Текст книги "Тринадцать пуль"

Автор книги: Дэвид Веллингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

11

Стоявший вампир был как минимум шести футов роста. Он не был мускулист, как она ожидала. Она думала, что все вампиры должны быть такими же огромными, как Питер Лэрс. Этот был тонкого, словно плеть, сложения, и она сравнила его с хищником из кошачьих – стремительным, злобным, совершенным по форме. Он был абсолютно голым и абсолютно безволосым. Его уши выдавались с обеих сторон головы, заостряясь на концах.

Кэкстон изучала его. И он, казалось, никуда не спешил – словно он мог убить их, когда ему вздумается, как только будет готов для этого. Глаза у него были красноватыми и блестящими. Крылатые семена прилипли кое-где к его телу – тонкая пленка пота покрывала его с головы до пят. Кожа, показавшаяся сначала такой белой, на самом деле была чуть розоватой. В конце концов, он только что высосал кровь дорожного рабочего. Бедный покойник, должно быть, был единственным, кто работал на объекте, наверное, ночным сторожем.

Вампир кашлянул, словно ему хотелось, чтобы она продолжала смотреть на него. Он был тщеславен? Или ему хотелось, чтобы она посчитала его красивым? Красив ли он был? Как и Малверн в лечебнице, он не имел ничего человеческого. Это было странно: она бы никогда не сказала, что Аркли какой-то исключительно человечный человек. И все же от федерала исходила некая аура, человеческое тепло. А может, это был просто запах. У вампира же ничего этого не было. Единственное, с чем она могла сравнить его, это, пожалуй, с мраморной статуей, а не с человеком. Линии и контуры могли быть выполнены великолепно, непревзойденно повторяя человека, но вы никогда бы не ошиблись, приняв ее за что-то живое. Он был похож на статую микеланджеловского Давида. Идеальный, но жесткий и холодный. Его пенис вяло висел меж бедер, и Лора задумалась, пользуется ли он им когда-нибудь. Считал ли он людей привлекательными? Или же вампиры занимались сексом только с представителями своего вида?

Он прокрался к машине и положил руку на раму опущенного окна. Нагнулся и заглянул внутрь. Его нижняя челюсть отвалилась, показывая пугающее множество зубов. Где-то на задворках сознания Кэкстон тревожило назойливое жужжание, словно гул комариного роя. Когда лицо вампира придвинулось к ее носу, жужжание стало в два раза громче. Оно в самом деле было назойливым. Это Аркли, поняла Лора. Он что-то говорил, но она не разбирала слов. Ну, он еще ни разу не сказал ей ничего, что было бы приятно услышать, поэтому она не видела смысла обращать на него внимание.

Руки вампира протянулись, обхватывая ее, мощные пальцы схватились за форменную рубашку и пояс. Лора поплыла вперед, влекомая его неумолимой силой. И одним, немного неприятным, идеально слитным движением она оказалась по ту сторону машины, повиснув у него в руках. Она парила, невесомая, и снова чувствовала себя маленькой девочкой; она ощущала то же, что и тогда, когда отец носил ее на руках. Как чудесно это было, полностью подчиняться этим объятиям. Сколько радости она испытывала, будучи куклой в папиных руках.

Она опять стала искать взгляд вампира, но он отвернулся от нее. Она нахмурилась, ей очень хотелось, чтобы он снова посмотрел на нее. Во лбу у него появилась дыра, зияющая, пульсирующая черная дыра, которая извергала черные струи крови и осколки кости. Вторая дыра появилась у него в щеке. Лора увидела, как взорвалась затылочная часть его головы, и неожиданно, совершенно неожиданно, она упала.

Бац – и она шлепнулась на землю. Боль, как молния, вспыхнула в ее плече.

Столкновение с землей вышибло воздух у нее из легких. Она начала усиленно дышать. До этого она и не заметила, что затаила дыхание. Она снова могла слышать – она даже не поняла, что секундой раньше была оглушена Она посмотрела на свои руки, потом вверх – на вампира. Мраморной статуи больше не было. Была тварь, существо с острыми зубами и налитыми кровью глазами, которая собиралась убить ее. На самом же деле оно – он – уже убивало ее, когда Аркли дважды выстрелил ему в лицо.

– Боже! – взвизгнула она. – Боже!

Вампир получил две пули в голову, но всего лишь уронил Лору. Он был ранен, ранен сильно, но она понимала: этого недостаточно. Она бросилась от него прочь, перебирая руками и ногами. Паника сдавила ей горло, ее едва не вырвало.

Эта мразь загипнотизировала ее. Лора схватила свой пистолет и развернулась, чтобы выстрелить ему в сердце, столько раз, сколько это было возможно.

Но не успела она вытащить его из кобуры, как рука вампира сомкнулась у нее на горле. Как бы быстро она ни бежала от него, он был быстрее. Он поднял ее вверх и отбросил прочь, когда еще два выстрела сотрясли ночной воздух. Лора полетела вниз, и на этот раз она знала: удар будет неслабым, будет больно. Она приземлилась на оранжево-белую заградительную рогатку. Она ударилась о нее самым низом живота, верхней частью ляжек и продолжала лететь, перекувырнувшись через нее, дикая боль ударила в бедра. Согнувшись в три погибели и вывернувшись, Лора повалилась вперед, и инерция перебросила ее через заграждение в разрытый карьер позади него, место, где было снято дорожное покрытие.

Кэкстон пролетела шесть футов, которые показались ей шестью милями, руки цеплялись за пустоту, ноги молотили по воздуху. Она с треском приземлилась в луже ледяной грязи, которая попала ей в глаза, рот и нос, грозя удушить ее, утопить. Она принялась отплевываться, тереть лицо. Она сделала один-единственный вдох, от которого заныли ребра. Она все еще была жива.

Наверху, за черной, как деготь, стеной карьера раздались еще два выстрела Потом еще один. Она ждала четвертого, но он не прозвучал. Аркли погиб? Если да, значит, она останется совершенно одна на дне этой ямы. Лора села, огляделась, но никакого выхода не нашла – ни лестницы, ни пологого склона, ни даже веревки, по которой она смогла бы выбраться наверх. Будь у нее время, она бы, вероятно, смогла выбраться. Но она сомневалась, что это время у нее будет.

Как только она подумала об этом, наверху отвала появился вампир. Он глянул вниз красными глазами-зеркалами, которые ловили звездный свет и направляли на нее. Чувствуя накатывавшую волну тошноты, она отвела взгляд.

– Ты… – голос у него был сиплым, низким, скрежещущим, рев клубился в его глотке, – …ты Аркли?

Он не знал? Он устроил такую сложную ловушку, чтобы поймать федерала, но никто не потрудился сказать ему, кто Аркли – мужчина или женщина? Кэкстон ответила не задумываясь:

– Да, я Аркли.

Он, похоже, сомневался, поэтому она попыталась убедить его.

– Я знаменитая убийца вампиров, кровохлеб, и это я вырвала сердце из твоего папочки.

Он смотрел вниз на нее, а она глядела себе под ноги. Она чувствовала на себе его взгляд, словно лазерные прицелы двух снайперских винтовок, упирающиеся ей в спину. Наконец она услышала его смех, похожий на кашель собаки, подавившейся костью.

– Маленькая лгунья, – сказал вампир, все еще посмеиваясь. – Лэрс мне не родственник. Ты другая, его напарница. Я вернусь за тобой, – просипел он.

А потом исчез из виду.

– Мерзость, – выругалась она, не вполне понимая, с чего бы это вдруг она выдала себя за Аркли.

Если бы вампир ей поверил, он наверняка спустился бы вниз и в один миг высосал бы из нее жизнь. И все же это дало бы настоящему Аркли шанс унести ноги или, по крайней мере, собрать подкрепление. Идея эта основывалась только на предположении, она не знала, убил уже вампир Аркли или нет.

Лора уперлась кулаками в стены карьера, обрушив комья грязи и гравия, но не достигнув при этом ничего больше.

– Черт, – выругалась она.

И словно эхо, прогремел еще один выстрел, на этот раз с другой стороны.

12

– Стой, ни с места! – заорал кто-то, и Лора услышала целую канонаду выстрелов.

– Полиция штата! – раздалось затем.

Потом послышались ужасающие вопли.

В карьере было полно дорожно-строительного оборудования и инструментов. Кэкстон принялась рыться в коробках, ища хоть что-нибудь, с помощью чего она смогла бы выбраться наверх. Ее подкрепление прибыло – резерв, который вызывал Аркли, когда еще немертвые преследовали их. Дорожный патруль появился, но теперь его вырезали.

Два луча загорелись у нее над головой – кто-то рядом подогнал машину и включил фары. Вампир должен был быть как раз там, куда падал свет. Она услышала, как он шипит от боли. Он снова появился на краю ямы, на этот раз силуэт вырисовывался в свете фар, его левая рука была плотно прижата к глазам. Обезображенную человеческую голову с остатками шеи он держал за волосы скрюченными пальцами правой руки. Кэкстон взмолилась, чтобы это была не голова Аркли.

Входные пулевые отверстия стали видны на спине вампира, дюжины отверстий, из которых лилась бескровная полупрозрачная жижа. Вампир попятился назад, пока не скорчился наверху отвала, завывая от боли. Кэкстон отбросила свой пистолет и смотрела в спину твари.

Он уронил голову. Опустил руку. И потом повалился назад, словно дерево в лесу. Когда его длинное тело ударилось о землю на дне карьера, остатки асфальта треснули под ним.

Кэкстон вспомнила рапорт Аркли, она знала его едва ли не наизусть. Она знала, если сердце вампира не уничтожить, он может подняться снова. У нее было всего несколько секунд. Пули были практически бесполезны – даже выпустив всю обойму ему в грудь, нельзя быть уверенной, что его сердце будет уничтожено. Она глянула по сторонам на коробки с инструментами и нашла, что искала. Слева в карьере лежала связка штакетин вроде тех деревянных колов, которыми геодезисты отмечают места, где пойдет новая трасса. Она подняла один, с квадратным сечением, испачканный землей кусок необработанной древесины около шести футов длины и полутора дюймов в диаметре. На нем, на плоском конце, была даже привязана яркая оранжевая ленточка, словно вымпел на копье. Лора схватила его обеими руками, подняла над головой и резко опустила вниз.

Она ударила со всей силы, острым концом нацелившись прямо в грудь вампира, пробив белую кожу, похожую на резной мрамор. С таким же успехом она могла попытаться вбить кол в камень. Шест дрогнул по всей длине, вгоняя длинные занозы в ее ладони. Конец расщепился, выгнулся и сломался.

Лора отбросила палку и увидела крошечное розовое пятнышко там, куда она ударила вампира.

– Его кожа крепче железа, – сказал Аркли.

Лора взглянула наверх и увидела его голову и плечи над отвалом. На пол-лица у него была большая царапина, но в остальном он выглядел невредимым. Пока она стояла там, пораженная, он спустился в карьер и встал рядом с ней. Она и не подумала попросить его помочь ей выбраться из ямы, пока было еще не слишком поздно.

Вампир не шевельнулся, даже не дышал. Он был мертв и более естествен. Кэкстон поднесла руку ко рту и попробовала выдернуть занозу зубами.

– Что будем делать дальше? – поинтересовалась она, когда кровь потекла из подушечки большого пальца. В темноте она едва видела, как она закапала и маленькая капелька упала на ступню вампира.

Результат, как бы то ни было, оказался внезапным и ошеломляющим. Вампир сел, его рот был широко разинут. Он вынырнул к ней из тени на дне карьера, словно какая-нибудь глубоководная рыба, готовая проглотить ее целиком. Лора закричала и метнулась в сторону. Толку от этого было мало – вампир все равно оказался быстрее.

К счастью для Лоры, Аркли оказался в полной готовности. Он выстрелил одной из своих разрывных пуль прямо в рот вампира, выбив дюжину его зубов. По-видимому, монстру даже не было больно, но это слегка изменило его курс, как раз чтобы атакующий прыжок прошел на волосок от Кэкстон.

– Помоги мне, – потребовал Аркли.

Кэкстон медленно поднялась на ноги, дрожа от миновавшей угрозы.

– Я не смогу его долго удержать, – крикнул он, и Лора заставила себя действовать. Аркли дважды выстрелил вампиру в туловище.

«Наверное, у него кончаются пули», – сообразила Лора.

По крайней мере, ему удалось отбросить вампира. Чудовище стояло в грязи на коленях, сжатые кулаки упирались в землю, голова была наклонена. Он стал подниматься, и Аркли выстрелил снова. Вначале у него было тринадцать пуль, но сколько же осталось сейчас?

Кэкстон посмотрела на инструменты вокруг себя и поняла, что они ни на что не годятся. Она бросилась в дальний конец карьера и нашла то, что нужно. Это была небольшая компактная машинка с наружным сиденьем для водителя и простой трехскоростной коробкой передач. Она была предназначена для прорезания очень узких борозд в бетонном или асфальтовом покрытии. Вся ее передняя часть представляла собой одно трехфутовое колесо, обрамленное страшными полированными стальными зубьями. На боку машины черной краской было написано имя фирмы-производителя: «Волшебный землекоп». Кэкстон запрыгнула на водительское сиденье и потянулась к стартеру.

Ничего не произошло. Увидев, что ключа в замке зажигания нет, Лора в отчаянии треснула по пульту управления. На ночь резак выключался, наверное, для того, чтобы подростки не могли угнать его во время своих ночных гулянок и порезать покрытие на дороге.

Аркли выстрелил снова, но вампир уже был на ногах. Он зашатался, а потом шагнул к федералу. Ни один человек не смог бы вынести таких повреждений, получить столько травм и при этом все еще ходить, но вампир шел. Он был примерно в шести футах от Аркли. И покроет это расстояние в считанные секунды.

Кэкстон схватилась за переключатель передач «Волшебного землекопа», поставила его на нейтральное положение, а потом дернула ручник. Затем спрыгнула с сиденья и подтолкнула машину вперед. Дно карьера было немного наклонным, и компактная строительная машинка медленно, но неотвратимо покатилась вперед. Кэкстон выдернула свой пистолет и стала стрелять вампиру в голову, посылая пулю за пулей, разрывая ему глаза, нос, уши.

Вампир только посмеялся над ней, над бесплодностью ее усилий. Его разорванные глаза восстановились сами собой, заполнив разбитые глазницы. И все же секунда-другая ушла у него на то, чтобы восстановиться. Он не увидел, как «Волшебный землекоп» покатился прямо к нему.

Зубчатое колесо вонзилось глубоко в его бедра, в пах. Вампир упал назад, когда машина всем весом наехала на него и остановилась, пригвоздив его к земле. Он попытался выбраться, сдвинуть «Волшебного землекопа», но даже он не был силен настолько, чтобы практически с выпавшими внутренностями поднять машину весом в полтонны.

– Эй, – закричал кто-то.

Кэкстон посмотрела наверх и увидела на краю карьера дорожного патрульного, широкополая шляпа вырисовывалась на фоне низкого света фар.

– Эй, вы, там, внизу, все живы?

– Включите электричество! – крикнул Аркли. – Там наверху должен быть главный рубильник. Включите электричество!

Патрульный скрылся из виду. Спустя мгновение они услышали, как электрогенератор заурчал, оживая, переходя на ритмичный рокот. Кэкстон и понятия не имела, что у Аркли на уме. Патрульный принес переносной прожектор на край отвала и залил карьер ослепительным светом, так что Кэкстон отвела глаза. Вампир, все еще пытавшийся освободиться, издал вой, словно раненый кугуар. Не любят они света, решила Кэкстон. Ну, в конце концов, они были ночными жителями. В этом была логика.

Аркли медленно возился у ящиков с оборудованием. Найдя, что искал, он воткнул это в распределительную коробку. Кэкстон почти не поверила глазам, когда он подошел к вампиру, держа в руках электропневматический отбойный молоток.

Он сунул бур в грудь вампира как раз напротив левого соска. В то же самое место, куда Кэкстон била деревянным колом. Аркли включил молоток и всем телом надавил на него. Кожа вампира сопротивлялась какой-то миг, но потом треснула, и водянистые потоки – не кровь, конечно, – хлынули из раны. Когда бур отбойного молотка стал врезаться под ребра, вампир затрясся и стал выгибаться, но Аркли не сдвинулся ни на дюйм. Обрывки кожи, а потом и куски мышечной массы – все ткани белого цвета – вылетали из раны. Вампир кричал, да так, что Кэкстон отлично слышала его сквозь гудящее заикание молотка, а потом… потом все стихло. Голова вампира упала назад, челюсть отвалилась, он был мертв. Действительно мертв. Аркли положил отбойный молоток и голыми руками полез в грудную клетку вампира, шаря внутри, чтобы убедиться, что его сердце на самом деле уничтожено. В конце концов он выдернул руки и сел на землю. Тело лежало рядом, неподвижное, просто предмет, словно никогда и не было живым существом.

Патрульные подняли их обоих из карьера, и Кэкстон наконец увидела, что же произошло наверху, пока она была в западне. Две дюжины патрульных были вызваны ей на подмогу. Пятеро из них погибли, тела были разорваны в клочья, а кровь выпита полностью. Она всех их знала в лицо, но все же была благодарна, что они были из подразделения «Н», а не из ее отряда «Т». Она не могла назвать их друзьями. Она чувствовала легкость в голове, в душе, когда шла мимо тел, будто не могла до конца осознать, что произошло.

Кэкстон едва ли заботило ее собственное тело, когда ее посадили на заднее сиденье патрульной машины, убедившись, что с ней все в порядке. Специалист аварийной медслужбы осмотрела ее на предмет ранений, а выжившие патрульные задавали нескончаемые вопросы о том, что произошло, о погоне, об обнаженном вампире, о том, сколько раз она разрядила свой пистолет. Она открывала рот и отвечала на вопросы, каждый раз удивляясь ответу. Она была в шоке, и это, думалось ей, было весьма похоже на то, как ее загипнотизировал вампир.

В конце концов ее отпустили домой.

Райс

Упыри множатся и плодят себе подобных,

согласно строгим загробным законам.

Ле Фану. Кармилла

(Перевод А. Новикова)

13

Утром солнце уже светило в окна, и Кэкстон поднялась, не побеспокоив Диану. Она натянула на себя первое, что попалось под руку.

В маленьком доме было холодно, в саду лежал иней. Она включила кофеварку и, оставив ее шипеть и плеваться, вышла, чтобы накормить собак в вольере. Пар от их дыхания шел из клеток клубами. Когда она вошла, они принялись петь извечную песню борзых, не похожую на скулеж других собак, пронзительную атональную трель. Для Кэкстон это была музыка. Псы были счастливы видеть ее. Лора выпустила их немного побегать по мокрой траве; ни одна собака не нарушила границ Невидимого Забора, радуясь, что остается в безопасном маленьком уголке лужайки, отгороженном тихими зимой деревьями. Она смотрела, как они играют, тявкают, сбивают друг друга с ног, все те же игры, в которые собаки играют уже сто тысяч лет и никто в них еще не выиграл. Это вызвало ее улыбку. Она чувствовала себя удивительно хорошо, может, немного побаливали руки и ребра, которые она ударила прошлой ночью, да образовалось несколько синяков, когда вампир тащил ее из машины. Но в остальном она чувствовала себя хорошо, словно она чего-то добилась.

Поэтому она очень удивилась, когда внезапно заплакала. Это были не громкие рыдания, а просто слезы потекли из глаз и не собирались останавливаться. Лора смахнула их, высморкала нос и почувствовала, что сердце выпрыгивает у нее из груди.

– Тыквочка? – позвала ее Диана, появляясь почти голышом в проеме задней двери, одетая лишь в футболку без рукавов, прикрывавшую только то, что полагалось по закону.

Рыжие волосы Дианы стояли дыбом, и видно было, как она дрожит. Никогда еще она не казалась прекрасней.

– Тыквочка, что случилось? – спросила она.

Кэкстон захотелось подойти к ней, обхватить вокруг талии, сграбастать ее. Но она не могла. Не могла остановить слезы.

– Ничего. Правда ничего. Понятия не имею, почему я плачу. Мне не грустно… нет, правда.

Лора вытерла пальцами глаза. Наверное, это запоздалая реакция на стресс. Их учили этому в академии и говорили, что она не круче любого из гражданских. И как все другие в ее классе, она думала: «Ага, как бы не так», и спала на всех семинарах. Она была ох какая крутая. Она была солдатом правосудия. И не могла перестать плакать.

Диана побежала по траве, роса хлюпала у нее между пальцами, и схватила Кэкстон в крепкие объятия, похлопывая по спине.

– Там у входа какой-то человек, желает тебя видеть. Хочешь, я его спроважу?

– Дай-ка догадаюсь. Старик, куча морщин, с серебряной звездой на лацкане.

Кэкстон слегка оттолкнула Диану. Потом хорошенько ущипнула себя через рубашку за кожу на руке возле локтя. Боль оказалась внезапной и очень сильной и мгновенно остановила слезы.

У передней двери терпеливо ждал Аркли, его рот опять был сжат в невыразительную щелку. Впрочем, когда он увидел Диану, физиономия у него начала заливаться румянцем. Она открыла дверь, впуская его на кухню, спросила, не желает ли он чашечку кофе. Кэкстон немного сторонилась его, не желая, чтобы он увидел ее покрасневшие глаза.

Он улыбнулся шире, чем обычно, но покачал головой.

– Не могу пить эту гадость. У меня от нее язва. Доброе утро, патрульный.

Кэкстон кивнула ему.

– Не ожидала увидеть вас тут, – сказала она. – Думала, ночью все закончилось.

Он пожал плечами.

– Пока вчера ночью мы развлекались по полной, некоторые люди занимались настоящей полицейской работой. Отпечатки пальцев, слепки зубов с немертвых, которые напали на тебя, вампира еще не идентифицировали, пока не знают даже имени. Но у нас есть вот это. – Он протянул ей компьютерную распечатку.

Она моментально узнала ее: выписка из государственного реестра автомобильных номеров. В ней был зарегистрирован номер «кадиллака CTS», с которого началось их расследование, машины, полной трупов, брошенной одноруким немертвым. На листке значилось имя владельца и все его известные адреса.

– Это наш вампир? – уточнила Кэкстон.

Аркли покачал головой.

– Наше наиболее вероятное предположение, что это жертва. Тот, кто был в багажнике. Его отпечатки ничего не дали, в отличие от отпечатков его сына, а проба крови позволяет предположить, что все, кто был в багажнике, – родственники.

– Что это за ребенок, у которого взяли отпечатки пальцев? – Диана вздернула нос. – Я думала, пальчики снимают только в случае ареста.

Она насыпала в чашку немного хлопьев, но не позаботилась налить туда молока. Завтрак у них в доме был явлением неформальным.

– Пару лет назад мы стали брать детские отпечатки, – ответила ей Кэкстон. – Это помогает идентифицировать детей в случае их похищения. По крайней мере, так мы говорим их родителям. Еще это означает, что следующее поколение преступников практически поголовно будет отслежено по отпечаткам, когда они начнут совершать преступления.

Аркли без разрешения сел в одно из дешевых икеевских кресел, стоявших вокруг стола. Он принял все ту же неловкую позу, которую Кэкстон видела раньше, когда он сидел в кресле в кабинете комиссара полиции. Должно быть, он увидел вопрос на ее лице.

– Лэрс едва не прикончил меня, – объяснил он. – Врачам пришлось скрепить три позвонка вместе. А прошлая ночь, это ерунда.

Кэкстон нахмурилась и принялась изучать распечатку. В ней говорилось, что владельца машины зовут Фаррел Мортон и он владеет охотничьим домиком в Карнарвоне. Не так далеко от того места, где она обычно работала на плановом досмотре с газоанализатором всего две ночи тому назад. Она сложила куски головоломки вместе.

– Боже мой. Он взял детей на охоту, и вся его семья была съедена заживо. А потом немертвый украл его машину.

– В охотничьем домике найдены человеческие останки. Множество, – сказал Аркли.

Диана топнула босой ногой по полу.

– Хорош трендеть о работе на моей кухне! – воскликнула она.

Это был ее обычный боевой клич, и Кэкстон поморщилась.

– Совершенно верно. Для кровавых подробностей времени и потом будет достаточно.

Аркли и Диана обменялись взглядами полного понимания, отчего Кэкстон поморщилась снова. Он никогда так не смотрел на нее. Может, ей и следовало наплевать на это, но у нее не получалось.

– У вас тут и в самом деле семейная жизнь, патрульный, – заметил Аркли, с усилием поднимаясь на ноги. – И давно вы вместе?

– Почти пять лет, – ответила Кэкстон. – Может, пойдем? Место преступления остывает.

Это было не так-то и важно, учитывая, что злоумышленник уже мертв, но в полицейской работе были свои правила.

– Как вы встретились? – спросил он.

Кэкстон застыла. В этот момент ей надо было решить, пускать его в свою настоящую жизнь или нет. Дела полицейские, схватки с вампирами, это, конечно, было важно, но тут был ее дом, ее собаки, ее Диана. Жизнь, которую она никогда не открывала даже своим приятелям патрульным. Разумеется, у нее раньше никогда не было напарника. Он был ее напарником, по крайней мере на время расследования, а напарника полагалось приглашать на ужин, ну и все в таком роде. Скоро он уйдет, ведь вампир мертв. Она решила, что опасность впустить его в свою жизнь минимальна.

– Я спасаю борзых, – ответила она. – Из собачьих питомников. Когда животное ранено или просто слишком старое, его усыпляют. Я даю им более гуманную альтернативу: спасаю собак и воспитываю. Это дорогостоящее хобби – большинство собак, которых я спасаю, ранены или больны, и им требуется медицинская помощь. Диана работала лаборанткой в ветеринарной клинике. Ей приходилось воровать для меня пилюли от кардионематодов и от бешенства. Кстати, ее за это уволили.

Диана облокотилась о кухонный сервант, потянулась, подняв одну ногу в воздух.

– В любом случае, это была паршивая работа. Мы постоянно усыпляли животных, потому что люди отказывались платить, чтобы содержать их.

– Полагаю, это ожесточает, – понимающе сказал Аркли.

Лицо Дианы просияло в ответ на его теплое сочувствие.

Ревность пронзила Кэкстон с головы до ног.

– А теперь она просто занимается своим искусством.

– Ага, я так и знал! – заметил Аркли. – У вас руки художницы.

Диана помахала ими перед ним и рассмеялась.

– Хотите, я покажу вам, над чем сейчас работаю? – поинтересовалась она.

– Ох, дорогая, я даже не знаю, – попыталась встрять Кэкстон.

Она посмотрела на Аркли.

– Это слишком современно. Не для всех. Слушайте, давайте я вам лучше своих собак покажу? Ведь всем нравятся собаки, правда?

– Когда они за надежным забором – несомненно, – ответил ей Аркли. – Терпеть не могу, когда они лижутся. Но, по правде говоря, патрульный, я бы хотел взглянуть на работу вашей подруги.

Делать было нечего, пришлось идти в мастерскую Дианы. Диана надела ботинки и зимний пуховик и двинулась по лужайке, чтобы открыть кодовый замок. Кэкстон и Аркли шли следом, немного отставая.

– Какого хрена вы делаете? – сказала она ему, едва Диана оказалась вне пределов слышимости.

Аркли не стал увиливать.

– Хорошо, если подружишься с женой своего напарника. По крайней мере, на ужин будут чаще звать, – пояснил он ей.

Они вошли в мастерскую с румянцем на щеках. День и в самом деле обещал быть холодным. Крайне смущенная, Кэкстон встала у стены мастерской. Ее щеки горели, но не только от мороза.

Диана, как всегда, была без комплексов. Она показывала свою работу всем, кого только смогла хотя бы чуть-чуть заинтересовать. Большей частью она получала в ответ вежливое молчание. Другие пускались рассуждать, называя ее произведение «интересным» или «цепляющим», и углублялись на некоторое время в теории государства и постфеминизма, пока не выдыхались. Люди же, которым действительно нравилась ее работа, пугали Кэкстон. Они ей казались совершенно чокнутыми и, что еще хуже, вынуждали думать, может, и Диана была не вполне нормальной.

Аркли осторожно двинулся по мастерской, изучая материал. Три простыни – двуспальные – свисали со стропил на некотором расстоянии друг от друга. Они мягко колыхались в холодном воздухе сарая, подсвеченные только ранним утренним солнцем, попадавшим внутрь через дверь. Каждая простыня была покрыта сотнями практически одинаковых пятен, абсолютно бесформенных, все они были красновато-коричневого цвета. В такой холодный день запаха не было, но даже в середине лета пятна испускали еле уловимый характерно металлический запах.

– Кровь, – объявил Аркли, когда он обошел все три простыни.

– Менструальная кровь, – поправила ею Диана.

«Ну вот, начинается, – подумала Кэкстон, – сейчас Аркли передернет, и он назовет Диану ненормальной».

Это и раньше случалось. Довольно часто. Но ничего не произошло. Он кивнул и принялся изучать простыни, запрокидывая голову, чтобы осмотреть их целиком. Когда прошло больше минуты, а он так ничего и не сказал, Кэкстон стала нервничать. Диана выглядела смущенной.

– Ну, это о всяком сокровенном, – выпалила Кэкстон, и они оба посмотрели на нее. – О чем-то, что обычно скрывается, держится в тайне – и вот, выносится на люди.

На лице Дианы отразилась такая гордость, что Кэкстон едва не потеряла сознание. Но ей нужно было надуть обоих своих партнеров. Аркли не должен был увидеть ее слабость, только не здесь, в святая святых.

Аркли глубоко вздохнул.

– Мощно, – выдавил он.

Он не стал трудиться, пытаясь интерпретировать увиденное, что уже было хорошо. Он вообще не пытался это объяснить.

Диана поклонилась ему.

– У меня ушли годы, чтобы сделать так много, и работа еще не завершена. Есть один парень в Аризоне, он делает нечто похожее – я видела его некоторое время назад на «Человеке в огне».[9]9
  Ежегодный шестидневный фестиваль в пустыне Блэк Рок, штат Невада, известный радикальными экспериментами по самовыражению.


[Закрыть] Но он использует любую кровь, которую ему кто-нибудь дает. А это все мое. Ну разве что Лора пару раз приложилась.

У Кэкстон задрожали руки.

– Ну хватит, чересчур много информации, – выпалила она.

Это вылетело само собой. Они оба посмотрели на нее, но она покачала головой.

– Наверное, нам пора ехать на место преступления, – предложил Аркли.

Никогда еще она не была так рада получить приказ.