Текст книги "Короткая победоносная война"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Глава 8

Линейный крейсер «Непобедимый» лег на курс и начал набирать ускорение. Капитан Маргарита Домье, ничем не проявляя напряжение внешне, сидела в командирском кресле, руководя учебными стрельбами временно сформированного дивизиона. Но Хонор догадывалась, что внутренне она гораздо менее спокойна, чем снаружи: атмосфера в капитанской рубке «Непобедимого» была накалена до предела.

Хонор почесала Нимица за ухом, стараясь сохранить безучастное выражение лица. Она сидела позади командирского кресла и молча сравнивала команду Домье с собственной. Домье уже более года руководила «Непобедимым», и ее люди действовали с такой отработанной четкостью, к достижению которой команда «Ники» могла пока только стремиться. Но не это было для Хонор главным. В отличие от команды «Непобедимого», дивизион работал из рук вон плохо.

Это не было виной Домье. Собственно, ничьей вины в этом не было. Ни один из трех кораблей никогда прежде не участвовал в совместных маневрах, и им, естественно, трудно было координировать свои действия. «Нетерпимый» попросту не заметил изменение курса флагмана и продолжал двигаться в прежнем направлении с ускорением триста восемнадцать g больше девятнадцати секунд, прежде чем капитан Тринх понял, что произошло.

Хонор была очень рада, что находится сейчас не в той капитанской рубке и не видит его реакции. Она уже приготовилась к тому, что Сарнов свяжется с несчастным нарушителем и оторвет ему голову. Но адмирал только поморщился и стоял, молча глядя на экран, пока Тринх сломя голову возвращался в строй.

Это была самая впечатляющая, но, конечно, не единственная ошибка за день. Большинство просчетов обычный наблюдатель попросту не заметил бы, но они были совершенно очевидны для тех, кто пытался выполнить задание. Несмотря на большие размеры, линейные крейсера были слишком легко вооружены, чтобы противостоять стене линейных кораблей отвечая залпом на залп. Имея дело с более мощным противником, они должны были полагаться на абсолютное превосходство в тактике маневрирования. Те же качества требовались им и в схватках с меньшими по размеру кораблями, их обычными жертвами, потому что крейсера и эсминцы развивали большее ускорение и были быстрее в управлении. К несчастью для капитанов адмирала Сарнова, их способность действовать как единое целое была заметно ниже обычных стандартов флота, как бы хороши они ни были по отдельности.

Исключение составляли «Ахиллес» и «Кассандра», но это, как с сочувствием подумала Хонор, должно было еще больше огорчить капитана Домье. Боевой дивизион коммодора Изабеллы Бэнтон уже больше стандартного года работал в паре, и это было особенно заметно, когда она разворачивала корабли, подчиняясь сигналам Сарнова. Они двигались так, будто и вправду были единым целым, их четкость исполнения маневра только подчеркивала неуклюжесть остальных отрядов. Если бы дело дошло до настоящего боя, два корабля Бэнтон, вероятно, одолели бы три корабля Домье, отчего последняя никакой радости не испытывала.

– Выходим на линию огня, мэм. – Голос старшего тактика «Непобедимого» прозвучал немного натянуто, спина напряглась так, будто он физически сопротивлялся желанию адмирала Сарнова заглянуть ему через плечо.

– Свяжитесь с дивизионом, – сказала Домье. – Запросите подтверждение готовности.

– Есть, мэм. – Офицер по связи склонилась над своей приборной доской. – Все подразделения подтверждают готовность, капитан, – доложила она через минуту.

– Благодарю вас. – Домье откинулась на спинку кресла и сложила руки.

Было что-то почти молитвенное в ее позе, и Хонор с трудом удержалась от сочувственной улыбки, понимая, что истолкуют ее, скорее всего, неправильно. Она понимала, что Домье предпочла бы подчинить огонь орудий «Агамемнона» и «Нетерпимого» системе управления огнем на «Непобедимом», но не это было целью учений. Сарнов уже понял, что корабль Домье обладает замечательными огневыми качествами. Но он хотел посмотреть, как действует весь дивизион – на высокой скорости, малом расстоянии, малом времени огневого контакта – самостоятельно, вне единой тактической сети эскадры. Хонор подозревала, что ответ ему не понравится.

– На боевом курсе, – объявил старший тактик. – Начинаем поиск маяков. Поиск… поиск… контакт! – Он подождал еще секунду, не отрывая глаз от экрана, на котором замерцали установленные на астероидах маяки, имитирующие вражеские корабли. – Цель опознана! Прицел взят, капитан!

– Огонь! – резко скомандовала Домье, и тотчас прогремел бортовой залп «Непобедимого».

Хонор почти автоматически перевела взгляд на дисплей. В обычных условиях он был бесполезен для наблюдения за ходом битвы, но на такой короткой дистанции…

Ужасающий беззвучный шквал пронесся через весь экран – лазеры и гразеры обрушились на беззащитный железоникелевый пояс астероидов «Ханкока». Некоторые мелкие астероиды просто исчезли, испарившись под ударом, другие, когда в них вонзились потоки лучей, вспыхнули, словно крошечные звезды. Затем маленькими страшными солнцами засверкали первые ракеты, и Хонор ощутила нечто похожее на благоговейный трепет.

Она видела и более серьезные разрушения, причиненные единственным бортовым залпом. Она сама когда-то наносила их, будучи тактическим офицером, на КЕВ «Мантикора». Но «Мантикора» была супердредноутом, огромным, медленным, громоздким, неповоротливым кораблем, который благодаря своей мощи был способен выдержать сокрушительный удар кораблей стены. Здесь был другой почерк – крейсерский. В эскадре Сарнова мощь и смертельная опасность сочетались со стремительностью и резкостью маневра.

Она не сводила глаз с экрана, стараясь не видеть Сарнова. Корабли тем временем заканчивали стрельбы, а БИЦ* [Боевой Информационный Центр] анализировал результаты. Один из кораблей (кажется, это был все тот же несчастный «Нетерпимый»), запутавшись, атаковал не свои маяки.

Если бы перед кораблями Сарнова находилась сейчас не учебная цель, а вражеская эскадра, то один из ее кораблей остался бы совершенно неповрежденным. Он не только избежал бы любого ущерба, но его орудийные расчеты, не связанные угрозой огня противника, могли беспрепятственно открыть ответный огонь в упор. Как на учебных стрельбах. А это означало бы, что один из кораблей Сарнова почти наверняка был бы уничтожен.

Плечи капитана Домье напряглись. Тишина в рубке тянулась бесконечно – до тех пор, пока Сарнов не откашлялся.

– Мне кажется, у нас проблемы, капитан, – заметил он.

Домье повернула голову, чтобы встретить его взгляд.

– Кто это был? – спросил он через минуту.

– Боюсь, «Нетерпимый» целился в маяки «Агамемнона», сэр.

Спокойный ответ Домье не имел в подтексте ни оправдания, ни осуждения действий корабля Тринха, и Хонор мысленно одобрила ее.

– Понятно… – Сарнов заложил руки за спину и стал медленно прохаживаться по сектору тактиков. Он внимательно просмотрел подробные сводки данных и вздохнул. – Я полагаю, это только начало. Нам надо учиться, капитан.

– Так точно, сэр.

– Отлично. Собирайте дивизион, капитан Домье. Положите нас в дрейф относительно пояса, пока не прибудет коммодор Бэнтон. Я хочу посмотреть, как действует ее подразделение.

– Есть, сэр. Проложите курс.

– Слушаюсь, мэм. – Голос у астронавигатора был таким же ровным, как у его капитана, но ни одна из них не ждала ничего хорошего от предстоящего безмолвного урока.

* * *

Едва адмирал Сарнов вошел в кают-компанию «Ники», эскадренные и дивизионные командиры Пятой эскадры линейных крейсеров и прикрепленных к ним подразделений прикрытия встали по стойке смирно. Хонор и капитан Корелл следовали за адмиралом, ощущая разлитую в воздухе напряженность. Сарнов в первый раз собирал всех офицеров вместе. Коммодор Прентис, командующий Пятьдесят третьим дивизионом, и его КЕВ «Дерзкий» прибыли менее шести часов назад, поэтому Прентису не пришлось участвовать в последних учениях, но выигрыш получился сомнительный. Конечно, его послужной лист эти учения не испортили, зато теперь он оказался чужим, отделенным от всех остальных. Он единственный из присутствовавших офицеров не ждал сейчас адмиральской нахлобучки по поводу недавних маневров.

– Садитесь, леди и джентльмены, – приказал Сарнов, усаживаясь в свое кресло во главе стола.

Хонор и Корелл сели справа и слева от него. Большинство присутствующих от неловкости смотрели прямо перед собой. Один безукоризненно одетый капитан, сидевший позади коммодора Ван Слайка, командующего Семнадцатой эскадрой тяжелых крейсеров, внезапно посмотрел на Хонор и тут же отвел глаза. Он показался ей знакомым, однако она была уверена, что никогда не встречала его. Интересно, кто бы это мог быть?

– Итак, ребята, – после паузы заговорил адмирал, – кажется, мы нашли себе работу. К счастью – я намеренно употребил это слово, – адмирал Паркс в ближайшее время не планирует для нас никаких сложных задач.

Его тон был легким, почти шутливым, но что-то похожее на внутреннюю дрожь охватило присутствующих, и капитан Тринх вспыхнул.

– Думаю, нельзя никого ругать за наши недостатки, – продолжал Сарнов. – Однако ответственности с нас это не снимает. Сегодня мы начнем с чистого листа, но все, что произойдет далее, придется писать набело. Ясно?

Все закивали головами, а он улыбнулся одной из своих улыбок, выбрав которая посвирепей.

– Хорошо! Всем все ясно, леди и джентльмены? Я не ищу козлов отпущения и не держу зла на людей за прошлые ошибки, но я также могу быть такой сволочью, какую вам не дай бог встретить. И тот факт, что адмирал Паркс наблюдает за каждым нашим движением, ничуть не улучшает моего настроения. Любая новая эскадра сталкивается с проблемами. И я, и адмирал Паркс, мы оба знаем это. И наша снисходительность к этим проблемам будет определяться усилиями, приложенными для их преодоления. Я думаю, вы нас не разочаруете.

Все снова закивали головами, на сей раз более решительно, и Сарнов откинулся на спинку кресла.

– В таком случае, давайте начнем с анализа ошибок. Капитан Корелл и капитан Харрингтон приготовили разбор недавних учений, и я уверен, что нам всем понравится их выступление.

* * *

Каюту наполняло журчание голосов, а хрусталь тихо звенел, когда слуги наполняли пустые бокалы. Гости адмирала Сарнова стояли небольшими группами или двигались, словно увлекаемые водоворотом. Хонор заставляла себя улыбаться и кивать всякий раз, когда броуновское движение подносило к ней кого-нибудь на достаточно близкое расстояние.

Ей приходилось нелегко, потому что она не любила подобные сборища. Всю жизнь не любила, но, по крайней мере, она научилась имитировать довольный вид, который требовался от хозяйки.

Она высмотрела на подносе с бутербродами веточку сельдерея, отщипнула и протянула ее Нимицу. Кот, как всегда сидевший на плече, с наслаждением вздохнул, схватил лакомство и, покачиваясь на четырех задних лапах, начал жевать. Глаза Хонор заблестели – она чувствовала эпикурейское наслаждение своего друга. Лениво почесала ему грудку. Между блестящими офицерами неприметно скользил МакГиннес, внимательно наблюдая за другими стюардами «Ники». Хонор поблагодарила Бога за то, что у нее есть Мак. Кстати, если уж благодарить Бога, то одна-две молитвы за старпома тоже не помешали бы. Коммандер Хенке двигалась плавно, с грацией сфинксианского альбатроса, и не слишком уж высокое звание никак не вязалось с ее осанкой. И конечно, с родословной, подумала с улыбкой Хонор.

Из толпы выбрался коммодор Стефан Ван Слайк и негромко обратился к Сарнову. Хонор не знала Ван Слайка, но то, что она слышала о нем, ей положительно нравилось. Он был сложен, как борец, с бычьей шеей, черноволосый, кареглазый, с бровями даже гуще, чем у Сарнова, но быстрый в движениях. И хотя его замечания во время заседания командиров не отличались блеском, но зато были практичными и уместными.

Тот шикарно одетый коммандер, который странно посмотрел на Хонор во время совещания, следовал за Ван Слайком. Когда оба флагманских офицера отошли в сторону, на лице этого красавца появилось почти болезненное выражение. Он с минуту оглядывался, затем его светло-карие глаза остановились на Хонор и сузились.

Она спокойно выдержала взгляд, пытаясь понять, в чем дело. Он был тонким, как оса, и двигался с вялой показной грацией, свойственной некоторым аристократам, а эта манера Хонор никогда не нравилась. Она служила с офицерами, которые выглядели даже более вялыми и занудными, но кое-кто из них на деле оказался весьма сообразительным. Она совершенно не понимала, почему им нравится скрывать свой ум за вызывающей пижонской маской. Она бы предпочла, чтобы они этого не делали.

Офицер смотрел на нее, не в упор, но более пристально, чем того требовала вежливость, а затем подошел.

– Капитан Харрингтон? – Его хорошо поставленный ровный голос тотчас напомнил ей кого-то, только она никак не могла сообразить, кого именно.

– Коммандер? – сказала она. – Боюсь, мы не представлены, так много новых офицеров, что я не запомнила вашего имени.

– Хаусман, – ответил коммандер. – Артур Хаусман, начальник штаба коммодора Ван Слайка. – Я полагаю, вы знакомы с моим кузеном.

Хонор почувствовала, как улыбка на ее лице застыла, а Нимиц перестал жевать свой сельдерей. Артур был ниже Реджинальда Хаусмана, лучше сложен, но фамильное сходство было очевидным.

– Да, я встречала его, коммандер. – Она сделала ударение на звании, и офицер вспыхнул, расслышав явный намек на то, что она старше по рангу.

– Я так и думал… мэм.

Пауза была оскорбительной, и она поджала губы. В глазах ее появились льдинки, она шагнула вплотную к Хаусману и понизила голос, чтобы никто не смог ее услышать:

– Поймите одну простую вещь, коммандер. Мне не нравится ваш кузен, и я не нравлюсь ему, но к вам это не имеет никакого отношения. Если, конечно, вы не пожелаете изменить это положение, но я не думаю, что вам этого захочется. – Она обнажила зубы в улыбке, и нечто похожее на тревогу мелькнуло в его глазах. – Я полагаю, невзирая на ваши личные чувства, вы будете соблюдать надлежащий воинский этикет не только по отношению ко мне, но и к каждому члену моей команды, коммандер Хаусман? – Взгляд Хаусмана, избегая Хонор, заметался между Ван Слайком и Сарновым, и улыбка Хонор стала еще холоднее. – Не беспокойтесь, коммандер. Я не буду посвящать в наши дела адмирала Сарнова или коммодора Ван Слайка. Полагаю, в этом не будет необходимости, не так ли?

Он бросил на нее быстрый сердитый взгляд, и она выдержала его. Затем Хаусман сглотнул, и поединок закончился.

– Что-нибудь еще, коммандер? – спокойно спросила она.

– Нет, мэм.

– Не смею вас задерживать, – сказала она.

Его лицо снова на миг застыло, но он вежливо кивнул и отвернулся. Нимиц на плече Хонор задрожал от ярости, и она подняла руку, чтобы погладить и успокоить кота, наблюдая, как Хаусман исчезает в толпе. Она могла бы управиться и получше, но ее смутило высокомерие Хаусмана. Любой офицер – независимо от семейных связей (Хонор допускала, что их у клана Хаусманов предостаточно), – который искал ссоры с капитаном, офицером более высокого ранга, заслуживал наказания. Но она понимала, что теперь его неприязнь только усилилась, и сожалела об этом. Вероятно, избежать конфронтации ей бы не удалось, но она была капитаном флагманского корабля адмирала Сарнова. И частью ее прямых служебных обязанностей было бороться со всем, что могло помешать нормальной работе эскадры. А она даже не попыталась исправить ситуацию. Более того, ей и в голову не пришло, что она обязана стремиться уладить конфликт до тех пор, пока не достигнет результата.

Она молча вздохнула и прислушалась к тому, как Нимиц с хрустом грызет сельдерей. В самое ближайшее время ей предстоит научиться обуздывать свой характер.

– Разрешите угадать, о чем вы думаете, леди Хонор, – пробормотал чей-то голос. Она быстро подняла глаза: ей улыбался адмирал Сарнов. – Я тут все гадал: и как же вы встретитесь с коммандером Хаусманом? Вижу, он остался в живых.

От его иронии щеки Хонор вспыхнули, и Сарнов усмехнулся.

– Не беспокойтесь об этом, капитан. Артур Хаусман – убежденный либерал с больным самолюбием. Если вы прижмете его – а он, несомненно, нуждается в том, чтоб его прижали, – а я решу, что вы зашли слишком далеко, я обязательно предупрежу вас.

Румянец Хонор схлынул, и Сарнов наклонил голову.

– Обязательно. Как я уже сказал, леди Хонор, вы – мой флагманский капитан, и я надеюсь, что вы достойно сыграете свою роль. А это значит, что у вас не будет проблем из-за какого-то младшего офицера, который к тому же заносчивый, самодовольный франт, обиженный на вас за то, что вы доказали, что его кузен – трус. К сожалению, он действительно хорошо работает. Я полагаю, что именно по этой причине коммодор Ван Слайк его терпит, но вас это ни к чему не обязывает.

– Спасибо, сэр, – тихо сказала она.

– Не благодарите меня, капитан. – Он слегка коснулся ее локтя, его глаза поблескивали весело и вместе с тем предупреждающе. – Когда вы правы – вы правы. А если нет – голову долой.

Он снова улыбнулся, и Хонор почувствовала, что улыбается ему в ответ.

Глава 9

Капитан Брентуорт с глубоким удовлетворением осмотрел просторную рубку Тяжелый крейсер «Джейсон Альварес», самый мощный корабль, когда-либо построенный в системе Ельцина – по крайней мере до тех пор, пока в следующем месяце не введут в строй линейные крейсера «Курвуазье» и «Янаков», – был гордостью флота Грейсона. А Брентуорт был капитаном «Альвареса», и корабль под его командой уже успел отличиться. О пиратах, некогда наводнявших этот район, почти забыли, потому что местные мантикорские подразделения и быстро растущие эскадры Грейсона их практически уничтожили У «Альвареса» и его капитана были на счету два самостоятельных разгрома противника и четыре совместные операции Добыча в последние месяцы попадалась все реже, но капитану теперешнее скучное назначение даже нравилось Дежурство по охране гиперграницы звезды Ельцина трудно назвать увлекательным, но его люди нуждаются в отдыхе после изнурительной охоты на пиратов. Правда, с улыбкой подумал Брентуорт, он не хотел бы, чтобы ребята слишком расслабились.

Через шесть часов ожидалось прибытие очередного конвоя из Мантикоры; он должен появится в обычном пространстве в пределах досягаемости радаров «Альвареса», но Брентуорт со старпомом команду не предупредили. Было интересно посмотреть, как быстро его люди засекут прибытие конвоя… и как быстро они окажутся на боевых постах, ведь опознать конвой удастся не сразу. И тут…

– Неопознанный след выхода из гиперпространства на расстоянии трех с половиной световых минут, сэр!

– Сопровождать их! – бросил Брентуорт и оглянулся на старпома. – Боевые расчеты, мистер Хардести!

– Есть, сэр!

Монотонно завыли сигналы тревоги, а Брентуорт, развернув свое кресло, хмуро посмотрел на дисплеи. Слишком рано для конвоя, если это действительно конвой. С другой стороны, такое совпадение с расчетным временем прибытия судов казалось невероятным.

Капитан почесал кончик носа и обернулся к тактику. Лейтенант Бордо внимательно вглядывался в картинку на экране. Должно было пройти какое-то время, прежде чем датчики скорости засекут что-то на этом расстоянии, но за то время, пока Брентуорт наблюдал за лейтенантом, успели высветиться показания гравитационных приборов.

– Это одиночный объект, сэр, – доложил Бордо, не отрывая взгляд от экрана. – Похож на транспортное судно. Расстояние шесть-три-точка-один-шесть миллиона километров. Курс ноль-ноль-три на один-пять-девять. Ускорение два-четыре-ноль g. Текущая скорость точка-ноль-четыре-восемь световой.

Брентуорт хотел кивнуть, но затем резко выпрямился. Этот курс совпадал с направлением на Грейсон, но скорость была абсолютно неправдоподобной. Чтобы иметь такую скорость на выходе транспорт должен был развить шестьдесят процентов световой в гипере. Торговое судно, с его слабыми защитными и противорадиационными полями, просто не способно было развить подобную скорость, а физическая перегрузка от такого высокоскоростного перехода погубила бы весь экипаж. И вообще, его ускорение было на пределе возможностей компенсаторов инерции торгового судна!

Ни один торговый шкипер не стал бы так маневрировать, даже если бы по физическим параметрам мог себе это позволить. В животе у капитана Брентуорта образовался лед. Они ожидали три торговых судна в сопровождении пары эсминцев, но «Альварес» видел только один импеллерный след. Да еще с таким ускорением…

– Астрогатор, курс на перехват! Связь, выход на немедленный контакт с центральным штабом!

Он едва заметил ответы офицеров. Жестом подозвал Хардести. Лицо старпома было таким же озабоченным, как и его собственное. Брентуорт из всех сил пытался говорить спокойно.

– Кто еще рядом, Джек? Кто-нибудь есть ближе к ним, чем мы?

– Нет, сэр, – тихо сказал Хардести.

Брентуорт поджал губы. В данный момент «Альварес» находился в состоянии покоя относительно звезды Ельцина. Его корабль мог выжать ускорение вдвое большее, чем у неизвестного транспорта, но тот направлялся прочь от них на скорости больше четырнадцати тысяч километров в секунду и находился далеко за пределами досягаемости ракет…

– Куда он направляется, штурман? – быстро спросил капитан.

– Сэр, мы не сможем перехватить его вблизи орбиты Грейсона, если он будет поддерживать нынешнее ускорение, – ответил штурман. – При максимальном ускорении нам понадобится более восьмидесяти восьми минут, чтобы сравняться с ним в скорости.

Брентуорт стиснул ручки своего кресла и так резко вдохнул, что ноздри затрепетали. Этого он и боялся. Единственная надежда на перехват заключалась в том, что кто-то, находящийся ближе к Грейсону, имеет сходный вектор движения. Неизвестный грузовик несся так, как если бы его преследовали, но трудно было представить себе, что в системе нашелся бы кто-то, летящий в том же направлении и с подходящей скоростью.

– Все-таки идем за ним, – спокойно сказал капитан.

– Есть, сэр. Рулевой, право руля, курс – ноль-один-три.

– Есть, сэр. Курс ноль-один-три, право руля.

– Сэр, у меня сообщение с грузового судна!

– Выведи на главный экран.

– Есть, сэр.

На главном экране появилось лицо женщины, напряженное и мокрое от пота, голос звучал страшно.

– … дэй! Мэйдэй!* [Мэйдэй – передаваемый голосом сигнал бедствия, аналог SOS. (Прим. ред.)] Говорит мантикорское торговое судно «Королевство»! Меня атакуют неизвестные боевые корабли! Мой эскорт и два других грузовых корабля уже уничтожены! Повторяю, меня атакуют неизвестные бое…

– Капитан! У меня еще один след!

Доклад артиллерийского офицера прервал отчаянное послание женщины, и Брентуорт обернулся к экрану. На нем обозначился новый след двигателя, почти на хвосте у грузового корабля. Нет, там возникло два – три! – корабля, и капитан проглотил мучительный стон. Это были не торговые суда – судя по мощным линиям импеллерного следа, – и они мчались за грузовым кораблем с ускорением более пяти километров в секунду за секунду.

– … кто-нибудь… – умолял из динамиков голос мантикорского капитана.

Требовалось более трех минут, чтобы ее слова достигли «Альвареса». Они были переданы еще до того, как она увидела, что ее палачи следуют по пятам. Теперь эти слова раздавались в голове Брентуорта, как проклятье мертвеца. Он не отрываясь смотрел на характерные следы импеллерных двигателей ракет, выпущенных в сторону мантикорского корабля.

– Кто-нибудь, кто может нас слышать! Я – капитан Уборевич, «Королевство»! Меня атакуют! Повторяю, меня атакуют, мне нужна помощь! Кто-нибудь, кто может меня услышать, пожалуйста, ответьте!

Офицер связи «Альвареса» почти умоляюще смотрел на своего капитана, но Брентуорт молчал. Отвечать было бессмысленно, и каждый в капитанской рубке понимал это.

Точки реактивных снарядов мчались за грузовым кораблем с ускорением почти 90 000 g, и Брентуорт с болью видел, как они настигли свою жертву. Они слились с более широким следом двигателя грузового корабля… и «Королевство» исчезло из Вселенной.

– … ответьте! – Голос Уборевич все еще звучал в динамиках. – Кто-нибудь, пожалуйста, ответьте! Я прошу помо…

– Выключи, – проскрежетал Брентуорт.

Голос погибшей женщины оборвался на полуслове. Брентуорт смотрел на экран, наблюдая, как убийцы «Королевства» уходят по крутой дуге. Они должны были достичь гиперграницы и исчезнуть задолго до того, как он сможет приблизиться к ним на расстояние выстрела. Разочарование и ненависть горели в его глазах.

– Показания приборов, Анри? – спросил он мертвенно-спокойным голосом. Тактик сглотнул.

– Ничего хорошего, сэр. Это боевые корабли. Только они могут развивать такое ускорение и атаковать таким количеством ракет. Полагаю, это был легкий крейсер и еще пара эсминцев, вот и все, что я могу вам сказать.

– Проверь, чтобы все было записано. Может быть, разведка или мантикорцы лучше нас разберутся в показаниях.

– Есть, сэр.

Брентуорт молча смотрел на экран, пока тройка убийц не достигла границы и не исчезла. И откинулся назад, устало вздохнул, не в силах поверить в поражение.

– Идем тем же курсом, штурман, – устало сказал он. – Может быть, прежде чем они ее убили, она успела отстрелить спасательные модули.

* * *

Лейтенант-коммандер Мудхафер Бен-Фазаль зевнул и отпил глоточек кофе. Первая планета звезды G4, известной как Занзибар, блестящей точкой сияла далеко позади его ЛАКа* [ЛАК – легкий атакующий корабль. Небольшой корабль без гипердвигателя и ограниченной автономности, применяемый для внутрисистемных патрулей], который медленно двигался вдоль границы внешнего пояса астероидов. Горячий кофе был для коммандера сокровищем, защитой от холодного одиночества, царившего внутри корабля. Молодой человек предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, едва ли не в любом другом месте, но с ним не советовались, когда подписывали приказ о его назначении.

Руководители Занзибарского Освободительного Фронта были изгнаны с родной земли, однако все еще осуществляли редкие поставки оружия своим приверженцам. Оно поступало из других систем, но те, кто помогал террористам, перед отправкой оружия предусмотрительно удаляли все опознавательные отметки. Народная Республика Хевен была единственным звездным государством, признавшим ЗОФ. Разведка была практически уверена, что НРХ далеко не ограничивается тем, что просто предоставляет убежище ветхому «флоту» террористов в портах Мендозы и Челси.

Но кто бы ни снабжал Освободительный Фронт деньгами и оружием, им следовало еще как-то доставлять военные грузы на Занзибар, и разведка догадывалась, что в качестве каналов переброски они используют обычных старателей. В системе Занзибара тьма-тьмущая астероидов, останавливать и обыскивать каждое потрепанное рабочее судно – нереально. Невозможно толком охранять и сами пояса, устало думал Бен-Фазаль. Район был попросту слишком обширным, чтобы ограниченные силы космофлота могли держать его под наблюдением; всегда оставался шанс, что кто-нибудь где-нибудь да просочится. Вот почему «Аль-Нассир» и направили сюда, лишив лейтенант-коммандера Бен-Фазаля его тяжким трудом заработанного отпуска.

Он рассмеялся и откинулся на спинку стула, сделав еще глоток кофе. «Аль-Нассир» был детской игрушкой в сравнении с настоящими боевыми кораблями, такими как дивизион мантикорских крейсеров, круживших на орбите Занзибара, но его вооружения за глаза хватило для любого из потрепанных кораблей «флота» ЗОФ. Смех постепенно сошел на нет. Да, хорошо бы грохнуть кого-нибудь из этих извергов, чьи бомбы и «освободительная борьба» убили и покалечили столько простых людей.

– Простите, капитан, но на пассивных сенсорах что-то есть.

Бен-Фазаль удивленно посмотрел на своего тактика, но тот пожал плечами.

– Ничего серьезного, сэр, просто небольшое радиоэхо. Возможно, обычный старательский радиомаяк, но если так – сигнал искажен до неузнаваемости.

– Откуда он пришел?

– Скопление два-семь-три, я думаю. Как я уже сказал, сигнал очень слабый.

– Ну что же, давайте посмотрим, – решил Бен-Фазаль. – Возьмите курс на два-семь-три, штурман.

– Есть, сэр.

Маленький ЛАК изменил курс и направился к источнику едва уловимого сигнала. Тактик нахмурился.

– Он и в самом деле искажен, сэр, – доложил он спустя минуту. – Если это маяк, то опознавательный код совершенно искажен. Ничего подобного я никогда не слышал. Он похож на…

Лейтенант-коммандер Бен-Фазаль так никогда и не узнал, на что был похож код неизвестного объекта. В поле зрения плавно вошел изящный смертоносный силуэт легкого крейсера, отделившийся от собранных в кучу астероидов, – так из придонных водорослей возникает акула. У коммандера осталось лишь одно мимолетное мгновение, чтобы понять, что сигнал был приманкой, на которую он и попался. Он даже не успел опознать почерк хевенитского крейсера, прежде чем он в щепки разнес его корабль.

* * *

– Они определенно перешли черту, коммодор.

Коммодор Сара Лонгтри в знак согласия с оценкой операциониста эскадры кивнула, надеясь, что выглядит спокойнее, чем чувствует себя на самом деле. Ее эскадра тяжелых крейсеров была мощным формированием, но не настолько, чтобы противостоять идущим на нее кораблям НРХ.

– Когда сблизимся на расстояние ракетного выстрела?

– Через двенадцать часов, не меньше, мэм, – ответил ей операционист. Он почесал нос и хмуро посмотрел на экран. – Но я не понимаю, почему они приближаются в нормальном пространстве. Они вывели из строя дюжину спутников слежения, но они же должны понимать, что мы успели полностью снять информацию. И они не придают значения остальным спутникам, которые продолжают наблюдение! Это делает произведенные разрушения абсолютно бессмысленными. Если они хотят ударить по нам, то логично было бы достичь, по крайней мере, гиперграницы, прежде чем выходить в нормальное пространство. Почему они позволяют нам наблюдать за их приближением с такой огромной дистанции?

– Не знаю, – призналась Лонгтри, – но, откровенно говоря, сейчас это беспокоит меня меньше всего. У вас уже есть данные идентификации?

– Наблюдение внешней границы еще уточняет данные, полученные с уцелевших платформ, мэм. Но уже ясно, что есть достаточно четкий след их передового отряда и там по меньшей мере два линейных крейсера.

– Замечательно.

Лонгтри еще глубже погрузилась в мягкую обивку командирского кресла и напрягла память, прокручивая последние события.

Операционист эскадры был прав: нападение развивалось странно. Платформы внешнего периметра системы Цукермана засекли чужаков довольно близко от территориальных границ – на расстоянии двенадцати световых часов, после чего события начинали развиваться самостоятельно, почти неподвластные людям. Если бы корабли противника оставались в гиперпространстве до самой гиперграницы, они разнесли бы Цукерман – и капитана Лонгтри – еще до того, как она узнала об их появлении. А сейчас в ее распоряжении достаточно времени, чтобы послать курьера в штаб-квартиру Флота. Пусть всю ее эскадру уничтожат – Мантикора узнает, кто это сделал. Если это военные действия, то на редкость бестолковые и глупые. Но это не утешало людей, которым в результате предстояло погибнуть.