Текст книги "Конец обжорству"
Автор книги: Дэвид Кесслер
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Много лет я не мог понять, почему я толстый. Согласно науке выходило, что так мне на роду написано. Теория заданного веса говорит, что вес взрослого человека биологически предопределен и что организм, благодаря гомеостазу, приспосабливает потребление калорий и энергозатраты так, чтобы поддерживать их на заданном природой уровне. Согласно этой теории, я был толстым потому, что мой внутренний «термостат» стоял на высокой отметке. Способность компенсировать недостаточный или избыточный рацион зависит от работы гомеостатической системы. По этой теории выходит, что, если я теряю вес, мое тело пытается его вернуть, замедляя обмен веществ, пока я не вернусь в заданную точку. Теория гомеостаза – удобный способ объяснить, почему диеты не работают. Но если бы такой предопределенный вес существовал, гомеостаз не давал бы мне не только худеть, но и толстеть. Если я переедаю, теоретически мое тело должно компенсировать переедание, ускорив обмен веществ так, чтобы я тратил больше энергии. Но этого не происходит. Чтобы понять, что именно за последние несколько лет подтолкнуло кривую веса вверх, есть смысл использовать другую теорию – теорию настраиваемого веса. Эта теория выходит за пределы механизмов гомеостаза; в ее основе лежит идея, что вес не устанавливается на предопределенном уровне, а зависит от баланса многих факторов. С одной стороны – аппетит, стремление к еде и удовольствию от пищи, с другой – энергозатраты, обусловленные способностью окислять жир и сжигать калории, наряду с уровнем физической активности. Точка настройки веса – та, где все эти факторы приходят в равновесие. Я предполагаю, что точка, в которой устанавливается вес, – это прежде всего результат нашего желания поесть и доступности пищи. Мы можем на короткое время уменьшить количество еды, похудеть и достичь новой точки настройки. Но если мы вернемся к прежним привычкам и знакомой обстановке, то будем с еще боль– шей силой стремиться к вознаграждению, наберем вес и опять окажемся на прежнем месте. Вот почему на самом деле диеты в долгосрочной перспективе часто терпят неудачу. Постоянный доступ к сахару и жиру, соли и жиру или сахару, жиру и соли повышает настраиваемый вес. Мы движемся вверх по кривой ожирения, потому что топка нашего тела не сжигает достаточно топлива, чтобы компенсировать потребление энергии. Этот подъем заканчивается, когда мы достигаем пика нашей способности увеличивать потребление в ответ на сенсорные раздражители – но к тому времени наша точка настройки веса переехала уже совсем в другое место. Описанная модель никоим образом не является универсальной. Сдобренная жиром и сахаром еда заявляет свои права на каждого из нас с различной силой. Кто-то к такой еде равнодушен, кто-то может съесть немного и остановиться. Но у миллионов людей стремление к удовольствию победило стремление к равновесию. При этом биология не дает им вернуться к заданному весу. Гонка за вознаграждением может превратиться в навязчивое состояние, хотя эта одержимость того сорта, которую многие держат в тайне. Посмотрим, как моя коллега Клаудия реагирует на свои любимые «чарлики». Помимо шоколадной глазури и арахисовой пасты в это печенье входит относительно мало ингредиентов: овсяная мука, кукурузный сироп, коричневый сахар, масло или маргарин, ваниль и соль. По сути, овсяная мука служит цементом для остальных составляющих, а это всего лишь три разных подсластителя, плюс жир и соль, сверху покрытые глазурью из кондитерского* шоколада и арахисовой пасты. Как-то я встретил Клаудию в холле с тарелкой «чарликов» и спросил, чем же они ее так привлекают. «Запах шоколада не дает думать ни о чем другом. Я смотрю на них и представляю, как откушу кусочек, каким он будет вкусным... Внутри все замирает от предвкушения. Язык начинает покалывать». Клаудия хорошо знает, какое блаженство принесет ей первый кусочек: «Два-три движения челюстями и языком – и глазурь из шоколада и арахисовой пасты начинает таять, и прохладный, плотный кусочек на языке превращается в теплую, мягкую, солоновато-сладкую, текучую массу, которая, кажется, наполняет весь рот». Это сочетание текстуры и вкуса имеет над Клаудией прямо-таки магическую власть. Клаудия знает, что 10-15 таких кусочков, и от печенья почти ничего не останется, а еще пять-шесть движений языка и зубов – и она покончит с последними, мучительно-вкусными крошками. Поэтому она не спешит: «Я наслаждаюсь процессом жевания, тем, как тают новые кусочки шоколада, как смешиваются все оттенки вкуса, образуя новый, восхитительный вкус». За время своего пылкого, прочувствованного монолога Клаудия съела два печенья. «Вкус сильнее всего ощущается, когда я уже проглотила кусочек. Он просто заставляет меня хотеть съесть еще и еще, чтобы объединить наслаждение от вкуса с наслаждением от жевания и глотания». Вид, запах, вкус и текстура печенья захватывают Клаудию целиком. Не задействован только слух. Всего лишь печенье, но для Клаудии и таких, как она, это печенье несет сильный эмоциональный заряд. Я решил собрать коллег, чтобы поговорить об их реакции на жирное и сладкое. У меня получился поперечный срез общества в миниатюре: Клаудия и Мария – с избыточным весом и Росалита и Джейкоб, не склонные к полноте. Я заранее попросил их назвать свои любимые лакомства и теперь выложил на стол шоколадные рулетики Little Debbie’s Swiss Rolls, драже M&M’s с арахисовой пастой и батончик Snickers, предложив всем присутствующим рассказать о своих ощущениях. Мария, неравнодушная к шоколадным рулетикам, начала описывать их на языке чувств: «Сливочность крема и влажность бисквита.. . Вижу их очертания сквозь фольгу – идеальная форма для батончика, так удобно откусывать по кусочку. Представляю, какое ощущение они вызовут у меня во рту. Сладкие, но не приторные». Аромат шоколадно-кремовой смеси обладает над ней той же властью, что и вкус. «Хочется схватить, развернуть и откусить кусочек», – вздыхает Мария. Она говорит, и я почти физически ощущаю ее желание. До того как я выложил сладости, Мария сказала, что не думает о еде и не испытывает голода. Но сейчас она не может не смотреть на рулетики и представляет, что они уже у нее во рту. Она знает, что не сможет долго сопротивляться. «Не могу глаз оторвать, – признается она. – Этот восхитительный слой шоколада... Я обманываю себя, когда говорю, что съем всего один. Я не смогу остановиться!» Внезапно Мария начинает раздражаться: «Не хочу эти рулетики! Но меня к ним тянет! Это просто наваждение! Я совсем не могу себя контролировать». Борьба, которая происходит в голове у Марии, знакома многим из нас. Я чувствовал, что научное понимание тех эмоций, которые переживают она и ее товарищи по несчастью, могло бы облегчить жизнь миллионам американцев. Клаудия реагировала с не меньшей эмоциональностью. Оказалось, что ее одержимость «чарликами» может сравниться только с одержимостью батончиками Snickers, и сейчас все ее внимание приковано к столу. Как и Мария, она не голодна, но шоколадный батончик приводит ее в смятение. «Чувствую себя такой слабовольной, что даже стыдно, – сознается она. – Не будь вас рядом, я бы проглотила этот батончик в один момент. Я не собираюсь есть у всех вас на глазах, но я знаю, что все равно съем батончик, хотя совсем не хочу этого делать. Вопрос решен. Съем». С этими словами Клаудия успокаивается. По ее словам, она «сидела как на иголках», когда я выкладывал Snickers, – мне действительно бросилось в глаза, что она нервно постукивает пальцами по столу. Проглотив батончик, Клаудия почувствует отвращение к себе, но сейчас выглядит спокойной: «Я больше не переживаю, потому что решила, что съем батончик, и это только вопрос времени. Самое трудное – спор с собой – позади. До и после я чувствую себя ужасно, а сейчас мне хорошо». Очередь Росалиты. У Росалиты нет проблем с лишним весом, но она так же одержима едой, как Клаудия и Мария. Она сказала мне, что уже съела несколько шоколадок с утра, а вчера вечером съела четыре печенья. Запах драже M&M’s кажется ей дразнящим и соблазнительным. «Обычно я съедаю немного – две-три конфеты. Потом еще немного. А потом ем, пока тошнить не начнет». Пытаясь компенсировать свою страсть к сладостям, Росалита выработала целую стратегию: пьет очень много воды и взяла за правило каждый день есть овощи. У нее накоплен большой опыт борьбы с собой. Она предпочитает M&M’s, потому что Snickers кажется ей слишком большим и она знает, что, если съест его, будет чувствовать себя виноватой. Росалита старается выбирать маленькие, на один укус сладости. А что она делает, когда кто-то из коллег приносит на работу печенье? «Съем одно, вернусь за свой стол и начинаю думать о них. Иду и беру второе. И так весь день». Росалита очень редко испытывает физическое насыщение. Она не оставляет ни крошки на своей тарелке. Если еда рядом, Росалита постоянно думает о ней, но придерживается определенных правил, которые позволяют держать вес под контролем. Хотя Джейкобу тоже нравятся драже M&M’s с арахисовой пастой, сейчас он не проявляет желания их съесть. «Я сыт, – говорит он, глядя на открытый пакет. – Я полтора часа назад съел печенье. Конфеты не вызывают у меня интереса». Джейкоб любит сладости, но может от них отказаться, когда сыт. «Просто не тянет», – объясняет он. Для Джейкоба еда – главным образом топливо: «Я ем, потому что надо есть, и все тут». Он редко думает о еде. Клаудия и Мария не могут понять такого отношения. Наблюдение за сильным эмоциональным откликом, который вызывает пища с высокими вкусовыми характеристиками, по– могло мне понять, почему удовольствие сдвигает точку настройки веса вверх. Никто из моих собеседников даже не прикоснулся к сладостям на столе, но от одного их присутствия некоторые начали терять контроль над собой. Клаудия, Мария и Росалита не подходят ни под один из формальных критериев нарушения пищевого поведения. Они не ведут себя, как та женщина, что не могла пройти мимо кондитерской без того, чтобы не проглотить 15 пирожных – один из первых случаев булимии, описанных в научной литературе. Нет, они не булимички, которые во время приступов обжорства съедают огромные количества пищи за короткое время, они не вызывают у себя рвоту после переедания и не выказывают признаков психологических проблем, например депрессии, часто ассоциируемых с расстройствами пищевого поведения. Но некоторые продукты заставляют их чувствовать себя бессильными. Возможно, это и есть главная отличительная черта явления, которое иногда называют компульсивным перееданием или просто обжорством, хотя точного его определения не существует. Поведение этих людей легче будет понять, если рассматривать его как положительно подкрепленную реакцию в ответ на сенсорные раздражители, связанные с едой. Такая реакция характерна не только для людей с избыточным весом, хватает и худых – просто они, как Росалита, научились себя контролировать. Способность еды занять заметное место в человеческом сознании велика. Как случилось, что бездушные продукты шоколадки, пирожные, рулетики с кремом – захватили такую власть над нами? Что позволяет им так завладевать нашим вниманием?
ГЛАВА 6
Положительное подкрепление
Положительное подкрепление воспринимается человеком как сильная эмоция. Вкусная еда – пример положительного подкрепления, она вызывает желание есть ее все больше и больше. Я кладу в рот драже M&M’s, мне нравится вкус, и я тянусь за новым драже. Сахар и жир, содержащиеся в конфете, подкрепляют мое желание съесть еще. Чтобы определить, обладает ли какое-либо вещество положительными подкрепляющими свойствами для животных, ученые ставят два вопроса:
• Готовы ли животные работать, чтобы получить это вещество?
• Будут ли они реагировать на другие раздражители, которые научились ассоциировать с этим веществом?
По этим критериям сахар, жир и соль явно обладают подкрепляющими свойствами. Один из экспериментов исключительно прост и изящен. Для начала французские исследователи разрешили одной группе лабораторных крыс есть вволю, а вторую группу держали на урезанном рационе. На следующем этапе эксперимента ученые замеряли скорость, с которой крысы бежали к кормушкам с обычным кормом и кормушкам, в которых лежали хлопья для завтрака Choc and Crisp со вкусом шоколада и с высоким содержанием сахара и жира. Не было ничего странного в том, что голодные крысы бежали к своему обычному корму быстрее, чем сытые. Но голод, как выяснилось, не повлиял на привлекательность Choc and Crisp – обе группы неслись к кормушкам с одинаковой скоростью. Когда-то мы думали, что в отсутствие голода еда не будет служить достаточным вознаграждением. Оказалось, что это не так. Как показывает эксперимент французских ученых, животные будут работать за пищу с высоким содержанием сахара и жира, даже если не испытывают голода. Они будут работать и за раствор соли, особенно если их перед этим держали на бессолевой диете. Еще один эксперимент убедительно продемонстрировал, что животные будут работать за пищу с высоким содержанием сахара. В эксперименте, проведенном в канадском Университете Карлтон, ученые использовали методику повышающего коэффициента, вынуждавшую крыс работать все интенсивнее для того, чтобы получить следующее вознаграждение. В начале эксперимента получить вознаграждение было легко. Крыса нажимала на педаль и получала первую награду – порцию еды. Чтобы получить вторую награду, на педаль надо было нажать три раза. За третью – шесть раз, за четвертую – 10, за пятую – 16, а чтобы получить шестую порцию, крысе нужно было нажать на педаль 23 раза. Ученых интересовала точка отказа, момент, после которого животное перестанет нажимать на педаль в поисках награды. В канадском эксперименте крысы работали за все более концентрированные растворы сахарозы. В среднем крысы переставали нажимать на педаль после пятой порции несладкого питательного раствора, после шестой – 10-процентного раствора сахарозы и после восьмой – 20-процентного. Ради этой восьмой порции 20-процентного раствора сахарозы крысе приходилось нажимать на педаль 44 раза. Что не менее важно, эксперимент также продемонстрировал, что для крыс существует предел сладости. Они меньше работали за 30-процентный раствор, переставая нажимать на педаль в среднем после шестой порции сиропа. Как и у людей, у них есть точка абсолютного блаженства, соответствующая полному удовлетворению от вкуса (хотя, если судить по этому эксперименту, у крыс она еще выше, чем у людей). Аналогичные результаты дает еда с высоким содержанием жира. Сара Джейн Уорд проводила эксперименты с мышами в Университете Северной Каролины в Чапел-Хилл, изучая готовность животных работать за вознаграждение в виде водной эмульсии кукурузного масла, даже когда они не были голодны. Она также использовала методику повышающего коэффициента, награждая животное после того, как оно определенное количество раз просовывало нос в отверстие. Самыми сильными подкрепляющими свойствами обладала 10-процентная эмульсия – в среднем животные выходили на точку отказа после 12 наград. Чтобы получить 12-ю порцию, им приходилось больше 50 раз совать нос в отверстие. В другом эксперименте Уорд использовала питательный напиток Ensure, содержащий и сахар, и жир. Применяя такую же методику повышающего коэффициента, что и в опытах с кукурузным маслом, она обнаружила, что мыши были готовы работать целый час, доходя до 14-й награды. Чтобы получить эту порцию, им приходилось 77 раз сунуть нос в отверстие – подтверждение того, что комбинация сахара и жира обладает сильными подкрепляющими свойствами: точка отказа для Ensure была лишь немногим ниже, чем для кокаина. Ради комбинации сахара и жира животные готовы были почти так же изнурять себя работой, как ради наркотика. Мой собственный эксперимент с ванильным молочным коктейлем подтвердил подкрепляющую ценность комбинации сахара и жира и помог мне лучше понять, что в этой паре важнее. Вместе с коллегами из Вашингтонского университета в Сиэтле и Западного Вашингтонского университета мы смогли установить, что в продуктах, содержащих сахар, жир и ароматизаторы, сахар играет главную роль. Жир также обладает подкрепляющим эффектом, но, в пересчете на калории, сахар – лучший раздражитель. Привлекательность молочного коктейля, как и других лакомств с высоким содержанием сахара и жира, еще больше усиливается, если с этими продуктами ассоциируются другие стимулы. Место, где то или иное блюдо вам предлагали раньше, события, которые с этим блюдом связаны, тоже могут обладать подкрепляющим действием наряду со вкусом и другими сенсорными раздражителями. Со временем эти стимулы становятся столь же значимыми факторами пищевого поведения, как и сама пища. Например, вазочка с M&M’s может работать как подкрепление еще до того, как я возьму конфетку. Если я ел эти конфеты прежде, меня стимулирует их вид, потому что я уже знаю – меня ждет вознаграждение. Я тянусь за конфетой, съедаю и получаю удовольствие. Визуальный раздражитель получает подкрепление. Раздражители, ассоциирующиеся с удовольствием, притягивают наше внимание, мотивируют наше поведение и стимулируют побуждение, которое мы называем желанием. В присутствии этих раздражителей мы начинаем добиваться пищи более энергично. С опытом связь между сигналами и едой становится сильнее, а мы – более целеустремленными в нашем поиске еды. Так потребление увеличивается. Мы чаще проявляем интерес к еде, и получаемая награда заставляет нас снова вести себя так же. Цикл «стимул ► побуждение -* награда» запущен в действие и в конечном счете становится привычкой. В опытах по выявлению способности вещества вызывать наркотическую зависимость ученые издавна изучали реакцию предпочтения места (conditioned place paradigm). Сначала животное привыкает получать желанную субстанцию в определенном месте, затем экспериментаторы смотрят, предпочтет ли оно пребывание в этом месте после того, как субстанцию перестали давать, пребыванию в любом другом месте. За годы опытов накопился большой массив данных, подтверждающих, что у животных вырабатывается рефлекс, заставляющий их выбирать места, где им ранее были доступны опиаты, амфетамины, морфин и другие наркотики. За тем ученых заинтересовал вопрос, может ли определенная еда вызывать такую же реакцию. В одном из исследований ученые наблюдали, как животные учатся ассоциировать вкусную еду с местом. Для начала определили, какая из двух камер, на которые делится клетка, больше нравится крысе (это определялось по времени, которое животное проводило в каждой камере). Еды ни в одной из камер не было. Затем животных, которые в тот момент не были голодны, разделили на две группы. Первая группа получила Froot Loops в менее любимой камере, вторая группа – обычный сухой корм в камере, которую предпочитала. Затем второй группе предложили Cheetos, высококалорийные снэки с высоким содержанием жира, в менее любимой камере, в то время как животные из первой группы получили стандартный корм в своем любимом месте. Обе группы провели больше времени в менее предпочитаемой камере предположительно потому, что их привлекала возможность получить либо Froot Loops, либо Cheetos. Затем ученые повторили исходный опыт на предпочтение места. Крысам снова предоставили возможность выбрать камеру, и снова ни в одной из камер не было пищи. Результаты были однозначны: независимо от предыдущего выбора, обе группы крыс стали предпочитать ту камеру, где получали Froot Loops или Cheetos. Их знакомство с богатой сахаром или жиром пищей обусловило выбор места, где они эту пищу получали. Для людей место также является одним из самых сильных стимулов. Оказавшись рядом с торговым центром, в котором, как вы знаете, есть ваш любимый ресторан Ruby Tuesday, или с кварталом, где готовят лучшую в вашем городе пиццу, вы почувствуете желание перекусить, которого не испытывали еще минуту назад. Итак, имеются доказательства того, что еда с высоким содержанием сахара и жира обладает подкрепляющими свойствами. Кроме того, есть еще три фактора, оказывающих сильное влияние на наше желание съесть больше. Во-первых, количество. Дайте крысе не один, а два шарика сухого корма, дайте человеку не одну порцию мороженого, а две, и они съедят все. Размер порции имеет значение. Во-вторых, концентрация вознаграждающих ингредиентов. Добавление сахара или жира в порцию разительно усиливает ее желанность (впрочем, только до определенного момента). И, наконец, разнообразие. Мы убедились в этом, когда Энтони Склафани продемонстрировал, что «диета супермаркета» может расшатать систему энергетического баланса нашего организма, но доступ к разным блюдам – не единственный способ усилить желание. Мы можем добавить «фишек», обогатить среду, в которой предлагают пищу, – ассоциировать еду с внешними стимулами, такими как свет или звук, можем добавить сенсорных стимулов самой еде, например посыпать мороженое шоколадной стружкой. Еще один способ обеспечить разнообразие – сыграть на контрасте. Печенье Oreo с его комбинацией вкусов и текстур (твердая вафля с горьким шоколадом, мягкая сладкая начинка) – классический тому пример. Сахар и жир обладают подкрепляющими свойствами, а стимулы, количество, концентрация и разнообразие еще больше усиливают эти свойства. Однако не всех нас одинаково тянет к сладкому и жирному. Для кого-то подкрепляющие свойства такой еды выражены сильнее, и поэтому он готов приложить больше усилий, чтобы ее получить. Ученые доказали, что сахар и жир, так же как сигналы о доступности сладкого и жирного, могут обусловливать поведение тех, кто к ним восприимчив.
