Текст книги "Мир лишённый тайн"
Автор книги: Ди Элби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14
Он попробовал всего один раз. Его желание увидеть бога, увидеть Иисуса было огромным. И он увидел. Он провёл целый день, незримый для них, среди апостолов, он слышал голос. Потом ещё один день, потом ещё и ещё. Пётр увидел многое из того, о чём читал или слышал от преподавателей духовной семинарии, но он увидел и многое ещё и того, чего не было нигде описано и сказано. И он увидел главное. Бог не жертвовал сыном ради людей. Нет никаких реликвий, нет святых, но есть люди, творящие чудеса. После этого им было прочитано много молитв. Он много думал, но прикасаться к ТЭСТИВу больше не хотел.
С одной стороны, случившееся сильно пошатнуло его веру. С другой стороны, дало понимание, что определёная жизненная правда в библии всё-таки есть. Пусть она записана корявым человеческим языком и частично перемешана с ложью в угоду людскому тщеславию, и используется для достижения власти над паствой, над слабыми духом людьми, пытающихся спрятаться от своих проблем и страха смерти. Но ведь она же даёт успокоение, утешение и возможность получить совет, даёт надежду, а иногда и силы, а значит необходима. Пусть теперь не для него, но для других.
Будучи только иподиаконом, Пётр решил поговорить со старшими священнослужителями. Однако нашёл понимание лишь в откровенных дискуссиях с иереем Сергием, которого считал своим наставником и который также имел желание прикоснуться к истине прошлого и сделал это.
В результате этого общения вера в бога осталась. Она теперь была вне придуманных догматов и навязанных обрядов. Для него стало важным соблюдать все церковные традиции лишь для прихожан. Сам же он обращался к богу, просто мысленно разговаривая с воображаемым собеседником, без всяких молитв и атрибутов.
А ещё Пётр понял для себя главное. Больше чем бог дал тебе изначально, ты от него ничего не получишь. Дальше нужно добиваться желаемого только своими силами. Он пришёл к такому выводу также не сразу. Его начали беспокоить сны. Вначале это были всё те же отрывки ранее просмотренных хлоропластов, но всё такие же свежие, яркие. Он даже смог увидеть одни и те же сцены с разных сторон. Затем как-то изображая дневную молитву он «провалился» сознанием в прошлое. Это сильно испугало его. Он понял, что может видеть измерение хронопласта без всяких устройств. Для Петра это был знак. Знак избранности. Знак изначального дара.
Однажды ему стало интересно увидеть, как реагируют на эти современные открытия и их возможности верхушка католической религии в Риме. И он увидел недавнее прошлое, хаотично передвигаясь по времени и по территории Сикстинской капеллы, апостольского дворца и других зданий Ватикана:
«– Вы представляете чем это грозит церкви? – говорящих Пётр не знал, да ему было, в общем-то всё равно до этих личностей. С трудом, но он понял, о чём они говорят.
– Больше чем вы думаете. Сотрудники Конгрегации доктрины веры, аналитики ордена Иезуитов Святого престола, да и я лично уже удостоверились, что никакого воскрешения не было. А также лицезрели, сколько лжи, мракобесия и откровенного маразма присутствовало при рождении основ религии и впоследствии. Я уже имел разговор с православными патриархами и некоторыми представителями других конфессий. Будем собирать Вселенский собор. Более плачевное состояние только у мусульман. Хотя… им до этого нет дела, их паства в своём большинстве тупы как… и положено бедуинам. В общем, считайте, что судный день настал, только вот судить будут не всех, а, в первую очередь, нас. Ну и большинство религий станут красивым мифом, а церкви историческими памятниками вроде храма Афине Палладе, конечно, в более целом состоянии.
– Тот, кто затеял такое хитрое распространение этого открытия, чрезвычайно умные и прозорливые… и могущественные. И не страдают совестью и излишней гуманностью. Им, похоже, плевать на человеческие жизни. По крайней мере, на жертвы они готовы. Все наши попытки это пресечь. На уровне государственных запретов. Были подавлены в зародыше. А несколько групп специального назначения Святого престола, которые пытались добраться до инициаторов, уничтожены. Это наши-то спецы. А недавно нам дали понять, что ни на какие переговоры и соглашения с нами не пойдут. Встречаться с нами никто не будет. Нас проигнорировали, как и многие государственные спецслужбы. Если бы я верил в бога, я бы подумал, что хронопласт создам ИМ и устройство послано всем нам в наказание.
– Выход один не можешь противостоять или уничтожить – возглавь. Ну или как минимум участвуй на стороне победителя. Нам не впервой изворачиваться. Подстраиваться под реальность. Репутация католической церкви страдала уже много раз. Тридцатилетняя война подкосила наш светский авторитет, процесс Галилея, моральный авторитет. Мы извинялись за педофилов среди своих священников. Папа Иоанн Павел Второй только в 1992 году публично признал, что земля вращается вокруг Солнца и принёс извинения, а в 2000 году от имени Вселенской Церкви попросил прощения за грехи, совершённые церковью на протяжении двух тысяч лет. Что же извинимся ещё раз. Будем говорить с другими христианскими конфессиями. Здесь не до разногласий, надо действовать и меняться всем вместе.
– Я вижу только такой выход. Нам придётся отказаться от святости, как своей так и писания. Ранг священнослужителя будет всего лишь выслугой лет. Мы станем такими же простыми людьми, пытающимися найти бога, найти истину, а не знающими её и раздающими благословение с высокой трибуны. Богослужение перейдёт в разряд театрального действа. Объявим неправильной имеющуюся трактовку писания, именно трактовку, в том числе и второго пришествия. Найдём в библии нужные отрывки и слова. Подымим архивы. Подберём подходящие тексты. Извинимся за их сокрытие. Проведём верные аналогии, обратимся к образному мышлению и правильным ассоциациям. И создадим новую абстрактную модель вероучения, охватывающую все возможные варианты новых открытий и никакой конкретики, кроме, пожалуй, Страшного суда… ”.
Своих патриархов Пётр смотреть боялся. Боялся ещё сильнее разочароваться в своей церкви. На эту тему он тоже говорил с Сергием. В том числе потому, что не смог вспомнить ни одного исторического момента, когда бы извинялась за свои ошибки и проступки православная церковь, а в свете нынешних событий также не было заметно никакого движения. На что иерей ответил:
– А зачем? Что изменит наше покаяние? Всегда будут люди не верующие и поносящие церковь и религию, будут психически нездоровые или находящийся на грани девиации, воспринимающие себя и других таких же, как ревнителей веры и преданий. Будут и простые люди, не хотящие принять новое, принять, что их вера происходит изо лжи. Всё как всегда. Потому никогда и не извинялись. Главное, что тебе надо сейчас понять. По прошествии времени всё придёт в равновесие, и все придут к пониманию, к знанию. Сменятся поколения. Как ты слышал? Как сказали католики? Религия станет ещё одним мифом. Да именно так. Человечество перешагнёт на следующий рубеж своего осознания и совершенства. Ему уже не будет нужна поддержка сказками, обрядами и символами. И ты не думал, что хронопласт создан Богом, а знание о техники дано, чтобы повернуть нас на праведный путь, вне запутанных религиозных догматов?
Утвердившись в своём новом понимании служения, Пётр продолжил изыскания и в моменты молитв, используя свой дар, изучал житие и деяния православных святых, признанных таковыми именно за подвижничество, чудеса и высокую духовность. С каждым разом убеждаясь, что вовсе не набожность, не принадлежность к вере, являлось причиной необычных возможностей и высоких духовных свершений, а именно дар, заложенный в той или иной личности с рождения. И стал уверен в том, что, даже если бы эти люди, избрали другой земной путь своей жизни, вне церкви и погружения в служение, дар, при определённых условиях, проявился бы в любом случае.
Как-то, уже поздно вечером, закончив все необходимые дела в храме при больнице, в котором временно и служил, и направляясь домой, Пётр шёл мимо студенческого городка. Насколько он знал, это был городок РУДН, Российского университета дружбы народов. Очень часто проходя по улице Миклухо-Маклая, он видел иностранных студентов и слышал иностранную речь, а иногда, очень редко, студенты заходили и в храм. Может именно благодаря этому, он сам стал интересоваться и слегка изучал некоторые иноземные наречия, чтобы иметь возможность объясниться с ними. И в этот раз небольшая компания шла от учебного корпуса в сторону, где располагались общежития. В разговоре проскакивал арабский и французский язык.
– Хоссейн, ничего не знаю. Идём! Я покажу тебе эту красотку.
– Пьер, ты же знаешь. Мне пить нельзя. А твоей красотки на нас всех не хватит.
– Разве я заставляю вас пить? Ляа! А у красотки есть подруги.
Краем глаза Пётр заметил какое-то движение среди деревьев, которые росли вдоль забора РУДН. Совершенно не придав этому значение, он продолжал идти, приближаясь к этому месту. И уже подойдя достаточно близко, ему стало понятно, что за одним из деревьев то ли прячется, то ли справляет нужду человек. Также его поведение было похожим на слежку. Слежку за этой самой компанией студентов. Причём одет человек был во что-то типа спортивного костюма, с накинутым капюшоном на голову. Первое что приходило на ум, что это их друг и он собирается устроить им сюрприз. Сознание само сабой нырнуло в хронопласт, в желании разобраться кто же этот неизвестный. Он частенько проделывал подобный трюк, чтобы понять, кто пришёл в храм и как построить возможную беседу, если к нему обратятся.
Пётр остановился как «вкопанный”. Незнакомца в прошлом не было. Никто не стоял за деревом и вообще не приходил к этому месту. В реальности же человек там был и, выйдя из-за дерева, стал крадучись приближаться к компании ребят, которые его не замечали. Затем он вдруг остановился, и словно почувствовав на себе взгляд, резко повернулся. Его лицо также скрывала маска или так называемая балаклава, а глаза, казались двумя чёрными провалами.Взгляд был пронизывающим, страшным.
– Демон! – прохрипел-прокричал Пётр, встретившись с этим взглядом, разбудившим в нём все, казалось, забытые, оккультно-религиозные фобии.
Что-то потустороннее, страшное представилось ему в этом неизвестном, который единственный услышавший его восклицание, развернулся и стал перемещаться уже в его сторону, продолжая прятаться среди деревьев.
Никогда в жизни так быстро Пётр не бегал. Страх, как ни странно, придал ему силы и «посланник сатаны» не догнал его. Осознание сего факта пришло, только когда иподиакон уже стоял в храме на коленях и молился.
–… И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним…
Демон не вошёл в храм.
«И чего я так испугался ?». Успокоившись после молитвы, подумал Пётр, вставая с колен.
– Что-то случилось? – уже будучи в обычной одежде, к нему подошёл Сергий, – На тебе лица нет. Мокрый и бледный одновременно.
Вытерев пот рукавом, Пётр рассказал о произошедшем.
– Так ты можешь это делать без устройства? – поняв главное из услышанного, спросил его наставник.
– Да, – осознав, что проговорился, кивнул тот.
Некоторое время Сергий о чём-то думал, а потом попросил:
– Ты больше никому не говори о своём даре. А сейчас пойдём посмотрим на твоего демона.
Они вместе вышли из храма и, конечно же, никого не нашли. Проводив младшего служителя до дома, иерей сумел его успокоить, так что тот даже поспал без страшных сновидений и видений.
Утром следующего дня Пётр пришёл в храм как обычно и даже не заметил как один из посетителей, зашедший вслед за ним, кивнул встречавшему его Сергею. А ближе к середине дня наставник подошёл к нему с незнакомым, которого представил как майора ФСБ Оповым Владимиром.
– Здравствуйте, Пётр. Мы с вами ещё обстоятельно поговорим, но для начала покажите точно, где вы видели…, назовём его «прячущимся человеком”.
– Здравствуйте! Конечно.
На улице перед храмом стояли ещё несколько людей одетых как обычные обыватели, но судя по выправке, имеющих отношение к силовым структурам. А у одного на голове был большой мотоциклетный шлем, хотя мотоцикла нигде видно не было. И ещё рядом с ним сидела собака со странным устройством на голове и надетым жилетом с явно не пустыми карманами по бокам.
Поздоровавшись, Пётр отвёл всех в то самое место. Кинолог сразу отпустил овчарку, и она стала всё обнюхивать, бегая по одной ей понятным следам.
– А как вам показалось. Он прячущийся человек следил именно за этой группой молодых людей, которую вы видели? – спросил майор.
– Я не могу этого утверждать. Мне вначале показалось, что он вообще справляет нужду, – передёрнув плечами от неприятного воспоминания, ответил Пётр.
– Может быть помните, о чём говорили эти молодые люди? Имена? Сможете узнать кого-нибудь из них?
– Нет. Было далеко. Не помню. Могу только уверенно сказать, что это были молодые люди и что говорили они перемешивая арабский и французский язык.
– Понятно. Либо кто-то из них говорил между собой на французском, а кто-то на арабском.
– Да. Возможно и так.
Вернулась собака, успевшая сбегать за это время до Ленинского проспекта.
– Ну что скажешь Ириска? – к удивлению Петра, обратился Владимир Опов к овчарке.
За неё ответил парень в шлеме.
– Запах одежды точно такой же. Запах человека она говорит, что очень похож, но в то же время сомневается, – при этих словах собака виновато опустила голову, скосив взгляд на хозяина. – Как-то странно в общем. Это похоже на то, что Ириска не может объяснить мне свои сомнения, так чтобы я их понял. Ну и последнее, это он уехал на машине.
– Ясно. Ожидаемо. Спасибо Ириска, спасибо Григорий. Ну пойдёмте, поговорим у вас в тиши храма, – повернулся к служителям этого строения, сотрудник ФСБ.
Уже на обратном пути Пётр опять почувствовал неприятное ощущение, как будто от взгляда в спину.
Глава 15
Учитывая количество дел, которые подняли и раскрывали оперативники, множество процессуальных действий, совершаемых по ним, необходимых задержаний, экспертиз и так далее, и связанного с этим бумаготворчеством, никто из отдела даже не подумал посмотреть прошлое дальше событий в ресторане. Всё было понятно и не вызвало подозрений. Показания свидетелей, взятые анализы крови, говоривший о сильной степени опьянения, раскаяние задержанного до полных соплей, указывали на конкретный состав преступления. Дольше всех переживал Кустов, как давно и ближе знавший и Майю, и Виктора с Давидом, и их родителей. Ну и ещё, с не закрытой профессиональной коркой душой, Дарья и Анна, появляющиеся в отделе в свободное от учёбы время. Но помочь и исправить здесь было нечего.
– Иван, ты же понимаешь тут чёткая сто девятая. Причинение смерти по неосторожности. Да он урод. Да его, скорее всего, даже не посадят. Но ты, как никто другой должен понимать ситуацию, – сказал ему тогда Красовский. – Ты лучше присмотри и поговори ещё раз с Арон Абрамовичем. Он мужик крутой. Как бы чего не натворил в его то состоянии.
Разговор с отцом Виктора после этого был, но так как сказать особо было нечего, кроме выражения сочувствия, то понять настрой и мысли, замкнувшегося в себе человека было невозможно. Ещё тяжелее было при присутствии матери и Майи.
Более-менее удалось сгладить ситуацию именно Майи, когда она сказала, что беременна. Надежда на появление внука или внучки слегка вдохновило родителей. Её заставили лечь на сохранение сначала в платную клинику в Москве, а потом, когда врачи заверили в безопасности перелёта, отправили и в Израиль, чтобы будущей маме быть подальше от всех скорбящих. Да и врачи там получше, если что.
В день, когда должен был состояться очередной суд по этому делу. Всё изменилось после звонка Давида. Вначале он позвонил Кустову:
– Иван, шалом.
– Шалом.
– Я звоню тебе первому так как ты, естественно, лучше знаешь ваши законы. Важно понять, что известная мне информация меняет и на что можно рассчитывать. Чтобы уже это озвучить при разговоре с родителями Виктора.
– Слушаю тебя.
– У меня была возможность более детально просмотреть хронопласт и заглянуть немного дальше. Я сделал это из простого интереса, что за человек этот Константин. Смысл в том, что за неделю до события в ресторане, у этого преступника был разговор. Я тебе скину ПВК. Посмотри. Если коротко, то Виктора заказали. Все действия были постановочными.
Иван бросил папку с делами, которую держал в руке и суетливо схватил первую попавшуюся бумажку и ручку и тут же бросил и их.
– Диктуй, – запомнив серию пространственно-временных координат, он кратко попрощался: – Я посмотрю и сразу перезвоню. Пока не говори никому больше. Сам понимаешь.
– Да понимаю. Жаль, что у вас ещё нет подобия «Саклара».
Просмотр не занял много время и хоть в темноте было тяжело понять, кто даёт указания, но догадаться совершенно несложно.
– Ты понимаешь, что про это нельзя говорить отцу?
– Я не могу не сказать, – ответил Давид перезвонившему оперативнику.
– Ну хотя бы повремени.
– Нет, Иван. Меня не поймут, если я сейчас не скажу. И я сам себе не прощу.
– Да кто узнает?
– Я считаю, что такую информацию утаивать нельзя. Как у вас говорят: «Дорога ложка к обеду». Тем более ты же понял, почему он это сделал? Его не будет в России и вы его уже, скорее всего, не достанете. Единственное, что тут можешь сделать ты и именно поэтому я звоню тебе первому, подъехать и поговорить ещё раз. Уже с учётом этой информации.
– Наш разговор наверняка посмотрят. Впрочем. Хорошо. Ты знаешь как сказать, а я выезжаю.
Понимая, что не так и просто будет, быстро найти в хронопласте, с кем он говорил и услышать диалог полностью, Иван сразу поехал к родителям Виктора. Он не знал, как выкрутиться из этой ситуации. Такой человек, как Романов, наверняка хорошо всё продумал и возможно даже уже покинул страну. В любом случае было понятно, что он также активно использует таймстриминг и в отличие от других преступников, пытающихся таким образом скрыться от правосудия, князь может преуспеть.
В это время Давид позвонил Арону Абрамовичу. Говорили они на иврите, что также давало, по его мнению, некоторую фору для сокрытия осведомлённости виновных и время для принятия решения.
– Вы уже поговорили? – первое, что спросил Иван даже не поздоровавшись, приехав в загородный дом родителей Виктора.
Людмила Самуиловна улетела в Израиль вместе с невесткой. Глава же семейства сидел на веранде и по его лицу было непонятно, испытываемые им эмоции. Говорил он очень тихо и спокойно.
– Здравствуй, Иван. Да. Меня уведомили. Если ты переживаешь за то, что я могу натворить глупости, то напрасно. Я человек разумный и понимаю, что можно исправить, а что нет и что имеет смысл делать, а что нет.
Кустов не очень поверил в спокойствие Арона Абрамовича. Он прекрасно знал, что в своё время этому сильному человеку уже приходилось защищать свою семью от бандитов и тогда именно благодаря его эмоциональности и решительным действиям пострадали только преступники, попытавшиеся отнять бизнес, шантажируя безопасностью родных.
– Я хотел вам сообщить, что сейчас принимаются новые законы. И, в частности, в ближайшее время суды по уголовным делам получат возможность назначать нейросканирование, которое будет, скорее всего, использоваться как прямое доказательство действий, умысла и вины. Это, конечно, не сразу войдёт в уверенную практику, но гарантирует, что в конечном итоге никто не уйдёт от наказания за совершённые тяжкие преступления, даже чужими руками.
– Молодой человек, я уже достаточно старый еврей, чтобы понимать всю бесперспективность мести и бесполезность наказания, – всё также безучастно проговорил отец Виктора. – Накажут, посадят и ладно. Сына это не вернёт. Так что займись Иван тем, что ты умеешь делать гораздо лучше, чем психотерапия пожилого человека.
Так и не поняв, всё сказанное было для вида, а спокойствие напускным или нет, оперативник уехал. Работы действительно было много.
Посидев ещё некоторое время, Арон Абрамович вызвал своего заместителя, являющегося ещё и юристом компании, пока его ждал, открыл сейф и что-то подготавливал:
– Виталий, проконтролируешь и поможешь Майе вступить в наследство. Там вроде Виктор всё правильно по бумагам делал?
– Да. Проблем с банком не будет никаких. Есть нюансы по финансово-промышленной группе, но всё решаемо, – будучи не только сотрудником, но и просто близким другом, с которым сложились очень доверительные отношения за время совместной работы, Виталий прекрасно почувствовал настрой и планы своего босса и потому, медленно прикрыв глаза, дал понять, что всё сделает и беспокоится не о чем.
Следующим был вызван телохранитель Виктора, который, будучи бывшим военным офицером и просто человеком чести, очень переживал за то, что не смог предотвратить гибель охраняемого и всё это время приезжал к Арон Абрамовичу и сидел в подсобном помещении с его охраной, в ожидании вердикта:
– Матвей, как ты понимаешь, о твоём дальнейшем пребывании в нашей семье не может быть и речи. Я не знаю, как сложатся твои дела в компании в которой ты работаешь, с учётом такого «прокола», но в любом случае ты как мог, исполнял свой долг. Кто знает можно ли было отреагировать в этой ситуации и предотвратить убийство или нет. Со стороны это понять трудно. Особенно учитывая личность убийцы. Скоро тебе всё станет ясно. Матвей, ты офицер и понятие служебного долга тебе знакомо. Я хотел бы помочь твоей семье, на случай увольнения из охранного агентства, – с этими словами Арон Абрамович положил на стол конверт, в котором находилась банковская карта и листок бумаги с написанной на ней суммой и другими необходимыми атрибутами. – Эта не очень большие деньги, но на первое время должно хватить.
Бывший телохранитель сразу сообразил, что от него хотят, только приоткрыв конверт. На самом деле сумма была большой. Забрав пакет, он молча вышел из комнаты. Пока ещё ничего не решив, но и не отказываясь от завуалированного предложения.
И на последнем этапе были собраны почти все сотрудники охраны работающие лично на Арона Абрамовича и его лесозаготовительную компанию.
– Моего сына убили по заказу одного бандита. Романова по кличке Князь. Заказал из-за долга, который не хотел отдавать, – с задумчивым видом проговаривал их босс. – Он, естественно, боялся последствий и потому подстроил всё под почти несчастный случай. В настоящее время он хочет уехать из страны. Сейчас он ещё у себя в доме. Вот адрес. А вот как он сам выглядит. Он попытается уехать из своего дома в аэропорт и улететь. Я хочу, чтобы вы его перехватили и привезли ко мне. Постарайтесь проделать это с минимальными последствиями для его боевиков и сотрудников и уж подавно для себя. Мне не нужны мёртвые герои и ваши сломанные судьбы. Я не предлагаю вам штурмовать его дом. Скорее всего, он сам покинет его. Вот тогда и прихватите.
– И что нам с ним делать? – спросил один из сотрудников, когда пауза в указаниях затянулась.
– Я пока не знаю, чего я хочу. Меня обуревают совершенно противоположные чувства. Просто привезите его сюда. Главное, постарайтесь, чтобы не появилось сверх негативных последствий для вас.
– Мы всё поняли Арон Абрамович, – за всех сказал начальник охраны, глядя на совершенно потерянный вид своего шефа. – Пошли ребята.
*****
– Фёдор Константинович, это Дмитрий, таймстример. Вы просили докладывать вам, если будет какая-то экстраординарная ситуация в доме Левиных.
– Слушаю тебя Дмитрий, – Князь сидел у себя в кабинете и просматривал бумаги. Часть откладывал, часть пропускал через шредер. На самом деле эти действия не требовались, так как этим заняться мог и должен был Петрович, но монотонность и минимальная концентрация, отвлекали от тревожных мыслей. И вот этот звонок.
– Если кратко…
– Я всегда люблю предельную краткость и конкретность.
– Старший Левин обвинил вас в смерти его сына и направил всех своих людей сюда с приказом захватить вас и привезти к нему. Они едут на трёх машинах. Пятнадцать человек. Вооружены. Бронежилеты. Будут примерно минут через сорок, – Дмитрию было страшно.
Прекрасно зная на кого работает, он считал, что столь лёгких денег больше нигде заработать у него не получится. Риск оправдывался до этого момента в полной мере. Сейчас же могло произойти что угодно. Вплоть до перестрелки. Дмитрий, как никогда жалел, что не настоял в своё время таймтримить удалённо, но, возможно, тогда бы он и не получил это место, где сидел с другими тремя пацанами операторами и не было бы у него своей машины и многих других ништяков. Доложить о посещении Арона Абрамовича сотрудником полиции и о разговоре с ним, и с телохранителем Виктора, и по телефону, и о других рядовых событиях, он также не счёл нужным, так как, с его точки зрения, никакой конкретики и важного в этом не было. Также таймстример присматривающий за расследованием и полицией, давно уже срисовал их утверждённую версию и что они заняты совершенно другими делами.
– Больше ничего не было?
– Нет. Больше ничего. Старший Левин выглядит расстроенным и всё время проводит один. В молчании сидя либо в гостиной, либо на веранде.
– Так-так. Так-так, – Романов буквально на минуту задумался. – Как там тебя? А! Дмитрий, все вчетвером переключаете всё внимание на эти машины. Если разделяться, значит кто-то из вас следит за отделившимся, что они будут делать у дома и если что звонит Петровичу. Трое других за машинами. За старым евреем больше не следи. Я в ближайшее время уеду. Обо всех изменениях сразу доклад. Да и дорогу мою посматривайте.
Встав из-за стола, Князь вышел в другую комнату и позвонил своему помощнику, который находился в левом крыле дома и вызвал его к себе, а как только тот пришёл, рассказал о случившемся.
– Петрович, занимаешь оборону. Я не думаю, что они полезут на территорию, но если полезут, разрешаю людям стрелять. Без меня тут знаешь сам, что делать. Я на связи. Со мной, как и договаривались, полетит звено Гены «Коромысло».
– Я позвонил. Они уже готовы, ждут в машине. Тут всё нормально будет. Жидов перестреляем, если что.
– Ну, особо не наглей. Не те времена. Не те, – Князь подхватил заранее приготовленный чемодан со всем необходимым и направился на выход, сказав сам себе: – Что-то мы не учли. И где-то прокололись.
На самом деле ошибка была простой и очевидной. В своём пренебрежительном отношении к окружающим Романов не верил, что семья этого иудея достаточно сообразительна и разберётся в ситуации, да ещё так быстро, используя измерение хронопласта.
Выйдя к гаражам, Князь, отдал багаж одному из телохранителей и сел во внедорожник со стороны предупредительно распахнутой Генной двери. Когда уже выезжали из коттеджного посёлка на трассу, снова запел телефон.
– Да?
– Фёдор Константинович, это Дмитрий. Две машины продолжают движение в нашу сторону идут с превышением скоростного режима, а одна остановилась на трассе севернее нас.
– Ясно! Перекрывают северное направление. Думают, вдруг я туда поеду. Значит следят. Гена давай газуй.
Гелендваген ещё больше ускорился, но почти сразу был вынужден сбросить скорость, так как перезвонили тамстримеры и предупредили о постах ДПС впереди на дороге, это дало шанс преследователям предельно сократить расстояние, но и они притормозили на том же участке. Через некоторое время, после очередного доклада Дмитрия, стало ясно, что две из посланных Левиным машин целенаправленно преследуют Князя, получая указания по телефону, откуда-то извне, а та, что первоначально остановилась, теперь направляется к его дому.
– Предполагают, что я вернусь. Хрен вам! Доберёмся до аэропорта, а там вы уже не рискнёте беспределить, – пытаясь бравировать Романов на самом деле сильно нервничал.
Он не понимал, на что рассчитывают преследователи. Он даже дал задание посмотреть, что делает следователь и оперативники расследовавшие преступление по смерти Виктора, а также их коллеги в аэропорту, но получил успокоительный ответ. Также отзвонился Петрович и скинул данные по забронированному им на сайте месту на официальной парковке, основной международной воздушной гавани страны, с которой осуществляется большинство международных рейсов, в том числе и трансатлантических.
Уже подъезжая к конечной точке маршрута, стало понятно, что преследователи не успевают, а учитывая близость посадочного терминала к VIP-стоянке, шансов перехватить улетающих уже никаких не было, хотя таймстримеры и доложили, что машины ускорились с явным нарушением скоростного режима и их даже начал преследовать патруль ДПС.
Каково же было удивление Князя, когда только выйдя из внедорожника, он буквально чуть ли столкнулся с Левиным старшим, одетым как сотрудник парковки и который, направив на него ружьё, произнёс:
– Нужно было сразу убивать и меня вместе с сыном, а раз нет – моя очередь.
*****
Как только машины его сотрудников охраны отъехали от дома, Арон Абрамович некоторое время ещё посидел на месте. И дождавшись звонка, начал действовать. Активировав вкладыши беспроводной гарнитуры, чтобы постоянно быть на связи, а руки оставались свободны, он внимательно слушал всё, что ему говорил на иврите Давид.
Сам же в это время прошёл к оружейному сейфу достал помповое ружьё, зарядил его, подготовил специальную сбрую для подвески оружия под одежду, взял с собой дорогое длинное светлое пальто и направился к вертолёту.
Предоставив номер плана полёта, согласно зарегистрированного в ЕС ОрВД[27]27
27) ЕС ОрВД– Единая система организации воздушного движения Российской Федерации. Система, обеспечивающая безопасность использования воздушного пространства и приемлемый уровень безопасности полётов при обслуживании воздушного движения. (Википедия).
[Закрыть] и получив разрешение диспетчера, достаточно быстро перелетел на вертодром в аэропорт Шереметьево, где уже пришлось некоторое время подождать более точного места, куда направится Романов.
Получив эту информацию, Арон Абрамович прошёл на стоянку, где устроил скандал с потерянной машиной. Подведя сотрудника парковки к нужному месту, вырубил его электрошокером и, переодевшись в его одежду, стал ждать.
Каким бы хаотичным и не очень продуманным ни был расчет Арона Абрамовича, но он сработал.
*****
«– Срочная новость. Только что в аэропорту Шереметьево был застрелен предприниматель Федор Константинович Романов. Как стало нам известно, он собирался вылететь в Нью-йорк, но на стоянке его ожидал другой известный предприниматель, потерявший недавно своего сына и по пока неизвестным нам причинам, практически в упор, произвёл два выстрела из ружья. От полученных ранений Романов скончался на месте. Из-за кровавости этой сцены мы не будем показывать её целиком, но вы и так можете посмотреть произошедшее во всех подробностях. Сам стрелявший тут же спокойно лёг на асфальт и, заложив руки за голову, ждал прибытия сотрудников полиции… ».
