вроде цветов в горшках. Мягкий запах герани на подоконнике, сирени в стеклянной вазе на столе, мяты – все это несомненно придавало комнатке уюта. Обеденного стола, плиты, или других элементарных предметов для удобства в готовке еды не наблюдалось.

Из гостиной вели три двери. Одна – в спальню Анны, другая – в крошечную ванную комнату, и последняя – в помещение, некогда бывшее крохотной кухней, а затем превратившееся в "библиотеку" – благодаря полке с десятью книгами.

Удостоверившись, что все дома в порядке, занавесочки одернуты, а бумаги на столе лежат там тем же беспорядочным ворохом, хозяйка квартиры пригласила гостей устраиваться поудобнее на двух стульях. Сама она села на краешек дивана.

– Здесь очень мило, – простодушно сказала Роза, садясь на стул и оглядывая комнату.

– Не правда ли? – благодарно отозвалась Анна. – Я и сама так думаю, хотя квартира мамы и превосходит мою вдвое.

Подойдя к окну, Леон задумчиво провел пальцами по бархатным лепесткам герани. Анна, поглядывая на него и, видимо, ожидая услышать его мнение, произнесла чуть виноватым голосом:

– Места и в самом деле очень мало. Меня это иногда печалит – все-таки и гостей иногда хочется пригласить, а некуда. Это очень обидно.

Не удержавшись, Роза бросила на Леона короткий взгляд, и увидела на его лице хмурое удовлетворение – их хрупкая надежда на то, что удастся остановиться прямо у родственницы, теперь очень эффектно разлетелась на мелкие кусочки. Это было неприятно хотя бы из-за того, что ни он, ни она, не были готовы признать открыто, что полностью полагались на эту возможность.

Видимо, по причине разочарования, вызванного этим известием, Леон решил махнуть рукой на намеки и прямо сказал, повернувшись лицом к Анне:

– Дело в том, что мы уверены, что наши друзья в Ленинграде не смогут приютить нас – мы не договаривались с ними заранее... Вы не могли бы помочь нам и порекомендовать какую-нибудь гостиницу? Мы были бы вам очень благодарны.

– Вы с ними не договорились заранее? – воскликнула Анна удивленно. – Как же это... Это и в самом деле очень неприятно. Но вы уверены, что они не были бы рады принять вас у себя?

Леон покачал головой, а Роза принялась смущенно разглядывать собственные шнурки на ботинках, что избавляло ее от необходимости смотреть на хозяйку. Сказать Анне, что они изначально думали остановиться у нее в доме было бы с их стороны по крайней мере неосторожно. А о том, на что они опирались, надеясь на это, и вовсе не стоило заикаться – как не дружелюбно была настроена к ним Анна, все же с их стороны было бы легкомысленностью предположить, что она отреагирует позитивно на сообщение "Ты – прабабушка Розы".

Какое-то время Анна задумчиво водила пальцем по стопке бумаг на столике, а потом радостно улыбнулась и подняла взгляд на гостей:

– Вот что, – сказала она, – я все придумала. Мы устроим вас к моей маме – она не станет спорить если я представлю вас ей как моих друзей. Она просто до неприличия гостеприимна, и будет в восторге, если вы у нее поселитесь – я в этом просто уверена. Конечно, вам придется немного повозиться – она наверняка задастся целью поразить вас своими кулинарными способностями, но это уже мелочи. Право же, я никогда до сих пор не ценила, что у нее такой полезный дружелюбный характер, – добавила она словно для себя. – Надо же, как забавно получилось. Так вы согласны?

Встретив ее сияющий взгляд, Роза поспешила кивнуть, как и Леон, чье лицо заметно посветлело:

– Это будет просто прекрасно, – выдохнул он.

– Тогда решено, – сказала Анна. – Сейчас мы тут немного отдохнем, а потом все вместе нанесем визит маме. Но прежде... – добавила она, с удобством устраиваясь на диване. – Расскажите мне все о себе. Я скорее поселю вас прямо у себя, чем соглашусь отпустить вас без подробного рассказа о Солтинера.

Роза с Леоном переглянулись, и последний, отойдя от окна, сел на стул рядом с ней. На его губах теперь играла улыбка.

Глава 3

Новый дом

Исходя из вполне понятных побуждений, Леон не рассказал Анне «всего» – как она просила, – ограничившись лишь упоминанием о кое-каких способностях Солтинера. Но, как ни мало это было, Анна осталась от полученной ею информации в полнейшем восторге, и продолжала выражать это словами вплоть до того момента, когда все втроем они направились к дому ее матери.

И Роза, и Леон почувствовали невероятное облегчение, когда оказалось, что та живет не где-нибудь, а буквально в соседнем доме. И потому, когда Анна, выйдя из дома, всего-лишь подошла к соседней двери, они обменялись многозначительными взглядами – теперь можно было не опасаться, что им придется шагать через полгорода лишь для того, чтобы повидаться с ней.

Зайдя в дом, Анна не стала даже смотреть на лестницу, и сразу же повернулась к одной из двух дверей, громко простучав по ней какой-то веселый ритм.

– Вы – друзья моей кузины, – сообщила она, обращаясь к Леону. – Для мамы этого будет вполне достаточно. Мою кузину зовут Александра – это если про нее зайдет речь, а ее маму – Елизавета. Сокращенно – Шура и Лиза. Но это уже мелочи. Вы запомните?

– Шура и Лиза, – запинаясь, повторил Леон, коротко глянув на огорошенную Розу. – Постараемся... А почему именно так, а не Алекса и Лиз?

– Это у нас так принято, – улыбнулась Анна. – Меня мама тоже называет не только Анна, но и Аня, или даже Анюта. Анюта – самый любимый ее вариант сокращения. Есть еще Аннушка, но это вам будет сложно запомнить.

– Да... – только и выдавил из себя Леон.

– Мама вышла во второй раз замуж, и они с мужем переехали жить сюда, – поспешно затараторила Анюта, услышав за дверью звук приближающихся шагов. – Купили сразу две квартиры – одна сверху – и соединили их лестницей. Так что не волнуйтесь, одну комнату она вполне сможет вам выделить, – успела еще она сказать, прежде чем раздался звон дверной цепочки.

Дверь им открыла полненькая старушка в измазанном мукой фартучке. Взглянув вначале на дочь, а потом на Розу, она удивленно захлопала голубыми глазами и обратилась к Анне с длинной и непонятной речью. Та ей ответила, что-то добавила, и после этого обе переключились на английский:

– Как я тебе сказала, они – наши с Шурой друзья, – проговорила Анна. – Шурочка просила устроить их, а ты знаешь, у меня ведь места мало... А Шура не может их принять, к ней приехали родственники Антона.

– Откуда ты знаешь? – отозвалась ее мама трескучим голосом. – Шура к тебе заходила?

– Да, еще утром. И вот, получается неловкая ситуация. Эти ребята не знают, где им остановиться. Очень неловко.

– Боже милостивый! – воскликнула старушка, всплеснув руками. – Бедняжки!

Анна кивнула и ее взгляд как бы невзначай перекинулся на Розу, а потом и на Леона.

– Очень неловко получилось, – повторила она. – Они – близкие друзья, и поэтому...

– О, дорогая! – перебила ее старушка, у которой глаза вспыхнули восторгом. – Здесь и говорить не о чем! Конечно, у меня не так уж много места, но я постараюсь выделить им комнату... Как вас зовут, дорогие мои? Вы, конечно же, женаты? Или вы родственники?

– Мы обручены, – отозвался Леон, уверенно беря Розу за руку. – Надеюсь, скоро нам удастся пожениться. Меня зовут Леон, а ее – Роза.

– Какие занятные имена, – проговорила старушка, удовлетворенно кивнув в ответ на слова Леона. – Ты не против, если я буду звать тебя Лев?

– Как вам будет угодно, – согласился тот, силясь изобразить на лице любезную улыбку.

– Чудесно, чудесно! – хозяйка дома обратила на дочь исполненный благодарности взгляд. – Как я рада! Ну, а мое имя – Евгения. Но вы можете звать меня и Женя. Это ведь проще.

Улыбка Леона чуть дрогнула.

– Странно, что Шурочка мне о вас раньше не рассказывала, – Евгения удивленно надула припудренные мукой щечки. – Такие занятные имена... Ну что ж, проходите, детки, проходите. Я угощу вас вкусным пирогом.

Под сочувствующим взглядом Анны, Роза поблагодарили хозяйку за приглашение и переступила порог, в то время как Леон отправился за их чемоданами, предусмотрительно оставленными в прихожей соседнего дома.

Спустя пару минут добросердечная Евгения уже показывала им свою двухэтажную квартиру, которая оказалась не только в два раза больше обиталища Анны, но и вдвое комфортабельнее. Мебели здесь было больше, отчего создавалось даже впечатление перегруженности помещения. Ситуацию эту не спасали ни сухие цветы в вазах, ни громадный обеденный стол, ни даже большое зеркало на стене у лестницы. На втором этаже было не менее тесно, но уже по другим причинам: помимо спальни хозяев дома и ванной комнаты, там и была всего-лишь одна комнатка для гостей, со втиснутыми в нее двумя узкими кроватями. Комнаты соединялись с лестницей узеньким коридором, по которому с трудом можно было пройти с чемоданами. Но и здесь хозяйке удалось создать "уютную атмосферу" – с помощью двух натюрмортов, которые она повесила на стену.

Торжественно проведя их в комнатку для гостей, Евгения указала им на встроенный в стену шкаф, на занавесочки, украшавшие окно, на стопку одеял, и, предложив им располагаться, ушла вниз – готовить.

– Насчет ужина не беспокойтесь, – первым делом сказала Анна, едва седые кудряшки ее матери скрылись за проемом двери. – Я помогу вам выкрутиться. Что-нибудь придумаем.

Леон затащил в комнату последний чемодан и поставил его в ногах одной из кроватей. Выражение его лица позабавило бы Розу, если бы она сама не была так занята разглядыванием всего вокруг. Зато Анна, истолковав все по-своему, поспешила рассмеяться.

– Что ж, я очень рада, – заметила она, осторожно усаживаясь на одну из кроватей, на краешке которой уже сидела Роза. – Надо сказать, я побаивалась, что она все-таки откажется.

– Она прекрасный человек, – сказал Леон, присаживаясь на корточки у своего чемодана и открывая его.

– И отчим такой же, – кивнула Анна. – Увидите, когда он вернется с работы. Его зовут Константин. Роза, тебе помочь?

Встав с кровати, Роза подошла к своему чемодану и присела над ним.

– Нет-нет, что ты... – поспешно сказала она, глядя на родственницу. – Ты нам и так помогла... Очень помогла, не знаю, что бы мы делали без тебя.

В ответ Анна лишь засияла улыбкой.

– Тогда я пойду, – сказала она спустя пару минут молчания. – Я зайду за вами, если хотите, чтобы вам не пришлось сидеть за столом.

И, дождавшись от них кивка и улыбки, Анна вышла, мягко закрыв за собой дверь.

Какое-то время Роза молча смотрела на дверь, чуть заметно хмурясь, а потом взгляд ее сам собой скользнул к Леону, склонившемуся над чемоданом.

Сложно было представить, что еще утром она проснулась в Сулпуре, а теперь они с Леоном – в России, вдвоем, остановились на самое неопределенное время. После всего пережитого за этот день она бы и не удивилась, если бы вообще утратила способность смотреть на все происходящее спокойно, столько всего случилось и еще должно было случиться. Она почти ничего не знала о стране, в которой оказалась, и вполне могла бы чувствовать себя растерянной и испуганной, мысленно метаясь от одного вопроса к другому, и ни на один не находя ответ. А между тем, как не стыдно было себе в этом признаться, всего-лишь одна вещь беспокоила ее именно на данный момент.

– Так мы помолвлены? – спросила Роза, мысленно махнув рукой на осторожность.

Леон перестал копаться в вещах и наступила тишина. Какое-то время он молча что-то обдумывал, а потом медленно поднял голову и серьезно посмотрел на нее:

– По крайней мере здесь и сейчас, – туманно ответил он. – Если ты не против.

Роза опешила.

– Не по-настоящему, конечно же, – пояснил Леон. – Но, мне кажется, будет лучше изображать пару, пока мы живем здесь. Конечно, было бы лучше представиться мужем и женой, – добавил он, поразмыслив, – но это была бы слишком уж наглая ложь.

– Но зачем же?.. – начала Роза, запинаясь.

Леон захлопнул крышку чемодана и пристально посмотрел на нее, сев на полу по-турецки.

– Потому что неприлично путешествовать вместе парню и девушке в нашем возрасте, – сказал он прямо. – В наше время это уже не так важно, но в двадцатом веке... Ты же видела Анну, когда она спрашивала о наших с тобой отношениях? Она бы просто не поверила, если бы мы сказали ей правду. Да и потом... – добавил он, как-то неопределенно передернув плечами. – Это дает мне право открыто защищать тебя, заботиться и все такое прочее.

Роза смотрела на него, не веря своим ушам. Слышать все это было настолько странно, что она даже не стала краснеть, и просто потеряла дар речи.

– Вот так, – тихо произнес Леон. – По другому никак не выйдет, придется притвориться. Ты со мной согласна?

Молча глядя на него, Роза вдруг вспомнила тот день, когда она очнулась после продолжительного обморока, вызванного голодовкой, мгновенно выздоровев благодаря одному-единственному прикосновению руки Леона. В тот день он намекнул ей на причину возникновения этой болезни, но если тогда она готова была на многое, лишь бы проигнорировать шокирующую информацию, то теперь она то и дело ловила себя на том, что ищет в его словах эти самые намеки, указывающие на его особое к ней расположение. А теперь... Теперь он открыто предлагает притвориться парой.

– Притвориться, – задумчиво повторила она, усмехнувшись. – Забавное слово.

Роза нахмурилась и обняла руками колени. Она чувствовала себя чуть ли не обиженной, хотя и понимала, насколько это глупо. Неужели можно было ожидать с его стороны другого ответа? Конечно, все это очень логично, и очень правильно, но... в то же время это ужасно. По крайней мере для нее самой это полный провал: притвориться – означает выставить наружу все ее самые сокровенные, самые хрупкие чувства, посмеяться над ними и выбросить их на помойку. Это просто преступление!

Она не смотрела на Леона, и чуть вздрогнула, когда он сказал:

– Не понимаю, о чем думала мадам Ришар, когда отправляла нас на эту миссию. С самого начала ведь было понятно, что придется что-то... придумывать.

– Да, странно, – тонким голосом ответила Роза, все еще глядя в сторону.

Леон помолчал, а потом встал на ноги и подошел к ней.

– Вечером прогуляемся? Думаю, если мы откажемся пройтись вместе с твоей прабабушкой, избежать ужина нам не удастся.

Роза апатично пожала плечами.

– Если ты устала, я могу пойти один, – предложил Леон, усаживаясь на край ее кровати. – Расспрошу обо всем Анну, посмотрим город...

– Я пойду, – Роза быстро вскинула голову и успела увидеть на лице сидящего рядом парня загадочную улыбку.

– Замечательно, – Леон вновь встал и, сделав шаг, склонился над своим чемоданом. – Тогда обо всем ее и расспросим. Наверняка она и сама захочет нам рассказать о себе. У нее просто чудесный характер, тебе не кажется?

Ограничившись кивком, Роза тоже взялась за свой чемодан. Настроение у нее было довольно противное и "кусачее", как любила говорить Олив. В такие минуты она легко могла и нагрубить, и начать огрызаться, и вообще вела себя как капризный ребенок.

Пока Леон беспечно складывал свои вещи в одну половину шкафа, между делом бросая на нее довольно странные взгляды, Роза вела над собой серьезные исправительные работы, пытаясь улучшить свое настроение. И ей это удавалось, хоть и с трудом. Было ли дело в позитивном настрое Леона, или исключительно в ее способностях, но уже спустя полчаса она смогла вполне беспечно метнуть в него подушкой, а потом и отрывисто хихикнуть в ответ на произнесенную им шутку. Но когда пришел вечер, и к ним в комнату вернулась Анна, все ее работы над собой едва не пошли прахом – она страшно захотела спать. Все-таки когда они покидали Сулпур уже был почти вечер, и, следовательно, сейчас для нее и Леона было уже за полночь.

– Пошли? – спросила Анна, после обмена приветствиями. – Я уже сказала маме, что мы пройдемся, так что за ужин не беспокойтесь. Кстати, и на завтрак вам было бы хорошо пройтись... Вообще вам лучше стать ярыми поклонниками прогулок, или завсегдатаями какого-нибудь ресторана. Скажите ей сразу, что вы предпочитаете есть на свежем воздухе, или что-то вроде того... Конечно, можно было бы намекнуть на то, что вы вообще не едите, – добавила она нерешительно, – но это чревато неприятностями. Я чуть не попала на обследование, когда осмелилась маме намекнуть на это. Так что решайте.

– Я за любителей прогулок, – отозвался Леон.

– Мне все равно, – пожала плечами Роза.

Погасив в комнате свет, Леон пропустил Анну вперед, а сам оглянулся посмотреть на Розу. Та поспешно подавила зевок.

– Ты точно хочешь погулять? – спросил он тихо. – У тебя усталый вид.

– Ерунда, – фыркнула Роза, пренебрежительно махнув рукой. – Если ты не устал, то я и подавно.

Леон подавил смешок, но в полумраке комнаты Роза все-таки увидела, как весело он улыбнулся. Ничего больше не прибавив, они присоединились к Анне и втроем вышли на улицу.

Как и опасалась Роза, ничего хорошего прогулка ей не принесла. Медленно шагая вдоль реки, она думала лишь о той пухлой подушке, которую она так заботливо укутала наволочкой, и которая теперь так одиноко лежит на кровати в темной комнате. Думать об этом было невыносимо.

Время тянулось страшно медленно, и хотя разговор не смолкал ни на минуту, Роза лишь с большим трудом заставляла себя слушать. Говорила, прежде всего, Анна. Она рассказывала о своем детстве, и о том, как на десятом году жизни потеряла отца, и как тяжело ей было после этого восстановиться. Упоминала о том, как однажды упала с лошади, и какие цветы ей больше всего нравятся. А когда она переключилась на какие-то отдаленные части своего детства, мысли Розы окончательно куда-то поплыли, и больше она почти ничего не слышала. В какой-то момент она, правда, чуть очнулась, почувствовав, как Леон обнял ее за плечи, но и этот факт не вызвал в ней ничего, кроме легкого недоумения.

В девятом часу они вновь подошли к двери дома, где жила Анна, и распрощались с ней, пожелав друг другу спокойной ночи. Анна ушла, а Леон взглянул на свою спутницу, чей взгляд вот уже минуту был устремлен куда-то в воздух. Он покачал головой и, протянув руку, медленно провел пальцами по ее волосам. Роза моргнула и вопросительно посмотрела на него.

– Почему ты мне не сказала, что так страшно хочешь спать? – поинтересовался Леон, сочувственно глядя на нее. – Ничего бы не случилось, если бы ты осталась.

– Это ты так думаешь, – сонно отозвалась та, отважно сделав шаг по направлению к соседнему дому. – Но ты ошибаешься.

Покачиваясь, она дошла до двери и остановилась, переживая приступ головной боли.

– Чудное создание, – пробормотал себе под нос Леон, пропуская ее вперед, и поддерживая при этом под локоть. – А сила-то какая... Львиная, я бы даже сказал. Роза, осторожно!

Роза споткнулась обо что-то и так безропотно принялась падать, что, не помешай этому рука Леона, легко могла бы врезаться головой в дверную ручку. Обняв ее за плечи, Леон свободной рукой постучал, а когда дверь открылась, и добросердечная Евгения позволила им войти, то он лишь коротко ей сказал, что они устали и пойдут сразу спать. Та покладисто согласилась, и они кое-как добрели до лестницы. Там Леон без лишних слов взял обмякшую спутницу на руки и пошел вместе с ней наверх.

– Львиная сила, – услышала Роза его тихий голос. – Да, действительно, львиная сила... Если ты еще не спишь, знай – ты просто отлично держалась.

Роза улыбнулась, и тут же уснула, словно дождавшись наиболее удобной минуты. Больше она ничего не помнила, а проснувшись на следующее утро обнаружила, что лежит на своей пухлой подушке, и что в окно светит солнце.