Текст книги "Короткая победоносная война"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5

– … таким образом, мы укладываемся в график строительного проекта, и станция полностью готова для проведения ремонтных работ на месте, – сказал в заключение коммандер лорд Хаскел Абернети.

Коммандер закрыл свой планшет, и Зеленый вице-адмирал сэр Йенси Паркс одобрительно кивнул.

– Благодарю вас, Хас, – сказал он главному баталеру, затем обвел взглядом офицеров штаба и командующих эскадрами, сидящих в кают-компании флагманского супердредноута ЕВ «Грифон». – Отличная работа, – продолжил он. – Это относится ко всем вам, особенно к подчиненным адмирала Сарнова. Должен вам сказать, вы закончили станцию на месяц раньше плана.

Абернети улыбнулся, а Сарнов молча кивнул. Это был вежливый жест, однако Паркс почувствовал мгновенный прилив раздражения. Он быстро справился с ним, браня себя за несдержанность, но ситуация складывалась непростая. Всегда существовала некоторая неловкость, когда офицер сменял на посту младшего по рангу коллегу, а тот оставался под его командованием, и Паркс возмущался тем, что его поставили в такое положение. Правда, Сарнову пришлось еще хуже, но никакого облегчения от этого Паркс не испытывал. Новый командующий находился на «Ханкоке» лишь один стандартный месяц, и контр-адмиралу, попавшему к нему в подчинение, требовались сверхчеловеческие усилия, чтобы не сравнивать успехи Паркса с тем, чего мог бы достичь он сам, если бы остался командующим. К чести Сарнова, в его поведении не чувствовалось и намека на укор, но это не мешало новому командующему станцией видеть вызов в одном лишь присутствии подчиненного.

Паркс отбросил посторонние мысли и прокашлялся.

– Итак, леди и джентльмены! На этом все о состоянии наших дел. Что мы знаем о состоянии дел у хевенитов, Зеб?

Коммандер Зебедия Езекииль Рутгерс О'Малли, офицер разведки из штаба Паркса, был высоким, стройным мужчиной с печальными глазами, которого все, кроме его начальника адмирала, звали Зеро. Он также обладал живым чувством юмора (к счастью – если учесть инициалы) и поистине компьютерной памятью, так что для работы с информацией ему не нужен был даже стандартный планшет.

– На текущий момент, сэр, «Сифорд-9» усилен двумя эскадрами супердредноутов, одной эскадрой дредноутов, одной неполной эскадрой линейных крейсеров, шестью эскадрами крейсеров и тремя полными дивизионами эсминцев в качестве кораблей эскорта.

Он сделал паузу, как бы приглашая к обсуждению, но комментариев не последовало.

– Таким образом, мы имеем преимущество в сорок процентов кораблей стены, – продолжал О'Малли, – а когда в наше распоряжение поступит остальная часть эскадры адмирала Сарнова, у нас окажется шестнадцать линейных крейсеров против их шести. Однако есть информация, что на пути к адмиралу Роллинзу может находиться третья эскадра супердредноутов. Ее прибытие обеспечит ему несомненное преимущество. Однако, согласно данным Управления разведки Флота, он продолжает заниматься обычной деятельностью – учениями и маневрами. От «Сифорда» не удаляется более чем на один-два световых года. С его стороны никаких признаков повышения готовности нет. Впрочем, в последнем донесении есть один пункт, который меня беспокоит.

Подняв бровь, он посмотрел на адмирала, и Паркс кивком приказал ему продолжать.

– Наш атташе в Хевене убежден, что убийство министра финансов свидетельствует о существенном нарастании внутренней нестабильности. Его анализ ситуации – который до некоторой степени отличается от того, что говорят аналитики из Управления разведки Флота, – сводится к следующему: правительство Гарриса может желать устроить внешний кризис, поскольку он ослабит недовольство долистов.

– Прошу прощения, коммандер, – вежливо прервал говорящего мелодичный тенор Марка Сарнова, – но в чем именно анализ ситуации атташе отличается от оценки УРФ?

– Я бы сказал, что дело заключается не в самой характеристике, а в оценке степени напряженности, сэр. Управление разведки Флота сходится на том, что глубокий внутренний кризис доставляет Гаррису и его марионеткам много забот, но считает, что Гаррис отнюдь не огорчится, если ему удастся избежать силового решения проблемы. Аналитики УРФ полагают, что у него и без того есть чем заняться, чтобы активно искать конфронтации с нами. В свою очередь коммандер Хэйл, наш атташе, уверен, что они ошибаются: давление, которое испытывает Гаррис с разных сторон, может заставить его прибегнуть именно к обострению конфликта с нами. У него нет другого способа отвлечь внимание Хевена от экономических проблем, по существу неразрешимых.

– Понимаю. – Сарнов потер тонкую бровь, его смуглое лицо было напряженным. – И как вы думаете, кто ближе к истине?

– Всегда трудно судить, не имея доступа к первоисточникам, сэр. Но учитывая, что мне посчастливилось знать Ала Хэйла и я не считаю его паникером… Вы хотите знать мое искреннее мнение? – О'Малли вопросительно приподнял брови. Сарнов кивнул. – В данных обстоятельствах я бы сказал, что Ал на семьдесят процентов прав.

– А если они все-таки решатся на столкновение, – вставил Паркс, – наш район, конечно, самая подходящая площадка.

Все сидящие за столом закивали головами. «Василиск» – терминал Мантикорской туннельной Сети – находился на расстоянии ста шестидесяти световых лет к галактическому северу от станции «Ханкок». Экономическое значение этого терминала постоянно росло, привлекая к себе все больше колонизаторов и исследователей. Звездных систем в окрестностях «Василиска» было мало, и КФМ долгое время не строил военных баз для защиты этого района, поскольку Звездное Королевство никогда не было заинтересовано в экспансии ради экспансии.

Никаких сложностей в связи с этим не предвиделось… пока Народная Республика не предприняла однажды попытку захватить «Василиск». Если хевы повторят попытку и добьются успеха, Мантикора потеряет десять процентов доходов от внешних систем. Хуже того: Хевен уже контролировал звезду Тревора, а значит, с покорением «Василиска» в их распоряжении окажутся сразу два конечных терминала Мантикорской туннельной Сети. Перед хевами откроются широчайшие возможности прямого вторжения в Королевство через туннели, и у Королевского Флота Мантикоры не останется иного выбора – «Василиск» придется возвращать любой ценой. Чертовски сложная задача, особенно если хевениты сконцентрируют силы, блокировав подходы от Мантикоры.

«Сифорд-9» был, очевидно, первым шагом к созданию такого военного присутствия, и до тех пор, пока к Мантикорскому Альянсу не присоединились Ализон, а главное, Занзибар и пока Мантикора не основала станцию «Ханкок», наращиванию сил хевов в регионе нечего было противопоставить. Здешний союз и сегодня оставался не проверенным в деле, и не исключено, что непрочным. Хевен делал все возможное, чтобы не дать ему стабилизироваться. Его демарши, в частности недавнее политическое признание «патриотов» Занзибарского Освободительного Фронта, крайне осложняли и без того незавидную стратегическую задачу, поставленную перед Парксом.

Учитывая неравенство в боевой мощи крупных боевых кораблей и техническое преимущество Мантикоры, адмирал Паркс мог с успехом разгромить местные силы хевенитов. К несчастью, при этом он обязан был защищать трех союзников, разбросанных по окрестностям в радиусе двадцати световых лет. Пока обе стороны концентрировали свои силы, адмирал мог справиться с любой подлостью, на которую решились бы хевы. Но если он разделит свой флот, пытаясь защитить всех подопечных одновременно, а Хевен обрушится консолидированной мощью на одиночную цель, то хевы с легкостью уничтожат все оперативные группы Паркса по очереди.

– Я думаю, – наконец сказал адмирал в тишине, – что мы должны исходить из наихудшего сценария. Я знаю коммандера Хэйла и по достоинству оцениваю проделанную им работу. Если он прав, а УРФ ошибается, мы можем столкнуться с одной из двух чрезвычайно опасных ситуаций. Во-первых, хевениты могут спровоцировать кризис, даже осуществить несколько нападений только для того, чтобы запустить пропагандистскую машину. И это уже плохо, учитывая, что мелкое провокационное столкновение произойдет без всякой видимой подготовки. Но, откровенно говоря, меня больше беспокоит второй вариант: они могут в конце концов разогнаться до такой степени, что развяжут настоящую войну. Вопрос, конечно, заключается в том, – голубые глаза Паркса оставались серьезными, хотя на лице играла странная улыбка, – как вычислить точку перелома. Какие будут мнения?

– Я предпочитаю мыслить с помощью терминов «провокация» и «столкновение», – с минуту подумав, высказалась адмирал Констанзакис. Высокая, ширококостная командир Восьмой эскадры супердредноутов слегка наклонилась вперед, чтобы встретиться глазами с адмиралом Парксом, и постучала указательным пальцем по лежащей перед ней папке с документами. – Согласно этим сообщениям, активность Занзибарского Освободительного Фронта возрастает, и если Хевену нужен инцидент без особого риска, Освободительный Фронт будет наилучшим выбором. Хевы уже дали приют этому «флоту» голодранцев. А если они решат поддержать главный удар занзибарских террористов по правительству халифа…

Она пожала плечами, а Паркс кивнул и обратился к офицеру разведки:

– Твое мнение, Зеб?

– Все это, конечно, возможно, сэр, но как? На Занзибаре размещены собственный флот халифа и наши легкие силы. Они делают непосредственную помощь хевов Освободительному Фронту невозможной. Когда хевениты признали ЗОФ, халифат прервал дипломатические отношения с Республикой и наложил эмбарго на торговлю с Хевеном. Иными словами, хевы лишились надежных, легальных каналов для скрытной поставки оружия. А если они собираются ввозить его напролом, то рискуют вызвать обострение конфликта, которое не смогут контролировать. – Он, в свою очередь, пожал плечами. – Откровенно говоря, сэр, есть дюжина других мест, где они могут спровоцировать столкновение. С нашей точки зрения, Занзибар кажется самой опасной из них. Но они могут найти и другое место, особенно если их цель – произвести как можно больше шума, а не начать настоящую войну.

Паркс вздохнул и потер правый висок.

– Хорошо, не будем рассматривать сценарий спровоцированной конфронтации до появления любого подтверждения активности противника. Даже если произойдет какой-нибудь инцидент, основным вопросом будет: как мы на него ответим? И это снова ставит нас перед выбором: как нам наилучшим образом распорядиться нашими силами, чтобы защитить союзников и обеспечить безопасность самого «Ханкока»?

За столом воцарилась тишина. Адмирал обвел взглядом сидящих. Несколько секунд все молчали, затем Констанзакис снова похлопала по своей папке:

– В любом случае, не помешает усилить наши сторожевые заставы на Занзибаре, сэр. Может, неплохо будет разделить одну из эскадр линейных крейсеров на дивизионы и распределить эти подразделения по всем трем системам. В настоящий момент мы все еще превосходим «Сифорд» по военной мощи, а в политическом аспекте это может успокоить наших союзников и заставить Республику попридержать коней.

Паркс снова кивнул, однако предложение раздробить линейные крейсера на небольшие отряды, которые, вероятно, не смогут противостоять массированной атаке, ему категорически не понравилось.

Он собрался ответить, но его опередил Марк Сарнов.

– Думаю, вместо этого нам надо обсудить развертывание сил на передовой, сэр, – спокойно сказал эскадренный командир, непосредственно подчиненный Парксу.

– Насколько далеко «на передовой»? – Вопрос прозвучал резче, чем хотелось Парксу, но Сарнова, казалось, это не обеспокоило.

– В пределах двенадцати часов от «Сифорда-9», сэр, – ответил он и шаркнул под столом ногами. – Я говорю не о постоянном присутствии, а о длительных маневрах в пограничном районе, вне территории хевов. Пусть Роулинз понервничает. У него нет права протестовать против нашего присутствия, а если он что-нибудь выкинет, мы будем достаточно близко, чтобы перегруппировать наши силы и сопровождать его на всем пути до нужной ему цели, чем бы она ни оказалась.

– Я не уверена, что это хорошая мысль, сэр, – возразила Констанзакис. – Наша эскадра легких крейсеров уже наблюдает за республиканцами, и они знают об этом. Если мы введем корабли стены, мы усилим напряженность. Такое развертывание имеет смысл, если противник действительно готов начать войну, но если ему нужен только небольшой инцидент, своим маневром мы дадим им замечательную возможность устроить его независимо от территориальных границ.

– Мы уже практически согласились с тем, что, если им вздумают устроить инцидент, мы не сможем удержать их, дама Криста, – уточнил Сарнов. – Если мы будем сидеть на месте и ждать, что они устроят, то подарим им преимущество выбрать наилучшее для них время и место. Но если мы надавим, они могут решить, что игра не стоит риска. Маловероятно, что они решатся атаковать, если мы будет дышать им в затылок, а если и осмелятся, то нам хватит сил, чтобы ответить.

– Я больше склоняюсь к мнению дамы Кристы, – произнес Паркс нарочито спокойным голосом. – Нет смысла подталкивать их бряцать оружием на границе, адмирал Сарнов. Конечно, с изменением ситуации поменяется и мое отношение к ней.

Он встретился глазами с Сарновым, и после почти незаметной паузы контр-адмирал кивнул.

– Хорошо. В таком случае, адмирал Тайрел, – продолжал Паркс, глядя на другого командующего, – мы разделим вашу эскадру. Пошлите два корабля на Йорик и по три – на Занзибар и Ализон. Капитан Хёрстон, – он показал на операциониста флота, – назначит соответствующие корабли прикрытия.

– Есть, сэр.

Тайрел имел несчастный вид, но Паркс не стал его бранить. Разделение эскадры не только усилит уязвимость каждого подразделения, но и низведет Тайрела из командующего эскадрой до положения дивизионного командира. С другой стороны, этот финт позволит держать старшего офицера на Занзибаре, который, безусловно, был самым заковыристым заданием Паркса. И, скрепя сердце признался он самому себе, оставит корабли Сарнова здесь, в «Ханкоке», где он сможет следить за их воинственным командующим.

– Я думаю, на завтра наши задачи ясны.

Он поднялся, давая понять, что конференция закончена, и направился к выходу. Едва он подошел к двери, та распахнулась, и сигнальщик, оказавшийся лицом к лицу с адмиралом, отпрянул назад.

– Ух, простите меня, сэр Йенси. У меня срочное донесение для капитана Бисли.

Паркс уступил связисту дорогу, тот подбежал к офицеру штаба по связи и отдал ей электронный планшет для донесений. Она просмотрела текст и сердито присвистнула.

– Какие проблемы, Тереза? – спросил Паркс.

– Пограничные станции слежения засекли новый след около тридцати минут назад, сэр, – ответила Бисли и посмотрела на Сарнова. – Кажется, прибыл ваш флагманский корабль, адмирал. К сожалению, не в полной боевой готовности. – Она протянула планшет контр-адмиралу и продолжила, обращаясь к Парксу: – На «Нике» серьезные технические неполадки, сэр. Вышел из строя кормовой реактор. Согласно предварительному техническому осмотру, имеется дефект корпуса генератора.

– Должно быть, что-то случилось после осмотра на верфи, – добавил Сарнов, все еще читая сообщение. – Кажется, нам придется заново провести монтаж реактора.

– Потери личного состава? – спросил Паркс.

– Никаких, сэр! – заверила его Бисли.

– Ну, спасибо Господу хоть за это, – вздохнул адмирал и, сухо рассмеявшись, покачал головой. – Не хотел бы я оказаться сейчас капитаном «Ники». Представьте, вы докладываете о вашем первом полете на новеньком крейсере, и вам предстоит сообщить командиру станции о потере трети мощности! – Он снова покачал головой. – Кому, кстати, так не повезло?

– Графине Харрингтон, сэр, – доложил Сарнов, глядя поверх планшета с сообщением.

– Хонор Харрингтон? – в изумлении переспросил Паркс. – Я думал, что она все еще находится в отпуске по болезни.

– Судя по этому сообщению – нет, сэр.

– Ну-ну. – Паркс почесал подбородок и оглянулся на Бисли. – Предупредите верфь, что детальный осмотр надо провести как можно скорее, Тереза. Я не хочу, чтобы этот корабль находился в бездействии дольше, чем действительно необходимо. И если они решат вернуть его на «Гефест», я должен знать сразу.

– Есть, сэр. Я сейчас же приступаю.

– Благодарю вас, – ответил Паркс, потом повернулся к Сарнову и на мгновение положил руку ему на плечо. – А что касается вас, адмирал, по-видимому, ваш переход на новый флагманский корабль откладывается. Я задержу для вас «Неудержимого». Если придется отправить «Нику» домой, я уверен, Адмиралтейство пришлет вам замену прежде, чем я буду вынужден отпустить «Неудержимого».

– Спасибо, сэр.

Паркс кивнул, сделал знак начальнику штаба следовать за ним и вышел из кают-компании. Коммодор Капра пристроился к нему справа. Паркс оглянулся, убеждаясь, что его никто не услышит, и глубоко вздохнул.

– Харрингтон, – пробормотал он. – Только этого не хватало!

– Она отличный офицер, сэр, – ответил Венсан Капра. Ноздри Паркса затрепетали от возмущения.

– Она чертовски вспыльчивая особа, без всякого самоконтроля, вот кто она!

Капра молчал, и Паркс поморщился.

– О, я знаю все ее боевые достижения, – в раздражении проворчал он, – но ее все время надо держать в узде! Она хорошо поработала на «Василиске», но могла бы держаться более дипломатично. А этот случай с нападением на дипломатического представителя на Ельцине…

Он покачал головой, а Капра прикусил язык. В отличие от Паркса, коммодор был лично знаком с его превосходительством Реджинальдом Хаусманом, доктором философии, и подозревал, что Харрингтон обошлась с ним гораздо лучше, чем тот заслужил. Но он и не ожидал, что адмирал разделит его мнение, и оба некоторое время шли молча. Внезапно Паркс резко остановился и хлопнул себя по лбу.

– О боже! Это ведь был Хаусман – тот, кого она избила?

– Так точно, сэр.

– Великолепно. Просто замечательно! А кузен Хаусмана – начальник штаба эскадры тяжелых крейсеров у Сарнова. Могу себе представить их нечаянную встречу!

Капра кивнул без всякого выражения, а Паркс продолжал говорить, обращаясь больше к себе, чем к своему спутнику. Они подошли к лифту, и адмирал нажал кнопку нужного этажа.

– Только этого нам и не хватало, – вздохнул он, – двух забияк, притом один служит у другого капитаном флагманского корабля. Да еще немедленный конфликт между Харрингтон и начальником штаба эскадры крейсеров! – Он устало покачал головой. – Впрочем, я начинаю думать, что это будет очень долгая операция.

Глава 6

– Вон там, мэм, – сокрушенно сказал Иван Равич. – Видите?

Хонор посмотрела на дисплей дефектоскопа, затем напрягла левый глаз, переводя его в режим микроскопа. Она нагнулась ближе и поморщилась, обнаружив наконец дефект. Тонкая, как по линейке вычерченная линия трещины была еле видима, так что даже кибернетический глаз Хонор с трудом различил ее, но зато тянулась через всю стенку по диагонали из одного угла в другой, почти до уровня палубы.

– Вижу, – вздохнула она. – Как это сканеры строителей ее пропустили?

– Потому что ее там не было. – Равич потер нос, глубоко посаженные глаза были грустнее обычного, и с отвращением ударил по генератору. – Трещина в кожухе, шкипер. Выглядит как результат кристаллизации, но он из новых сплавов… Трещины, конечно, не было, пока мы не вышли в рабочий режим.

– Понимаю… – Хонор переключила глаз в режим нормального зрения и выпрямилась. Нимиц, покачнувшийся от резкого движения, положил ей на голову свою переднюю лапу.

Как и предыдущий корабль Хонор, «Ника» имела три термоядерных энергоблока, хотя энергии ей требовалось гораздо больше, чем тяжелому крейсеру. Тяжелый крейсер «Бесстрашный» мог работать и на одном реакторе, а «Нике» требовалось по меньшей мере два, так что в резерве оставался только один. А теперь – ни одного… Для полной боевой готовности необходимо было установить новый энергоблок, и, судя по всему, такая установка займет больше времени, чем хотелось бы Хонор.

Приветственное послание адмирала Паркса было абсолютно корректным, но за дежурными словами она ощутила некий холодок. Учитывая обстоятельства, ей хотелось переадресовать невысказанный укор парням с верфи «Гефеста». Но, честно это или нет, Паркс мог с успехом решить, что капитан «Ники» должен был знать о возможной аварии… а также принять меры и позаботиться, чтобы ее не произошло.

– Ну, в таком случае, полагаю, мы…

Она прервалась на полуслове и обернулась, услышав звук шагов за спиной. Ее губы слегка вздрогнули, когда она увидела человека, остановившегося рядом с Микой Хенке. Он был невысок ростом, его голова едва доходила Хонор до плеча, плотный и коренастый, темные волосы под черным беретом были длиннее, чем того требовал военный обычай, и зачесаны назад с аккуратным пробором. На обшлагах его мундира тоже было четыре кольца, как у Хонор, но на воротнике – четыре звездочки капитана второго ранга, а не золотая планета. Хонор ощутила внезапный прилив неприязни к этому человеку, тут же упрекнула себя за это – а на плече зашевелился встревоженный Нимиц.

– Извините за опоздание, мэм, – официально сказала Хенке. – Капитан Тэнкерсли был занят другим делом, когда мы стыковались.

– Нет проблем, Мика. – Голос Хонор прозвучал холоднее, чем она хотела бы. – Добро пожаловать на борт «Ники», капитан. Надеюсь, вы скоро вернете нам ее в целости.

– Мы, конечно, приложим все усилия, миледи. Голос Тэнкерсли был ниже, чем ей помнилось по прошлой встрече; он исходил из глубины грудной клетки.

До восприятия Хонор докатилась слабая волна чужих эмоций: Нимиц передавал ей настроение Тэнкерсли. Он научился этому трюку еще на Ельцине. Она все никак не могла привыкнуть к этой новой способности кота и потянулась к нему, чтобы остановить «трансляцию». Но, прикоснувшись к коту, ясно ощутила, что капитан тоже чувствует неловкость и сожалеет об обстоятельствах, омрачивших ту первую встречу.

– Благодарю вас, – сказала она более естественным тоном и кивнула на экран сканера. – Коммандер Равич только что показал мне поломку. Взгляните, капитан.

Тэнкерсли бросил взгляд на экран, затем пригляделся поближе и вытянул губы трубочкой, словно собираясь присвистнуть.

– Проходит через весь кожух? – Он приподнял бровь и поморщился, поскольку Равич уныло кивнул. Капитан сухо улыбнулся Хонор. – Эти новые сплавы будут просто замечательными, миледи, когда мы наконец разберемся до конца, как с ними обращаться.

– Конечно. – Хонор скривила губы, недовольная его легкомысленным тоном, постучала по генератору. – Если я не ошибаюсь, нам предстоит полная замена кожуха?

– Боюсь, что так, мэм. При небольшом дефекте я мог бы попробовать заварить его, но ведь речь идет о трещине длиной добрых двадцать метров через всю внешнюю поверхность. Эти части должны ломаться в последнюю очередь, и, согласно Уставу, их починка может применяться только в самом крайнем случае. Так… я вижу, трещина проходит через две центральные несущие опоры, и боюсь, что по второму подающему водород каналу тоже. То есть залатать это, конечно, можно, но я не собираюсь подсунуть вам наспех залатанное корыто, которое может в любую минуту без предупреждения выйти из строя. Кожух мы снимем, переправим в нашу мастерскую, и мои ребята попытаются его починить. Если они справятся и он в результате будет соответствовать техническим требованиям, в чем я сомневаюсь, мы отправим его на склад для дальнейшего использования в менее сложных условиях. А «Нике» нужен новый.

– У вас есть чем его заменить?

– О да, нам поставляют любые запчасти!

Чувствовалось, что Тэнкерсли гордился новой ремонтной базой, и Хонор все больше оттаивала при виде его усердия.

– И о каком сроке идет речь? – спросила она.

– А вот тут вас порадовать нечем, – сказал Тэнкерсли более серьезно. – У вас нет нормального доступа, чтобы завести внутрь необходимые детали, так что нам придется вскрывать реакторный отсек.

Он упер руки в бока и медленно повернулся, осматривая огромный, стерильно чистый отсек, глаза его были грустными.

– Если бы «Ника» была поменьше размером, мы могли бы отключить вышибные заряды и снять аварийную панель, но здесь – исключено.

Хонор понимающе кивнула. Как и на большинстве торговых судов, реакторы на эсминцах и легких крейсерах, и даже на меньших по размеру тяжелых крейсерах, проектировали со съемными переборками, позволяющими в случае аварии катапультировать забарахливший реактор. Длина «Ники» была полтора километра, максимальная ширина – более двух сотен метров, а энергоблоки размещались вдоль центральной оси ее основного корпуса. Это защищало их от вражеского огня, а также означало, что можно было рассчитывать на их безотказную работу даже в случае прямого попадания… но не так-то просто было подступиться к ним снаружи.

– Нам придется пройти через броню и большое количество переборок, миледи, а потом восстановить их, – продолжал Тэнкерсли. – Оборудование для этого у нас есть, но, полагаю, это займет по меньшей мере два месяца. Более вероятно, четырнадцать или пятнадцать недель.

– Может быть, нам вернуться на Мантикору? Может, «Гефест» справится быстрее?

Она пыталась говорить по возможности нейтральным тоном, но даже если Тэнкерсли и обиделся, он не подал вида.

– Нет, миледи. Конечно, «Гефест» имеет свои преимущества, но я сомневаюсь, что они сократят время ремонта больше чем на неделю, а на дорогу туда и обратно вам потребуется вдвое больше.

– Этого я и боялась, – вздохнула Хонор. – Ну что ж, кажется, мы в ваших руках. Как скоро можно приступить?

– В течение часа я пришлю моих специалистов для осмотра, – пообещал Тэнкерсли. – Мы очень заняты расширением производства, но думаю, я смогу подкрутить график и мы начнем демонтировать контрольные цепи к следующей вахте. На втором стапеле у меня стоит посудина со вскрытым импеллерным кольцом, и бригаде по ремонту корпуса понадобится еще примерно день, чтобы привести ее в порядок. Как только мы с ней закончим, «Ника» станет нашей главной заботой.

– Замечательно, – сказала Хонор. – Если не избежать передачи моего корабля в чужие руки, капитан, я рада, по крайней мере, что вы сразу приметесь за дело.

– Без промедления, мэм! – Тэнкерсли рассмеялся. – Ни один работник верфи не захочет, чтобы капитан дышал ему в затылок. Не беспокойтесь! Мы вернем ваш корабль как можно быстрее.

* * *

Услышав звонок, адмирал Марк Сарнов оторвался от бумаг и нажал кнопку переговорного устройства.

– Слушаю.

– Офицер связи из штаба, сэр, – объявил дежурный. Сарнов удовлетворенно кивнул.

– Входите, – сказал он и широко улыбнулся – в открывшуюся дверь вошел высокий нескладный рыжеволосый человек в мундире лейтенант-коммандера. – Дайте сообразить, Сэмюэль. Пожалуй, вы прибыли с донесением ремонтной базы.

– Так точно, сэр. – Лейтенант-коммандер Вебстер протянул планшет с рапортом. – Оценка капитаном Тэнкерсли предполагаемого ремонта «Ники», сэр.

– Ага! – Сарнов взял планшет и положил на стол. – Я прочту это позже. Для начала просто сообщите мне самую плохую новость.

– Все не так уж плохо, сэр. – Официальное выражение лица Вебстера сменила улыбка. – Определенно поврежден кожух генератора, но капитан Тэнкерсли считает, что они смогут заменить его на месте в течение четырнадцати недель.

– Четырнадцать недель, вот как! – Сарнов пригладил щеточку усов, его зеленые глаза были задумчивы. – Чертовски жаль, что она застрянет так надолго, но вы правы – это лучше, чем то, чего я боялся. – Он откинулся на спинку стула, все еще поглаживая усы, и кивнул. – Доложите адмиралу Парксу, что, по моему мнению, мы можем позволить «Неудержимому» уйти по графику, Сэмюэль.

– Есть, сэр.

Вебстер коротко отсалютовал и направился к выходу, но Сарнов остановил его:

– Подождите минуту, Сэмюэль.

Лейтенант-коммандер остановился, и адмирал указал ему на стул.

– Присаживайтесь.

– Есть, сэр.

Вебстер опустился на указанный стул, а Сарнов покрутился в кресле и, нахмурившись, упер взгляд в стол. Затем, подняв голову, встретился глазами с офицером связи.

– Вы были на «Василиске» с леди Харрингтон?

Его вопрос больше походил на утверждение, и глаза Вебстера потемнели. Он почти машинально поднес руку к груди, затем резко опустил и кивнул:

– Так точно, сэр.

– Расскажите мне о ней. Немного. – Сарнов откинулся на спинку кресла, по-прежнему глядя в глаза лейтенант-коммандеру. – О, я читал ее доклад, но мне ничего не известно о ней лично.

– Я… – начал было Вебстер, но остановился и закашлялся, собираясь с мыслями.

Сарнов терпеливо ждал. В КФМ не принято было обсуждать старших по званию офицеров, особенно бывших командиров, и, вообще-то говоря, адмирал не любил офицеров, которые поощряли подобные расспросы. Но сейчас у него не было другого выхода. Адмирал Паркс фактически ничего не сказал, однако его замечания в адрес Харрингтон заставляли задуматься: чего же он так явно не договаривал?

Боевого командирского опыта у Хонор Харрингтон было больше, чем у любых двух офицеров ее возраста. Казалось, представленный ею доклад мог убедить любого адмирала, что иметь в своем подчинении такого опытного и способного капитана – одно удовольствие. Однако Паркс, очевидно, думал иначе. Может быть, он знал что-то, чего не знал Сарнов? Чего не было в ее официальном личном деле?

Конечно, Паркс всегда был педантом во всем, что касалось военного этикета. Никто не мог отрицать его компетентность, но он был таким невыносимо чопорным и правильным – настоящая замороженная рыба! А до Capнова доходили разные слухи относительно Харрингтон. Он знал, что пересуды неизбежны, особенно об офицерах, сделавших такую карьеру, как она. Проблема заключалась в том, чтобы разобраться, какие из этих историй основываются на фактах, а какие – на вымысле. Его особенно беспокоило, что многие считали ее вспыльчивой – даже высокомерной и самонадеянной, – и он подозревал, что как раз это и беспокоило Паркса.

Конечно, большинство слухов распространяют завистники, да и Адмиралтейство вряд ли доверило бы командование «Никой» офицеру сомнительных достоинств. Но ясно прозвучал намек на постороннее участие, и, судя по всему, адмирал Александер, граф Белой Гавани, имел личную заинтересованность в карьере Харрингтон. Сарнов знал Александера, пусть не очень хорошо, но его открытая поддержка, вероятно, отражала уверенность в том, что Харрингтон достойно заслужила каждую запись в личном деле. В конце концов, в том и заключается адмиральская работа – воспитывать молодых выдающихся офицеров. Но в определенной степени сама репутация графа Белой Гавани, в прошлом всегда отказывавшегося злоупотреблять личным влиянием, делала его нынешние усилия по продвижению Харрингтон по меньшей мере подозрительными.